CC BY
478
ВЕСТНИК ТГГПУ. 2009. №1(16)
УДК 159.9.001.5
ТРАНСФОРМАЦИЯ ГЕНДЕРНЫХ ОБРАЗОВ В ТЕКСТАХ РУССКИХ ВОЛШЕБНЫХ СКАЗОК
© О.Г.Лопухова
В статье рассмотрен вариант реализации метода семантического анализа гендерных моделей традиционной культуры на материале волшебной сказки как одного из текстов народного фольклора. Метод опирается на разделение текстов волшебных сказок на разные типы "древности" в зависимости от наличия в них религиозно-ритуальной символики древнего либо монотеистического мировоззрения. Предложена схема анализа гендерной модели и ее трансформации от древних к более поздним текстам. Показано, что в древних текстах женские образы занимают более активные и значимые позиции, а в более поздних текстах их позиции и значение сводятся до минимума, активность полностью переходит к мужским образам.
Ключевые слова: метод семантического анализа, гендерная модель, гендерная роль, волшебная сказка
Статья выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ № 09-06-29602 а/В
Понятие "гендер" описывает все формы и проявления деления человеческого мира на основании категорий "мужское" и "женское". Как феномен, гендер является семантическим образованием, он представлен во всех культурах человечества, и исследование гендерных проблем носит комплексный междисциплинарный характер. С психологической точки зрения важно понимать как механизмы создания, "конструирования" гендера, так и закономерности его трансформации, поскольку гендерные модели как основные элементы культуры, выступают также ключевым идентификационным основанием развития личности, построения Я-концепции и мировоззренческих позиций.
Общепризнано, что "... фольклорный и мифологический материал сохраняет базовые мировоззренческие приоритеты той или иной культуры" [1, 5], то есть фольклорные тексты выступают формой кристаллизации и фиксации образов, моделей, ценностных ориентиров, которые призваны выступать основаниями развивающейся личности. В то же время отмечается, что разные виды фольклорных текстов имеют разную степень изменчивости в контексте исторического развития общества. Так, в качестве наименее изменчивых по символике и ритмике выступают произведения "материнского фольклора" (потешки, пестушки, поговорки, колыбельные, короткие "сказки о животных" и "бытовые сказки"), которые предназначены для построения картины мира развивающейся личности, начиная с младенческого возраста. Более изменчив текст мифа, в котором закодирована специфика понимания каждым народом содержания и структуры мироздания и его отдельных, важных для взаимодействия человека с миром, элементов.
А.Н.Наговицин показал, что семантика мифологических текстов непосредственно отражает тип социальных отношений и главный источник жизнеобеспечения общества; при изменении социальных отношений наблюдаются соответственные трансформации в содержании гендерных образов и ролей мифологических персонажей [2]. Однако в качестве наиболее подходящего материала для семантического анализа трансформаций гендерных моделей среди фольклорных текстов можно особо выделить "волшебные сказки".
Сказка является мифом, потерявшим священность, и, тем самым, приближенным к более широкой аудитории [3]. В связи с этим, тексты сказок строятся на той же символической форме организации пространства текста, что и миф, то есть, сохраняя семантическую связь с древними ритуально-мистическими формами миропонимания, но сказка ближе к мировоззренческим установкам и задачам повседневного образа жизни простого народа, она психологически ближе и доступнее как символическая идентификационная модель. В отличие от произведений "материнского фольклора", волшебные сказки несут в своих текстах гендерные модели. Это связано с тем, что они адресованы более старшему возрасту (начиная с 3-4-х лет), то есть, ориентированы на возрастной период, сензитивный к развитию гендерных идентификационных оснований личности. Кроме того, в отличие от коротких и емких произведений "материнского фольклора", волшебные сказки имеют ".больше возможностей. для трансформации, потому что из-за большого объема они не могут рассказываться с такой точностью, как короткие произведения" [4, 21]. Тем самым, волшебная народная сказка несет в себе двойственную семантическую нагруз-
ку: с одной стороны, семантический анализ сказки, как и мифа, опирается на символику древних обрядов и ритуалов, а с другой, она непосредственно связана с современностью, как отмечает Л.Ш.Замалетдинов, ". к какому бы древнему периоду не относились генетические источники волшебной сказки, связанные с ними сюжеты и мотивы всегда отвечали требованиям времени." [4, 27]. Это выступает основанием для того, чтобы рассматривать тексты сказок в качестве семантических носителей гендерных моделей традиционной культуры, в которых, отражена не только их культурная специфика, но и динамика исторических трансформаций.
Семантический анализ волшебной сказки с целью определения традиционных особенностей гендерных моделей и их трансформации в соответствующей культуре, таким образом, может опираться на следующие основания.
1. Объектом анализа выступают гендерные модели: образы мужского и женского персонажей и их взаимодействие. В семантике мужских и женских образов сказочных персонажей отражены ключевые позиции гендерных представлений традиционной культуры.
2. Анализ гендерной модели в тексте строится по следующей схеме:
2.1. Соотношение социальной позиции мужского и женского персонажей сказки (главных героев), и выявление того, героизация какого образа (мужского или женского) происходит по ходу развития сюжета.
2.2. Соотношение позиций мужского и женского персонажей по критерию активности, значимости образа данного героя для разворачивания сюжета, а также мотивации активности (внешняя/внутренняя).
2.3. Основные личностные качества, присущие мужскому и женскому персонажу, и в особенности, ключевые качества, которые связаны с его успешностью.
3. Учитывая, что текст сказки, в отличие от мифа, более подвержен трансформации в истории развития общества, проведение семантического анализа должно опираться на степень древности текста волшебной сказки, что позволяет вскрыть характер трансформации гендерных моделей от ранних к более поздним текстам.
Исходя из того, что семантика волшебной сказки связана с формами древних религий, представлений и ритуалов (тотемизмом, инициацией, шаманизмом, магией, анимизмом, табу) соответственно, критерием древности сказки может выступать насыщенность ее текста семантическими образами этих древних воззрений. К
древним текстам будем относить те сюжеты сказок, в которых:
1. Присутствует тотемизм (зооморфизм главного персонажа, либо наличие зооморфных помогающих персонажей), либо образ змея (змеи), семантически связанного с мудростью, знаниями, властью, здоровьем, не несущего нагрузки, связанной с угрозой человеку;
2. Присутствует символика инициации главного героя, например, его смерть и последующее возрождение, а также образы леса и дороги через лес [5], или другого опасного, и запретного, волшебного места (горы Каф, подземного или подводного царства), а также взаимодействие с жителями потустороннего мира (например, с Бабой Ягой), выступающими в качестве "дарителя", помогающего и исцеляющего персонажа;
К поздним текстам, напротив, относятся те сюжеты, в которых:
1. Присутствуют сюжеты змееборства, поскольку образ змея трансформируется в образ с семантикой опасности, зла, всевозможного вреда человеку, смерти.
2. Символика инициации в виде смерти и возрождения отсутствует, а представитель потустороннего мира выступает как злобные существо, герой вступает с ним в борьбу и убивает.
3. Отсутствует зооморфизм и помощь зооморфных персонажей в символической инициации.
В промежуточных текстах элементы символики поздних и ранних текстов могут пересекаться.
Семантика гендерной модели как соотношение значимости мужского и женского образов, и их содержания, анализируется через символику шаманизма, табу, магии и анимизма, включенных в процесс героизации образа героя. Так, например, владение магией социально возвышало человека в его сообществе, приближая к богам, соответственно, владение героем сказки магией выступает символом его избранности, наиболее высокой социальной позиции. Ту же символику имеет и зооморфизм персонажа, а также его шаманизм, когда главный герой отправляется в иной мир (мир мертвых) с тем, чтобы вернуть похищенных. Многократное повторение события в выполнении героем трудных задач служит "героизации образа" [5]. Важным элементом анализа становятся также личностные, поведенческие и другие качества, которые позволяют герою пройти испытания и "победить". В сюжетах сказок при этом по-разному могут быть представлены варианты мотивации героя при отправлении в путь (например, по собственной инициативе, или по внешнему побуждению). Это может быть на-
рушение героем табу (запрета), что соответствует символике внутренних мотивов, или случайное стечение обстоятельств, чей-то приказ, повеление, как внешняя мотивация. Семантически это является также отражением значимости активности героя и, соответственно, ценности в культуре активной и самостоятельной позиции либо фатализма (значимости судьбы, внешних и неуправляемых сил в жизни человека).
На основании разработанного метода был проведен семантический анализ трансформации гендерных моделей на материале русских волшебных сказок. Анализ русских сказок проводился в основном на материале текстов волшебных сказок, представленных в двух современных сборниках [6]. В каждом сборнике содержатся как сказки, тексты которых можно отнести к древним, так и сказки с текстами "промежуточного" типа, а также "поздние" тексты сказок. Причем, иногда разные тексты сказок со сходной фабулой и названием могут относиться к разным типам, например, текст сказки "Финист - ясный сокол" (из сборника "Сказки А.Н.Корольковой"), насыщен "древней" символикой, являясь характерным примером древнего текста, а текст сказки "Перышко Финиста ясна сокола" (по изданиям А.Н.Афанасьева) почти не содержит древней символики, но насыщен элементами христианского образа жизни, представляя пример позднего текста.
При анализе текстов русских волшебных сказок, которые по описанным выше критериям, были отнесены к древним, были установлены следующие особенности гендерных моделей.
Женский образ часто представлен как изначально более высокий по социальному статусу. Например, в "Сказке о молодильных яблоках и живой воде" (из сборника А.Н.Афанасьева "Народные русские сказки") - это "сильная и могучая богатырка", царица волшебного государства, красавица Синеглазка. Родство с представительницами потустороннего мира (Бабами Ягами), особая удаленность и невозможность достичь ее царства простым способом, без магических помощников, указывает на ее божественное положение. Личностные характеристики женского образа достаточно четко представлены в тексте сказки: это, прежде всего, сила и боевая удаль, а также решительность, властность. В сказке "Царевна-лягушка" (в пересказе М.А.Булатова), -это волшебный зооморфный персонаж - заколдованная в лягушку царевна волшебного царства - Василиса Премудрая. Кроме того, происходит героизация женского образа, путем выполнения поручений и демонстрации своей высокой социальной позиции. По ходу героизации женского
образа выделяются следующие качества: она умна, "премудра", что означает не столько интеллектуальные способности, сколько владение "сверх-знаниями", "сверх-способностями", не-
доступными обычным людям. Важным качеством является то, что она красива, а также владение ею женскими ремеслами на уровне "сверхмастерства". В тексте известной сказки "Финист-ясный сокол" (из сборника "Сказки А.Н.Корольковой") социальная позиция женского образа -Марьюшки - ниже, чем ее волшебного зооморфного жениха - Финиста-ясна сокола, но в то же время четко указывается ее более высокая активность и информированность. Она знает заранее, чего добивается, трижды настаивая на волшебном подарке - перышке Финиста-ясна сокола, три ночи привечает жениха, идет на его поиски, проходя символическую инициацию. Фактически, представлена очень самостоятельная и независимая позиция в выборе мужа, также подчеркивается целеустремленность, смелость, инициативность, настойчивость, упорство.
Мужские образы в древних текстах сказок, например, Ивана царевича, как в "Сказке о моло-дильных яблоках и живой воде", так и в "Царев-не-лягушке", представлены, как занимающие более низкую социальную позицию, и описаны через более разнообразные личностные качества. У Ивана царевича в "Сказке о молодильных яблоках и живой воде" это сила, мощь, ответственность, но более важную роль играет вежливость по отношению к старшим (Бабам-Ягам) готовность признать собственное несовершенство и принять их помощь. Ключевую роль в образе мужских персонажей обеих сказок играют такие качества, как доброта, жалость, готовность прийти на помощь, спасти и защитить нуждающихся. В то же время проявляется ранимость и потребность в поддержке и защите близких. Мотивация активности мужского персонажа в обеих сказках имеет, в основном, внешний характер. Так, в "Царевне-лягушке" судьба мужского персонажа определяется с одной стороны - волей отца, а с другой - жены, значительно превосходящей его по информированности и возможностям. В " Сказке о молодильных яблоках и живой воде" Иван-царевич проявляет активность и инициативность только в установлении отношений с де-вицей-Синеглазкой. В сказке "Финист-ясный сокол" личностные качества мужского персонажа, несмотря на более высокий его статус (это волшебный зооморфный персонаж) практически не представлены, в его позиции отсутствует какая-либо собственная активность. Показано, что он красив и он желанный подарок, который надо заслужить.
К текстам "промежуточного типа" можно отнести, например, сказки "Марья Моревна", "Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что". С одной стороны, в них присутствует символика древнего религиозно-магического мировоззрения, а с другой - она неполная или сопровождается символикой более позднего мировоззрения. Гендерные модели, представленные в этих сказках, отличаются большей сложностью. Мужской образ начинает занимать более активную позицию, но и активная позиция женского образа сохраняется. Причем, в этих текстах характерна трансформация содержания гендерной модели в рамках одного сюжета: мужской образ, начиная с пассивной, подчиненной и зависимой позиции постепенно начинает играть более активную роль, а женский образ, напротив, меняет свою изначально доминирующую и независимую, активную позицию на подчиненную, зависимую, с большим проявлением эмоциональности.
В тексте известной сказки, имеющей много вариантов, и не только в русском фольклоре, " Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что", гендерная модель представлена изначально социально неравнозначными образами - бедного стрелка и зооморфной волшебницей. В отличие от более ранних текстов, мужской персонаж наделен довольно активной позицией: подстреливает горлицу, которая и становится его женой. В начале сюжета ее инициатива является ведущей, она помогает мужу советами, полезными предметами, используя свои волшебные возможности, ее информированность выходит за пределы текста, много она знает наперед. Однако ее помощь ограничена, в основном, герой проявляет собственные качества - сообразительность, силу и ловкость, хитрость, находчивость, коммуникативность, расчетливость и прозорливость.
В сказке "Марья Моревна" мужской образ представлен старшим братом трех царевен -Иваном-царевичем, который, хотя еще и молод, но является главой семьи и несет ответственность за сестер. Женский образ представлен прекрасной воинствующей и победоносной царицей, пленившей Кащея. В данном случае образы представляют изначально равные социальные позиции. Женская позиция изначально независима и самостоятельна, в равной степени, как и мужская, но по ходу текста происходит трансформация образов. Образ Ивана-царевича становится более активным, самостоятельным, сильным, он принимает ключевые решения. В образе Марьи Моревны утрачивается властная и доминирующая позиция, она становится слабой и зависимой, эмоциональной (сидит и ждет в заточе-
нии, когда ее спасет муж, хотя раньше сама брала в плен Кощея), в начале сказки указывается на ее боевую силу, а в конце подчеркивается ее красота.
К текстам промежуточного типа относятся также сказки, содержащие мотив "неверной жены", который имеет разные варианты. Сказка "Иван Бесталанный и Елена Премудрая" представляет пример такого текста, в котором представлена символика магии, табу, тотемизма, пространство "другого" мира, но отсутствует инициация героя. Гендерная модель представлена в самом названии: женский образ - умная, красивая и богатая дочь мудреца - Елена; мужской образ - Иван, сын бедной вдовы, "бесталанный", "нет у него удачи и разума мало". Жена бросает мужа, считая, что он ее недостоин. Муж активно проходит испытания, и его цель - изменить жену, которая заблуждается в своей позиции. В результате меняется внутренняя позиция Елены: она начинает ценить добро и любовь выше "видимости мира" и "ума" (рациональности), меняется ее отношение к мужу, и она раскаивается в прежней позиции.
Сказки "Волшебное кольцо" и "Чудесная рубашка" также представляют собой пример мотива "женской неверности", но древней символики меньше (тотемизм и магия), следовательно, тексты можно отнести к более поздним, по сравнению с предыдущим. Здесь представлен и другой вариант гендерной модели. Мужской образ представлен с самого начала довольно активным персонажем, который за активную помощь волшебным животным в награду получает магические предметы (тотемизм), но, ошибаясь, жениться на "престижной жене". Этот активный женский персонаж символизирует "плохую женщину". Это неверная, двуличная, коварная и опасная женщина, желающая уничтожить героя. Но ее личностные особенности, внутренние мотивы и переживания не прописаны, образ дан схематично и скупо. Герой спасается и с помощью волшебства избавляется от "плохой" жены и находит "хорошую". В семантику положительного женского образа включены противоположные качества: более низкая социальная позиция и душевная простота, доброта. То есть, в данных текстах, в отличие от более ранних, образы гендерной модели не трансформируются в процессе сюжета: один женский образ заменяется на другой, мужской же образ весь сюжет активен.
К поздним текстам можно отнести те русские волшебные сказки, где сюжет определяется символикой христианского мировоззрения (змееборство либо истребление Бабы-яги как олицетворения вражеской силы) и иногда присутствует ша-
манизм (спасение девушек от змея). Примеры таких сказок - "Хрустальная гора", "Никита-кожемяка", "Иван-крестьянский сын и чудо-юдо", "Иван-царевич и Белый Полянин", "Вещий сон", "Булат-молодец". Активная роль в этих сказках всегда принадлежит мужскому персонажу, он спасает украденную змеем или Бабой-ягой девушку - царевну. В текстах символика инициации и тотемизма отсутствует. Мужской образ гендерной модели занимает активную, инициирующую позицию, проявляет силу и выносливость, находчивость при борьбе со змеем, прозорливость, полагается только на себя ("Ни-кита-кожемяка", "Иван - крестьянский сын и чудо-юдо", "Хрустальная гора"). Часто герой проявляет хитрость, идет на обман ради успеха. В ряде текстов эти характеристики добавляются подчеркиванием информированности героя, как, например, многое знает наперед Иван-крестьянс-кий сын в сказке "Вещий сон", или Булат-молодец из одноименной сказки. Герои действуют, опираясь на знания, выходящие за рамки сюжета, и не выдают свои знания даже под страхом смерти. Не всегда сюжет заканчивается свадьбой героя со спасенной царевной, то есть подвиги совершаются как свидетельство героизации мужского образа, но он старается не для себя, часто заодно с царевной спасая еще много плененных змеем людей. Это "народный герой" (например, Никита-кожемяка). Женские образы в таких текстах совсем не прописаны. Основной характеристикой является красота. В целом поведение женского персонажа характеризуют пассивность, в самом активном варианте невеста дает три задания, которые герою всегда довольно легко удается выполнить, или же подсказывает герою, как спасти ее. В некоторых сказках мужской образ как бы раздваивается: в сюжете фигурирует два мужских образа, и оба играют довольно активную роль, но один из них более активен, информирован, и инициативен и выступает в роли помощника, добывая другому невесту-красавицу. Их отношения представляют пример мужской дружбы и взаимопомощи ("Иван-царевич и Белый Полянин", "Вещий сон", "Булат-молодец").
Таким образом, как показал проведенный анализ, содержание гендерной модели связано с типом текста волшебной сказки, то есть можно сказать, что в волшебных сказках гендерные модели трансформируются от древних к более поздним текстам: меняется содержание мужского и женского образов, их взаимная позиция.
Общей тенденцией этой трансформации является то, что в древних текстах женские образы занимают более активные и значимые позиции, они информированы и инициируют события, а в более поздних текстах их позиции и значение сводятся до минимума, активность, информированность и инициативность полностью переходит к мужским образам. Данная тенденция соотносится с результатами исследования А.Е.Наговицы-ным трансформации гендерных ролей в древних мифах разных народов [7]. Вероятнее всего, и причины трансформации гендерных моделей в текстах волшебных сказок те же самые, - смена экономических и идеологических систем в обществе меняла и гендерные роли, что постепенно приводило к созданию новых сюжетов сказок, в большей степени отражающих актуальные для нового времени представления и проблемы. Однако все отмеченные тексты сказок, которые несут разные по содержанию и структуре гендерные модели, представлены вместе в одних сборниках, и в равной степени могут выступать семантическими ориентирами в развитии гендерных образований личности. Полученные данные ставят следующую проблему: какие из выявленных вариантов традиционных гендерных моделей определяют основания содержания самосознания современных молодых людей? Решение данной проблемы требует выхода на уровень семантического анализа индивидуального сознания.
1. Осорина М.В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. - СПб.: Издательство "Питер", 1999.
2. Наговицын А.Е. Трансформация гендерных ролей в мифологических системах / А.Е.Наговицын. -М.: МПСИ: Флинта, 2005.
3. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1946; Асов А.И. Мир славянских богов. - М.: Вече, 2002;
4. Татарское народное творчество: в 14 томах. - Том
2. Волшебные сказки. - Казань: Раннур, 2001.
5. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1946.
6. Русские народные сказки. По изданиям А.Н.Афанасьева. / Составитель Н.И.Сазонов. - Йошкар-Ола: Марийский полиграфическо - издательский комбинат, 1993; Русские народные сказки. Сост., вступит. ст. и примеч. В.П. Аникина. - М.: "Дет. лит.", 1976.
7. Наговицын А.Е. Трансформация гендерных ролей в мифологических системах / А.Е.Наговицын. -М.: МПСИ: Флинта, 2005.
TRANSFORMATION OF GENDE IMAGES IN RUSSIAN FAIRY TALES
O.G.Lopukhova
Working with folklore (fairy tales) supposes using the method of semantic analysis of traditional gender models. This method is based on the division of fairy tale texts into different types of "antiquity" depending on symbol of ancient or subsequent monotheistic religion vision. It has been shown that in fairy tales gender models are transformed according to texts "antiquity". In the oldest texts female characters play more active and important roles and in the later texts the importance of female characters is seriously reduced, and the whole activity passes to the male characters.
Key words: method of semantic analysis, gender model, gender role, magic fairytale
Лопухова Ольга Геннадьевна - кандидат психологических наук, заведующий кафедрой общей психологии
E-mail: olopuhova@rambler.ru
