CC BY
182УДК 821.112.2 © М.А. Романюк
ТРАДИЦИЯ И НОВАТОРСТВО В СОВРЕМЕННОЙ НЕМЕЦКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В статье рассмотрены традиции и современные тенденции в литературе Германии.
Ключевые слова: литературная традиция, подражание, влияние, заимствование, литературное течение.
M.A. Romanyuk
TRADITION AND INNOVATION IN MODERN GERMAN LITERATURE
The article deals with the literary tradition in the literature of modern Germany. This article will be interesting to an exspert in philology.
Keywords: literary tradition,imitation, influence, borrowing, literary trend.
Об огромном значении традиций как стимуле любого творчества ученые говорят весьма настойчиво, утверждая, что культурное творчество знаменуется, прежде всего, наследованием прошлых ценностей [2], что «творческое следование традиции предполагает поиск живого в старом, его продолжение, а не механическое подражание отмершему [3, с. 52].
В литературе термин «традиция» (лат. tradere - передавать) не имеет однозначного толкования и применяется как по отношению к преемственной связи, объединяющей ряд последовательных литературных явлений, так и по отношению к результатам такой связи [6].
В.Е. Хализев разграничивает два значения термина «традиция». В первом значении понятие определяется как опора на прошлый опыт в виде его повторения и варьирования (здесь используются термины «традиционность» и «традиционализм»). Традиционализм оказывал влияние в литературе на протяжении многих веков, вплоть до середины ХУШ в. Позднее он утратил свою роль и стал восприниматься как помеха для художественной деятельности, и в обиход вошли суждения о «гнете традиций». Второе значение термина «традиция» приобрело свою актуальность в изменившейся культурноисторической ситуации, когда обрядово-регламентирующее начало стало сводиться к минимуму (особенно в XX в.). Под «традицией» стали понимать инициативное и творческое (активно-избирательное и обогащающее) наследование культурного опыта, который предполагает совершенствование ценностей, составляющих достояние человечества.
Следовательно, литературная традиция соприкасается с такими литературными явлениями, как подражание, влияние и заимствование. При этом традиция отличается от них тем, что
традиционный материал, будучи общепризнанным в данной литературной среде, составляет часть ее художественного обихода, ставшую общим достоянием, а подражание, влияние и заимствование имеют дело с материалом, лежащим вне данной литературной среды и еще не усвоенным ею. Тем не менее, эти логически различные понятия с большим трудом различимы на практике, поскольку большинство литературных явлений соединяется между собой не одной, а несколькими связями [5].
Для более детального различения приведенных терминов рассмотрим их определения, данные российским литературоведом И.Н. Розановым. По его мнению, термин «влияние» обычно понимается широко, сюда включаются часто заимствование и подражание. Однако литературное заимствование в отличие от литературного влияния всегда бывает сознательным. Если влияние и может быть иногда осознано автором, то или не вполне, тогда как заимствованию присущ элемент преднамеренности. Например, автор предварительно вчитывается в какое-либо чужое произведение, желая напитаться его духом или усвоить его манеру и язык, затем легко переходит в подражание и стилизацию.
У многих авторов склонность к заимствованию коренится в сознании, что продукты чужого творчества являются общим достоянием. Как показывают примеры (Шекспир, Гете, Пушкин), заимствования играют видную роль в творчестве и гениальных писателей. Однако, как писал И.Н. Розанов, «чаще заимствования свидетельствуют о творческом бессилии (например, многочисленные переделки французских пьес на русские нравы), об авторской спешке, лени или недобросовестности» [8].
Заимствованные сюжеты преобладали в словесном искусстве ранних стадий его развития,
вплоть до эпохи Возрождения и классицизма. Творчество эпических и драматических писателей являло собой обработку сюжетов, восходящих к предыдущим эпохам, к народному творчеству, к мифологии. Большинство драматических произведений Шекспира основано на сюжетах, давно знакомых средневековой европейской литературе. Традиционные сюжеты человечества (прежде всего античные) широко использовались также классицистами: Расином, Мольером, Ломоносовым, Гете [9].
В литературе последних столетий, особенно в творчестве писателей-реалистов, на первый план выдвигаются вновь созданные, оригинальные сюжеты. Однако заимствованные из предшествующей литературы сюжеты продолжают играть значительную роль. Так, мотивы легенды о чернокнижнике Фаусте, восходящие к немецкому средневековью, дали человечеству в XIX в. гетевского «Фауста», а в XX в. - роман Т. Манна «Доктор Фаустус». Широко используются в литературном творчестве также сюжеты фольклорные, античные, библейские, евангельские. Опираясь на уже известные литературе сюжеты, писатели и поэты ставили и ставят глубокие нравственно-философские проблемы. Порой они художественно воплощают широкие обобщения, сопоставляя друг с другом (как по сходству, так и по контрасту) явления разных исторических эпох. Наиболее часты заимствования характеров, положений и текстуальные. В поэзии особенно большое значение имеют заимствования звуковые: размеров, ритма и рифм [6].
Подражание отличается от заимствования тем, что здесь особенно важен элемент сходства, а в заимствовании центр тяжести лежит на собственной переработке. Подражание вытекает из желания приблизиться к образцу, сравняться с ним или превзойти. В некоторых случаях подражание внешним приемам граничит со стилизацией. Литературная традиция нередко переплетается с влиянием, подражанием и заимствованием одновременно, например, поэзия М.Ю. Лермонтова отображает, с одной стороны, байроновскую традицию, вошедшую в русскую литературу через А.С. Пушкина, с другой же стороны, представляет собой ряд непосредственных подражаний Байрону [5].
Материалом литературной традиции могут служить многие элементы прозы и практически все элементы поэтики: тематика, композиция, стилистика, ритмика. Однако чаще эти элементы передаются традицией не порознь, а в некотором сочетании друг с другом, в соответствии с той постоянной связью, которая существует ме-
жду ними в искусстве слова в литературных направлениях и течениях [5].
Областью литературной традиции может быть как творчество одного народа, так и международное: можно говорить о классической традиции в мировой литературе или традиции Брехта в немецкой литературе.
Интенсивность литературной традиции может быть неравномерна: отдельная традиция то ослабевает, то усиливается, то, наконец, прекращается. Однако угасшая традиция может возрождаться под влиянием исторических условий. При этом материал угасшей традиции никогда не отмирает до конца: даже если исчезают общие условия, поддерживающие традицию, он остается в качестве литературных пережитков.
Во всяком литературном процессе существует сочетание двух начал: традиции и личного творчества. Там, где личное творчество углубляет традицию, можно говорить о литературной эволюции. Там же, где личное творчество восстает против традиции, оно создает литературную революцию [9]. В том случае, когда личное творчество восстает против традиции, оно нередко создает новую традицию: так, романтизм, являясь началом антитрадиционным по отношению к классическому искусству, сам положил начало новой, романтической традиции. Личное творчество также может устанавливать новые традиции, не порывая со старыми. Так, Г. Гейне удалось впитать в свое поэтическое творчество романтическую традицию, а позже и традицию классическую. Различные традиции могут сосуществовать, иногда объединяясь в одно целое, иногда лишь некоторыми частями соприкасаясь друг с другом. Нередко протест против традиции выражается не путем создания чего-либо нового, а путем возрождения старого [11].
В данном исследовании мы обращаемся к литературной традиции в творчестве современных немецких авторов. При этом традиция рассматривается не как оглядка на проверенные литературные авторитеты, а как поиски опоры в устоявшемся, опробованном и выдержавшем испытанием временем литературном опыте.
Для новейшей немецкой объединенной Германии характерны переработка традиции прошлых лет, связь с литературой прошлого, использование накопленного прежде опыта, скрытое цитирование, своеобразная перетасовка прежних литературных элементов с целью создания произведений новых, то есть, по выражению исследователя постмодернизма Н. Мань-ковской, «оперирование литературными кодами предшественников как средством художествен-
ного моделирования» [5, с. 188] Так, например, в «Прощании с друзьями» (1995) Райнхарда Йиргля мы находим интертекстуальную связь с «Одиссеей», «Михаэлем Кольхаасом», «Жестяным барабаном» и другими произведениями немецкой и мировой литературы.
В 1990-е гг. приветствовалось многое из того, что ранее отвергалось. Неприемлемым оставалось одно - дух игры с традицией, который конструировал, а точнее, «деконструировал» (что немцы считают очень опасным) как письмо, так и чтение постмодернистских произведений. Впоследствии тема постмодернизма ушла на второй план под давлением специфической немецкой политической ситуации. А после объединения Германии возник так называемый не-мецко-немецкий спор, продолжающийся и по сей день [4].
В рамках спора в литературных дебатах возвышается роль читателя, предпочтениям которого раньше не придавалось такого значения. Он сам очищает литературный рынок от «хлама». Объединение Германии повлекло за собой изменение в структуре искусства. В общем-то, по поводу этого и начался великий спор немецких интеллектуалов, которые вообразили, что их дебаты могут привести к порядку в немецкой литературе. Создавшуюся ситуацию жестко охарактеризовал один из известнейших современных немецких писателей Бото Штраус в своем культурно-политическом эссе «Упоительное блеяние баранов», напечатанном в «Шпигеле» в феврале 1993 г. [7].
Говоря о «бараньем упрямстве», Штраус подразумевал косность сознания части немецких писателей, их нежелание мыслить по-новому. Разразившиеся после публикации дебаты явились демонстрацией интолерантности. В течение года более пятидесяти авторов приняли участие в дискуссии. Невозможно представить, чтобы такое случилось в прежней ФРГ. Но как мог именно он до такой степени накалить страсти «писателей круглого стола»? Тот самый Бо-то Штраус, который внёс в 1991 г. своей театральной пьесой «Финальный хор» значительный вклад в достижение немецкого единства, теперь пишет, что не заразившийся политической болезнью современник сегодня различает за фасадом хитрых перестановок и изменений попытки бегства и тенденцию к откату назад [10].
В литературном обществе экс-ГДР разразилась своя дискуссия. На страницы изданий хлынул поток публикаций по истории литературы ГДР. Стали известны имена писателей, которых ранее обходило стороной внимание литератур-
ной общественности. На поверхность вышла так называемая «оппозиционно-критическая» (Ф. Квилицш) литература. Вскрылся неоднородный характер всей литературы ГДР. По поводу столь «неожиданного» возникновения оппозиционнокритического течения в литературе ГДР на страницах немецкой периодики развернулась еще одна оживлённая дискуссия, но уже между восточно- и западно-германскими литературоведами. Совершенно очевидно, что ее главная цель состояла в том, чтобы восстановить имена писателей, подвергавшихся преследованиям, вынужденных эмигрировать из страны, восполнить пробелы в истории ГДР, дать оценку скрыто существовавшему на протяжении двух десятилетий оппозиционно-критическому направлению [4].
Однако как западногерманских, так и восточногерманских критиков интересовали, конечно, не только литературоведческие, но и нравственные проблемы. Именно в этой связи центральное место в дискуссии литераторов двух частей Германии занял вопрос о моральном и политическом поведении писателей, об их гражданской и нравственной позиции. Были затронуты также вопросы о роли и месте литературы ГДР в современной ситуации, о перспективах дальнейшего развития. Некоторые западногерманские критики говорили об идеологическом уклоне восточногерманской литературы, а в СМИ прослеживалась тенденция к расформированию вместе с ГДР и ее духовного наследия, литературы, особого менталитета. Восточногерманские критики выступили в защиту литературы ГДР, против попыток умалить её значение [5].
Литературные дебаты в 1990-х гг. в Западной Германии и спор о статусе литературы экс-ГДР во многом следует воспринимать как продолжение дискуссии семидесятых. «Одна из доминант эстетических дискуссий конца века - перспективы художественно-эстетического развития в XXI веке. В этом плане заслуживает внимания анализ не только современного состояния постмодернизма, но и тех остпостмодернистских перспектив, которые всё более настойчиво заявляют о себе. По крайней мере, некоторые векторы возможного развития - технообразы, виртуа-листика, транссентиментализм - проявились достаточно отчётливо. Остпостмодернизм, в отличие от модернизма и постмодернизма, выдвигает некоторые новые неклассические эстетические и художественные каноны, а не те или иные общие подходы к эстетическому; он стремится создать принципиально новую художест-
венную среду (виртуальная реальность) и способ отношения с ней (интерактивность)» [10].
Дискуссии на протяжении нескольких десятилетий по сути отразили тот факт, что немецкие критики и литераторы пытались сориентироваться в современной ситуации и наметить траекторию дальнейшего движения. Но сам процесс все минувшие годы не стоял на месте
[4].
Новое поколение литераторов сильно отличается от своих предшественников и вольготно чувствует себя на просторах постмодернизма: оно не выказывает особого интереса к тому, чтобы теоретически связать и оправдать ценность и место литературной продукции в условиях рыночно-капиталистических отношений; оно не воспринимает центральную тему послевоенных и семидесятых годов - исследование явления национал-социализма - в качестве общественно-политической необходимости осмысления прошлого, и, наконец, молодые писатели не склонны к переработке исторического материала - для них это лишь материал, который можно легко переписать. История государств ФРГ и ГДР не является в их произведениях предметом основного рассмотрения, она составляет только фон, создающий атмосферу книги, фон, который нередко предстаёт отчуждённым и утрированным [2].
Постмодернистская парадигма, намного раньше завладевшая литературным творчеством в других европейских странах, хотя и со значительным опозданием, проникла и в немецкоязычную литературу. 1990-е гг. характеризуются как продолжение третьей фазы развития постмодернизма, начавшейся в конце 1970-х гг. Именно последнее двадцатилетие свидетельствует о рождении культуры постмодернизма, возникшей из слияния тенденций двух предшествующих декад. В итоге, появление постмодернизма в немецкоязычном литературном пространстве привело к переориентации проблемно-художественного вектора литературы: авторы стали больше внимания уделять рефлексии над процессом написания произведения, предлагать читателю множественность зачинов и концовок и т. д. Преобразился конгломерат литературных средств, тем самым литературные формы обогатились и приняли новые конфигурации.
Говоря об отличительных признаках современного литературного процесса в воссоединенной Германии, большинство его участников и исследователей сходятся во мнении, что основной чертой нынешнего проявления литературной жизни служит нежелание литераторов
причислять себя к каким-либо художественным грунтам, объединениям, школам, течениям, направлениям, призванным конструировать литературно-эстетическое пространство. На литературной сцене современной Германии, как правило, начали выступать «солисты». Голоса этих так называемых «солистов» и их немногочисленных приверженцев и последователей теряются в море литературы, обозначаемой термином «mainstream», ставшим в постмодернистском обиходе маркером свободы творческого выражения [2].
В современной Германии, равно как и в других немецкоязычных европейских странах, объединение или размежевание писателей на основе художественно-эстетических принципов не служит определяющим признаком структурирования литературно-художественного пространства. Творческие организации, объединяющие писателей на основе концептуальных (культурно-эстетических, культурно-идеологических) платформ и программ, обычно осуществляют свою деятельность в пределах узкого круга участников и не имеют «именитых» лидеров, которые были бы способны донести соответствующие идеи до широкой аудитории. В качестве примера можно привести «Рейнскую бригаду», «КООК», «Форум 13», «Либус», «раундэбаут» («roundabout»), «альтимейт экэйдеми» («ultimate academy») и др.
Измученная бесконечными дискуссиями, литература объединенной Германии все же обрела свое место в современном культурном пространстве. Она не стала хуже, просто приспособилась к сегодняшним условиям, поменяв масштабы, уровень смысловой насыщенности, набор художественных средств и методы изображения действительности. Но при всех трансформациях, столкновения традиций и новаций немецкая литература не потеряла своеобразия. Она и сегодня находится в постоянной готовности к дискуссиям и нахождению согласия [2].
Литература
1. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М.: Худож. лит., 1975. - 407 с.
2. Давыдов Ю.Н. Культура - природа - традиции. Традиции в истории культуры. - М., 1978. - 254 с.
3. Кудрявцева Т.В., Новейшая немецкая поэзия (19902000-е гг.): основные тенденции и художественные ориентиры. - М.: Изд-во ИМЛИ РАН, 2008. - 344 с.
4. Лихачев Д.С. Прошлое - будущему: статьи и очерки. - Л., 1985. - 304 с.
5. Майорова О.Е. Литературная традиция в творчестве писателя (на материале произведений Н.С. Лескова): дис. ... канд. филол. наук: 10.01.08. - М., 1985. - 277 с.
6. Поэтика. Словарь актуальных терминов и понятий / под ред. Н. Д. Тамарченко. - М.: Intrada, 2008. - 456 с.
Л.Ц. Санжеева. К ПРОБЛЕМЕ ПЕРЕВОДА ЭПИЧЕСКОГО ТЕКСТА
7. Роганова И.С. Немецкая литература: прошлое и настоящее / Мир европейской культуры. - 2007. Сайт «Современная Европа», журнал общественно-политических исследований. URL: http://www.soveurope.ru /2007.
8. Розанов И.Н. Литературная энциклопедия: словарь
литературных терминов: в 2 т. - М. - URL: Ы1р:/ЛеЬ-
web.ru/feb/slt/abc/lt1/
9. Теория литературы. Литература. - М.: Изд-во ИМ-ЛИ РАН, 2005. - Т. 1. - 336 с.
10. Bahr E. (Hrsg.). Paradigmenwechsel als Aufkundigung von «Einverstandnis». Geschichte der deutschen Literatur 3. -Tubingen: 1998. - 620 S.
11. Hillebrand B. Theorie des Romans. Erzahlstrategien der Neuzeit. - Stuttgart-Weimar: Metzler, 1993. - 587 S.
Романюк Мария Андреевна - аспирант Забайкальского гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского. 672038, Забайкальский край, г. Чита, ул. Новобульварная, 84-25. E-mail: [email protected]
Romanyuk Maria Andreevna - postgraduate of Zabaikalsky Humanitarian-Pedagogical University named after N.G. Chemy-shevsky. 672038, Transbaikalia territory, Chita, Novobulvarnaya st., 84-25. E-mail: [email protected]
УДК 811.512.31’25 : 82-13 © Л.Ц. Санжеева
К ПРОБЛЕМЕ ПЕРЕВОДА ЭПИЧЕСКОГО ТЕКСТА
В статье рассматриваются трудности и способы перевода эпического текста с бурятского на английский язык. Основное внимание уделено грамматическому аспекту перевода, выявлены морфологические и синтаксические, смешанные переводческие трансформации, и дана их интерпретация.
Ключевые слова: эпос, переводческие приемы, этнокультурный характер, межъязыковое взаимодействие, адекватность перевода.
L.Ts. Sanzheeva
ON THE PROBLEM OF TRANSLATION OF THE EPIC TEXT
The article considers some problems and ways of translation of the epic text from the Buryat language into English. The examples are taken from the published variant of the Buryat epic «Abai Geser khubuun» which was translated from Buryat into English. The author pays special attention to the grammatical aspect of translation. Various morphological and syntactical, mixed transformations are pointed out in the translation.
Keywords: epic, translating methods, ethnic cultural character, cross-language interaction, adequacy of translation.
Несомненный интерес и одновременно трудности вызывает перевод текста, в котором происходит взаимодействие между неродственными языками. В этом случае наблюдаются существенные различия в плане их языкового содержания, формы, перевода. К таковым относятся английский и бурятский языки. Последнему присущи черты, не типичные для английского языка. На грамматическом уровне - это опущение главных членов предложения: подлежащего,
сказуемого, дополнения; более частая местоименная замена имен существительных, разнообразные функции частей речи, инвертированный порядок слов. Наиболее своеобразны пара-дигматико-синтагматические отношения, характерные для бурятского языка, но отсутствующие в других языках, включая английский. Среди других отличительных свойств можно назвать гипонимо-гиперонимические отношения, кон-версивность понятий, разные виды причастий, многие из которых отсутствуют в английском
языке, обилие текстосвязующих средств. Все перечисленные явления вызывают трудности при переводе, тем не менее, все это может быть передано на английский язык при умелом использовании соответствующих переводческих трансформаций.
Актуальность предпринятого исследования обусловлена необходимостью освещения проблем межъязыкового взаимодействия. Любой профессионально выполненный перевод включает в себя целый комплекс переводческих трансформаций, тем более когда речь идет о неполной общности исходного и переводящего языков. В данной работе рассмотрены переводческие преобразования, использованные при передаче на английский язык бурятского эпического произведения «Абай Гэсэр хYбYYн» (более 300 страниц), записанного от сказителя Маншуда Имегенова известным собирателем-фольклористом Ц.Ж. Жамцарано в 1906 г. и опубликованного в 1995 г. в Москве вместе с
