CC BY
1139
Вестник ДВО РАН. 2010. № 2
УДК 394.3 (=957)
И.Н.ТОЛСТЫХ
Традиционные народные танцы Кореи: этнографический аспект
Впервые комплексно рассматриваются корейские традиционные народные танцы, их значение в духовной культуре стран п-ова Корея. Анализируются этнографические особенности, а также взаимосвязь народного танца и современного хореографического искусства.
Ключевые слова: хореографическое искусство, народный танец, этнография, верования, ритуалы.
Traditional folk dances of Korea: ethnographic aspect. I.N.TOLSTYKH (Vladivostok State University of Economy and Service, Vladivostok).
Traditional folk dances of Korea and their significance in spiritual culture of countries of the Korean Peninsula have been fully investigated for the first time. The paper analyses ethnographic features and correlation between folk dance and modern choreographic art of the Korean people.
Key words: choreographic skill, folk dance, ethnography, beliefs, rituals.
В российском корееведении проблема традиционных народных танцев п-ова Корея глубоко не изучалась: до сих пор не издано специальных комплексных трудов. Но к этой теме обращались многие авторы. Так, интерес для нас представляет работа знаменитой корейской танцовщицы Ан Сон Хи [1], которая рассматривает танцевальную лексику и рисунок, особенности исполнения на примере четырех корейских народных танцев. А Ю.В.Ионова дает классификацию и показывает характерные особенности народных, дворцовых, шаманских и других танцев, которые исполняются большими и малыми группами [6]. Этот традиционный вид искусства п-ова Корея освещается в популярных работах В.М.Маркова [10], А.Н.Ланькова [9], И.А.Толстокулакова [14]. Следует подчеркнуть, что эти авторы дают значительный познавательный материал об обрядах и обычаях, жизни и быте, истории и этнических контактах корейцев с соседними народами. Но интересующей нас теме посвящена лишь незначительная часть материалов, которые, кроме того, имеют разрозненный характер.
Автор данной статьи, специалист в области хореографии, в течение ряда лет проводила полевые исследования среди носителей традиционного хореографического искусства - российских и зарубежных корейцев, проживающих в городах Владивосток, Партизанск, Уссурийск, Хабаровск, а также в городах Республики Корея - Дэгу (2003 г.) и Сеул (2008 г.). Удалось собрать материалы по традиционной хореографии корейцев, в основном по народным танцам. Отсюда цель данной статьи - на основе полученных материалов комплексно отразить своеобразие народного танца, проанализировать этнографический аспект его исторического развития и показать значение традиционных танцев преимущественно в Республике Корея.
Народный танец - самый древний вид корейского танца. Исторически он существовал в самых разнообразных проявлениях. Главное в нем - мот (экзотический стиль) и хын (избыток веселого настроения), а не показ танцевальной техники исполнения. Хын можно охарактеризовать как «не подавляемую радость, почти достигающую пика ликования...
ТОЛСТЫХ Ирина Николаевна - доцент (Владивостокский государственный университет экономики и сервиса). E-mail: tolstykh60@mail.ru
радость, изливающаяся наружу... от глубокого переживания красоты... до состояния длящегося возбуждения» [17, с. 158].
Среди уникальных черт корейского народного танца можно выделить рассогласованность ритма и движений. Например, в придворных танцах, предназначенных для прославления королевского двора, строго следуют ритму; их сопровождала специально написанная музыка, они имели определенную композицию, исполнители выступали в дорогих орнаментированных костюмах. Народный же танец контрастировал с придворным своей свободой, простотой и импровизацией. Именно в исполнении крестьянского танца художественное несовпадение ритма аккомпанемента с движениями достигает своего пика. Здесь «.все шествуют под тройной метр так бесстрастно, будто они гуляют по проселочной дороге ... совершенно не обращая внимания на ритм» [18, р. 357]. Таким образом, в древности танцевальное искусство корейцев имело определенную классификацию и предназначалось для различных социальных слоев общества.
Но и в настоящее время традиционные национальные танцы имеют четкую градацию, подразделяясь на народные, ритуальные и придворные [14, с. 157]. В свою очередь, в состав народных включаются (как самостоятельные виды) шаманский, два типа крестьянского танца (чвадо-кут, удо-кут), танцы в масках, с веерами, с барабаном и др. Большая их часть исполняется под народные мелодии согак группой танцоров или (реже) сольно. Особый интерес представляют крестьянские танцы, которые дожили до наших дней, но не в первозданном, а в трансформированном виде.
Один из основных видов крестьянского танца, чвадо-кут, распространен в восточной части и во внутренних районах Чолла-до (Республика Корея), а второй, удо-кут, - в районах юго-западного побережья этой страны. Чвадо-кут - быстрый акробатический танец, а удо-кут отличается четкой ритмичностью, имеет более сложный рисунок, но без акробатических элементов [2, с. 434].
В настоящее время наблюдается следующая тенденция: исполнители стремятся соединить музыкальное оформление и ритмический рисунок удо-кут с пластическими элементами чвадо-кут. Следует указать и на факт историко-культурной связи этих видов крестьянских танцев с шаманскими ритуалами кут, символика которых - обретение счастья, здоровья, долголетия и процветания. Их проводили при изгнании злых духов [18, р. 378]. Этот шаманский ритуал сопровождается танцем под музыку оркестра, состоящего из двадцати музыкантов. Оркестр шествует по деревне от дома к дому во главе с музыкантами, играющими на ударных тарелках, гонгах и сого (маленький барабан). За ними следуют танцоры в масках. И вся эта процессия движется в таком бешеном темпе и с таким оглушительным шумом, что злые духи не выдерживают и уходят, а на их месте появляются добрые [18, р. 367]. Наряд исполнителей очень красочный, особое внимание зрителей привлекают шляпы, на макушке которых прикреплена лента в 12 паль (паль - корейская единица длины, равная расстоянию между двумя вытянутыми в разные стороны руками).
Крестьянский танец удо-кут, в отличие от шаманского, медленнее и спокойнее, но ритмы его более сложны. Вместо длинных узких лент танцоры носят на шляпах бумажные цветы, которые колышутся при каждом движении.
Крестьянские танцы издревле исполняли в сезоны сельскохозяйственных работ. После посадки риса или сбора урожая крестьяне проводили обряды почитания духов природы, танцевали, пели, снимая усталость тяжкого дня, и вместе радовались хорошему урожаю, солнечной погоде, дождю. Это свойство национального характера - вера в благую силу коллективного действия - до сих пор имеет огромное значение в жизни корейцев и отражается в их танцевальной культуре.
Самыми популярными сегодня в Республике Корея считаются этнографические танцы пучхэчхум (танец с веерами), пукчхум (танец с барабаном) и, наконец, уникальный са-мочхум. Это не имеющий аналогов в мире мужской танец: исполнители делают своеобразные энергичные движения головой, и от этого длинные узкие ленты на их головных
уборах вращаются вокруг туловища и вычерчивают в воздухе замысловатые спирали [14, с. 51].
Автору статьи удалось увидеть самочхум в этнографической культурной деревне-музее г. Сувон (Республика Корея) в 2008 г. в исполнении фольклорного ансамбля «Норин». Группу мужчин и мальчиков возглавлял человек, который нес шест с прикрепленными наверху фазаньими перьями (символ духа земли и плодородия) и плакатом «Труд земледельца - опора страны». Шляпы танцоров в соответствии с буддийской традицией украшали огромные белые бумажные цветы. Танцоры аккомпанировали себе, играя на барабанах, гонгах, тростниковых дудках, издававших пронзительные звуки, и на нескольких чанго (двусторонние барабаны, по форме напоминающие катушку ниток, в которые бьют двумя видами бамбуковых палочек). Следуя за своим ведущим, танцоры то бегут, то кружатся, то подпрыгивают. И вся эта процессия, ни на минуту не останавливаясь, движется по кругу.
Кроме того, каждый участник исполняет сольный номер - как знак почитания земли-кормилицы, сопровождая его игрой на своем инструменте. Затем все одновременно начинают кружиться в бешеном темпе, а в момент кульминации младшие исполнители, то приседая, то высоко подпрыгивая, вертят головами, отчего белые ленты, закрепленные на специальных шарнирах в верхней части шляп, описывают замысловатые спирали, вращаясь по кругу или вычерчивая зигзаги. Высокопрофессиональное исполнение, виртуозность и ловкость, акробатические элементы танца производят удивительное и неповторимое впечатление. Смысл танца - изгнание злых духов, но его исполняли и для того, чтобы снять усталость после трудной работы (Полевые материалы автора, г. Сеул, 2008 г.).
В древние времена в Корее энергичные крестьянские танцы были наполнены силовыми акробатическими элементами, поэтому их исполняли только мужчины. В наше время в них участвуют и мужчины, и женщины. Вот как писал о национальной пляске и ее воздействии на культуру известный американский этнограф Л.Г.Морган: «Пляска культивировалась как один из наиболее подходящих способов социального общения между мужчинами и женщинами и особенно как великое средство для подъема патриотических чувств и поддержания национального духа. В этой форме проявлялось народное вдохновение, оно питалось и стимулировалось этим могучим фактором» [12, с. 137].
Но есть традиционные народные танцы, которые исполняют только женщины. Например, хороводный кангансуволлэ. Ряд балетмейстеров и исследователей традиционной танцевальной культуры - Т.Е.Гергесова [3, с. 9], М.Л.Жорницкая [4, с. 39], И.А.Моисеев [11, с. 363], Т.А.Устинова [15, с. 3] - считают хороводные подвижные танцы неотъемлемой частью традиционной танцевальной культуры любого народа. Хоровод - самый древний танец в культурах Европы, Азии и России. И потому круговой кангансуволлэ перекликается с русским славянским хороводом, который водили под луной молодые девушки в ночь на Ивана Купалу [5, с. 76]. Кангансуволлэ связан с культом почитания луны и солнца - символами плодородия. В полнолуние первого и восьмого месяцев (по лунному календарю) собираются 50 и более девушек, которые водят кангансуволлэ под сольное и коллективное исполнение песен. В центр круга становится женщина, обладающая хорошим голосом, она запевает, остальные дружно подхватывают песню. (Следует заметить, что в каждом районе была своя песня - норэ касса.) Сначала хоровод движется в одну сторону, затем в другую. Медленные плавные круговые движения чередуются с приседаниями, притоптываниями и песнопениями. Постепенно темп ускоряется - заканчивается действо вихревой пляской. Круговые движения означают очищение, ограждение от злых духов.
Кангансуволлэ восходит к древней аграрной магии: в его движениях и песнопениях выражалась надежда на богатый урожай. Притоптывания танцующих в хороводе символизировали любовь к земле. Частые приседания - это сбор колосьев риса, излюбленной сельскохозяйственной культуры корейцев: «.Сжав колосья риса, сложим мы их в снопы.», -это слова сопровождающей действо песни. В традиционных движениях, выработанных на протяжении веков, сконцентрирована суть национального характера, своеобразный
темпоритм, присущий данному этносу. Не всякое движение, жест, танец входят в традицию, а лишь те, что наиболее точно отражают жизнь народа, его характер, быт, традиции.
Интересен и самобытен костюм танцующих, который может быть белого цвета. Иногда белый сочетается с голубым, но самые распространенные цвета - те, что выражают изначальную сущность танца: инь (синий) - мужского и янь (красный) женского начала. Синий и красный символизируют надежду танцующих девушек на то, что они выйдут замуж в новом году. Это прослеживается и в словах песни, которую они исполняют: «.наши старшие братья (т.е. возлюбленные. - И.Т.) осенью и зимой будут играть свадьбы».
Конечно, сейчас этот танец во многом утратил свои корни, но остался красочным и жизнеутверждающим явлением народной культуры Кореи. Сегодня его часто исполняют во время общенационального праздника Чхусок («осенний вечер», или праздник урожая). С давних времен Чхусок был воплощением всего самого радостного и гармоничного, что только может быть в жизни корейского этноса. Например: богатый урожай, поклонение духам предков, свадьба, рождение детей и другие значимые события. У корейцев даже есть поговорка: «Красота и благодать - Чхусок да и только» [13, с. 74].
В корейской хореографии выделяются танцы в масках. Они, как основной вид театрального искусства, существовали на п-ове Корея с незапамятных времен. В летописи «Самгук саги» сообщается, что в IX в. в государстве Объединенное Силла1 были распространены три вида подобных представлений. В истории государства Корё (918-1392) упоминается королевская канцелярия сандэ чапкын, в ведении которой находился театр масок как один из видов увеселений при дворе короля Коджона (1214-1259). Но постепенно театр масок стал зрелищем простого народа [2, с. 436].
Традиционный корейский танец в масках тхальчхум исполняется и в наши дни. Считается, что он своим происхождением обязан ритуалам, которые древние корейцы исполняли весной и осенью в честь земных и небесных духов. Он по своим стилевым особенностям разделяется на четыре вида по основным местам своего происхождения.
Это танцы в масках из Янджу - деревни в окрестностях Сеула, из Огвандэ - провинции Кёнсаннамдо, Хахве - района в провинции Кёнсанпукто (Республика Корея), из Понса-на - уезда провинции Хванхэ (КНДР).
Предполагают, что два вида, Янджу и Понсан, произошли от танцев в масках, которые исполнялись при королевском дворе. Их маски и танцевальные стили весьма схожи, а содержание практически одинаково: серия сатирических сюжетов о злоключениях буддистских монахов-вероотступников, любвеобильного старца, глупого дворянина и его умного слуги, бродячем торговце и шамане-шарлатане.
Маски из Янджу и Понсана карикатурны и декоративны. Их отличительная особенность - вокруг отверстий для глаз белые обводы, которые ярко выделяются на черном или красном фоне. Старинных образцов масок не сохранилось из-за традиции сжигать их после каждого представления: древние корейцы считали, что маски вступали в контакт с духами и «загрязнялись».
Маски из Хахве, как и танцы, в которых они применяются, не похожи на маски из Янджу и Понсана. Они различаются не только дизайном и цветом, но и сугубо обрядовой направленностью, связанной с локальной мифологией этой деревни. Кроме того, после представления они не сжигались, потому что считались священными. В кумирне Хахве сохранились их старинные образцы [2, с. 434]. Таким образом, танцы в масках из Хахве не связаны с дворцовым танцевальным искусством и являют собой народный жанр, имеющий абсолютную привязанность к конкретному местному анимистическому культу.
Четвертым видом театрализованных представлений в масках, появившимся в провинции Кёнсаннамдо, были акробатические трюки, известные как огвандэ. По-видимому,
1 Государство Объединённое Силла (Тхонъиль Силла) существовало на территории п-ова Корея с конца 60-х годов VII в. до 935 г. В него вошли три государства: Силла, Пэкче и Когурё.
исполнители изображали «генералов пяти направлений»2, охраняющих позиции на севере, юге, востоке, западе и в центре страны [8, с. 282]. В представлениях участвовали деревенские актеры-любители квандэ, которые владели искусством танца, слова, жеста, прекрасно умели петь и играли на многих музыкальных инструментах. Главная тема выступлений квандэ: боевые действия, победа над врагом, защита Родины. Причем враги изображались гротескно, а зрители порой принимали самое активное участие в выступлениях.
Многие из этих замечательных театрализованных танцев в масках имеют немало общего с их шаманскими аналогами. Танец в маске чоёнг - один из них. Он рассказывает о сыне морского дракона, который принял человеческое обличие, а исполняется под музыку «Схватка на священной горе» и «Фитиль из осоки» [18, р. 360].
Танцы в масках - неотъемлемая часть многих театрализованных действий. Самые известные - ночжачхум (танец старого монаха), мундунчхум (танец прокаженного), пхамак-чунчхум (танец восьми монахов). Один из самых популярных Понсан - театрализованная пьеса, состоящая из семи частей (каждая насыщена яркими и запоминающимися танцевальными номерами), - связан с празднованием дня Тано (земли). Как и танец льва, он содержит элемент сатиры. Так, он с иронией показывает духовную и повседневную жизнь разных слоев общества - дворян, духовенства, простых людей. Перед зрителями проходят более 30 масок - человек, лев, тигр, обезьяна и т.д. Например, танец странствующих монахов иронизирует над молодыми монахами (их четверо, они облачены в белые одежды с длинными рукавами, красные тоги с капюшонами), которые вместо того чтобы изучать религиозные догмы, веселятся, танцуя с простолюдинами. В разгар веселья неожиданно появляется танцор в маске тигра (здесь - символ власти и порядка), и вся компания в испуге разбегается в разные стороны. А в другом танцевальном номере («любовь») действующие лица - шаманка в красной юбке чхима и зеленой кофте чогори и монахи в черных тогах и зловещих масках. Шаманка первая танцует и играет на барабане, затем монахи, завороженные танцем, начинают тяжело и неуклюже двигаться. Шаманка убыстряет темп - и монахи не выдерживают, падая в изнеможении. В каждой из семи частей этой пьесы-танца высмеивается спесивость, коварство, высокомерие, гордость, жадность и другие пороки человека. В то же время исполнители роли движениями, масками, одеждами и т.п. демонстрируют сочувствие и сострадание к обездоленным, слабым людям, пострадавшим от правящей элиты [9, с. 134].
Сохранившие обаяние старины, народные танцы в масках и сегодня пользуются огромной популярностью. В первую очередь это относится к тем из них, которые имеют социальную направленность и высмеивают людские пороки: «Острой сатирой на правящую элиту старого общества является танец “хальянму” (так называли аристократов, не принятых на государственную службу), где языком жестов, поз и движений показывают взаимоотношения между развратным молодым аристократом, хорошенькой молоденькой девушкой и отнюдь не добродетельным монахом» [10, с. 401].
В 2003 г. автору статьи удалось увидеть и записать один из подобных танцев, воспроизведенных на сцене корейского Театра традиционных искусств в г. Дэгу (Республика Корея). Исполнялся он в такой последовательности: вначале на сцену выходит девушка в красно-белой маске. Она прекрасно передает образ героини с ее чистотой, теплым и радостным настроением. Неожиданно показывается монах, облаченный в черные рясу и капюшон, полностью скрывающий лицо. Он движется медленно, словно крадется, поочередно поднимая то правую, то левую ногу, затем застывает в угрожающей позе. Этот персонаж символизирует обман и коварство, которые легко прочитываются в каждом его движении и во всем облике. С противоположной стороны появляется танцор в устрашающей маске полузверя-получеловека. Это третий участник представления - молодой
2 Мифологические герои - полководцы, защищавшие страну от врагов. Актеры квандэ в соответствующих образу костюмах, масках, военной атрибутике (мечи, ножи), разыгрывали военные баталии, которые заканчивались победой генералов над противником.
аристократ. И монах, и аристократ кружатся вокруг девушки, словно хотят поймать ее в свои сети. Темп музыки ускоряется, и героиня начинает совершать быстрые ритмичные движения вокруг своей оси - она запуталась в паутине и безуспешно пытается выбраться из нее. Далее возможны два варианта развязки (все зависит от режиссера-постановщика): либо красный и белый (красота и невинность) рисунок маски меняется на темно-зеленый (людские пороки), и такая смена цвета означает, что девушка поддалась искушению и порокам, либо монах и аристократ, сраженные неприступностью и чистотой души героини, раскаиваются. Тогда цвета их масок светлеют. Монах и аристократ удаляются. Девушка, оставшись одна, танцует под звуки барабанов и нефритовых колокольчиков веселый и грациозный танец. Тот и другой варианты в сопровождении ритмичной, быстрой музыки всегда вызывают большой интерес у зрителей (Полевые материалы автора, 2003 г.).
Таким образом, танцы в масках представляют собой культурно-историческую ценность, сочетая национальные традиции и современность, отражая духовную и повседневную жизнь, древние верования и воззрения корейского этноса. Особенно следует отметить, что очень популярные у простого народа танцы в масках, помимо песни, пантомимы, акробатических элементов и устного повествования, включали элементы шаманских обрядов. Вера в магическую силу маски сохранилась до настоящего времени. Об этом свидетельствует тот факт, что их дарят или приобретают как оберег, с целью защиты [7, с. 39].
Танец - своеобразный язык народа и ценнейший источник информации. Народные танцы во всем мире выражают характер, отличительные свойства каждой национальности: воинственность и удаль, необузданное веселье, сдержанную вежливость или просто радость ритмического движения [16, с. 403]. Но корейский народный танец сохраняется не просто как памятник славного прошлого и зашифрованное в пластических знаках мироощущение предков - сегодня он, развиваясь, представляет общечеловеческую ценность.
В данной статье из всего многообразия традиционного хореографического искусства п-ова Корея мы рассмотрели только корейский народный танец, его разновидности и этнографические особенности. Следует заметить, что не менее важны и интересны для науки и для самих этносов такие виды хореографии, как придворный, ритуальный, религиозный и современные танцы, созданные на основе традиционного хореографического искусства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ан Сон Xh. Корейский танец. М.: Искусство, 1959. 147 с.
2. Волков С.В., Симбирцева Т.М. Корея. М.: Наука, 2000. 512 с.
3. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 2002. 202 с.
4. Жорницкая М.Л. Народное хореографическое искусство коренного населения Северо-Востока Сибири. М.: Наука, 1983. 151 с.
5. Забылин М. Русский народ: его обычаи, предания, обряды. М.: Эксмо, 2003. 608 с.
6. Ионова Ю.В. Обряды, обычаи и их социальные функции в Корее (середина XIX-начало XX века). М.: Наука, 1982. 232 с.
7. Карабанова С.Ф., Мельникова Л.А. От маски к имиджу. Владивосток: Дальнаука, 2009. 164 с.
8. Корея: справочник. Сеул: Корейская служба информации для зарубежных стран, 1993. 676 с.
9. Ланьков А.Н. Корея: будни и праздники М.: Междунар. отношения, 2000. 480 с.
10. Марков В.М. Республика Корея, традиции и современность в культуре второй половины XX века. Взгляд из России. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. 447 c.
11. Моисеев И.А. Народный танец // Балет: энциклопедия. М.: Искусство, 1981. С. 363.
12. Морган Л.Г. Лига ходеносауни, или ирокезов / пер. с англ. Е.Э.Бломквист. М.: Наука, 1983. 301 с.
13. Симбирцева Т.М. Корея на перекрестке эпох. М.: Муравей-Гайд, 2000. 256 с.
14. Толстокулаков И. А. Очерки истории корейской культуры: учеб. пособие. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. 238 с.
15. Устинова Т.А. Избранные русские народные танцы. М.: Искусство, 1996. 594 с.
16. Фокин М.М. Против течения. Л.; М.: Искусство, 1962. 639 с.
17. Цой Сын Xh. Основы корейского танца. Пхеньян: Чосон есуль Чхульпханса, 1958. 258 с.
18. Koo J.M., Nahm A.S. An introduction to Korean culture. Seoul: Holum, 1977. 597 p.
