CC BY
135
УДК 94(57) Л.М. КУРЫШОВ
ББК 63.3(2) кандидат исторических наук, доцент
Байкальского государственного университета экономики и права,
г. Иркутск e-mail: [email protected]
ТРАДИЦИОННОЕ ХОЗЯЙСТВО КОРЕННЫХ НАРОДОВ КАК СИСТЕМА
Рассматривается традиционное хозяйство коренных народов Сибири как система отношений, а не совокупность хозяйственных традиций. Определяются пять признаков системы традиционного хозяйства и понятие трансформации традиционного хозяйства.
Ключевые слова: традиционное хозяйство, коренные народы, трансформация хозяйства, субстантивизм.
A.M. KURYSHOV
PhD in History, Associate Professor, Baikal State University of Economics and Law, Irkutsk
e-mail: [email protected]
TRADITIONAL ECONOMY OF INDIGENOUS PEOPLES AS A SYSTEM
The author studies traditional economy of indigenous peoples of Siberia as a system of relations, but not as a complex of economic traditions. Five characteristics of traditional economy system and the concept of transformation of traditional economy are determined.
Keywords: traditional economy, indigenous peoples, transformation of economy, substantivism.
Проблема идентификации традиционного хозяйства с точки зрения исторической науки важна для понимания процессов трансформации хозяйственных традиций коренных народов (в частности — изменения хозяйства народов Сибири на рубеже Х1Х-ХХ столетий как составной части процессов капиталистической модернизации Российской империи) и связана с целым комплексом проблем, решение которых важно как для современной отечественной науки, так и для российского общества в целом.
Первая проблема проистекает из серьезного противоречия между тенденциями интернационализации экономики и усилением интереса к традиционному хозяйству. Возрождение хозяйственных традиций рассматривается как одно из непременных условий физического сохранения этносов и развития их самобытной культуры. Власть и народ стоят перед нелегкой проблемой определения отношения к тенденциям усиления
национальных движений в целом и пропаганды возрождения хозяйственных традиций в частности. Вторая проблема заключается в оптимизации хозяйственной деятельности человека относительно его взаимоотношений с природной средой. Обращение к вопросам эволюции традиционного хозяйства позволяет рассматривать возможности оптимального соотношения в системе экономических отношений современных методов хозяйствования и хозяйственных экологических традиций. Третья проблема лежит в плоскости поиска исторических путей развития России. «Российская политико-экономическая мысль от своего возникновения до наших дней постоянно ставит в центр своего внимания вопросы глобального переустройства (трансформации) российского общества» [8, с. 23]. Вопросы трансформации традиционного хозяйства этносов в этой связи являются составной частью основной проблематики отечественных общественных наук.
© А.М. Курышов, 2012
Предлагается под традиционным хозяйством понимать самоорганизующуюся систему, элементами которой выступают хозяйственные традиции населения, а системообразующим фактором — способы природопользования.
Вопрос идентификации традиционного хозяйства в высшей степени важен для определения силы и направленности трансформационных экономических процессов. Термин «традиция», лежащий в основе понятия «традиционное хозяйство», как и многие другие термины, использующиеся общественными науками (культура, цивилизация и т.д.), имеет множество значений. Эти значения различаются не только у разных исследователей, но и в зависимости от контекста. Важно и другое — понятие «традиционное хозяйство» восходит к ставшему уже обычным термину «традиционное общество». Оно отождествляется с экономической составляющей жизни традиционных обществ. Последние же, в свою очередь, обычно связываются с теми цивилизациями и народами, с которыми в ходе исторического развития пришлось столкнуться европейцам. Таким образом, деление обществ, а вслед за этим и хозяйственных систем, на «традиционные» и «нетрадиционные» является, в некоторой степени, следствием привычки делить мир на Запад и все остальное. С другой стороны, понятие «традиционное общество» имеет не только географическую, но и хронологическую окраску и часто употребляется по отношению к определенному периоду развития обществ, предшествующему индустриальной цивилизации. И в том, и в другом случае традиционность чаще всего имеет оттенок архаичности, примитивности, отсталости, неизменности и как бы противостоит прогрессу, который, в свою очередь, в области хозяйственной деятельности связывается с развитием рыночных отношений. Между тем в этнологии под термином «традиция» понимаются как конкретное явление духовной или материальной жизни (фольклорная традиция, экологическая традиция, строительная традиция), так и сам процесс развития явления в культуре. В последнем случае традиционность не подразумевает стагнацию, противостоя прогрессу, а означает естественное, эволюционное развитие.
Таким образом, определение понятия «традиционное общество» является не просто проблемой семантики языка, но и проблемой методологической. Вот почему важно определить те признаки, которые составляют структуру традиционного хозяйства как системы. Именно как систему необходимо понимать традиционное хозяйство. Нередко в трудах исследователей традиционное хозяйство предстает как набор хозяйственных традиций, которые, в свою очередь, интерпретируются как совокупность знаний, методов, приемов по созданию материальных благ [1]. Но в этом случае не совсем понятно, как связаны между собой в традиционном хозяйстве отдельные хозяйственные традиции. Поэтому предметом особого внимания должны стать не столько элементы, отдельные части системы, сколько связи между этими частями — ведь они и делают систему системой. Соответственно, эти связи и будут являться существенными признаками традиционного хозяйства как системы, т.е. теми признаками, без которых оно не существует.
Первым из них, по-видимому, нужно считать прямую зависимость хозяйственной жизни от окружающих народ природных условий. Традиционная хозяйственная деятельность состояла не в приспособлении окружающей среды, а в приспособлении к окружающей среде. Главным аргументом при выборе определенного вида экономической активности служило не соображение выгоды по сравнению с другими видами деятельности, а сама возможность выжить в данных условиях. Зависимость человека от природных условий выражалась, в конечном итоге, в формировании оптимального для данных условий способа природопользования, метода изъятия у природы необходимых для поддержания жизни ресурсов. Для русского крестьянина средней полосы это — залежное земледелие (бедные почвы должны были долго отдыхать), а для бурят Забайкалья — скотоводство. Носители бурятского языка, придя в Прибайкалье, постепенно от скотоводческого хозяйства перешли к более подходящему к местным условиям земледельческо-скотоводческому. Кочевники-скотоводы эвенки в условиях тайги стали жить охотой. Способ хозяйственной деятельности, таким образом, является, прежде
всего, способом природопользования. Прерывание связей с природой, приобретение «автономии» от нее знаменуют начало краха традиционного хозяйства.
С названным признаком теснейшим образом связан второй — натуральный характер хозяйства. Хозяйственная деятельность, поставленная в зависимость от природных условий, оптимально подходящая для них, позволяет все необходимое для жизни добывать или производить, не прибегая к обмену. Это не означает, что обмена нет как такового, но он не является ни основным способом распределения благ, ни главной формой существования экономических отношений. Традиционное хозяйство начинает сдавать свои позиции тогда, когда имеющиеся излишки материальных благ становятся товаром, предметом обмена.
Само по себе естественное появление излишков в условиях традиционного хозяйства маловероятно по причине оптимальности его в конкретных природных условиях, а оптимальность эта подразумевает и наличие комплекса экологических традиций. Охотник-эвенк не убьет больше животных, чем нужно ему и его семье для пищи и одежды. Причина бережного отношения к природе не в иррациональной любви к ней, а в понимании необходимости разумного использования природных ресурсов, поскольку они должны обеспечивать еще существование потомков. Это своего рода четкий экономический расчет, конечная цель которого — физическое сохранение народа (группы, рода, семьи). Нарушение этого расчета может быть инициировано только внешними факторами, например, влиянием соседних народов. Наличие природоохранных, экологических традиций является третьим признаком традиционного хозяйства.
Экологические традиции влияют, в том числе, на целеполагание экономической деятельности. Экономическая деятельность, осуществляемая в рамках традиционного хозяйства, как и любого другого, направлена на создание благ, прежде всего, материальных, посредством потребления которых люди удовлетворяют свои потребности. Но при традиционном хозяйстве потребление благ не является целью, цель состоит именно в удовлетворении насущных потребностей. Безусловно, состав набора потребностей
человека изменяется с течением времени, но главные из них — потребности в пище, одежде, жилище — остаются неизменными. Все они, в конечном счете, сводятся к обеспечению простого воспроизводства, воспроизводства сил каждого члена группы в отдельности и населения в целом. Это обстоятельство обусловлено ограниченностью природных ресурсов и трудоемкими технологиями. На определенном этапе потребности человека трансформируются в сторону отхода от простого воспроизводства — не сытная, а вкусная пища, не удобная, а красивая одежда, не теплое, а престижное жилище и т.д. Появляется потребность в потреблении благ, не связанная напрямую с жизнеобеспечением. Названная трансформация и означает отход от традиционного хозяйства.
Принесение общественно важной идеи обеспечения воспроизводства жизненных сил группы в жертву потребительству, незаменимому атрибуту современной цивилизации, является следствием победы индивидуализма над коллективизмом. Этот процесс, сопровождающийся обретением известной независимости от природы, потерей экологических традиций, переходом к товарному хозяйству, по сути, является осознанием приоритета личных интересов над интересами общественными. Он проявляется в изменении социальной структуры — община (род) либо распадается, либо, формально сохраняясь, теряет контроль над некоторыми сторонами деятельности человека, в частности — над его экономической активностью. Неотъемлемым же признаком традиционного общества является именно примат общественных интересов. Следовательно, применительно к традиционному хозяйству мы должны говорить о контроле общества над хозяйственной деятельностью его членов. Этот контроль может осуществляться посредством перераспределения продуктов потребления, регламентации хозяйственной жизни, общественной собственности на средства производства или общественного пользования ими. В любом случае общество имеет рычаги, позволяющие разумно ограничивать проявления индивидуализма в хозяйственной деятельности. Экономическая сфера жизни общества в этом случае встроена в социальные отношения и зависит от них.
Термин «экономический» имеет два значения — содержательное и формальное. Содержательное значение связано с пониманием факта зависимости человека от природы и других людей. Формальное значение основывается на определении экономики как выборе в условиях ограниченности ресурсов [7]. В данной работе используется содержательное значение термина «экономический». Соответственно, экономическая трансформация вообще рассматривается как способ развития экономических отношений в истории, институционального оформления экономики, трансформация традиционного хозяйства сибирских народов в рассматриваемый период — как процесс постепенного освобождения экономической составляющей общественной жизни, во-первых, — от прямой зависимости от природных условий, во-вторых, — от контроля со стороны социальных институтов. Последнее положение согласуется с субстантивистской теорией К. Поланьи, трактовавшего такое освобождение как «великую трансформацию». Автору также близки взгляды известного сибирского историка Н.Н. Козьмина о тесном взаимодействии этнического самосознания и хозяйственной деятельности, обусловливающей это самосознание [4].
Итак, существенными признаками системы традиционного хозяйства являются: 1) прямая зависимость преобладающих способов хозяйственной деятельности от конкретных природных условий; 2) натуральный характер хозяйственной деятельности; 3) наличие комплекса экологических традиций; 4) обеспечение минимума благ, необходимых для воспроизводства населения, как цель хозяйственной деятельности; 5) контроль общества над хозяйственной деятельностью при признании приоритета общественных интересов над индивидуальными. Возможно, названными явлениями список признаков традиционного хозяйства не исчерпывается, но очевидно, что все перечисленные таковыми являются. Эти признаки определяют традицию, в данном случае хозяйственную, как тип общественной жизнедеятельности. Другими словами, данные признаки характеризуют традиционное хозяйство любого народа (группы, «этноса»). Эти признаки и представляют собой связи между отдельными компонентами системы традиционного хозяйства.
Компонентами же выступают хозяйственные традиции — способы, приемы, правила получения материальных благ. Сами по себе эти способы, приемы и правила не могут характеризовать традиционное хозяйство, поскольку любая экономическая система, в том числе современная, имеет свои традиции, это делают именно названные признаки. Все признаки, в свою очередь, связаны между собой и в совокупности составляют систему внутренних связей системы традиционного хозяйства.
Основным признаком традиционного хозяйства следует считать зависимость хозяйственной деятельности от природных условий. Эта зависимость обусловливает формирование традиций природопользования, призванных обеспечить восстановление природных ресурсов, необходимых для жизнеобеспечения общества. Ограниченность ресурсов предполагает и разумное ограничение потребления, сводимого к обеспечению воспроизводства населения. Это, в свою очередь, требует осуществления контроля общества над хозяйственной деятельностью индивидов. Натуральный характер хозяйства взаимно обусловливается всеми остальными составляющими системы. Поэтому он — самое слабое звено в системе, поскольку внешнее влияние или внутренние изменения этой стороны хозяйства (появление излишков) способно повлиять на трансформацию остальных признаков, которая, в свою очередь, может привести к разрушению системы в целом.
Тесная взаимосвязь названных признаков обеспечивает устойчивость хозяйственных традиций, воспринимаемых людьми априорно как данность. В силу этого традиционное общество в целом и традиционное хозяйство в частности представляется застойным, не способным к развитию. Однако это не так. Система традиционного хозяйства обнаруживает поразительную гибкость и способность к прогрессивным изменениям именно потому, что она обусловлена самой природой и естественной необходимостью.
Предлагаемая схема, определяющая традиционное хозяйство как систему, предполагает, что внутренние связи между компонентами системы (т.е. хозяйственными традициями) так или иначе связаны с природопользованием. Поскольку мы отталкива-
емся от тезиса, определяющего экономику, в ряду прочего, как взаимодействие человека и природы, имеющего главной целью обеспечение, поддержание жизнедеятельности людей, устремление к более полному и лучшему удовлетворению человеческих потребностей, то системообразующим фактором традиционного хозяйства является способ природопользования. Способ природопользования как абстрактное понятие является основой всех признаков, которые связывают все элементы системы. Конкретный, оптимальный для данных географических, климатических и других природных условий способ природопользования является фактором, образующим систему традиционного хозяйства конкретной общности людей. При этом наряду с выделенными признаками системы могут фиксироваться и другие, которые не будут никак относится к абстрактному понятию «традиционное хозяйство», но будут являться существенными признаками понятия, обозначающего традиционное хозяйство какой-либо общности, понятия, менее широкого по объему, но более богатого по содержанию.
Предлагаемая интерпретация традиционного хозяйства как системы на первый взгляд близка принятому в географической науке понятию «система природопользования» и широко используемому этнографией понятию «хозяйственно-культурный тип», однако имеет ряд существенных отличий. Системы природопользования конструируются географами на основании выделения объекта приложения человеческих усилий (охотничье-промысловое, рекреационное, аграрное, недропользование, лесопользование). В свою очередь, все они входят как подсистемы в региональную систему природопользования [6]. В отличие от такой схемы система традиционного хозяйства имеет этническую окраску. Хозяйственнокультурные типы в этнографии трактуются как «исторически сложившиеся комплексы особенностей хозяйства и культуры, характерные для народов, обитающих в определенных естественно-географических условиях, при определенном уровне их социально-экономического развития» [2, с. 93-94]. «Хозяйственно-культурный тип», таким образом, также привязан к этносу, но в такой системе упор делается на элементы,
а не на связи между элементами. Иными словами, в рамках изучения «хозяйственнокультурных типов» рассматриваются отличия одного компонента от другого, а не то, что их связывает в единое целое.
Поскольку речь идет о традиционном хозяйстве этнической общности, нас будет интересовать в первую очередь характерные черты хозяйственной деятельности, восходящие к национальной идентификации. Безусловно, хозяйственная деятельность каждого «этноса» должна обладать рядом специфических признаков, присущих только ему. Вместе с тем эти специфические признаки не должны противоречить общим признакам традиционного хозяйства вообще. Такие черты могут быть зафиксированы в традиционных способах природопользования и их соотношении. Однако выделение этих черт для всего «этноса» проблематично, поскольку способ природопользования зависит от природных условий, а условия эти чрезвычайно разнообразны. Если «этнос» достаточно широко распространен географически, об «этническом» природопользовании можно говорить лишь с достаточной долей условности.
Таким образом, термин «традиционное хозяйство» может иметь, по крайней мере, два толкования. В широком смысле — это совокупность хозяйственных феноменов, представляющих собой целостную самоорганизующуюся систему, фактором образования которой является способ природопользования. В узком смысле, имея в виду конкретную общность людей, традиционное хозяйство характеризуется преобладающим в данной общности способом природопользования. Применительно к «этносу» говорить об уникальности традиционного хозяйства приходится лишь условно (в том числе и потому, что само понятие «этноса» имеет неоднозначное толкование в науке). В этом случае преобладающий способ природопользования означает такой способ, который применяется как основной большинством групп и (или) индивидов, относимых к данному «этносу».
Не менее важным представляется и вопрос о смысле понятия «трансформация традиционного хозяйства». В широком смысле трансформация (от позднелатинского transformatio — превращение) — это любое
изменение. Но изменения бывают разные — они могут касаться формы и содержания явления, связей системы и непосредственно ее элементов, они могут придать системе новое интегративное качество, а могут совершенно ее разрушить. Если мы говорим о трансформации как об изменении системы, мы тем самым признаем ее сохранение в результате трансформационных процессов. Если мы заведомо признаем трансформацию превращением, то следует признать, что система перестает существовать, по крайней мере, в прежнем виде. Думается, что обе позиции грешат тенденциозностью, поскольку общий результат трансформации, достигнутая ею цель заранее предопределены выбором толкования термина. Разумный подход к идентификации трансформации должен быть основан на определении цели процесса.
Часто экономическая трансформация связывается с модернизацией. Модернизация же, в свою очередь, понимается как становление общественной системы, характеризующейся рыночными отношениями в экономике и либеральной демократией в политике. Очевидно, что в соответствии с этой теорией, если процесс изменения традиционного хозяйства не приводит к формированию рыночной (другими словами, капиталистической) экономики, то он не имеет права называться модернизацией. К. Поланьи, один из основоположников субстантивизма, называл «великой трансформацией» процесс выделения экономики из социальной сферы, ее «автономизацию». Ряд исследователей видят трансформацию традиционного хозяйства в «реформировании» трудовой деятельности, нарушении экологического равновесия, в конечном счете, — потере «преемственности традиционной культуры» [5, с. 135-136].
Соединение названных принципов может быть применено для определения трансформации традиционного хозяйства. Во-первых, трансформация есть приспособление традиционного хозяйства к новым социально-экономическим и политическим (а не природным) условиям. Известный советский ученый-этнограф В.В. Карлов, выделяя стадии традиционного и индустриального обществ, указывал на то, что переход общества к индустриальной стадии
сопровождается дифференциацией видов деятельности и появлением обмена [3, с. 51]. Таким образом, новые условия заключаются в формировании факторов, способствующих появлению производственной специализации этноса. Как правило, если мы говорим, например, о коренных народах Сибири в конце Х1Х-начале ХХ в., в период распространения капиталистических отношений, эти условия связаны с внешней по отношению к традиционному хозяйству средой. Однако ряд изменений может порождаться и внутренними предпосылками, например, переход к товарному хозяйству по причине появления излишков продукции. В этом контексте трансформация может отождествляться с модернизацией. Во-вторых, трансформация означает преодоление прямой зависимости хозяйственной жизни от природных условий. Это выражается в интенсификации хозяйства, изменении хозяйственных форм, способов природопользования, развитии технологий. Изменения, происходящие в самой основе традиционного хозяйства, в свою очередь порождают трансформацию социальных отношений. В-третьих, трансформация связана со стремлением экономических отношений выйти из-под контроля со стороны социальных институтов, например, общины.
Таким образом, под трансформацией традиционного хозяйства понимается такой процесс, в ходе которого традиционное хозяйство вливается в более обширную экономическую систему, в которой способ природопользования теряет свое системообразующее значение.
Результаты трансформации во многом зависят от ее характера. Известный этнограф и историк Сибири С.П. Швецов в работе «Этнография и народное хозяйство» писал: «Он (быт. — А. К.) является, как неотвратимый результат длительных взаимоотношений живущего и хозяйствующего человека и окружающей природы, создающих как хозяйственные формы, так и формы общения людей между собой, которые находятся в полной гармонии с окружающей природой и живущим и действующим в ее обстановке человеком» [9, л. 56]. Нарушение этой гармонии форсированным путем, как правило, чревато серьезными последствиями. Трансформация, инициированная внутренним развитием общества, подразу-
мевает постепенность, медленное развитие процесса, эволюцию. В противоположность ей быстрый, революционный характер изменений, как правило, являющийся следствием внешнего влияния, почти с неизбежностью должен привести к краху традиционного хозяйства, влекущему за собой тяжелые последствия социально-экономического, зачастую — и демографического плана. Чаще всего инициатором такой трансформации называют государство. Новейшая отечественная история знает немало примеров, когда государство своей властью форсировало процесс интеграции традиционного хозяйства в общенациональную экономику. С.П. Швецов, писавший свою работу в 1928 г. в преддверии «большого скачка», предостерегал: «Изменение хозяйственных форм — охотничьих промыслов, скотоводства, земледелия — переход от одной ступени к другой, высшей — процесс, совершающийся в отдельных частях хозяйственной деятельности, притом мелких, молекулярный, незаметный для глаза, как незаметно для нас движение часовой стрелки; мы можем судить о нем лишь во времени, путем сопоставления хозяйства в различные моменты, разделенные между собой достаточным количеством времени. Всякий иной характер изменений в хозяйстве будет для него катастрофическим, потрясающим, чаще всего» [9, л. 11].
Однако отождествление эволюции с постепенностью, революции с форсированной ломкой устоявшихся традиций односторонне и дает представления отнюдь не обо всех оттенках данных понятий, а лишь о темпах трансформации. Применительно к традиционному хозяйству, по-видимому, правильнее говорить не только о темпах, но и об органичности трансформационных процессов, их соответствии внутренним связям системы. Вопрос об определении характера трансформации традиционного хозяйства лежит в плоскости степени затрагивания внутрисистемных связей между отдельными
элементами системы. Революционный характер трансформация имеет в том случае, если происходящие изменения приводят к поглощению хозяйственных традиций внешней (новой) экономической системой, их нивелированию на фоне более развитых и самостоятельных экономических институтов. Это — коренная ломка, перестройка содержательных компонентов хозяйственной деятельности. Эволюция традиционного хозяйства подразумевает постепенное приспособление его к новым условиям, при этом хозяйственные традиции не поглощаются, а, частично сохраняясь, частично видоизменяясь, сливаются с внешней экономической системой. При этом на протяжении длительного времени традиционная специфика, в частности, этническая, может сохраняться в самом характере труда. Так, например, интегрированное в общероссийскую экономику хозяйство бурят Прибайкалья сохранило такие черты, как значительные масштабы животноводства, некоторые технологические приемы (орошение и унавоживание сенокосных мест). С.П. Швецов, рассматривавший, в частности, проблемы перевода кочевников-скотоводов на оседлую земледельческую жизнь, писал: «...Содействие развитию хозяйственных форм для населения, вынужденного условиями внешней среды к занятию скотоводством, соединенным с перемещением пастбищ, должно быть направлено не в сторону перехода от скотоводства к земледелию, так как это, кроме потрясения хозяйства и обнищания самих скотоводов решительно ничего дать не может, а в сторону развития новых форм внутри самого скотоводческого хозяйства (курсив наш. — А. К.), его наибольшего приспособления к всесторонним интересам самого скотовода» [9, с. 13-14]. Из этого высказывания, на наш взгляд, очень хорошо видно различие двух типов характера экономической трансформации и ее последствия.
Список использованной литературы
1. Будаева Ц.Б. Экологические традиции коренного населения Байкальского региона (на примере Республики Бурятия). Улан-Удэ, 1999.
2. Генинг В.Ф. Этнический процесс в первобытности. Опыт исследования закономерности зарождения и раннего развития этноса. Свердловск, 1970.
3. Карлов В.В. Эвенки в ХУ11—начале ХХ вв. (хозяйство и социальная структура). М., 1982.
4. Козьмин Н.Н. Хозяйство и народность (Производственный фактор в этнических процессах) // Сибирская живая старина. Иркутск, 1928. Вып. VII. С. 1—22.
5. Мангатаева Д.Д. Трансформация традиционной культуры и хозяйствования коренных народов Байкальского региона // Бурятское население Иркутской области (губернии) и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа в XX веке: материалы межрегион. науч.-практ. конф. Иркутск, 7—8 июня 2001 г. Иркутск, 2002. С. 135-139.
6. Намжилова Л.Г., Тулохонов А.К. Эволюция аграрного природопользования в Забайкалье. Новосибирск, 2000.
7. Поланьи К. Экономика как институционально оформленный процесс // Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 2. С. 62-73. URL: http://ecsoc.hse.ru/data/692/586/1234/ecsoc_t3_n2.pdf#page=62.
8. Сорокин Д. Российская политико-экономическая мысль: основные черты и традиции // Вопросы экономики. 2001. № 2. С. 18-27.
9. Швецов С.П. Этнография и народное хозяйство // Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. р-565. Оп. 1. Д. 140. Л. 1-17.
Referenses
1. Budaeva Ts.B. Ekologicheskie traditsii korennogo naseleniya Baikal'skogo regiona (na primere Respubliki Buryatiya). Ulan-Ude, 1999.
2. Gening V.F. Etnicheskii protsess v pervobytnosti. Opyt issledovaniya zakonomernosti zarozhdeniya i rannego razvitiya etnosa. Sverdlovsk, 1970.
3. Karlov V.V. Evenki v XVII-nachale KhKh vv. (khozyaistvo i sotsial'naya struktura). M., 1982.
4. Koz'min N.N. Khozyaistvo i narodnost' (Proizvodstvennyi faktor v etnicheskikh protsessakh) // Sibirskaya zhivaya starina. Irkutsk, 1928. Vyp. VII. S. 1-22.
5. Mangataeva D.D. Transformatsiya traditsionnoi kul'tury i khozyaistvovaniya korennykh narodov Baikal'skogo regiona // Buryatskoe naselenie Irkutskoi oblasti (gubernii) i Ust'-Ordynskogo Buryatskogo avtonomnogo okruga v KhKh veke: materialy mezhregion. nauch.-prakt. konf. Irkutsk, 7-8 iyunya 2001 g. Irkutsk, 2002. S. 135-139.
6. Namzhilova L.G., Tulokhonov A.K. Evolyutsiya agrarnogo prirodopol'zovaniya v Zabaikal'e. Novosibirsk, 2000.
7. Polan'i K. Ekonomika kak institutsional'no oformlennyi protsess // Ekonomicheskaya sotsiologiya. 2002. T. 3. № 2. S. 62-73. URL: http://ecsoc.hse.ru/data/692/586/1234/ecsoc_t3_n2.pdf#page=62.
8. Sorokin D. Rossiiskaya politiko-ekonomicheskaya mysl': osnovnye cherty i traditsii // Voprosy ekonomiki. 2001. № 2. S. 18-27.
9. Shvetsov S.P. Etnografiya i narodnoe khozyaistvo // Gosudarstvennyi arkhiv Irkutskoi oblasti (GAIO). F. r-565. Op. 1. D. 140. L. 1-17.
