CC BY
28
УДК 821.161.1.09"20"
Щелокова Лариса Ивановна
кандидат филологических наук, доцент Московский городской педагогический университет
lariva2007@yandex.ru
ТРАДИЦИИ М. ГОРЬКОГО В ПУБЛИЦИСТИКЕ 1941-1945 ГОДОВ
В статье предпринята попытка проанализировать развитие традиции публицистики М. Горького в литературе военных лет. Рассматриваются разнообразные приемы статей и очерков Горького, выработанные писателем на протяжении всего творчества, нашедшие продолжение и дальнейшее развитие в газетных публикациях военной поры, на их примере утверждается мысль о несомненной близости молодого поколения прозаиков к традиции Максима Горького. Центральной и широко обсуждаемой проблемой в момент начала боевых действий в 1941 году становится одна из ведущих горьковских тем - сопоставление «двух культур», основанное на контрасте. Благодаря противопоставлению принципов существования врага и культурной традиции народа России очерчиваются границы внешнего и духовного пространства родины, что восходит к патриотической теме, звучащей и у Горького, а в годы войны получившей ведущее значение.
Ключевые слова: литературный процесс 1940-х, публицистика, А. Толстой, Вс. Иванов, И. Эренбург, Вл. Лидин, Л. Леонов.
История советской публицистики начинается с первых лет образования молодого государства, когда газетная и журнальная периодика начинает новую жизнь и развивается в иных социальных формах. Многое в литературном процессе определялось авторитетом и профессиональным мастерством Максима Горького. Его знание, опыт, стремление поддержать начинающих писателей в значительной степени формировали литературную ситуацию довоенных лет. Прозаик интенсивно работал во многих жанрах, в том числе и в публицистике. Его статьи, очерки и в советское время продолжали привлекать внимание к злободневным проблемам. Несмотря на то, что о преемственности горьковской традиции публицистами военной поры было заявлено еще в 1956 г. на Втором Всесоюзном съезде писателей [2, с. 18], однако самостоятельного освещения эта проблема еще не получила. Мы постараемся в пределах ограниченного объема статьи проиллюстрировать развитие некоторых горьковских приемов в публицистике военных лет.
Обширное публицистическое наследие писателя демонстрирует широкий спектр используемых им приемов в статьях и очерках разных периодов. А.И. Овчаренко отмечает следующие приемы: развернутые аналогии [12, с. 33] и сравнения [12, с. 79], короткая строка [12, с. 72], иронические вопросы и наивные рассуждения «простака» [11, с. 31], доказательства «от противного» [12, с. 32], пародии [12, с. 5], повествование от первого лица [12, с. 78], следование к «системе фактов» [12, с. 78], использование пословиц и поговорок [12, с. 80] и др. Исследователь пишет, что Горький создал в самарской публицистике тип мещанина, «воплотившего характерные черты "уездной культуры", взятой во всероссийском масштабе» [12, с. 47]. Предположим, что подобный тип обывателя в сороковые годы трансформировался в тип духовного дезертира и вновь обрел актуальность. Человек, надеявшийся на возможность пересидеть военную
опасность, олицетворял мещанскую позицию невмешательства. Знаменитые письма Л.М. Леонова «Неизвестному американскому другу» посвящены во многом развенчиванию этой идеологии.
Актуальность горьковской традиции обнаруживается уже в первых статьях военных дней - в буквальном цитировании знаменитой фразы писателя о необходимости уничтожения врага - К. Тренев статью «Враг будет уничтожен» [14] завершает следующими словами: «Враг лют и кровожаден, но он нам не страшен. Если враг не сдается — его уничтожают. С этим лозунгом мы побеждали, побеждаем и будем побеждать» [14]. Примечательно, что слова Горького даны без ссылки на авторство, т. к. к этому времени они прочно вошли в сознание масс, стали афоризмом. Можно, пожалуй, говорить о диалоге военного поколения литераторов с Горьким, о чем убедительно сказал Л. М. Леонов: «Мы, драматурги и литераторы, как он любил называть свою профессию, благодарны Горькому за то, что он сызмальства внушил нам понятие высочайшей ответственности перед эпохой, народом и своим ремеслом» [8, с. 200]. Это признание позволяет утверждать о прочной творческой связи младшего поколения писателей с наследием Максима Горького.
Чувство ответственности за эпоху заставило многих художников слова взять на себя обязанности публициста в годы войны и выполнить гражданскую миссию, тем самым оправдав доверие своего наставника.
Магистральной проблемой и предметом широкого обсуждения в момент начала боевых действий становится одна из ведущих горьковских тем - сопоставление «двух культур», основанное на контрасте. Благодаря противопоставлению принципов существования врага и культурной традиции народа России очерчиваются границы внешнего и духовного пространства родины, что восходит к патриотической теме, звучащей и у Горького, а в годы войны получившей ведущее значение.
© Щелокова Л.И., 2018
Вестник КГУ^ № 1. 2018
73
Противостояние враждебного и своего родного, близкого и милого остро звучит во многих статьях и очерках начального периода войны. К примеру, в статье А.Н. Толстого «Что мы защищаем» обосновываются онтологические основы оппозиции фашистской Германии / Советского Союза. Полярность культур способствует утверждению идеи защиты Отечества на фоне древней истории и культуры русского народа, которого ожидает непременная победа. А противника ждет первобытная пещера, потому что: «Из немецкого ума и сердца с отроческого возраста насильно изымается все, что было накоплено человечеством за тысячелетия. Немец должен вернуться в первобытную пещеру и знать только одно: твое племя должно истребить вокруг все живое, чтобы спокойно высасывать мозг из берцовых костей животных, четвероногих и двуногих» [13]. Онтологический объем параллели придает сопоставление пространства в России - просторы «<...> от океана до океана» [13], им соответствует мощная духовная традиция, доминирующая в русском народе, в его «<...> труде, озаренном великой идеей, в горячем счастье, в любви к родине своей, где сладок дым и сладок хлеб» [13]. В ходе осмысления главных этапов большой истории страны и поведения человека в различных батальных ситуациях читатель приходит к пониманию ценностного топоса (М.М. Бахтин) Родины, выраженного в онтологической формуле: «Это - моя родина, моя родная земля, мое отечество, - и в жизни нет горячее, глубже и священнее чувства, чем любовь к тебе...» [13], ставшей лейтмотивом всей публицистики военных лет. Не будет преувеличением мысль об утверждении на страницах газет понятий Отечество, Отчизна, Родина. Именно в публицистке начинает складываться образ большой родины и большой истории из кратких исторических обзоров. К примеру, статья Вс. Иванова «Родная земля» проводит лаконичные параллели с древностью: «Там, где в древности была Тмутаракань, стариннейшее русское княжество, неподалеку от Керченского пролива, ныне идут бои, уничтожаются немецкие полки; там, как и древле, русские люди льют свою кровь за родную землю» [6]. Подобный прием аналогий способствует формированию духовной биографии народа, в памяти современника воскрешаются большая история, созидательная энергия прадедов, поэтому закономерен вывод: «Там, где бились наши предки, где звучал их набатный колокол, здесь найдут себе могилу наши враги, и сюда придет к нам победа и счастье» [6].
Прием контраста культуры, истории, идеологии фашизма и мировоззрения русского народа стал общим местом в периодике трагических военных лет. Стилевая манера каждого писателя выражается в разных формах. Так, Л.М. Леонов в статье «Наша Москва» обращается к мифологическому
уровню, облик столицы страны начинает формироваться с емкого зачина: «Русская зима вступает в свои права» [8, с. 83]. Время года прочитывается в двух смыслах: календарном и метафорическом, предлагая увидеть в приходе зимы олицетворение гибели всего живого и длительный сон. Устойчивую мифологическую картину мира нарушает современность: «Ровный чистый снег ложится на поля... но чужим поганым следом затоптаны нынче дороги к милой столице» [8, с. 83]. Заданная оппозиция мирного/милого и военного/враждебного категорично утверждает незыблемость древних границ и славу родной земли.
В приеме развернутых аналогий можно выделить, на наш взгляд, два типа: внутренний и внешний. Первый тип направлен на формирование духовной вертикали, т.е. внимание сосредоточено на истории страны, основных этапах ее развития и деяниях предков. Второй тип предполагает сравнение с другими странами - в первую очередь, странами Западной Европы. Отметим, что оба типа сравнений широко применялись публицистами военного поколения, в частности, статья И. Эренбур-га «Париж под сапогом фашистов» [18] построена на сопоставлении мирного и военного города, поведении французов, образуя аналогию с Советским Союзом, только что вступившим в войну с тем же врагом. Судьба столицы Франции служит печальным примером и в статье Вл. Лидина «Москва, ноябрь 1941 года» [9]: «История великого исхода Парижа, который без сопротивления предался врагу, - печальная история. Москва готова к борьбе, и отсюда уверенность людей в этом городе» [9]. Во многих статьях контраст прежнего и нынешнего играет роль онтологической точки опоры для противодействия сегодняшней угрозе: «Кажется, еще никогда старая Москва не была так уверена в том, что ее сады будут цвести, несмотря на все сегодняшние испытания» [9].
Достижениям русского народа, его богатой истории посвящен ряд статей А.Н. Толстого, Л.М. Леонова и др. Именно в этом семантическом контексте возникает образ пращура, возрождается старославянская лексика (сдюжим, земля оттич и дедич - А.Н. Толстой), (выдюжит - Л.М. Леонов). В моменты угрозы обеим столицам страны - Москве и Ленинграду посвящались лучшие поэтические страницы очерков и статей. В частности, статья Вс. Иванова «Клятва молодости» [5] начинается с лирической истории города на Неве: «Создание этого дивного города, да и вообще вся жизнь его необычайны и пленительны. Всякий, кто был в нем, кто читал о нем, кто видел о нем картины, для кого он мерцает сквозь строки пушкинских стихов, - тот не забудет его никогда. Рано я узнал вкус этих строф: "Твоих оград узор чугунный..." - и уже шел по улице Гоголя, уже звенели у меня на сердце нежные струны Чайковского, что
некогда жил на той улице Гоголя, уже я выходил на Невский проспект...» [5]. Топонимика города связана с культурной, исторической и героической жизнью страны: по улицам города ходили люди, снискавшие мировую славу, а Невский проспект, проложенный Петром Первым, олицетворяет путь России. Автор, осмысливая историю государства, выделяет особую роль Петербурга, укрупнившего российское пространство: «Были до тебя в России-матушке, в городах ее прехитростные закоулки, тупики и переулочки, а ты вошел и мгновенно прорубил гранитный проспект, так, что стало видно все прекрасное русское поле, от края и до края, от океана до океана, стала видна вся наша чудесная и милая родина» [5]. Писатель утверждает преемственность доблестной традиции, сегодняшний день вписан в большую историю города, Ленинград защищен героическим прошлым, поэтому призыв к его защитникам звучит с патетической интонацией: «Ленинград! Славная честь великого города защищается тобой с мужеством и доблестью поразительной» [5], что и подтверждено клятвой молодого поколения: «Не забыты традиции наших отцов и дедов» [5].
Символом патриотической гордости в статье Вл. Лидина «У карты» [11] становится географическая карта страны: «Она висит на стене нашей комнаты - карта, где каждая извилистая линия рек, каждый город, каждая голубоватая береговая черта - это часть нашей любви, наших надежд, нашей жизни» [11]. История страны реконструируется через топонимические названия: Севастополь, Белое море, Ленинград, Владивосток и др. «Каждый из этих городов, как кусок нашей жизни, каждая из этих рек - Северная Двина. Волга. Обь... Енисей. - текут как бы в нашей душе, преисполненной счастья, что мы - дети этой великой страны, что часть наших трудов заложена в ней, - так радуется каменщик великолепному зданию, для которого он клал кирпичи» [11]. При внешней географической раздробленности образуется монолитное духовное пространство большой родины: «Географические названия не разделяли нас, Арагва и Кура текли в русской поэзии в прозрачной чистоте лермонтовских и пушкинских стихов, все, что начертано на великой карте нашего Союза, дорого нам, как дороги нам наши семьи, и когда калмыки строили в степи первую шоссейную дорогу до Элисты, и когда таджики и узбеки строили Ферганский канал, когда уральцы вместе со всем народом клали первые камни Магнитогорска, — все это было частью жизни каждого из нас, его личной мечтой, его личной надеждой» [11]. Подобный подход способствует «духовному самоопределению» (И. А. Ильин) отдельного человека и нации в целом.
Немалую роль в самоопределении человека играли факты, их неоднородность достигала разных целей: с одной стороны - исторические фак-
ты родной страны воспитывали чувство глубокого патриотизма, с другой стороны - факты-свидетельства военных реалий вызывали стремление отомстить врагу, посягнувшему на родную землю. В работе с фактами, их использовании в публицистике тоже усматривается традиция Горького. А.И. Овчаренко пишет, что писатель, оттолкнувшись от определенного факта, вместе с читателями ищет причины его возникновения, «попутно привлекает новые факты, иллюстрирует свои мысли сценками с натуры и т. п. Он идет к системе фактов, а от нее - если не к окончательным, то к предполагаемым решениям вопросов» [12, с. 78]. Вероятно, указанный прием свойственен т.н. расследовательской публицистике, появление которой связывают с именем В.Г. Короленко. В годы боевых действий собственно расследование не было насущной проблемой, т.к. военные преступления не требовали доказательств, но многие факты не были известны широкой аудитории, поэтому большинство статей посвящено показу состояния отвоеванной у врага территории. Например, Вл. Лидин в статье «Путь на Запад» [10] подробно описывает последствия пребывания фашистов в подмосковном Солнечногорске, многочисленных пожарищах и разрушениях. Изложенные факты образуют систему доказательств преступлений врага, вызывая у советских людей: «Ненависть! Великое, надежное пламя народного костра» [10]. Документальная база будет расширяться за счет обнаружения новых преступлений фашистов, поэтому публицистика военного времени получила название летопись войны.
Время активных боевых действий - непрерывная цепь событий, очевидцы которых фиксируют исторические факты на страницах газет. В статье Вс. Иванова «Горит сердце» [4] частный факт получения письма красноармейцем из родного городка Шепетовки обретает статус документального свидетельства о преступлениях фашистов, дополняемого аналогичными доказательствами, поэтому финальное обобщение гласит: «Список мучительств и зверств можно продолжать без конца. Обвинительный акт немецкому фашизму очень велик и грозен. Каждый день битвы за будущее, осуществляемой на наших полях, все более и более увеличивает число свидетельств этого обвинительного акта.» [4]. Система фактов преступлений врага складывается из множества газетных публикаций, так, статья П. Антокольского «Это не люди» [1] перечисляет действия врага и может служить обобщающим выводом, хотя и не единственным в этом роде, итог статьи сродни общей формуле времени: «С этой тварью возможен только один разговор: пуля, штык, снаряд, смерть. Зверь должен быть уничтожен» [1].
Много публикаций посвящено анализу дневников и писем пленных или погибших фашистов, эту категорию можно условно назвать фактологи-
Вестник КГУ^ № 1. 2018
75
ческим обзором армии врага. Статья И. Эренбурга «Варвар под Ленинградом» [15] анализирует записную книжку немецкого фельдфебеля, письма его жены, убеждавшей мужа, что русский народ надо выкинуть из мировой истории [15]. Подобные документы расширяли представление о враге, позволяли увидеть его страхи и метания в моменты русских артналетов. Типологически это направление восходит к расследовательской публицистике, поток документальных свидетельств, обнаружение новых фактов привели в условном смысле к обособлению и формированию самостоятельной линии, впоследствии представленной в качестве доказательства многочисленных преступлений фашистов на Нюрнбергском процессе и освещавших суд над нацизмом. Достаточно упомянуть «Треблинский ад» В. Гроссмана, «Нюрнбергский змий» Л. Леонова, цикл очерков «На Нюрнбергском процессе» К. Федина, репортажи И. Эренбурга, Б. Полевого, Вс. Вишневского и др.
Любовь к «крылатому слову» свойственна многим русским писателям, М. Горький не являлся исключением, пословицы и поговорки в его статьях и очерках, по замечанию А.И. Овчаренко, служили «средством борьбы» [12, с. 80]. В период войны велась борьба за сохранение и укрепление духовных опор человека. Публицисты военного времени, возрождая народную основу языка, адресуют ее широкой аудитории. 23 октября газета «Известия» публикует небольшую заметку под инициалами И. Б. с характерным названием «Точный язык», в ней речь идет о точности языка Геббельса, буквальном переводе на немецкий язык известной фразы «добыть языка» и другой идиоматики русского языка. Примеры, приводимые в заметке, подводят к выводу: «До сих пор знали, что Геббельс хром на ноги и на мозги. Оказывается, и язык у него хромает. Тот самый язык, о котором русская поговорка говорит: "Язык мой - враг мой". Точный, но до чего же глупый и бесстыдный язык!» [3]. Подобное толкование логики мышления врага присуще военной поре, когда образная народная речь лаконично характеризует те или иные боевые эпизоды. Весомый вклад в формирование т. н. народной стилистики эпохи войны сыграл военный плакат и, конечно, сатирические карикатуры Кукрыниксов. Наглядность и доступность языка плаката достигается благодаря лаконичным формулам, зачастую близким по звучанию пословицам и поговоркам, например, «Узнал фашистский стервятник, что у нас - не ягнятник!» и др. [19]. Фольклорные образы и мотивы чрезвычайно востребованы в литературе 1940-х гг., одна из ведущих тем - богатырская. Воин сравнивается с былинным героем, воскрешается эпоха подвигов и т.д. Л. Кассиль в статье «Великан» [7], рассказывая о солдате могучего телосложения после тяжелого ранения, передает его слова: «Видите, я -как Ванька-Встанька. Меня не повалишь. Это уже
не в первый раз. Честное слово Ванька-Встанька! Меня тычком, а я качком и опять толчком!» [7]. Ге -рой характеризует себя через народное присловье об известной игрушке, однако богатырская сила проявляется не только в физическом облике человека, труженики тыла, работу которых наблюдает писатель, «были людьми среднего роста, и многие из них совсем не отличались богатырским сложением» [7], однако «то же бесстрашие и неистребимое упорство смотрело из их глаз» [7]. Восхищение автора обусловлено ощущением органической народной мощи, исходящей от героя: «Он стоял передо мной, как живой и неоспоримый победитель, прекрасный пример жизни, упорной силы народа. Только огромный и жизнелюбивый, бессмертный народ мог породить такого несокрушимого ладного великана» [7].
Говоря о стилистике народной речи, нельзя не упомянуть публицистику Эренбурга, с ее характерным стилем и опорой на народную этимологию. В частности, в статье «На запятках» отношения союзников Гитлера к нему переданы через пословицу куда барин, туда и дворня [17]. Следующая статья «Дворня обнаглела...» является ее логическим продолжением: устоявшееся понимание окружения фюрера помещено в новый контекст, поведение румынских солдат определяется емкой формулой: «Когда побьют их барина, пятки замелькают у дворни» [16].
Наблюдения над преемственностью горьков-ской традиции в публицистике военных лет могут быть продолжены, эта тема требует обстоятельного анализа, нет сомнений в ее плодотворности.
Библиографический список
1. Антокольский П. Это не люди // Известия. -1941. - 16 сентября.
2. Второй Всесоюзный съезд советских писателей: 15-26 декабря 1954 года. Стенографический отчет / общ. ред. М. Бажан, В. Лацис, В. Смирнов, А. Сурков. - М.: Советский писатель, 1956. - 608 с.
3. И.Б. Точный язык // Известия. - 1941. - 23 октября.
4. Иванов Вс. Горит сердце // Известия. - 1941. -10 сентября.
5. Иванов Вс. Клятва молодости // Известия. -1941. - 18 сентября.
6. Иванов Вс. Родная земля // Известия. - 1941. -16 ноября.
7. Кассиль Л. Великан // Известия. -1941. -2 ноября.
8. Леонов Л.М. Собрание сочинений. В 10-ти т. Т. 10. Публицистика; Фрагменты из романа / примеч. О. Михайлова. - М.: Худож. лит., 1984. - 736 с.
9. Лидин Вл. Москва, ноябрь 1941 года // Известия. - 1941. - 28 ноября.
10. Лидин Вл. Путь на Запад // Известия. -1941. - 13 декабря.
11. Лидин Вл. У карты // Известия. - 1941. -11 декабря.
12. Овчаренко А.И. Публицистика М. Горького. - М.: Советский писатель, 1961. - 656 с.
13. Толстой А. Что мы защищаем // Правда. -1941. - 27 июня.
14. Тренев К. Враг будет уничтожен // Известия. - 1941. - 25 июня.
15. Эренбург И. Варвар под Ленинградом // Красная звезда. - 1941. - 8 октября.
16. Эренбург И. Дворня обнаглела.// Красная звезда. - 1941. - 28 августа.
17. Эренбург И. На запятках // Правда. - 1941. -28 августа.
18. Эренбург И. Париж под сапогом фашистов // Известия. - 1941. - 26 июня.
19. Кукрыниксы. Военные плакаты Великой Отечественной войны. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://kotindom.ru/staty/11-kukryniksy-voennye-plakaty-velikoy-otechestvennoy-voyny.html (дата обращения: 03 ноября 2017).
References
1. Antokol'skij P. EHto ne lyudi // Izvestiya. -1941. - 16 sentyabrya.
2. Vtoroj Vsesoyuznyj s»ezd sovetskih pisatelej: 15-26 dekabrya 1954 goda. Stenograficheskij otchet / Obshch. red. M. Bazhan, V. Lacis, V. Smirnov, A. Surkov. - M.: Sovetskij pisatel', 1956. - 608 s.
3. I.B. Tochnyj yazyk // Izvestiya. - 1941. -23 oktyabrya.
4. Ivanov Vs. Gorit serdce // Izvestiya. - 1941. -10 sentyabrya.
5. Ivanov Vs. Klyatva molodosti // Izvestiya. -1941. - 18 sentyabrya.
6. Ivanov Vs. Rodnaya zemlya // Izvestiya. -1941. - 16 noyabrya.
7. Kassil' L. Velikan // Izvestiya. -1941. - 2 noyabrya.
8. Leonov L.M. Sobranie sochinenij. V 10-ti t. T. 10. Publicistika; Fragmenty iz romana / primech. O. Mihajlova. - M.: Hudozh. lit., 1984. - 736 s.
9. Lidin Vl. Moskva, noyabr' 1941 goda // Izvestiya. - 1941. - 28 noyabrya.
10. Lidin Vl. Put' na Zapad // Izvestiya. - 1941. -13 dekabrya.
11. Lidin Vl. U karty // Izvestiya. - 1941. -11 dekabrya.
12. Ovcharenko A.I. Publicistika M. Gor'kogo. -M.: Sovetskij pisatel'. - 1961. - 656 s.
13. Tolstoj A. CHto my zashchishchaem // Pravda. - 1941. - 27 iyunya.
14. Trenev K. Vrag budet unichtozhen // Izvestiya. -1941. - 25 iyunya.
15. EHrenburg I. Varvar pod Leningradom // Krasnaya zvezda. - 1941. - 8 oktyabrya.
16. EHrenburg I. Dvornya obnaglela...// Krasnaya zvezda. - 1941. - 28 avgusta.
17. EHrenburg I. Na zapyatkah // Pravda. - 1941. -28 avgusta.
18. EHrenburg I. Parizh pod sapogom fashistov // Izvestiya. - 1941. - 26 iyunya.
19. Kukryniksy. Voennye plakaty Velikoj Otechestvennoj vojny. [EHlektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://kotindom.ru/staty/11-kukryniksy-voennye-plakaty-velikoy-otechestvennoy-voyny.html (data obrashcheniya: 03 noyabrya 2017).
