CC BY
24
Я. Л. Забудская ТИПОЛОГИЯ ТРАГИЧЕСКОЙ ИПОТЕЗЫ
В работе предлагается типология ипотез трагедии (ипотеза аналитическая, формальная, сокращенная, фрагментированная, историко-критическая), рассматриваются предпосылки к развитию жанра (теоретические обобщения Аристотеля, прологи трагедии, риторические упражнения) и основные задачи (мифографический и литературоведческий комментарий, краткий пересказ; с развитием жанра ипотеза не только выступает в функции предваряющего комментария, но и заменяет собой текст). Сохраняя черты критического и теоретического подхода (в принципах организации нарратива и в критическом характере некоторых замечаний), ипотеза становится примером своего рода научной рецепции трагического жанра.
Ключевые слова: ипотеза (аргумент), трагедия, комментарий, критика, жанр, типология.
Ипотеза (argumentum, краткое введение к драматическому произведению) традиционно упоминается при изучении александрийской учености (Фрейберг 1975: 182), античной мифо-графии (Торшилов 1999: 300-305), аспектов трагического жанра (Wilamowitz 1959: 147; Zuntz 1963: 129-152; Easterling, 1997: 202; Gregory 2005: 271-272, 384-385); объектом специального изучения она становится не так часто (Schneidewin 1852; Trendelenburg 1867; Moore 1901; Luppe 2002; Mossman 2010). В аспекте проблемы комментария как литературного жанра ипотеза обычно находилась в стороне, но теперь и она рассматривается как специфический тип комментария (Luppe 2002), ядром которого является краткий пересказ сюжета.
Сведения, имеющиеся у нас о происхождении и авторстве ипотез, фрагментарны. Ипотеза как термин появляется у Дике-арха, автора труда под названием 'Уяобеоец x®v EüpimSou Kai Еофок^еои^ ^uörov (Sext. Adv. Math. III 3.). Судя по трактовке Секста Эмпирика, ипотеза у Дикеарха - Spa^axiK^ яершетеш и Siata^, трактовка автором материала, лежащего в основе драматической фабулы, следование предшественникам или удаление от них; таким образом, труд Дикеарха - это не эксцерпты драм Еврипида и Софокла, а изучение их мифологической основы, своего рода критическое изучение источников, схожее с nepi Aio%u^ou ^uörov Главка из Регия (процитированного, заме-
тим, в ипотезе к Эсхилову «Агамемнону») (Raddatz 1914: 424). Согласно другому предположению (Wilamowitz 1885: 183-184; Zuntz 1963: 135), Дикеарховы ипотезы представляли собой именно краткий пересказ мифа в его драматической интерпретации.
Первым автором ипотез классического образца считается Аристофан Византийский. Именно с определения его авторства начинается (и примерно на том же, с расширением списка до Дикеарха и Саллюстия, заканчивается) изучение ипотез трагедии. Иногда ипотезы содержат прямое указание на авторство Аристофана и Дикеарха, впрочем, возможно, речь здесь идет скорее об авторитете, нежели о непосредственном авторстве (Торшилов 1999: 132). Работа по определению авторства началась в изданиях Наука, Кирхгоффа и Диндорфа, потом появились специальные работы на ту же тему. Опираясь на указания рукописей, Шнейдевин выделил в ипотезах, сохранивших имя Аристофана («Антигона», «Медея», «Вакханки», «Эвмениды», «Троянки»), несколько пунктов, наличие которых в ипотезах безымянных также свидетельствовало об авторстве Аристофана:
1. Краткий пересказ
2. Упоминание, обращался ли к мифу кто-либо еще (формулы квйш ^ цибояоиа / пар ойЗетерф кегтш, ^ цибояоиа)
3. Место действия, хор, пролог
(формулы ^ ok^v^ vnoKeixai / о Se %оро? ouveoxnKev / npo^oyiZei)
4. Дидаскалии - год, архонт, победа eSiSa%0n то Spa^a eni ap%0VT0^ / ¿xop^yei / прйто^
5. Номер в списке
Уточняя анализ Шнейдевина, Тренделенбург (Trendelenburg 1867: 5, 6) добавил еще два пункта
6. эстетическое суждение
7. квфа^аюу - основные части
Имя Дикеарха появляется в сохранившихся ипотезах гораздо реже. Дикеарх упоминается в аргументах «Эдипа Царя» и «Аякса» в связи с названиями и в аргументе «Реса» как составитель другой ипотезы, откуда заимствуется характеристика стиля, Аеф^. Его имя появляется в 1 ипотезе к «Медее». Наконец, в сравнительно недавней работе Вольфганг Люппе предложил считать труд Дикеарха основным источником ипотез (Luppe 2002: 55-77).
В числе авторов ипотез называются также имена Саллюстия Пифагорейца (Schneidewin 1852: 4-7; Wilamowitz 1959: 199) и Дидима (Moore 1901: 296; Raddatz 1914: 418) а также - для византийской эпохи - Фомы Магистра, и вопрос об авторстве как таковом сменяется на проблемы атрибуции отдельных частей. В данной работе предполагается рассмотреть весь корпус сохранившихся ипотез, как отмеченных именем Аристофана, так и приписанных ему по формальным признакам, а также приписанных Дикеарху или не имеющих надежной атрибуции. Раскладываемые на отдельные авторские единицы ипо-тезы тем не менее представляют собой некое целое, особый тип комментария, пусть даже и соединяющий авторство и компиляцию из других источников. Поэтому мы рассматриваем их, несколько отвлекшись от проблем атрибуции и композиции и обратив внимание на литературно-критический подход к жанру трагедии, который - местами - проявляется авторами ипотез.
Сохранившиеся ипотезы можно (конечно же, условно) разделить на несколько типов. В единственной обнаруженной попытке типологизации ипотезы (Zuntz 1963: 129-152) виды ипотез (Aristophanic, Byzantine, intermediate) определяются, по традиции, с опорой на аспект авторства и рукописную традицию, мы же возьмем за основу аспект содержательный.
1) «Аналитическая» ипотеза. Самые объемные в абсолютном значении и содержащие при этом наиболее подробный пересказ и своего рода интерпретацию сюжета - это ипотезы «Агамемнона», «Эдипа в Колоне», «Алкесты» I, «Гекубы», «Елены», «Гераклидов», «Ипполита» I, «Ореста» I, «Реса» I, «Вакханок» I, чуть меньше по объему ипотезы «Троянок», «Иона», «Ифигении в Тавриде».
В ипотезе к «Агамемнону» фабульная часть представляет собой пересказ мифологического сюжета с обращением особого внимания на его драматургическую интерпретацию: обещание Агамемнона сообщить о взятии Трои в тот же день (важная для трагедии иллюзия единства времени) объясняет появление стража в начале, внутрь пересказа включается указание на состав хора и дается отсутствующее в рукописях имя вестника (Талфибий); также с подчеркиванием быстрого течения времени (цех' ой яоА.й) дается сценографическое описание (повозка Агамемнона, затем - Кассандры), пересказывается пророчество Кассандры (сюжет следующей части трилогии - месть Ореста матери), сопровождаемое эстетической оценкой (тойто то ^époç
той 8рацато^ баица^етш, ю екя^п^ ë%оv кш oíктоv íкаv6v), подчеркиваются обстоятельства (точнее, средства изображения) гибели Агамемнона и Кассандры (смерть Агамемнона не показана на сцене, но крики слышны, а смерть Кассандры автором умалчивается), и как обосновывают свои действия Эгисф и Клитемнестра, чем и заканчивается пересказ).
Первая половина ипотезы к «Елене» содержит краткий анализ источников необычной интерпретации мифа, в то время как вторая половина - пересказ сценического действия: Елена у могилы Протея, появление Менелая, интрига-механема (в тексте ипотезы это выражено через причастие цnxavоppaф^oavxe^), побег. В ипотезе «Алкесты» I специально подчеркивается эффектная мелодраматичная сцена узнавания Адметом спасенной Гераклом Алкесты в финале. В подробном пересказе ипотезы «Гекубы» I упоминается в том числе и агон Гекубы и Полиместора - аспект действия, важный не столько с точки зрения фабулы, сколько с точки зрения драматургии. Ипотеза к «Ресу» I, помимо подробного пересказа, целиком подчиненного действию, содержит еще и сомнения в авторстве Еврипида с отсылкой к дидаскалиям и характеристикой пролога.
Ипотеза «Эдипа в Колоне» начинается не с пересказа, а с указания на то, что сюжетно эта драма следует за «Эдипом царем». В пересказ вплетается характеристика хора, перечисляются действующие лица (Антигона, Исмена, Креонт, Тезей). Оценочная часть то 8е 8раца т^ баицаст^ и т. д. по объему почти равна пересказу; подчеркивается значение выбранного локального сюжета. Технические элементы тоже присутствуют - место действия и повторное указание на хор (заметим, что характеристики разнятся: yepоvтe^ ву%юрю1 и ¿^ Аб^а^у - это различие, с учетом «формульности» стиля ипотезы, заставляет предположить, что «техническая часть» была добавлена позже не очень внимательным читателем части «фабульной»).
К этому же типу можно отнести две ипотезы, сохранившие имя Аристофана - ипотезы к «Ресу» II и «Антигоне». Здесь уже наблюдается некоторая сжатость в пересказе, однако сохраняются и следование драматургической интерпретации мифа, и комментарии литературоведческого свойства (отсылка к Гомеру в «Ресе»).
Пересказ «Антигоны» содержит толкование Aф,юv ёгаажааад ёга тдv е^ атцл> '¿рюха ¿аш^ («Гемон пронзает себя мечом
из-за любви» - в тексте слово любовь присутствует лишь в песне хора, а в диалогах отношения Антигоны и Гемона в любовном ключе не трактуются - Ярхо 1990: 530), сравнение с тем же сюжетом у Еврипида (где Антигона осталась жива и вышла за Гемона замуж), «технические» указания на место действия, хор и пролог (пролог интерпретируется как монологический, имя Исмены отсутствует - интерпретатор очевидно глянул только на первые строчки). Появляется то, что может быть названо анализом композиции - указание на основные сюжетные «фокусы», кефа^шоу - захоронение Полиника, захват Антигоны, смерть Гемона, судьба Евридики. Имеется и указание на исторический контекст, которое возводят к Дикеарху (о получении Софоклом должности стратега после постановки «Антигоны») и загадочная нумерация ^е^ектш, Se то 8раца тойто тршкостот Sernepov, которую возводят к «Таблицам» Каллимаха (Raddatz 1914: 416) или к нумерации в Ликурговом экземпляре (Фрейберг 1975: 197).
К тому же типу можно отнести поэтическую ипотезу к «Царю Эдипу» (II) - первые 8 строк занимает пересказ мифа об Эдипе, еще 8 строк - пересказ собственно драмы, хотя нельзя не признать, что анализ, в силу поэтической формы, здесь не занимает много места.
2) «Структурированная», или «формальная» ипотеза. Следующий тип можно назвать Аристофановы ипотезы, или, во избежание имени собственного, ипотезы par excellence - но, за исключением «Прометея» и «Алкесты», все они сохраняют имя Аристофана, хотя дело тут не в имени, а в типовой структуре. Прежде всего это касается пересказа, как правило, ипотезу открывающего: он состоит из одного предложения, изобилующего причастными и инфинитивными оборотами, и передает в этой предельно сжатой форме скорее именно мифологическую фабулу, чем ее конкретную драматургическую интерпретацию. Это ипотезы «Эвменид», «Медеи», «Ореста», «Вакханок» II, а также «Алкесты» II и «Прометея Прикованного». В «Эвменидах» и «Вакханках», помимо пересказа сюжета, указывается еще и на наличие предшествующей интерпретации - для «Вакханок» это «Пенфей» Эсхила, а у «Эвменид» аналогов нет; остальные ипотезы более детально воспроизводят структуру, очерченную выше: «Медея» содержит указание на уникальность сюжета (nap' оййетерф ке"йш ^ цибояойа), место действия, хор и пролог, время постановки. В ипотезе к «Прометею» дается описание
сценографии в финале (указание на сложное сценическое решение, удар молнии и исчезновение Прометея, содержится в прологе - и ипотезе), наличие того же сюжета в «Колхах» Софокла, место действия и хор и опять-таки квфй^аюу - приковывание (Seotg) Прометея. В «Алкесте» и «Оресте», помимо традиционных указаний на оригинальность сюжета, место действия, хор и пролог (в «Алкесте» еще и указание на дату и четвертую позицию в списке трагедий, место сатировой драмы), появляется и характеристика, одинаковая для обеих трагедий - комментарий жанрового свойства, для Ореста расширенный: развитие действия имеет комический характер (кюц1кютерау e%ei r^v катаотрюф^у), но в отношении характеров драма нехороша (xeipiGxov Se то"ц ^öeoi). Если рассмотреть это указание с точки зрения Аристотелевой концепции трагических характеров, то оно приобретет черты критическо-эстетической оценки.
3) Следующий тип - «сокращенная» ипотеза, в которой пересказ трудно отделить от других структурных единиц. Так, ипотезы «Финикиянок» и «Филоктета» начинаются сразу с квфй^аюу, перечня основных сюжетных пунктов, который одновременно представляет собой пересказ. За ним следуют указания на сходство сюжета (в обоих случаях это Эсхил), место действия и хор (с ошибкой для «Филоктета», где хор не старцев, а мирмидонских моряков), свидетельства из дидаскалий. Ипотеза к «Семерым против Фив» начинается с указания на место действия и хор, а дальше идет классический кефй^аюу, набор пунктов, а не связный текст: «войско аргивян, осаждающее фиванцев, но не победившее, смерть Этеокла и Полиника», затем - информация из дидаскалий. Ипотеза «Эдипа Царя» начинается с краткого комментария о заглавии (xupavvo^ для различения с «Эдипом в Колоне» - это указание, возможно, сохраняет часть Дикеарховой работы с текстом), а потом квфй^аюу, целиком относящийся к финалу пьесы: открытие (ууйоц) Эдипом правды, ослепление, смерть Иокасты.
К тому же типу можно отнести поэтическую ипотезу к «Гекубе» III (перечисляются смерть Полидора, жертвоприношение Поликсены, месть Полиместору).
4) Еще один, довольно многочисленный тип, который условно можно назвать «фрагментированные» ипотезы. В соотношении с традиционным типом Аристофановой ипотезы они явно представляют собой сокращенные варианты, так как содержат только указание на место действия и хор («Электра»
Еврипида, «Гекуба» II), в «Просительницах» добавляется комментарий то Se 8раца eyKro^iov Äönvöv. В ипотезе к «Электре» Софокла есть и краткий пересказ, но не действия, а предшествовавших ему событий - спасения Ореста в Фокиде. В «Андромахе» и «Ипполите» II к тем же традиционным «обрывкам» добавлены комментарий историко-литературоведческий (сведения о переделывании Еврипидом первого «Ипполита», указание на перипетию - спасение Пелеем Андромахи) и стилистический (пролог «Андромахи» оафй^ ка! ev^oyro^ eipn^svo^, во второй части манера речи Гермионы «царственна», а вот речь к Андромахе нехороша).
5) Наконец, особый (и, заметим, редкий) тип ипотезы исто-рико-критической. Это ипотеза к «Персам», начинающаяся с обращения к тексту Главка из Регия, указывающего на сходство с «Финикиянками» Фриниха - это вроде бы традиционный пункт о предшественниках, но вместо краткой формулы он содержит и пересказ Главка, и цитату из Фриниха, и краткое сравнение прологов. За этим следует «обрывочная» ипотеза, где пересказ представляет собой кефй^а1^, вот только выборка основных пунктов относится исключительно к походу Ксеркса (начало похода, битва при Платеях и Саламине, побег, возвращение в Азию) и, стало быть, к внесценическому действию или же самому финалу драмы, то есть описание действия как такового отсутствует.
Сюда же относится и ипотеза «Антигоны», которую Шней-девин, опираясь на codex Laurentianus, отнес авторству Саллюс-тия. Здесь есть и оценка (то ^.ev 8раца T®v ra^ioTrov Еофок^еои^, «одна из лучших драм Софокла»), и отсылки к другим источникам (дифирамбам Иона и Мимнерму).
Самая пространная из сохранившихся (в рукописях она приписана Аристофану, но всеми исследователями его авторство отвергнуто) ипотеза к «Финикиянкам» содержит отсылки к Эсхилу и Асклепиаду, указания на состав хора и оценку (как системы персонажей шт1 Se то 8раца ка! no^unpooronov, так и стиля yvro^öv ^eGTÖv noAA,®v те ка! Пространность
достигается за счет расширенного мифологического контекста (похищение Европы, пророчество, полученное Лаем, загадка Сфинкса (в гексаметрах), ответ Эдипа в элегических дистихах). По форме это уже не ипотеза, а комментарий в духе поздней мифографии.
И, наконец, Дикеархова ипотеза к «Медее» - сначала пространный пересказ, в котором приводится, в том числе, и имя дочери Креонта Главки, отсутствующее в самом тексте (впрочем, оно есть еще у Диодора Сицилийского, Аполлодора и Гигина). В этой ипотезе мы увидим не только сжатый пересказ, но и указания на его драматическое оформление (указание на «один только день», важная драматургическая характеристика именно этой драмы; упоминание колесницы с драконами, отсутствующее в тексте и известное нам благодаря вазам и именно этому упоминанию) и литературный контекст (отсылки к Ферекиду, Симониду и «Возвращениям», цитата из Гомера). Особенно важно указание на источник - драму Неофрона, так как другая ипотеза, приведенная выше, утверждает, что этот сюжет прежде не разрабатывался - то ли имеется в виду измененный Еврипидом аспект сюжета, то ли «Аристофанов» тип ипотезы предполагает изучение текстов исключительно трех афинских трагиков.
Деление ипотез на рассмотренные пять типов довольно отчетливо - «технический» и «аналитический» пересказ обладают достаточно отчетливыми характеристиками, позволяющими ограничить перечень. Заметно, что в содержательном плане ипотезы весьма разнятся - что, наверное, и объясняет столь пристальное внимание к проблеме авторства. Данные сценографии иногда оказываются интересны именно с точки зрения критики и истории жанра (случай «Прометея» и «Медеи»). Многие сведения по истории постановок (история «Ипполита», четвертое место «Алкесты», названия несохранившихся драм и трилогий, например «Ликургии» Полифрадмона), мы черпаем именно из ипотез.
Ипотез с отчетливыми «литературоведческими» характеристиками немного, и по происхождению они, видимо, самые ранние. Поскольку ипотеза складывается в недрах школы перипатетиков, то легко предположить в числе исходных посылок к возникновению жанра влияние работ Аристотеля, «Поэтики», «Дидаскалий» и «Гипомнемат»1. Последние два источника особенно удобны, так как отсутствие текстов дает большую свободу для предположений. Что касается «Поэтики», то фрагментов, соотносимых с рассматриваемой темой, в ней немного. Это
1 Этот труд Аристотеля упоминается в ипотезе к «Медее», которую К. Мур возводит к Дидиму (Moore 1901: 296).
рассуждения, касающиеся сосредоточения действия вокруг одного лица (1451 а 15) - так строятся ипотезы второго типа, о характерах (54 а 16-33), но замечания такого рода очень редки, хотя, как это видно на примере «Ореста», именно аристотелевский контекст превращает субъективно-эстетическую оценку («все характеры, кроме Пилада, нехороши») в литературно-критическую (соответствие драмы требованиям трагического жанра). Такой важный элемент теории Аристотеля, как перипетия (52 а 22), а также завязка и развязка (55 и 24, 56 а 7) в пересказах ипотез подчеркивается редко - разве что в «Андромахе» положительно оценивается изображение спасения героини Пелеем. По-настоящему близок форме ипотезы разве что тео-ретизированный пересказ Ифигении Таврической (55 Ь 3-12, в переводе М. Л. Гаспарова «некую девушку приносили в жертву, но незаметно для жертвоприносителей она исчезла, была поселена в другом краю... спустя какое-то время случилось туда явиться брату этой жрицы и т. д.»). Однако, надо признать, что такого рода влияние далеко от обязательного (Торшилов 1999: 134), и непосредственное влияние «Поэтики» на формирование ипотезы в перипатетической школе возможно, но не обязательно.
Возможно и рассмотрение иных предпосылок. Самый распространенный тип - «Аристофанова ипотеза» - сохраняет только отдельные элементы того, что принято называть литературной критикой или же попыткой анализа текста (то же можно сказать и про «обрывочные» ипотезы). Характер пересказа в этом типе ипотез строится по довольно жесткой схеме, не имеющей ничего общего с аналитикой, но очень похожей на литературную форму «родного» ипотезе жанра - трагедии, а точнее, ее пролога (Забудская 2015: 41). И действительно, классический пролог трагедии содержал (вот только не в одном, и даже не в двух и не в трех предложениях) пересказ основных линий сюжета (относящихся к предшествующим мифологическим событиям, но и к непосредственно действию тоже), строился этот пересказ по принципу, схожему с «техническим» пересказом ипотезы и мог повлиять на оформление ее лапидарного стиля.
Еще одна предпосылка, если не возникновению жанра, то к его оформлению - риторика, с которой ипотезу роднит принцип подробной рубрикации. Некоторые ипотезы (имеющие ярко выраженный мифографический характер) очевидно несут в себе
черты сходства с риторическими упражнениями на tractatio (изложение предмета в логической последовательности) и narratio (повествование во временной последовательности). Такое упражнение станет и настоящим литературным фактом в ипотезе к 'Qkútcou^ Лукиана, пародии-имитации (и в форме, и в содержании) ипотезы.
Наконец, существенный вопрос - для чего нужны тексты такого рода? Тот процесс становления жанра, который представляется возможным проследить, показывает значительные отличия в задачах. Первые ипотезы, видимо, были ближе всего по форме и содержанию как к мифографическому, так и литературоведческому комментарию. Эту функцию - изучение драматургического мастерства - предполагает гораздо позже Фома Магистр (Vita Euripidea I 12: юопер %eipayroyeív eí¡; то e^npooBev EúprnSou xé%vn^a). Разумеется, назвать ипотезу филологическим исследованием - это, мягко говоря, преувеличение. Но отдельные черты критического и теоретического подхода (принципы организации нарратива, «технические» и эстетические замечания), как кажется, вполне в ней заметны. Конечно, они были не целью, а скорее средством - средством классификации довольно объемного классического материала.
Очевидно, что для ряда ипотез основной задачей стало введение, предварение свитка с собственно текстом для быстрого различения одноименных трагедий (хор, пролог и трактовка сюжета и были такими маркерами различий - заметим, указания эти в ряде случаев не совсем точны и свидетельствуют о не очень хорошем знакомстве автора ипотезы с текстом). Показательно, что постепенно ипотеза от текста отделяется -папирусные фрагменты указывают на существование сборников ипотез (Coles 1965: 52), задача которых, безусловно, меняется -ипотеза становится версией для чтения, противопоставленной самому тексту и заменяющей его. Эта функция замещения делает ипотезу своего рода формой рецепции (то есть усвоения и переосмысления) материала классической трагедии (в новых условиях и формах экзегетического либо риторического характера).
Литература
Coles 1965 - Coles R. A., Barns J. W. B. Fragments of dramatic hypotheses
from Oxyrhynchus. The Classical Quarterly, vol. 15, № 1 (may 1965).
P. 52-57.
Easterling 1997 - Easterling P. E., ed. The Cambridge Companion to Greek
Tragedy. Cambridge: Cambridge UP, 1997. Gregory 2005 - Gregory Justina, ed. A Companion to Greek Tragedy. Blackwell Companions to the Ancient World ser. Malden, MA and Oxford: Blackwell, 2005. Luppe 2002 - Luppe W. 2xo^ia, йлоцулряш und rnoOsasiq zu griechischen Dramen auf Papyri / Wilhelm Geerlings, Christian Schulze (eds.), Der Kommentar in Antike und Mittelalter. Beiträge zu seiner Erforschung , Leiden-Boston-Köln, 2002. S. 55-77. Moore 1901 - Moore C. H. Notes on the Tragic Hypotheses. Harvard Studies in Classical Philology. Vol. 12, Goodwin Volume (1901). P. 287-298.
Mossman 2010 - Mossman J. Reading the Euripidean hypothesis / Marietta Horster, Christiane Reitz (ed.), Condensing texts - condensed texts. Palingenesia, Bd. 98. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2010. S. 247-268. Raddatz 1914 - Raddatz G. Hypotheseis. Paulys Real-Encyclopädie der klassis^en Altertumswissenshaft. Neue Bearbaitung. Begonnen von Georg Wissowa. Band IX, Halbband 17, 1914. S. 414-423. Schneidewin 1852 - Schneidewin F. G. De hypothesibus tragoediarum Graecarum Aristophani Byzantio vindicandis commentatio. Gottingae, sumptibus Dieterichianis,1852. Trendelenburg 1867 - Trendelenburg A. Grammaticorum graecorum de arte
tragica iudiciorum reliquiae. Bonn,1867. Wilamowitz 1865 - Wilamowitz-Moellendorff U. von. Analecta Euripidea. Berlin, 1865
Wilamowitz 1959 - Wilamowitz-Moellendorff U. von. Einleitung in die Griechische Tragödie. (Euripides Herakles, Bd. 1). Berlin: AkademieVerlag. 1959.
Zuntz 1963 - Zuntz G. The political plays of Euripides. Manchester:
Manchester University Press, 1963. Забудская 2015 - Забудская Я. Л. Начало повествования в трагическом жанре: прологи в древнегреческой трагедии // Балканский тезаурус: Начало. Балканские чтения 13. Тезисы и материалы. М.: Принт Про, 2015. С. 37-42. Торшилов 1999 - Торшилов Д. О. Античная мифография: миф и
единство действия. СПб.: Алетейя, 1999. Фрейберг 1975 - Фрейберг Л. А. Литературная критика в перипатетической школе / Древнегреческая литературная критика. Под. ред. Л. А. Фрейберг. М.: Наука, 1975. С. 157-184. Ярхо 1990 - Ярхо В. Н. Ф. Ф. Зелинский - переводчик Софокла. / Софокл. Драмы. М.: Наука, 1990. С. 509-541.
Ya. L. Zabudskaya. Typology of Tragic Hypothesis
One may find the term hypothesis (argumentum, a brief introduction to dramatic works) in the studies dedicated to Alexandrian scholars, ancient myths, or some aspects of the tragic genre. It seldom appears, however, as an object of a special study. The main problem in the study of hypothesis is the highlighting of fragments belonging to Aristophanes of Byzantium and Dicaearchus in later compilations. In this paper, a typology of hypothesis is
put forward. Hypothesis is regarded as a special type of commentary: analytical, formal, condensed, fragmented, or historico-critical. Theoretical generalizations of Aristotle, prologue of a tragedy, rhetorical exercise are examined as possible prerequisites for the development of the genre. Hypothesis may either perform the function of a preliminary commentary to the text, or replace the text itself. Thus, the main function of hypothesis has evolved into that of a brief retelling. It has retained, however, some features of critical and theoretical approaches (principles of the organization of the narrative, aesthetic and critical nature of some observations). This makes hypothesis a kind of scientific reception of the tragic genre.
Keywords: Hypothesis (argumentum), commentary, tragic genre, typology.
