CC BY
86
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2015. №1(39)
УДК 81
ТИПОЛОГИЯ СУБКОДОВЫХ ПЕРЕХОДОВ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЯЗЫКОВОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ
© С.В.Мыскин
В статье рассматриваются экстралингвистические факторы классификации языковой профессиональной личности. Автор характеризует языковую профессиональную личность, используя особенности субкодового переключения при восприятии профессиональных речевых произведений. Анализируются критерии выделения функциональных стилей. Обсуждаются содержательные и структурные аспекты функционального стиля профессионального общения. Приводится описание субкодового переключения исходя из особенностей высшей нервной деятельности.
Ключевые слова: языковая профессиональная личность; речевая деятельность; субкодовое переключение; профессиональный текст; экстралингвистический фактор; функциональный стиль; профессиональное общение; высшая нервная деятельность.
В настоящее время актуальным становится изучение различных аспектов профессионального общения. Особое внимание уделяется изучению экстралингвистических факторов, определяющих своеобразие профессионального общения специалистов в условиях совместной деятельности. Повышение исследовательского интереса к данной проблеме обусловлено рядом причин.
Во-первых, изменения, происходящие на макросоциальном уровне, интенсивное социально-экономическое развитие современной России, достижения в отечественной науке и технике, расширение межкультурных деловых отношений приводят к узкой отраслевой специализации профессиональной деятельности, ее технологическому, психологическому и социальному усложнению. Поскольку общение и деятельность неотделимы друг от друга, то дополнительная нагрузка деятельности создает предпосылки для повышения профессиональной речевой ответственности и развития новых языковых компетенций специалистов. При этом следует учесть, что языковые компетенции работника обусловливают не только эффективность межличностной коммуникации в организациях, но и выступают ведущим фактором социализации индивида в организационной реальности, а также адаптации к новым неопределенным рабочим ситуациям, что говорит о системной значимости данных организационно-структурных компонентов. Наряду с указанными причинами важным фактором успеха коллективной профессиональной деятельности выступают особенности личности, которые, в свою очередь, создают уникальность профессионального общения того или иного специалиста. Широта владения профессиональной терминологией, ориентация в других профильных языках,
соблюдение норм речевого поведения, понимание эмоциональной культуры и этики деловой речи, соответствие языка и речи профессиональной роли - вот только некоторые компетенции, отражающие требования к современной языковой профессиональной личности. Причем компетенция здесь нами рассматривается не столько как степень владения языковыми знаниями и умениями, а скорее, как основанная на приобретенных профессиональных знаниях, интеллектуальном опыте, ценностях и наклонностях способность оречевлять профессиональную деятельность [1]. Такой подход ставит перед необходимостью выявления закономерностей взаимосвязи между способами и средствами реализации языковых компетенций, с одной стороны, и личностными особенностями специалиста, с другой.
Во-вторых, отмечается аккумуляция в общественном сознании культурно-исторического опыта речевой дифференциации. Отметим, что проблема взаимосвязи личностных особенностей и своеобразия языковых и речевых навыков исторически отражена в национальном языковом сознании. Это отчетливо видно при анализе пословиц и поговорок об общении. Так, например, пословицы «Потолкуешь с одним - возликуешь, потолкуешь с другим - затоскуешь», «Он на ветер слов не бросает», «За словом в карман не полезет», «У него на всякий спрос есть ответ», «С ним натощак не сговоришься», «С тобой надо говорить, гороху наевшись» и др. указывают на существование речевых различий партнеров по общению. В других пословицах, таких как «Пустое дело подобно пустому разговору. И от того и от другого никакой пользы», «Наговорили, что наварили, а глянь — ан нет ничего», «Петь хорошо вместе, а говорить порознь»,
«Говорить на разных языках», «Их разговор -разговор глухих», «Я ему про Фому, а он мне про Ерему», внимание акцентируется на обусловленности успеха совместной деятельности общностью языковых сознаний партнеров. И это верно, поскольку профессиональная деятельность специалиста организуется его языковым и неязыковым профессиональным сознанием [2]. При этом психическим содержанием сознания является образ профессионального мира индивида, сформированный в процессе восприятия профессионально-предметной действительности. Вместе с тем языковое и неязыковое поведение специалистов в схожих профессионально-коммуникативных ситуациях может отличаться друг от друга. Следовательно, языковое и неязыковое сознание профессионала обладает специфическими особенностями, которые определяют различия профессионального поведения специалиста. Это добавляет еще один аргумент в пользу существования типологических различий языковой профессиональной личности.
Таким образом, совокупность обозначенных выше причин делает актуальным изучение типологических особенностей языковой профессиональной личности в условиях совместной деятельности и общения.
Для постановки цели нашего исследования необходимо определить степень научной проработанности проблемы дифференциации языковой личности в лингвистике, психолингвистике.
В лингвистике типологические различия языковой личности изучаются лингвоперсонологией - предметной областью языкознания, концентрирующей свои усилия на сущности и механизмах создания языковых портретов, а также типологии участников дискурса, где особое внимание уделяется стилю речевого взаимодействия субъектов [3]. Вместе с тем в психолингвистике дифференциация языковой личности не разрабатывалась.
Отметим, что в нашем исследовании типов языковой профессиональной личности за основу мы берем деятельностный подход А.Н.Леонтьева [4]. В этом случае типу языковой профессиональной личности будут соответствовать свой способ построения речевой деятельности и как результат этого процесса - свой вариант речевого продукта, т.е. текста. Тогда в основе типологических различий языковой профессиональной личности лежат особенности речевой деятельности специалиста, проявляющиеся при восприятии и воспроизводстве им профессиональных текстов, которые могут быть обозначены термином вариативность речевой профессиональной деятельности. Следовательно, цель данного на-
учного исследования - раскрытие закономерностей вариативности речевой деятельности специалиста как критериальной основы типологических различий языковой профессиональной личности.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: охарактеризовать профессиональное речевое произведение как продукт речевой деятельности специалиста; раскрыть сущность вариативности речевого произведения; выявить факторы, детерминирующие вариативность профессиональных речевых произведений.
Основной единицей речевой деятельности является речевой акт, который представляет собой процесс порождения текста. В речевом акте создается либо письменное, либо устное речевое произведение (текст). При восприятии профессионального текста у специалиста формируется образ его содержания, включающий общественно выработанные способы действия и операции с предметами труда, а также производственные отношения с партнерами по совместной деятельности [5]. Следовательно, восприятие описания взаимодействия работника с предметами труда и другими специалистами способствует формированию у воспринимающего «образа профессионала». Процесс создания «образа профессионала» посредством актуализации динамических процессов профессионального языкового и неязыкового сознания субъекта есть прагматика профессионального дискурса. При этом динамика профессионального языкового и неязыкового сознания проявляется в интертекстуальных и ин-тратекстуальных взаимопереходах. Отмеченные взаимопереходы сознания специалиста при восприятии им профессионального текста обеспечивают координацию совместной профессиональной деятельности и профессионального общения. Данные выводы являются важными для последующего понимания вариативности профессиональных речевых произведений.
В лингвистике своеобразие языка связывается со стилем речи, т.е. с его функционированием [6]. Следовательно, проблема вариативности профессионального текста не может быть рассмотрена без обращения к анализу функциональной стороны языка. В основе выделения профессионального речевого стиля лежит описание особенностей деятельности и общения «главного героя» профессионального текста с учетом комплекса его организационных отношений, его взаимодействия с другими специалистами. Проясним данный тезис. Профессиональный язык находится в динамических отношениях не только с литературным и разговорно-бытовым
языками, но также с другими профессиональными языками, которые и составляют целостную ситуацию профессионального общения специалиста. Это указывает на то, что в процессе общения и деятельности специалист переключается с одного кода на другой. Данный процесс обозначается как субкодовое переключение [7]. В процессе общения работник воспринимает профессиональный текст, в результате формируется образ текста, который представляет собой совокупность специализированных образов (образов восприятия, образов памяти и т.п.) предметов труда и способов оперирования с ними, а также образов разнопрофильных специалистов - партнеров по совместной деятельности. Взаимопереходы языкового и неязыкового сознания специалиста от образа к образу в профессиональном общении сопровождаются субкодовым переключением. Исходя из этого, в профессиональных текстах «образ автора» [8] формируется при восприятии читателем субкодового переключения, реализуемого в системе коммуникаций «главного героя» с различными субъектами профильной профессиональной деятельности. Кроме этого, происходит усвоение воспринимающим норм и способов субкодового переключения. Значит, совокупность образов «героев-профессионалов», представленных в профессиональном тексте, обусловливает принципы отбора и синтеза речевых средств в разных профессиональных ситуациях, что в итоге и характеризует профессиональный речевой стиль.
Итак, вариативность профессионального текста обусловлена речевым стилем специалиста и представляет собой изменчивость системы субкодового переключения в зависимости от воспринимаемого комплекса организационных отношений работника, а именно предметов труда и способов оперирования с ними, а также разнопрофильных специалистов - партнеров по совместной деятельности.
Следующей задачей нашей работы является определение факторов, детерминирующих вариативность профессиональных речевых произведений. Следуя принятой нами методологии, для решения поставленной задачи мы будем использовать теоретический инструментарий функциональной стилистики: проведем сопоставительный анализ критериев, лежащих в основе выделения функциональных стилей, и далее определим степень их применения для дифференциации профессиональных речевых произведений.
Разработка классификации функциональных стилей имеет научно-практическое значение для культуры речи, литературного редактирования,
методики обучения языку. М.Н.Кожина отмечает, что на сегодняшний момент не существует достаточно полной классификации, так как факторы, лежащие в основе разделения стилей, выходят за рамки лингвистики [6]. А поскольку все стилистические явления неотделимы от места, времени и самих участников общения, то решение нашей исследовательской задачи лежит в сфере экстралингвистики. Это подтверждается и тем, что для большинства уже существующих классификаций функциональных стилей основанием разделения выбираются именно экстралингвистические факторы. Так, В.В.Виноградов для определения понятия «функциональный стиль» использует такие внелингвистические категории, как «стилистическая норма», «стилистическая окраска», «стилевая черта» и т.д. [8]. Д.Н.Шмелев осуществляет дифференциацию функциональных стилей русского языка на основе структуры речевого акта [9]. М.Н.Кожина в связи с этим отмечает, что «поскольку функциональные стили образуются под воздействием экстралингвистических факторов, то целесообразно давать их определение и классификацию на этой основе» [6: 122]. Значит, мы можем утверждать, что вариативность профессиональных речевых произведений обусловлена действием экстралингвистического фактора, а поиск и нахождение данного фактора и будет являться решением поставленной исследовательской задачи.
Все рассматриваемые экстралингвистические факторы (первичные и вторичные, сильные и слабые, стилеобразующие и нестилеобразую-щие) отбираются по принципу существенности или несущественности влияния. Так, по Кожиной, в письменной научной речи жанр является слабым фактором, так как статья, монография, очерк не различаются специфическими чертами этого стиля, но в официально-деловой речи жанр обладает более сильным стилеобразующим влиянием. К факторам, оказывающим влияние на стиль, относят такие как массовый или немассовый характер коммуникации, разновидность массовой коммуникации, устная или письменная форма общения и др. Кроме объективных, выделяют субъективные факторы, к которым относятся возраст, пол, образованность, годовой доход, семейное положение, темперамент, языковые привычки и пр. Вместе с тем функциональная стилистика нивелирует роль субъективных факторов в способности влиять на речь, так как непроизвольность индивидуальных черт как норму стиля невозможно распространить на всех говорящих в какой-либо определенной сфере. Приведем слова М.Н.Кожиной по этому поводу: «...функциональный стиль базируется на прин-
ципе социально осознанного выбора, а такие индивидуальные факторы, как пол, возраст, образование и т.п., исключают у говорящего возможность выбирать. Поэтому названные факторы вряд ли можно считать стилеобразующими с точки зрения функциональной стилистики» [6: 128]. Можно считать, что данное утверждение автора верно для общения в целом, но применительно к профессиональному общению этот вопрос требует детального анализа.
Ведущим экстралингвистическим фактором М.Н.Кожина считает форму сознания [6]. Исследователь аргументирует, что язык - это действительное воплощение общественного сознания, а его формы соответствуют определенному виду деятельности и сфере общения со сложившимися принципами употребления языковых средств. Именно эти принципы и образуют своеобразную стилистико-речевую организацию, особенности которой положены в основу выделения следующих стилей речи:
1) Научный стиль, который включает собственно научный, научно-учебный, научно-технический, научно-популярный подстили. Каждый из подстилей подразделяется по отраслям науки, а их основные различия выражены соответствующим тезаурусом.
2) Официально-деловой стиль состоит из законодательного, юрисдикционного, административного, дипломатического подстилей. На выделение подстилей оказывают влияние жанрово-стилистические отличия, тематика содержания, назначение и структурно-композиционные особенности текста, тип издающей инстанции.
3) Публицистический стиль включает такие подстили, как собственно публицистический (памфлеты, очерки и т.п.), газетный и политико-агитационный (воззвания, призывы, прокламации, выступления на митингах). Различия под-стилей обусловлены жанром, средством СМИ, характером издающего органа, его специализацией. Из публицистических в качестве особого выделяются рекламный подстиль, который отличается проявлением определенной политики посредством открытого воздействия на адресата, и ораторский подстиль, представляющий собой симбиоз письменно-публицистической и устно-публицистической речи.
4) Стиль художественной речи базируется на лирике, эпосе и драме. Здесь выделяют такие подстили, как стихотворный, художественно-прозаический и драматургический. В основе стилевых отличий лежат жанр, метод изображения, литературная школа, способ изложения, характер рассказа, идея и тема, композиция, системы образов и авторской индивидуальности и пр.
5) Разговорно-бытовой стиль включает под-стиль устной и письменной речи, диалог и монолог и пр. Отличия обусловлены близостью говорящих, ситуацией общения, темой, характером личности, настроением и т.д. [6: 123-136]
Для выделения речевых отличий в профессиональном общении с предложенной классификацией можно согласиться лишь отчасти. Основным возражением здесь является трудность выделения «чистого» речевого стиля в профессиональном общении при помощи обозначенных стилей. Например, в русском языковом сознании прочно утвердилась норма ведения бизнеса в России: «Все сделки заключаются либо в бане, либо в ресторане». Тогда профессиональное общение с точки зрения сферы деятельности (бизнес) - это деловой стиль, но с позиции места общения - это разговорно-бытовой стиль, и даже жаргон вперемешку с ненормативной лексикой. Другой пример: выступления крупных политиков можно отнести к публицистическому стилю. Но нередки случаи, когда речь выступающего изобилует профильной научной терминологией, не рассчитанной на широкую публику, либо той же эмоционально-экспрессивной разговорно-бытовой и пейоративной лексикой (вспомним апрельское выступление известного российского политика перед журналистами в здании Государственной Думы РФ, где перед объективами камер, на глазах коллег и репортеров он «набросился» на корреспондента агентства «Россия сегодня»). С трудностями разведения функциональных стилей мы встречаемся и во множестве других речевых произведениях. Из выступления учителя на педагогическом совете школы: «У меня получились одни плюсы от услышанного. Про минусы пусть скажет другой (разг.-быт.). Первое, жирный плюс (жаргон) за менеджера (проф. язык). В школу должны прийти менеджеры, и должна быть организована работа по подготовке этих кадров, которые будут заниматься связями школы с другими необходимыми организациями (театры, зоопарки и т.д.) (проф. язык)». Или другой пример, где публицистический жанр (форма обращения к читателям - воззвание) смешивается с разговорно-бытовым и жаргоном: «Уважаемые дамы и господа, - пишет молодой политик, - мы много говорим об этом, и тема, конечно, очень чувствительная (разг.-быт.). Она есть молодежная политика или её вообще нет? (стил. прием художеств. речи) И «да», и «нет». Проблемы молодых людей требуют к себе особого внимания, и понятно почему. Потому что эта такая категория граждан, которая наиболее уязвима. У них пока нет опыта работы, нет никакого стартового
капитала и многого другого. И поэтому, конечно, особое внимание государства к этой категории наших граждан востребовано, и оно является правильным. Вопрос: "Как это упаковать?" (жарг.)» [10]. Причем стилевые пересечения фиксируются не только между подстилями, но и, как было показано выше, между разными стилями. Даже эта статья содержит стилевое смешение: по жанру она относится к научному стилю, но включает надтекстовый рефлексивный анализ, который имитирует диалог с читателем -стилевой прием, используемый в художественной речи. В связи с этим возникает правомерный вопрос: если какой-либо стиль содержит вкрапления других стилей, то может ли он квалифицироваться как прежний стиль? М.Н.Кожина отвечает так: «Текст может быть наделен и рядом других черт, например, заимствованных от других стилей, что обусловлено своеобразием экстралингвистических факторов и условий общения при формировании данного стиля. Это, однако, не бросает тень на существование функциональных стилей и реальность их классификации» [6: 134]. Следует сказать, что нельзя поставить под сомнение существование функциональных стилей, а также необходимость их классификации, но предложенные критериальные нормы создают неопределенность стилей и в целом затрудняют их «чистое» выделение. Скорее всего, данная классификация функциональных стилей представлена в отрыве от «человека говорящего».
Конечно же, форма сознания (будь то научная, публицистическая) является важнейшим регулятором общения и деятельности специалиста. Опираясь на данный критерий, применительно к профессиональной деятельности и профессиональному общению мы можем сформулировать следующий тезис: каждая профессия характеризуется отдельным видом деятельности и соответствующими принципами употребления языковых средств, что обусловлено определенной формой профессионального сознания. Однако сознание является, хоть и важным, но все-таки не ведущим фактором вариативности профессиональной речевой деятельности. Здесь уместно привести слова В.И.Батова, представителя отечественной школы психогерменевтики: «При реализации высказывания проявляются эмоционально-вегетативные симптомы (изменения пульса, давления, глубины и частоты дыхания и пр.), сопровождающие субъективно оцениваемую (самим автором высказывания) истинность или ложность сообщения. И вот здесь человек оказывается бессильным скрыть свое отношение к истинности или ложности высказываемого. Бессилен потому, что эмоции, сопровождающие
осознанный мотив сказанного, практически не управляемы сознанием», а также «Осознанно управлять лингвоструктурными механизмами речи (привычной конструкцией фраз, лексикой и стилистикой сообщения) гораздо труднее, а в необычных, в частности стрессовых, состояниях <...> практически невозможно» [11: 14]. Как видно, детерминанты, обусловливающие особенности воспринимаемого профессионального текста, выходят за рамки человеческого сознания и распространяются на психофизиологическую составляющую речевой деятельности. Исходя из этого, можно утверждать, что вариативность речевой профессиональной деятельности обусловлена действием психофизиологического фактора.
В лингвистике уже встречаются немногочисленные работы, посвященные анализу психофизиологических факторов речи. Так, А.А.Смирнова провела междисциплинарное исследование языковой личности персонажа художественного произведения с опорой на особенности вербализации базовых эмоциональных концептов [12]. Экспериментальным материалом в работе являлись произведения М.А.Булгакова 20-х годов ХХ века. В своем диссертационном исследовании А.А. Смирнова рассматривает вербализирован-ные представления о внутреннем мире человека на примере анализа базовых эмоциональных концептов, используемых персонажами художественных текстов. В этой работе автор предприняла попытку использовать для анализа текстов закономерности вербального и невербального выражения эмоций. Опираясь на особенности аффективной сферы личности, аналитик классифицировала психоэмоциональные типы персонажей произведения: экстравертированный, ин-тровертированный, демонстративный, экзальтированный, эмотивный, тревожный. Каждый из выделенных типов персонажей характеризуется по вербализуемой им лексике, отражающей внутренний мир человека, описанию способов проявления эмоций, коммуникативным потребностям, мотивам и ряду других стилистических отличий [12].
Вместе с тем для нас остается неясным вопрос о правомочности установления прямой связи той или иной базовой эмоции с каким-либо синтаксическим или пунктуационным элементом текста. Так, автор пишет: «На уровне текста эмоциональное переживание выражается писателем через парцелляцию, логические несоответствия (посылка и следствие)» [12: 16]. Но парцелляция как конструкция экспрессивного синтаксиса не выражает конкретную эмоцию, хотя и содержит оценочный компонент. Данный прием служит прежде всего средством выделения наиболее
важных моментов предложения, их экспрессивного усиления, то есть показа силы проявления чувств, эмоций. Но сильными (или слабыми) могут быть различные эмоции (горе, страх, радость и др.), и они могут быть присущими различным психоэмоциональным типам. В свою очередь, алогизм - нарушение логической связи между речевыми оборотами, несоответствие синтаксической и смысловой структуры и пр. - является средством (приемом) вызова того или иного чувства (например, иронии) и также применим к различным типам личности. Кроме того, в состоянии сильного аффекта, которому подвержен любой человек, специалистами часто фиксируются движения речи по случайным ассоциациям, бессодержательные или бессмысленные высказывания.
Однако отметим, что, несмотря на некоторые нерешенные вопросы, данная работа является весомым аргументом в подтверждение того, что понятие «языковая личность» выходит за рамки ее лингвистического значения как описательной модели совокупности художественных произведений, а особенности языковой личности имеют не только психологическую и социальную, но также психофизиологическую детерминацию.
В предыдущей работе мы определили языковую профессиональную личность как «совокупность языковых компетенций, обуславливающих восприятие и оперирование профессиональными субдискурсами в различных ситуациях профессионально-коммуникативного взаимодействия с учетом ролевых требований профессии, целей профессиональной деятельности и успешностью профессиональной самореализации» [1: 155]. Профессиональное общение тогда предстает как процесс непрерывного субкодового переключения. Причем данный процесс (как и любой другой) имеет свои динамические особенности, которые непременно отражаются на переключении субкодов. Так, можно наблюдать быструю смену субкодов в одной коммуникативной ситуации. Например, сотрудники фирмы по продаже оргтехники, обсуждая специфику работы 3Б-принтера (технический субкод), сразу прервут свое общение в ответ на просьбу начальника доложить о динамике продаж (экономический субкод) ноутбуков за последний квартал. А в другой коммуникативной ситуации переключение происходит заметно медленнее. Например, сотрудник, выйдя от начальника, с которым обсуждался вопрос его кадрового повышения на руководящую должность и специфики управления коллективом нового отдела (субкод менеджмента), будет еще продолжительное время по инерции обсуждать эту тему с другими
сотрудниками (профильный субкод), знакомыми и близкими (разговорно-бытовой код). Однако в описанных ситуациях разные сотрудники могут проявлять отличные характеристики переключения. И на просьбу (и даже приказ) руководства мы иногда реагируем не сразу, а полученные приятные новости «держим в себе до подходящего момента». Как видно, особенности переключения определяются не внешними факторами, хотя они тоже играют важную роль в этом процессе, а внутренними системами, которые регулируют взаимодействие организма с внешней средой, то есть системой высшей нервной деятельности. И это верно, поскольку для смены кода на новый необходимо «остановить» предыдущий с приложением таких усилий, которые будут соответствовать набранной в процессе реализации кода силе и скорости. Так, разгневанный покупатель будет говорить продавцу одно и то же (не сможет переключиться на другой субкод), несмотря на включение в разговор охранника, бухгалтера, юриста, полицейского, других посетителей.
Итак, процесс субкодового переключения как особого вида деятельности может быть охарактеризован в терминах высшей нервной деятельности.
Вопросы биологической детерминации психической деятельности и индивидуально-психологических различий фундаментально рассмотрены психофизиологией. Важным для нашей работы являются достижения психофизиологии речи, которая исследует системное функционирование корковых отделов мозга при осуществлении речемыслительной деятельности. В рамках решения проблемы соотношения психического и физиологического психика понимается и как продукт высокоорганизованной материи, и как явление идеальное: «Психика - социально опосредованный продукт мозговой деятельности. Идеальное - социально нормированное отражение действительности посредством нейрофизиологических процессов» [13: 392]. При этом главной особенностью мозговой деятельности является кодирование информации, поступающей от первой сигнальной системы, посредством речи. Применительно к нашей работе можно предположить, что в профессиональном общении субкодовое переключение обусловлено действием психофизиологических механизмов, о которых речь пойдет ниже.
Об определяющей роли процессов высшей нервной деятельности при дифференциации профессиональной речевой деятельности свидетельствуют и психофизиологические закономерности восприятия речи. Здесь важно то, что вос-
приятие речи осуществляется при помощи психологических механизмов, которые обеспечивают выбор одной перцептивной стратегии и исключение действия других. Так, например, в теории развития психики описываются категории высших таксисов - «телотаксисов» - обеспечивающих выбор и фиксацию одного источника раздражения и направление движения к этому источнику («цели») [14]. У.Грей, характеризуя процесс восприятия с нейрофизиологической стороны, отмечает, что «...все каналы, воспринимающие некоторое число возможных раздражителей, снабжены триггерной схемой с обратной связью. Схема смонтирована так, что при действии одного из раздражителей (любого) соответствующий канал изолируется, общий рефлекс отключает все каналы, кроме одного, уже сработавшего» [15: 133]. В качестве промежуточной гипотезы можно предположить, что если в профессиональном общении участниками используются различные перцептивные стратегии, то субкодовое переключение будет осуществляться исходя из той, которая присуща конкретному субъекту. Причем положительное подкрепление перцептивной стратегии субкодового переключения (например, социальное одобрение) способствует её закреплению в качестве типичной речевой особенности для данной языковой профессиональной личности.
Итак, опираясь на типологические особенности высшей нервной деятельности, описанные И.П.Павловым [16], мы можем классифицировать разновидности субкодового переключения с учетом таких свойств нервной системы, как «сила», «уравновешенность», «подвижность». Характеристика субкодового переключения при восприятии профессионального текста будет осуществляться в зависимости от свойств нервной системы человека. Следует отметить, что в самом профессиональном тексте субкодовое переключение осуществляется при переходе фокуса языкового сознания от одного образа профессионала к другому. «Скольжение» фокуса языкового сознания и субкодовое переключение здесь не проявляют корреляционной связи, и протекание этих процессов может не совпадать. Например, часты случаи, когда во время беседы (языковое сознание) с коллегой создается впечатление, будто он находится не с вами, а где-то далеко отсюда и на ваши вопросы отвечает «невпопад» (отсутствие субкодового переключения).
Далее можно построить гипотетическую картину классификации субкодовых переходов, опираясь на типологию И.П.Павлова [16].
У «живого типа» процесс субкодового переключения сильный, уравновешенный и подвиж-
ный. При восприятии субъектом текстов переключение с субкода на субкод происходит последовательно, без тезаурусного смешения и без быстрого «скольжения» фокуса языкового сознания. Субъект преимущественно реализует субкод «глубоко», не поверхностно. Употребление субкода осуществляется в соответствии с темой, целями, коммуникативными потребностями профессионального общения и языковыми компетенциями реципиента.
«Безудержный тип» проявляет непоследовательное субкодовое переключение, переходы от субкода к субкоду чаще осуществляются «внахлест», с тезаурусным смешением. Реализация субкода чередуется от «глубокой» до «поверхностной». Для данного типа свойственны быстрые, порой безадресные субкодовые переключения с быстрым «скольжением» фокуса языкового сознания. Субъект способен к продолжительной реализации субкода без переключения на другие, несмотря на объективное существование соответствующих коммуникативных потребностей.
Для «спокойного типа» субкодовое переключение при восприятии субъектом текстов характеризуется как последовательное, без тезаурус-ного смешения и без быстрого «скольжения» фокуса языкового сознания. Субъект преимущественно реализует субкод «глубоко», не поверхностно. Субъект способен к продолжительной реализации субкода без переключения на другие, несмотря на объективное существование соответствующих коммуникативных потребностей.
У «слабого типа» процесс субкодового переключения осуществляется с пониженными силой и подвижностью. При восприятии субъектом текстов переключение с субкода на субкод происходит непоследовательно, с тезаурусным смешением и быстрым «скольжением» фокуса языкового сознания. Субъект не способен к продолжительной реализации субкода без переключения на другие, несмотря на объективное существование соответствующих коммуникативных потребностей. Реализация субкода преимущественно поверхностная.
Данная классификация является неполной и нуждается в дальнейшей практической разработке, что планируется осуществить в следующем исследовании.
Итак, можно сформулировать следующие выводы:
1) Существуют типологические различия языковой профессиональной личности, проявляющиеся в условиях совместной деятельности и профессионального общения.
2) В основе типологических различий языковой профессиональной личности лежит вариа-
тивность речевой профессиональной деятельности, характеризуемая как изменчивость системы субкодовых переключений в зависимости от воспринимаемого в профессиональном тексте комплекса организационных отношений работника, а именно предметов труда и способов оперирования с ними, а также разнопрофильных специалистов - партнеров по совместной деятельности.
3) Экстралингвистическим фактором, детерминирующим вариации речевой профессиональной деятельности, выступают типологические особенности высшей нервной деятельности.
4) Классификация типов языковой профессиональной личности включает четыре типа: сильный, безудержный, спокойный и слабый.
1. Мыскин С.В. Языковая профессиональная личность // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2013. - № 12 (30): в 2-х ч. - Ч. I. - С. 150 - 157.
2. Мыскин С.В. Профессиональное сознание: языковое и неязыковое / С.В.Мыскин // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2013. - № 12 (30): в 2-х ч. - Ч. II. -С. 135 - 140.
3. Голев Н.Д. Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение: коллективная монография / под редакцией Н. Д.Голева, Н.В.Сайковой. - Барнаул - Кемерово: Изд-во БГПУ, 2006. - 435 с.
4. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. Изд-е 2-е. - М.: Политиздат, 1977. - 304 с.
5. Мыскин С.В. Специфика функционирования профессиональных прецедентных текстов в совместной деятельности работников // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2014. - № 10 (40) Ч. 3. - С. 134-141.
6. Кожина М.Н., Дускаева Л.Р., Салимовский В.А. Стилистика русского языка. 4-е изд., стереотип. -М.: ФЛИНТА: Наука, 2014. - 464 с.
7. Швейцер А.Д. Социальная дифференциация английского языка в США. - М.: Наука, 1983. -216 с.
8. Виноградов В.В. О теории художественной речи: 2-е изд., испр. - М.: Высшая школа, 2005. - 287 с.
9. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. - М.: Наука, 1977. - 166 с.
10. Самонкин Ю. Воззвание к молодому поколению // Всероссийский специализированный журнал «ПРЕСС-СЛУЖБА», 2012. // ИКЬ: http://maxpark.eom/community/8/content/1409526 (дата обращения: 11.07.2014)
11. Батов В.И. По ту сторону слова. Очерки прикладной психогерменевтики: от Иисуса Христа до Владимира Высоцкого. - М.: МПА, 2001. - 268 с.
12. Смирнова А.А. Языковая личность персонажа литературного произведения и психотип человека: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2011. -21 с.
13. Еникеев М.И. Психологический энциклопедический словарь. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. - 560 с.
14. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. - М.: Росс. психол. об-во, 1999. - 464 с.
15. Грей У. Живой мозг. Пер. с англ. А.М.Гурвич. -М.: Изд-во «МИР», 1966. - 300 с.
16. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. - М.: Наука, 1973. - 661 с.
TYPOLOGY OF SUBCODE TRANSITIONS IN THE ACTIVITY OF A LINGUISTIC PROFESSIONAL PERSONALITY
S.V.Myskin
The article examines extra-linguistic factors in the classification of a linguistic professional personality. The author characterizes a linguistic professional personality by using the features of subcode switching at perception of professional speech. The article analyzes the criteria for identifying functional styles and discusses conceptual and structural aspects of the functional style in the sphere of professional communication. It also describes the phenomenon of subcode switching based on the characteristics of higher nervous activity.
Key words: linguistic professional identity; speech; subcode switching; professional text; extra-linguistic factor; functional style; professional communication; higher nervous activity.
1. Myskin S.V. Jazykovaja professional'naja lichnost' // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. -Tambov: Gramota, 2013. - № 12 (30): v 2-h ch. -Ch. I. - C. 150 - 157. (in Russian)
2. Myskin S.V. Professional'noe soznanie: jazykovoe i nejazykovoe / S.V.Myskin // Filologicheskie nauki.
Voprosy teorii i praktiki. - Tambov: Gramota, 2013. - № 12 (30): v 2-h ch. - Ch. II. - C. 135 - 140. (in Russian)
3. Golev N.D. Lingvopersonologija: tipy jazykovyh lichnostej i lichnostno-orientirovannoe obuchenie: kollektivnaja monografija / pod redakciej N.D.Go-
leva, N.V.Sajkovoj. - Barnaul - Kemerovo: Izd-vo BGPU, 2006. - 435 s. (in Russian)
4. Leont'ev A.N. Dejatel'nost'. Soznanie. Lichnost'. Izd-e 2-e. - M.: Politizdat, 1977. - 304 s. (in Russian)
5. Myskin S.V. Specifika funkcionirovanija professio-nal'nyh precedentnyh tekstov v sovmestnoj dejatel'-nosti rabotnikov // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. - Tambov: Gramota, 2014. - № 10 (40) Ch. 3. - C. 134-141. (in Russian)
6. Kozhina M.N., Duskaeva L.R., Salimovskij V.A. Stil-istika russkogo jazyka. 4-e izd., stereotip. - M.: FLINTA: Nauka, 2014. - 464 s. (in Russian)
7. Shvejcer A.D. Social'naja differenciacija anglijskogo jazyka v SShA. - M.: Nauka, 1983. - 216 s. (in Russian)
8. Vinogradov V.V. O teorii hudozhestvennoj rechi: 2-e izd., ispr. - M.: Vysshaja shkola, 2005. - 287 s. (in Russian)
9. Shmelev D.N. Russkij jazyk v ego funkcional'nyh raznovidnostjah. - M.: Nauka, 1977. - 166 s. (in Russian)
10. Samonkin Ju. Vozzvanie k molodomu pokoleniju // Vserossijskij specializirovannyj zhurnal «PRESS-SLUZhBA», 2012. // URL: http://maxpark.com/ community/8/content/1409526 (data obrashhenija: 11.07.2014) (in Russian)
11. Batov V.I. Po tu storonu slova. Ocherki prikladnoj psihogermenevtiki: ot Iisusa Hrista do Vladimira Vy-sockogo. - M.: MPA, 2001. - 268 s. (in Russian)
12. Smirnova A.A. Jazykovaja lichnost' personazha lit-eraturnogo proizvedenija i psihotip cheloveka: av-toref. dis. ... kand. filol. nauk. - M., 2011. - 21 s. (in Russian)
13. Enikeev M.I. Psihologicheskij jenciklopedicheskij slovar'. - M.: TK Velbi, Izd-vo Prospekt, 2006. - 560 s. (in Russian)
14. Fabri K.Je. Osnovy zoopsihologii. - M.: Ross. psi-hol. ob-vo, 1999. - 464 s. (in Russian)
15. Grej U. Zhivoj mozg. Per. s angl. A.M.Gurvich. -M.: Izd-vo «MIR», 1966. - 300 s. (in Russian)
16. Pavlov I. P. Dvadcatiletnij opyt ob#ektivnogo izuchenija vysshej nervnoj dejatel'nosti (povedenija) zhivotnyh. - M.: Nauka, 1973. - 661 s. (in Russian)
Мыскин Сергей Владимирович - кандидат психологических наук, доцент, советник ректора Государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московская академия рынка труда и информационных технологий».
121351, Россия, Москва, ул.Молодогвардейская, 46. E-mail: [email protected]
Myskin Sergey Vladimirovich - PhD in Psychology, Associate Professor, Advisor to the Rector of State Educational Institution of Higher Professional Education "Moscow Academy of Labor Market and Information Technologies".
46 Molodogvardeiskaya Str., Moscow, 121351, Russia E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 06.10.2014
