CC BY
113
3. Ibid.
4. Nansi ZH. L. O sobytii [On the event] // Filosofiya Martina Hajdeggera i sovremennost'- Philosophy of Martin Heidegger and modernity. M. Nauka. 1991. P. 97.
5. YAspers K. Filosofiya. Kn. tret'ya. Metafizika [Philosophy. Book third. Metaphysics]. M. "Canon+" ROOI "Rehabilitation". 2012. P. 171.
6. Burd'e P. Nachala [The beginnings]. M. Socio-logos. 1993. P. 143.
7. Fromm EH. Imet' ili byt' [To have or to be]. M. "Progress". 1986. P. 29.
8. Giddens EH. Ustroenie obshchestva: Ocherk teorii strukturacii [Organization of a society: outline of the theory of structuration]. 2nd publ. M. Academ. prospect. 2005. P. 499.
9. Foucault M. Poryadok diskursa [Order of discourse] // Foucault M. Volya k istine. Po tu storonu znaniya, vlasti i seksual'nosti [The will to truth. On the other side of knowledge, power and sexuality]. M. Qastal. 1996. P. 51.
10. Girc K. Glubokaya igra: zametki o petushinyh boyah u balijcev [Deep play: notes on cockfight the Balinese] // Interpretaciya kul'tur - Interpretation of cultures. M. ROSSPEN. 2004. P. 478.
11. K. Mitchem. CHto takoe filosofiya tekhniki? [What is philosophy of technology?] M. Aspect-Press. 1995. P. 43.
12. Kemerov V. E. Op. cit. P. 59.
13. Foucault M. Op. cit. P. 52.
14. Blyaher L. E. Virtual'nye sostoyaniya sociuma, ili SHansy i riski otkrytogo obshchestva v Rossii [Virtual state of society, or the Chances and risks of an open society in Russia]. M. Magistr. 1997. P.27.
15. Kemerov V. E. Op. cit. P. 60.
УДК 165.6/.8
М. О. Матушкина
Типология случайности в контексте историко-философского подхода
Статья посвящена проблеме соотношения случайности и необходимости в опыте историко-философской рефлексии. В работе рассматривается зарождение и становление типологии случайности у Демокрита и Аристотеля и влияние этих подходов на развитие естественнонаучного и гуманитарного знания. Делается вывод о том, что разные типы детерминации по-разному влияют на стили мышления, а сама категория случайности приобретает новое звучание и новую онтологическую сущность в рамках неклассической философии. Предлагается определенная экспликация понятия «возможности». В центре рассмотрения - понятие случайности, ее влияние на становление научной картины мира. Выявляются эпистемиче-ские и онтологические предпосылки типологий случайности различного вида.
The article deals with the problem of correlation of randomness and necessity in the experience of the historical-philosophical reflection. The paper considers the origin and development of the typology of accidents of De-mocritus and Aristotle, and the impact of these approaches on the development of natural-scientific and humanitarian knowledge. It is concluded that different types of determination encourage different styles of thinking, and the category of chance acquires a new meaning and a new ontological entity in the framework of non-classical philosophy. A certain explication of the concept of "possibility" is proposed. In the center of consideration is the conception of chance and their roles in "world pictures" creation.
We reveal varieties of typologies of randomness with respect to epistemic and ontological commitments accepted.
Ключевые слова: случайность, необходимость, детерминизм, возможность, свобода.
Keywords: accident, necessity, determinism, possibility, freedom.
Проблема случайности является одной из центральных онтологических проблем, к ней прибегают на разных познавательных уровнях, интерес к этой проблематике не иссякает до сих пор, но с каждым этапом развития знания тот или иной аспект случайности всегда освещается в новом ключе. В истории философии существуют различные трактовки случайности в её взаимосвязи с категорией необходимости [1], мы рассмотрим некоторые способы понимания отношения между необходимостью и случайностью в истории философской мысли.
Еще древние греки отмечали, что миру, как закономерному Логосу, присуща необходимость, но вместе с ней есть в нем и что-то, что не вписывается в рамки закономерности. Этим неизвестным считали случайность. В силу дуальности познания греки рассматривали случай лишь в сопряжении с понятием необходимости, и случайность понималась в этом аспекте как нечто
© Матушкина М. О., 2017
Вестник Вятского государственного университета
неизвестное, непознанное, то, что имеет привходящую причину. Наибольший интерес в вопросе осмысления отношения «необходимость - случайность» в рамках античной философии представляют позиции Аристотеля и Демокрита.
Аристотель понимает случайность как оппозицию понятию необходимого. Необходимость вообще Аристотель определяет как то, что не может быть иначе, и как противоречие возможности, т. е. тому, что может быть иначе. Согласно Аристотелю случайность есть то, что «чему-то присуще и о чём может быть правильно сказано, но присуще не по необходимости и не большей частью» [2]. Случайное событие наступает в результате пересечения независимых друг от друга причинно-следственных рядов, например находка клада случайна для человека, копавшего яму для посадки растений. Ясно, что человек, нашедший клад, и тот, кто когда-то зарыл клад, действовали независимо друг от друга в силу своих собственных причин. Но вот один причинный ряд пересекся с другим во времени, и возникло случайное событие - находка клада. Следовательно, человек, перекапывавший землю и нашедший клад, находит его не случайно, в том отношении, что эта находка небеспричинна, в том смысле, что есть какая-то другая причина находки сокровищ - копание земли или посадка дерева. Здесь имеет место случайное пересечение необходимого - случайное появляется на стыке двух необходимостей, и это одна из трактовок необходимого и случайного.
Итак, для случайного нет никакой определенной причины, а есть какая попадется, т. е. неопределенная. В чем, на наш взгляд, неточность Аристотеля? Проблема видится в том, что он случайность заменяет возможностью как таковой. Возможному как противоположности действительному (необходимому) он противопоставляет возможность в смысле случайности. Однако это противопоставление имеет тот простой смысл, что в действительности в любой момент времени существуют реальные возможности как то, что до появления дополнительных условий, может быть и может не быть, и что эти возможности никак нельзя отождествлять ни с действительностью, ни с необходимостью.
Аристотель считал, что неопределенные ситуации, связанные с понятием случайности, не могут быть предметом доказательного знания. Таким образом, Аристотель первым предлагает аргумент, обосновывающий детерминизм, исходя из принципа причинности, а также логического принципа исключенного третьего, который гласит, что два противоречащих высказывания не являются одновременно ложными, а следовательно, одно из них должно быть истинным. Слова Аристотеля: «Я имею в виду, например, что завтра морское сражение необходимо будет или что оно необходимо не произойдет; необходимо только то, что оно произойдет или не произойдет» [3].
Итак, Аристотелево противоположение онтологической возможности онтологической необходимости может быть понято, прежде всего, как отрицание фатализма, предопределенности будущего. Оно означает признание того, что в настоящем времени содержатся такие реальные возможности, которые сами по себе могут стать, но могут и не стать действительностью и для осуществления которых требуется, поэтому, присоединение каких-то новых условий. Если эти добавочные условия не даны, то возможность остается возможностью. Если появляются добавочные условия, препятствующие возможности стать действительностью, реальная возможность исчезает. Если появляются добавочные условия, превращающие возможность в действительность, то тогда возможность становится действительностью закономерно, то есть с необходимостью. В таком понимании возможное, действительное и необходимое не противопоставляются друг другу абсолютным образом, а составляют целое.
Другое понимание отношения между случайностью и необходимостью дает атомистика Демокрита. Если позицию Аристотеля можно обозначить в качестве диалектического детерминизма, то атомисты (за исключением Эпикура) указали на отсутствие однозначного единства между необходимостью и случайностью. Согласно Демокриту атомы и пустота выступают необходимыми сущностями, однако соединение атомов в предметы и миры происходит случайно. Но в возникшем мире начинают господствовать необходимые причинно-следственные связи. А то, что некоторые явления для нас представляются случайными, есть результат незнания всей совокупности причин и следствий, приведших к данному событию: «люди измыслили идол случая, чтобы пользоваться им как предлогом, прикрывающим их собственную нерассудительность» [4]. По Демокриту, именно случайность формирует вещи и миры. Следует отметить, что образ пустоты у атомистов - это первый символ чистой случайности, или свободы, символ того, что еще не решилось, не сцепилось и что при этом не занято другим, пустота - это условие того, что есть (атомы), и того, что может быть. В то же время пустота - это необходимое условие движения атомов.
При рассмотрении позиции Демокрита на природу причинности может показаться, что здесь есть внутреннее противоречие. С одной стороны, Демокрит постулирует категорию случайности как то, причину чего мы не знаем, с другой - развивает линию механицизма - господ-18
ства однозначных причинно-следственных отношений, где случай нельзя рассматривать как причину чего бы то ни было, а следует возводить к другим причинам. Так, Аэций приводит следующее сообщение, возможно, принадлежащее Демокриту, а возможно - его учителю Левкиппу: «Ни одна вещь не возникает беспричинно, но все возникает на каком-нибудь основании и в силу необходимости» [5]. Иллюстрацией детерминистической позиции Демокрита может служить пример: лысый мужчина шел по дороге, но неожиданно ему на голову падает черепаха и разбивает череп. Событие может показаться совершенно случайным, однако случай здесь вписан в цепочку необходимой и причинной связи - черепаха упала не случайно, а потому, что ее нес в когтях орел, который решил полакомиться вкусным черепашьим мясом, разбив черепаху о камни. Видя голый череп мужчины, орел принял его за камень и бросил черепаху на него.
В примере с черепахой и орлом Демокрит отрицает возможность случайности в смысле беспричинности. В то же время он признает случайность как то, что противоположно целесообразности. Но каким образом? Демокрит отрицает телеологию, характерную для Аристотеля, ибо нелепо спрашивать, для чего возникло нечто, следует спрашивать, какова причина этого нечто. Тем самым, во взглядах Демокрита нет противоречия - он отрицает случайность не в том же смысле, в каком он ее признает. Случайность он отрицает только в смысле беспричинности, т. е. отсутствия целесообразности в неживой природе, человек же всегда действует с определенной целью. Таким образом, природа - царство случайности, но в мире человека господствует целесообразность.
В период господства идеалов классической научной рациональности, под влиянием успехов естествознания, взгляд Демокрита на природу случайности получил широкое распространение. Так, в философии Спинозы возможное и случайное обозначают лишь недостаток нашего знания относительно существования вещи [6]. Естественно, что такая трактовка понимания случайности повлияла на характер классической науки, исходящей из однозначной каузальности, т. е. из утверждения о том, что подлинная причинность проста и регулируется механическими законами (лапласовский детерминизм). Однако из универсальной причинно-следственной связи непосредственно не выводится мир человеческой субъективности - истории и культуры. Этот вывод, сделанный в рамках неклассической философии, нашел свое подтверждение и в науке. Открытие физики статистических законов подтвердило тезис о том, что в сложных вероятностных процессах действуют не только однозначно определяемые причинные связи, но и большую роль играют случайные взаимодействия. И здесь мы возвращаемся к Аристотелевой трактовке, в которой случайность предстаёт в качестве реализации одной из нескольких возможностей, имеющихся у объекта при определённых условиях в определённом отношении.
Таким образом, оба мыслителя говорят о некой роли случая, но у каждого из них случай понимается по-разному. Аристотель, рассматривая случайность как обратную сторону необходимости, понимает ее как основу становления потенциального бытия, то есть подчеркивает роль случайного на уровне мира природы. Демокрит же, понимая случайность как то, причин чего мы не знаем, относит ее к миру субъективного человеческого духа, давая начало индетерминистической линии в развитии социального и культурного бытия. Именно сопоставление позиций Демокрита и Аристотеля дает нам возможность предположить, что само понимание категории случайности играет существенную роль в становлении типов научной рациональности.
Примечания
1. Ненашев М. И. Антропный принцип и проблема наблюдателя // Вопросы философии. 2012. № 4. С. 69.
2. Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 1. М.: «Мысль», 1976. С. 286.
3. Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 2. М.: «Мысль», 1978. С. 202.
4. Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Политиздат, 1956. С. 35.
5. МаковельскийА. О. Древнегреческие атомисты. Баку: «Изд-во АН Азербайджанской ССР», 1946. С. 208.
6. Спиноза Б. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1957. С. 349.
Notes
1. Nenashev M. I. Antropnyj princip i problema nablyudatelya [Anthropic principle and the problem of the observer] // Voprosy filosofii - Voprosy filosofii - Questions of philosophy. 2012, No. 4, p. 69.
2. Aristotel'. Sochineniya: v 4 t. [Compositions: in 4 vol.] Vol. 1. M. Mysl'. 1976. P. 286.
3. Aristotel'. Sochineniya: v 4 t. [Compositions: in 4 vol.] Vol. 2. M. Mysl'. 1978. P. 202.
4. Marks K., EHngel's F. Iz rannih proizvedenij [From the early works]. M. Politizdat. 1956. P. 35.
5. Makovel'skij A. O. Drevnegrecheskie atomisty [Antient Greek atomists]. Baku. "Publishing house of the Academy of Sciences of the Azerbaijan USR". 1946. P. 208.
6. Spinoza B. Izbrannye proizvedeniya: v 2 t. [Selected works in 2 vol.] Vol. 1. M. Gospolitizdat. 1957. P. 349.
