11ББК 63.3 (4)64—283.2
И. С. Борзова, Н. А. Докучаева
РОЛЬ ОППОЗИЦИИ И ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В ФОРМИРОВАНИИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В КОНЦЕ XX — НАЧАЛЕ XXI ВЕКА (на материале Белоруссии и Черногории)*
Термин «гражданское общество» за последние несколько десятилетий стал одним из ключевых концептов в гуманитарной науке. Ядром гражданского общества принято считать организации и группы, не зависящие от государственного аппарата и защищающие интересы и права граждан (оппозиционные движения и партии, группы интеллектуалов, общественные движения, организации, союзы, независимые средства массовой информации и т. д.).
Развитие гражданского общества является во многом противоречивым процессом, поскольку, с одной стороны, государство заинтересовано в стимулировании прогресса гражданского общества и поддержке его институтов, а с другой стороны, становление гражданского общества приводит к формированию организаций и структур, деятельность которых может быть противопоставлена государству.
Эти противоречия особенно ярко проявляются в условиях посткоммунистического транзита в странах Восточной Европы, где оппозиция и интеллигенция балансируют между трансфор-
© Борзова И. С., Докучаева Н. А., 2013
Борзова Ирина Сергеевна — кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории и международных отношений Ивановского государственного университета. [email protected]
Докучаева Наталья Александровна — издатель сетевого научного журнала социально-гуманитарных исследований «Лабиринт». [email protected]
Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и науки РФ, соглашение 14.1337.21.0695.
мирующимся государством и формирующимся гражданским обществом. Представители оппозиции и интеллигенции отдельных восточноевропейских стран играют важнейшую роль в формировании гражданского общества, поскольку на их плечах лежит задача по анализу и осмыслению общественно-политического развития, а также поиску наиболее оптимальных вариантов и стратегий дальнейшего развития государства.
Представители интеллигенции посткоммунистических стран Восточной Европы принимали самое активное участие в процессе создания оппозиционных партий, появившихся на политической арене региона после крушения коммунистической системы. Именно представители интеллигенции, имеющие определенную автономность в рамках общества, способны выразить несогласие с официальным режимом и зачастую составляют костяк оппозиции.
Из всего многообразия примеров, иллюстрирующих разные модели взаимодействия оппозиции и власти, мы решили остановиться на двух не совсем типичных для Европы случаях — Белоруссии и Черногории, где демократический транзит проявился по-своему уникально.
Белоруссия в данном контексте стоит особняком от других восточноевропейских стран. Географическая близость, а также историческая и экономическая связь с Европой могли бы способствовать трансляции европейских либеральных ценностей на Белоруссию и ее успешному демократическому транзиту, но в этой стране сложилась своя особая специфика политического развития.
В Белоруссии, ввиду отсутствия устойчивых политических традиций, медленными темпами идет развитие политического плюрализма. Система власти всячески сдерживает этот процесс, демонстрируя нетерпимость к любым проявлениям оппозиционности. Некоторые исследователи отмечают, что «во второй половине 1990-х гг. в Белоруссии сложилась авторитарная политическая система»1.
В подобных условиях развитие оппозиционного движения является весьма проблематичным. Процесс объединения оппозиционных сил только начинает набирать обороты, электорат оппозиции пока распылен по разным кандидатам и не может превратиться в монолитную силу, поэтому оппозиционным лидерам и
представителям национальной интеллигенции Белоруссии пока не удается сломить внутриполитическую ситуацию в стране.
Такое положение связано во многом со сдержанными настроениями, которые превалируют в белорусском обществе. Радикальные демократические реформы, на которых настаивают белорусские интеллектуалы, не устраивают значительную часть белорусов. Наблюдая за нестабильной ситуацией после «революции роз» и «оранжевой революции» в Грузии и Украине, многие белорусы не желают подобного повторения у себя на родине и, следовательно, не хотят прихода оппозиции к власти.
Большинство белорусов открыто не демонстрируют свое недовольство политикой Лукашенко (даже если оно на самом деле присутствует), одобряют многочисленные программы социальной поддержки со стороны власти, выступают за твердый порядок и государственный контроль. Для них реальные социальные льготы гораздо более привлекательны, чем абстрактные призывы оппозиции строить демократическое государство по западным образцам. При этом граждане в основном спокойно относятся к силовым мерам, применяемым властями, поскольку, по их мнению, это поможет сохранить общественное спокойствие, стабильность и безопасность2.
В среде белорусских интеллектуалов наблюдается иная тенденция. Интеллектуальная среда является питательной для обсуждения и анализа альтернативных идей развития общества и государства. Вопросы становления и развития национальной культуры, языка, идентичности и самобытности традиционно находятся в центре внимания белорусской интеллигенции.
Именно в среде интеллигенции зародилась и развивается сегодня «неофициальная» трактовка белорусской истории. С этих позиций важнейший период относится к XIII в. — времени расцвета Великого княжества Литовского, к которому восходят белорусские политические традиции. Особенно явно идеи национального возрождения прослеживаются у сторонников и членов одной из самых известных национально ориентированных партий Белоруссии — Белорусского народного фронта (БНФ). Это объединение начало свою деятельность в конце 1980-х гг. и выступало за идею белорусской независимости на основе националистических принципов.
БНФ, получив в самом начале весомую поддержку, не смог удержать свои позиции в дальнейшем, сведя деятельность к культурологическим преобразованиям, потому что в сознании большинства белорусских граждан устоявшиеся прочные связи с Россией играли более значимую роль, чем перспективные, но во многом призрачные связи с западными странами, пропагандируемые БНФ. Фактически БНФ не имел программы экономических преобразований, которая на тот момент действительно была нужна Белоруссии — все эти факторы в совокупности предопределили падение популярности этой партии.
С приходом на пост президента страны А. Г. Лукашенко темпы развития оппозиции в Белоруссии снизились из-за нетерпимого отношения главы государства к любым неподконтрольным ему движениям. Если в самом начале своего первого президентского срока Лукашенко пытался избегать конфронтации с кем бы то ни было, то впоследствии внутриполитическая деятельность режима свелась к целенаправленной борьбе с любыми проявлениями инакомыслия.
Выборы Верховного Совета в 1995 г. и референдум, инициированный президентом в ноябре 1996 г., стали основой для поиска компромисса между раздробленными оппозиционными партиями и их первых совместных действий. Конечно, говорить о широкомасштабных объединенных акциях не приходится, но оппозиция, которая на тот момент оказалась в изоляции от своего электората и перед перспективой самоизоляции, предприняла первые попытки консолидации на «антилукашенковской» основе. Так, например, в августе 1996 г. подписи под единым документом «Об общественно-политической и социально-экономической ситуации в стране» поставили непримиримые оппоненты из Партии коммунистов Белорусской (ПКБ) и Белорусского народного фронта, а также руководители еще пяти крупнейших партий Белоруссии.
В целом, можно отметить ряд отличительных черт, свойственных белорусской оппозиции. Изначально политическая деятельность оппозиции имела оторванный от реальной жизни характер, то есть лидеры оппозиционного движения зачастую выступали за те цели и ценности, которые не являлись первостепенными для большинства белорусских граждан. Но и само белорусское общество в те годы было достаточно противоречиво, недос-
таточно структурировано в социально-политическом отношении, и полноценную базу для складывания масштабного оппозиционного блока создать в стране не могло3.
Это во многом определяет наличие того значительного количества разнообразных оппозиционных политических партий и объединений, которые со временем возникали в Белоруссии. Оппозиционные партии Белоруссии в большинстве своем малочисленны, и при официальной регистрации в Министерстве юстиции многие из них с трудом преодолевали необходимый количественный рубеж, поэтому в литературе в отношении белорусских партий часто можно встретить такие определения, как «карликовые» или «диванные».
Политические партии зачастую дробились, что было характерно, например, для БНФ, в рядах которого не стало единства по поводу тактики деятельности. После очередного учредительного съезда в декабре 1999 г. партия раскололась на сторонников Зе-нона Позняка, который с 1996 г. находится в эмиграции, и приверженцев политика «новой волны» Винцука Вечерко, возглавившего обновленную партию БНФ. Зенон Позняк стал лидером оппозиционной политической организации «Консервативно-христианская партия БНФ» (КХП-БНФ). При этом разница между новообразованными в результате процесса дробления оппозиционными партиями ясна далеко не всем. Осложняло положение оппозиции и нежелание лидеров ее партий по причине личных амбиций идти на компромисс, необходимый для эффективных совместных действий в ходе предвыборных кампаний. Это затрудняет процесс консолидации в рядах оппозиции, без которого реально рассчитывать на победу на выборах и широкомасштабную поддержку среди населения нельзя.
Несмотря на такое сложное положение, в котором пребывает на сегодняшний день белорусская оппозиция, все же она научилась использовать ошибки государственной власти, а белорусская интеллигенция и представители интеллектуальных кругов пытаются доказать гражданам Белоруссии, что существующий в стране уровень жизни уже давно отстал от уровня западных стран, и стремятся донести до белорусского населения альтернативные варианты развития страны.
* * *
Специфика формирования гражданского общества, а также функционирования оппозиции в Черногории во многом связаны, во-первых, с коммунистическим югославским наследием страны, а во-вторых, с особенностями менталитета ее граждан, которым свойственна приверженность традиционализму в государственно-общественных отношениях. К распаду Югославии Черногория подошла, не имея не только самостоятельной стратегии дальнейшего развития, но и политической элиты, способной ее определить. Формирование политической жизни и политической элиты в условиях общего с Сербией государственного образования составляет, на наш взгляд, одну из основных особенностей становления и развития политической системы Черногории на фоне других постъюгославских государств. В большинстве из них (Сербия, Словения, Македония) у власти в различных «воплощениях»4 продолжали оставаться те же силы, что и в социалистической Югославии. Политическая элита Черногории, также выйдя из коммунистической номенклатуры, оформилась к концу 1990-х гг. и, практически не меняя состава, сохранила власть до начала второго десятилетия XXI в.
Формирование суверенной черногорской элиты уходит корнями во времена социалистической Югославии. В конце 1980-х гг. в руководстве Союза коммунистов Черногории оформилась группа молодых деятелей, стремившихся занять лидирующие места в правящих кругах. Это были Момир Булатович, Святозар Марович и Мило Джуканович — политики, впоследствии оттеснившие от власти «старую гвардию» черногорских коммунистов.
Приняв участие в организации митингов в поддержку Слободана Милошевича в Черногории, Булатович и Джуканович (на тот момент ему было 29 лет) получили вскоре высшие посты соответственно президента и премьер-министра Черногории. Их третий соратник, адвокат С. Марович впоследствии стал спикером Скупщины Черногории. Первоначально обновленная правящая элита Черногории, несмотря на приведшие ее к власти уверения в приверженности демократии, полагала лучшим решением оставить в республике однопартийную систему. Однако крах Союза коммунистов и переход к многопартийным системам в дру-
гих республиках заставили ввести подобные изменения и в Черногории. Еще до принятия Парламентом Черногории 3 октября 1990 г. Закона о многопартийных выборах, в республике началось формирование политических партий и ассоциаций. В декабре 1989 г. была создана Демократическая альтернатива, которая первой выступила против монополии одной партии. В январе 1990 г. был образован Либеральный альянс Черногории (LSCG), который выдвинул задачу утверждения в стране европейских ценностей, а позднее — и провозглашения независимости Черногории5.
На первых многопартийных выборах в Черногории, как и следовало ожидать, победу одержал Союз коммунистов Черногории, после выборов переименованный в Демократическую партию социалистов (ДПС). Она, с одной стороны, тесно сотрудничала с Социалистической партией Сербии, а с другой — противостояла призывам к унитарному государственному объединению Черногории и Сербии, появившимся в начале 1990-х гг.6
Многопартийная система, состоящая из большого числа партий и коалиций, охватывающих практически весь идеологический спектр, формировалась в Черногории с начала 1990-х гг. При этом на протяжении всего периода суверенизации правящей партией в Черногории оставалась ДПС, входившая в разные периоды в коалиции с другими партиями. Основные направления деятельности партии были сформулированы на ее III съезде в декабре 1998 г. ДПС выступила «за лучшую жизнь» (основной лозунг партии), «за мир» и «за Черногорию как общий дом для всех... независимо от национальной, религиозной и партийной принадлежности»7. С конца 1990-х гг. ДПС составила коалицию с Социал-демократической партией (СДП) Черногории. Согласно Программе партии8, СДП провозгласила себя «преемником традиций антифашистского сопротивления граждан и народов Черногории, тех политических сил, которые выступали за идею социального равенства», и носителем европейской идеи в Черногории. Среди целей партии — построение государства, являющегося «средством освобождения человека, государства, стоящего на службе у человека». СДП входит в Социалистический интернационал. С обретением Черногорией независимости целью партии было заявлено построение в стране гражданского общества, а среди главных задач указывались борьба с коррупцией и пре-
ступностью и создание гражданского общества, «основанного на солидарности и помощи как традиционных ценностях черногорского общества». Основой культурной модели черногорского общества был определен мультикультурализм, а в качестве идеала обозначена «свобода каждого человека, в независимости от социального статуса, этнической и религиозной принадлежности, сексуальной ориентации, расы или пола». Обе партии выступают за евроатлантическую интеграцию Черногории.
Таким образом, в правящей партийной конфигурации объединились политические силы, сочетающие происхождение от черногорского Союза коммунистов Югославии с умеренным черногорским национализмом и политическими ценностями современного европейского социального и демократического государства. Наличие в правящей коалиции с «партией власти» Социал-демократической партии удобно как с точки зрения акцентирования ее социальной политики, так и в инструментальном плане, и позволяет создавать впечатление многопартийности на верхнем этаже власти.
Политические силы «второго эшелона» черногорской политической элиты, стремящегося занять место правящих кругов, обвиняя последних в коррупции и пренебрежении интересами народа, объединились вокруг Социалистической народной партии под руководством Срджана Милича. Сравнение основных целей партии и ее программных положений с вышеизложенными документами правящей коалиции вряд ли позволяет выявить серьезные и принципиальные различия. Партия стремится к построению гражданского общества и государства, в котором «господствуют мир, разум, закон и справедливость»9. Акцент на необходимости демократических институтов и органов власти уважать законы и обладать опытом, профессионализмом, ответственностью перед обществом и гражданами, на способности обеспечить мирную жизнь и правовую безопасность граждан косвенно указывает на основные направления критики оппозиционерами правящей коалиции. Партия пыталась привлечь избирателей построением экономически развитого и передового общества и государства, которые гарантируют и обеспечат «социальную безопасность каждого гражданина и семьи, перспективу жизни сегодняшнего и будущих поколений». Среди основных принци-
пов партии подчеркиваются свобода, равенство и справедливость в обществе (этот принцип включает борьбу с коррупцией и преступностью, представляющими одну из «наибольших проблем Черногории»). Выступая за присоединение страны к европейскому сообществу, народные социалисты, как и правящая коалиция, перечисляют в своих программных документах все основные принципы европейского демократического развития. Будучи заинтересованными в голосах всех граждан страны, народные социалисты также делают акцент на важности толерантности и уважения различий, в том числе этнических и религиозных10. Интересно заметить также, что лидер социалистов С. Милич называет себя «сербом, который говорит на сербском языке»11, что соответствует позиции его партии, отстаивавшей сохранение сербского языка в качестве государственного во время формирования текста конституции.
Новым участником черногорских выборов в первой декаде XXI в. стала партия «Движение за перемены», основанная в июле 2006 г. и также оппозиционная ДПС. Председатель Небойша Ме-доевич строил свою партию, основываясь на принципах сербской «G17 Plus». Партия позиционировала себя как современное европейское политическое движение, действующее на основе демократических принципов. Партия сохранила тесные связи с упомянутой «G17 Plus», Либерально-консервативной партией Сербии, выступающей за децентрализацию и региональное развитие страны.
Остальные оппозиционные силы сформулировали вполне определенные приоритеты на национальной основе. Просербская оппозиция Черногории также стала формироваться в 1990-е гг. Среди просербских партий тогда выделялась Народная партия Черногории, возглавляемая профессором сербской литературы Новаком Килибардой. Она опиралась на сербскую националистическую программу и пропагандировала идею о том, что сербы и черногорцы — это одна нация. На еще более радикальных позициях стояла Народная демократическая партия, но самыми яростными защитниками сербского национализма стали Сербская радикальная партия Бранко Костича и движение «За автономное присоединение Черногории к Сербии».
В начале XXI в., накануне парламентских выборов 2009 г. сербскую оппозицию представила Новая сербская демократия
(НОВА) Андрии Мандича, сформировавшаяся в начале 2009 г. из участников нескольких просербских партий и неправительственных движений (Сербская народная партия, Народная социалистическая партия, организация Матица Боке). По идеологическим критериям ее можно отнести к умеренно-центристским партиям. Основные программные цели Новой сербской демократии формулировались как развитие свободного, открытого общества на основе равноправия, человеческого достоинства, уважения прав человека и прав меньшинств. Одним из главных направлений провозглашалось развитие национальной идентичности сербского народа в Черногории; межнациональное равноправие — сохранение и развитие своей национальной идентичности. Эта задача включает борьбу за равноправие сербского народа в Черногории, достижение его конституционного статуса, полное признание национальной идентичности, свободы и экономических интересов граждан. Партия настаивает на изменении системы ценностей, на равноправии и равенстве всех граждан и народов, живущих в Черногории. Провозглашая целью как европейскую, так и региональную интеграцию, партия выступает за укрепление связей с Сербией, необходимое вследствие «естественной связи, общего исторического опыта и личных, семейных и деловых связей» двух государств. НОВА также настаивала на вынесении вопроса о вступлении Черногории в НАТО на референдум.
Активность оппозиционных партий лучше всего проявляется в ходе избирательных кампаний и подготовки к ним. Поэтому для анализа деятельности черногорской оппозиции мы рассмотрим две избирательные кампании: президентскую 2008 г. и парламентскую 2009 г.
Первые президентские выборы после референдума о независимости 2006 г. и принятия конституции 2007 г. состоялись 6 апреля 2008 г. Было зарегистрировано 4 кандидата: Небойша Медоевич от оппозиционной партии «Движение за перемены», Андрия Мандич от Сербского списка, Срджан Милич от Социалистической народной партии и Филип Вуянович, действовавший президент, от Демократической партии социалистов. При этом исследователи отмечают особенность электорального процесса в Черногории, которая заключается в том, что черногорские избиратели делают свой выбор исходя не из симпатий к конкретной
политической фигуре, а из предпочтений к политической программе и принадлежности политика к определенной партии12. В ходе президентской кампании кандидаты акцентировали внимание на различных программных целях. Так, Н. Медоевич сосредоточился на переменах, критикуя коррупцию и преступность и особо уделяя внимание электорату от национальных мень-шинств13. А. Мандич акцентировал вопросы развития инфраструктуры, реформы здравоохранения и пенсионной реформы, возрождения промышленности и экономического развития Черногории. Его лозунги не содержали националистической риторики14. С. Милич обращал внимание на проблемы местного значения, пенсионную реформу, семейные ценности и преодоление разногласий15. Ф. Вуянович фокусировал свою кампанию на безопасности и стабильности, активно пропагандируя вступление в НАТО и ЕС. Кроме этого, он говорил об улучшении уровня жизни, также делал ставку на избирателей из числа национальных меньшинств16. Что касается освещения президентской кампании в СМИ, то центральное электронное СМИ, RTCG, работало в пользу действовавшего президента Вуяновича. Доля времени, выделенного на освещение его президентской кампании, составила 33,8 %, по сравнению с 23,8 % у кампании Милича, 22,2 % у Медоевича и 20,1 % у Мандича17. Крупнейшая коммерческая станция УУГО также заметно симпатизировала Вуяновичу (47,2 %). Медоевич получил 22,4 %, Мандич — 19,3 %, а на кампанию Милича было обращено 11,1 % эфирного времени.
Отметим, что партии, выражающие интересы национальных меньшинств Черногории, хотя их представители не участвовали напрямую в предвыборной гонке, косвенно принимали участие в президентской кампании, поддерживая определенных кандидатов. Так, Демократический союз албанцев и Хорватская гражданская инициатива поддержали Вуяновича, а Албанская альтернатива и Новая демократическая сила (FORCA) отдали предпочтение Медоевичу18. В результате президентских выборов 2008 г. победу одержал действующий президент, представитель ДПС, Филип Вуянович (51,89 %). Второй результат получил Ан-дрия Мандич от Сербского списка (19,55 %). Представители партии «Движение за перемены» и СНП набрали 16,64 % и 11,92 % соответственно19. Выборы выявили серьезное расхождение мне-
ний избирателей различных регионов страны: Ф. Вуянович получил значительную поддержку в 13 муниципалитетах из 21, но в столице уступил Н. Медоевичу, которого поддержали муниципалитеты со значительной частью населения, относящегося к национальным меньшинствам — бошнякам, мусульманам, албанцам. Еще до голосования отмечалось, что шансы у Вуяновича на поддержку национальных и этнических меньшинств гораздо меньше, чем у Медоевича20. Медоевич считался кандидатом от меньшинств, поскольку в своей публичной деятельности всегда высказывался за их права21. Мандич, как и следовало ожидать, заручился поддержкой сербского населения. Милича поддержали жители муниципалитетов, населенных в основном сербами и черногорцами. Вклад в победу кандидата от ДПС на президентских выборах принадлежит и Мило Джукановичу, оказавшему поддержку Вуяновичу, который, по оценкам аналитиков, не являлся харизматической личностью в правящей коалиции22.
Следующими в Черногории стали парламентские выборы 29 марта 2009 г. Эта избирательная кампания была проведена раньше срока, после того как Парламент Черногории проголосовал за досрочное прекращение полномочий. В выборах участвовали все основные политические партии. Правящая коалиция ДПС-СДП дополнилась Хорватской гражданской инициативой и Бошняцкой партией под лозунгом «Европейская Черногория — Мило Джуканович». В лагере оппозиции Либеральная партия и Демократический центр объединились в коалицию «За другую Черногорию». Новая сербская демократия покинула Сербский список (Сербская радикальная партия, Партия сербского народа). Социалистическая народная партия и партия «Движение за перемены» также не вступали в коалиции. Коалиция Народной партии и Демократической сербской партии сохранилась. Также в кампании принимали участие черногорские коммунисты и новая Партия пенсионеров и инвалидов23.
Отдельную часть политического спектра Черногории на выборах 2009 г. представляли партии национальных меньшинств — Демократический союз албанцев Ферхата Диноши; Новая демократическая сила Назифа Цунгу, Албанский список (Демократическая лига Черногории и Албанская альтернатива), Албанская перспектива, Партия демократического процветания; бошняцко-
мусульманская коалиция Демократического союза мусульман-бошняков Черногории, Бошняцкая демократическая партия, Бошняцкое демократическое сообщество.
Предвыборная кампания получила широкое освещение в СМИ, как государственных, так и частных. Однако эксперты вновь отметили отсутствие баланса в освещении предвыборных
~ ~ «24
кампаний и перевес в пользу действующих властей .
По итогам парламентских выборов 2009 г.25 наибольшее число — 48 мандатов получила коалиция Европейская Черногория (Демократическая партия социалистов Мило Джукановича и Социал-демократическая партия), второй по количеству мандатов стала Социалистическая народная партия Черногории — 16 мест. Остальные места в Парламенте разделили партии Новая сербская демократия, партия «Движение за перемены», Бошняцкая партия, блок Албанская альтернатива и перспектива (Демократический союз албанцев DUA, Новая демократическая сила), Демократический союз Черногории.
На парламентских выборах 2009 г., согласно исследованию М. Леандровой26, повторилась территориальная неравномерность политических ориентаций избирателей. Как и прежде, эти результаты связаны с территориальным срезом этнической картины черногорского общества — южные регионы населяют преимущественно албанцы, северные — сербы, из чего следует и распределение голосов на выборах. Однако, как мы отмечали ранее, албанцы и бошняки традиционно поддерживают правящую партию ДПС, начиная с проведения референдума, в ходе которого голоса представителей национальных меньшинств сыграли решающую роль, вплоть до парламентских выборов 2009 г., когда албанцы вновь поддержали правящую коалицию, возможно, в качестве «благодарности действующему премьер-министру за признание Косово».
Помимо политических факторов, оказавших влияние на распределение мест в Парламенте Черногории в 2009 г., необходимо отметить и фактор традиционности черногорского общества, которым, по нашему убеждению, также можно объяснить победу Вуяновича на президентских выборах 2008 г. Главный редактор газеты «Vijesti» Ж. Иванович27 подчеркнул значимость проживающего в Черногории небольшого количества населения, обусловливающего ситуацию, когда «все всех знают». Фактиче-
ски, из примерно 650 тыс. человек лишь около 300 тыс. могут участвовать в выборах. В этих условиях лидеры страны, партия власти буквально знакома лично с каждым избирателем. Это позволяет оказывать давление на избирателей, если не прямыми угрозами, то «добрососедскими разговорами», обещанием помощи и т. д. Такая замкнутость и немногочисленность черногорского общества, а также его гражданская пассивность являются, по нашему убеждению, одним из наиболее значимых факторов столь длительного сохранения у власти одной партии, а точнее — даже одной политической фигуры. Ситуация усложняется и широко распространенной практикой непотизма — кумовства, семейственности, что делает если не невозможным, то крайне затруднительным реализацию каких-либо изменений.
Тем не менее, в начале XXI в. в Черногории стала активизироваться оппозиция, которая открыто высказывалась против политики Мило Джукановича, называя ее недемократичной и обвиняя «отца черногорской нации» в коррупции. Оппозиционные силы, создаваясь в основном представителями интеллигенции, объединялись в блоки с целью продвижения политических интересов своих групп. Нужно заметить, что одной из особенностей части черногорской оппозиции является ее ярко выраженный национальный характер. Значительный вес в обществе сохраняют партии, ориентированные на налаживание отношений с Сербией, что говорит о сохранении в черногорском обществе рельефного сербского вектора. Среди этнических меньшинств наибольшую политическую активность и сплоченность проявляют черногорские албанцы, поддерживающие правящий курс, но стремящиеся в то же время отстаивать свои интересы. В целом же оппозиция в Черногории хоть и стала более заметной и активной в последние годы, однако пока не может преодолеть популярности правящей ДПС, умело использующей различные инструменты для сохранения власти.
***
Рассмотренные случаи представляют собой отличающиеся друг от друга примеры «демократического транзита», но в то же время могут быть объединены рамками одной концепции — кон-
курентного авторитаризма, причем ее основные показатели будут также различны для этих стран. Так, С. Левитски и Л. Уэй, анализируя случай Белоруссии, характеризуют уровень «связей» («linkage») как «низкий», а «давления» («leverage») как «средний»28, что говорит о довольно высокой сопротивляемости белорусского государства внешней демократизации, следствием чего отчасти и является низкая оппозиционная активность, с одной стороны, и прочность центральной власти, с другой. Развитие гражданского общества в белорусских условиях также затруднено, поскольку сама его концепция предполагает создание общества западного типа — демократического. Низкая подверженность общественно-политических отношений в Белоруссии западному влиянию (в различных сферах) осложняет формирование институтов гражданского общества.
Что касается Черногории, хотя авторы концепции конкурентного авторитаризма не рассматривают эту страну напрямую (они анализируют лишь случай Сербии, оценивая уровень и «связей», и «давления» как «высокий»29), но мы берем на себя смелость полагать, что Черногория в рамках этой концепции может характеризоваться еще более высокой открытостью, чем Сербия. Уровень демократизации в Черногории по основным показателям выше, чем в Белоруссии, однако фактически Черногория также относится к странам с режимом конкурентного авторитаризма, когда конкурентные выборы существуют в условиях серьезного нарушения демократических процедур. Наличие в Черногории широкого спектра оппозиционных партий не означает сменяемости власти. В течение многих лет страной руководят одни и те же политические силы, и хотя в Черногории давление власти на оппозицию не столь ярко выражено, как в Белоруссии, даже высокий уровень влияния западных демократий не приводит к формированию в Черногории демократического режима и эффективного гражданского общества.
Однако среди существенных различий рассмотренных случаев можно выделить и схожие черты. В частности, важно отметить, что в рамках квазидемократических режимов, как в Белоруссии, так и в Черногории, оппозиционные силы зачастую формируются представителями интеллигенции на основе националистической идеологии и национальной идеи. В обоих случаях наиболее
заметные оппозиционные силы имеют национально ориентированные программы и (в случае Черногории) формируют свой электорат из представителей национальных и этнических меньшинств.
Проанализированный в статье материал являет собой примеры «многоликого» демократического транзита на пространстве Восточной Европы, в условиях которого даже наличие оппозиционных сил, происходящих чаще всего из кругов интеллигенции, обладающей высокой гражданской активностью, не гарантирует складывания истинно демократического режима и формирования системы гражданского общества.
Примечания
1 Шевцов Ю. Авторитарная модернизация в Восточной Европе: политическая система Беларуси. URL: http://www.regnum.ru/news/1030455.html (дата обращения: 23.05.2013).
2 Коктыш К. Е. Трансформация политических режимов в республике Беларусь, 1990—1999. М. : Изд. центр науч. и учеб. программ, 2000.
3 См., напр.: БорзоваИ. С. Белорусская демократическая оппозиция 90-х гг. XX — начала XXI века // Ярославский педагогический вестник. Сер.: Гуманитарные науки. 2010. № 4. Т. 1. С. 72—76.
4 Morrison K. The political life of Milo Djukanovic // Südosteuropa 57 (2009). H. 1. S. 25—54.
5 АндрияшевичЖ. М, Растодер Ш. История Черногории. М., 2010. С. 273.
6 Bieber F. Montenegrin politics since the disintegration of Yugoslavia. URL: http://www.policy.hu/bieber/Publications/bieber.pdf (дата обращения: 24.05.2013).
7 Istorijat DPS. URL: http://www.dps.me/o-nama/istorijat (дата обращения: 23.05.2013).
8 Основные программные положения СДП вошли в новейший вариант партийной программы, принятый в июне 2011 г. Socijaldemokratska par-tija : VII Kongres : program. 2011. Jun. URL: http://www.sdp.co.me/Program (дата обращения: 22.05.2013).
9 Основные цели партии. URL: http://snp.co.me/strana.asp?kat=1&id=394 (дата обращения: 24.05.2013).
10 Tolerancija i postovanje razlicitosti. URL: http://www.snp.co.me/strana.asp? kat=1&id=6148 (дата обращения: 24.05.2013).
11 Milic: Srbin sa mi govorim srpskim jezikom // Informativni portal «Analitika». 2011. 28. Febr. URL: http://www.portalanalitika.me/politika/vijesti/21068-mili-srbin-sam-i-govorim-srpskim-jezikom.html (дата обращения: 23.05.2013).
12 Presidential election in Montenegro : the vicious circle of politics, mafia and crime // International Institute for Middle East and Balkan Studies. 01.04.2008. URL: http://www. ifimes.org/default. cfm?Jezik=En&Kat= 10&ID =358 (дата обращения: 25.12.2012).
13 См.: Interim report 27 February — 24 March 2008 / OSCE Office for Democratic Institutions and Human Rights : Election Observation Mission // Presidential Election, 2008. Republic of Montenegro. P. 5.
14 Ibid.
15 Ibid.
16 Ibid.
17 Ibid.
18 Republic of Montenegro : Presidential Election 6 April 2008 / OSCE/ODIHR Election Observation Mission Final Report.Warsaw, 2008. 1 Sept. P. 12.
19 См.: Democracy assistance & elections news from the Consortium for elections and political process strengthening (CEPPS) URL: http://www.electionguide.org/results.php?ro=1116 (дата обращения: 23.05.2013).
20 Ibid.
21 Presidential election in Montenegro.
22 Ibid.
23 Montenegro : early parliamentary elections 29 March 2009 / OSCE/ODIHR Election Observation Mission Final Report. Warsaw, 2009. 10 June.
24 Ibid.
25 Konacne rezultate izbora u skupstinu Crne Gore. URL: http://www.skupstina.me/index.php?strana=saopstenja&id=143&menu_id= 1.2 (дата обращения: 24.05.2013).
26 Леандрова М. Анализ результатов парламентских выборов марта 2009 г. в Черногории. URL: http://www.regional-science.ru/2009/12/06/leandrova-montenegro-2009/ (дата обращения: 23.05.2013).
27 Интервью с Ж. Ивановичем // Докучаева Н. А. Формирование суверенного государства и гражданского общества в Черногории во второй половине 1990-х — 2000-е гг. : дис. ... канд. ист. наук. Иваново, 2013. Прил. № 2. С. 226—234.
28 Levitsky S., Way L. A. Competitive Authoritarianism // Hybrid Regimes After the Cold War. Cambridge University Press, 2010. P. 201.
29 Ibid. P. 104.
