CC BY
22
Теория и история культуры Theory and history of culture
УДК 008 + 82(091) ББК 71.0 + 83.3(0)4
This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0)
© 2018 г. В. В. Мильков
г. Москва, Россия
АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ «ДИОПТРЫ» ФИЛИППА ПУСТЫННИКА: ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ
Аннотация: Объектом анализа являются антропологические аспекты широко распространенного в Древней Руси произведения — «Диоптры» Филиппа Монотропа. В содержании произведения выявлены постулаты, которые отражают влияние христианизированного неоплатонизма на автора произведения. С этих позиций Филипп рассматривает душу и тело не антагонистами, а оценивает двусоставную природу человека, как гармоничное душевно-плотское сращение. Показано также влияние гуморальной теории на антропологические сюжеты «Диоптры». С учетом этого делается вывод, что Филипп Монотроп не принимал концепции свободы воли и проблему нравственного выбора трактовал с позиции космического детерминизма. Редкое для христианской книжности возвышение личности рассматривается как фактор формирования национального сознания в эпоху Куликовской битвы. В приложении публикуются извлечения из 5-го слова «Диоптры». Ключевые слова: Древняя Русь, религиозно-философская мысль, антропология, Диоптра, Филипп Пустынник, христианизированный неоплатонизм. Информация об авторе: Владимир Владимирович Мильков — доктор философских наук, ведущий научный сотрудник, Институт философии Российской академии наук, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1, 109240 г. Москва, Россия. E-mail: dr_milkov@mal.ru Дата поступления статьи: 23.10.2017 Дата публикации: 15.03.2018
В древнерусской переводной книжности есть широко распространенное в списках произведение, в котором формулируются оригинальные взгляды на природу человека. Они заметно отличаются от трактовок антропологической проблематики в других памятниках религиозно-философской мысли средневековой Руси. Это необычное произведение — «Диоптра» Филиппа Пустынника. О его идейно-мировоззренческой специфике далее и пойдет речь.
Сочинение получило распространение в восточнославянском регионе с конца XIV в. и дошло до нашего времени небывалым для средневекового произведения тиражом (только выявленных списков более 160 копий) [4, с. 143-166]. В центре внимания автора — антропологическая проблематика, в разработке которой вводится редкий
для Средневековья объем богословских, философских и научных знаний о человеке [3, с. 8-28]. Произведение построено в форме диалога души и тела, который настраивает на саморефлексию и раскрывает перед читателем особенности человеческой сущности [3, с. 201-202 (79-80)]1.
Согласно «Диоптре» человек характеризуется как существо чувствующее, мыслящее, одушевленное и одновременно как «тленное животное», в котором смешано вещественное и невещественное, словесное и бессловесное, смертное и бессмертное, видимое и невидимое. Ход рассуждений Филиппа Монотропа оригинален. Сначала Бог создает два мира: высший и нижний. Затем «и из того и другого сотворил он человека двойственным, небесным и земным, животным смешанным <...> — и вещественным и невещественным, словесным и одновременно бессловесным, смертным и бессмертным видимым и невидимым, взяв лучшее из вышнего, из нижнего же — тело.» [3, с. 233 (112)]. Телесность человека сводится автором к комбинациям четырех стихий, а происхождение души выводится «из вышнего небесного мира» [3, с. 230 (109)].
Весьма показательно, что нигде в произведении при характеристике душевного начала мы не встретим общеупотребимого в христианской книжности стереотипа о вдуновении души. Филипп постулирует не механическое соединение двух начал, а говорит о некоем цельном единении двух природ, которые одновременно родственны земному и небесному, но при этом составляют одно целое. Душе приписывается способность самодвижения, вечного движения и способность оживотворять тело [3, с. 233 (111-112)]. Признаки души описываются в понятиях платонизма: «.человеческие души невещественны, словесны, умны, бессмертны, бестелесны и тричастны, <...> обладают они способностями мышления, желания и ярости, а также свободой воли; и у каждой по пять чувствилищ: ум, разум, вера, воображение и понимание, — что иначе называется умственными силами: память, воображение, размышление» [3, с. 278 (157)].
В «Диоптре» неоднократно подчеркивается божественность душевной субстанции, хотя и делается предостережение, чтобы не трактовать соединение души и тела пантеистически2. На момент появления прародителей «чем-то божественным была человеческая природа» — так оценивается двуприродная сущность человека в целом. Но и после грехопадения бестелесная и невещественная душа остается почтенной «божественной славой», а из трех, выделяемых вслед за Платоном частях души (умной, яростной и желанной), именно умная имеет общее с ангелами и «более божественна», нежели две другие [3, с. 298, 299 (177, 178)]. В другом месте та же сопричастность умного душевного начала Богу выражена следующим образом: «Походит ведь некоторым образом ум человеческий на Бога, ибо в мгновение обходит он все и охватывает — и запад и восток, и юг, и север, и то, что под землей, и то, что на небесах, и то, куда нет входа, — но не существом своим — вовсе этого не подумай, — а только мысленным представлением, госпожа» [3, с. 238 (117)]. Здесь не только сравнение, здесь, за рамками предостережения не соскользнуть на пантеистические позиции, проводится четкая мысль о максимально возможном в рамках доктрины возвышении онтологического статуса ноуменальной сущности человека.
1 По причине трудности восприятия оригинала мы делаем отсылки на перевод, его же цитируем при необходимости, а в скобках указываем страницу параллельного древнерусского текста в указанной публикации.
2 «.от Бога же — дыхание в жизни бессмертной, самую невещественную бестелесную и божественную душу, — не от существа Его, нет, владычица моя, но от творящей сущности силы Его» [3, с. 298 (177)].
Самое яркое определение божественного качества души принадлежит заимствованию из трактата «О воскресении», автор которого — Григорий Нисский — стоял на позициях христианского неоплатонизма: «<...> ничто нельзя считать свойством души, что не свойственно божественной природе. Поскольку душа является подобием Божиим, все чуждое Богу оказывается за границей души» [3, с. 248 (127)]. Как видим, автор постоянно балансирует между доктринальным требованием разведения божественной и тварной сфер и откровенно неоплатонической методологией отслеживания ноуменального в феноменальном, а в данном случае божественной души в человеческом теле.
Подлинное слияние с божественным, согласно «Диоптре», возможно в постэсхатологической перспективе, когда обновленная человеческая природа вновь воспримет на себе «божественное вдуновение» [3, с. 247 (126)]. В данном случае Филипп Пустынник стоит на позициях Григория Нисского, который вслед за неоплатоником Оригеном считал, что все спасутся. По убеждению автора произведения, праведники сразу после Суда попадают в Царствие небесное. Грешники же — с задержкой. Спустя разное для всех время грешники пройдут в аду заслуженное ими «лечение», а затем воспримут ожидаемое блаженство и неизбежное в связи с этим обожение [3, с. 255 (134)].
При жизни человека автор «Диоптры» допускал возможность большей или меньшей причастности души божественному началу. Он допускал, что душа может быть целиком порабощена плотью, но если плотские страсти не победят высоких душевных устремлений — такой человек становится духовным. В жизни преобладают промежуточные состояния. Человек, в котором не торжествует ни одно из двух его начал, оценивается как человек душевный и такое качество считается естественной нормой [3, с. 297 (176)]. Как видим, предлагается дифференциация трех качеств душевно-плотского родства, приближающих человека к Богу. Ни о какой нацеленности на прорыв к трансцендентному в «Диоптре» не говорится. Этим памятник принципиально отличается от произведений исихастского круга, в том числе и от «Ареопаги-тик». Отсутствие подобных мотивов в произведении логично, поскольку любая душа несла в себе большую или меньшую часть божественного ноуменального3. В духе док-тринальных поправок, типичных для традиции христианизированного неоплатонизма, то было не сущностное, но тем не менее единение с Создателем.
С позиции ноуменальной трактовки души автор «Диоптры» на протяжении всего повествования возвращается к мысли о духовно-материальном единстве, суть которого словами Души в произведении выражена так: «невероятен союз нас двоих». Раскрывая смысл этого союза, автор подчеркивает гармонию и взаимозависимость обоих начал в человеке, что на антропологическом уровне является следствием преодоления онтологического трагизма, который в аскетической христианской традиции был связан с абсолютизацией непримиримого антагонизма между телом и душой. К своей гармонической концепции человека, предполагающей нерасторжимое единство обеих частей человеческого существа, Филипп Пустынник приноравливает и объяснение процесса зарождения человека. Естественно, что с точки зрения близких неоплатонизму установок он не мог принять распространенное в Средневековье учение о том, что душа
3 Исключение составляет позднейшее добавление к «Диоптре», где помещены рассуждения Никиты Стифата о мысленном рае. Суть рассуждений сводится к тому, что Царствие небесное открывается в сердце человека [3, с. 308-311 (187-190)]. Описанная здесь возможность прижизненного контакта с ноуменальным и трансцендентным соответствует исихастской парадигме, но в самом произведении оснований для таких выводов, или аналогичных им, мы не обнаружим.
является энтелехией тела и появляется в материнской утробе вместе с появлением у зародыша человеческого облика. По утверждению автора «Диоптры», «в единстве ведь создает Создатель нас обоих. Ни тело ведь раньше души, ни душа прежде тела создались и возникли, как то многие считают, но обе разом, ни одна не будучи первозданной и другой не опережая <...>. Ни бестелесной душа, ни бездушным тело не были и не бывают с самого начала, пойми» [3, с. 325 (104)]. Одновременно явившееся к жизни в единстве духовного и плотского начал живое существо и после рождения развивается в нерасторжимом союзе обеих частей. Душа растет, крепнет и совершенствуется по мере формирования и укрепления телесного организма [3, с. 231 (110)].
Решается в «Диоптре» вопрос и о характере соединения душевного и телесного начал. Филипп Пустынник принимает точку зрения Григория Нисского, что душа не может быть ограничена какими-нибудь телесными органами, поскольку «нельзя пространством очертить бесплотную природу и никакими частями тела ум не содержится, но по всему телу проходя, на всех здоровых органах тела, частях телесных, он осуществляет свое действие» [3, с. 232 (111)]. Поэтому автор не присоединяется ни к Аристотелю и Гиппократу, утверждавшим, что ум прибывает в сердце, ни к Гале-ну, учившему о связи ума с мозгом. Не локализованная ни в каких конкретных органах душа по всему телу действует, подчиняя себе органы чувств [3, с. 231 (109-110)]. В этих своих суждениях создатель «Диоптры» становится на точку зрения неоплатонического понимания души как сущности внетелесной и лишь действующей в теле, находясь одновременно и в нем, и вовне. Вместе с тем Филипп признает, что нарушения мозга или сердца влекут за собой нарушение психической деятельности, а следовательно, и душевных проявлений. Но это уже вопрос взаимодействия материальной и духовной природ человека, о чем надо сказать особо.
Через все произведение сквозной мыслью проходит идея зависимости духовных проявлений от плотского начала. В диалоге Плоти и Души первая постоянно напоминает второй, что вне телесных органов душа остается невидимой и никем не знаемой: «Без меня никак ведь не можешь ты вообще ничего делать житейского и телесного, и духовного также» [3, с. 231 (110)]. «Без помощи моих органов, госпожа, Творца своего и Бога славословить ты не можешь, — если не имеешь меня своей сотрудницей и помощницей» [3, с. 230 (109)] — объявляет Душе Плоть. Автор «Диоптры» облекает вывод о высокой значимости плотского начала в человеке в исключающую любую двусмысленность форму: «если бы ты меня не имела, владычица, не стоила бы ты и медяка» [3, с. 230 (109)]. Плоть разъясняет Душе, что та глядит ее глазами, вещает ее языком, что она всем ее «явила и прославила».
Для христианской книжной традиции дерзким было уже одно то, что все антропологические построения осуществляются не в форме экзегезы, основанной на толковании положений Писания, а в виде образно-эмоционального рассказа от имени Плоти, которая, кстати, демонстрирует хорошее знание Писания. Плотское начало оценивается в редком для христианской литературы позитивном ключе. Уже сам факт союза с почти божественной душой возвеличивает ценностную значимость телесного. Назначение души в душевно-плотском сращении определяется тем, «чтобы она (душа) и худшее как-то к себе привлекла и возвысила, избавив его понемногу от тяжести и грузности» [3, с. 234 (113)]. Значение телесного оказывается настолько возвышенным в произведении, что некоторые исследователи даже склонны были видеть в нем проявление неосознанного материализма [1, с. 27-47; 2, с. 1080-1085]. Такого рода заключение ничем не оправдано. Но душевно-плотское единство в концепции «Диоптры» представлено
столь тесным и взаимозависимым, что в ряде случаев и самим автором делается прямой вывод о том, что физика определяет психику.
Рассмотрим характерный в этом отношении пример. Говоря о том, что исходным строительным материалом всего природного мира являются четыре первоэлемента (четверица материальных первоначал), Филипп развивает мысль о том, что каждое из стихийных качеств четверицы дает начало одной из четырех жидкостей человеческого организма: «От земли рождается черная желчь, ибо она суха и холодна. От воды — холодная и влажная флегма. От воздуха — кровь, по природе влажная и теплая. От огня — желтая желчь, ибо она тепла и суха. Все наши человеческие тела составлены из них, из этой четверицы, т. е. из желтой и черной желчи, из крови и флегмы» [3, с. 280 (159)]. Плоть человека рассматривается как имеющая единую материальную первооснову с Космосом, только четверица стихий в организме субстанциально представлена четырьмя жидкостями, которые в живом организме являются гуморальным тождеством всеобщих первоначал. Каждой первооснове приписываются качества, одинаково проявляющие себя и в природе, и в человеческом организме. Согласно «Диоптре» стихии земли в организме соответствует желчь, которая по своим качествам суха и холодна. Стихийному элементу воды — холодная и влажная флегма. С воздухом отождествляется кровь, которая по своим качествам влажная и теплая. Стихийному элементу огня в человеческом организме соответствует желтая желчь, которая тепла и суха. Как все материальные образования составлены из четверицы первоначал, так и тела людей из четырех жидкостей [3, с. 280 (159)]. С подобными положениями гуморальной теории можно неоднократно встретиться на страницах древнерусской книжности. Но «Диоптра» дает отличную от произведений ортодоксальной книжности трактовку. Суть ее в следующем.
Человек, как уже говорилось, характеризуется автором «Диоптры» как двупри-родное существо, в котором смешано «вещное и невещественное». Это общий постулат для представителей христианской экзегезы. А вот дальнейший ход рассуждений не тривиален. В этой своей двойственности человек уподоблен мирозданию, в котором над феноменальным миром Творцом поставлены ноуменальные творения. Поэтому венец творения является одновременно «небесным и земным» [3, с. 233 (112)]. Из этого параллелизма выводятся идеи, созвучные апокрифу «Галеново на Гиппократа».
В трактовке «Диоптры» разные пропорции жидкостей определяют отличие людей друг от друга, а с качествами преобладающей в организме жидкости увязывается нрав человека. Например, преобладание теплого элемента предопределяет жизнелюбие и щедрость, а преобладание влажного начала делает человека ленивым и прожорливым и т. д. Согласно «Диоптре», соотношение жидкостей у всех людей разное, а на проявление душевных сил оказывает влияние избыток того или иного гуморального начала в человеке. Как видим, здесь автор «Диоптры» отступает от доктринальной концепции свободы воли и проблему нравственного выбора трактует с позиций антропо-космиче-ской симпатии, которая является не чем иным, как одной из разновидностей детерминизма. В рамках подобного детерминизма склонность к тем или иным поступкам объясняется предопределенностью естественных факторов, а именно положением светил в календарные сроки, программирующих баланс жидкостей в организме. В конечном счете такого рода установка восходит к астрологической методологии, принципы которой в произведении никак не проговариваются. Непроговоренная астрологическая установка «Диоптры» выражалась в том, что характер человека объяснялся запрограммированностью временем зачатия, которым задавалось смешение жидкостей организ-
ма, а соответственно, и урожденный нрав. Автор, правда, пытается смягчить противоречие и предопределенность душевных качеств называет «естественными задатками» [3, с. 282-283 (161-162)]. Таким образом, он пытается отмежеваться от концепции жесткой предопределенности, но, несмотря на оговорки, нравственный детерминизм «Диоптры» нельзя принять как доктринально безупречный. Трудно согласовать с ортодоксией утверждение создателя этого сочинения, что человек от рождения является гневливым, блудником либо в каком ином нравственном облике. Как врожденные задатки регулируются свободным волевым началом — эта проблема даже не затрагивается в произведении.
Ближайшее соответствие подобным взглядам находим в апокрифе «Галеново на Гиппократа». В нем заболевания и личностные качества ставятся в зависимость от того, какой элемент сезонно господствует в годовом календарном круге. В рукописных подборках конвой апокрифа является развитием его идей с точки зрения космо-при-родного единства и содержит расчетные дополнения для определения благоприятных и неблагоприятных сроков для человека. Астрологическая специфика в комплексе этих сочинений выражена недвусмысленно. В силу параллелей с «Галеново на Гиппократа» данные установки можно сближать и с детерминистическими мотивами «Диоптры». Совпадения проходят по линии созвучия мотивов стихиологии и антропо-космического параллелизма. Речь может идти об определенной близости идейно-мировоззренческих предпочтений. Мотивы небезупречно ортодоксального содержания в «Диоптре» Филиппа Пустынника определенно присутствуют, хотя в общем контексте эти отступления от доктрины завуалированы.
Если оценивать религиозно-философскую специфику памятника в целом, то свойственный средневековой церковной литературе онтологический дуализм, нацеливавший на противопоставление духовного и материального начал бытия, «Диоптрой» в определенном смысле преодолевается. Плоть и Душа представлены не враждебными, а равнозначными и взаимодополняющими друг друга сущностями, находящимися в состоянии обоюдополезного сращения. Подобного рода установки формировали представления о человеке гармоничном и чуждом переживанию трагедии душевно-плотского антагонизма. Человек рассматривается Филиппом Пустынником отнюдь не как «искалеченное» бытийным несовершенством существо, а как венец творения, величие которого поднято до уровня антропо-космического тождества. Пессимистическому пониманию человека как греховного существа в аскетической литературе здесь противопоставлен человек вселенский, с оптимистической открытостью окружающему его миру и постэсхатологическому будущему.
Закономерно поставить вопрос: в каком культурном контексте подобные идеи могли получить свое развитие? И такая идейная среда в Древней Руси существовала. Гуманистическое отношение к творению Божиему соответствовало духу того направления древнерусского монашества, в среде которого не драматизировалась онтологическая вторичность материального в отношении к идеальному и преодолевался соблазн полного отрешения от мира. Таковым было колонизационное движение последователей Сергия Радонежского на Русский Север, которые уходили от мира для самосовершенствования, чтобы затем служить миру. Именно в хранилищах этих монастырей чаще всего можно было встретить списки «Диоптры». Не исключено, что вдохновленные жизнелюбивыми устремлениями подобного рода текста его читатели поднимали соотечественников на борьбу с ненавистным игом, иссушавшим саму душу русского народа. По крайней мере мироотреченная установка служить идеологическим знаменем
собирания сил на борьбу с поработителями не могла. Есть достаточные основания считать, что «Диоптра», с характерным для нее отходом от рассуждений о несовершенстве природы человека и редким для христианской книжности возвышением личности, идеями своими подпитывала осознание собственного достоинства в эпоху национального подъема.
ПРИЛОЖЕНИЕ «ДИОПТРА» ФИЛИППА ПУСТЫННИКА. ПЯТОЕ СЛОВО
Текст «Диоптры» приводится по рукописи РГБ, собр. Гранкова № 46, XV в.
(Л. 382в) пАтого/слова. соуть оуко. вси/ стихове. „в лг въ/прашаи оувид&ти како/ горнли англьскаи сло/веснаи соущества пре/дъоустроилъ есть еь./ долили же сд&тель/ствоуеть и еще слове/снаи и сии соущаи:. / Оуко равны ли соуть дша/ вс&мъ члвкомъ. =во/моу оуко или имоуть/ различУе прем&ненУга в/ т&хъ соущьств& и е/стьств&. оуко бгъ ли/ есть виновенъ въ еже/ еыти члвкомъ. =вомоу/ оуко прмдроу. и ц&ло/мдреноу. =вомоу же коую/ и клоудникоу. дроуго/ моу и неподатливоу и // (Л. 382г) соуровоу. иномоу паки/ гн&вливоу и иростноу. / дроугомоу же простоу/ и кроткоу:. гла же паки/ како есть различенъ/ въ члв^ц&Хъ:. @ко в ни/ же хощеть еь ествена/и преставллеть. ё го/ршихъ на докр&ишее:. / Оуко кто есть виновенъ/ въ страсти и спаданУа/ ражаемыхъ члв^къ:. / Злыи же врагъ како вс&/ваеть въ серца наша не/подокнаи помышленУа. / и како еь попоусти его/ ратовати на члвкы:. / Дша како поминають/ своихъ съклазнъ или/ паки дроугих првднЫ/ дша. и како = нихъ мо/молатса кром& соу/ ще телесы^ъ. и аще оу/ко что д&иствоують/ тамо нй& или ни:. // (Л. 383а) аще оуко со хмъ дша стхъ. / ино прочее что есть ко/лшее еже хотать при/гати възданаи троу/домъ во второе хво при/шествУе: @ко хъ не/ вниде с развоиникомъ/ въ еже на земли чювь/ственыи раи. но ни же/ ина каи дша правднЫ. / по погрекенУи же его/ и въскрньи:. что есть/ мысленыи раи. и иже/ в немъ садове. и сихъ ко/ жествении плоди. при/ложительно вид&ние:. / дша: Почто слоужителнУ/це словесныи силы ё и/н&хъ предъоустрои. или/ ёд&ли паки англкаи/ оуко гл# еь и влдка./ члвчкига же дша словесны/и оуко и сии. вс#къ ны/н& прелагаеть сд&ваи / и еще:. пло, Прсвид& // (Л. 383б) вс#ко еъ словесныи/ силы ико члвци т&мъ / почюдишасА з&ло. ке/значалныи въм&ни/вше и нерожены сии/ прочее зл& многаи и/ начала. и еы же тмами/ народодержанно и ке/зчинно творлще гже / вм&сто оучиненого/ введоуть в житье иже/ и чювьственыи похва/ливше миръ. и ставше/ оуко в немъ ба" кезна/чална еыти. и еще же/ нероженна сего вм&/нивше н&како. в мечь/танУе кесловесно оукло/нишасА и прелесть./ сего ради оуко наша дша/ словесны соуща. и еще и/ нй& прелагаеть на пока/занУе его. силы же и св&/та. и еще же и оучите/льства. англкихъ оуко // (Л. 383в) преже предъоустроенЫ. / ико единого сд&те/лА кывша оукоивсА./ и ё единои силы нача/ла и власти словесное/ и оумное произыде вс#/ко етво. и ико прои/зыиде ико да не в&роу/ете. на насъ взираю/ще в нов&х прозАка/ющи иже преже кы/вшимъ соуществомъ/ подокн&. выше члвка/ с^ще самого стоупаете. и/ даже до начала перваго. /ико мощно въсходите/ оуко. члвчтУи оуко дши/ внов& кывши. прочее/ же и иже преже тои сло/веснымъ силам. не/пщюи и от сд&тел# на/чало приити. ничто же/ празно или д&лаеть/ и всоуе. сила гдыне мои/ ни л&томъ ни в&ком. // (Л. 383г) зижителА
h cg&rc/A# oyBigaert hah npc/craHcrt. hh xoygoxt/cTBo gaxc go ccro oycra/ BA#erc# wHoygt. g"mH / go eguHocoy^Hoy h& /ctbopha^. hh oyEo. no/goEHoy xc @ ko xc gocru/xHo. h iiko xc wEpas^. / h a^c oyEo MoygpoycM^ / ErBu npuoynogoEA#/ thc#. nogoEHoe xc/ npo,ce EccMpTHoy/ coy^c ecrt h npucHocoy/^cH^ EccMprcH^ bo bcc. / cMpTHoe go HcnogoEHo/ EccMpTHoMoy ecr^ ho/ cnporuBHo bAm^. h hc/ nogoEHa bc#ko. tako/ba oyEo npoucxogurt/ g"ma MABKoy. coy^ccTBo/ caobccho. h npucHonog^/BHXHo xc xhboti w ccec/ HMoy^u h nogairu h Mo/roy^u. T&Aoy MocMoy // (H. 384a) xc npuBAsaHa ecrt exc/ h caMoBAacTHoe xc noM№/guc# oyEo cha& exc BHoy/rpt ccTBoy. w pasahmhi/ nogoEaert. cmotphth/ BH&mH#ro. bc@ka go x'/rpocrt tako xc xoygo/xtcTBo. h g&ucTBo. g&/rame h Bug&Hte goBoAt/H& bc@ko g"mH. EccMpTHoe/ @BA#eTt. h cKasoyert/ Toy xc @koba ecrt h ko/ahka exc euth gaBUH./ g"ma hawhmi. npoMce/ t^h e^c npiicno euth/ h npcEUBATH. gap^ noga/A^ ecr^ bcahkh E#mc/ gap^ ecrtcTBo mabmkhH/ xc gmt MHoxtcTBo baa/ gu,H^ Mora. eAHKo ha/c^ oyEo cmhcacho. hsoml/tcho xc w 3hxhtca#/ h cg&rcA# Bc#MtcKH./ @koxc oyEo h npo,ara caobc/chai coy^ccTBa. hc hcmc// (H. 3846) rmu tu Ta. E^ xc h/cmca^ @ ecr^. hxc h s^/B&sgu hcmhtih. h go/xgcBHui KanA#. aHrAoy/ xc oyEo h g"mH coy^t/cTBo h ecTBo. eguH/ E^ cB&crt. ikobo e/cr^ h koahko:. gma/ hmam^ hho BsucKaHue/ HcoygoE^wEp&racMo./ h ckaxh mh @BAcme cc/Moy. a^c cb&ch paEu/ hc mabmkhi oyEo gma/ w nHcamra extbchto./ hcbc^cctbchu xc h/ caobcchu h oyMHu HaBu/KHoyi. h e^c xc h ecctc/acchu h tphmacthu. @/ko xc h cama npcpcMc b^/ caob&. HMoy^rc oyEo/ eccaobccho h noxoTHo/e xc k chm^ xc h iapocT/Hoe. h caMoBAacTHoe/ xc. h naKH MWBtcTBa/ Koropaixgo ecT oy// (H. 384b) m^. h cmuca^ h cA'Boy./ McMT'Hue. h pasMucAc/Hoe xc. oyEo paBH& ah/ ta t&m^ gapoyert./ hah noMAAoy wmacth/ b cch. hah b^ whoh. b^/ gpoy3&H xc bcamlckh/ h bucoko nogaBaert./ h eguHa oyEo AHxoHMtcr/BoyeTt. gpoyroyw xc/ b^ caab&. gpoyrai xc/ mhct&h^h h eoawh/ w hhu@. EXrog&AHoe/ h spurcAHoe 'Mart/ AoyMmc hhu@. xot&/x^ xc HdBUKHoyru h ka/ko ecTBo T&x^ ecTt/ oyEo bc#kh ah nogoEH&/ coyrt no BccMoy hah u/MoyTt npcM&HcHH@ b spa/^. h b Bug&. a^c nogo/ EaeTt w ecctcacch&/m^ FA^ath. spaK^ h Bug:. [nAo.] Ha tcacccx^ EUBawTt/ hu ch@. rxc. pasAHMHi // (H. 384r) tcacchai. h npcM&HcHVa/ nogoEH& Bug^ xc oyEo/ h spaK^ cнцc hhakob^./ E&AocTt h McpHocTt/ xc. KpoyrAoAHMue. Ma/AocTt h ToHocTt xc. c^/ chm^ h coyxoAHMue. MAa/gcHtcTBo xc naKH k ch/m^ xc h cTapocTt. h ko/ AHMtcTBo вAg,мцc Ta/xc h nccTpoTa. noBHc/rga xc B^cnpuuMoyrt/ cu@ HcTA&Hue. b^ w/E^ce BocKpcrne. exc/ c^ caabow BoucTHHoy/ pabha. h ta EUBaeTt/ spaKoM^ xc h BugoM^/ h coy^tcTBoM^./ t&m xc h ecTBoM^/ g'm'c mo@. pasB&e caa/bu xc h mth. wxc w cbo/hx^ TpoygoB^ cce& w goy/ma HcxogaTauma E^ru/x^ g&A^. hha eo caoba/ ccMoy hha xc wHoMoy.^// (H. 385a) b ccMt eo tokmo hbaa/wtca npcM&HcHira tcac/ccm^. b^ wE^ce B^c^/KpHie Eoygoy^aro b&/ka. xc bc# gma no/goEHu no BccMoy w Ea/ Bccg&TcA# shxhmh/ coyrt. rxc. h k nAoTcM^/ cbasawtci h paxaw/Tc# c hhmh. npcM&Hc/HHi hc HMoyrt spaKoy./ hh spaKoy hh Bugoy hh/ oyEo. hha w hhu@ ho h/ bc#ko coy^tcTBo. h no/goEVe. b hhx^ xc paBHo/ ecrt bo bc&x^. a^c h no/goEaert w hcbc^cctbc/h&m^ tako c^matp#/th. hc mhh EccrcAccHo/e hm&th mto w tcac/chux^. hh eacck^ kako/b^ aweo. hh wEpas^ wu/Hoygt. hh T#xccrt na/KH b cce&. hh xc cAHMue/ hh xc ha rpoe pacroraHVe. // (H. 3856) hc Hcn^oyu w hhx^. ho/ B&xt tom'w cc. iiko eguHa Kaixgo goEpog&Tc/AVw cB&TA&erci. e/xc w cbohx^ rpoygoB^/ h noroB^ goEpux^. u/x xc cgc noxuAa ecTt./ @ko h npcpcKox^ tce&/ bo BTop&M^ caob&. b^/ faabhsh^ ero ccgM&/u b кoнcцt. saoeu
же ра/ди паки помрачаетси/ ико смедлена. и непри/л&жна и нерадива. и/ л&нива и слава. каиждо по/ преложенУю волею д&лъ/ ради. или чть изкира/еть или кесчтье оуко:. / ико соущи самовластна/ приносить. еже хощеть./ таже и телеса которыа/ждо сице. дши соущьсъ/тво и зракъ. никто же/ ё члвкъ в&сть. но токмо/ тою тврць и Еъ и влка:. // (Л. 385в) [дша:] И аще ико же наоучи = дша/ хъ ракыне ико не разнь/ствоуеть. но всл равь/н& тричастное имоу/ по всемоу равно и еще же/ и чювьства едина кото/раиждо есть. прочее/ дол*жно е& и вслкъ/ члвкъ равенъ еыти. вь/ разоум& же и смысл&/ и мдрти вкоуп&. и въ/ зраст& же паки и докь/рот& и час&. ико дша/животворить клго з&/ло и питаеть. и взраща/еть и красить ико во/лить и хощеть. и оукра/шаеть то оуко. и св&/ тло показоуеть. и тво/рить то =брадованно./ и та =кладаеть имъ./ водить и носить и дви/жеть. и преставлле/ ико же хощеть. тако/жде же и глаголно и д&// (Л. 385г) иствено во всемъ. тво/рително вслко д&инУе./ еже аще хощеть и ега/ хощеть и та иде же хо/щеть паки. и сеи ко кро/м& непотребно и нед&/ иствено н&како. еи/ же вижю различие пе/стро въ члвц&хъ. =во ко/ есть смысленъ и ра/зоуменъ. вкоуп& ц&/ломдръ. паки инъ пре/моудръ до з&ла. скоудо/оуменъ же инъ. в чювь/ств&х же разньства раз/лична. быстро зрлть/ оуко мнози. не тако же/ ини слышателное же/ дроузии въ =кон&ни же/ инии. заграждено/ и мало имоуть ё многа/ вси. и =ставллю вкоу/съ и =сизание. и та ина/и инако. ио несравненУе/ много во всихъ сихъ естъ. // (Л. 386а) единъ оуко Елгоглсенъ./ дроугии же злогласенъ./ =въ же травливъ инъ/ же флекавъ гоугнивъ/ же паки дроугии. к си/м же инъ заикъ/ливъ. еоеливъ же естъ/ дроугии. и фофлетъ/ дроугии и момлетъ па/ки инъ. н&м же паки/ дроугии и кезглсенъ/ вслко. и дроугии тонъ/коглсенъ. пространно/глсенъ же инъ. въ взра/ стох же паки инако ви/жю. =въ же кратокъ/ =въ же долгъ. средни/ възрастомъ же инъ./ к&лъ видомъ инъ чер/нъ же паки дроугии. и/инъ естъ плешивъ. ча/ стовласъ дроугии. инъ/ смердлща оуста им/еть. Елгооуханна же дроу/гии. и вши въ иныхъ мно//(Л. 386б)жество. въ дроугихъ же/ не тако. ц&ломоудри/ оуко едини. клоудни же/ дроузии; гн&вли/вы и иростны вижю и/н&хъ. и ин&хъ просъ/ то иныга и кроткы ви/домъ изд&тьска. и ины/и храбры и моужьстве/ны. страшливы же и/ немоужьствены ины/и. =ставлю же многа/ знамлнига и оустрои./ различна соуща и многа./ не трек& ко естъ та/ писати. да некако в до/ лготоу изидеть слово/ мое. ты же мл наоучи/ прочее истинное = сихъ/ дша оуко ико же рекла/ еси вс&мъ равны всл/ко. д&иства же ихъ ви/жю неравна. ико ё четы/рехъ сложена видимы/хъ стихи=хъ. ими же // (Л. 386в) съставлена бывши ми/рьскихъ великихъ. глю/ же теплаго и стоудена/го. и мокраго и соухаго./ иже соутъ =гнь и възъ/доухъ. и землл и вода./ ё них же ражаетсл же/лчь желтаи же и черна/и. к симъ же кровь и хра/кание. сравнающасл/ т&м. пло. Вонми/ оуко гже мои разр&ше/нУе симъ зде. створи оу/ко Еъ всю видимоую/ тварь. таже и невиди/моую иже самъ/ в&сть единъ. и всл/ ё единьственаго соуще/ства съд&лана кыша/ =Е&ма мирома глю. го/рниго и долнлго. =ва/ оуко ё телесъ. =ва же/ ё кестелесныхъ. вы/шнлго мира разоум&/ваи. долнлго же всл теле// (Л. 386г)са чювьствена. и ни же/ горнлга телеса. ни ке/стелесна долили. еди/нъ точию члвкъ ё соу/гоука соущьства съ/ставленъ еы. и есть/ства ё бестелесна ™и. / и телеса гже мои го/рнлго и долнлго. т&/ло ё долнлго. дша же/ ё горнли го. в семъ ви/дим&мъ. ё несоу/щаго вслко съста/вы оустрои четыре пре/славн&. ико же с^тъ/ =гнь възд^хъ. зе/млю и водоу. землл/ соуха и стоудена./ стоуд&на
h MoKpa Bo/ga. B^sgoyx^ MOKp^/p^ xc h rcnA^. wrHt/ xc rcnA^ h coyx^:. // (H. 387a) paxaeTC# Veo w sc/ma# McpHaa xcAMt coyx / eo e ta h croygcHa./ @ko xc h Mth e@. xpa/KAHVe xc w Bwgu croy/gcHO h MoKpo coy^c. Kpo/Bt xc w B^sgoyxa MoKpa/ h TcnAa ecTBoMt. w w/rH# xc xcatai xcAMt./ TcnAa h coyxa eo ta. w hh/x xc tcacca Hama bc&x^/ mabk^ ccTABAcrne, HMoy//(H. 3876)rt chx^ pagu. @xc coy/ t^ xcAMt xcatai xc/ h Mcpnara. k chm xc h/ KpoBt h xpaKAHVe мcтвc/pнцa ch@. @ ko h cama/ npcpc,c npcxc maaa b^/ caob&. w cctab^ oyEo/ nAogu cto@tc# rxc./ xhbothum^ xc tcac/ca w cokpob^ Mcrupcx./ h wEAacrt gaxc ecrt/ npo,ce McrupcM^ chm^ // (H. 387B) c^ctabom^. @ko xc/BoeBogaM^ h&khm^/h koacchhmhhkom^. @ko/ xc cam^ b^cxot& npa/BHTH xc h BOguru. h w/kopma#th exc w hh/x^ poxtmcec# C0y^t/CTB0. @ko w w^"t h&kH/ oyEo tcacchoc ecTBo./ HMATt xc a&to. Mcru/pc BpcMcHa hsm&^ha. Bcct/Hoy h xaTBoy c hhmh xc/ h wctHt xc h suMOy./ bccha ecr^ MoKpa h rc/nAa xc. tako xc TcnAa/ xatba h coyxa EUBae/ no ecTBoy. k chm xc/ h wccHt coyxa B^Koyn&/ h cr^gcHa. croygcHa/ xc ecr^ shma h MOK^/pa no ecTBoy. chm^ pa/c^MOTpcmra pcKoy th./ npocrpaHH&e @ko xc/ npBgHO ecr^. h KAMtc^/TBa hx^ bo BpcM# eAfo//(H. 387r)n0rpcEH0. h ecTBOM^/ CA0BtCTB0yw th. eAu/KO no cha& roxc. b caobc/ ccm^. Hanpcg^. b^ rAaвн/зн& .5 h Hh& xc npu/ aoxhm^ ucKOMoe tc/e& sg&. h pc,cM^ @ko/ B^CKop& w hhx^ xc E^/ nogacrt. chm^ mctu/pcm^ bpcmchcm^ noct/A&goyrt paCTBopcrne./ h KAMtcTBO xc naKH./ bcamckhm^ tcaccc/m^. KpoBt pacrcrt/ b BccHoy. xcam^ xc Bt/ xaTBoy coyxa eo ta e/crt h TcnAa. xcAToyw/ rATt euth. McpHai/ xc xcAMt wccHt B^spa/craeTt. xpaKAHVe xc/ h to bo BpcM# suMHoe;/ b^ chx^ oyEo ,crup&/x^ ccro a&ta npcM&Hc/ hV@ EUBAWTt. h wEpa/^cmra c*craB0Mt. npo//(H. 388a),ce bhhu eCTBcHui/ nocA&goyWTt tcacch./ h @koba MACTt npcn0At/H#ert w Mcrup&x^/ C'x^. BHcrga saMATu/e h coBOKoynAcme CAoy/,HTC# raKOBoyw cg&/A0Baert g'm'w Hoyxcw./ rorga oyE0 a^c CAoy,HTC#/ we&ma cMcTAHVe. EAFo/pacTBop&H& cacxw^w./ HMart h MOKporoy pa/BHOy rcnA0T&. takobo/ paxaeMO EUBaert no/ ecTBoy. a^c rcnAo/ w cthxhh rorga oyMHo/xaeTc#. KpacHa h MOy/xtcTBcHa. h EAFonoga/TAHBa paxaert. croy/ gcHOe xc mtotha h c^/roygcH&Hma naKH. coy/xoye xc h ropMauma h aw/ta nopaxaert. M0Kp0/e xc MpcBOwEtigAHBa/ h MOygHa h bc^ha. h @ko // (H. 3886) xc oyEo e^" pA BHgHMu / TBapcu bc^cctbchux^/ cbo@ chau h g&HCTBa/ cbo@ nOKasoyert no e/cTBOy. ha Hech h Bsoy/c& h cah^h xc h A0yH&./ B&rpu xc h goxgu. ha/ scmah h b Mopu. cam^ cu/ eTBcH& HcBuguM/ wuHoygt. снцc oyEo h/ gm^A. @xc no wEpasoy/ ero HcBHgHMa coy^H. h/ HcspuMa bc#. pagu t&/aa CB0er0 BuguMaro/ ccro. g&HCTBa cbo@ @/BA#eTt. @ko ^ ecTt npa/BcgHO b moss^ rAABt/H&M^ oyEo oyMa BAKoy./ shxhtcaa HMATt Bcc/rgamH#ro to xc aw/ehma@ h chau ero. rpu/ oyEo ch@ h ncpBui. naM#/TH0e McMTarcAHe. h/ pasMuCAcHOe xc h wKo/pMA#ert h oynpaBA#// (H. 388B)ert b^ npoM'x^ oyg&/x^ g&HCTBa cbo@. @ko/ xc E^^ b Mup&. noMu/cAcHoe xc CBOe HMATt/ b^ ccp^H. xcAarcAHOe/ xc b^ rarp&x^ h&ka/ko. CM&xOBHOe xc na/ kh ca&shhow Mupa pa/soyM&Bau. wguxarc/AHOe oyEo C^ goymHu/KOM^. naKH xc oyEo nAo/gHoe b EoyEp&ro cam&/x^ k chm xc h ipocrt/Hoe h B^sp&HVe wHoro/ b^ KpoBH camoh @xc/ eCTt wKpr^ сc'pцa. h na/KH nosHABarcAHOe b^/ wmVw. @ko xc bcch. rasu/KOM^ xc to@ rAAHoe/ wE^@BA#eTt. oymu/Ma xc CAumarcAHOe./ h np0CT0 Hago bc&mh/ mactmh xc h coygu t&/aa g&HCTBoyert CBoe./ ho oyEo pacTBopcHue // (H. 388r) [e]crt pasahmho rcAccHo/e. h nporuBoy KAMtct/TBOM^ eguHoro Koro/xgo 'x^. h ta bc#ko/ g&HCTBoyert. nogo/EH&e paBH&. h pcKoy/ th npuTMW h pasoyM^/emu pc,cHoyw mhow./ @ko xc eo goxgu E^/ c^ hec^h Bogoy ha
лице/ земное. единовидна/ соущи. многовидн&/ иже д&иствоуеть/ во всемъ мир&. на/ тмами различнаи/ древеса и кылье. еди/на же есть вода повсюдоу./ но оуко котороеж/до сихъ садове и древе/са ествн& тоу во/доу вл&ки. на свои вс&/ мъ преложи н&ка/ко видъ въ =краз же/ и величьство. и роу/млньствоу оустро// (Л. 389а)и. горкоу сладкоу же./ и теплоу и стоуденоу/ же по ествоу. Елгово/нноу оубо во многихъ. не/кл^овоню же во ин&хъ/ в дроугихъ же лютоу и/ терпоу в н&кихъ. и бы/ваеть ико же речесл/ въ крин& Е&л&исл./ и чермна в шипц& и ка/ грлна в коукоур&чи./ назелньна же к симъ/ и чермна и синл въ дроу/гихъ. и в маслици ма/сло. и в лоз& вино. во все/мъ вслка бывши. еди/новидна соущи. не самъ/ ко дождь приложи секе. / и инаковъ на землю и/сходит. но приемлю/щихъ творомъ и оусъ/троениемъ прмдрымъ./ и со=кносимъ с кимъ/ждо. по растворению/ кываеть. ико же по//(Л. 389б)трекно есть. подоке/нъ во вс&хъ. и питае/ть оуко всл. и възвра/щаеть ключим&. и до/кроую и злоую кыль. по/ ествоу и древа плодна/и к симъ. и кесплодна/и тако же прочее не лесть/ естъ рещи. елма вода е/дина есть л&по клше/ и твором кылнымъ/ и древеснымъ. и симъ/ един&мъ еыти. а не ина/ко и инако. въ =краз&/ же и в величеств& роу/ млньства оустроенУе/ же сладка ни же горка/ ни тепла или стоудена./ но ико же та единовидна/ и сии. аще сии кто по/мыслить. не мню мдра/ еыти его. но кезоумна/ того речемъ. и кллдоу/ща. сицево оуко ми раразоу/м&ваи и = дшахъ гдыне // (Л. 389в) всажаютсл в телеса/ и сраствариютсл. =/живллють же и пита/ють и възращають та./ качьство же и ество сво/е имъ. таково же естъ те/ лесное. не прем&нлють/ ёиноудь. аще тепло./ аще стоудено соухо мокь/ро или инако. аще Елго/вонно. пакы же или смердл/ще естъ. или Е&ло или/ черно. зловидно или кра/сно. на се ко не прииша/ силоу или власть. но про/мыслъ "ЕГи. сставомъ/ аще оуко имать Елго/растворена четыри сти/хии. крово и хракоти/ноу. и желчь желтоую/ же и черноую. т&ло и/ Елгосчетана. и докр&/ растворена. и равна оу/ оуко м&рою соущнымъ/ сихъ положениемъ. // (Л. 389г) и рать н&кага н& въ/ =коихъ тогда. ико да/ въстаемъ. зл& едино/ на дроугое. ради преоу/множении или =скоу/д&нии. многажы. но/ мироують вкоуп& дроу/гъ дроуга = гже. тога/ естъ все т&ло здраво./ и чювьства р&дка есть/ и тонка же и ц&ла. и/мать ико же потрекно/ естъ съ главнымъ мо/згомъ. и вредъ н&кии/ н& оудовъ есть сихъ./ но сдравУе что и Елго/пребываеть ц&ло. по/докн& части ноутрь/нли всл. серце. гл# и сл&/зеню. и дшьникъ и и/тро. и сырище. и прочаа/ всл оутрокныи части./ тогда оуко д&иствоу/еть дша по ествоу. по/казающе в т&л& есь// (Л. 390а)т&ства свои. икока оуко/ и силы же вкоуп&. ёды/ханУе естъ здраво. ц&/ лъ же и смыслъ. и =кы/чаи блгооустроинъ./ клгъ же и =брадованъ./ ико кесловесныи части/ дши качьствоующи. а/ще ли сии немощноую/ть. н&кихъ ради винъ./ не можеть в сихъ и ес/тв&н& д&иствовати./ и рекоу ти притча и ра/зоум&еши реченаи./ велико слнце и само е/стъ ико же в&си. има/ть и дв& д&иствен&/ велиц&. иже исперва/ приитъ св&тити и/ гр&ити. и все лице зе/ мное просв&щаеть/ и гр&еть. имать же/ землл различны полл./ и оудоли и холми. горы/ и лоуки. в них же оуко // (Л. 390б) соуть въздоухъ чтъ/ клещасл. сииеть в ни/ св&тл& и гр&еть ико/ првдно. а в них же оуко/ мьгла естъ или коурл/ или примракъ. или па/ки =клакъ теменъ въ/звранли зари. не сии/еть в нихъ никако ни же/ гр&еть ёиноудь въ/звранлемо ё нихъ. но/ т&мн& н&како св&/тить. но не оукарле/мо слнце неповинно ко/ то естъ но възЕранл/ющага оуко того лоуча/мъ. т&ло миръ разоу/м&и грады же его и съ/траны есть
чювьствы/ и части вноутренлга./ мьглоу и мракъ и коу/рл. телеснага стр&/танУга и слнце св&тл&/ишее д"шкьныга силы./ сицево оуко ми разоум& // (Л. 390в) въ дшахъ подокное. и/де же докра@ и Елгорасъ/творенага телеса с*ть./ и н& немощно ни расла/клено в н&чсомъ ё части/ оудовъ. вноутренихъ/ или вн&шнихъ. в т&/ Хъ всл дша ествен&/ д&иствоують. @ко по/казахомъ выше оуко/ въ слов&. в несоущихъ/ же сице влчц&. не та/ко но инако. но гавлл/тисл члв^коу или коую/ или смысленоу. или ц&/ломоудроу и разоумноу./ или клоудникоу паки/ гн&вливоу и гаростноу/ кроткоу и тихоу же./ Елгооумноу. домысле/ноу или недомысленоу/ емоу. не пщеи ка т&хъ/ сице оустрогати. и члвкоу/ =вомоу оуко дагати ве/лика@ и лоучшага даро//(Л. 390г)ванУга. Едг"од&тельс/твоуга кольми. иномоу/ же непотрекнага. и го/рша@ дагати. сие ко/ непрвдно и з&ло нена/вистно. и аще си@ сице/ кывають. соудомь ха/ моего. и равнымъ нера/вьна@ пода@. неправе/денъ оуко но ни оуко/ гже моего кезм&сть/га сего. @ко же ко слнцю/ далъ есть св&тити/ и гр&@ти. д&иство изь/начала прочимъ подо/кн&. земли с&млро/дное ращенУе в с&ме/н&хъ. садовомъ же пло/дное малы и великимъ/ вкоуп&. свое д&исъ/тво коемоуждо просто/ ествоу. сице далъ естъ/ прочее и четыремъ съ/ставомь телесное испе/рва. растворенУе же и по//(Л. 391а)ложенУе и ращенУе и сь/ставленУе и разроусиъ/ по хот&нУю своемоу и/ промыслоу @ко же в&/стъ. ничто же оуко непро/мысленоу. ничто же/ некрегомо. всл сматрл/еть =ко его неоусыпа/ющее и вс&мъ прссто/ить кь да@ по достога/нУю всл. по подокию и/ докр&. промысле@ д&/ла. @ко кыкати во вс&хъ/ клоучим& и с подокУе/мъ. аще оуко прмдръ/ и кагь кь единъ ество/мъ. т&м же заеже кла/гоу кыти емоу. в л&по/тоу промысленикъ все/мъ есть. тои заеже кы/ти прмдроу. прмдрн&/ иже = вс&хъ печетьсл/ и промышллеть. ключи/мое. аще ли что не промы/шллеть. не кагь есть // (Л. 391б) и аще н& и докръ. ни пре/моудръ паки оуко. про/мыслъ оуко есть иже/ на вс&хъ соущихъ при/лежанУе. и полеченУе4 кы/вающее. коудоущихъ/ оуко мы ничто же в&доу/ще ёиноудь. къ един&/м же клюдоуще насто/гащимъ зд& прав& не/ соудимъ @ко же подо/каеть слоучающимъ/ ёиноудъ. кг'оу же коудоу/ща@ @ко настогащага/ соуть. и соудить та до/кр&. =кразы ими же/ в&сть тои единъ соу/ тъ же нев&домы нами/ соудкы его.
[«ДИОПТРА» ФИЛИППА ПУСТЫННИКА. СЛОВО ПЯТОЕ]
(Л. 382в) Всех стихов в пятом слове 2033. [В них] вопрошал — как понять то, что небесных ангельских словесных существ Бог создал прежде всех [творений], а земных словесных существ продолжает творить и сейчас. [Еще выяснял] — у каждого такая же душа как и души всех прочих людей, или различаются они по своему существу и природе? [Потом выяснял] является ли Бог причиной того, что один человек бывает премудрым и целомудренным, а другой — безумный и блудник, либо упертый и (Л. 382г) суровый, [либо] гневный и неистовый, тогда как кто-то иной добр и кроток. Еще [рассмотрел вопрос] отчего различны у людей голоса. [Говорится и о том], что в ком захочет Бог — в том природные качества изменяет: от худших к лучшим. [Следующая тема] — кто виновен в невзгодах (несчастьях) и бедах (напастях) представителей рода человеческого. [Объясняется], как враг земной всевает в наши сердца дурные помыслы и почему Бог позволяет ему вредить людям. [Повествуется и о том] как [грешные] души вспоминают свои проступки; а так же о других душах — праведных, и о том,
4 Так в ркп., д. б. попечение.
как о них молятся, [и как молятся] те, кто бестелесны, да еще о том, свершается ли там ныне что, или нет. (Л. 383 а) [Рассматривается вопрос]: Если уже ныне со Христом прибывают души святых, можно ли ожидать большего воздаяния за труды во второе пришествие Христово? [Повествуется о том], что Христос не вошел с разбойником в тот рай, который на земле и может восприниматься чувственно, поэтому никакая другая праведная душа [не находится там] после Его погребения и воскресения. [Разъясняется], что в иносказательном смысле значит мысленный рай и те сады, которые в нем и те божественные плоды, что в этих садах.
Душа: Почему, служанка, словесные силы Владыка Бог создал прежде всего, а впоследствии отделил от ангельских человеческие души, которые словесные как те, и доныне являет подобное, создавая каждую [душу]?
Плоть: ( Л. 383б) Бог прозорливо предвидел, что люди теми словесными силами чрезмерно восхитятся, сочтут их за безначальные и нерожденные и разное другое злое [выдумают]. Вместо [одного] начала десятки тысяч богов, по подобию народовластия (демократии), [создадут] и безчинно (т.е. вопреки допустимому) поступая так, госпожа, не установленное [единодержавие] возвеличат, а чувственный [в своем разнообразии] мир. Пленившись же им, будут считать оный в жизни своей богом безначальным и еще не рожденным. [И так], провозглашая невозможное, к фантазии [достойной] бессловесных склонятся, [проповедуя] ложь. Потому наша душа словесна, что этим [Бог] до сего времени являет [нам] силу свою и светлость, да еще научает, что ангельские сущности, (Л. 383в) которые были прежде всех созданы, от одного Творца все происходят. От образующих единство Силы, Начала и Власти [по воле Творца произошло все, что имеет] словесную и умную природу. Так произвел, чтобы те, кто не верует, взирая на вновь появляющихся, которые были подобны прежде бывшим существам, восходили бы [мыслью] по своим возможностям к тому, что выше человека и даже до самого Первоначала. Человеческие души появились не сразу, прочие, представляющие те же небесные силы, появились раньше. Понимай, что они от Создателя получили свое начало. Ничего же бесцельно, дурно и напрасно не свершает [Бог]. (Л. 383г) Сила Создателя и Творца, госпожа моя, годами да веками не слабеет и не кончается, а искусство творения его вовсе не прекращается. Души [Бог] не творил единосущными себе. Не подобны они ему, но насколько это возможно воспринимаем их как образ, и если только умствуем сопоставляем с Богом (т.е. только в сопоставительных суждениях позволительно сопоставлять с Богом). Во всем подобное бессмертному — тоже бессмертно и вечно. Смертное ведь неподобно бессмертному, но противоположно, владычица, и ничем не соответствует. Таким образом, получается, что душа человека представляет собой существо словесное и вечно движущееся, в себе самой жизнь заключающее и обладающее способностью сообщать ее телу, (Л. 384а) с которым она связана. Душа — самовластна. Восхищаешься силе, которая присуща ее скрытой природе и которую по различным внешним [проявлениям] следует наблюдать. И наука и искусство, как и всякая вообще деятельность и умозрение, со всей очевидностью свидетельствуют о бессмертии души и [дают возможность] судить о том, какова она и что представляет [собой]. Давший душам нашим среди прочего возможность вечно быть и находиться [вне мира], великим даром наделил и дар тот [определяет] природу души. Человеческих душ, владычица моя, — множество и до нас было без числа. Сколько их — знает Творец и Создатель всего. Как и других словесных существ тебе их не (Л. 384б) сосчитать, только Богу известно число, у которого и звезды сосчитаны и дождевые капли. И сущность и природа ангелов, как и душ, известна одному Богу, [который знает], что они собой представляют и сколько их.
Душа: Имеется у меня другой трудноразрешимый вопрос. Объясни мне следующее, рабыня, если сможешь. Из божественного Писания следует, что человеческие души невещественны, словесны и умны, [обладая] способностью познать, а еще бестелесны и тричастны [они], о чем и сама ты мне прежде говорила. Обладают они мышлением, влечением (желанием), да к тому же яростью и самовластием, а так же им присущи такие способности как (Л. 384в) мышление, понимание, вера, представление (воображение) и рассуждение. Одинаково ли тем [и другим душам] дарует [Бог способности], или понемногу дает от той или другой части [одному], а иного наделяет обильно. Получается, что одна [душа] превосходит другую славой, а та другая [может быть] чище и значимее прочих в добрых делах и умозрении. Хотела бы узнать какова природа тех [душ], подобны ли они друг другу во всем, или отличаются видом и обликом, если только позволительно о бестелесном говорить «облик» и «вид».
Плоть: Телам при жизни, госпожа, свойственны (Л. 384г) определенные телесные различия и изменения [схожих во многом между собою людей]. Вид и облик характеризуется такими отличиями: белизна или чернота [волос], округлость или удлиненность лиц, малый [рост], худощавость, а также сухость лица [и их противоположности]. К тому же, госпожа, [свои признаки имеют младенчество и старость], еще величина (рост), а так же пестрота. Когда же воспримут те тела нетление, в славный момент общего для всех воскресения, то будут [они], душа моя, обликом и видом, существом своим и природой такими же как прежде, кроме славы и чести, которые они заслужили своими трудами и благими делами, направляемые душой. Поэтому одна слава будет у одного, а другая у другого. (Л. 385а) Только в этом тел будут касаться изменения после воскресения в будущем веке. Ныне же все души Богом Вседержителем создаются и во всем подобны меж собою, госпожа. И таковыми они с телами соединяются и рождаются с ними [отличительных признаков] изменений не имея ни по облику, ни по виду. Друг от друга не отличаются своими существом и подобием, которыми все между собою равны. Хотя и приличествует о невещественном так говорить, не думай, что бестелесное имеет что-либо от телесных: ни расцветки какой-нибудь, ни образа никакого, ни веса собственного, ни сходства по трем параметрам (измерениям). (Л. 385б) Не понимай [буквально], когда о них [говорится так]. Знай только то, что каждая душа той добродетелью просветляется, которую заслужила своими трудами и потом добрых [дел], которые в этой жизни свершила, как прежде тебе сказала во втором слове, в конце седьмой главы. Из-за злобы [душа] помрачается и становится будто смердящая, если она неприлежна, нерадива, ленива и слаба. Каждая по своей склонности волеизъявлением избирает то, что [получит] по своим делам: или честь, или бесчестье, поскольку [она] самовластна и действует как хочет. То же [воздаяние] получат и тела каждой души. Существо же и вид души никто из людей не знает, но ведает только один Бог, Творец и Владыка.
(Л. 385в) Душа: И [в соответствие с тем], как ты учила о душах, рабыня, они не [могут] отличаться [друг от друга], но равны между собой, поскольку обладают для всех одинаковой трехчастностью, а кроме того способностями одинаковыми обладает каждая. Остальное так же должно быть одинаковым и каждый человек должен быть равен тогда другому разумом, смыслом, а вместе с тем и по возрасту, красоте и сроку жизни. Душа, как ей подобает, животворит [тело] и много делает другого доброго: питает, взращивает, украшает как ей пожелается и нравится. [Она] украшает его, веселит и делает это с радостью. Она владеет, направляет и движет [телом] и заставляет его делать так, как она хочет. То же самое касается речи, а также [разного] (Л. 385г) созидания
и действия. Что она захочет и где она захочет — все [свершается], поскольку без нее [тело] бездейственно и бездвижно. [Но именно] благодаря ей (душе) вижу многие различия в людях: один смышленый и разумный, а вместе с тем целомудрен, другой весьма премудр, тогда как третий скудоумен. Кто-то еще разными чувствами отличается от прочих: одни обладают острым зрением, а другие нет; одни [отличаются слабостью] слуха, а другие не развитым обонянием, в отличие от многих. Я уже не говорю о вкусах и осязании, которые бывают разными у разных людей. Во всем этом существует много расхождений. (Л. 386а) Один имеет приятный голос, а другой — отвратный, один косноязычный — другой заикающийся, третий — гнусавый, а есть еще бубнивый, бормочущий и мямля. А иной вообще немой и полностью безгласен. Кто-то имеет тонкий голос, а кто-то низкий. Вижу разных по росту людей: один низок, другой высок, третий средней [высоты]. Один обликом светел — другой черен, один плешивый — другой густоволосый, у одного уста смердящие — у другого благоуханные; у одних (Л. 386б) много вшей — у других нет; одни целомудренные — другие блудники; одни гневливы и впадают в ярость — другие с детства спокойные и кроткие; одни храбры и мужественны — другие боязливы и не обладают мужеством. Не буду перечислять многие признаки и качества, которые столь многоразличны. Нет нужды об этом писать, дабы не затерялась в длиннотах слово мое. Но ты научи меня, где здесь истина. Души ведь, как ты сказала, во всем одинаковы у каждого. В действиях же их вижу неравенство. [Кажется, также должны быть тела одинаковыми], поскольку состоят они из четырех видимых стихий, (Л. 386в) будучи сотворенными из первоначал: горячего и холодного, мокрого и сухого, которые есть огонь, воздух, земля и вода. От них происходят [в человеке] желтая и черная желчь, а еще кровь и флегма, которые соответствуют тем [стихиям].
Плоть: Внимай, госпожа моя, разъяснению этого. [Его я предложу тебе] здесь. Сотворил Бог всю видимую тварь, а также невидимую, так, как только одному ему известно. Все от присущей [самим творениям] сущности было создано. Я имею в виду оба мира — горний и дольний. Один из них из материи [создан], другой от бестелесных [сущностей]. Знай, что вышнему миру свойственно бестелесное, а дольнему (Л. 386г) воспринимаемые чувствами материальные тела. Не бывает в горнем материальных тел, а в дольнем бестелесных [сущностей]. Один только человек сотворен был от двух сущностей: от природы бестелесной и материи, госпожа моя, [а именно] от горнего и дольнего. Тело от дольнего, душа же от горнего [миров]. От несуществующего до того вообще [Бог] чудесным образом создал четыре первоначала (стихии), а именно огонь, воздух, землю и воду. Земля суха и холодна, холодна и мокра вода, а воздух влажен и тепл, огонь же тепл и сух. (Л. 387а) От земли рождается черная желчь, которая суха и холодна, как и ее мать [земля]. От воды [рождается] холодная и мокрая флегма, от воздуха — кровь, влажная и теплая естеством, а от огня — желтая желчь, которая тепла и суха. Из них все тела наши (человеческие) составлены, (Л. 387б) а именно из желчи желтой и черной, а так же из крови и флегмы. Такова эта четверица. Как и сама, госпожа, немного выше говорила, от стихий [всякие] плоды образуются. Тела же животных состоят из четырех жидкостей. Этим же четырем (Л. 387в) первоначалам, как неким воеводам и колесничим, [Бог] дал особую область, которой сам хотел управлять, блюсти и окормлять. От них (первоначал), как от неких родителей, рождается все, что имеет телесную природу. В году так же четыре времени [сезонных] изменений: весна, лето, а еще к ним осень и зима. Весна [по своему признаку] влажна и тепла. Также тепло лето, которое по природному признаку бывает сухим. К этому [добавим], что осень
суха, а вместе с тем холодна. Зима же холодна и мокра по природе. Что касается разъяснения — об этом скажу тебе подробнее [и раскрою], что является истиной. Расскажу ниже в этом слове в главе шестой, насколько смогу это сделать. [Расскажу] о качествах их (первоначал), (Л. 387г) соответствующих [сезонному] времени. Теперь же обратимся к тому, что интересует тебя и скажем кратко о них (первоначалах) то, что Бог подскажет. От этих четырех сезонов года зависят преобладание [той или иной из жидкостей] и качества всех тел. Количество крови увеличивается весной, желчи же летом, поскольку она суха и тепла. Это речь идет о желтой желчи. [Количество] же черной желчи осенью возрастает, а флегмы в зимнее время. В те четыре сезона годовые изменения происходят, когда изменяются пропорции [жидкостей] при циркуляция первоначал. (Л. 388а) От этого зависят прочие естественные причины [процессов], которые происходят в телах. И какая из тех четырех [жидкостей] преумножается (становится избыточной), в тот момент, когда случится совокупление и зачатие, та и оказывает определяющее (принудительное) влияние на душу. Если когда случится сочетание двоих [супругов], при котором соединяются растворенные жидкости, то от пропорций влаги и тепла зависят природные качества того, кто родится. Если среди стихий преобладает теплая, то появляется на свет красивый, мужественный и добродетельный [человек]; если холодная — холодный [нравом] любитель чистоты; если сухая — рождается суровый и грозный; а если влажная — то обжора, лентяй и [любитель] плотского. Подобно тому как (Л. 388б) Бог посредством видимых материальных творений являет свои силы и действия в небе, воздухе, солнце, луне, ветрах и дождях, а также на земле и в море, сам будучи совершенно невидимым, так же и душа, которая по образу его совсем невидима и незрима, посредством тела своего видимого собственные действия обнаруживает. Это истинно так. В головном мозге подобно постоянному жителю находится владыка ум, а также, любимая, силы его. Три из них главные: память, воображение и мышление. [Душа через ум] направляет и распоряжается (Л. 388в) действиями других своих телесных органов, подобно Богу, [действующему] в мире. Помыслы же свои [мы] заключаем (имеем) в сердце, желания — в печени, тогда как смех — в селезенке. Знай, [также], что дыхание связано с легкими, а размножение непосредственно с почками. К этому [добавим], что ярость и озверение [живут] непосредственно в крови, которая прилегает к сердцу. Познание, как тебе известно, связано с глазами. Язык дает ей (душе) говорить, уши — слышать. И вообще, над всеми частями и органами тела осуществляется свое (свойственное им) действие. Но поскольку сочетание (смешение) (Л. 388г) телесных [жидкостей] различно, то в зависимости от преобладающего качества одной из них, душа действует точно соответственно с этим. Расскажу тебе притчу и ты поймешь сказанное мною. Когда Бог с небес пускает воду на лицо земли, она, будучи единообразной, действует в мире по-разному. Над множеством различных древес и трав одна и та же повсюду [проливается] одна вода, но ведь каждое из растений или деревьев согласно своей природе ту влагу впитывают, преобразуя ее на свой вид, придавая ей определенный образ, размеры, окраску, придавая [воде] либо горечь, либо сладость; либо теплоту, либо холод. Согласно природным свойствам многие растения бла-говонны, тогда как иные не благовонны. У других запах резкий и терпкий, как у некоторых [растений]. И становится [вода], скажем, в лилии — белой, в розе — красной, в фиалке — багряной, а кроме этого в других цветах — фиолетовой, красной или синей. В маслине же она — масло, в виноградной лозе — вино. Она становится разной во всем, будучи единообразной. Ведь дождь не сам по себе изменяется и во многих видах проливается на землю, но устроением премудрым преобразуется приемлющими
его и, оказываясь в круговороте, поглощаясь [растениями], соответственно тому, как это (Л. 389б) требуется каждому из них, питает всех и растит как это подобает и полезные травы и сорняки, деревья плодовитые и бесплодные, а так же многое другое. Скажем ли, что поскольку вода едина, то созданиям травным и древесным следует быть одинаковыми, а не так, что одни такие, а другие иные по образу, размеру, цвету? [Следует ли им иметь одинаковое] устроение и [признаки]: ни сладкий и ни горький, ни горячий ни холодный, [другими словами] быть единовидной как та (вода)? Если кто подумает [так], не посчитаю мудрым того, но назовем того безумным и заблуждающимся. Так же как я [рассуждаю], представляй себе и [то, что можно сказать] о душах, госпожа. (Л. 389в) [Они] помещаются в тела и сливаются (соединяются) с ними, [они] дают им жизнь, питают их и растят. Свойственное им (телам) качества и природу, каковые присущи телесному, они никоим образом не изменяют, касается ли это [таких признаков] как тепло, холод, влажность, сухость или иных подобных, а еще [таких телесных свойств] как благоухание или зловоние, белизна или смуглость, безобразие или красота. Не получили [души] на то силы и власти, а все, что касается составов [человеческого тела] зависит от промысла Божия. Если все четыре стихийных первоначала [в человеке], а именно кровь, флегма, желтая и красная желчь, растворены соразмерно и хорошо сочетаются между собой, не превышая допустимой меры, то (Л. 389г) нет между ними войны, в которой одно многократно и злобно встает на другое ради преумножения, или по причине оскудения [своего]. Но если они живут в мире друг с другом, о госпожа, тогда полностью тело здорово, а утонченные и уязвимые чувства невредимы и как положено сообщаются с головным мозгом. [В таком случае] нет вреда чувствам, а здоровью [человека] ничего не угрожает и он пребывает невредимым. Как части целого и все внутренние органы [невредимы]. Назовем среди внутренностей сердце, селезенка, легкие, печень, желудок и прочие. В этих случаях душа действует сообразно ее природе, являя в теле (Л. 390а) присущие ей силы. Если дыхание чистое (здоровое), разум не поврежден и поведение без отклонений, а [сам человек] приятен и радостен, то в этом проявляются качества бессловесной части души. А если по какой-либо причине телесные органы поражаются немощью (болезнью), то душа не имеет возможности действовать присущим ей способом (согласно ее природе). Расскажу тебе притчу и тогда поймешь то, что было сказано. Как тебе известно, великое солнце — одно, но ему присущи два великих действия, которые ему изначально были предназначены [Богом]: светить и обогревать. Поэтому все земное пространство оно освещает и греет. На земле же много различных полей, долин, всхолмлений, гор и излучин [речных]. В тех местах, где (Л. 390б) воздух чист — [солнце] сияет блистая. В таких условиях оно греет и светит, как предназначено [было свыше]. А в тех местах, где мгла, туман, дым или черные тучи, не пропускающие света, там и вовсе [солнце] не сияет и не греет, либо светит приглушенно, заслоняемое теми [препятствиями]. Но нет претензий к солнцу, оно не повинно в том, что перекрываются его лучи. [В этой притче] понимай мир как тело, города и страны — как чувства и внутренние части (органы) [человека] — туман, мглу и бурю — как телесные недуги, а светлейшее солнце — как душевные силы. По подобию составь представление, как (Л. 390в) души [влияют на тело]. Где тела здоровы, [а составляющие их стихийные начала] растворены соразмерно, где [тела] не немощны и ничем не расслаблены их внутренние и внешние органы, там душа действует непосредственно в соответствие со своей природой, как это в [данном] слове было показано выше. При отсутствии таких [условий], владычица, [все происходит] не так, а иначе. Человек может быть либо безумным, либо смышле-
ным; [кроме того] либо целомудренным и разумным или блудником, а еще [может быть] и гневливым, и яростным, и кротким, и тихим, наконец, благоразумным, рассудительным, или безрассудным. Не думай, что Бог все так устраивает: одного человека наделяет высокими и лучшими дарованиями, (Л. 390г) и благодетельствуя одному человеку больше, чем другому, иному дает непотребные и худшие [качества]. Это не верно и враждебно [Писанию]. Если это происходит по воле Христа моего и равным неравное подается, тогда несправедлив [Господь]. Остерегайся, госпожа, таковых нелепостей. Когда в начале [творения] солнцу было предназначено светить и согревать, земле [по-велено] рождать из семян растения, а садам давать плоды малые и великие, [или, говоря по-другому], действовать каждому согласно своей природе, то прежде чем [Творец] дал начало [этому и] всему остальному, он [привел из небытия в бытие] четыре материальных первоначала. Их смешение и превращение (Л. 391а) — основа того, что образуется, увеличивается в размерах и разрушается по его (Творца) воле и промыслительно. Как известно, ничто не происходит без промысла, ничто [не остается] без попечения Божия. Чтобы быть всему причастным и [все предопределять], за всем наблюдает око его неусыпное, за всем стоит Бог, промышляя о всех [свершающихся в мире] делах и воздавая каждому по заслугам, по поведению и доброте. Если только один Бог премудр и благ по естеству своему, то чтобы он мог проявлять свою благость, следует ему промышлять
0 всех. Для того, чтобы проявлять свою премудрость он премудро печется обо всех и промышляет, будучи причастным ко всему. Если бы он не промышлял, то не был бы благ, (Л. 391в) а к тому еще не добр и не премудр. А так как промысел его распространяется на все, что существует, то [все] оказывается под его заботой и попечением. О будущем мы ничего не знаем вообще, а только внимательно наблюдаем за настоящим, поэтому здесь о происходящем не беремся судить в той полноте, которая требуется для [ясности]. Для Бога же будущее как настоящее. Оно открыто только одному ему, а как он судит о том, лишь только ему ведомо. Нам же судьбы его не известны.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 Безобразова М. В. Заметки о Диоптре // Журнал министерства народного просвещения. 1893. № 11. С. 27-47.
2 Безобразова М. В. Послание митрополита Никифора // Известия отделения русского языка и словесности. 1908. Т. III, № 4. С. 1080-1085.
3 «Диоптра» Филиппа Монотропа: антропологическая энциклопедия православного Средневековья / изд. подг. Г. М. Прохоров, Х. Миклас, А. Б. Бильдюг. М.: Наука, 2008. 733 с.
4 Прохоров Г. М. «Диоптра» Филиппа Пустынника — «Душезрительное зерцало» // Русская и грузинская средневековые литературы. Л.: Наука, 1979. С.143-166.
***
© 2018. Vladimir V. Milkov
Moscow, Russia
THE ANTHROPOLOGICAL CONCEPT OF "DIOPTRA" BY PHILIP MONOTROPOS: ONTOLOGICAL ORIGINALITY
Abstract: The author focuses on the anthropological problems in "Dioptra" by Philip Monotropos. This treatise contains the postulates, reflecting the influence of christianized Neoplatonism. From this perspective, Philip does not consider the body and soul as antagonistic principles but regards the two-part nature of man as a harmonious unity. The author also illustrates the influence of humoral theory on anthropological subjects of "Dioptra" allowing conclusions that Philip Monotropos was not a supporter of the conception of free will and interpreted the problem of moral choice from the position of determinism. "Dioptra" also contributed to the respect for the individual, quite rare fact in Christian booklore, influencing the formation of the national consciousness in the age of the battle of Kulikovo. Extracts from the 5th word of "Dioptra" are provided in the appendix.
Keywords: Ancient Russia, Religious philosophy, anthropology, Dioptra, Philip Monotropos, Christianized Neoplatonism.
Information about author: Vladimir V. Milkov — DSc in Philosophy, Chief Reseach
Fellow, Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, Goncharnaya St., 12/1,
109240 Moscow, Russia. E-mail: dr_milkov@mal.ru
Received: October 10, 2017
Date of publication: March 15, 2018
REFERENCES
1 Bezobrazova M. V. Zametki o Dioptra [Notes about Dioptra]. Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniya, 1893, no 11, pp. 27-47. (In Russian)
2 Bezobrazova M. V. Poslanie mitropolita Nikifora [Message of the metropolitan Nikifor]. Izvestiya otdeleniya russkogo yazyka i slovesnosti, 1908, vol. III, no 4, pp. 1080-1085. (In Russian)
3 "Dioptra" Filippa Monotropa: antropologicheskaya entsiklopediya pravoslavnogo Srednevekov'ya ["Dioptra" of Philip Monotropos: anthropological encyclopaedia of the orthodox Middle Ages], the publication was prepared by G. M. Prokhorov, Kh. Miklas, A. B. Bil'dyug. Moscow, Science Publ., 2008. 733 p. (In Russian)
4 Prokhorov G. M. "Dioptra" Filippa Pustynnika — "Dushezritel'noe zertsalo" ["Dioptra" by Philip Monotropos — "Mirror of souls"]. Russkaya i gruzinskaya srednevekovye literatury [Russian and Georgian medieval literatures]. Leningrad, Science Publ., 1979, pp. 143-166. (In Russian)
