CC BY
165
© А.Н. Николенко, 2009
УДК 316.444 ББК 60.546.7
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ УЧЕБНОЙ МИГРАЦИИ
А.Н. Николенко
В статье обосновывает необходимость изучения учебной миграции как социального феномена, значимость которого в условиях глобализации мира, модернизации отечественной системы высшего образования необычайно актуализируется. Рассматриваются теоретические подходы к изучению учебной миграции, раскрывается содержание термина «учебная миграция».
Ключевые слова: образование, учебная миграция, территориальная и социальная мобильность.
Учебная миграция является одним из малоизученных аспектов сложного и многогранного социального явления - миграции населения. В то же время в современных условиях исследование данного социального феномена становится настоятельной необходимостью, детерминированной рядом обстоятельств: демократизацией российского общества и постепенным переходом к постиндустриальной стадии развития; активизацией процессов глобализации и вовлечением в них России; сложной демографической ситуацией в стране; изменением значимости самого образования, рассматриваемого в ситуации быстрого устаревания знаний, стремительного развития технологий, смены поколений техники в качестве важнейшего компонента социального ресурса индивида; обострением конкурентной борьбы между вузами на рынке образовательных услуг; последствиями социального, демографического, культурного, экономического характера, вызывающими изменения в социальном пространстве мест - прибытия и убытия учебных мигрантов.
Термин «учебная миграция» достаточно широко используется в научной литературе. Однако, как правило, его употребление связано с рассмотрением проблем, возникающих в процессе осуществления данного вида миграции населения, но не с причинами, детермини-
рующими появление данного феномена. Согласно формальной логике бесспорно правильным будет допустить, что причиной учебной мобильности является необходимость получения образования. В то же время теоретическое обоснование данного утверждения позволит выявить побудительную мотивацию индивидов в осуществлении учебной миграции. Начать же, на наш взгляд, следует с осмысления дефиниций «мобильность», «территориальная мобильность» и «социальная мобильность».
В научной литературе, в том числе и социологической, анализу понятия «мобильность» уделялось достаточно пристальное внимание. Под мобильностью (от лат. mobilis - подвижный) принято понимать способность к быстрому изменению состояния, положения. П.А. Сорокин предложил интерпретировать данный термин в широком и узком понимании. В первом случае мобильность означает подвижность каких бы то ни было социальных объектов, во втором - индивида (или социальных групп). Развивая предложенную П.А. Сорокиным идею, отечественные авторы (в отличие от представителей современной западной социологии, которые под мобильностью понимают перемещения исключительно индивидов) под «мобильностью» рассматривают процесс изменения индивидом или целой группой места в социальном пространстве, которое включает экономическое, политическое, профессиональное и другие подпространства. При этом подчеркивается, что мо-
бильность представляет собой также готовность и возможность населения изменять социальный статус, место проживания, профессиональную принадлежность. Таким образом, мобильность может проявляться в разных формах: «территориальная мобильность», «социальная мобильность», «структурная мобильность», «миграционная мобильность».
Термин «территориальная мобильность» используется рядом авторов (и прежде всего В. Зелинским и Д. Валентеем) в плане обобщающего понятия всех видов территориальных передвижений населения относительно мест жительства или мест приложения труда, независимо от расстояния и времени. Несмотря на это, территориальная мобильность является только одним аспектом более значительного многостороннего явления, охватывающего все виды мобильности, который называется социальным движением населения. Это процесс последовательного разворачивания явлений, начиная от миграции в пределах общей территориальной мобильности и заканчивая макромобильностью, встроенной в огромное явление - социальное изменение. Прослеживается взаимосвязь событий, вызванных миграцией населения (включающих и индивидов, выезжающих с целью получения образования) и приводящих к изменению социального пространства обществ. Данная взаимосвязь проявляется в мобильных переходах, суть которых раскрывается в концепциях с практически аналогичными названиями: мобильного и миграционного переходов, представляющих собой гармоничное развитие идеи об увеличении территориальной мобильности с развитием обществ и глобализацией мира, об усилении циркулярного движения (капиталов, талантов, информации, туризма и т. д.), об изменении состава мигрантов и усилении их роли в демографических процессах мест прибытия. Другими словами, мигранты, осуществляя пространственные перемещения, постепенно включаются во все виды движения населения, имеющие общественную значимость, влияя, по выражению В. Зелинского, на «жизненный переход» современных обществ (отражающий демографические процессы - рождаемость, смертность). При этом хотелось бы отметить, что, несмотря на критику пяти фаз перехода в развитии мобильности, предложенных В. Зелинским, на наш взгляд, отрицать в современных ус-
ловиях России наличие процессов иммиграции высококвалифицированных специалистов и желающих получить (или продолжить) образование за рубежом, а также въезжающих с этой целью в Россию иностранных граждан нельзя [3, с. 338]. То есть в настоящее время можно констатировать расширение спектра мотивов, побуждающих к миграции (в частности, связанных с получением образования), что приводит на первых порах к изменению демографического состава населения. А уже затем и к включению части мигрантов в процессы адаптации и социальной интеграции.
Однако говорить о мигрантах (целью которых является получение образования) как о субъектах, детерминирующих трансформацию демографических и других процессов, можно лишь в том случае, если придерживаться позиции тех направлений типологического подхода в изучении миграционных процессов, которые включают в миграцию не все пространственные перемещения, а лишь совершаемые между населенными пунктами и приводящие к постоянной (и/или временной) смене места жительства, а также выраженные в форме регулярных двусторонних движений между местами проживания и учебы.
То есть в данном случае к миграции, нацеленной на получение образования, необходимо отнести такой процесс пространственного движения населения, который в конечном счете ведет к его территориальному перемещению и способствует включению индивида (или групп) в адаптационное поле (что, в частности, происходит и в результате осуществления регулярных двусторонних движений). Следовательно, из данного типа миграции исключаются повседневные перемещения внутри населенных пунктов, а также эпизодический вид.
Далее, на наш взгляд, следует обратить внимание на то, что мобильность можно рассматривать в рамках двух структур: формальной (структуры общества) и неформальной (условно-личностной), а также на стыке их пересечения. Подобный ракурс позволяет перейти к анализу другого типа мобильности, в котором принимают участие как коренное население, так и мигранты, а именно к «социальной мобильности».
Как известно, данный термин был введен в научный оборот в 1927 г. П.А. Сорокиным с
целью объяснения происходящих процессов в обществе прежде всего в сфере трансформации социальной стратификации, и определял любой переход индивида или социального объекта (ценности), то есть всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую. Предпринятые попытки другими авторами интерпретировать смысловое содержание данной дефиниции привело к появлению множества определений, акцентирующих внимание на различных сторонах указанного П.А. Сорокиным процесса. Это и перемещение индивидов (или групп) в социальном пространстве, изменение его (или их) положения в социальной структуре общества или изменение социального статуса, то есть различные перемещения, сопровождаемые изменениями в иерархиях социальной стратификации и/или по социально-экономическим показателям, и фиксация траекторий перемещений (в подтверждение правильности идей П.А. Сорокина) как по вертикали (вверх-вниз), так и по горизонтали в рамках классовой структуры общества, и даже указание на любую перемену социального положения в обществе личности, социальных групп. Причем последнее утверждение советских ученых повлекло за собой введение в научный оборот термина «социальные перемещения» как попытку противопоставления дефиниции «социальная мобильность», слишком перегруженного и нацеленного, по мнению ученых, на ориентацию исследования всех процессов подвижности, динамичности, изменчивости в социальной структуре. Однако впоследствии в российской социологии наибольшее распространение получила идея не противопоставления этих дефиниций, а их размежевания, суть которой сводится к следующему: «Понятие “социальная мобильность” следует отличать от понятия “социальное перемещение”, которое предполагает любые изменения и перемещения людей в рамках действующего общества. Социальная мобильность предполагает изменение именно социального статуса личности или группы, переход от одного слоя в другой. Если социальные перемещения или социальные изменения имеют место в любом обществе, то социальная мобильность характеризует степень открытости общества, степень его демократичности или,
наоборот, консервативности. Этот тезис отчасти подтверждается высказываниями других авторов (см.: [1; 5]), в частности, в такой форме: «Понятие социальной мобильности, используемое в социологических исследованиях неравенства, означает перемещение индивидов между различными уровнями социальной иерархии, определяемой обычно с точки зрения широких профессиональных или социально-классовых категорий. Степень социальной мобильности часто используется как показатель степени открытости и подвижности общества. В рамках исследований мобильности рассматриваются уровни и образцы мобильности (“близкая” - между смежными иерархическими ступенями и “дальняя” - между отдаленными), а также то, на какие позиции кто перемещается и что определяет отбор при перемещении» [1, с. 296]. Другими словами, социальная мобильность является одной из форм перемещения индивидов (и/или групп), которая определяется системой общественных отношений, принятых образцов поведения, реализуется посредством субъектов, стремящихся к достижению собственной цели и установок. Этот вид движения определяет динамику и воспроизводство социальных структур, отражая совокупность всех изменений социальных признаков индивидов (и/или групп) и их перемещений, в том числе и из одних социальных групп и слоев в другие.
Понять процесс осуществления данного вида движения, по нашему мнению, можно сквозь призму выявления оснований формирования социальной стратификации обществ, проблемы определения которых и явились предметом изучения различных теорий стратификации. К числу авторов научных разработок в этой области следует отнести К. Маркса, М. Вебера, Т. Парсонса, П.А. Сорокина, Р. Дарендорфа, У.Л. Уорнера, Б. Барбера, У. Уотсона, А. Турэна, К. Дэвиса, У. Мура, Т.И. Заславскую, Р.В. Рыв-кину, Н.М. Римашевскую, А.В. Дмитриева,
В.В. Радаева, О.И. Шкаратана, В.Н. Шуб-кина и др. , обобщение идей которых позволяет рассматривать социальную структуру общества в форме многомерной системы, имеющей в основании объединение индивидов в группы и противопоставление их другим индивидам (и группам) по различным
статусным признакам: классовым, имущественным, властным, профессиональным, образовательным, этническим и пр. А в качестве каналов социальной мобильности рассмотреть те способы («ступени лестницы», «лифты»), используя которые индивиды осуществляют перемещения. Как известно, по большей части такими являются: органы политической власти и общественно-политические организации, экономические структуры и профессионально-трудовые организации, армия, церковь, школа, семейно-клановые связи. Причем в процессе трансформации обществ роль одних из перечисленных структур как каналов социальной подвижности снижается (например, семьи, церкви), а других - усиливается. Кроме того, отрабатываются новые формы социальной мобильности (финансово-банковские операции, научно-техническая деятельность, активность в области массовой информации и компьютерных технологий; причастность к теневой или криминальной деятельности и др. Взятые в целом, каналы социальной мобильности создают систему институционально-правовых требований, организационных возможностей, конкретных правил продвижения людей вверх или вниз по социальной лестнице, образуя, таким образом, сложные механизмы социального отбора людей на те или иные позиции и статусные роли. Совокупное действие этих механизмов на разных стадиях жизни человека облегчает ему возможность сохранения аскриптивного или достижения лучшего статуса, но само по себе не гарантирует положительный результат - опираясь на них, человек должен прилагать немалые собственные усилия, чтобы добиться лучшего. При этом следует особо подчеркнуть, что если раньше ведущими в этих механизмах являлись наследственно-сословные связи, позволяющие индивиду сохранять аск-риптивное статусное положение, то в современных обществах основной акцент в механизмах социальной мобильности переносится на другие аспекты, в частности, на образовательно-профессиональную подготовку. Важность данного канала отмечали многие авторы в своих исследованиях, посвященных изучению структур социальной
стратификации различных обществ. Например, американский социолог УЛ. Уорнер в своей репутационной теории из четырех параметров, по которым проводит стратификацию людей относительно их социальной позиции, выделяет профессиональный престиж и образование [12]. Другой американский социолог Б. Барбер, увеличив число показателей до шести, также выделяет профессию и образование (или знание). А.В. Дмитриев при анализе тенденций развития социальной структуры российского общества начала 90-х гг. ХХ в. отметил своеобразную ее декомпозицию, отражающую все большее расхождение между социальными группами по характеру труда, размерам доходов, уровню образования и престижа [4]. То есть выделяя уже уровень образования в качестве основополагающего компонента, определяющего в сочетании с другими статусную позицию индивидов и групп.
Косвенным образом значимость образования подчеркивает и французский социолог А. Турэн, отмечающий, что в современном обществе дифференциация происходит не по отношению к собственности, престижу, этносу, а по доступу к информации. По мнению ученого, господствующее положение занимают именно те люди, которые имеют доступ к количеству информации [8; 9]. А как известно, в современных условиях подобный доступ обеспечивают, в частности, навыки, умения и знания по использованию достижений научно-технического прогресса в сфере компьютерной техники, владение иностранными языками и пр. Кроме того, индивид должен уметь не только собрать информацию, но обобщить и проанализировать ее, что бывает весьма затруднительно сделать без специальной подготовки и развития способностей, обретаемых в процессе обучения.
В этой связи, основываясь на идеях теорий «человеческого капитала» (Беккер, Сжаа-стад, Кларк) и «социального капитала» (Бур-дье, Вакану, Лоури), следует подчеркнуть, что образование может рассматриваться индивидами (в том числе и мигрантами) как ресурсные возможности для осуществления успешной социальной мобильности (и миграционной мобильности, в частности), так как элементы социального капитала могут превращаться в другие формы капитала, например, финансовую (Р. Харкер, С. Махару и С. Вилкес) и профес-
сионально-статусную (престиж которой определяется выбором профессии). Однако до этого должно произойти «наращивание» «человеческого капитала». Одноименная концепция (Г. Беккер, Я. Минсер, Т. Шульц) раскрывает проблематику формирования качественно новой рабочей силы, отвечающей повышенным требованиям, предъявляемым современным производством к уровню профессиональной и общеобразовательной подготовки работника, увеличением объема затрат, направленных в сферу образования, усилением вмешательства государства в процессы подготовки специалистов [9, с. 153]. «Человеческий капитал» включает в себя наличие квалификации двух видов: общепрофессиональной и специальной. Причем возможность применения последней замыкается рамками определенного сегмента рынка труда, ограничивая мобильность индивида, но вместе с тем и предоставляя возможность лучшей перспективы в данной сфере. Концепция «человеческого капитала» обращает внимание на индивидуальные характеристики работника как детерминанты его дохода. К их числу относятся те, которые влияют на производительность труда работника. Например, формальное образование, неформальное обучение на рабочем месте, состояние здоровья и т. п. Поэтому работник, осуществляя капиталовложения в занятия спортом, оплачивая образование, впоследствии получает доходы от осуществленных инвестиций в форме заработной платы. Дифференциация заработной платы, по мнению авторов данной теории, должна отражать индивидуальное варьирование инвестиций и доходов от инвестиций [2, с. 17]. То есть, «теория “человеческого капитала” пытает объяснить различия не только в структуре оплаты труда, но и в интенсивности трудовой мобильности. На этом основании можно заключить, что процесс накопления «человеческого капитала» осуществляется на протяжении всего жизненного цикла индивида, включая его первичную и вторичную социализацию, ресоциализацию, получение образования, поиск информации о формах трудоустройства, обучение на рабочем месте и пр. [6, с. 104]. В то же время следует обратить внимание на тот факт, что применение концепции «человеческого капитала» возможно при условии осуществления добровольной миграции, когда индивиды делают рациональный выбор в
пользу миграции (в том числе и с целью получения образования, повышения уровня квалификации, изучения иностранных языков и т. д.), сопоставляя возможные потери и приобретения от переезда (теория индивидуального выбора Дж. Борджас) (см.: [11, с. 80-93]). И в этом случае миграция может рассматриваться как одна из форм инвестиций в человеческий капитал мигрантов. Причем результаты данных инвестиций определяют возможности мобильности мигрантов.
Другими словами, отмечая важность образования и знаний как таковых, необходимо подчеркнуть и значимость их специализированной направленности, профессиональное применение. На эти моменты указывал американский социолог П. Блау при выделении элементов своей системы параметров, определяющих положение индивида в обществе, разделив их на номинальные и ранговые. При этом к первым, наряду с такими, как пол, раса, этническая принадлежность, вероисповедание, место жительства, политическая ориентация, язык, он отнес и область деятельности, а в ряду вторых (ранговых) выделил образование, доход (заработная плата), богатство (наследство или накопление), престиж, власть, происхождение, возраст, административную должность, интеллигентность. Подобное разделение параметров на номинальные и ранговые имеет особое значение не только потому, что соответствует двум важным характеристикам социальной структуры: гетерогенности и неравенству, но и указывает на сферу применения труда в плане признания обществом ее в качестве престижной.
В этой связи необходимо отметить, что, помимо У.Л. Уорнера, Б. Барбера, проблеме анализа престижа положения социальных групп (и индивида) в социальной структуре общества исходя из отношения людей к определенным профессиям уделяли внимание и другие исследователи. В частности, Д. Трейман обосновал теорию, подчеркивающую роль профессиональной деятельности в достижении (естественно, при определенных условиях) привилегированного положения в обществе на четырех главных положениях: 1) базисные потребности людей одинаковы во всех обществах, поэтому в них наблюдаются единые принципы разделения труда; 2) при специализированном разделении тру-
да одни люди контролируют больше ресурсов, чем другие; 3) контроль за ресурсами дает людям определенные привилегии; 4) профессии, обеспечивающие власть и привилегии, высоко ценятся во всех обществах [10, с. 563-583]. П.А. Сорокиным, предложившим рассматривать стратификацию в обществе в трех видах (экономической, политической и профессиональной), были разработаны схемы межпрофессио-нальной и внутрипрофессиональной стратификации, в которых выделялись верхние и нижние социальные страты [7, с. 353-355]. В первом случае в зависимости от типа профессии, а во втором - от ранга выполняемых функций (верхние -организаторы и контролеры, нижние - исполнители). При этом П.А. Сорокин отмечал, что какими бы ни были в обществе основания для конструирования межпрофессиональной стратификации, они представляют собой все же временную константу, зависимую от ряда переменных. Основополагающими и универсальными, так сказать, постоянными остаются по крайней мере два условия: важность занятия (профессии) для выживания, функционирования группы в целом и уровень интеллекта, необходимый для успешного выполнения профессиональных обязанностей.
Таким образом, по мнению П.А. Сорокина, высоко вознаграждаемыми являются статусы, занимаемые управляющими и политическими деятелями, а также специалистами с глубокими знаниями.
На основании вышеизложенного можно заключить, что образование в современных условиях представляет собой социальную ценность, позволяющую в совокупности с другими социальными ресурсами и при наличии определенных объективных условий (открытости общества, уровня развития демократии и т. д.) осуществлять индивиду социальную мобильность. С целью обладания данной ценностью индивиды при-
лагают усилия, выраженные в разных формах инвестиций, в том числе и миграции.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аберкромби, И. Социологический словарь / И. Аберкромби, С. Хилл, В. С. Тернер. - М. : Экономика, 2004. - 620 с.
2. Беккер, Г. С. Человеческий капитал (главы из книги) // США: экономика, политика, иделогия. -1993. - №> 11 (Начало). - С. 107-109; №> 12 (Окончание). - С. 86-104.
3. Введение в демографию / под ред. В. А. Ион-цева, А. А. Саградова. 2-е изд., испр. и доп. - М. : Экон. фак. МГУ ТЕИС, 2003. - 636 с.
4. Дмитриев, А. В. Конфликт на российском распутье / А. В. Дмитриев // Социс. - 1993. - N° 9. - С. 3-17.
5. Завгородный, А. И. Соотнесенность социальной и трудовой мобильности в условиях рыночной трансформации / А. И. Завгородный, С. В. Курганова, Н. В. Шахматова // Некоторые проблемы социально-политического развития современного российского общества : сб. науч. тр. / под ред. Г В. Дыль-нова. - Вып. 12. - Саратов : Науч. кн., 2005. - 327 с.
6. Немерюк, Е. Е. Миграция и рынок труда в современном российском обществе: социологический анализ / Е. Е. Немерюк ; под ред. Л. С. Аникина. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2006. - 288 с.
7. Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество / П. А. Сорокин. - М. : Политиздат,1992. - 527 с.
8. Турэн, А. Социальные движения, революция, демократия / А. Турэн // Свободная мысль. -1991. - №> 14. - С. 32-43.
9. Becker, G. S. The Human Capital / G. S. Becker. -N. Y. : Columbia University, 1964. - 412 р.
10. Treiman, D. J. The process of status attainment in the United Stales and Great Britain / D. J. Treiman, K. Terrell // Amer. J. of Sociol. - 1965. - №> 8. - P 563-583.
11. Sjaastad, H. A. The costs and returns of human migration / H. A. Sjaastad // Journal of Political Economy. - 1962. - Р. 80-93.
12. Warner, L. The social life of a modern community / L. Warner, P. Lunt . - New Haven (Conn), 1986. - 217 р.
THEORETICAL APPROACHES TO THE STUDY OF EDUCATIONAL MIGRATION
A.N. Nikolenko
This paper deals with some theoretical aspects of educational migration as a social phenomenon of the modern world highly relevant within the globalization and domestic education reforming. Theoretical approaches to the term of «educational migration» are revealed.
Key words: education, educational migration, territorial and social mobility.
