CC BY
51
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЯМ ЛИЧНОСТИ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ
Аннотация: в статье рассматриваются теоретические подходы к исследованиям личности в ситуации онкологического заболевания в зарубежной психологии. Выделяется два основных подхода — копинговый и смысловой. Рассматривается история возникновения и современное состояние копингового и смыслового подходов, они анализируются с точки зрения их концептуальных оснований и возможности научно-практического использования в области психоонкологии.
Ключевые слова: копинг, смысл, психоонкология, экстремальная ситуация.
The summary: the theoretical approaches to the investigation of the personality in the situation of the cancer decease were considered. Two main approaches — coping and meaning based on — were described as well as the histo-ryand opportunities of their application in psychooncology.
Keywords: coping, meaning, psy-choonkology, extrem situation.
В настоящее время зарубежные исследования изменений личности в экстремальной ситуации преимущественно связаны с переживанием угрозы жизни. Наиболее исследуемой моделью длительной угрозы жизни является ситуация угрожающих жизни заболеваний. К таким заболеваниям в первую очередь относятся онкологические заболевания.
Ю. В. Малова, И. А. Росляков, Е. П. Бишко
К концу XX в. психоонкология выделилась в отдельную специальность. Эта область пока является новой для отечественной науки, и подавляющая часть исследований принадлежит зарубежным авторам. Хороший обзор этих исследований дан американскими авторами Levin и Kissane (2006) [3]. Следует отметить, что психоонкология сегодня — это эмпирическая наука, и в ней крайне мало работ теоретического характера. И все же в данной статье мы попробуем выделить два контрастирующих друг с другом теоретических подхода, которые намечены и в той или иной степени раскрыты в некоторых зарубежных исследованиях. Указанные подходы применяются для оценки личностных изменений в процессе адаптации к ситуации ракового заболевания и представляют подобные изменения в совершенно различных парадигмах. Это представляется нам актуальным, так как подобных теоретических исследований в психоонкологии явно недостаточно, что в конечном счете сказывается на разрабатываемых методах и рекомендациях по психологической помощи при онкологических заболеваниях.
Цели, которые преследует психоонкология в ее современном состоянии, логически объединяются в следующие пять разделов:
1) оценка существующих и разработка новых психосоциальных услуг и интервенций для онкобольных и их родственников;
2) оценка существующих и разработка новых психотерапевтических подходов для оказания помощи онкоболь-ным и их родственникам;
3) оценка поведения медицинского персонала, оказывающего помощь он-кобольным, и соответствующие рекомендации;
4) психологические особенности восприятия рака в обществе;
5) психологические особенности он-кобольных и их родственников и их реакции на заболевание, взаимосвязь этих особенностей и их связь с непсихологическими характеристиками, а также их изменение в ходе заболевания и по сравнению с уровнем до заболевания.
В рамках разработки пятого раздела было реализовано множество исследований, где были установлены разнообразные корреляции между психологическими параметрами (а также между психологическими и непсихологическими параметрами), способность одних параметров предсказывать значения других. Среди непсихологических характеристик, с которыми проводилось сопоставление, можно выделить: физическое состояние больных и физические последствия заболевания у выздоровевших, биомедицинские факторы (например, тип опухоли), соматические особенности протекания заболевания (например, боль), демографические, этнокультурные и гендерные параметры и выживаемость.
В основном исследования в рамках названного направления являются сугубо эмпирическими и не связаны с конкретными теоретико-методологическими разработками. Однако имеется ряд исследований, где делается попытка выделить отдельные
основополагающие понятия, которые явились бы базой для понимания адаптации личности к онкологическому заболеванию, или даже составить соответствующие теоретические модели. Мы обратили внимание, что в упомянутых исследованиях существует две различных тенденции понимания личностных изменений при раке, которые фактически представляют собой два контрастирующих друг с другом подхода. Один из них опирается на бихевиорально-когнитивную методологию и модель стресса и ко-пинга Lazarus и Folkman, а второй — на экзистенциально-гуманистические идеи Yalom и Frankl. Первый из них рассматривает болезнь как стресс, а процесс приспособления (adjustment) личности в ситуации болезни как совладание с этим стрессом. Второй рассматривает болезнь как ситуацию экзистенциальной угрозы, а процесс приспособления личности в ситуации болезни как процесс поиска смысла, изменения существующих смыслов. Первый подход был назван нами копинговым, а второй — смысловым. Каждый из подходов предлагает собственный методический арсенал в виде опросников для измерения личностных изменений и коррелятов адаптации (в первом случае — оценки и копинга, а во втором — структуры смыслов). Мы уделим внимание результатам, полученным при применении этих опросников, а также приведем данные по их психометрическим свойствам.
Копинговый подход
В изложении копингового подхода мы будем опираться на обзор Livneh (2000) [4]. Понятие копинга как совла-дания со стрессом и травмами было предложено и развито Lazarus и его со-
авторами. Lazarus считает, что при столкновении с любыми травматическими событиями в норме индивидуумы обращаются к копингу, чтобы облегчить стресс [2]. Копинг включает в себя как когнитивные, так и поведенческие компоненты — это и интрапсихические процессы (рассредоточение внимания, переоценка, мысленное воплощение желаемого), и прямые действия по отношению к окружению. Выделяют следующие типы копинга, образующие иерархическую структуру:
1) копинговые стили, отражающие глобальные макроаналитические тенденции (мониторинг-подавление, оптимизм-пессимизм, приближение-избегание);
2) копинговые стратегии, отражающие микроаналитические тенденции, то есть не то, как человек «обычно» или «вообще» справляется со стрессом, а как он справился с конкретными стрессоген-ными событиями (например, конфронтация, поиск социальной поддержки, планирование решения проблемы);
3) копинговые поведенческие акты — специфические ситуационно-детерминированные поведенческие ответы.
При тяжелых заболеваниях копинг направлен на рассеивание или преодоление сопутствующих потерь, травмати-зации и боли. В этой ситуации адаптивными оказываются разные формы ко-пинга. Копинг может непосредственно влиять на адаптацию к заболеваниям, а может быть промежуточным звеном между адаптацией и социодемографи-ческими и личностными параметрами. Были проведены многочисленные исследования соотношения особенностей копинга с иными психологическими ха-
рактеристиками онкобольных, а также одних особенностей копинга с другими.
С ситуацией онкозаболевания связываются следующие копинговые стили:
- интернальность / экстернальность;
- оптимизм / пессимизм или беспомощность;
- вытеснение или подавление / активизация или мониторинг;
- приближение / избегание.
Выяснилось, что восприятие ситуации заболевания как подконтрольной воле Бога соотносится с более высоким самоуважением и меньшими поведенческими нарушениями, тогда как ее восприятие как подконтрольной воле случая только с меньшими поведенческими нарушениями. Переживание неспособности контролировать эмоциональные реакции соотносится с низким самоуважением и худшим приспособлением к заболеванию. Согласно Watson, Greer, Pruyn, интернальный локус контроля по отношению к ходу лечения рака молочной железы соотносится со стратегией духа борьбы, тогда как интернальность в оценке причин заболевания — со стратегией тревожной озабоченности. Оптимистическое восприятие ситуации рака груди связано с возрастанием чувства здоровья, уменьшением стресса и чувством новой энергии у больных женщин. Некоторые копинговые стратегии (например, принятие, отрицание) могут играть посредническую роль в соотношении оптимизма и дистресса, на что указывает Carver.
Пациенты, использующие вытеснение, реже переживают негативные побочные психологические эффекты химиотерапии. Копинговый стиль подавление связан с меньшими уровнями упреждающей тревоги, депрессии, мень-
шей тошнотой при химиотерапии, а ко-пинговый стиль мониторинг, согласно Lerman, — с большими уровнями упреждающей тревоги, депрессии, с более сильной тошнотой. Онкобольные больше обращаются к подавлению по сравнению с другими соматическими больными и здоровыми лицами. Относительно роли копинговых стилей приближение/избегание накопленные данные противоречивы.
Копинговые стратегии в целом и при онкозаболеваниях в частности могут быть рассмотрены в континууме соприкосновения-разъединения со стрессогенным событием.
К стратегиям соприкосновения относятся стратегии сосредоточения на проблеме, планирования, поиска информации, позитивной реинтерпретации или оценки, когнитивной сдержанности, конфронтации и духа борьбы, поиска социальной поддержки, эмоциональной экспрессии/разрядки.
Стратегия сосредоточения на проблеме, согласно Gotay и Heim, часто используется пациентами с раком груди и шеи; она оказывает целительное действие на общее психическое здоровье и связана, по мнению Mishel и Sorenson, с более низкими уровнями тревоги и депрессии, ростом энергии и, с точки зрения Merluzzi и Martinez-Sanchez, с худшей социальной адаптацией. Использование стратегии поиска информации коррелирует с активным поведенческим копингом, ростом энергии. Как указывают Greer и другие авторы, стратегия конфронтации и духа борьбы соотносится с более продолжительным выживанием больных, активно-когнитивным копин-гом и оптимизмом. Весьма часто больными раком используется стратегия по-
зитивной реинтерпретации. Она соотносится с высокими показателями психического здоровья и психологического благополучия, позитивными эмоциями и низким дистрессом, низким уровнем выраженности психопатологической симтоматики и ростом энергии, в соответствии с Schnoll, Stanton и Snider. Стратегии сосредоточения на проблеме, самоконтроля, поиска социальной поддержки и позитивной реинтерпре-тации больше представлены у пациентов с высоким чувством контроля и, согласно Hilton, с высокой угрозой рецидива. Стратегия эмоциональной разрядки также является часто используемой, однако она связывается с высокими уровнями депрессии, психологического дистресса и низким уровнем переживания качества жизни.
К стратегиям разъединения относятся опровержение (иногда включающее избирательное игнорирование, минимизацию угрозы и подавление), мыслительное воплощение желаемого/фантазирование, избегание проблемы, самокритика или самообвинение, социальное избегание, злоупотребление химическими веществами, фатализм или смирение.
Согласно Cooper и Faragher, стратегия опровержения превалирует у выживающих при раке. Она соотносится с более высоким дистрессом и худшей адаптацией к медицинской помощи с одной стороны и с возрастанием чувства психологического благополучия с другой. Как форма отрешения от серьезности диагноза рака, она связана также с меньшим нарушением настроения и эмоциональным дистрессом. Согласно Quinn, Stanton и Snider, стратегия мыслительного воплощения желаемого со-
относится с высоким дистрессом, низким уровнем чувства энергии, возрастанием депрессии и тревоги. Стратегия избегания проблемы связана с высоким дистрессом, возрастанием тревоги и низким уровнем энергии. Ее использование характерно для лиц с чувством неуверенности и низким чувством контроля, в соответствии с Hilton. Стратегия самокритики и самообвинения связана с высокими уровнями дистресса и депрессии. По мнению Chen, социальное избегание, как и мыслительное воплощение желаемого, соотносится с высоким уровнем психопатологической симптоматики. Стратегия фатализма/ смирения связана с высокими уровнями депрессии и тревоги, высоким эмоциональным дистрессом и низким качеством жизни, а также высокой смертностью.
Еще две стратегии не укладываются в континуум соприкосновения-разъединения — это уход в религию и
принятие. Стратегия ухода в религию наиболее характерна для пациентов, находящихся на тяжелых стадиях онкозаболевания. Ell указывает, что она соотносится с высокими показателями психического здоровья и психологического благополучия, лучшим приспособлением к медицинским аспектам онкозаболевания, а также низким уровнем переживания качества жизни. Стратегия принятия связывается с большим количеством краткосрочных расстройств настроения и большей выраженностью тревоги.
Наиболее значимая теоретическая модель в рамках копингового подхода к исследованию личности в ситуации онкозаболевания была предложена в 2000 г. Folkman и Greer [1]. Она основывается на модели стресса и копинга Lazarus и Folkman (1984), исправленной Folkman в 1997 г. и показанной на рисунке 1. В центре этой модели два процесса — оценка и копинг. Оценка связана
Рис. 1. Теоретическая модель процессов оценки и копинга Folkman (1997)
с оцениванием личностной значимости события и адекватности индивидуальных копинговых ресурсов. Она влияет на эмоции и последующий копинг. Копинг означает мысли и поведение личности, используемое для регулирования дистресса (эмоционально-фокусированный копинг), решения проблем, вызывающих дистресс (проблемно-фокусированный копинг), и поддержания позитивного состояния (смысловой копинг). Копинг влияет на последствия ситуации и ее индивидуальную оценку.
Положение о процессе оценки основывается на мнении, что люди постоянно оценивают свое отношение к окружающей среде. Процесс стресса начинается тогда, когда личность осознает изменение статуса текущих целей и проблем или изменение, угрожающее последнему. Оценка этого актуального или потенциального изменения включает в себя оценку его личностной значимости (первичная оценка) и оценку вариантов ко-пинга (вторичной оценкой). Первичная оценка включает в себя оценку вреда или потерь, которые уже возникли, вреда и потерь, которые угрожают появиться, или ситуации как вызова, которая связана с возможностями влияния, превосходства и извлечения выгоды. Первичная оценка находится под влиянием верований, ценностей и обязанностей личности. Поскольку люди различаются по данным параметрам, определенная ситуация, такая как диагносцирова-ние рака легких, первично оценивается одними людьми как вред, другими — как угроза, а третьими — как вызов. Вторичная оценка касается того, в какой степени ситуация подходит для контроля или изменения индивидуумом. Совместно первичная и вторичная оценка опреде-
ляют, в какой степени ситуация оценивается как вред, потеря, угроза, вызов или некая их комбинация, а также интенсивность эмоционального ответа, сопутствующего этим оценкам.
Процесс оценки влияет на последующий копинг. Больший контроль (вторичная оценка) связан с более высокими уровнями проблемно-фокусированного копинга — поиска информации, решения проблем и прямых действий для решения проблем. Меньший контроль связан с более высокими уровнями эмоционально-фокусированного ко-пинга — ухода от реальности и избегания, поиска социальной поддержки, дистанцирования или когнитивного рефрей-минга. У разных людей копинг различается в зависимости от интенсивности их эмоционального ответа и их способности его регулировать, возможностей решения проблем, присущих ситуации, а также от изменений личности или отношения к окружающей среде после того, как ситуация раскрылась.
В результате копинга, изменений в окружающей среде, которые могут быть как связаны, так и не связаны с событием, изменений индивидуальности отношения между личностью и окружающей средой продолжают раскрываться. События, которые приходят к ясному завершению, ведут к оценке их итога как благоприятного или неблагоприятного. Благоприятный итог событий приводит к оценке пользы, положительным эмоциям и завершению копинговой активности.
Копинг, однако, не прекращается в случае событий с неудовлетворительными итогами (неблагоприятный итог или отсутствие итога), как, например, в случае рецидива серьезного заболева-
ния. Неудовлетворительные итоги ведут к дальнейшим стрессовым оценкам ситуации как вреда, потери или угрозы, наиболее вероятно в комбинации, и к сопутствующим им эмоциям дистресса. Подобный дистресс, так же как и вызвавшая его нерешенная проблема, вероятно, мотивируют дальнейшие процессы копинга. В этот момент возникает третий тип копинга — смысловой. Он помогает личности отступиться от недостижимых целей и сформулировать новые, осознать, что происходит, и оценить пользу там, где это возможно. Этот тип копинга также генерирует позитивный аффект, который обеспечивает психологический тайм-аут от дистресса и мотивацию дальнейшего копинга. Важной чертой указанного позитивного аффекта является то, что он может появиться совместно с негативным аффектом, не обязательно одновременно, но определенно близко по времени.
Процессы оценки и копинга находятся под влиянием характеристик личности и среды, и, вероятно, имеют как стабильный, так и вариабельный аспект. Стабильность этих процессов связана со стабильными особенностями среды, которые могут вызывать стресс (уличный шум, загрязнение воздуха), или характеристиками личности (темперамент, индивидуальность и история). Эти личностные характеристики могут влиять на способность личности реалистично оценивать ситуации, выбирать определенные стратегии копинга и эффективно их применять. Вариабельность связана с требованиями и напряженностью ситуации (включая то, насколько ситуация подвержена изменению и контролю), ресурсами, доступными для копин-га, а также другими требованиями и це-
лями, которые могут соперничать за время и ресурсы.
Schou с соавторами в 2005 г. лон-гитюдно исследовал на 165 женщинах с раком груди, связано ли соотношение между оптимизмом-пессимизмом и качеством жизни (QOL) со стратегиями оценки и копинга [5]. Было выявлено прямое и непрямое влияние оптимизма-пессимизма на QOL. Имело место прямое влияние на все показатели QOL, кроме физического функционирования, поэтому в дальнейшем этот показатель был исключен. Две копинговые стратегии — дух борьбы и безнадежность-беспомощность — оказались достаточно сильными опосредствующими звеньями непрямого влияния. Оптимисты продемонстрировали дух борьбы, который оказывал положительное влияние на их QOL. Пессимисты продемонстрировали выраженность стратегии безнадежность-беспомощность, которая оказывала отрицательное влияние на их QOL. Эти стратегии оставались стабильными среди оптимистов и пессимистов в течение 12 месяцев. Безнадежность-беспомощность опосредовала влияние пессимизма на все показатели QOL в обоих исследованиях, кроме показателя социального функционирования в первом исследовании. Дух борьбы опосредовал влияние оптимизма на общий показатель QOL в обоих исследованиях, а также на показатель эмоционального функционирования в первом исследовании. Во время диагностики соотношение между пессимизмом и QOL опосредствовалось также оценкой диагноза как опасности, которая влияла на эмоциональное, ролевое и социальное функционирование. Таким образом, дух борьбы и безнадежность/
беспомощность оказались характеристическими копинговыми стратегиями для оптимистов и пессимистов соответственно.
Смысловой подход
Смысловой подход к оценке личностных изменений при раке был обобщен и представлен White (2004) [6]. Он приводит многочисленные примеры использования понятия «смысл» для концептуализации различных психологических явлений, в том числе связанных с онкозаболеванием, подчеркивая, что в качестве термина в клиническом контексте смысл все чаще появляется в работах по психоонкологии.
С точки зрения Yalom (1980), смысл порождается индивидуумом и не есть нечто такое, что существует заранее. Frankl (1984) считал, что воля к достижению смысла — это основная мотивационная сила в жизни. Brewin и Power предполагают, что смысл — это общий путь, по которому осуществляют свое влияние все типы психологической терапии. По мнению Janoff-Bullman, проблемы смысла формируют центральный компонент большей части форм психопатологии, которая, как правило, связана с присутствием нежелательных или патологических смыслов или отсутствием или потерей смысла. Установлено, что индивидуальные смыслы, приписываемые людьми элементам их жизненного опыта, являются ключевыми для понимания природы и степени психологического дистресса [7].
Такие специфические смыслы, приписываемые опыту, значительно различаются в зависимости от индивидуальности, между ними может быть общность, которая может быть выра-
жена как некие темы (например, темы отношения к угрозе). Специфические смыслы могут быть связаны с одной или несколькими из этих тем (в частности, мысль о том, что вследствие рака кто-то перестает быть целостной личностью, можно тематически отнести и к потере, и к самооценке). Наблюдаются разногласия в отношении точного определения элементов, которые составляют процесс «осмысливания» индивидуумом своего опыта. Термин «смысл» использовался и продолжает часто использоваться в разных значениях. Три основных пути изучения смысла: 1) направленный на дискретные, ситуационно-специфические интерпретации; 2) направленный на процессы, с помощью которых индивидуум пытается ассимилировать опыт в свою предшествующую структуру убеждений (поиск смысла); 3) направленный на конечный исход психологического процесса (то есть на смысл как на нечто уже найденное). В дополнение к разным взглядам на феноменологические компоненты этого конструкта, уровни смысла также рассматривались по-разному. Park и Folkman (1997) отличают общий смысл от ситуационного. Общий смысл определяется как основные цели и фундаментальные предположения, убеждения и ожидания относительно мира. Ситуационный смысл связан с взаимодействием общих убеждений и целей с обстоятельствами особого взаимодействия личности со средой.
Большое внимание уделяется смыслу в работах, направленных на понимание способов ассимиляции людьми своего травматического опыта в их предшествующие убеждения о мире (например, переживание неудачи в попытке прими-
рения травматического опыта с премор-бидными общими смыслами). Исследуется задача поиска смысла среди неблагоприятных, травматических переживаний. События, оцененные как негативные непосредственно после того, как они произошли, могут по прошествии времени видеться в ином свете. Почти треть участников исследования Catlin и Epstein (1992) сообщили, что события, первоначально рассмотренные как имеющие негативное влияние, позднее определялись как имеющие конечный позитивный эффект. Davis и соавторы (1998) исследовали роль осмысливания и поиска преимуществ в адаптации к тяжелой утрате. Они обнаружили, что осмысливание было связано с меньшими уровнями дистресса в течение первых 12 месяцев после тяжелой утраты, а поиск преимуществ — с меньшими уровнями дистресса через 13 и 18 месяцев после тяжелой утраты.
Ситуация соматического заболевания напрямую связана с проблемой смысла. Cassel (1982) предположил, что существенная часть понимания страданий больного человека лежит в отношении смысла к способу переживания болезни. Lipowski (1970) выделил восемь понятий болезни, которые фиксируют индивидуальный личностный смысл болезни, повреждения или инвалидности: болезнь как вызов, болезнь как враг, болезнь как наказание, болезнь как слабость, болезнь как облегчение, болезнь как стратегия, болезнь как непоправимая утрата или вред и болезнь как ценность. Важность смыслов для понимания адаптации к заболеванию была признана Fife, и использована для понимания переживаний онкобольных Lewis и O'Connor.
Понятие смысла существенно для изучения психологии ракового заболевания. Рак бросает вызов воззрениям людей на мир как на полный смысла и значения, и они фокусируются на связанной с этим мысли: «Какой во всем этом смысл?». Coward (1997) предположил, что переживания, связанные с раком, имеют результатом «серьезную потерю душевного равновесия», а процесс поиска смысла является реакцией на это состояние. Lepore и Helgeson (1998) предполагают, что «интеграция опыта рака в (его) предшествующие умственные модели должна способствовать психологической адаптации». O'Connor и соавторы (1990) определили процесс поиска смысла как «...решение вопроса о личностной значимости такого жизненного события, как рак, для последующего осознания предназначения этого события и для включения его в контекст общего жизненного паттерна». Рак связывается с большим количеством отдельных угроз и потерь, и инициирует психологические процессы, вызывающие размышления об общем смысле. Понимание личностного смысла болезни имеет для пациентов ключевое значение для того, чтобы разобраться в механизмах, лежащих в основе связанного с раком дистресса.
Точная природа содержаний и процессов, дающих начало смыслам и интерпретациям онкобольных, стали предметом для большого числа предположений в литературе. Turnquist и соавторы предположили, что сохранение самооценки, поддержание чувств справедливости и контроля над ситуацией являются основными детерминантами специфических смыслов, свойственных опыту ракового заболевания.
Brennan и соавторы (2001)обрисовали, как адаптационная социальная когнитивная модель перехода может быть использована для понимания взаимного влияния общих смысловых структур («гипотетический мир»), ожиданий, переживаний и последующей адаптации (включая ситуационно-специфические смыслы, которые отражают позитивные и негативные переходы).
Parle и соавторы (1996) обнаружили, что предикторами аффективных расстройств являются не сами неблагоприятные особенности онкологического заболевания, а связанные с этими особенностями интерпретации (отдельные смыслы, присущие переживанию проблемы).
Barkwell (1991) выяснил, что смысл, приписываемый пациентами с прогрессирующим раком переживанию боли, значимо связан с переживаниями боли, депрессивными симптомами и копинго-выми стратегиями. Это также было изучено в исследованиях, направленных на понимание значения боли у пациентов с прогрессирующим раком, Ferrell и соавторов (1993) и Coward и Wilkie (2000). Johnson-Vickberg и соавторы (2000) сообщили о том, что общий смысл связан у пациентов, подвергшихся трансплантации костного мозга, с дистрессом (общим и связанным с трансплантацией). В исследовании пациенток с раком груди было продемонстрировано, что общий смысл воздействовал на соотношение между наличием навязчивых мыслей и психологическим дистрессом.
Были замечены возможные приложения исследований смысла в психоонкологии к клинической практике, и это было использовано для развития новых психотерапевтических подхо-
дов. Greenstein и Breibart (2000) развили подход к групповой психотерапии для больных раком, основанный на понятии смысла и поиска смысла. Увеличилось понимание важности того, чтобы клиницисты оценили связь феноменов смысла со своей клинической практикой. Foster и McLellan (2000) предположили, что специалисты, оказывающие помощь онкобольным, должны стремиться к пониманию личностного смысла опыта рака.
Greenstein, Breibart (2000) и Brennan (2001) подчеркивают, что несмотря на очевидную важность конструкта, смысл для понимания адаптации при раке, психометрические оценки влияния интервенций в психосоциальной онкологии не всегда были чувствительны к потенциалу понимания этого влияния, который содержится в смысле, особенно в его позитивной перспективе. Понимание смыслов, связанных с опытом рака, является ключевым в такой работе, оно обеспечивает интеграцию с другими конструктами, описанными в академической психоонкологии.
Заключение
Мы обозначили два представленных в современной зарубежной литературе альтернативных теоретических подхода к исследованию личности в экстремальной ситуации (на примере ситуации онкозаболевания). Один из них — копинго-вый, рассматривает онкозаболевание как стрессовую ситуацию, а адаптацию к нему как совладание со стрессом. Второй подход — смысловой, рассматривает онкозаболевание как экзистенциальную угрозу, а адаптацию к нему как поиск смысла и трансформацию смысловой сферы личности. Нетрудно понять,
из каких теоретико-методологических направлений психологии происходят эти подходы: в первом случае — это бихевиорально-когнитивная традиция, а во втором — экзистенциально-гуманистическая.
Налицо некоторое отставание смыслового подхода в области теоретической разработанности. В нем ощущается некая пустота между общепсихологической базой и результатами исследований, которые носят уже прикладной характер. В рамках копингового подхода была предложена модель РоИктап-Эпееп, в определенной мере выполняющая интегрирующую функцию между абстрактной теорией и практикой, в частности, практикой помощи онкобольным.
Несмотря на то что копинговый и смысловой подходы в зарубежной психологии вырастают из разных теоретико-методологических парадигм, оба они имеют несомненную научно-практическую ценность и способны создать основу для частных практических рекомендаций в области психологической помощи при угрозе жизни. Актуальной задачей современной отечественной психологии, на наш взгляд, является создание целостной концепции изменения личности в ситуации угрожа-
ющего жизни заболевания на основе зарубежного опыта и лучших традиций отечественной психологии — культурно-деятельностного и деятельностно-смыслового подходов. Это представляется важным как для науки, так и для совершенствования практики психологической помощи в экстремальной ситуации.
Литература
1. Folkman S, Greer S. Promoting psychological well-being in the face of serious illness: when theory, research and practice inform each other // Psycho-Oncology. — Vol. 9. — 2000. — P. 11-19.
2. Lazarus R. Psychological stress and the coping process. — New York: McGraw-Hill, 1966. — P. 38-45.
3. Levin T, Kissane W.D. Psychooncology: the state of its development in 2006 // European Journal of Psychiatry. — Vol. 20. — 2006. — P. 183-197.
4. Livneh H. Psychosocial Adaptation to Cancer: The Role of Coping Strategies // The Journal of Rehabilitation Medicine. — Vol. 32. — 2000. — P. 1627.
5. Schou I, Ekeberg О, Ruland C.M. The mediating role of appraisal and coping in the relationship between optimism-pessimism and quality of life // Psycho-Oncology. — Vol. 14. — 2005. — P. 718-727.
6. White C.A. Meaning and its measurement in psycosocial oncology // Psycho-Oncology. — Vol. 13. — 2004. — P. 468-481.
7. Wong P. Implicit theories of meaningful life and the development of the personal meaning profile // The Human Quest for meaning: A Handbook of Psychological Research and Clinical Applications / edited by P. Wong and P.S. Fry. — Mahwah: Lawrence Erlbaum Associates, 1998. — P. 111-141.
