CC BY
41
2. Берне Р. Развитие Я-концепции и воспитание: пер. с англ. / общ. ред. и вст. статья В. Я. Пили-повского. М., 1986.
3. Кудрявцев Р. А. Формирование самосознания у курсантов высших учебных заведений Министерства внутренних дел России: сборник научных статей. Ставрополь, 2007.
4. Бодлее А. А., Столин В. В. Общая психология. СПб., 2002.
5. Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М. Словарь-справочник по психодиагностике. СПб., 1999.
6. Кудрявцев Р. А., Земцев А. М., Тимошенко Л. И. и др. Активные методы обучения в высшей школе // Вестник АПК Ставрополья. 2013. № 4 (12).
И. В. Бухарова
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ ПРИРОДЫ ПРАВОВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ Л. И. ПЕТРАЖИЦКИМ
В статье анализируются теоретические особенности изучения природы правового воздействия Л. И. Петражицким. Автор приходит к выводу о том, что, хотя его методология и целый ряд концептуальных выводов и относятся к постклассическому типу правопонимания, во многом теория Л. И. Петражицкого мотивирована идеями, восходящими к классическому правопонима-нию, а именно - к школе естественного права.
Ключевые слова: природа правового воздействия, правовая действительность, правопонима-ние, классическая юриспруденция.
Для того чтобы выяснить теоретические особенности подхода Л. И. Петражицкого к правовой действительности, необходимо учитывать, что российская философия и теория права на рубеже Х1Х-ХХ веков рассматривала право в контексте общезначимых ценностей человечества, опираясь на гуманистическую парадигму, выработанную в Новое время и не имеющую альтернативы в познании явлений общественной жизни. Это определяло идеал общественного устройства, который, как правило, обосновывался ссылкой на соответствующие нравственные ценности и стереотипы поведения, присущие человеку, а право как социальная регулятивная система, которая в снятом виде содержит эти ценности, имеет нравственное содержание.
По нашему мнению, Л. И. Петражицкий исходил именно из такой парадигмы, стремясь раскрыть содержание и сущность права через закономерности этического действия, но при этом усматривая в качестве механизма этой закономерности эмоционально-психологическую сферу, в разных формах представленную как в нравственности, так и в праве. Так, основополагающее утверждение ученого о том, что право является психологическим фактором жизни общества, следует рассматривать именно в контексте общих тенденций правовой мысли того времени, акцентируя внимание на проблеме механизмов
его воздействия на общественные отношения, которые имеют психологическую основу.
Такая задача накладывает свой отпечаток и на правопонимание ученого, которое является психологическим, рассматривающим право не в сфере онтологических построений юридического позитивизма и естественного права как некоторую объективность, а в сфере его субъективного восприятия психикой индивида, не отрицающего его объективное существование, но рассматривающее именно эту сторону правовой реальности.
В данном контексте следует согласиться с оценкой концептуальных задач правовой теории Л. И. Петражицкого, предложенной Л. Л. Шпаком: квинтэссенция его подхода сводится к определению того класса явлений, к которому относится право, - и исходя из этого выяснить особенности их самостоятельного, то есть вне зависимости от позитивного права, функционирования [ 1, с. 137]. Исходным пунктом концепции Л. И. Петражицкого, на котором делает акцент автор, является положение о том, что право следует изучать «.. .не как априорную конструкцию, а как одно из явлений реального бытия, которое может быть двух видов: физическое и психическое» [2, с. 138]. Впервые эти идеи были сформулированы в получившей широкую известность работе «Права добросовестного владель-
ца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права». Здесь обозначена проблема ограниченности классической юриспруденции и намечена перспектива развития правовой теории, основанной на психологии личности, которая является движущей силой становления права. Именно психологические переживания, по Л. И. Петражицкому, выступают главным фактором, определяющим общественную жизнь. Разделяя всю совокупность переживаний на «пассивные» (познание и чувства) и «активные» (волевые акты), он полагает, что есть еще и третий класс переживаний - «эмоционально-волевые», которые и следует рассматривать в качестве фактора, определяющего поведение человека.
Такое решение проблемы права было предложено впервые. Его особенностью являлось не стремление дедуктивным способом определить понятие права и из него вывести и объяснить частные правовые явления, как это было принято ранее, но рассмотреть его «изнутри» в контексте внутренних побудительных мотивов правового действия, структуру которых, по убеждению ученого, может раскрыть лишь психология как наука, объясняющая поведение человека на основе закономерностей его психики [3]. Собственно, новизна подхода заключалась в том, что Л. И. Пет-ражицкий ведет речь не столько о праве в смысле догматических построений, сколько о его отражении в психике, что и делает главным в его теории вопрос о том, как право влияет на общественные отношения, перемещая правовую теорию в практическую плоскость политики.
Необходимо подчеркнуть, что это ключевое для правовой концепции Л. И. Петражицкого обстоятельство остается малоизученным и непонятым и сегодня. Тем более, что подход (суть которого подчеркнем еще раз в раскрытии психологического механизма правового воздействия) не был понят при жизни ученого. Так, П. И. Новгородцев, столь высоко ценивший Л. И. Петражиц-кого как чрезвычайно одаренного и оригинального научного деятеля, не только не разделял его взглядов, но и выступал в радикальной оппозиции к ним. В контексте дискуссии, развернувшейся после опубликования Л. И. Петражицким указанной работы, посвященной вопросам понимания права, он обвинил его в непонимании природы естественного права, на которое ссылается ученый, противопоставляя его юридическому позитивизму. П. И. Новгородцев указывал, что сущность естественного права заключается в дедуктивном формировании некоей универсальной
нормы-ценности, имеющей нравственное содержание и в дальнейшем выступающей в качестве критерия оценки реально складывающихся отношений, регулируемых законом.
Наибольшую критику вызвало положение Л. И. Петражицкого о цели права, которая, по его мнению, заключается в достижении общественного состояния, основанного на любви человека к человеку [3]. Его оппонент видел в такой цели издержки утопичности подхода, утверждая, что это, по сути, благое намерение может обернуться реальным злом, как и всякое насильственное насаждение добра.
В целом многие его современники недоумевали по поводу самого намерения Л. И. Петражиц-кого исследовать право не средствами философского анализа, а при помощи психологии. Ведь то, о чем ведет речь Л. И. Петражицкий, а именно -физическое и психическое в человеке, является ничем иным, как необходимыми предпосылками морали как объекта философского анализа.
Таким образом, еще на первом этапе своего творческого пути Л. И. Петражицкий сформулировал основные принципы своего подхода к праву и задачи, которые он ставил перед правоведением.
Обратимся к более подробному анализу его правопонимания на примере основного произведения «Теория права и государства в связи с теорией нравственности».
Таким образом, можно сказать, что роль концепции интуитивного права Л. И. Петражицкого заключается в том, что в ней впервые в российском правоведении сформирован подход к праву, в рамках которого оно рассматривается не в качестве внешнего нормативного фактора воздействия, а как внутреннее императивное требование, обусловленное чувством справедливости. Не отрицая позитивного права как такового, он делает акцент на мотивационных механизмах, объясняющих его природу, его действие. При этом не правовая норма, а переживание ее содержания, отношение к ней в эмоциональной сфере, обусловленное сознанием субъекта правоотношений, что обозначено Петражицким как нормативный факт, становится определяющим, а правовое воздействие является не столько действием охраняемого государством правопорядка, сколько результатом ценностного фактора, легитимирующего или не легитимируещего тот или иной нормативный строй.
Во многом такой подход к праву имеет истоки в кризисе классического правопонимания, а Л. И. Петражицкий в контексте кризиса преж-
де всего юридического позитивизма, преодолевая его методологию, формулирует новые принципы, раскрывающие свое содержания в новом типе правопонимания, которое в дальнейшем получит название постклассического.
Выделим четыре основополагающих аспекта теории права Л. И. Петражицкого, свидетельствующих о том, что его правовая концепция относится к постклассическому типу правопони-мания: несоотнесенность субъекта правового суждения с эмпирически существующими объектами; убежденность в том, что принятые юристами правовые понятия не обязательно отражают эмпирические факты, но являются языковыми конвенциями; методологическая установка на то, что методы естествознания не соответствуют духовной природе права; социокультурная и нормативно-ценностная интерпретация правовой реальности.
В данном контексте характерна оценка Л. И. Петражицким предшествующей и современной ему правовой науки, которая в значительной степени оперирует искаженными представлениями о праве. «В прежние века, - пишет ученый, - философы, моралисты и юристы верили в существование всеобщих, вечных и неизменных обязанностей и норм; теперешние в это не верят, они верят лишь в существование временных и местных обязанностей и норм. В частности, новые юристы смотрят на учение прежних философов права о существовании, наряду с временными и местными, меняющимися сообразно с изменениями обычаев и законодательных предписаний, нормами права, еще иного, не зависящего от местных обычаев и местного законодательства, вечного и неизменного права, как на какую-то нелепость, странное заблуждение. По их мнению, существуют только позитивные, местные и временные правовые обязанности и нормы права» [2, с. 64]. Такие представления о праве, считает ученый, свидетельствуют о ненаучности этих теорий, что во многом объясняется историческими особенностями классического правоведения, которое либо имплементировало методы естествознания, либо являлось метафизическим построением. По его мнению, ненаучность этих теорий заключается в том, «.что оба они исходят из реального существования обязанностей и норм и не знают тех реальных, действительно имеющих место в их же психике процессов, под влиянием коих ими эти своеобразные вещи представляются где-то существующими» [2, с. 43].
Каковы же аргументы в пользу такой оценки классической правовой науки? Л. И. Петражиц-кий усматривает определенную закономерность в таком состоянии правовой науки, которая исходит из наивной точки зрения, что этические (нравственные и правовые) правила поведения имеют объективную природу и коренятся в некоем всеобщем порядке, установленном авторитетом. Таким образом, принимая фикции за реальные объекты, прежние философы (юснатура-листы) и современные правоведы (позитивисты) существенно упрощают правовую действительность, схематизируют ее в соответствии с метафизической традицией либо с естественнонаучной методологией. Так, по мнению Л. И. Петра-жицкого, природа этических явлений коренится в психологической установке, определяемой неким авторитетом и реализуемой как «голос совести», означающий соотнесенность в акте самосознания своего действия с всеобщим принципом. Поэтому «в верованиях в божественное происхождение голоса совести, а равное выражениях "слушаться", "бояться совести" и т. п. отражается вместе с тем упомянутый выше характер высшей авторитетности, оттенок высшего ореола, свойственный этическим эмоциональным переживаниям» [2, с. 47].
Ученый не голословен. Ссылаясь на учения Сократа и И. Канта, он полагает, что такая установка сознания в полной мере обрела форму теории, не подозревающей, что она основана на фикциях. Л. И. Петражицкий полагает, что «такую же роль. играют разные другие метафизические существа: "природа", представляемая как высшее существо, мировой "разум", "объективный дух" и т. п. И позитивистическая, и скептическая психика тех ученых, которые стараются оставаться чуждыми всякого мистицизма, все-таки проявляет в области их учений о праве и нравственности тенденцию к разным мистическим олицетворениям; сюда, например, относятся представления исторической школы юристов и разных современных юристов и моралистов о "народном духе", "общей воле", "инстинкте рода" и т. п., причем "род", "общая воля" и т. д. представляются чем-то наделенным высшим авторитетом и стоящим над индивидом и его индивидуальной волей и пр.» [2, с. 51].
Такая логика находит выражение как в обыденном языке, так и в концептуальном аппарате правовых теорий. По сути, этическое понятие долга является центральной категорией и имеет, по Петражицкому, два варианта интерпретации:
с одной стороны, оно отождествляется с «законами», «велениями» и «запретами», с другой - с «волей». При этом «в связи с таким представлением находится, между прочим, большая роль, которую в науке о праве, о государстве и др. играет "воля": в абстрактной форме сведения права к "воле", ус-матривания существа права в "воле" или в более конкретных формах разных фикций "общей воли", "воли государства" и т. п.» [2, с. 59].
В результате ученые-юристы конструируют нравственные и юридические обязанности как состояния подчиненности повелениям и запретам или той «воле», которая в данном контексте является плодом ненаучного вывода. Так, Л. И. Петра-жицкий отмечает, что в научной литературе о праве «.. .нередко это состояние подчиненности конструируется так, что всякие веления или запрещения имеют за собою угрозу невыгодных последствий в случае нарушения, отсюда - необходимость подчинения»[2].
В целом позиция предшествующей и современной Л. И. Петражицкому юридической науки основана на обыденном (ненаучном) представлении о том, что наши этические побуждения должны действовать именно так, а не иначе, потому как являются проекциями объективно существующих требований к поведению. Но это лишь следствие привычки нашего сознания опираться на такую «проекционную» точку зрения, которая между тем не имеет ничего общего с наукой, раскрывающей действительные механизмы моторных реакций, сущность тех или иных им-пульсий. Поэтому «. при обсуждении многих вопросов общей теории этических явлений и специальных вопросов теории права и нравственности удобнее для простоты изложения держаться традиционной, привычной, проекционной точки зрения, напр., так говорить об обязанностях, их содержании, их видах и т. п., как если бы они действительно существовали, помня при этом и подразумевая, что дело идет об эмоциональных фан-тазмах, которым как реальные факты соответствуют известные нам эмоциональные и интеллектуальные процессы. Такая точка зрения, условная или критическая, в отличие от обыденной некритической, наивно-проекционной, точки зрения. исходит из заблуждения и. представляет только условную форму изложения» [2, с. 60].
Другим источником веры в то, что некие повеления и запреты имеют объективное существование, являются универсальный характер наших эмоций по поводу тех или иных поступков, распространение соответствующего образа поведения как на прошлое, так и на настоящее и бу-
дущее, и, естественно, неограниченность его в пространстве. Так, например, поступок Каина как соответствующий образ поведения имеет значение в универсальных пространственно-временных параметрах, а его отрицательная оценка справедлива не только вчера, но и сегодня. «В этом, - пишет ученый, - заключается источник и психологическое объяснение распространенной повсеместно y народов веры в объективное, вечное и всеобщее значение соответствующих "законов", веры в настолько всеобщее и абсолютное значение и господство, что и боги подчинены этим законам. Соответствующие воззрения имеют также своих представителей в различных метафизических системах, в философиях морали и права и получают здесь разнообразные формы и обоснования» [2, с. 61].
Здесь Л. И. Петражицкий приходит к важному выводу, который, по нашему мнению, как разъединяет его с критикуемой точкой зрения, так и соединяет с ней. Речь идет о разделении права на интуитивное и позитивное: «этические переживания, содержащие в себе представления таких и т. п. нормоустановительных, нормативных фактов, и соответствующие обязанности и нормы мы будем называть гетерономными, или позитивными, остальные - автономными, или интуитивными» [2].
Признавая, таким образом, позитивное право как освященную авторитетом норму и обосновывая нормативный факт как соответствующую эмоцию по отношению к ней, ученый тем самым признает нормативность в качестве внешнего объективного фактора императивных эмоций («Я должен поступать так, а не иначе, потому что так записано в законе (.велит Бог, другой авторитет) и т.п.»). Но в то же время далеко не все поступки совершаются по такой схеме. Речь идет о деяниях, которые совершаются без оглядки на какой-либо авторитет. И это интуитивное право может рассматриваться в качестве генетического источника позитивного. Юснатура-лизм, таким образом, не только не отрицался Пет-ражицким полностью, но во многом вдохновлял его на решение теоретических проблем права. Не случайно его доктрину психологического право-понимания часто относят к школе возрожденного естественного права. В пользу этого вывода свидетельствуют и слова самого Л. И. Петражицкого о том, что «.прежние учения, в частности учение прежних юристов о существовании двух видов права, более соответствовали действительности, более правильно отражали действительную природу человеческой этики (права и нрав-
ственности), чем новые с их мнимым более критическим отношением к делу» [2, с. 65].
Между тем очевидно и другое - ученый сознательно противопоставлял свой подход к пониманию права классическому правопониманию, что заставляет нас рассматривать его как теорию, ему альтернативную. Л. И. Петражицкий, рассматривая проблему сущности права и правового воздействия в контексте психологической мотивации, должен являться представителем нового постклассического теоретико-правового мышления, для которого характерен иной стиль рациональности. В то же время следует признать, что его концепция права содержит и элементы классического стиля. Соглашаясь с Е. В. Тимошиной, признаем, что это «.отражает ситуацию начала формирования в теории права на рубеже 19-20 веков постклассического стиля теоретико-правового мышления и является свидетельством переходного характера его правовой концепции» [4, с. 12].
Новое правопонимание, которое демонстрирует Л. И. Петражицкий, объясняет многие особенности его подхода к праву, альтернативного традиционному, классическому. Кроме того, это объясняет и то обстоятельство, что он выделяет в качестве доминирующей научной задачи раскрытие внутренних механизмов влияния права на поведение индивида, что необходимо для того, чтобы приблизить правовую теорию к реальной жизни. Делая предварительные выводы, отметим следующее:
- согласно Л. И. Петражицкому, правовые явления не объективны в том смысле, что не имеют в качестве предпосылки правового поведения некое нормативное требование. Право - это духовно-психологическое явление, а его онтология, как справедливо отмечает А. В. Овчинникова, заключена не в области властеотношений, а в обществе, его настроениях, психологии [5];
- традиционные для классической юриспруденции понятия - «правоотношения», «субъективные права», «правопорядок» и другие, отражающие объективное право, - ученый считает несостоятельными по той причине, что они не отражают его настоящего бытия, коренящегося в психологических установках, отношении к нему, той духовности, которая имеет психологические истоки и определяет мотивацию индивидов на тот или иной образ действий;
- обыденное словоупотребление правовых понятий, сформировавшихся в ценностно-культурном контексте, является, по его мнению, тем контекстом, который раскрывает содержание и смысл права, и, соответственно, анализ такого
словоупотребления, с одной стороны, позволяет раскрыть механизмы правового воздействия, а с другой - выяснить социальный смысл права, не столько отражающего правовую реальность, сколько конструирующего ее;
- в отличие от классической социологической школы права, Л. И. Петражицкий в качестве единицы социального измерения права рассматривает не объективную социальную реальность, а мотивированное поведение.
Подводя предварительный итог изучению особенностей правовой концепции Л. И. Петра-жицкого, можно сделать вывод о том, что вопрос о принадлежности психологической концепции права ученого к тому или иному типу правопо-нимания является действительно важным, но его нельзя переоценивать, что иногда происходит в литературе. (Речь идет об исследованиях Е. В. Тимошиной, рассматривающей сущность учения Л. И. Петражицкого сквозь призму этого отношения.) В целом, относя его методологию и ряд концептуальных выводов к постклассическому типу правопонимания, мы тем не менее должны признать, что во многом его теория мотивированна идеями, восходящими к классическому правопониманию, а именно - к школе естественного права. Это не снижает эвристической значимости его теории, а, возможно, напротив, повышает ее. Так, некоторые проблемы классической теории права Л. И. Петражицко-му удалось рассмотреть в ином свете, в том числе проблему правовой онтологии и гносеологии, проблему управления и правового воздействия и другие, и предложить их нестандартные решения.
Литература
1. Шпак Л. Л. История отечественной социологии: учебное пособие. Кемерово, 2004.
2. Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 1909. Т. 1.
3. Петражицкий Л. И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. СПб., 1907.
4. Тимошина Е. В. Теория и социология права Л. И. Петражицкого в контексте классического и постклассического правопонимания: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2013.
5. Овчинникова А. В. Проблемы правогене-за и онтологии права в психологической теории Л. И. Петражицкого: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2011.
