CC BY
71
#- ФИЛОСОФИЯ -&
PHILOSOPHY
УДК 165
ТЭНГРИАНСТВО И БУДДИЗМ МАХАЯНЫ В ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ БУРЯТ-МОНГОЛЬСКОГО ИСКУССТВА ЕДИНОБОРСТВА «ШОНЫН-БАША»
Абаев Н.В.
Институт Внутренней Азии Бурятского государственного университета, Улан-Удэ Тувинский государственный университет, Кызыл
TENGRIANISM AND MAHAYANA BUDDHISM IN THE HISTORY AND PHILOSOPHY OF BURYAT-MONGOLIAN MARTIAL ARTS "SHONYN BASHA"
Abaev N.V.
Institute of Inner Asia, Buryat State University, Ulan-Ude Tuva State University, Kyzyl
В статье рассматривается вопрос об историческом синтезе и взаимодействии национальной религии бурят и монголов тэнгрианства («религия Вечного Синего Неба») и Северного буддизма Махаяны. В результате этого взаимодействия в эпоху Чингисхана сложилась специфическая тэнгрианско-буддийская цивилизация народов Внутренней Азии, в которую вошли как буряты, монголы, калмыки и другие монголоязычные народы, так и тюркоязычные тувинцы.
Решающую роль в этом синтезе сыграло то, что «тэнгризм» и буддизм фактически возникли в этногенетическом и цивилизационно-культурном отношении как близкородственные религиозные традиции, корни которой уходят в первоначальную арийско-туранскую религию прамонголов и прототюрков, зародившуюся в Саяно-Алтайской этнокультурной зоне Южной Сибири, которая является Прародиной тюрко-монгольского тэнгрианства и так называемой религии ариев, от которой уже в Индии ответвился буддизм, а также колыбелью всей Евразийской кочевнической (пастушеской) цивилизации.
Принцип единства и целостности тэнгрианско-буддийской цивилизации ярко воплотился и проявился в бурят-монгольской школе единоборства «Шонын-баша» («Стиль Небесного Волка»). Великий гуру Падма-Самбхава, учитель-наставник буддийской тантры VIII века, внёсший значительный вклад в развитие тибетской формы буддизма, особо почитается у последователей всех школ Северного буддизма Махаяны и особенно - в Красношапочной традиции Ньингмапа (буддийская школа Ньингма почитает его как второго Будду) подчеркивал близость и родство между тэнгриан-ством, в том числе добуддийской религии Тибета - бон и Учением Будды. Эти философско-методоло-гические принципы до сих пор являются основополагающим в современной школе Шонын-баша.
Ключевые слова: тэнгрианство, Вечное Синее Небо, Северный буддизм Махаяны, Чингисхан, тэнгрианско-буддийская цивилизация, Внутренняя Азия, Саяно-Алтай, Евразийская кочевническая цивилизация, Шонын-баша, Падма-Самбхава, Ньингмапа.
The article discusses the question of historical synthesis and the interaction of the national religion of the Buryats and Mongols of Tengrianism or Tengrism ("religion of the Eternal Blue Sky') and the Northern Buddhism Mahayana. As a result of this interaction in the era of Genghis Khan appeared the specific
Tengrian-Buddhist civilization of the peoples of Inner Asia, which included as the Buryats, Mongols, Kalmyks and other peoples of the Mongol-speaking groups and Turkic-speaking Tuvinians. A crucial role in this synthesis was the fact that "Tengrism" and Buddhism actually arose in ethno-genetic and civilizational and cultural respect as a closely related religious tradition, rooted in the primordial Aryan-Turanic religion of protoMongol and proto-Turkic people originated in the Altai-Sayan ethnic and cultural zone of South Siberia, which is the ancestral home of the Turkic-Mongolian Tengrian religion and of so-called religion of the Aryans, from which it stemmed in Indian Buddhism. This zone also became the cradle of all Eurasian nomadic (pastoral) civilization.
The principle of unity and integrity of Tengrian-Buddhist civilization vividly embodied and manifested in the Buryat-Mongolian school of martial arts "Shonin-Basha" ("the Heavenly Style of the Wolf"). The great guru Padma-Sambhava, teacher-mentor of Buddhist Tantra of the eighth century, made a significant contribution to the development of Tibetan forms of Buddhism, is especially revered by followers of all schools of Northern Buddhism Mahayana and especially in the Red traditions of the Nyingmapa (Buddhist Nyingma school worships him as the second Buddha) emphasized the proximity and affinity between Tengrian-religion, including pre-Buddhist religion of Tibet - Bon and the teachings of the Buddha. These philosophical and methodological principles are still fundamental in modern school of Shonin-Basha.
Key words: "tengrianism", Eternal Blue sky, the Northern Mahayana Buddhism, Genghis Khan, Tengrian-Buddhist civilization of Inner Asia, the Sayan-Altai and Eurasian nomadic civilization, Shonin-Basha, Padma-Sambhava, Nyingmapa.
В настоящее время новый этап развития отечественного тэнгриведения и комплексного изучения тэнгрианско-буддийской цивилизации Внутренней Азии, сложившейся в результате синтеза религии Вечного Синего Неба - Тэнгри с Северным буддизмом Махаяны. Этот этап обусловлен, прежде всего, закономерностями внутреннего развития самого тэнгриведения, самой логикой формирования этой научной дисциплины, побуждающей творчески осмыслить, обобщить и переработать весь предшествующий опыт изучения феномен Тэнгри его исторической роли в становлении этнических и цивилизационных культур Евразии, в частности, политической и экологической культуры народов Евразийского суперконтинента, их менталитета, этнопсихологических, психоэнергетических, биоэнергетических типов, культуры психической деятельности и культурно-психологических традиций [1, 2].
Вместе с тем, необходимо учитывать не только уникальность, исключительное своеобразие и самобытность феномена Тэнгри, как ценностно-ориентационного ядра духовной цивилизации тюрков, монголов, угро-финнов, тибетцев и других родственных номадических, кочевнических, пастушеских народов, у которых «тенгризм» выполнял роль национально-государственной и народной религии, роль главной сакральной вертикали, но и универсальность этого феномена, построенного на общеевразийских, а значит и общечеловеческих ценностях.
В связи с этим особого внимания тэнгриведов требует концепция внутреннего единства и целостности тэнгрианско-буддийской цивилизации Внутренней, Центральной, Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии, которую обосновывают в своих работах Н.В.Абаев, А.И. Котожеков, Л.В. Федорова, У.П. Бичелдей, Л.Л. Абаева и др. Концепция единства тэнгрианско-буддийской цивилизации, основанная на идее о том, что тэнгрианство и буддизм являются не только близкими по духу и религиозно-философским основам системами, но и близкородственными учениями, первоначально возникшими во Внутренней
Азии, в частности в Южной Сибири, которая является колыбелью всей Евразийской, арийско-туранской кочевнической цивилизации.
Как мы уже неоднократно отмечали, и в тэнгрианстве, и в буддизме, совершенно отсутствует противопоставление обыденного (профанного, мирского, физического, материального) начала и сакрального, духовного, метафизического аспекта реальности, которые не разделимы, слиты друг с другом и взаимовлияют друг на друга синергетическим способом. Эти принципы удивительно созвучны таким религиозно-философским традициям тэнгрианско-буддийской цивилизации, как, например, чань(дзен)-буддизм, теснейшим образом связанный как с буддизмом Махаяны, так и с восточноазиатскими вариантами Евразийского тэнгризма - даосизмом и синтоизмом.
Концепция нераздельного единства тэнгрианско-буддийской цивилизации основанная на идее о том, что тэнгрианство и буддизм являются не только близкими по духу и религиозно-философским основам системами, но и близкородственными этноконфессиональными традициями, первоначально возникшими во Внутренней Азии, в частности в Южной Сибири, которая является колыбелью всей Евразийской, арийско-туранской кочевнической цивилизации, но и также имеет важное значение для изучения культурно-религиозных традиций бурят-монголов, тувинцев, саха-якутов, хакасов, алтайцев и других народов Саяно-Алтая и Транс-Байкалии.
Так, например, внутреннее неразрывное единство и системная целостность тэнгрианско-буддийской цивилизации очень ярко проявились у монгольских народов, в том числе у бурят-монголов, в их представлениях о цикличности времени, о том, что время и пространство организованы по круговому вращательному принципу. Л.Л. Абаева пишет: «К основным характеристикам локуса временных процессов (имеется в виду категория времени) у монгольских народов можно, безусловно, отнести их понимание и восприятие времени как постоянно повторяющегося циклического процесса. При этом реальное отражение понимания и восприятия цикличности времени в их ментальности выражается не только сменой дня и ночи, но и в цикличном, т.е. круговом жизненном пространстве» [3]. По мнению автора, цикличность миропонимания и мировосприятия своего культурного пространства создала характерную картину мировоззрения монголов. Так называемая «стрела времени» для монгольского этнокультурного пространства представляла собой круг или окружность, которые в идеале внутри своей структуры имели форму спирали, готовую по мере разных социальных причин или свернуться или развернуться. В соответствующем времени для кочевнической монгольской цивилизации в их мировоззрении достаточно четко укоренилось, что Солнце, Луна, Земля - круглые; форма их традиционного жилища - юрты -круглая; небосвод и небесная сфера хоть и представляют собой полукруг, но в их традиционном представлении, полукруг всегда может преобразоваться в круг. Двенадцатилетняя календарная система монгольских народов, связанная с древнетюркской и тибетской, также циклична, составляя общий шестидесятилетний цикл, который опять же повторяется в этнокультурном пространстве монгольских народов, в том числе и в принятой ими буддийской календарной системы.
Принцип цикличности, по мнению Л.Л. Абаевой, заложен и в теории перерождения, существующей в традиционной культуре монгольских народов, возможно, даже независимо от влияния буддийской теории реинкарнации. Традиционное монгольское общество верило, что можно переродиться где-то среди «своих» в мире локуса монгольской культуры.
Кстати, до сих пор после смерти у монгольских народов существует обычай ставить особые метки на теле умершего с тем, чтобы опознать своего сородича по родимым пятнам или другим особым приметам у вновь рожденного. После перерождения, если таковое состоялось, согласно данным монгольских поверий, локус времени и жизненного пространства индивида вновь, с момента рождении, - идет но кругу, повторяя обряды и ритуалы инициации, альянса с другим родом, зрелости, вновь заканчивая этот процесс смертью.
В антропогенных мифах монгольских народов, существующих в устном исполнении, эти круги жизненных циклов могут повторяться до бесконечности, которая также является категорией пространства и времени. Бесконечность как абсолютная категория в локусе времени играет важную роль в решении актуальных проблем конечности и ограниченности. При этом современные физики считают, что бесконечность и неограниченность (в нашем случае - неограниченное количество условных перерождений) не эквивалентны друг другу, приводя пример, что шар не имеет границ, но площадь его конечна [4, 5]. Принцип единства тэнгрианско-буддийской цивилизации особенно ярко проявился в бурят-монгольском искусстве единоборства в традиции Школы Небесного Волка «Шонын-баша» [6-9]. Один из современных основоположников этой Школы Ч.-Ц. Хобраков утверждает, что «первоначальный», «исконной», «врожденной» религией бурят-монголов является тэнгрианство. Так же как человек не выбирает родителей, так он рождается в своей национальной религии, не выбирая ее, поскольку является сыном или дочерью Неба-Отца и Матери-Земли.
Согласно общей классификации существовавших в Евразии этно-конфессиональных традиций, принятой в Школе Шонын-баша, все религии восходят к Вечному Синему Небу Тэнгри, но различаются связью с той или иной Космической стихией, через которую осуществляется связь этой этноконфессиональной традиции с Небом. Так, европейцы-христиане больше связаны с Водой, а Африка и Аравийский полуостров с Землей, монголоиды больше с Огнем, особенно - монголы и тюрки, которые обладают «огненной природой» [7].
В этой классификации три религии (иудаизм, христианство, ислам), называемые «авраамическими», происходят от одного бога, которого зовут «Бог со ста именами». Говорят, что этого бога взяли с собой евреи из древнего Египта, когда уходили из рабства. Зовут его Атон. Моисей называл его Адонай, на еврейском языке зовут его Иегова, на санскрите - Яма, на арабском - Аллах, в монгольских и тюркских языках - Эрлик-хаан. Эти монотеистические религии «завоевывают или подкупают, а затем подчиняют», поэтому большинство адептов этих религий в своих молитвах утверждают, что они «рабы этого Бога» (там же).
Наряду с упомянутыми стихиями связь с Вечным Небом в этих религиях осуществляется через пророков и сыновей бога. В тэнг7рианстве же пророков нет, но есть предки, связанные с Вечным Небом непосредственно (генетически), и его сыновья, которых само Небо «избирает» из других своих детей, чтобы сделать своими жрецами и земными наместниками, передающими его Волю и Силу другим детям, во всех отношениях равноправных с Сыновьями Неба. Например, если Чингис-Хаан был избран (точнее, «назначен») Сыном Неба, то это не означает, что его избранничество делает его особым,
отличным от других людей существом, стоящим над всеми живыми существами. Просто у него больше мудрости, силы, энергии, которыми его наделяет Вечное Небо для выполнения определенной миссии, т.е. определенного «задания». Наделяя этой миссией, оно дает и незаурядные способности, а также полномочия (см. традиционное китайское понятие «Мандат Неба», которое являлось одним из ключевых понятий в культе Неба-Тянь в китайском и всем восточноазиатском тэнгризме).
В тэнгрианстве эта связь между Небом и Человеком - сугубо духовная и ментальная, не только биологическая, этногенетическая и энергетическая, осуществляемая через стихию огонь, но и через родителей и предков, т.е. кровная, естественная связь. Индуизм, джайнизм и буддизм - это «обучающие» религии. Поэтому буддизм не завоевывает, не подчиняет, а человек сам приходит к этому учению по мере созревания сознания, когда появляется желание выйти из круга сансары, прекратить круговорот рождения и смертей, т.е. разорвать цепи страдания.
Великий гуру Падма-Самбхава, учитель-наставник буддийской тантры VIII века, внёсший значительный вклад в развитие тибетской формы буддизма, особо почитается у последователей всех школ Северного буддизма Махаяны и особенно - в Красношапочной традиции Ньингмапа (буддийская школа Ньингма почитает его как второго Будду) подчеркивал близость и родство между тэнгрианством, в том числе добуддийской религии Тибета - бон и Учением Будды. В частности, он говорил, повторяя дважды для особо непонятливых: «Чтобы выйти из круга Сансары, человек должен понять, что он подобен Небу, а его внутренняя сущность - это Ясный свет, пока человек не понял, что он подобен Небу, а его внутренняя сущность - это Ясный свет, человек не сможет покинуть круг Сансары». Тем самым все буддийские практики готовят человека, обучают его, тренируя его сознание, для его жизни в состоянии «буддовости». Иными словами, Будды - это существа, «подобные Небу».
Учителя бурят-монгольской школы Шонын-баша тоже почитают Падма-Самбхаву как своего Учителя, произнося его наставления как молитвы во время тренировок и медитативных упражнений, наряду с призываниями имен легендарных тотемных предков и особенно - божеств Волчьей породы.
В тэнгрианстве человек не просто на словах постулирует, что он - «сын или дочь Неба», а переживает это единство всем своим существом как свое изначальное естественное состояние, тогда как в Библии, например, сказано, что «бог создал человека по образу и подобию своему», из чего следует, что если отец - Небо, то и его сын или дочь должны быть подобны Ему. А буддизм это показывает, разъясняет почти научно, учит как этого добиться, как стать подобным Небу, т.е. Буддой. Поэтому эти две религии -тэнгрианство и буддизм, не противоречат друг другу, а взаимно дополняют, обогащают [7].
Все религии, кроме буддизма, считаются «сансарическими», магическими религиями, т.к. помогают жизни в Сансаре (круговорот бытия), т.е. добиваться, здоровья, силы, денег, славы и т.д. Но они не могут полностью прекратить страдания, только учение Будды, через тяжелейший, упорный, сознательный труд выводит человека из мира Сансары. К тому же буддизм первоначально возник как «религия ариев», в том числе и сибирских скифо-ариев и индо-скифов (саков), связанных своими этногенетическими корнями с арийско-туранской Прародиной всех тюрко-монгольских народов Внутренней Азии и особенно - с Алтае-Саянским нагорьем (Священная гора Сумеру), откуда и происходят предки рода Будды
Шакьямуни (например, племена тувинцев-саая, хакасов-сагайцев, саха-якутов до сих пор проживают в этом регионе).
Поэтому из всех мировых религий, наиболее близко к учению Будды - тэнгрианство, подводящее человека от рождения ближе всего к этому учению через связь с Небом, т.е. вместе с буддами идет через стихию - «Пустота» («эфир») с помощью учителей-наставников. В буддизме главным выбором в жизни считается правильный выбор учителя, который сумеет указать правильный путь, правильные практики, поэтому учителей считают важнее самого Будды [10, 11].
Поскольку тэнгрианство и буддизм являются родственными религиями и, вместе с тем, эти две религии не противоречат друг другу в своих философских, этико-психологических и космологических основаниях, то они как бы взаимодополняют друг друга, как два сапога на ногах одного человека. В духовной традиции Школы Небесного Волка «Шонын-баша» учителя-наставники и мастера боевого искусства утверждали: «Наше родное тэнгрианство является первым черным (или темно-синим) гутулом (сапогом), а буддизм Махаяны в традиции «Желтой Веры» (бур.-монг. Шара Шажин), называемой неправильно «ламаизмом», пришедшим к бурят-монголам сравнительно недавно, представляет собой второй желтый гутул [6, 7].
Так, например, Мастер-наставник и Учитель самого Хобракова Ц.С., его родной дядя -Лубсан говорил: «Мы - дети Синего Небесного Волка, до сих пор не потерявшие гордое имя бурят-монгол, не забывшие его, не потерявшие свою национальную религию /«буряад-монгол нэрэемартаагуй, мургэл0011алгагаагуй/ именно благодаря покровительству Вечного Синего Неба и защите нашей родной тэнгрианской веры. Это - наш первый черный (хара) гутал, символ Тэнгри» [7, 8].
В данном случае слово «черный», одновременно являющийся символом тэнгрианства, в древне-уйгурском языке был синонимом слова «небесный», т.е. «священный», поскольку, действительно, цвет неба является скорее темно-синим, нежели голубым, особенно если вглядеться в самую глубь Космоса, где видится лишь безграничная пустота. Далее учитель-наставник Лубсан сказал: «Но человек не может ходить в одном гутуле, поэтому после того, как освоишь тэнгрианское учение, будешь надевать второй желтый (шара) гутал».
Так и поступил Ц.С. Хобраков: сначала носил чёрный гутул (харагутал) и, сумев затем в своей жизни и боевом искусстве воплотить идею глубокого и тесного единства тэнгрианско-буддийской духовной цивилизации бурят-монголов стал носить ещё и желтый гутул (шара гутал), как бы твердо став на две ноги.
Сугубо тэнгрианская сущность, тэнгрианский характер и дух школы Небесного Волка хорошо передается в молитве, обращенной к Небу-Отцу и Матери-Земле и начинающейся словами:
«Хусэ ехэтэй Хухэ Мунхэ Тэнгэри - Ехэ Эсэгэмни!
Хайра ехэтэй налгай ногоон 1пайхан Дэлхэй - ЕхэЭхэмни!»
(«Всесильное Вечное Синее Небо - Великий Отец мой!
Всемилостивая величавая красавица Земля — Великая Мать моя!»).
С этого молитвенного призывания (дурдалга) и начинаются все занятия, все тренировки и упражнения, в том числе медитативные (например, духовно-медитативная
практика построения «Внутренней Ступы». В этих медитативных упражнениях, сочетающихся с молитвенными призываниями, содержится сама суть философско-психологического и этического учения буддизма Северной Махаяны, психотехнические (точнее, психокультурные) традиции которого очень органично вплетены в культуру психической деятельности и в духовно-религиозную жизнь последователей истинно тэнгрианской школы Шоно-баша [2].
Иначе говоря, в этой школе боевого искусства, бурят-монголов произошел подлинный синтез, вполне равноправный и органичный, двух близких по своим метафизическим основаниям и родственных по своей общей сибирской и центрально-евразийской Прародине культурно-религиозных, этноконфессиональных традиций - тэнгрианства и буддизма Северной Махаяны.
Внутренняя сбалансированность этой синтетической тэнгрианско-буддийской традиции бурят-монгольской школы Шонын-Баша чётко проявляется в присущей ей этике и философии «не причинения зла насилием», «не-насилия» (буддийская теория ахимсы), которая требует от мастера, во-первых, постараться мирно разрешить любой назревающий конфликт. Во-вторых, боец этой школы, если он видит, что, несмотря на все его старания, терпение и уговоры, вообще никак нельзя решить дело миром, придя к обоюдному согласию, то пытается быстро умиротворить и обезоружить агрессивного противника, стараясь нанести ему минимальный вред, или, во всяком случае, сохранить ему жизнь, не наносить смертельных ударов или же применять такие щадящие, хоть и сокрушительные, приёмы, от которых противник всё-таки сможет позднее восстановиться. В-третьих, весь процесс боя должен носить воспитательный характер, чтобы противник глубоко осознал неэтичность своего поведения, полностью преодолел свой эгоизм и наполнился этикой «не-насилия» и сострадания ко всем живым существам, т.е., как говорил мастер Лубсан, «надел второй желтый гутул».
Наряду с Небесным Отцом и Матерью-Землей в призываниях Школы Небесного Волка часто упоминается легендарный предок бурят-монголов Шоно-Батор (Волк-богатырь), который почитается у алтайцев как Мэргэн-шону и мифологический образ которого связан с Сизым Небесным Волком Бортэ-чино - легендарным предком «золотого рода» Чингис-Хаанаборджигин, в свою очередь, восходящему к самим истокам истории возникновения монголо-тюркской общности, к ее общему тотемному предку - Небесной Волчице, у которой, согласно преданиям тюрков и монголов, было семь сыновей.
От этих первых «Семи Волков» и произошли многочисленные роды и племена протомонголов и пратюрков, такие, например, как эхиритский род Ехэ-Шоно, древнетюркский род Ашина и др. Как мы думаем, с мифологическим образом Небесной Волчицы связан и образ Абай Гэсэра, главного персонажа одноименного героического эпоса бурят, монголов, тибетцев, тувинцев и других народов Центральной Азии.
Этот героический эпос (в тибетском варианте - Лин Гесер) к тому же является еще одним ярким проявлением идеи единства и целостности тэнгрианско-буддийской цивилизации, поскольку, с одной стороны, он носит сугубо тэнгрианский характер, а с другой - связан с общим для тибетцев и кочевнических народов Внутренней Азии культом Гэсэр-хана как «предводителя Народа Волков» у древнейших предков тюрко-монголов - скифо-ариев, получившего известность под именем «Рипоксай» (Липоксай), которое одновременно означает «Рипейские горы» (т.е. Саяно-Алтай и Тибет) и «Царь Волков».
О связях между древнейшим тотемным культом Волка у тюрко-монгольских народов, исповедующих тэнгрианство, с одной стороны, и древним тибетским добуддийским культом Небесной Собаки - с другой, свидетельствует также текст молитвенного призывания на тибетском языке «Молитва Родителям Небесной Собаки» («Памэ-Намги-Солдэб»), обнаруженный в Кызыле (Республика Тыва) известным тувинским тибетологом Ритой Петровной Сумба.
Это является косвенным свидетельством того, что образ Гэсэра как «Владыки Рипейских гор» и «Царя Волков» связан также с тибетской духовной традицией Линия Рипа, которая возникла, как известно, в Тибете в 12-13 вв. и относится к школе Ньингмапа традиции буддизма Ваджраяны в рамках Северной Махаяны.
В настоящее время действующим главой Линии Рипа, является Тертон Кьябдже Намка Дриме Рабджам Ринпоче. Гьетрул Джигме Ринпоче - наследник Линии Рипа. Это семейная линия передачи по крови от отца к сыну, в которой передавалось учение от самого царя Гесара (Лин-Гесера), просветленного тибетского правителя, жившего, согласно этой традиции, в Х веке. Царь Гесар, «будучи полностью просветленным бодхисаттва, явился в мир в обличии правителя, утверждая торжество жизни и празднуя добро, сокрытое в ней, вместо того, чтобы отрекаться от него» (http://www.ripa-center.ru/lineage_ripa).
Этический императив, ярко выраженный в буддизме Махаяны в «бодхисаттвинском идеале» активного служения делу спасения всех живых существ от «первобытного невежества», порождающего все эгоистические желания и стремления к насилию, казалось бы, в корне противоречит, на первый взгляд, не менее категоричному императиву «ненасилия». Но это диалектическое противоречие по своей сути действительно является кажущимся, поскольку именно до бодхисаттвы нередко требует в экстремальных условиях применять по отношению к агрессору весьма жесткое насилие, если другие воспитательные меры не действенны.
В сущности, эти принципы были заложены также в этической основе тэнгрианского героического эпоса тюрко-монгольских народов, пронизанного не менее категорическим императивом беспощадной борьбы против сил мирового зла для защиты своего народа, Родины и Отечества, чем и занимался главный герой героического эпоса бурят-монголов -Абай Гэсэр. Таким образом, тэнгрианский мотив борьбы против темных сил был главным и в тибетской Гэсэриаде, на которую опирается традиция Линии Рипа.
Согласно традиции Линии Рипа это Учение передается от самого Гесара и несет знания о том, как следовать духовному пути не удаляясь от мира, но ведя активную социальную жизнь. Суть Учения в том, как в безумном темпе современного мира, оставаться в гармонии с собой и окружающей действительностью, о том, как обнаружив в себе основополагающие благие качества, развивать их, наполняя жизнь истинным смыслом и счастьем, о том, как духовно расти, и, обретя внутреннее достоинство, наслаждаться каждым моментом существования.
Поэтому среди основных направлений деятельности тибетского «Центра Рипа» в Москве есть и такие: распространение программы «Развитие духа-сознания Воина», которая представляет собой лекции и практические занятия по основам медитации для всех желающих. Программа основана на живой мудрости традиции царя Гесара, просветленного воина Тибета и позволяет узнать о том, как оставаться подлинным самим собой в любой
момент жизни, о внутренней уверенности, лидерстве, социальной ответственности и открытом восприятии мира. Практикуется также проведение широкого выбора программ, направленных на духовное, эмоциональное и физическое развитие, раскрытие природного потенциала и лидерских качеств. Пространство центра открыто для людей различных профессий, религий, стилей жизни, которые ищут гармонию и возможности для саморазвития.
Методы линии Рипа основываются на возможностях и способностях каждого отдельного существа к достижению высших духовных свершений. Это видение стало отличительной особенностью линии Рипа. В десятом веке, когда царь Гесар основал царство Лин, он создал просветленное общество, которое существовало несколько веков. Когда это Царство распалось, учение воинства стало передаваться через некоторых великих мастеров в форме терма (скрытых Учений).
Кьябдже Намка Дриме Рабджам Ринпоче - живое воплощение царя Гесара, связь с которым проявлялась у него с самого детства. На основе своих видений он записал учения, являющиеся терма. Считается большой удачей получать Учения и посвящения Гесара от самого воплощения Гесара — Главы Линии Рипа, Кьябдже Намка Ринпоче.
Линия Рипа считается частью буддийской традиции школы Ньингмапа, название этой традиции связано с одним из ее наставников - Пема Дечже Ролпа, который «сделал своим спутником дикую природу» и в своей автобиографии отмечал, что «питался воздухом и облачался в облака». Позднее, он стал известен как Рипа Лама (от «Ри» по-тибетски «гора», «па»- обитатель, т.е. йогин, «который обитает в горном уединении».
Связь тибетского Лин-Гесера с бурят-монгольским Абай Гэсэром была подробно проанализирована в работах С.Ш. Чагдурова [12-14], причем отмечалось, что имя этого эпического героя, связанное со скифо-арийским Царем Волков Рипоксаем, Владыкой Рипейский гор, проникло в Восточный Тибет с Севера, от предков тюрско-монгольских народов Южной Сибири, Саяно-Алтая и Циркум-Байкалии гораздо раньше 10 века, еще в период движения скифо-ариев и индо-скифов на Юг через Тибет в Индию где-то в начале III тысячелетия до н.э. Но, этот образ эпического героя восходит к еще более архаической традиции арийско-туранских народов Внутренней и Центральной Азии, в которой он первоначально выступал как типичный культурный герой.
Гэсэр (монг. Гэсэр, бур. Абай Гэсэр, калм. Гэсэр-хан) - в мифологии монгольских народов и народов Тибета, контактировавших с сяньбийцами: ниспосланный небом культурный герой — Сын Неба, небесный всадник, бог войны (покровитель воинов) и царь-избранник (ср. мессия), очищающий землю от чудовищ — демонов-мангусов. Как первый человек, спустившийся с неба (точнее, вылупившийся из небесного «космического яйца»), Гэсэр восходит к добуддийской, тэнгианско-бонской традиции [15].
Согласно легендам и преданиям, Гэсэр является сыном Верховного Бога бурят-монгольской народной тэнгрианской религии - Хормуст-Тэнгри (Ормузд), родившимся на земле для того, чтобы одолеть чудовищ, появившихся из кусков тела Атай Улана. Согласно другой, тибетской версии о Гесаре, в государство Лин, которое не имело правителя (короля), был послан один из трёх сыновей небесного владыки. Он возрождается в Лине в семье одного из князей безобразным, «сопливым ребёнком» (в бурятской версии Абай-Гэсэр рождается как «ню1патайнюргатайхубуун», здесь «ню1патай» - «сопливый», а «нюргатай» -«хребетный», в смысле «древне-арийский богатырь нирун», от которого при Чингис-Хаане и произошло понятие «хребетные монголы»; саха-якуты произносят слово нирун как «нюргун»,
которое переводят как «богатырь, пронзающий копьем огромную, толстую глыбу льда», а один из главных персонажей якутского героического эпоса носит имя НюргунБоотур Стремительный) [16].
С.Ш. Чагдуров считает, что в 4-5 вв. н.э., когда в Северо-Западном Китае шла война между «варварскими» послехунусскими государствами, возникшими после разгрома гуннов-хуннусяньбийцами (в союзе с китайцами), началась борьба тибетоязычных тангутов и потомков северных «кочевников» за свою независимость от агрессивных соседей во главе с общим предводителем, который был реальным прототипом Абай Гэсэр-хана. Когда Гэсэр-хан был убит, его люди частично бежали на Север, на свою историческую родину в Южной Сибири, Саяно-Алтае и Транс-Байкалии. В результате и возникла бурят-монгольская версия Гэсэриады, которая наряду с тибетской версией Лин-Гесера сохранила весь дух и философию общей для тюрко-монголов, скифо-ариев и тибетцев древней тэнгрианской религии [12]. Вместе с тем, древнеиндийский буддизм, первоначально возникший как одна из более поздних ветвей «религии ариев», принесенной с Севера в Индию арийскими «кочевническими» племенами, получил дальнейшее развитие в виде Северной Махаяны и Ваджраяны, а затем фактически тоже вернулся на свою историческую родину в Южной Сибири, где находится Священная гора Сумеру, которая считается колыбелью как буддизма, так и тэнгрианства.
Таким образом, общность буддизма и тэнгрианства в подходе к различным видам социально-практической деятельности выразилась также в чань-буддийской концепции «внутри мудрец - снаружи правитель (воин)», которая наглядно реализовалась в процессе овладения воинскими искусствами единоборства, когда боец выполняет свой долг перед родиной, своей общиной и родными, в соответствии с древнеарийским принципом карма-йоги, которая рассматривала всякую деятельность как благое деяние, не создающее негативную карму, даже если она вынуждала совершить насильственное действие по отношению к противнику. При этом была важна прежде всего внутренняя мотивация бойца, которая основывалась на мысли о том, что всякое деяние есть лишь средство достижения состояния просветления, т.е. буддовости. В свою очередь, чаньская и дзенская парадигма «внутри просветленный мудрец, а внешне - суровый и беспощадный воин», имеющая другое не менее парадоксальное продолжение «снаружи просветленный монах, а внутри -искусный воин», которая была также связана с даосско-тэнгрианской управленческой парадигмой «деяние - через - недеяние» и с древнеарийской традицией карма-йоги, восходящей к Арджуне, герою древнеиндийского эпоса [17].
В индо-арийской традиции Арджуна считался идеальным воином, у которого сила и мужество сочетались с благородством и великодушием. В индуистской мифологии Арджуна считался третьим среди братьев - пандавов, внуком самого Индры, верховного бога-громовержца, насылавшего на отступников и нарушителей законов древнеарийской религии небесные стрелы, которые метко поражали всяких грешников, поскольку он был непревзойденным стрелком из лука.
Поэтому далеко не случайно и то, что один из героев Махабхараты (Бхагавадгита), индоарийского эпоса - богатырь Арджуна был прекрасным стрелком, но, согласно Гите, не мог приступить к исполнению своего воинского долга из-за необходимости стрелять в своих родственников. И тогда его учитель, в роли которого выступает бог Кришна, стал учить, что
война, совершаемая бескорыстно, есть долг воинов-кшатриев, выполнение которого «открывает райские двери» [18].
Из этих нравоучительных бесед Кришны с Арджуной, в которых разъяснялась глубинная этическая, метафизическая и философско-психологическая суть искусства психической саморегуляции с целью подготовки к экстремальной деятельности в ситуации боевого единоборства и зарождается карма-йога. Как известно, вся индоевропейская йогическая традиция в целом, в том числе и карма-йога, став органической составной частью индуизма, позже вошла и в духовную практику буддизма, заложив основы практики медитации буддийских школ Северной Махаяны, в частности школы чань (яп. Дзен), которая уделяла особое внимание искусству психической саморегуляции с целью подготовки к экстремальным условиям военно-спортивной деятельности.
Позднее чань-буддизм оказал сильное влияние на тэнгрианскую религию Чингис-хана и вообще стал основополагающим элементом «религии самураев», в котором тоже придавалось большое значение психофизической подготовке японских стрелков из лука. Однако об еще более ранних и архаичных связях бурят-монгольского праздника Сурхарбан («Стрельба из лука») с Солнечно-Небесной «религией ариев» свидетельствует, например, само слово «сур» (бур.-монг. «мишень»), этимологически связанное с древнеарийским Богом Солнца.
При этом стрелы воспринимались как лучи Бога Солнца (скифо-арийское Хор-Мазд; бур.-монг. Хормуст-Тэнгэри), что свидетельствует о глубоких и тесных связях тэнгрианской религии бурят-монголов с Солнечно-Небесной религией сибирских скифо-ариев, непосредственных предков северных и западных бурят-монголов (см. бурятский этноним «хори-тумат», восходящий к древнему названию Хакасии - Хорай//Хонгорай//страна хоров-гуров, Солнечного народа «сибирских скифов», предков тувинцев, алтайцев, хакасов и других тюрко-монгольских народов Саяно-Алтая).
Из всех индоарийских психорегулятивных, медитативных систем именно карма-йога в трактовке Бхагавадгиты стала весьма эффективным средством психофизической тренировки и саморегуляции с целью подготовки к любой практической деятельности, в том числе и в экстремальных условиях боевого единоборства. Согласно Гите, воин-кшатрия может и должен убивать, но не по своекорыстным побуждениям, а принимая войну как божью волю и как свой нравственный долг. Видя смятенное состояние Арджуны, который вынужден воевать против своих родственников исключительно из чувства долга, но не может самостоятельно преодолеть это трагическое противоречие, Кришна говорит ему: «Как у тебя такое смятенье возникло, Арджуна?! Оно для арийца позорно и счастья лишает, к бесчестью ведет тебя, благородного ария. Недостойно тебя малодушие, Арджуна, отринь ничтожную слабость сердца... Если ты справедливого боя не примешь, ты согрешишь, изменив своему долгу и чести, Арджуна!» [18].
Особенно важное практическое значение для искусства стрельбы из лука, как и для всей экстремальной деятельности и для всякого военно-прикладного искусства имело то, что карма-йога, обучая бойца или спортсмена-единоборца умению всецело сосредотачиваться на самом процессе стрельбы, а не на ее результате, позволяла субъекта действия (деятельности) отрешиться от эгоистических мыслей, желаний, от всего субъективного (страх, вожделение, ненависть и другие личные пристрастия и привязанности) и полностью погружаться в предельно объективированное состояние «не-центризованности», «не-зацикленности» на своем индивидуальном «Я», которое обеспечивало максимально
качественное, эффективное и, самое главное, адекватное реагирование на импульсы окружающей среды.
При этом достигалось полное слияние субъекта с объектом действия, выход за рамки субъектно-объектных отношений и эйфорическое состояние гармоничного единства «внешнего» и «внутреннего» микрокосма и макрокосма, которое переживалось человеком как состояние «не-Я» (кит. У-во; яп. Муга), т.е. состояние «отсутствия индивидуального «Я». Именно такое безличное и отрешенное состояние воспринималось и переживалось в чань-буддийских боевых искусствах как максимально продуктивное и креативное состояние, которое характеризовалось также как «деяние-через-недеяние» (у-бу-вэй), что соответствует определенно карма-йоги как отсутствие в деятельности «своекорыстных» действий, «загрязненных» действий, «омрачающих» сознание и создающих негативную карму, т.е. действий анти-кармических, не-кармических, не загрязняющих сознание человека и его карму, а очищающих их и приводящих к духовному просветлению.
Вся психотехнология и психокультура, лежащая в основе искусства стрельбы из лука и других боевых искусств Востока, была хорошо описана и проанализирована в знаменитой книге Э.Херригеля «Дзен в искусстве стрельбы из лука», а также в моей книге «Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае» [17]. Позднее при спонсорской поддержке «Объединения буддийстов-мирян», совместно с Цыремпиловым В.Б. мы написали практическое руководство «Бурят-монгольская йога» (Улан-Удэ: Ассоциация буддийстов Бурятии 1991).
Наши предки, евразийские номады, тюрко-монгольские пастухи и наездники Евразии, степные арии-араты и таежные охотники, достигли непревзойденного мастерства в искусстве стрельбы из лука. Недаром в армянских хрониках монголы-татары были названы «народом стрелков», и многие западные и восточные источники свидетельствуют, что в основе этого искусства лежали весьма изощренные и эффективные методы психотренинга и психической саморегуляции морально-психологического воспитания, составляющие практический базис своеобразной культуры психической деятельности народов Евразии, особенно Центральной, Южной, Северо-Восточной и Внутренней Азии [17].
Таким образом, одним из первых евразийских пастушеских народов, освоивших наездничество в сочетании со стрельбой из лука и, собственно говоря, совместно с туранскими предками тюрко-монголов, создавших кочевническую (пастушескую, номадическую) цивилизацию Евразии, были индоарии, потомки сибирских, урало-алтайских и памирских скифо-ариев (индо-скифов), которые, завоевав Индию, создали также целый ряд философско-психологических школ, в том числе йогу как таковую, т.е. как комплекс психофизических упражнений и духовной практики, включая одно из ее практических ответвлений - карма-йогу («йога действия», «деятельная йога», «активная йога», осуществляемая в состоянии внутреннего спокойствия). И через Северный буддизм махаяны в традициях тибетской школы Гелугпа, в которой существовала как индийская йога, так и самостоятельная тибетская традиция психотехнических упражнений (так называемая «тибетская йога»), через китайский чань-буддизм и порожденную им систему шаолиньских боевых искусств, а также через тэнгрианские тюрко-монгольские воинские искусства, древнеарийские духовно-медитативные упражнения прочно внедрились и распространились среди наших монголо-бурят.
Библиографический список
1. Абаев, Н.В. Культ священных гор и тэнгрианский эпос бурят-монголов / отв. ред. канд. пед. наук, доцент В.М. Мантыков. Издание 2-е, исправленное и дополненное. - Иркутск: Оттиск, 2014.
2. Абаев, Н.В. Синтез тэнгрианства и буддизма Махаяны в истории и философии бурят-монгольского искусства единоборства «Шонын-баша» (http://tengrifund.ru/sintez-tengrianstva-i-buddizma-maxayany.html#more-4437).
3. Абаева, Л.Л. Этнокультурные истоки этнической индификации монгольских народов http://cyberleninka.rU/article/n/etnokulturnye-istoki-etnicheskoy-identifikatsii-mongolskih-narodov.
4. Абаева, Л.Л. Этническая культура монгольских народов в контексте буддийской науки и современной науки. - Вестник БГУ. - Вып. 1, 2004.
5. Абаева, Л.Л. Идентичность в локусе бытия монгольских народов http://vse-uchebniki.com/antropologiya-istoriya/abaeva-identichnost-lokuse-byitiya-mongolskih-41217.html.
6. Абаев, Н.В., Хобраков, Ч.-Ц. Бурят-монгольская школа единоборства «Шонын-баша» (Стиль Небесного Волка). - Улан-Удэ, 2015.
7. Хобраков, Ц. Тэнгис, мун гол - тулгаболохонэрэнууд // - «БуряадУнэн», 2012.
8. Хобраков, Ц. Методика медитативного построения личной ступы в практике некоторых видов восточных боевых искусств. - Улан-Удэ, 2009.
9. Абаев, Н., Аверьянов Б. Бурят-монгольскоетэнгрианство в период квантового перехода http://asiarussia.ru/articles/9079/.
10. Абаева, Л.Л. Этническая культура монгольских народов в контексте буддийской науки и современной науки. - Вестник БГУ. - Вып.1, 2004
11. Абаева, Л.Л. Идентичность в локусе бытия монгольских народов http://vse-uchebniki.com/antropologiya-istoriya/abaeva-identichnost-lokuse-byitiya-mongolskih-41217.html
12. Чагдуров, С.Ш. Поэтика Гэсэриады. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1993.
13. Чагдуров, С. Ш. Эргунэ-хун - прародина монголоязычных родов и племен // Международный конгресс монголоведов (Улан-Батор, август 1997 г.): Докл. Российской делегации. - М., 1997.
14. Чагдуров, С. Ш. Горная Бурятия - прародина всех монголов // Филологический сборник. - Улан-Удэ,
1999.
15. Мифы народов мира. - Том 1-й. - М., 1980. - с. 101.
16. Бат-Отгон, З. МенхТэнгэрбашинжлэхухаан. Улаанбаатар, 2014.
17. Абаев, Н.В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае // Н.В. Абаев. - Н-к: «Наука», 1989.
18. Смирнов, Б.Л. Философские тексты «Махабхараты». - Вып.1. - кн. 1. - Бхагавадита - Ашхабад, 1978.
Bibliograficheskiy spisok
1. Abaev, N.V. Kult svyaschennykh gor i tengrianskij epos buryat-mongolov / otv. Red. Kand.ped.nauk, dotsent V.M. Mantykov. Izdanie 2-e, ispravlennoe i dopolnennoe. - Irkutsk: Ottisk, 2014.
2. Abaev, N.V. Sintez tengrianstva i buddizma Makhayany v istorii i filosofii buryat-mongolskogo iskusstva edinoborstva "Shonyn-basha" (http://tengrifund.ru/sintez-tengrianstva-i-buddizma-maxayany.html#more-4437).
3. Abaeva, l.l. Etnokulturnye istoki etnicheskoj indifikatsii mongolskikh narodov http://cyberleninka.ru/article/n/etnokulturnye-istoki-etnicheskoy-identifikatsii-mongolskih-narodov.
4. Abaeva, l.l. Etnicheskaya kultura mongolskikh narodov v kontekste buddijskoj nauki i sovremennoj nauki. -Vestnik BGU. - Vyp. 1, 2004.
5. Abaeva, l.l. Identichnost v lokuse bytiya mongolskikh narodov http://vse-uchebniki.com/antropologiya-istoriya/abaeva-identichnost-lokuse-byitiya-mongolskih-41217.html.
6. Abaev, N.V., Khobrakov, Ch.-Ts. Buryat-mongolskaya shkola edinoborstva "Shonyn-basha" (Stil Nebesnogo Volka). - Ulan-Ude, 2015.
7. Khobrakov, Ts. Tengis, mun gol - tulgabolokhonerenuud // - "Buryaadunen", 2012.
8. Khobrakov, Ts. Metodika meditativnogo postroeniya lichnoj stupy v praktike nekotorykh vidov vostochnykh boevykh iskusstv. - Ulan-Ude, 2009.
9. Abaev, N., Averyanov B. Buryat-mongolskoetengrianstvo v period kvantovogo perekhoda http://asiarussia.ru/articles/9079/.
10. Abaeva, l.l. Etnicheskaya kultura mongolskikh narodov v kontekste buddijskoj nauki i sovremennoj nauki. -Vestnik BGU. - Vyp. 1, 2004.
11. Abaeva, l.l. Identichnost v lokuse bytiya mongolskikh narodov http://vse-uchebniki.com/antropologiya-istoriya/abaeva-identichnost-lokuse-byitiya-mongolskih-41217.html.
12. Chagdurov, S.Sh. Poetika geseriady. - Irkutsk: izd-vo IGU, 1993.
13. Chagdurov, S. Sh. Ergune-khun - prarodina mongoloyazychnykh rodov i plemen // Mezhdunarodnyj kongress mongolovedov (Ulan-Bator, avgust 1997 g.): Dokl. Rossijskoj delegatsii. - M., 1997.
14. Chagdurov, S. Sh. Gornaya Buryatiya - prarodina vsekh mongolov // Filologicheskij sbornik. - Ulan-Ude,
1999.
15. Mify narodov mira. - Tom 1-j. - M., 1980. - s. 101.
16. Bat-Otgon, Z. МенхТэнгэрбашинжлэхухаан. Ulaanbaatar, 2014.
17. Abaev, N.V. Chan-buddizm i kulturno-psikhologicheskie traditsii v srednevekovom Kitae // N.V. Abaev. - N-k: "Nauka", 1989.
18. Smirnov, B.L. Filosofskie teksty "Makhabkharaty". - Vyp.1. - kn. 1. - Bkhagavadita - Ashkhabad, 1978.
Абаев Николай Вячеславович - доктор исторических наук, профессор, заведующий лабораторией цивилизационной геополитики Института Внутренней Азии Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, E-mail: kol-bugra@yandex.ru
Abaev Nikolai - Doctor of History, Professor, Head of Laboratory of Civilizational Geopolitics, Inner Asia Institute, Buryat State University, Ulan-Ude, E-mail: kol-bugra@yandex.ru
УДК 316.334
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СЕЛЬСКОЙ СЕМЬИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Бадонов А.М.
Бурятский государственный университет, Улан-Удэ SOCIAL PROBLEMS OF THE RURAL FAMILY IN THE RUSSIAN FEDERATION
Badonov A.M.
Buryat State University, Ulan-Ude
В статье анализируются основные социальные проблемы сельских семей и сельских жителей современной России.
Ключевые слова: семья, сельская семья, социальная проблема.
In the article the basic social problems of rural families and rural inhabitants of modern Russia are analyzed.
Key words: family, rural family, social problem.
В условиях мирового экономического кризиса и ухудшения социально-экономического положения населения особое значение приобретают вопросы социальной поддержки семей, нуждающихся в помощи со стороны государства. В большей степени это относится к жителям провинциальных городов и сел, поскольку доходы этих жителей во многом не превышают прожиточный минимум. Основная причина ухудшения жизни сельского населения кроется в упадке сельского хозяйства, уничтожении колхозов и совхозов, небольшой рентабельностью современных сельскохозяйственных предприятий.
Социальная поддержка сельских семей является одной из стратегических задач государства. Согласно статистическим данным в России примерно треть населения
