CC BY
104
У студентов экспериментальной группы, которые были включены в процесс непрерывной практики, изменился ряд показателей, отражающих действеннопрактический компонент готовности. Изменения наблюдались, прежде всего, в умениях анализировать производственную ситуацию, выделять специфику организации социальной работы в различных учреждениях социальной защиты населения, соотносить свои возможности (знания, умения и навыки) с функциями социальной работы в конкретном учреждении. Если на вопрос, какие умения необходимо формировать в практической деятельности 6,2% из общего количества студентов контрольной группы ответило «не знаю», то в экспериментальной группе таких ответов не было. Студенты экспериментальной группы (34,5%) выделяли такие умения как организаторские и прикладные (эмпатийные, саморегуляция, рефлексивные, духовные) умения, 9,3% респондентов назвали организаторские, креативные, коммуникативные и прикладные умения и др.
Таким образом, после прохождения непрерывной практики уже на первом курсе (ознакомительная практика) студенты экспериментальной группы, могли достаточно четко выделить группы умений и навыков, необходимых для работы в различных социальных учреждениях, а также оценить наличие тех или иных умений у себя. Это является показателем осознанности студентами своей учебной деятельности, рефлективности процесса профессионального становления
Полученные результаты подтверждают необходимость организации непрерывной практики, выступающей важнейшим фактором оптимизации учебной деятельности, оптимально сочетающей теоретическую и практическую подготовку будущих специалистов социальной работы.
М.Н. Коныгина, М.В. Шевердяева
ТЕХНОЛОГИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНОПОМОГАЮЩЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ОТ ИСТОРИИ К СОВРЕМЕННОСТИ
Комплексность проблем социальной работы, сложность объектов и субъектов социальных преобразований, необходимость при ограниченном объеме социальных ресурсов получить максимально значимый и эффективный результат - все это настоятельно требует технологизации социальной работы.
Технологии социальной работы в настоящее время проходят период своего оформления. Однако социальная работа, имеющая давнюю историю, может включать и свои собственные формы и методы социально-помогающей деятельности, сложившиеся в конкретных социокультурных условиях российского общества. Использование традиционных форм и методов социальной поддержки, организационных основ деятельности благотворительных учреждений и ведомств, способов государственного и общественного призрения, выявленных на основе исследования исторического опыта помогающей деятельности, способствует формированию современных технологий социальной работы, отражающих социокультурные особенности отечественной системы социальной защиты населения.
Такой подход к технологизации развивающегося института и вида профессиональной деятельности обусловлен тем, что по своему характеру социальная работа специфична, ее развитие зависит от конкретных территориальных, социальноэкономических и политических условий. Эти условия и факторы определяются исторически сложившимися традициями, экономическими, этническими, демографическими и другими особенностями. Все они накладывают свой отпечаток на организацию национальной системы социальной работы, особенности формирования
отдельных направлений социально-помогающей деятельности с различными категориями населения.
Учитывая, что одним из ключевых этапов развития отечественной системы социальной защиты населения стал период государственного и общественного призрения конца XIX - начало XX вв., именно этот этап и представляет особый научный интерес для изучения процесса технологизации социальной работы, определения национальной и региональных особенностей поддержки различных категорий населения.
К наиболее уязвимой категории населения в России всегда относились дети. К концу XIX века призрение детей являлось одним из основных направлений социально -помогающей деятельности. Техники призрения, сложившиеся на рубеже веков в российской практике социальной защиты детей и подростков, являются прообразом современных технологий социальной работы и наиболее полно отражают опыт поддержки детей-сирот, подкидышей, детей из неимущих и малообеспеченных семей. Учитывая разнохарактерность социальных проблем этих категории населения, рассмотрение техник призрения детей, позволяет наиболее полно исследовать процесс технологизации социальной работы, выявить специфические характеристики, отражающие ментальные особенности социально-помогающего труда в России.
Вторая половина XIX века - период развития капиталистических отношений. Рост городского населения сопровождался обострением социальных проблем, усилением социального расслоения, увеличением числа обездоленных. И как следствие, потребность в формировании новых направлений в общественной системе социальной поддержке населения. В это время в Российской Империи складывались новые отношения между государственными и общественными структурами, определявшими формирование основных социальных институтов, в том числе и институт призрения и благотворительности. Именно сочетание государственного и общественного начал в деятельности благотворительных обществ, способствовало интенсивному росту учреждений общественного призрения (приюты, богадельни, дома трудолюбия и др.), развитию специфических форм и методов социальной поддержки.
Российский опыт развития государственных и общественных благотворительных организаций показывает, что в деле социальной защиты населения частная инициатива зачастую была первичной. Благотворительная деятельность частных лиц задавала начало «доброму делу», а затем, включалась общественность и государство, принимая на себя все дело. Это происходило в том случаи, если задача призрения по своему характеру, являлась обязательной для всего гражданского общества и государства в целом. Наблюдается и обратная связь в деятельности субъектов социальной помощи. Чем шире оказывалась поддержка со стороны общественной и правительственной благотворительности, тем стабильней становился и контроль правительства и общественности над деятельностью частных благотворителей и меценатов.
В 1837 году по замыслу попечителя Демидовского дома, Ч.Д. Черткова было устроено первое в России убежище для детей, «оставляемых матерями, идущими на заработки», которое размещалось в самом демидовском доме [2]. По этому примеру в Петербурге открылось еще 4 приюта для детей, которых по разным причинам не могли опекать (временно или постоянно) родители.
Безусловно, опыт деятельности учреждений для призрения детей в России уже имелся. Первая попытка организации призрения подкидышей встречается в 1706 году, когда митрополит Новгородский Иоф открыл для «зазорных младенцев» приют, содержавшийся на монастырский счет. Однако, воспитательные учреждения и приюты к началу XIX века ориентировались, прежде всего, на призрение детей у которых не было родителей (подкидыши, брошенные дети, дети-сироты).
Очевидность пользы, которую приносила деятельность приютов, призревавших различных категорий нуждавшихся детей (приюты подобные Демидовскому), обратила на эти заведения должное внимание правительства и в том же 1838 году, с разрешения Николая I был учрежден Комитет Главного Попечительства детских приютов, действовавший под покровительством и руководством супруги императора Александры Федоровны. В 1864 году Комитет был присоединен к Ведомству учреждений императрицы Марии.
Эти меры стали основой в развитии национальной системы социальной защиты детей и подростков, оформившейся на рубеже веков (XIX - XX вв.) в институт общественного призрения и частной благотворительности.
Документальные источники (отчеты, уставы, постановления, монографии и статьи деятелей по общественному и частному призрению и др.) способствуют выявлению того, что на рубеже веков в большинстве губерний Российской империи призрение детей осуществлялось губернскими и уездными земствами, а также государственными и общественными учреждениями «на особых основаниях управляемых», оптимально сочетавшими в своей деятельности синтез административного и инициативного начал [1]. Проводимые учреждениями призрения мероприятия постепенно складывались в определенную систему призрения, основными признаками которой стали техники патронажа, усыновления, кормления, тайного и явного приемов и др.
Описание техник призрения детей, особенностей организации социальной помощи подкидышам, сиротам, детям с матерями, беспризорным и др. существовавшей в российской системе государственного и общественного призрения, представлено наиболее полно в исследованиях М. Ошанина «О призрении покинутых детей» (1912), С.Т. Роговского «О призрении покинутых детей» (1915), а также Б.Л. Бруханского «К вопросу о призрении детей в России» (1915). Сложившиеся в отечественной системе техники призрения детей активно обсуждались и на первых съездах деятелей по общественному и частному призрению.
В 1990 году был опубликован доклад С.Т. Роговского, который автор посвятил обзору положения детского призрения в России и, в частности, призрению покинутых детей. Актуализируя проблему развития системы призрения покинутых детей. С.Т. Роговский отмечал, что из всех видов помощи, которую во имя человеколюбия и сострадания оказывают отдельные лица, и целые общественные группы, помощь брошенным и беспризорным детям является наиболее важной, как па своему значению, так и по приносимым ею результатам. Рассуждая о простом человеческом сострадании к брошенным детям, общественный деятель показал значение призрения детей: «Помещая в богадельню дряхлых и калик, потерявших, способ к труду, спасая их от голодной смерти, общество и отдельные лица удовлетворяют присущее большинству чувство жалости к страданию ближнего; спасая от смерти брошенного ребенка, вскармливая и воспитывая его, общество получает новую рабочую силу: здесь его труд и затраты, при правильной, конечно, постановке дела призрения, имеют не только моральное, но и практическое значение» [4, С.378].
Анализируя систему государственной и общественной поддержки покинутых и брошенных детей, исследователь отмечал, что при всех разнообразных формах, в каких существовала помощь обездоленным детям, на рубеже веков в России сложились два крупных отдела воспитательной системы:
1. Устройство воспитательных домов со сосредоточием в них массы подкидышей и приносимых детей и патронаж, т. е. отдача таких детей на кормление.
2. Воспитание в семье за определенную плату от государства или общества.
Осмысление общественными деятелями сформировавшегося в Российской
империи опыта призрения детей и распространение положений, выдвинутых С.Т. Роговским, способствовало дальнейшему развитию учреждений воспитатель-
ной направленности, формированию в них специфических форм и методов поддержки различных категорий детей.
Одним из первых воспитательных учреждений, которое было открыто еще в 1891 году (помимо Санкт-Петербургского и Московского) стал приют в городе Вологде под общим названием «Серебряный Александро-Мариинский приют-ясли». По уставу, принятому 20 ноября 1891 года, в учреждении призревались незаконнорожденные младенцы грудного возраста Вологодской губернии, в там числе: «лишившиеся матерей и подходящие под понятие несчастно рожденных»; имеющие матерей, которые, по доказанной беспомощности или необходимости сохранить тайну рождения ребенка, не могут держать его при себе; подкидыши, никем не принятые на воспитание» [2, С.43].
Впоследствии Ведомством детских приютов были открыты подобные учреждения: приют для призрения покинутых родителями малолетних детей в городе Екатеринославе, Базановский воспитательный дам в Иркутске, приют-ясли в Петрозаводске, Александровский детский воспитательный приют в Моршанске, Мариинский сиропитательный приют в городе Томске, воспитательный детский приют в городе Рыбинске, Оренбурге, Томске, Кашине.
Во всех заведениях призревали новорожденных и грудных младенцев, в том числе подкидышей. Практически все дома имели направленность, учреждений воспитательного характера. Деятельность подобных заведений была вызвана, прежде всего, местными потребностями, то есть крайнею необходимостью призрения подкидышей и других беспомощных новорожденных детей. Они учреждались по настоятельным ходатайствам и при содействии местной администрации, городских и земских учреждений и местного поседения.
В воспитательных домах проводили постоянный, непрерывный, строжайший врачебный, административный и санитарный надзор. В домах учреждался постоянный штатный медицинский персонал, который следил за здоровьем детей в приютах, в том числе и деревенских, где дети находились на руках воспитателей.
В уставах подобных заведений определялись разнообразные формы поддержки, особенности призрения при усыновлении, а также правила опеки детей приемными родителями и др. «Согласно уставу, дети получают в приюте воспитание и начальное образование, а затем подлежат помещению в обучение ремеслам, передаче их в усыновление людям, известным по своим нравственным качествам, и вообще устраиваются там, где они могут научиться честному труду... Кроме того, устав предусматривает необходимость устройства при самом приюте ремесленного училища» [2, С.16].
На рубеже веков наиболее обсуждаемым вопросами в российской практике общественного и частного призрения оставалась проблема «тайного призрения детей». Современники существовавшей на рубеже веков техники призрения детей отмечали, что у этого способа приема подкидышей было много минусов, среди которых М. Ошанин выделил следующие: подкидышей принесши в приюты в огромных количествах, а потому в них не хватало ни воздуха, ни кормилец; смертность среди приносимых детей была огромная, она колебалась от 85 % до 100 %: количество детоубийств при тайном приеме тоже не уменьшалось [3].
Исследуя проблему призрения подкинутых детей, многие общественные благотворители приходили к выводу о том, что подкидывание детей есть результат невозможности их матерей воспитывать дома у себя, за свой счет, разрешением этого вопроса было открытое субсидирование бедных матерей. А открытое субсидирование могло происходить только при явном приеме детей в приюты.
Технологию явного приема М. Ошанин описал следующим образам: «...всякая мать может принести ребенка в приют для воспитания и предъявить свои
документы для проверка прав на получение помощи, но если мать желает сохранить свое имя в тайне, то ей разрешается подавать документы в запечатанном пакете: их рассматривает особое лицо и тайна не разглашается» [3, С.39].
Характерными признаками техники явного приема считалось предъявление документов матери и ребенка и установление действительной материальной несостоятельности матери для воспитания ребенка на свои средства.
Впервые (1891 год) явный прием был введен в Московском и Санкт-Петербургском воспитательных домах, относившихся к Ведомству детских приютов. Статистика этих домов, содержащаяся в отчетах, показывает, что введение явного приема не увеличивало, а уменьшало число призреваемых. Так, в Петербургском воспитательном доме за период 1887-1890 гг. при тайном приеме в среднем поступало по 9764 человека в год, а за период времени с 1891 по 1895 г. при явном приеме в среднем поступлю 7126 человек.
М. Ошанин отмечал, что матери, приносящие детей в приют, нуждались не в одинаковом виде помощи. Так, некоторые просили только помочь им деньгами, чтобы выехать из города к постоянному месту жительства, работающие на фабриках просили деньги на оплату услуг няни, иногда просили деньги на покупку молока для ребенка и т.д. Достаточно часто мать принимали в приют в качестве кормилицы своего ребенка, выдавая ей полное содержание от приюта.
По мысли М. Ошанина, поддержка матери и ребенка приносила пользу не только призреваемым, но и приюту, что заключалось в следующем:
1) Прокормивши месяц-два, окрепши здоровьем, мать свободно может взять своего ребенка из приюта и возвратиться к обычным занятиям, получая определенное пособие от приюта. Благодаря этому, из учреждения происходит значительный отлив младенцев, приют не подвергается переполнению, и этим улучшается положение тех, которые в нем остаются. Это имеет огромную важность, потому что излишнее переполнение приютов обусловливало увеличение смертности среди детей, несмотря на все остальные удовлетворительные условия их содержания.
2) Недостаток кормилиц - это такой больной вопрос, с которым считаются во всяком приюте, иногда это затруднение прямо непреодолимо и вызывает применение, несомненно, губительное для младенцев искусственного кормления. Поступление в приют матерей со своими детьми не только не создает в вышесказанном отношении затруднения, но его значительно облегчает тем, что женщина кормит не только своего ребенка, но и одного, иногда двух, чужих. При кормлении одного чужого ребенка она обыкновенно получает половинное жалование против наемных кормилиц и, следовательно, создает удешевление содержания детей.
3) Наилучшее питание для ребенка - это молоко его матери, следовательно, при явном приеме детей, когда сама мать кормит своего ребенка, мы имеем для него самые желательные условия и смертность таких детей падает в иных случаях до 5 и 4 %. т.е. даже много ниже, чем смертность детей, содержимых в бедных семьях [3].
Таким образом, на рубеже веков (XIX-XX вв.) в российской практики призрения детей сложились следующие направления социально-помогающей деятельности:
1. Призрение младенцев (в воспитательных домах, яслях, приютах, «Колы-бельнях»).
2. Призрение детей в возрасте с 7 лет до 12 лет (в приютах, семьях, убежищах).
3. Призрение детей с 12-летнего возраста до 16-17 лет (в приютах, ремесленных школах или училищах, крестьянской семье или мастеровых людей).
Активная позиция в деятельности отдельных социальных групп, работавших в государственных и общественных благотворительных учреждениях и организациях, спо-
собствовала тому, что к этому периоду развитая отечественной системы призрения сложились различные направления поддержки детей, объединенные общими способами достижения совместно поставленной цели и решения определенных задач.
Сформированность системы призрения характеризовалась и выделением специфических техник, среди которых к основным относились:
• явный и тайный прием детей в приюты.
• патронаж, который осуществлялся в различных видах: кормление на дому матерью; отдача на вскармливание, содержание в семье школьников; отдача в услужение на началах семейного призрения.
• воспитание и обучение детей в приютах.
• материальная и медицинская помощь.
• профессиональное обучение в ремесленных массах, отделениях и училищах.
Большая нагрузка по решению вопросов в области организации призрения и практической поддержка социально-незащищенного населения легла на плечи общественной и государственной благотворительности. Именно благодаря государственной политике и общественной практике была выработана определенная система помощи детям, которая основывалась на правилах и положениях, прописанных в законах Российской империи.
Социально-помогающая деятельность, направленная на призрение и защиту детей в Российской империи (конец XIX - начало XX века) развивалась на микро-(конкретная поддержка нуждающегося), макро- уровнях (социальная политика и деятельность государственных и общественных организаций). Основными субъектами этой деятельности выступали как отдельные благотворители и меценаты, так и целые социальные группы, активно использовавшие на практике разнообразные техники призрения (усыновление брошенных детей, патронаж, тайный и явный приемы, опека и др.).
Сложившиеся в конце XIX - начало XX веков техники призрении детей и подростков отражают традиции социально-помогающей деятельности, сформировавшейся в конкретных социокультурных условиях и задающей самобытный путь развития национального института социальной работы в современной России.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Антология социальной работы в России и на Ставрополье. Выпуск III /сост. М. Н. Коныгина, Н. П. Клушина, В. К. Шаповалов. - Ставрополь, 2006.
2. Ведомство детских приютов и его задачи - СПб. : Тип. В. Киршбаума, 1897.
3. Ошанин М. О призрении покинутых детей. - Ярославль: Типография Губернской земской Управы, 1912.
4. Роговский С.Т. О призрении покинутых детей. Доклад председателя комиссии по заведению городским приютом в г. Кременчуге. - СПб., 1915.
Ю.А. Корчагина
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СПЕЦИАЛИСТОВ РЕСТОРАННОЙ ИНДУСТРИИ
В течение достаточно длительного периода времени психологические особенности труда субъектов ресторанного предпринимательства не попадали в исследовательское поле, несмотря на интенсификацию теоретических и эмпирических
