CC BY
143
Вестник ДВО РАН. 2012. № 4
УДК 94(571)084.3
Н.А. БЕЛЯЕВА
Таможенное дело на Дальнем Востоке России в условиях перехода к монополии внешней торговли (1922-1925 гг.)
Рассматриваются основные направления перестройки таможенных учреждений Дальнего Востока после завершения Гражданской войны в условиях распространения на окраину государственной монополии внешней торговли.
Ключевые слова: советская власть, восстановление экономики, таможенные учреждения, внешняя торговля, государственная монополия, лицензионная политика.
Customs service in the Russian Far East in the conditions of passage to the foreign trade monopoly (1922-1925). N.A. BELYAEVA (Vladivostok branch of the Russian Customs Academy, VB RCA, Vladivostok).
The author dwells upon the main changes in customs service structure of the Russian Far East after the Civil war when the state monopoly of foreign trade reached the region.
Key words: the Soviet power, economic recovery, customs organizations, foreign trade, state monopoly, licensing policy.
Освобождение Владивостока от интервентов в октябре 1922 г. ознаменовало начало нового этапа в жизни российского Дальнего Востока и новой страницы его таможенной истории. Оторванному от центральной части страны длительной Гражданской войной краю, как и в начале ХХ в., предстояло стать неотъемлемой частью общероссийского экономического пространства. К моменту завершения Гражданской войны радикальные изменения произошли во всех сферах. Не стало исключением и таможенное дело - традиционная для России протекционистская таможенная политика уступила место государственной монополии внешней торговли. Советское государство становилось единственным продавцом и покупателем товаров на внешнем рынке, ведение всех экспортных и импортных операций и полный контроль над ввозом и вывозом товаров были возложены на Народный комиссариат внешней торговли. В течение последующего пятилетия новая система была закреплена в гражданском, уголовном и таможенном законодательстве.
В статье предпринята попытка выявления изменений в сфере таможенного дела в условиях введения на Дальнем Востоке общих принципов советской экономической политики.
Вопрос о распространении на окраину государственной монополии внешней торговли закономерно встал на повестку дня сразу же по принятии решения о включении территории бывшей Дальневосточной республики (ДВР) в состав Советской России. Однако четкого мнения по этому вопросу не было ни в одном ведомстве, в том числе и в Наркомате внешней торговли, в структуре которого действовало Главное таможенное управление (ГТУ). Не мог предложить однозначного решения и Высший совет народного хозяйства
БЕЛЯЕВА Наталья Анатольевна - доктор исторических наук, заведующая кафедрой (Владивостокский филиал Российской таможенной академии). E-mail: minava204@mail. ru
(ВСНХ), неоднократно созывавший совещания с участием представителей наркоматов внешней торговли, финансов, путей сообщения. Тяжелое экономическое положение удаленного региона, его традиционная «включенность» в систему экономических связей с сопредельными странами, и прежде всего с Китаем, - все это заставляло осторожно подходить к вопросу о распространении на окраину общих норм регулирования экономической жизни в целом и внешней торговли в частности. Уже 28 ноября 1922 г. на первом совещании ВСНХ при участии представителей министерства народного хозяйства бывшей ДВР «коренная ломка установившегося на Дальнем Востоке порядка» была признана нецелесообразной. Однако вскоре Коллегия ВСНХ, хотя и «с должной осторожностью», все же высказалась за введение монополии внешней торговли на Дальнем Востоке. Наркомату внешней торговли предстояло превратить «заграничный» для советской России таможенный аппарат бывшей Дальневосточной республики в «советский аппарат Дальневосточного края» (Российский государственный исторический архив Дальнего Востока - далее РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 41. Л. 221 об.-222).
Решения Коллегии ВСНХ фактически были директивой для местного партийного и советского руководства, которое все же пыталось представить и свое видение проблемы. Как в начале ХХ в. для всех была очевидной неизбежность отмены порто-франко во Владивостоке и в Приамурском крае, так и сейчас местные руководители понимали неизбежность распространения на Дальний Восток «советских порядков». Монополия внешней торговли рассматривалась как неизбежная мера не только потому, что уже существовала в Советской России, но и потому, что давала возможность остановить поток недоброкачественных японских и китайских товаров и одновременно предотвратить массовый вывоз «наших настоящих ценностей» (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 41. Л. 151). Большинство руководящих работников склонялись к более осторожной и взвешенной политике. Участники проведенного 6 декабря 1922 г. в Чите по инициативе Дальпромбюро совещания, на котором рассматривали вопрос о введении по восточным границам РСФСР (граница бывшей ДВР) монополии ввоза и вывоза1, полагали, например, что экономическое положение края не дает возможности немедленного введения монополии внешней торговли, и единодушно высказались против ее форсированного проведения в жизнь как меры, пока еще «непосильной для государства и губительной для народного хозяйства» [3, с. 125]. Однако в Чите был представлен и проект Дальвнешторга, в котором предлагалось ввести монополию внешней торговли на Дальнем Востоке немедленно (РГИА ДВ, Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 41. Л. 151). Существовали различные мнения относительно экономической политики в регионе, которые не вылились в широкомасштабную дискуссию. Окончательное решение вопроса было отложено до приезда комиссии из Москвы.
Прибывшей в край в начале 1923 г. комиссии Наркомата внешней торговли было поручено всесторонне изучить вопрос о возможности введения монополии внешней торговли на окраине страны, в том числе выяснить мнение по этому поводу местных ответственных работников. Основной же ее задачей была выработка конкретных мер для перехода к общей советской системе регулирования внешней торговли [6, с. 102], в том числе и определение целесообразности предоставления льгот к общим тарифам по вывозной и ввозной торговле2.
Представителям местных хозяйственных и советских органов удалось убедить московскую комиссию в необходимости существенных тарифных преференций. Был разрешен беспошлинный ввоз «лесного товара» (в бревнах, кругляке, дровах); сена и соломы неочищенной; типографского шрифта и принадлежностей для типографского набора; заводских машин, тракторов, насосов и запасных частей к ним; шерсти непряденой и
1 В совещании приняли участие представители советских торговых и финансовых органов Дальвнешторга, финансового отдела Дальревкома, Центросоюза, Дальбанка и Госторга.
2 Введены на территории страны постановлениями Совнаркома от 14 февраля и 13 июня 1922 г.
неочищенной - всего по 8 (менее 4%) из 218 статей тарифа по ввозной торговле. Существенно понижались пошлины на чай; табак листовой; жмыхи; сахар; канаты, веревки и рыболовные сети; джутовые мешки; железную и медную проволоку и изделия из нее, а также на ряд других товаров - всего по 16 статьям тарифа. К беспошлинному вывозу разрешены рыба и кетовая икра, льняное семя, лесной товар во всех видах, за исключением осиновых чурок. В интересах местной промышленности ввозные пошлины на некоторые товары были даже повышены против предусмотренных тарифом - на картофель, каменный уголь, чугун, железо в болванках, висмут и др. Одновременно повышалась вывозная пошлина на пользовавшиеся спросом в соседнем Ките маковое семя и грибы [6, с. 103-104].
Советские таможенные тарифы распространялись на Дальний Восток постановлением Дальревкома от 16 января 1923 г. Специфические условия Дальнего Востока были учтены не только при определении величины пошлин, но и при сохранении здесь свободы золотого обращения. Таможенную пошлину с привозных товаров разрешалось взимать в российской золотой валюте, иностранной монете по дореволюционному паритету, а также в иностранных бумажных деньгах по курсу, периодически устанавливаемому уполномоченным наркомата финансов по Дальнему Востоку (РГИА ДВ. Ф. 1305. Оп. 1. Д. 262. Л. 377).
27 января 1923 г. постановлением Дальревкома на территорию бывшей ДВР распространялось действие всех декретов, регламентировавших таможенное дело в условиях государственной монополии внешней торговли. Вслед за этим началась и реорганизация самой таможенной службы.
Еще в декабре 1922 г. на основании Декрета Совнаркома от 31 марта 1922 г. был создан Дальневосточный таможенный округ (ДВТО), управление которого находилось в Чите. В структуре ДВТО сохранились действовавшие в Дальневосточной республике Читинский, Благовещенский, Хабаровский и Владивостокский таможенные инспекторские участки. В феврале 1923 г. в связи с введением новых штатов таможенных учреждений управление Хабаровского таможенного инспектора было упразднено, а входившие в него учреждения переданы в состав Благовещенского и Владивостокского таможенных участков [8, с. 147]. Одновременно изменялся статус таможенных учреждений. В составе Дальневосточного таможенного округа действовали 6 таможен 1-го разряда (Пограничная, Читинская, Маньчжурская, Благовещенская, Хабаровская, Николаевская-на-Амуре);
5 таможен 2-го разряда (Кяхтинская, Сретенская, Иманская, Хуньчунская, Полтавская), а также преобразованные из таможенных застав 22 таможни 3-го разряда и 94 таможенных поста (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 27. Л. 15 об.-18, 19-20). На 1 января 1923 г. в 137 таможенных учреждениях Дальнего Востока по штатному расписанию числилось 2 632 сотрудника. Особое место занимала Владивостокская таможня: она находилась вне разряда и располагала самым большим штатом - 287 чел. [3, с. 145; 1, с. 33].
Упорядочение штатов выразилось в их резком сокращении. Отчитываясь в феврале
1924 г. перед Дальревкомом о деятельности таможенных учреждений ДВТО, его начальник А.К. Флегонтов как положительную тенденцию отмечал уменьшение количества таможенных учреждений и сокращение штатной численности сотрудников - на момент отчета на Дальнем Востоке действовало 84 таможенных учреждения со штатной численностью 949 чел. - сокращение почти в 3 раза [3, с. 145]. Этот процесс можно рассматривать как одно из следствий перехода к монополии внешней торговли и, соответственно, сокращения сферы таможенного регулирования.
В феврале 1923 г. в крупнейших экономических центрах - Чите, Благовещенске и Владивостоке - были открыты лицензионные бюро. В их функции входила выдача разрешений на ввоз и вывоз местных товаров, перечень и количество которых устанавливалось централизованно. Это означало завершение всяких дискуссий относительно темпов и методов включения Дальнего Востока в общероссийское экономическое пространство и распространение на окраину действующей в стране разрешительно-запретительной (лицензионной) системы как неотъемлемой части государственной монополии внешней торговли.
Однако уже первый опыт подтвердил опасения, которые высказывались местными работниками на многочисленных совещаниях зимой 1922 г. Разрушение привычного порядка регулирования ввоза/вывоза в первую очередь сказалось на фискальной стороне деятельности таможенных учреждений - поступивший в бюджет за 9 месяцев 1923 г. таможенный доход составил всего 27% от ожидаемого, а недобор таможенных платежей достиг колоссальной суммы - 1 млн 78 тыс. руб. [3, с. 143].
Жесткость лицензионной политики, фактически запретительный характер многих таможенных пошлин, высокие железнодорожные тарифы на фоне неразвитости кооперативной и государственной торговли неизбежно влекли за собой резкий рост цен на товары первой необходимости. В немалой степени этому способствовали и высокие ставки акцизов на товары широкого потребления - так, стоимость пуда чая в 10-12 руб. с учетом акциза возрастала на Дальнем Востоке до 100-140 руб. [7, с. 11б], делая этот легально доставленный товар фактически недоступным населению. Резкое сокращение импорта, который в дореволюционный период играл важнейшую роль в обеспечении населения товарами первой необходимости, приобретало угрожающие масштабы: например, за три месяца 1923 г. ввоз товаров в Амурскую губернию сократился на б7%, а мануфактуры - в 20 раз [2, с. 198]. Попытка вытеснить импортные товары отечественными оказалась несостоятельной, создав так называемый товарный голод. По данным таможенной статистики в 1923/24 хозяйственном году на Дальний Восток было ввезено всего 18% товаров от уровня ввоза 190б г. Весь объем ввезенных на Дальний Восток из центральных районов страны товаров в указанном году составил около 10 млн руб., тогда как емкость внутреннего рынка по данным Краевой комиссии по внутренней торговле достигала 25 млн руб. [5, с. 73].
Дефицит товаров и их дороговизна сосуществовали на территории Дальнего Востока с изобилием и низкими ценами на те же товары в легкодоступных приграничных китайских селах. Это создавало условия для, выражаясь языком документов того времени, «смычки крестьянства с китайским купечеством», т.е. объективно способствовало вовлечению местного населения в контрабандный промысел. Не случайно в начале 1920-х годов на первое место по объему ввозимой на Дальний Восток контрабанды вышли мануфактура, чай, сахар, алкоголь, на которые приходилось до 80% ввозимой контрабанды, и лишь 20% контрабандного ввоза составляли запрещенные товары [2, с. 198]. Быстрыми темпами развивалась и «экспортная» контрабанда. По расчетам горного управления Дальпромбю-ро количество золота, вывезенного за границу за 9 мес. 1923 г., достигало 300 пудов на сумму примерно 5,7 млн руб. С учетом пушнины суммы экспортной контрабанды вырастали до 12 млн руб. [3, с. 138]. Нелегальному вывозу пушнины в значительной степени способствовали два дополняющих друг друга фактора - высокие вывозные пошлины на некоторые ее сорта и высокий спрос на зарубежных рынках. В первой половине 1920-х годов среднегодовая стоимость ее нелегального вывоза составляла по экспертным оценкам
1,5-2 млн руб. [4, с. 4б].
Традиционно охрана границы в Приамурском крае и основная тяжесть борьбы с контрабандой ложились на таможенников. Новая власть изменила сложившийся порядок, возложив защиту своих рубежей на хорошо организованные военные силы - постановлением Дальревкома от 10 февраля 1923 г. охрана границы в экономическом отношении передавалась в ведение ГПУ [3, с. 127-130]. Взаимоотношения двух самостоятельных служб регулировало принятое Совнаркомом 18 января 1923 г. «Положение о взаимоотношениях органов охраны границы ГПУ с органами НКВТ (таможней)». Однако отношения ГПУ и таможенных учреждений выстраивались далеко не просто. Об отсутствии взаимодействия таможенников и пограничников неоднократно говорил на заседаниях Дальревкома И.П. Уборевич. К установлению «тесной деловой связи между органами ГПУ и таможенными учреждениями» в интересах общего дела не раз призывали таможенные инспекторы [3, с. 132].
Передача охраны границы в экономическом отношении органам ГПУ по времени совпадала с введением на Дальнем Востоке монополии внешней торговли и была ее логическим продолжением. Таможенные органы постепенно превращались, по выражению начальника ДВТО А. К. Флегонтова, в «органы содействия лицензионной политике и в органы содействия пограничным войскам ГПУ по охране границы» [3, с. 143]. Этот процесс свертывания правоохранительных функций таможенной службы был еще одним следствием перехода к государственной монополии внешней торговли.
К началу 1923 г. на Дальнем Востоке были созданы органы, которые координировали усилия ведомств, направленные на борьбу с контрабандой: Дальневосточная окружная (краевая) комиссия, Амурская губернская, а также семь районных комиссий [7, с. 117]. В течение 1923-1924 гг. краевая комиссия по борьбе с контрабандой предложила систему мероприятий административного и экономического характера. Только с помощью такого комплексного подхода можно было справиться с контрабандой, которая становилась все более серьезной угрозой экономическому развитию советского Дальнего Востока. Важнейшее место в борьбе с контрабандой отводилось экономическим мероприятиям краевого и общегосударственного масштаба: от снижения акциза на заграничные товары до смягчения лицензионной системы для ввоза не производящихся или производящихся в крае в недостаточном количестве товаров; налаживания местного производства товаров, являющихся предметами массовой контрабанды; создания широкой сети кооперативной и государственной торговли3.
Переход территории Дальнего Востока под контроль советской власти требовал наведения порядка в таможенной сфере в наиболее удаленных районах. Первым шагом в организации таможенного контроля на Охотско-Камчатском побережье стало преобразование существовавшей с 1910 г. таможенной заставы в Петропавловске-Камчатском в таможню 2-го разряда со штатом 4 чел. Район же к северу от Аяна по побережью Охотского моря до границы с Камчатской губернией фактически пользовался правом беспошлинной торговли. Слабое развитие промышленной и транспортной базы, государственной торговли и государственного снабжения районов Крайнего Севера, их удаленность от административных центров делали невозможным введение здесь монополии внешней торговли в полном объеме. Уже в феврале 1923 г. Дальневосточное экономическое совещание (Даль-экосо) вошло в управление государственных налогов Наркомата финансов с ходатайством о введении на Камчатке на пять лет беспошлинного и безакцизного ввоза товаров. Это предложение встретило поддержку не только наркомата финансов, но и наркомата иностранных дел. Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин, давая положительное заключение на проект Дальэкосо, замечал: «Невозможность поддерживать на Камчатке таможенную охрану при отсутствии достаточного у нас флота и оторванности от административного центра убеждает нас тем более в необходимости декретирования сроком на пять лет указанного льготного налогового положения Камчатки. В противном случае явился бы неизбежным столь недопустимый подрыв суверенных прав и престижа СССР в глазах иностранных держав, граждане и агенты которых имели бы возможность безнаказанно обходить на Камчатке таможенное законодательство СССР» (Российский государственный архив экономики - далее РГАЭ. Ф. 413. Оп. 14. Д. 232. Л. 299).
В апреле 1923 г. комиссия по Камчатским делам Дальревкома подтвердила необходимость освобождения от обложения таможенной пошлиной и акцизом ввозимых в Камчатскую губернию товаров (РГИА ДВ. Ф. 1305. Оп. 1. Д. 262. Л. 355-355 об.). Для контроля над доставкой грузов судами каботажного плавания постановлением Дальревкома от 10 февраля 1924 г. часть функций таможенного контроля в населенных пунктах на побережье Охотского и Японского морей временно передавалась местным органам советской власти - волостным исполнительным комитетам и сельским советам (РГИА ДВ.
3 О системе борьбы с контрабандой см.: [2].
Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 1072. Л. 1). Эта мера противоречила постановлениям советского правительства, в частности постановлению Совнаркома от 29 мая 1918 г. «О разграничении прав центральной и местных советских властей по собиранию пошлин и о регулировании деятельности местных таможенных учреждений». Но иного выхода не было - из 1б5 населенных пунктов, расположенных на Охотско-Камчатском побережье, таможенные учреждения существовали лишь в 17 [10, с. 24].
Не менее сложной, чем в Амурской, Забайкальской и Приморской губерниях, была в удаленных районах ситуация с контрабандой. В сентябре 1924 г. на заседании краевой комиссии по борьбе с контрабандой был заслушан доклад председателя Камчатского губ-ревкома М.П. Вольского. Касаясь состояния охраны границ и контрабандного промысла, докладчик отметил, что охрана границы протяженностью более 10 тыс. верст осуществлялась единственной Петропавловск-Камчатской таможней и дивизионом войск ОГПУ при полном отсутствии всяких технических и плавучих средств. «Контрабандный промысел не поддается учету, - подчеркивал докладчик, - пользуясь отсутствием охраны, иностранные торговцы, особенно американские, беспрепятственно проникали в пределы Камчатки и вывозили пушнину, выменивая ее на спирт, что вело к спаиванию и вымиранию туземного населения» [3, с.1б3]. По оценкам Камчатского отделения Дальвнешторга объем вывезенной в 1922-1923 гг. пушнины превышал 2,5 млн руб. в денежном эквиваленте (Государственный архив Камчатского края - далее ГАКК. Ф. 210. Оп. 1. Д. 9. Л. 24 об .-25). В условиях отсутствия у Центра полной ясности в отношении таможенной политики на Камчатке предложенные комиссией меры не могли изменить ситуацию в корне, но вполне соответствовали общему направлению борьбы с контрабандой в регионе. В частности, было предложено организовать Камчатскую комиссию по борьбе с контрабандой из представителей от Губревкома, таможенного ведомства и ОГПУ; чтобы охватить таможенной охраной как можно большее число населенных пунктов, не меняя при этом дислокации таможенных учреждений, предлагалось создать дополнительную охрану в Большерецке, Аяне, Оле, Ямске, Караге, на мысе Беринга, в Вайкарене, Унысе и Чаунской губе. Одновременно комиссия обратилась к полномочному представителю ОГПУ с предложением
об усилении Камчатки войсками погранохраны. По итогам доклада М.П. Вольского был сформулирован ряд предложений по улучшению материально-технического оснащения таможенной службы на Камчатке: предлагалось, в частности, передать в распоряжение Камчатского губревкома принадлежащую рыбоохране шхуну «Брюханов»» (бывш. «Михаил»), приписанный к Владивостокскому порту катер «Скреплев», выделить средства на приобретение моторно-парусной шхуны, приспособленной для полярного плавания [3, с. 1б4].
Важнейшей задачей таможенных органов на Охотско-Камчатском побережье был контроль над деятельностью японских арендаторов рыболовных участков. В реальности ему подвергались лишь те суда, которые заходили в Петропавловск-Камчатский. Контроль же за ввозом товаров на рыболовные участки возлагался, в силу малочисленности штата таможни, на сотрудников рыбоохраны. Предпринятая летом-осенью 1923 г. экспедиция посыльного судна «Красный вымпел» показала, что ситуация с охраной рыбных ресурсов не соответствует интересам государства. За период плавания по побережью Охотско-Камчатского края было составлено 19 протоколов и 9 актов о нарушении правил рыболовства, в основном японскими рыбопромышленниками (ГАКК. Ф. 210. Оп. 1. Д. 9. Л. 5-5 об.). Однако, по выражению управляющего Петропавловск-Камчатской таможней Устименко, рыболовный надзор не давал «в таможенном отношении никаких существенных результатов» (ГАКК. Ф. 25. Оп. 8. Д. б. Л. 20) . Для обеспечения таможенного контроля над рыболовецкими судами и ввозом товаров в отделенные районы п-ова Камчатка губрев-ком поддержал предложение Петропавловской-на-Камчатке таможни об открытии в сезон 1924/25 гг. таможен в Охотске, Наяхане, Усть-Камчатске, Усть -Большерецке, на мысе Дежнева и в устье р. Анадырь, куда для таможенного оформления должны были заходить все без исключения суда (ГАКК. Ф. 210. Оп. 1. Д. 9. Л. 20 об.). 10 июня 1924 г. Президиум
Дальревкома утвердил штаты таможенных учреждений Приморья и Камчатки, согласно которым предполагалось открыть Уэленскую, Наяханскую, Усть-Камчатскую таможни (РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 295. Л. 1). Однако ввиду удаленности и трудности комплектования штатов эти таможни так и не были открыты.
10 апреля 1925 г. Президиум Дальревкома принял принципиальные решения для развития таможенного дела на Сахалине. На территорию северного Сахалина, окончательно перешедшего под юрисдикцию советского государства после завершения японской оккупации острова, распространялась монополия внешней торговли. Александровская таможенная застава была преобразована в таможню 2-го разряда. В соответствии с существующим порядком новая таможня подчинялась ближайшей таможне 1-го разряда -Николаевской-на-Амуре [8, с. 161].
Подчинение таможенных учреждений на Сахалине находящейся на материке таможне породили проблему, решать которую были вынуждены не только ДВТО, но и Даль-ревком. Отчасти она являлась следствием долгой изолированности острова от остальной части Дальнего Востока и отставания в советском строительстве. Причиной инцидента стало нарушение в августе 1925 г. таможенных правил японским пароходом «Дакокузан Мару», прибывшим на один из промыслов Дальморепродукта и производившим выгрузку без таможенного контроля. Направленный для расследования дела о нарушении таможенных правил старший контролер Николаевской-на-Амуре таможни Бирюков был задержан представителем Сахалинского ревкома и погранохраны и предупрежден о недопустимости командировок на Сахалин без ведома сахалинских властей. Таким образом, первые шаги советская таможенная служба на Сахалине делала в обстановке не только межведомственного, но и внутриведомственного конфликта.
Основной аргумент в защиту позиции местных властей сахалинские таможенники видели в административно-территориальной обособленности Сахалина, а также в специфике таможенного дела на Сахалине. Своеобразные специфические стороны «проводимой на Сахалине таможенной работы» не имели, по их мнению, ничего общего с Николаевской таможней и не могли входить в ее компетенцию [9, с. 119-120]. Проявления подобного «таможенного сепаратизма» были решительно пресечены руководством краевого таможенного ведомства. Обращаясь в Дальревком 25 сентября 1925 г., начальник ДВТО А.К. Флегонтов подчеркивал: «таможенное ведомство является ведомством Всесоюзным и по своей конструкции территориально не совпадает с административным делением края». Выполнение служебных обязанностей сотрудниками таможенного ведомства «диктуется лишь интересами дела и возможностью выполнения тех или иных таможенных действий». Вполне естественно, что «выполнение некоторых таможенных операций на северной части Сахалина, тяготеющего к Николаевску, реально возможно лишь сотрудниками Николаевской, а не Александровской-на-Сахалине таможни». Конфликт был погашен усилиями Дальревкома, признавшего действия члена Сахалинского ревкома и начальника погранохраны неправомерными и давшего соответствующие разъяснения [9, с. 161].
Важнейшей задачей таможенной службы на Сахалине стало обеспечение населения товарами, а развивающейся промышленности острова - сырьем и материалами на основе единой системы ввоза и вывоза товаров; ведение учета товарных запасов, ввезенных на Сахалин в период японской оккупации, а впоследствии и обслуживание концессионных предприятий. Однако проводимые в этом направлении мероприятия подчас противоречили друг другу, а все вместе - инструкциям ГТУ и Наркомата внешней торговли. В сентябре 1925 г. А.К. Флегонтов обращал внимание председателя Дальревкома на ряд таких постановлений Дальревкома, Дальэкосо и личных распоряжений самого Я.Б. Гамарника, вводивших таможенные льготы для отдельных частей острова и тем самым создававших сложности для таможенного контроля [9, с. 161-163].
К началу 1926 г. таможенная система на Сахалине приобрела структуру, сохранившуюся вплоть до ее реорганизации в конце 1930-х годов. На 1 января 1926 г. на Сахалине
таможенные операции осуществляли Александровская-на-Сахалине таможня 2-го, Охин-ская 3-го разрядов.
Середина 1920-х годов ознаменовалась дальнейшими изменениями в таможенной системе советского государства. В декабре 1924 г. был принят первый таможенный устав СССР, а в следующем году произведена реорганизация управления таможенным делом, в результате которой упразднялись таможенные округа, вместо них в республиках и крупнейших регионах создавались отделения Главного таможенного управления. 11 июня
1925 г. было образовано Дальневосточное отделение (ДВОГТУ). Пост его начальника сохранился за уже опытным таможенником А.К. Флегонтовым.
Летом 1925 г. в связи с образованием Дальневосточной области управление ДВОГТУ вместе с аппаратом партийных и советских руководящих органов переехало из Читы в Хабаровск. Одновременно с таможенным округом были упразднены и таможенные инспекторские участки, а их функции возложили на районные таможни - Благовещенскую, Владивостокскую и Читинскую [10, с. 22].
Параллельно с реорганизацией управления шел процесс упорядочения штатов. На 1 января 1926 г. в составе ДВОГТУ действовало 51 таможенное учреждение со штатной численностью сотрудников 814 чел., однако штат был укомплектован только на три четверти [3, с. 178]. Серьезные изменения произошли в кадровом составе: из таможенных учреждений были практически полностью удалены старые дореволюционные кадры. На 1 января
1926 г. 45,5% сотрудников дальневосточных таможенных учреждений были выходцами из крестьян (подсчитано по: [3, с. 178]). Определяющую роль в подборе кадров стали играть не профессиональные качества, а политическая лояльность и социальное происхождение. Судьба многих опытных таможенников в 1920-е годы складывалась поистине драматически. Штатные чины таможенного ведомства, воспитанные в духе единоначалия, привыкшие к дисциплине и неукоснительному выполнению распоряжений вышестоящих чиновников, часто не могли приспособиться к условиям «рабочей демократии». Их требовательность и пунктуальность рассматривались как «пережитки прошлого», «барские замашки»; попытки предотвратить разбазаривание хранящихся на складах конфискованных товаров воспринимались как нежелание сотрудничать с советской властью.
Новые сотрудники приходили в таможню по рекомендации партийных, советских, профсоюзных организаций. Лояльность к власти и славное боевое прошлое не могли заменить профессионализма их предшественников, поскольку лишь незначительная часть новых работников имела опыт практической таможенной деятельности. Примером тому может служить Владивостокская районная таможня, 65% сотрудников которой работали в таможенных органах менее 3 лет, а 43% имели таможенный стаж до 1 года. Невысоким был и образовательный уровень - 62,5% имели низшее, 33% - среднее и только 4,5% - высшее образование (ГАПК. Ф. 149. Оп. 8. Д. 12. Л. 15).
Сложившаяся ситуация обостряла проблему подготовки кадров. Речь шла в первую очередь о повышении общеобразовательного уровня сотрудников. В районных таможнях стали действовать обязательные курсы русского языка, на которых таможенники получали знания по элементарной грамматике. Азы профессиональной подготовки давали курсы по изучению принятого Таможенного устава. Их программа включала не только изучение самого устава, но и идеологические разделы - обоснование политики государственной монополии внешней торговли, критику таможенной политики капиталистических государств. Но такие идеологические моменты составляли все же меньшую часть профессионального обучения, которое всецело было направлено на формирование профессиональных знаний, умений и навыков в сфере таможенного дела.
В середине 1920-х годов завершился процесс распространения на Дальний Восток государственной монополии внешней торговли. Несмотря на некоторую экономическую либерализацию в условиях новой экономической политики, регулирование внешней торговли строилось теперь на основе жестких административных методов. Неизбежным
следствием новой политики стало сужение сферы таможенного регулирования и, соответственно, изменение функций таможенной системы, постепенное сокращение количества учреждений и их штатной численности. Таможенная система приобретала облик, соответствующий эпохе государства диктатуры пролетариата.
ЛИТЕРАТУРА
1. Владивостокская таможня. 1901-2001. Краткий очерк истории. Владивосток: Ворон, 2001. 176 с.
2. Дальневосточная контрабанда как историческое явление (Борьба с контрабандой на Дальнем Востоке России во второй половине XIX - первой трети ХХ века). Владивосток: РИО ВФ РТА, 2010. 296 с.
3. Из истории таможенной службы России на Дальнем Востоке. Документы и материалы (1899-1925 гг.). Владивосток: РИО ВФ РТА, 1999. 200 с.
4. Ляпустин С.Н. Борьба с контрабандой объектов фауны и флоры на Дальнем Востоке России. Конец Х1Х-начало XXI в. Владивосток: ВФ РТА, 2008. 252 с.
5. Охрана государственных границ и законодательство по борьбе с контрабандой. Очерки по таможенному праву. М.: Б.и., 1925. 124 с.
6. Печерица В.Ф. Очерк истории дальневосточной таможни. Ч. 1. 1899-1945 гг. Владивосток: ВФ РТА, 2002.
7. Попенко А. Деятельность Дальревкома по организации борьбы с контрабандой на советском Дальнем Востоке (1922-1925 гг.) // Проблемы Дальнего Востока. 2007. № б. С. 112-120.
8. Таможня на Тихом океане: Документы и материалы. Вып. 2. Хабаровская таможня. Владивосток: ВФ РТА,
9. Таможня на Тихом океане: Документы и материалы. Вып. 3. Сахалинская таможня. Владивосток: ВФ РТА,
10. Троицкая Н.А. Из истории таможенной службы Дальнего Востока в 20-е годы // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1999. № 2. С. 18-25.
Новые книги
Ларин В.Л., Ларина Л.Л. Окружающий мир глазами дальневосточников: эволюция взглядов и представлений на рубеже ХХ-ХХІ веков.
Владивосток: Дальнаука, 2011. - 325 с. - ISBN 978-5-8044-1273-0
Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН
690950, Владивосток, ГСП, ул. Пушкинская, 89
Fax: (4232)22-05-07. E-mail: ihae@eastnet.febras.ru
Исследованы представления жителей Тихоокеанской России о странах и народах мира, внешней политике, международных отношениях и безопасности России в АТР. Сделан вывод о том, что их европоцентричные взгляды и предпочтения, основанные на эмоциях, исторических пристрастиях и предубеждениях, не могут быть надежной платформой для решения задач по интеграции России в АТР. Для большинства дальневосточников очевидны уязвимость позиций России на Дальнем Востоке, наличие комплекса реальных и потенциальных внешних угроз её безопасности, среди которых доминирует неопределенность последствий роста экономической, политической и военной мощи Китая. Подобные настроения серьезно влияют на характер и содержание международных связей дальневосточных территорий, на миграционные настроения их жителей.
1б8 с.
2004. 204 с.
2005. 184 с.
