CC BY
7ТАК ЧТО ЖЕ ЧЕРНЕЕТ СКВОЗЬ РУБАШКУ ТАТЬЯНЫ ЛАРИНОЙ?
Текстологическая проблема одной пушкинской эпиграммы
В начале сентября (до 8-го числа) 1829 года, перед отъездом из Пятигорска, Пушкин записал в экземпляре «Невского альманаха», принадлежавшем М. И. Пущину, брату его лицейского друга, две эпиграммы («Вот перешед чрез мост Кокушкин...» и «Пупок чернеет сквозь рубашку...»), спровоцированные иллюстрациями к «Евгению Oнегину», напечатанными в этом альманахе.1 Значительно позднее, в 1857 году, Пущин вспоминал об этом так: «В память нескольких недель, проведенных со мною на водах, Пушкин написал стихи на виньетках из "Евгения Oнегина" в бывшем у меня "Невском альманахе". Альманах этот не сохранился, но сохранились в памяти некоторые стихи, карандашом им тогда написанные», — и далее: «Другая надпись, которую могу припомнить, была сделана к виньетке, представляющей Татьяну в рубашке, спущенной с одного плеча, читающей записку при луне, светящей в раскрытое окно, и состояла из двенадцати стихов, которых первых четырех никак не могу припомнить».2 Здесь же приведены тексты обоих сти-хотворений.3 Две эти явно нецензурные эпиграммы, разумеется, при жизни Пушкина не печатались. Альманах с автографом Пущин утратил, никакого другого автографа стихотворений не сохранилось — осталось лишь сравнительно небольшое количество копий4 и текст из воспоминаний Пущина.
1 Невский альманах на 1829 год, изданный Е. Аладьиным. СПб., 1828 (ценз. разр. 27 декабря 1828 г.; выход в свет около 20 января 1829 г. — см.: Северная пчела. 1829. № 10. 22 янв.). В альманахе было напечатано шесть иллюстраций к «Евгению Oнегину», выполненных по рисункам А. В. Нотбека (1802—1866), две из них, гравированные первая Е. И. Гейтманом (1798— 1829 или 1862), вторая А. А. Збруевым (1799—1832), подали повод к пушкинским эпиграммам.
2 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1974. Т. 2. С. 97.
3 В указанном издании текст интересующей нас эпиграммы из воспоминаний опущен, опубл.: III, 738—739, 1184 (в виде вариантов и разночтений; публ. М. А. Цявловского).
4 Сборник Соболевского «Avant Ies voyages» (PO ИPЛИ, ф. 244, om 17, № 136, л. 421); вторая тетрадь Долгорукова ^ГАЛИ, ф. 384, om 1, № 61, л. 103, 98 об.); тетрадь Тихонравова (OP PГБ, ф. 299 (Тихонравова), o^ 1, ед. хр. 318, л. 120—120 об.); тетрадь Лонгинова-Полторацкого (OP P^, ф. 233. Полт., к. 162, ед. хр. 1 (кн. 1), л. 92 об. — 93); сборник Александрова (PO ИPЛИ, ф. 244, оп. 8, № 92, л. 85 об.); тетрадь из архива Вревских (PO ИPЛИ, ф. 244, оп. 8, № 45, л. 2 об. — 3); копия П. А. Ефремова (БАН, Oтдел редкой книги, 11 52 P. С. 71—72).
© Т. А. Китанина, 2023
DOI 10.31860/0236-2481-2023-37-93-97
Из дошедших до нас копий наиболее авторитетной считается копия из сборника С. А. Соболевского «Avant les voyages»* — она единственная записана в период, близкий ко времени создания стихотворений и исходит из ближайшего пушкинского круга. Остальные записи принадлежат к числу уже позднейших, в основном собирательских копий. Эпиграмма «Пупок чернеет сквозь рубашку...» во всех этих источниках дает очень стабильный текст: отклонения от копии Соболевского есть лишь в нижнем слое копии из архива Вревских, но все допущенные там расхождения выправлены по тексту, идентичному копии Соболевского. По всей видимости, эпиграммы в этой тетрадке записывались по памяти, а затем были исправлены по письменному источнику.
Текст, известный по воспоминаниям Пущина, имеет несколько отличий от того, что мы знаем по копиям, но он записан через много лет после написания и утраты автографа — и записан по памяти, которая, по всей видимости, мемуаристу изменяла: нигде, кроме его воспоминаний, не фигурируют те первые четыре стиха, которых он не мог припомнить, но утверждал, что они были. Факт их существования вызывает большие сомнения еще и потому, что эпиграммы на картинки к «Евгению Онегину» — очевидно парные и схожие по форме восьмистишия.
Однако первый стих эпиграммы традиционно печатается именно по тексту из воспоминаний Пущина: «Пупок чернеет сквозь рубашку», тогда как все известные на сегодняшний день копии дают тот же вариант, что и у Соболевского: «Сосок чернеет сквозь рубашку». Единственной копией, поддерживавшей версию М. И. Пущина, была копия из архива Вревских — однако в ней слово «пупок» есть в нижнем, очень неисправном слое, а затем, при исправлении ошибок, оно и в этом сборнике переправлено на «сосок». Таким образом, основным источником, по которому традиционно исправляется авторитетный текст Соболевского, поддержанный всеми позднейшими копиями, остаются воспоминания М. И. Пущина, записанные в 1857 году, когда экземпляр «Невского альманаха» с автографом стихов был утрачен, а стихи помнились не очень хорошо. Понятно, что такой выбор источника текста не может быть признан бесспорным. И тем не менее он имеет под собой, как кажется, довольно веские основания.
Сохранить традиционное чтение позволяют два соображения. Во-первых, хотя на картинке действительно одна грудь Татьяны оголена, а другая прикрыта рубашкой, сквозь которую слегка про-
* «До путешествий» (франц.).
свечивает сосок (то есть вариант Соболевского с точки зрения описания картинки корректен), все же второй стих в нем звучит несколько тавтологично по отношению к первому. Сосок под рубашкой и титька наружу в двух соседних стихах сочетаются неважно, в то время как вариант Пущина этот недостаток устраняет. Однако более существенным представляется второе соображение. Как предположила Н. А. Тархова, импульсом к созданию эпиграммы послужило, по всей вероятности, письмо П. А. Вяземского от 23 февраля
1829 года, полученное Пушкиным 10 марта, перед отъездом из Петербурга в Москву, содержащее текстуальные совпадения с пушкинским стихотворением: «Какова твоя Татьяна пьяная в "Невском альманахе" с титькою навыкате и с пупком, который сквозит из-под рубашки? Если видаешь Аладьина (хотя на блинной неделе) скажи ему, чтобы он мне прислал свой "Невский альманах" в Пензу: мне хочется вводить им в краску наших пензенских барышень. В Москве твоя Татьяна всех пугала...» (XIV, 39).5 Письмо Вяземского долго оставалось в памяти Пушкина — почти два года спустя, в письме от 2 января 1831 года, он писал тому же Вяземскому: «Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татья-ной-пьяной» (XIV, 140). «Пупок» из письма Вяземского (видный на иллюстрации значительно лучше соска), поддержанный воспоминанием Пущина, выглядит уже серьезным аргументом в пользу именно этого варианта стиха. В таком случае как дополнительное свидетельство можно рассматривать и нижний слой копии Вревских: вероятно, он говорит о том, что вариант с «пупком» передавался изустно — а отсутствие автографа и почти полное отсутствие прижизненных копий свидетельствует в пользу того, что стихотворение существовало в первую очередь как устный экспромт.
Откуда же мог взяться дефектный текст, сохранившийся во всех без исключения копиях? Автограф, имевшийся у Пущина (который сначала служил на Кавказе, а затем жил в Пскове, вдали от пушкинского литературного окружения), по всей видимости, не копировался или копии его не сохранились. Очевидно, что Соболевский узнал стихи не от Пущина. Трудно сказать, как, когда и от кого именно он получил текст эпиграмм. В момент выхода «Невского альманаха» с картинками он уже уехал за границу,6 хотя эпиграммы Пушкина переписаны им в альбом «Avant les voyages». По возвращении Соболевского из путешествия, в 1833 году, ни картинки, ни эпиграммы на них не были уже актуальны и едва ли могли попасть ему в руки именно тогда — вероятнее, ему, живо интересовавшемуся всем, что касалось Пушкина, и расспрашивавшему о нем своих корреспондентов,7 прислал стихи кто-то из друзей (возможно, Л. С. Пушкин, с которым он был в переписке) в то время, пока
5 См. об этом: Тархова Н. А. Заметки к «Летописи»: (О новых датировках некоторых писем и произведений Пушкина) // Пушкин и его современники.
(Нов. серия). СПб., 2002. Вып. 3 (42). С. 351—353.
6 Соболевский уехал за границу в октябре 1828 года (см.: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. 2-е изд., доп. и перераб. Л., 1988. С. 408), а «Невский альманах» вышел в свет в январе 1829-го.
7 См.: Соболевский — друг Пушкина / Со статьей В. И. Саитова. СПб.,
1922. С. 37—39.
тот находился в Европе. Текст в тетради Соболевского записан в числе большого количества стихов разных лет, переписанных в одно и то же время единым массивом, одинаковым почерком и чернилами, — создается впечатление, что по возвращении из путешествия он приводил в порядок накопившийся за время странствий архив. Соболевский, не знавший письма Вяземского, а возможно, не видевший и альманаха с картинками, вышедшего уже в его отсутствие, мог получить текст с ошибкой или ошибиться при переписывании стиха и, не заметив этого, пустить далее неисправный текст, разошедшийся в копиях.
Т. А. Китанина
К ПРЕДЫСТОРИИ СОЧЕТАНИЯ БОГ ИЗОБРЕТАТЕЛЬ' В ЧЕРНОВОМ НАБРОСКЕ ПУШКИНА 1829 ГОДА
Черновой набросок «О сколько нам открытий чудных...» по положению в рабочей тетради (ПД 841, л. 20) датируется ноябрем — декабрем 1829 года. Оригинал представляет собой неупорядоченную совокупность перечеркнутых стихов и отдельных слов и словосочетаний, под которыми набело переписаны два с лишним стиха:
О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И Опыт [сын]
(III, 1060)1
Текст, ставший хрестоматийным, впервые опубликован в академическом собрании сочинений в 1948 году и является результатом текстологической реконструкции (подготовка текста осуществлена Т. Г. Цявловской-Зенгер):
О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И Опыт, [сын] ошибок трудных,
1 См. также транскрипцию автографа, выполненную Н. В. Перцовым: Перцов Н. В. Об одном опыте «научной поэзии» у Пушкина: («О сколько намъ открытш чудныхъ...») // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2009.
Т. 68. № 3. С. 37.
© Д. Н. Чердаков, 2023
DOI 10.31860/0236-2481-2023-37-97-105
