"СВОИ" И "ЧУЖИЕ" В ТРУА В ФЕВРАЛЕ 1814 ГОДА Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ЗАПАД НА ВОСТОКЕ, ВОСТОК НА ЗАПАДЕ: КРОСС-КУЛЬТУРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ВЗАИМНЫЕ ВОСПРИЯТИЯ, ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ

УДК 94(44) 118141 +355.422(44)| 1814 |

«СВОИ» И «ЧУЖИЕ» В ТРУА В ФЕВРАЛЕ 1814 ГОДА

А.В. Гладышев СГУ им. Н.Г. Чернышевского кафедра всеобщей истории e-mail: gladav2002@mail.ru

Антропологический поворот в военной истории актуализировал изучение «человеческого измерения» войны. В периоды оккупации и интервенции местное население находится в состоянии длительного психологического стресса. Восприятие гражданским населением пертурбаций военного времени демонстрирует относительность представлений о «своих» и «чужих». Население Труа в кампанию 1814 г. испытывало насилие и со стороны французских войск, и со стороны войск союзников. То горожане встречали оккупационные войска как «освободителей», то добивали отставших от своих команд одиноких или раненых солдат противника. Понятие «патриотизм» трансформируется, меняются национальные приоритеты.

Ключевые слова: История Франции, Наполеоновские войны, Труа в 1814 году, роялизм, оккупация, мародерство, патриотизм.

"OURS" AND "ALIENS" IN TROYES IN FEBRUARY 1814

A.V. Gladyshev

(Saratov, Russia) e-mail: gladav2002@mail.ru

The anthropological turn in military history has actualized the study of the "human dimension" of war. The local population is in a condition of prolonged psychological stress during the occupation and the intervention. The perception of wartime perturbations by the civilians demonstrates the relativity of ideas about "ours" and "aliens". The people of Troyes experienced violence both from the French troops and from the Coalition Forces during the campaign of 1814. Either the townspeople met the occupation forces as "liberators", or they killed lone or wounded enemy soldiers, that was lagging behind their squads. The concept of "patriotism" is being transformed, national priorities are changing.

Keywords: The history of France, the Napoleonic Wars, Troyes in 1814, royalism, occupation, looting, patriotism.

Судьбы гражданского населения в период интервенции и оккупации зависят от множества объективных и субъективных факторов, от замыслов полководцев до умонастроений соседа, от стратегического расположения того или иного населенного пункта до степени трезвости командира эскадрона или сообразительности мэра коммуны1. Из рассказов о кампании 1814 года, когда армии союзников вторглись на территорию Франции, складывается впечатление, что в наибольшей степени от войны пострадало в массе своей сельское население: мемуаристы-горожане не сомневаясь пересказывают несущие на себе неизгладимый отпечаток брутальности народной культуры жалобы сельских беженцев на «разорения» и «опустошения». Судьбы городов также складывались по-разному, но в целом, по-видимому, горожане были настроены по отношению к союзникам более примирительно: сбежать, конечно, можно, но оставленное без хозяев имущество никто не будет охранять. Да и под присмотром расквартированных в лучших домах города командиров солдаты вели себя более дисциплинированно. Горожане склонны к переговорам, в то время как представители наполеоновской администрации и военные, от префекта до генерала, ждали от них подвига сопротивления.

Большая часть сражений кампании 1814 г. прошла на территории Шампани. Историческая столица Шампани и префектура департамента Об город Труа лежал на пути двигавшихся на Париж войск союзников, через него совершали марши и контрмарши десятки тысяч солдат.

Наиболее до сегодняшнего дня2 полно история Труа в январе-феврале 1814 г. изложена в книге Ф. Пужья. Этот краевед - на-

1 Аналогичную постановку вопроса см.: Prevot Ch. Les populations civiles et les tourments de la guerre / / 1814. La campagne de France. Actes du colloque international de Troyes, 1er-3 octobre 2014. Troyes, 2016.

2 Не умаляя значения работ современых атворов: Lambart Ch. Troyes en 1814, une ville au coeur d'une champagne d'hiver // La vie en Champagne. 1990. № 410; Noailly A. Les relations entre les armées alliées et les population envahies en 1814 // La vie en Champagne. Hors-série. Napoléon et Champagne. Juin 1999;

18

стоящий Геродот истории вторжения в департамент Об в 1814 году. Как он сам оговаривается во «Введении», главная его цель -зафиксировать «то, что было на наших глазах или то, что видели и слышали внушающие доверие лица»3. Для этого автор после окончания оккупации страны, ездил по коммунам департамента, собирая как у частных лиц, так и у местных властей, свидетельства преступлений союзников (конечно, уже такая изначальная цель - собрать свидетельства преступлений - предопределяет характер свидетельств). Некоторые заметки написали непосредственно для него очевидцы событий, другие бумаги - рапорты, которые были в свое время составлены местными властями на имя различных правительственных органов - он просмотрел в архиве Труа. Помимо рассказов местных жителей им использованы и свои собственные наблюдения за последствиями военных действий на территории департамента Об. При этом автор весьма редко указывает в подстрочных примечаниях конкретный источник своей информации, а саму информацию преподносит довольно безапелляционно, как «это было на самом деле».

Более легко в работе Пужья можно обнаружить следы использования им публикаций других историков (в частности, Мортон-валя4 и особенно Ф. Монтрола5 - первого, кто описал по горячим следам события 1814 г.), и еще чаще - газет той поры: «Journal des Débats Politiques et Littéraires», «Gazette de France», «Le Moniteur Universel», «Journal de Paris». Хоть автор и обещал «приложить все

Rouanet D. Troyes dans la tourmente de 1814: l'occupation militaire de la préfecture de l'Aube durant la campagne de France // 1814. La campagne de France. Actes du colloque international de Troyes, 1er-3 octobre 2014. Troyes, 2016. См. так же диссертацию 1999 г. того же Христиана Ламбарта: «La présence militaire à Troyes (1814-1914): politique locale, opinion et armée au XIXème siècle» и новое издание книги Луи Рожерона «Казаки в Шампани и Бри» (1905): Rogeron L. Napoléon te son armée en Champagne et Brie. La Campagne de France racontée à ceux qui tout oubliée. Montceaux-lès-Meaux, 2008.

3 Pougiat (F.E.). 1814-1815. Invasion des armées étrangères dans le départementde l'Aube. Troyes; Paris, 1833. Р. XI.

4 Mortonval [Guesdon A.F.]. Histoire des campagnes de France en 1814 et 1815. Paris, 1823.

5 Montrol M.F. de. Résumé de l'Histoire de la Champagne: depuis les premiers temps de la Gaule jusqu'a nos jours. Paris, 1826.

19

усилия, чтобы работа соответствовала истине»6, казалось бы, его некритическое отношение к содержащейся в источниках (например, в тех же газетах) информации должны были, по меньшей мере, насторожить исследователей последней трети XIX века. Но получилось так, что А. Уссэ оказал практически безоговорочное доверие сочинению Пужья, ну а по стопам уже А. Уссэ - этого мэтра военной истории 1814 г. - пошли и исследователи XX столетия. Пужья охотно цитируют сегодня и представители французской академической науки, и различные блогеры-любители. И, если бы не последнее обстоятельство и желание указать на исходную зыбкость некоторых транслирующихся в исторической памяти стереотипов, то можно было бы просто перелистнуть эту страничку истории интервенции и оккупации 1814 года.

После Пужья к истории Труа обратился член «Академического общества Оба» Александр Гюнен. Его очерк, охватывает сразу 60 лет истории департамента Об и позиционируется самим автором как «исторические и биографические заметки»7. Шестая глава посвящена временам «вторжения». Автор не привлекает новых источников, но его подход в интерпретации событий отличает от Пужья большая сдержанность и стремление не приукрасить картину, а объяснить.

После А. Гюнена объективистский подход с истории оккупации Труа попытался предложить местный учитель истории Пьер-Франсуа-Шарль Фонсен. Результаты своих изысканий он сначала изложил в сокращенном варианте в своей публичной лекции для труанцев, а затем вместе с некоторыми документами опубликовал свой очерк в расширенном варианте. Фонсен, оправдывает выбор темы для публичной лекции тем, что у французов «достаточно длинный список побед, чтобы признать одно поражение» и декларирует ранкеанскую установку: «история создана не для того, чтобы развлекать. Ее истинная роль состоит в том, чтобы наставлять и я постараюсь соответствовать этой цели, показав вам войну такой, какая она есть <...> Пусть наши потомки позаботятся о

6 Pougiat (F.E.). Op. cit. P. XII.

7 Guenin A. Troyes et le department l' Aube de 1789 a 1848 // Memoires de la Société des Lettres et Sciences de l'Aube. 1855. T. 19. P. 305 et suiv.

20

том, чтобы выносить окончательные суждения об эпохе, детьми которой мы все еще являемся, об эпохе, чье поколение еще полностью не исчезло. Современная история может быть только простой хроникой, и мы должны сделать эту хронику максимально правдивой»8. Это едва ли не первая работа по истории Труа в 1814 г., снабженная научным аппаратом.

В начале ХХ в. некоторые новые материалы по интересующей нас теме привлек Э. Доде9. Он использовал и обильно процитировал («в качестве пролога к дальнейшему повествованию») неопубликованные письма графа Л.Ф. Сегюра своей супруге, написанные им во время миссии в департамент Об, а также документы из местных архивов.

Попыткой описать в духе М. Вейля подробную историю первых сражений кампании 1814 г. с участием Наполеона стала работа лейтенанта 1-го батальона стрелков Эмиля Энекена10. Его интересуют (по дням, начиная с 27 января) диспозиции сражений (начиная с Сен-Дизье), тактические решения императора, перемещения воинских подразделений (излагаемые в основном по А. Бошану, М. Вейлю и армейским бюллетеням). Э. Энекен использовал также переписку префекта с разными должностными лицами из архива департамента Об.

К 100-летию кампании 1814 г. и событий в Труа увидела свет публикация местного библиотекаря, архивиста, историка Луи Морена11, который сосредоточился на одном эпизоде из истории оккупации Труа в феврале 1814 года. Он, используя материалы муниципальных архивов, уточнил список местных роялистов-

8 Foncin P.F.C. L'invasion de 1814: Napoléon et les alliés à Troyes et dans le département de l'Aube. Conférence faite au cirque, à Troyes, le 20 juin 1866. Troyes, 1866. Р. 4.

9 Daudet E. Un drame à Troyes en 1814 (d'àpres les documents inédites) // La Revue hebdomadaire. 1909. № 38.

10 Hennequin E. Les premières opérations de 1814 dans l'Aube: Brienne, La Rothtère, la retraite sous Troyes. // La révolution dans l'Aube. Bulletin d'histoire moderne et contemporaine. 1911. № 4. P. 109-176. В том же издании опубликованы очерки Энекена о пребывании Наполеона в Труа и цене 18-дневной оккупации города союзниками.

11 Morin L. Souvenirs de 1814 Charles-Antoine de Widranges // Mémoires de la Société d'agriculture, sciences et arts du département de l'Aube. 1914. T. 51.

21

заговорщиков, уделив основное внимание биографии маркиза Видранжа.

В связи с 200-летием кампании 1814 г. в Труа был проведен научный международный коллоквиум, материалы которого были изданы позднее в виде сборника статей. Непосредственное отношение к истории оккупации Труа в феврале 1814 г. имеет публикация Давида Руане, который уже не ссылается на Пужья, а обильно использует документы из департаментского архива12.

Французские историки традиционно начинают описание кампании 1814 г. с прояснения вопроса о «состоянии умов». Фонсен, объяснил это весьма просто: от умонастроений зависело очень многое, если не всё. Неслучайно даже парижские газеты писали в январе 1814 г., что «враг больше интересуется состоянием духа французов, чем их силами». Сил было мало, заключает Фонсен, но общественный дух мог изменить всё. И союзники боялись повторения 1792 г., боялись разбудить великую нацию13. Наполеон же, со своей стороны, надеялся именно на патриотический подъем. Были даже разговоры о том, как бы, имитируя русских в 1812 г., применить тактику выжженной земли перед наступавшими армиями интервентов14.

В целом настроение провинциального мирного населения Франции накануне вторжения и оккупации словно барометр перед бурей: чем ближе противник, тем меньше бахвальства и

12 Rouanet D. Troyes dans la tourmente de 1814 // 1814. La campagne de France. Actes du colloque international de Troyes, 1er-3 octobre 2014. Troyes, 2016. В 2014 г. на страницах La vie en Champagne появились две статьи, которые имеют отношение к истории департамента, но не собственно Труа. Статья Ричарда Марти - общий обзор кампании 1814 г. на территории департамента Об. Мартин Берто обратилась к эпизоду из биографии будущего декабриста князя С.Г. Волконского, который в 1814 г. был начальником штаба у Винценгероде и выполнял функции генерал-губернатора Реймса и его округи. См.: Marty R. La Campagne de France dans l'Aube // La Vie en Champagne. 2014. № 80; Bertho M. 1814. Deux princes Wolkonsky рour la ville des sacres. Biogrphies // La Vie en Champagne. 2014. № 80. Р. 3 et suiv. На следующий год выйдет книга, в которой одна глава посвящена деятельности Волконского в Реймсе: Берто М. Князь Волконский. М., 2015.

13 Foncin P.F.C. Op. cit. P. 13.

14 Ibid. P. 13.

больше страха. Гюнен упоминал смятение и страхи местного населения перед началом вторжения, хотя и признавал, что «многим людям по-прежнему нравилось верить газетам», что победа Наполеона не за горами и все закончится быстро15. Но тут важна именно оговорка: «нравилось верить»...

После неудач 1812-1813 гг. Наполеон принял решение направить в армию чрезвычайных комиссаров, напоминающих «представителей в миссиях» 1793 г. По декрету от 26 декабря 1813 г. комиссары, не вникая в детали управления, должны были разжечь в сердцах французов чувство патриотизма. В 18-й военный дивизион, в который входил и департамент Об, комиссаром был назначен граф Л.Ф. Сегюр. Когда 1 января (20 декабря)16 1814 г. Сегюр приехал в Труа, ему казалось, что больших проблем нет: население департамента несколько «охладело» и нужно лишь «разогреть сердца и умы». 2 января (21 декабря) он пишет, что все идет хорошо: и набор в армию, и сбор пожертвований. Был слух среди торговцев Труа, что император вовсе не склонен к миру и уже 160 000 солдат союзников идут маршем прямо на Париж, но Сегюр якобы быстро всех успокоил и сомнения развеял: Наполеон хочет мира и соглашается на все условия союзников, но те продолжают воевать и вторгаются уже в соседние департаменты17. Собственники тут же пообещали записаться в местную когорту. Сегюру вообще понравилось состояние умов в департаменте, в чем он видит заслугу префекта Ш.А. Каффарелли. Но очень скоро выяснится, что Сегюр заблуждался относительно настроений провинциалов. В Труа,

15 Guenin А. Op. cit. Р. 379.

16 В скобках указаны даты по принятому тогда в России старому календарному стилю.

17 Cornereau A. La mission du comte de Ségur dans la dix-huitième division militaire 1813-1814 / / Mémoires de la Société bourguignonne de géographie et

d'histoire. 1901. Т. 17. Р. 340. Декларация Сегюра жителям департамента Об

опубликована: Cornereau A. Op. cit. P. 359 et suiv. См. также: Гладышев А.В. 1814

год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов. М., 2019.

С. 32-33. Но Сегюр занимался не только «политработой»: он следил за ходом

реконструкции городских укреплений, наборами в национальную гвардию, исполнением реквизиций на нужды армии и т.д. Другое дело, что его распоряжения часто не имели должного эффекта.

23

Шомоне, Дижоне, Осерре он старается организовать сопротивление, но постоянно сталкивается, то с недоброжелательностью, то со страхом, то с элементарной нехваткой оружия. Он жалуется, что посланий о спешащих в провинциальные города на помощь подразделений регулярной армии много, а вот самих войск пока нет: «мы не видим ни батальонов, ни эскадронов, а без них никто не хочет сражаться, опасаясь грабежей»18.

У французов воинственный пыл явно уступил желанию мира. Союзники уверяли, что они борются только против Наполеона - единственного человека, который противится миру. Многие недовольные режимом Бонапарта верили этим заявлениям, а некоторые даже видели в союзниках освободителей19. Всеобщего массового патриотического подъема на сопротивление интервентам не произошло, Наполеону оставалось надеяться только на свою армию.

С начала января город живет в режиме ожидания приближающейся войны, но все учреждения работают исключительно хорошо, удается поддерживать спокойствие и порядок. Даже размещенные в Труа военнопленные пользуются (правда, под надзором полиции) своей полусвободой. Горожане и жители окрестных деревень обеспечивали поставки для нужд французской армии: так, 12 января (31 декабря) проходившей через город колонне из 8000 кавалеристов понадобилось 16 000 кип сена, 3 400 декалитров овса, 50 центнеров пшеницы, ржи или ячменя. Эти запасы нужно было подготовить и складировать в церквях и на чердаке семинарии. 19 (7) января для нужд 6-го егерского полка понадобились телеги, 20 января - 4 000 стогов сена и столько же соломы, 25 (13) января- 4 000 стогов сена и 1 000 бушелей овса. Префект в случае саботажа грозил применить

18 Daudet E. Op. cit. Р. 321-322. Сегюр не смог тогда найти верную интонацию: 4 февраля в Шомоне он обратился к жителям Верхней Марны с прокламацией, которая была составлена в тех же выражениях, что и прокламация из Труа, и «она произвела на население впечатление весьма посредственное и скорее неблагоприятное, чем воодушевляющее». См.: Cornereau Л. Op. cit. Р. 361. Ср.: Clause G. Op. cit. Р. 253.

19 Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 11-12.

силу, претензии и отговорки не принимал. Со всех концов департамента в Труа съезжаются повозки с товарами20.

Труа хотели подготовить к обороне. Сюда 12 января (31 декабря) приезжал генерал граф Л.-Э. Дюлон де Росне (Dulong de Rosnay), чтобы в соответствии с наполеоновским указом от 21 (9) января организовать массовое сопротивление интервентам. Ему помогал генерал граф Ж.-Ф. Ян де Ла Амелинэ (La Hamelinaye). Тогда оказалось, что защищать столицу Шампани предстояло с 500 гренадерами, национальными гвардейцами и тысячью молодых необученных новобранцев. Гюнен констатирует: Дюлон должен был организовать массовый патриотический подъем и набор добровольцев, но этого ему сделать не удалось даже под угрозой наказаний местного населения21.

Труа с населением 26 000 чел. располагал казармами на 1 500 человек, госпиталем на 500 человек; имелась возможность изготавливать от 5 000 до 6 000 пайков хлеба в день. Но не были предусмотрены условия для размещения кавалерии, не было специального помещения для хранения запасов пороха, не было предприятий военной промышленности (Труа известен был текстильной промышленностью). Из оборонительных укреплений имелся городской вал с невысокой стеной, шесть укрепленных ворот. Но брешей в изношенной стене было довольно много. По рву шириной 36 футов и глубиной 6 футов тек малюсенький ручеек. Артиллерийскому обстрелу защитниками атакующих помешали бы дома предместья, за которыми можно было укрыться. Опасность для города представляли и близлежащие высоты Сен-Парре (Saint-Parres). Дюлон не рассчитывал удержать город, сопротивляться серьезной атаке было невозможно. Осада с применением артиллерии не оставила бы защитникам никаких надежд. Предел желаний генералов - не сдать Труа без хоть какого-нибудь сопротивления. Оборона города имела бы лишь одну цель -заставить противника искать переправу через Сену на дороге

20 Foncin P.F.C. Op. cit. P. 8.

21 Guenin A. Op. cit. Р. 379. Детали реквизиций нужды армии от 12, 19, 20, 25 и 30 января на см.: Lambart Ch. Troyes en 1814, une ville au coeur d'une champagne d'hiver // La vie en Champagne. 1990. № 410.

25

через Бар-сюр-Сен (Bar sur Seine), Фушере (Fouchères) и Шаппе (Chappes)22.

17 (5) января, когда французские части отходили от Лангра к Труа под натиском армии Шварценберга, приказ о подготовке города к обороне издал префект Шарль Амбуаз Каффарелли дю Фальга (Caffarelli du Falga)23. Был намечен план работ по укреплению города, начались кое-какие работы. На подступах к городу устанавливали ограждения, строили редуты, укрепляли ворота, уничтожали мосты, формировали национальную гвардию, военнопленных отправляли в другие города, а подозрительных арестовывали. Префект еще мог, рискнуть, и отдать приказ разрушить плотины у ряда мельниц, чтобы вызвать наводнение и затруднить перемещение противника24.

21 (9) января перед Бар-сюр-Об появился авангард союзников (австрийцы, баварцы, русские) под командованием К.Ф. фон Вреде. Генерал Мортье изобразил попытку сопротивления, но той же ночью отступил в Труа. Бремя, наложенное на горожан, возросло. На нужды армии забрали почти всех лошадей, хлебопекарни реквизированы для обеспечения хлебом солдат. Труа наводнили бежавшие от опустошения крестьяне, хотя и был четкий приказ от 25 (13) января в город такие «лишние рты» не пускать. Несмотря на все призывы записываться в добровольцы, только заключенные в тюрьмах проявили в этом заинтересованность25. Враг приближался быстро, 30 (18) января префект Каффарелли бежал из Труа26.

22 Lambart Ch. Op. cit. P. 69-70. Rouanet D. Op. cit. P. 231-232. Кампания 1814 г. была в определенном смысле баталией за мосты: переправы через Об, Марну или Сену играли ключевую роль в тактических замыслах сторон.

23 Был префектом до 24 февраля, когда один неполный день, обязанности префекта назначен выполнять бывший аудитор Государственного совета Г.Г.Н. Хоу (Haw). После него префектом станет A.-M. Редерер (Roederer). О Каффарелли см.: Clause G. Op. cit. Р. 247-248, 256.

24 Подробнее см.: Hennequin E. Op. cit. Р. 173-174. С тем, что Труа не успели подготовить как следует к обороне, согласны и современные исследователи. См.: Rouanet D. Op. cit. P. 229.

25 Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 16.

26 Rouanet D. Op. cit. Р. 235.

Для поднятия боевого духа населения было немаловажно, с чего начнет Наполеон: «Ожидалось, что он подаст сигнал о начале кампании каким-нибудь блестящим ударом, который спасет страну от вторжения»27. Наполеон начал кампанию с поражения.

В начале февраля перед горожанами Труа встала совершенно другая проблема: потерпевший поражение 1 февраля (20 января) при Ла-Ротьер ^а Rothiere) Наполеон и преследующие его союзные войска двигались в Труа28. Союзники после сражения в какой-то момент потеряли прямой контакт с противником: командир летучего отряда А.Н. Сеславин писал 2 февраля (21 января), что неприятель, вероятно, отступает в Витри (Уйгу), а генерал-адъютант граф А.П. Ожаровский рапортовал, что к Пиней (Ртеу)29. 3 февраля (22 января), как выразился М.И. Богданович, «выяснилось», что Наполеон движется к Труа, и Шварценберг направил вслед за ним свои части: И. Гиулай и Ф.В. Вюр-тембергский двинулись на Пиней, П.Х. Витгенштейн - на Арси-сюр-Об30.

Описывая путь союзников к Труа, Пужья пространно повествует о грабежах и насилиях: то об изнасиловании женщин и избиении стариков в Бриенне и его округе (чему он сам, якобы, был «отчасти свидетелем»)31, то об эксцессах в Росне ^ОБпау)32. Вот

27 Guenin А. Op. cit. Р. 383.

28 Э. Энекен дал отповедь некоторым авторам «сколь претенциозным и некомпетентным, столь же злым и предвзятым» (имеется в виду Бошан), которые удивлялись выбранной Наполеоном для отступления позиции в Труа: вовсе не случайно в последние две недели января император столь заботился о том, чтобы обезопасить город от набегов казаков. См.: Hennequin E. Op. cit. Р. 167-168.

29 Богданович М.И. История войны 1814 года во Франции. В 2-х т. СПб., 1865. Т. 1. С. 132.

30 Авангард Витгенштейна двинулся к Арси-сюр-Об двумя путями: Пален через Сент-Уэн к Гранвилю, а Иловайский - через Рамерю.

31 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 89-91, 105. Фонсен писал, что союзники, раздраженные тем, что их так долго сдерживала кучка людей, выместили все, на безобидных жителях. Замок Бриенн был опустошен. Было замечено, что офицеры коалиционной армии прихватили из библиотеки замка самые ценные книги, а солдаты, подражая командирам, тащили вообще все подряд, что можно было стащить и уничтожали все, что можно уничтожить.

27

Вандёвр (Vendeuvre) подвергся не только грабежам и насилиям, но и вынужден выплатить непомерные контрибуции деньгами, скотом, промышленными товарами. Несколько зданий просто сожгли33. За Вандёвром пострадал Лемон (Lesmont)34. 27 (15) января то ли десять, то ли двенадцать «казаков грабителей, которые как разведчики шли впереди союзнических армий, прибыли к Пиней (Piney)». Они не заходили в коммуну, а расположились бивуаком на кладбище у церкви Вьерж, куда им местные жители по договоренности с мэром Колленом (Collin) и должны были приносить еду. Через два дня утром 29 (17) января казаки исчезли. 2 февраля (21 января) в доме у Коллена уже ночевал Наполеон, который отсюда писал Кларку, что на следующий день планирует быть в Труа35.

Есть свидетельства плохого обращения с женщинами и избиения стариков. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 22.

32 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 119-120. Фонсен о пребывании войск союзников в Росне рассказал лишь один анекдотичный случай. Когда вечером 2 февраля (21 января) союзники захватили деревню, то захвачен был и замок графа Росне, который был мэром этой коммуны. Мэр укрылся в доме своего помощника, но его искали. Тогда помощник переодел мэра в женскую одежду и уложил в постель, а когда к нему ворвались солдаты, сказал, что это его больная мать. Австрийцы поверили и ушли. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 23. Подробно события в Росне в начале февраля описаны Э. Энекеном. См.: Hennequin E. Op. cit. P. 155-165.

33 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 125.

34 Ibid. Р. 127. См. также: Bernard G. Du nouveau sur Napoléon à Brienne et sur la retraite de Lesmont // // La vie en Champagne. 1961. № 80.

35 Ibid. Р. 134-135. О пребывании Наполеона в Пиней см.: Marnat J. NapoMon а Piney // La vie en Champagne. 1995. № 2. После ухода французов из Пиней здесь появились части под командованием принца Вюртемберг-ского. Пренебрежительное, если не презрительное отношение Пужья к принцу Вюртембергскому прослеживается на протяжении всей его книги. Основано оно, в частности, на рассказах о склонности принца к присвоению чужого имущества. Пужья красноречиво описал все чинимые солдатами насилия и алчность самого Вюртембергского. Якобы, тот 3 февраля (22 января), покидая дом господина Колари (Colarey) у которого квартировал, «загрузил в свои повозки все белье, которое он смог захватить, и всю кухонную утварь, которая была из красной меди и очень заметная». См.: Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 137-140.

3 февраля (22 января) войска Наполеона вошли в главный город департамента Об. Труа в определенном смысле стал для Наполеона «городом-этапом», маркером, отмечающим зигзаги его карьеры и популярности. Наполеон уже был в Труа в начале апреля 1805 г., когда он после своей коронации пересек этот город, направляясь в Милан. Тогда его приветствовали с восторгом. Тогда здесь было принято решение о строительстве важного для экономической жизни департамента канала Верхняя Сена. В 1814 г., как свидетельствовал Франсуа де Монтрол, труанцы встретили императора так, «как будто скипетр уже выпал из его рук». Безлюдные улицы, пустые магазины, отказ горожан выдавать припрятанный провиант. Как будто солдаты и гражданские были не французы: «ни припасов, ни грушевой водки, а одни коварные советы, которые имели следствием массу дезертиров»36. Пужья писал, что лишь «мрачное беспокойство» отражалось на лицах жителей Труа37. Эрнест Доде конструирует тот же образ: французские войска вообще никто, кроме официальных лиц, не приветствовал. Наполеон шел по почти пустынным улицам, жители предпочли остаться у себя дома, а те, кто находились все же на улице, смотрели уныло или испуганно38. Пужья пытался объяснить состояние умов жителей Труа с помощью различных метафор и гипербол: интервенция подобна «огненному потоку, сжигающему все на своем пути», «численные показатели количества войск и предательство возобладали на сей раз над мужеством и доблестью» и т.д. Но Пужья лучше надо было здесь либо объяснить специфику подобных умонастроений жителей древней столицы Шампани, либо признать, что борьба за имперское величие утомила не

36 Montrol M.F. de. Op. cit. Р. 378. По одному обнаруженному Фонсеном в архиве рапорту следует, что из отряда в 51 человека, отправленному в Труа, в департамент прибыло только 16 человек. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 12.

37 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 186. «Ни одного приветственного клика, угрюмое молчание, полное безлюдье на улицах; все население пряталось по домам». См.: История XIX века / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. В 8-ми т. М., 1938. Т. 2. С. 322.

38 Daudet E. Op. cit. Р. 327. То же см.: Rogeron L. Op. cit. Р. 23.

29

только труанцев, а большинство французов39. Конечно, Франция напугана текущим состоянием дел, конечно, горожан заботит судьбы их домов и имуществ, конечно, все думают, а что будет потом? Пужья же обвиняет труанцев и в слепоте, и в измене одновременно...

Поражение под Ла Ротьером и отступление французов вселяли в души безнадежность, появление войск Наполеона в городе, в котором, как многие решили, он будет защищаться, вызывали в воображении ужасные картины последствий длительной осады, разрушений, голода, мести победителей. Труанцы с весны 1813 г. наблюдали грустную картину последствий войны: обозы с ранеными, вереницы изможденных, оборванных и больных солдат. С наступлением зимы появились беженцы из приграничных департаментов. Конечно, население готовилось в течение нескольких недель: рыли ямы в садах, углубляли подвалы в домах, где в бочках или чанах прятали свое добро - пшеницу, ткани, одежду. Вино оставили в погребах, но входы в них замуровали и замаскировали: одни их закоптили, другие навалили перед ними большую кучу навоза. В пределах досягаемости оставили минимум необходимого для прокорма себя, скота и (весьма предусмотрительно) солдат. Например, жители коммуны Жюлли-сюр-Сарс (Jully-sur-Sarce)40 «для начала спрятали в соседнем лесу фураж, зерно, продовольствие и выпивку». Затем в лесные тайники транспортировали пшеничную муку. Третьей фазой стал уход 27 (15) января населения в лес. Ходили слухи, что сюда движется Платов с 4 000 казаков. В деревне осталось несколько стариков,

39 Только налоги, которые менялись до этого незначительно, резко выросли на 27% в 1813 г. и на 50% в 1814 году. Но еще более неохотно, чем деньги отдавали буржуа своих детей: с весны 1813 г. ввели в практику наборы полков почетной гвардии, в которые набирали новобранцев как раз из среды буржуазии, что до этого было явлением достаточно редким. См.: Clause G. Op. cit. Р. 250. Бертье вспоминал о том, как деревенское население в ходе отступления французской армии после сражения при Бриенне/Ла Ротьере демонстрировало свою готовность всячески помогать солдатам: покрытые грязью женщины направляли конные экипажи, приносили необходимые продукты, а национальные гвардейцы вытаскивали из грязи застрявшую артиллерию. См.: Gallery R. L'Aube se lève. Paris, 2002. Р. 52.

40 В 5 км к западу от Бар-сюр-Сен.

которые обещали приглядеть за имуществом соседей. Это была весьма грустная картина: еще затемно собрались на площади, из страха фонари не зажигали, в 4-30 утра тронулись, снегопад усилился, три часа двигались по дороге, повозки, на которых ехали старики и дети, постоянно застревали. Дорога была такой тяжелой, что в конечном итоге пришлось впрячь в каждую повозку по четыре лошади вместо двух. Вместе со всеми шли и 27 национальных гвардейцев: по крайней мере, могли хоть от волков за-щитить...41

Префект Каффарелли до этого рапортовал министру внутренних дел о терпеливости и послушании жителей департамента Об, теперь он отказывается от языка придворного и признается императору: нет больше энтузиазма, население жалуется на тяготы, которым не видно конца, прошло время, когда все были готовы на большие жертвы. Отчасти в этом виноваты многочисленные военнопленные, которые рассказывают жителям, что это император ответственен за продолжение войны, а жители верят этим рассказам42. На прохладную встречу труанцами «своих» защитников обратили внимание и русские авторы: «В ожидании продолжительной обороны, всякий скрывал свои запасы, и войска едва успели получить суточную дачу хлеба. Такое равнодушие к защитникам отечества имело самые пагубные последствия»43, -писал М.И. Богданович.

Однако Наполеон учел и расположение армий союзников, и состояние оборонительных укреплений в городе. Он следил за подготовкой Труа к обороне. 18 января он еще надеялся, что найдет здесь до 6 000 национальных гвардейцев. Он приказывал ото-

41 Gallery R. Op. cit. Р. 29-30.

42 Daudet E. Op. cit. Р. 328. Каффарелли писал министру полиции, что в случае победы, гражданское население будет радоваться, в случае поражения, оно будет страдать, оно будет унижено, но ничего не сделает, что бы это изменить. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 14.

43 Богданович М.И. Ук. соч. Т. 1. С. 135. Гюнен признавал факт укрывательства провианта, но только от иностранцев: «большая часть населения департамента припрятала свои запасы пшеницы и соленого мяса, что создавало трудности для обеспечения провиантом иностранных солдат». См.: Guenin A. Op. cit. Р. 380.

слать сюда генералу Ла Амелинэ шесть орудий с боеприпасами. Халатность некоторых ответственных исполнителей его весьма раздражала. Например, выяснилось, что в Труа завезли четыре пушки, но не подвезли к ним ядер. Император требует наказать ответственного за это артиллерийского офицера44. Но все предпринимаемые усилия по подготовке Труа к обороне не имели должного эффекта: за решение сложной задачи взялись слишком поздно.

Наполеон не стал дожидаться союзников в Труа. 6 февраля (25 января), пока Шварценберг составлял диспозицию штурма, он, приказав держать ворота перед противником как можно дольше закрытыми, чтобы арьергард успел отступить, оставил город и отошел к Ножан-сюр-Сен (Nogent-sur-Seine)45. Император рассчитывал прикрыть путь на Париж, дождаться резервов, а разобщение союзных армий давало возможность разбить их поодиночке46. Прикрывавшие отход Наполеона части Э.А. Мортье на рассвете ушли из Труа по ножанской дороге, а городская стража должна была насколько возможно задержать противника. Историки любят воспроизводить в связи с этим отступлением один пассаж из сочинения барона Фэна о моральном состоянии фран-

44 Hennequin E. Op. cit. P. 169.

45 Дозорные Сеславина, расположившиеся в нескольких верстах ниже Труа у Сен-Бенуа, заметили отход французов из Труа. Богданович писал, что донесение об отходе Наполеона из Труа было составлено Сеславиным 5 февраля (24 января) в 10 утра, но не дошло вовремя до Шварценберга. См.: Богданович А.И. Ук. соч. Т. 1. С. 139. Если же верить Пужья, Наполеон решил отступать к Ножан-сюр-Сен 5 февраля (24 января). Но, чтобы ввести в заблуждение Шварценберга в полдень того дня отправил некоторые части по дороге на Бар-сюр-Сен, а сам со своим штабом оставил Труа в 9 утра 6 февраля (25 января). См.: Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 191. Фонсен в чем-то повторяет, в чем-то поправляет Пужья: 6 февраля, после демонстрации псевдо наступательной операции на дороге в Бар-сюр-Сен, Наполеон вернулся в Труа в два часа дня, остановился передохнуть в доме у господина Дюшателя (Duchâtel), а в половине третьего покинул город. Большая часть его армии уже двигалась к Ножан-сюр-Сен. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 26.

46 Альберт Бобо опубликовал письмо Наполеона из Труа, из которого следует, что император знал о разделению армий союзников. См.: Babeau А. Une letter inedit de Napoleon I-er //Memoires de la Societe academique de l'Aube. Juillet 1882. P. 295-299.

цузской армии на тот момент: «Оставление Труа и продолжение отступления уничтожили последние надежды; солдаты шли, погруженные в неописуемую мрачную грусть. Остановимся ли мы? Этот вопрос был у всех на устах»47. Но одними солдатскими грустью и печалью тут не обошлось, видимо, имели место и всякие эксцессы по отношению к гражданским лицам.

О моральном духе французских частей свидетельствует большое количество захваченных союзниками в Труа и его округе отставших и дезертиров. А.И. Богданович таковых насчитывает до 800 человек48. Но еще более важно, что историк приводит иное, нежели у Каффарелли или Пужья, и вполне конкретное объяснение недоброжелательности труанцев по отношению к «своим» защитникам. По его мнению, это молодые французские «конскриты, еще несвыкшиеся с суровыми требованиями дисциплины, в продолжение стоянки в Труа обижали своих хозяев, и потому многие из жителей города готовы были встретить союзников как избавителей»49. Даже Вейль не спорил с тем, что фран-

47 Weil M.-H. La campagne de 1814 d'après les documents des archives impériales et royales de la guerre à Vienne: la cavalerie des armées alliées pendant la campagne de 1814. 4 т. Paris, 1891-1896. Т. 2. Р. 34. Ср.: Богданович А.И. Ук. соч. Т. 1. С. 140. Воспроизведено: Михайловский-Данилевский А.И. Описание похода во Франции в 1814 году. М., 2014. С. 83-84.

48 Луи Рожерон писал, что неудачи деморализующе подействовали на молодых солдат, еще недалеко ушедших от своих очагов: всего за 6 дней ряды армии оставили до 6 000 чел. См.: Rogeron L. Op. cit. Р. 23.

49 Богданович А.И. Ук. соч. Т. 1. С. 140. Относительно жалоб местного населения на насилия и грабежи со стороны французских солдат любопытные сведения опубликовал «Сын Отечества». У раненого и плененного 29 января при Бриенне бригадного генерала Ф.Л. Форестье (Forestier), после его смерти, в бумагах, якобы, обнаружили приказы от 8 и 18 января 1814 г. по французской армии, в которых говорилось о том, что «ежедневно поступают жалобы на дурное поведение солдат в квартирах их. Жители большей частью претерпевают от них такие обиды и мучения, что оставляют дома свои». Генералам предписывалось напомнить солдатам, что они расквартированы не у врага, а у своих же сограждан. «Многие солдаты убегают из квартир своих, шатаются по деревням, обижают и грабят жителей, другие перебегают к неприятелю». Генералам предписывалось устраивать переклички и усилить патрулирование. См.: Сын Отечества. 1814. №. XIX. Второе прибавление.

33

цузы при отступлении из Труа в начале февраля 1814 г. себя «плохо вели»50. Ян Геррен обобщает: «В начале кампании не редкостью было встретить недовольство со стороны гражданских по отношению к солдатам своей национальной армии <...> Отступающие войска не всегда вели себя так, как на это можно было бы надеяться»51.

7 февраля (26 января) 1814 г. между 7 и 8 часов утра союзники появились в предместье Труа Сен-Жак. Пужья пишет, что тут же начались грабежи, и этой участи не избежал, в частности, дом второго городского адъюнкта господина Дебюрра (БеЪшге): «страшный прогноз для жителей Труа, которые с городских валов могли наблюдать за происходящим в пригороде и слышать крики несчастных, лишившихся всего своего имущества»52.

В 9-30 последние французские военные покинул город. В 10 часов утра эскадрон австрийцев предстал у ворот Сен-Жак и говорящий по-французски парламентер потребовал у

С. 3-4. Известия о разложении французской армии, грабящей своих же сограждан в «Сыне Отечества» не единичны.

50 Weil M.-H. Op. cit. Т. 2. Р. 50. См. также: Houdecek F. L'autre visage de la campagne de France: Napoléon face aux désordres de l'armée / / 1814. La campagne de France. Actes du colloque international de Troyes, 1-3 octobre 2014. Troyes, 2016. Один из основоположников изучения истории солдатской повседневности наполеоновской эпохи А. Пижар, рассуждая о питании солдат, заметил, что для таких стран и регионов как Голландия, Германия или Северная Италия эта проблема была «регулируемой», а для Польши, России или Андалузии организация снабжения войск провиантом была задачей более сложной. Стратегия Наполеона основывалась на быстром перемещении больших масс солдат, и тяжелогруженые мясом обозы не могли за ними поспеть. Отсюда постоянная нехватка провианта, солдаты вынуждены заниматься мародерством, что официально осуждалось, но между собой называлось не мародерствовать, а «найти». См.: Pigeard Л. La vie quotidienne dans les armées de Napoleon / / Les derniers jours de l'Empire en pays de Brie: février-mars 1814: actes de la journée d'étude de Trilport, 13 avril 2013. Mont-ceaux-les-Meaux, 2014. Р. 111-112. Л. Рожерон также вскользь признал, что поведение французских солдат в Труа не соответствовало образу «защитника». См.: Rogeron L. Op. cit. P. 23.

51 Guerrin Y. La France après Napoléon - Invasions et occupations (1814-1818). Paris, 2014. Р. 32.

52 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 193.

начальника стражи от имени трех союзных императоров немедленно впустить их в город. Последний, как ему и приказывали, попытался потянуть время и попросил время посовещаться с мэром, чтобы получить соответствующий приказ. Ему ответили, что если он не откроет ворота, город будет взят штурмом. Дабы придать этому заявлению убедительности пару раз выстрелили из пушки, что весьма напугало горожан. Представители гражданских и военных властей, кто еще оставался в городе, собрались в муниципалитете, быстро посовещались и решили ворота открыть. Эскадрон австрийцев перешел на галоп, а за ним следовал большой отряд во главе с принцем Вюртембергским53.

Пужья в свое время сделал маленькое уточнение, затем позабытое историками: самыми первыми по городу проскакали галопом «четыре казака». И тут же он счел необходимым разъяснить читателям, кто такие вообще «казаки»: это «войско иррегулярное, грабительское и не оплачиваемое. Они следуют за русскими армиями, живя грабежами и разбоями. Отличают два вида казаков: строевых и нерегулярных. Первые являются частью гвардии императора России и набираются, по большей части, с Украины; вторые же идут перед армиями, беспокоя врага беспрестанными налетами, перехватывают, останавливают и грабят конвои, эскорт которых незначителен. Отличают от других «Донских казаков», называемых так по реке, которая пересекает их страну». Пужья не выходит за рамки наполеоновской пропаганды ни в образе казака, ни в уважении к географическим познаниям читателей и поясняет: Дон - «то же самое, что Танаис»54.

53 Daudet E. Op. cit. Р. 330. Богданович писал, что Наследный принц Вюртембергский с пятью эскадронами и бригадой Л.Ф. Штокмайера занял Труа. См.: Богданович А.И. Ук. соч. Т. 1. С. 140.

54 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 195, note. Фонсен повторяет информацию о казаках. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 27. Через несколько страниц он опять вернется к казакам: «Что касается казаков, то они забирали вообще все, что им понравилось, без всяких формальностей. Их непрерывные хищения и ненавистная брутальность напугали все пригороды Труа. Недаром «Moniteur Universel» называла их «бандитами с большой дороги». См.: Ibid. Р. 33. У пред-

35

Вюртембергскому в мэрии передали ключи от города. Принц упрекнул мэра, что городские ворота не открыли сразу, навлекая, тем самым, на город большую опасность. Мэр завел разговор о долге, чести и своей клятве. Это Вюртембергскому не понравилось, он строго поинтересовался относительно наличия оружия у горожан и возможности оказания ими сопротивления: мэру пришлось убеждать Наследного принца в миролюбии своих сограждан. Пужья уверял, что из мэрии Вюртембергский вышел, по крайней мере, внешне довольный, оседлал лошадь и отправился отдыхать в выбранный им особняк перед тем как продолжить преследование арьергарда французской армии55.

Тем временем город наполнили австрийцы, баварцы, саксонцы, гессенцы и, как выразился Пужья, «в общем, все те, кто составлял бывший Рейнский союз». Он описывает, как бесконечным потоком через город двигались воинские подразделения, экипажи, повозки, телеги... Особенно много было телег, «предназначенных для перевозки награбленного у местных жителей доб-ра»56. Солдаты прикололи к головным уборам зеленые веточки самшита, а к рукавам привязали куски белой материи. Жители Труа подумали, что самшит у них означает символ победы как, например, лавр или дуб у самих французов. Белые же повязки расценили как жест в поддержку реставрации Бурбонов57.

Если А.И. Богданович писал, что труанцы встречали союзников как «избавителей», то Пужья рисует прямо противоположную картину. Если горожане накануне плохо встретили войска Наполеона, то это не значит, что они были рады видеть союзников:

шественника Пужья по изучению Шампани в 1814 г. Монтрола казаки упоминаются два раза: при описании атаки на Наполеона под Бриенном и при описании нападения местных крестьян на союзников после занятия ими Мо (Meaux). См.: Montrol M.F. de. Op. cit. Р. 392.

55 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 195.

56 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 196. Гюнен указывал, что 7 и 8 февраля через город прошло от 70 до 80 тыс. человек. Главными военными «магазинами» этой массы были «подвалы и чердаки местных жителей». В таких условиях солдаты и даже их командиры мало внимания обращали на призывы из Главной квартиры о соблюдении прядка и законности: «Не было другого правила, кроме грубой силы». См.: Guenin Л. Op. cit. Р. 386.

57 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 196. Ср.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 27.

36

никаких иллюзий относительно этих «носителей счастья и мира» не было. Даже немногие доверчивые и обманутые вскоре прозрели58. Гнетущая и страшная тишина накрыла несчастный город, когда в него входили союзные войска. Остановилась, замерла вся деятельность, закрыты магазины и мастерские, затворены ставни на окнах. И те, кто не бежал, подглядывали, трясясь от страха, сквозь щелочки в этих ставнях, за теми, кто проезжал или проходил мимо их домов. По улицам шлялось лишь несколько любопытных и бездумных простолюдинов, наблюдая с тротуаров за войсками союзников. Было и несколько «безумцев», «мерзких душонок», которые называли союзников своими друзьями, освободителями и братьями. Но это были, уверен Пужья, даже не жители Труа, это некие «незнакомцы»! По городу ходил слух, что какой-то гражданин выставил при входе в город у моста Сен-Жак корзину с 4 или 6 литрами водки и наливал всем желающим по стаканчику. Корзина с ее содержимым исчезли в мгновение ока, что расстроило тех, кому не хватило водки и несчастному доброхоту могло бы не поздоровиться, не ретируйся он вовремя59.

Уже 7 февраля (26 января) по городу союзниками были расклеены афиши и прокламации всех видов, утверждавшие, что война ведется не с Францией, а с императором. Жителям обещалась личная безопасность и неприкосновенность собственности. Но разграбление пригорода Сен-Жак заставляло, писал Пужья, сомневаться в искренности этих заявлений. Пужья вообще полагал, что солдатам было обещано отдать страну и Труа, в частности, на разграбление: зачем же еще было тащить за собой столько телег, как не для награбленного добра? Откуда и для чего же еще

58 Еще до Пужья в этой связи Монтрол, так же ни на что конкретное не ссылаясь, писал, что труанцы поплатились за свое недружелюбное отношение к императору и его войску: «австрийцы и русские вели себя с ними как победители с побежденными, заставляя сожалеть о своей ошибке». См.: Montrol M.F. de. Op. cit. Р. 378-379.

59 Фонсен и в этом мелком эпизоде уточняет Пужья: «Несколько роялистов, желающих выразить свою признательность тем, кого они уже считали реставраторами Бурбонов, вышли навстречу иностранным солдатам, нагруженными провизией и напитками». Снедь эта исчезла в мгновение ока. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 27.

появилось столько непонятно к какой части принадлежащих лиц всех наций и народностей? Не какой-нибудь простой агент полиции, а сам полицейский комиссар господин Монтессюи (Montessuit), несмотря на свой трехцветный шарф и значок, свидетельствующие о том, что он общественный функционер, был остановлен на улице несколькими солдатами, сбит с ног и лишен часов, сапог и одежды. Хорошо еще, что ему оставили кальсоны. Я видел, пишет Пужья, как солдаты в нескольких шагах от ворот Сен-Жак прикладами разбивали дверь дома (им слишком долго не открывали), а принц Вюртембергский спокойно за этим наблюдал, а затем, улыбаясь, ускакал60. Эта картина толкнула Пу-жья на общие размышления о человеческом величии и мелкости, о брутальности войны, которыми он поспешил поделиться с читателями.

В мэрии было подготовлено большое количество специальных билетов на расквартирование прибывающих войск. Жители надеялись, что их постояльцы станут хоть какой-то защитой от грабителей. Но они ошиблись: постояльцы лишь объединили свои усилия с мародерами. Часто размещались вообще без всяких билетов: поэтому бывало, что в доме оказывалось 88 постояльцев. При этом последние неподобающим образом обращались с хозяевами домов, в которых квартировали: «беспримерная жестокость, насилие, которое и перо не берется описать». Хозяева вынуждены были угождать запросам постояльцев в еде, вине, водке, удовлетворять их «ненасытную прожорливость и нелепые капризы». Беременные, больные, роженицы, старухи, - женщины были вынуждены уступить им свои постели. Прекрасному полу (вне зависимости от прекрасности, возраста и т.п.) приходилось терпеть дополнительные лишения: некоторые были изнасилованы, избиты, в результате чего имелись погибшие. Жаловаться командирам относительно эксцессов было бесполезно, ответ был чаще всего один и тот же: «это не мои подчиненные...»61. Между прочим, хо-

60 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 203.

61 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 205-206. Фонсен также писал о бесконечных требованиях еды, вина, водки под угрозой сжигания жилища. «Некоторые женщины были изнасилованы на глазах их мужей и детей». Эти беспорядки продолжались все утро. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 27-28.

38

зяевам домов, где разместились на постой солдаты платили по 6 франков в день62.

Конечно, война без насилия не бывает, но известно, что союзное командование весьма внимательно следило за поддержанием дисциплины в своих войсках, особенно последователен в этом отношении был русский император.

7 февраля (26 января) начальник Главного штаба князь Волконский передал Шварценбергу желание Александра I: главная квартира должна в тот же день быть учреждена в Труа, а потому принцу Вюртембергскому надобно было со всей строгостью повелеть город щадить и соблюдать в нем величайший порядок63. Это было тем более важно, что, по уверениям местных жителей французы сами грабили Труа64. Это был удобный случай повлиять «на дух народа», представить союзников на контрасте с французами примерными воинами.

8 февраля (27 января) в городе была создана новая администрация. В ратуше собрали членов муниципалитета и служащих префектуры, которым генеральный комиссар по делам интендантской службы IV корпуса Богемской армии шевалье Давен (d'Aven) зачитал приказ принца Л.А. Гогенлоэ-Бартенштейна (Hohenlohe-Barteinstein), назначенного от имени союзников военным генерал-губернатором департаментов Об, Йонна, Верхняя Марна и Кот-д'Ор: предписано создать в Труа административный совет, в функции которого должно входить поддержание в городе порядка и общественного спокойствия. Собравшиеся ответили, что они принуждены подчиниться этому приказу, но с условием, что с них не будут брать никаких клятв, противоречащих законам французского правительства и их представлениям о чести65.

Еще до обеда успели с ворот местного госпиталя удалить некоторые символы наполеоновской Империи. Видимо, это было сделано по инициативе руководства лечебного учреждения, а не муниципальных властей: на шпиле ратуши продолжал красо-

62 Rouanet D. Op. cit. Р. 238.

63 Weil M.-H. Op. cit. Т. 2. Р. 54.

64 Михайловский-Данилевский А.И. Ук. соч. С. 84.

65 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 207.

ваться императорский орел. Новая администрация удовлетворилась тем, что вывесила на здании мэрии белое знамя.

В тот же день 8 февраля (27 января) около двух или трех часов дня из Бар-сюр-Сен в город прибыли император Pоссии со своим братом, император Австрии со своим сыном, король Пруссии также со своим сыном66. Город был поделен на три зоны, за русскую зону отвечал Ф.Ф. Эртель - военный генерал-полицмейстер всех действующих армий. Не успел еще Александр I как следует обжиться в отведенном ему доме у гражданина Мишо (Michaux), как там случился пожар, и русский император переехал в дом напротив. По городу поползли слухи, что дом по приказу царя подожгли де специально... Но ни Монтрол, ни даже Пужья не видели в подобном распоряжении никакого смысла. Другое дело, что Александр I окажет семейству Мишо протекцию: семья его со временем переедет в Санкт-Петербург, а сам он будет работать (правда, недолго) в консульстве Франции в русской столице67.

Прибытие государей вселило в сердца горожан надежду, что страдания их будут облегчены: солдаты не позволят себе насилия на глазах суверенов. Администрация города решила обратиться за защитой к императорам Pоссии и Австрии. Пужья указывает именно так: двух императоров. В обращении к этим главам союзных держав была нарисована «жестокая, но правдивая» картина несчастий горожан, которые со слезами на глазах уповали на императорские сочувствие и доброту. Но этот демарш не имел видимого успеха. Пужья, с одной стороны, обращает внимание на разницу в нравах, характерах различных народов, составивших антифранцузскую коалицию, и приходит к выводу, что союз их был несовершенен, отсутствовало полное доверие между войсками, мотивы поступков держав были различны. Все это затрудняло согласованные решения по смягчению судьбы завоеванной страны. С другой стороны, он, противореча сам себе, намекает на некий заговор, «секретное соглашение», по которому Франция должна была быть отдана на разграбление. Поэтому надежды

66 Weil M.-H. Op. cit. Т. 2. P. 50. См. также: Rey M.-P. Un tsar en Champagne // 1814. La campagne de France. Actes du colloque international de Troyes, 1er-3 octobre 2014. Troyes, 2016.

67 Pougiat (F.E.). Op. cit. P. 209.

труанцев на заступничество императоров не оправдались, даже приказа остановить солдатский беспредел не последовало68.

10 февраля (29 января) в ратушу вновь пригласили мэра и членов префектуры, и тот же Давен от имени генерал-губернатора призвал их тщательно выполнять свои обязанности и подписать следующий документ: «Мы, нижеподписавшиеся, генеральный секретарь, советник префектуры департамента Об и мэр города Труа, клянемся ничего не предпринимать или не позволять предпринимать, что могло бы нарушить общественный порядок или нанести ущерб армии великих союзных держав». Они также должны были обещать беспрепятственно использовать на благо союзных держав все поступающие государственные доходы и «добросовестно выполнять все приказы главнокомандующих или их заместителей, которые будут иметь целью поддержание войск союзных держав или полицейские меры, которые будут сочтены необходимыми»69. Это шло в разрез с договоренностями от 8 февраля (27 января) и прямо противоречило отпеча-тонному в местной типографии и распространенному по коммунам циркуляру Каффарелли от 5 февраля (24 января) запретить осуществлять служащим префектуры какие-либо полномочия и признать не имеющими силы все акты, которые они могли бы принять в его отсутствие70. Поэтому члены префектуры было отказались подписывать предложенный им документ, но Давен

68 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 213-214. Или: «Намерение союзных держав заключалось в том, чтобы доставить Франции самые страшные страдания, покрыть ее всю руинами и пеплом. Поэтому грабеж не только не пресекался, а поощрялся командованием». См.: Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 218.

69 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 217.

70 13 января Сегюр вручил Каффарелли инструкции министра внутренних дел Франции о том, что делать в случае появления противника в департаменте. Был составлен список лиц, которые подлежали эвакуации: семьи общественных функционеров (служащих префектуры), сборщики налогов, представители гражданской администрации со всеми их бумагами. Эвакуированы должны были быть представители судебной власти, священники, викарии, некоторые кюре, мэры городов с населением более 5 000 чел., члены департаментских, окружных и коммунальных совтов. Цель - ни оставить врагу ничего, что могло бы ему обегчить управление территорией. См.: Rouanet D. Op. cit. Р. 233-234.

пригрозил смертной казнью и тогда, «подчиняясь насилию», представители местной администрации свои подписи все же поставили.

Главная проблема - обеспечение реквизиций. Реквизиции же начались сразу же после вступления союзников в Труа. В первый же день принц Вюртембергский затребовал: 1 теленка, 1 барана, 2 индейки, 8 куриц, 12 фунтов кофе, 25 фунтов сахара, 50 лимонов, 8 фунтов шоколада, 8 баночек горчицы, 12 бутылок Бордо и столько же шампанского, 6 бутылок рома, 6 бутылок коньяка, по 4 унции ванили, корицы и гвоздики, 12 фунтов свечей, плюс десерты и хлеб. Помимо этого, чтобы приодеть пообносившихся солдат, он реквизировал 12 000 пар обуви, 400 локтей71 синего драпа, 1000 локтей драпа зеленого, 4000 локтей серого и 400 телячьих шкур...72

8 февраля для принца Вюртембергского затребовано: 120 фунтов говядины, 1 теленок, 1 баран, 24 курицы, 4 индюка, 4 гуся, 8 уток, 15 фунтов бекона, 60 яиц, 30 фунтов рыбы и раков, зайцы, олени, овощи, салат, 120 фунтов хлеба, 40 бутылок хорошего ординарного вина, 12 бутылок Бургундского, 6 окороков или языков, 20 фунтов кофе, 30 фунтов сахара и многие другие закуски и лакомства...

9 февраля (28 января) принц Гогенлоэ-Бартенштейн обращается к префектуре с требованием под страхом наказания по всей строгости военного времени в 24 часа обеспечить реквизиции: 5 000 франков на нужды города73, 21 000 локтей драпа разных цветов, 50 000 локтей холстины, 12 500 локтей тика, 18 000 пар обуви, 8 000 рубашек, 1 000 кожаных подметок, 10 000 подков, 100 000 гвоздей, пригодных для ковки лошадей74.

Вся ответственность за обеспечение реквизиций возложена на мэра Н. Пио-де-Курселя (Piot de Courcelles), которому грозили всяческими карами за неисполнение требований. Запуганный мэр закрыл глаза на то, что принц Вюртембергский захватил в

71 Локоть = 0,42 м.

72 Rouanet D. Op. cit. Р. 238-239.

73 Руане писал, что «на свои личные нужды» См.: Rouanet D. Op. cit. Р. 242.

74 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 215-216. Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 30-31.

42

магазинах города значительное количество сахара, кофе и бакалейных товаров: поговаривали, что такими товарами для собственных нужд он загрузил несколько повозок75. Пужья сочувствует мэру, который был завален работой, а офицеры союзников обращались с ним без должного уважения. Пио-де-Курсель не смог вынести давления обстоятельств, здоровье его было подорвано. За реквизиции отвечал его второй заместитель, а «все остальное» легло на плечи мэра и его первого заместителя. Поскольку же подорванное волнениями здоровье не всегда позволяло мэру появляться на работе, то всеми делами за него ведал первый заместитель Александр-Клод Пэйн (Рауп)76.

Гюнен в этой связи обратил внимание на двойственность положения представителей местных властей: необходимость выполнять ежедневные требования многочисленных командиров разных национальностей, требования, «продиктованные часто не потребностью, а прихотью», делало занятие административных должностей в период оккупации делом «печальным, болезненным и зачастую опасным». Необходимы были стойкость и хладнокровие, чтобы не растеряться в этой путанице желаний и языков, удовлетворить жалобы одних и требования других, вынести угрозы и гнев, реагируя на тысячу и одно происшествие днем и ночью»77.

Гюнен напомнит, что нужно отдать должное и мэру, и его помощникам Дебюрру и Пэйну: они в сложной ситуации проявили мужество и не бежали от опасности78. Вместе с ними нужно вспомнить добрым словом Рютта (Киойе), младшего Гайо (Сауо1;), Анжену-Сутена (А^епоиБ^БШате), которые выполняли функции временного префекта, генерального секретаря и советника

75 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 216.

76 Подобные сцены в мэрии Труа Пужья описывает и далее, датируя их началом марта. Мэр Николай Пио-де-Курсель был крайне смущен и растерян, он не знал, что делать, где найти то, чего уже давно не было. А интервенты угрожали репрессиями ему лично и его заместителям. См.: Pougiat (F.E.). Op. cit. P. 306.

77 Guenin A. Op. cit. Р. 386.

78 Все трое в годы Реставрации будут отмечены наградами - орденами Св. Людовика (мэр) и Почетного легиона (адъюнкты).

43

префектуры. Можно было бы добавить в этот список и других членов муниципального совета, врачей, священников и монахинь, посвятивших себя помощи огромному количеству больных и раненых, заполнивших госпитали и церкви79.

Пужья, ссылаясь на газетные публикации, утверждал, что даже после появления в Труа суверенов и реорганизации местной администрации грабежи и насилия над местным населением не прекратились: грабили все вне зависимости от национальности, но каждый по-своему: генералы, князья, казаки, солдаты...80 Грабежи сопровождались «беспрецедентной жестокостью»: поджогами, насилиями и убийствами. В течение двух месяцев Труа был словно посредине действующего вулкана. С городских стен было видно зарево пожарищ в соседних коммунах. Казалось, что через несколько дней пребывания в городе войска союзников должны были насытиться, устать от грабежа и излишеств, но они, как и в первый день, «ничего не уважали». Их поглотила неутолимая жажда разгула и разнообразных эксцессов. Около 200 семей прятались, кто по подвалам, кто в лесах; многие отцы семейств в отчаянии бросили своих жен и детей, и, вероятно, наши себе смерть, но точно мы об этом никогда не узнаем, ибо исчезли они без следа81. Сегодня историки склонны признать, что в самом Труа беспорядки имели место лишь утром в первый день захвата

79 Среди мэров и их помощников, кто до конца выполнял свой долг, Гюнен называет также Лаперьера (Laperrière) из Бар-сюр-Об, Дуле (Doulet) из Арси-сюр-Об, а также его помощников Фино (Finot) и Делоне (Delaunay) из Ножан-сюр-Сен. См.: Guenin A. Op. cit. Р. 387.

80 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 218.

81 У Пужья единичные факты легко превращаются в массовые. Собственно говоря, рассуждая о «многих отцах семейств», он рассказал лишь историю некоего Ларата (Laratte). Это сорокалетний мужчина, добрый и спокойный человек, отец трех детей, старшему из которых было одиннадцать лет, после перенесенных со стороны расквартированных в его доме солдат истязаний, ночью бежал из своего дома, оставив жену и троих несчастных детей. Он отдал жене последние три франка, поцеловал ее и его больше никто не видел. Пятнадцать месяцев спустя несчастные дети потеряли и убитую горем мать. Далее у Пужья встречается упоминание о том, что некий рабочий Ларат был замешан в убийстве 24 февраля одного военного, арестован, признан виновным и расстрелян. См.: Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 301.

44

города, в присутствии царственных особ в городе был все относительно спокойно, а вот деревни в округе, действительно, подверглись разорению82.

Между тем, даже в повествовании Пужья можно найти следы того, насколько решительно командование союзников было готово бороться с насилиями по отношению к гражданским. Известно, что вскоре после оккупации Труа четырех солдат осудили к смерти за мародерство и грабежи, но после заступничества мэра Труа они были помилованы. Видимо, мэр рассчитывал, что такой жест с его стороны поразит союзников, и те изменят свое отношение к труанцам. Но, напротив, писал Пужья, кажется, солдаты стали лишь бесцеремоннее по отношению к горожанам. Даже само решение наказать мародеров вызвало у Пужья, мыслящего как конспиролог, лишь недоверие. Ему, видится, что наказали солдат, исходя не из чувства справедливости, а из притворства, чтобы «успокоить общественный протест», чтобы убедить общественность, что власти союзников вовсе не поощряют грабежи и насилия, а, наоборот, преследуют их, когда располагают доказательствами. Пужья назвал это «актом симулированной справедливости», а по настоящей справедливости надо было бы судить всех солдат союзных армий. А так отношение солдат к населению ничуть не изменилось83.

С пребыванием союзников в Труа в период его первой оккупации связана еще одна любопытная история, демонстрирующая насколько представления о «своих» и «чужих» относительны.

Были в Труа и свои роялисты. Пужья писал о нахождении в Труа лишь «незначительной части той большой партии заговорщиков, ядро которой находилось в Париже»84. Эрнест Доде, в начале ХХ в. отметил, что историки не баловали местных роялистов вниманием, а, тем не менее, они «заслужили немного света»85. Если в отношении историков эта реплика справедлива, то современники не могли обойти молчанием манифестацию роялистов в

82 Rouanet D. Op. cit. Р. 236-237.

83 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 224, 468.

84 Ibid. 225.

85 Daudet E. Op. cit. Р. 318.

Труа. Доказательства тому - газетные публикации86, разъяснения главного инициатора движения87, комментарии первых историков кампании 1814 года88.

Приближение союзников пробудило у роялистов новые надежды. Уже через несколько дней после поражения Наполеона у Ла-Ротьера роялисты в Труа стали подавать признаки жизни89. Э. Доде обобщено характеризует деятельность «агентов роялизма» вообще во Франции: они стараются «погасить патриотические порывы», отговорить сограждан от вооруженного сопротивления, склоняют к дезертирству, стремятся парализовать массовые наборы в армию, что в целом соответствует почти тотальному нежеланию французов более воевать90.

Как только союзники вошли в Труа, два бывших эмигранта шевалье Ж. Гуо (Gouaut) и маркиз Ш.-А. Видранж (Vidranges)91 нацепили белые кокарды и ордена святого Людовика, что было запрещено во Франции под угрозой смертной казни. Мудрые люди говорили им, что они ведут себя неосторожно и неблагоразумно, но те не слушали. Напротив, они затеяли сбор подписей под петицией в пользу реставрации Бурбонов. Некоторые труан-цы отказались ее подписывать, некоторые согласились (Пужья,

86 См.: Journal de l'Empire. 28.02.1814; Journal des Débats. 16.04.1814.

87 Widranges Ch.-A. de. L'un des derniers forfaits de Buonaparte. Paris, 1814.

88 Beauchamp A. Histoire des campagnes de 1814 et de 1815. 3 v. Paris, 1817. Т. 1. Р. 241, 247-253, 439. Т. 2. Р. 22-26. Фен писал, что это Видранж «заставил» Бошана вставить в свою работу краткое описание событий в Труа. См.: Fain A.J.F. Manuscrit de 1814, contenant l'histoire des six derniers mois du règne de Napoléon. Paris, 1823. Р. 154, note. Бошан далек от беспристрастия, он роялист, которого едва ли требовалось в данном случае «заставлять». С пониманием тех чувств, что двигали роялистами, писал о событиях тех дней в Труа А. Тьер. См.: Thiers A. Histoire du Consulat et de l'Empire. Paris, 1860. Т. XVII. Р. 407-409.

89 Если верить мемуарам Л.-В.-Л. Рошешуара (Rochechouart L.-V.-L. Souvenirs sur la Révolution et l'Empire. Paris, 1892), то местные роялисты еще 28 (16) января писали из Труа Людовику XVIII и герцогу Беррийскому, делясь своими надеждами и предлагая себя в их распоряжение. См.: Morin L. Op. cit. Р. 248.

90 Daudet E. Op. cit. Р. 318.

91 Генеалогию Видранжа и уточненные данные о его биографии см.: Morin L. Op. cit. P. 251.

предполагает, что они подписали «формально»)92. Мэр склонялся к тому, чтобы поставить под петицией и свою подпись, но заместители его отговорили: пусть события развиваются своим чередом, а то мало ли как может дело обернуться...93.

Видранж позже заявит, что он, якобы, предугадал стремление союзников услышать от населения Франции о желании вернуть прежнюю династию, и задумал, чтобы первыми об этом заявили славные жители Труа. Он проконсультировался относительно своего проекта с Наследным принцем Вюртембергским, фельдмаршалом Шварценбергом и даже с Меттернихом, и те его поддержали. Труанцы же буквально «за несколько минут» с рвением подписали составленную им петицию94. Конечно, это заявление выглядит фантастично. Более вероятно, что свою роль здесь сыграл адъютант Александра I Л.-В.-Л. Рошешуар (КосЬесИоиаг!;), который сам признавался, что имел связи с Видранжем95.

Видранж и Гуо, собрав подписи (кроме их двоих подписались еще семь человек), 11 февраля (30 января) отправились на аудиенцию к Александру I, чтобы заверить его, что французский народ ждет реставрации Бурбонов96. Это было небольшим сюрпризом для русского императора: первый раз с той поры как войска коалиции вступили на французскую землю, он получил адрес в поддержку роялизма. Ответ Александра I, который «накануне уже дал доказательство своих благородных чувств»97, был взвешенным, почти уклончивым. Он рассказал посетителям о неопределенности шансов на войну, о своем желании ознакомиться с

92 Петиция опубликована уже после реставрации Бурбонов. См.: Journal des Débats. 16.04.1814.

93 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 227.

94 Widranges Ch.-A. de. Op. cit. Р. 2.

95 Видранж «без сомнения, вступил в контакт с эмигрантами, прикрепленными к штабу императора Александра». См.: Morin L. Souvenirs de 1814 Charles-Antoine de Widranges / / Mémoires de la Société d'agriculture, sciences et arts du département de l'Aube. 1914 T. 51. Ser. 3. Р. 257.

96 Морен упомянул, что встреча была организована через Барклая де Толли. См.: Morin L. Op. cit. Р. 284. Фонсен помещает описание этой аудиенции среди событий 8 февраля. В приложении к статье он опубликовал сем текст петиции. См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 29-30.

97 Weil M.-H. Op. cit. Т. 2. Р. 50.

общим мнением, предупредил об опасности, которой подвергали себя Гуо и Видранж. Относительно реставрации Бурбонов он заявил, что «сие обсуждать преждевременно»98. Некоторые расценили тогда эту реплику Александра I как неоспоримое доказательство того, что союзники еще не до конца были уверены в крахе Наполеона. Пужья же уверен, что все наоборот: союзники договорились еще во Франкфурте или даже Праге, а все остальное -уловки, чтобы обмануть французов. Видранж заявлял, что Александр I был с ними в ходе аудиенции любезен и обходителен, но предупредил, что не хотел бы, чтобы на волеизъявление французов относительно их будущего правительства влияло хотя бы даже присутствие иностранных военных войск на их территории99.

Только теперь заговорщики поняли свою неосторожность, -предполагал Л. Морен100. В тот же день Видранж отправился в Базель на встречу с графом д'Артуа, чтобы сообщить тому новости о происходящем в Труа. Сам Видранж писал, что эту миссию ему, якобы, поручил сам Александр I. Возможно его надоумил к этому адъютант Александра I граф Рошешуар, а возможно, что Вид-ранж просто решил держаться подальше от театра военных действий и Наполеона. Из Базеля он с д'Артуа проследует в Везул (Vezoul). Эта поездка позволит Видранжу избежать наказания, когда Наполеон вернется в Труа.

Демарш труанских роялистов не преследовал цели как-то повлиять на политику оккупационных властей в отношении горожан. Пужья здесь лукавит, предполагая, что ситуация даже усугубилась, требования Гогенлоэ-Бартенштейна возросли. В тот же день, когда состоялась аудиенция роялистов с Александром I, Го-генлоэ-Бартенштейн потребовал с департаментских коммун поставить: двенадцать тысяч центнеров обычной муки, шесть тысяч центнеров муки высшего сорта, три тысячи центнеров риса, четыреста центнеров соли, двенадцать тысяч бутылок вина (около восьмидесяти пинт) или три тысячи бутылок коньяка, семьдесят тысяч мер овса (мера = восьми пайкам), восемнадцать тысяч

98 Михайловский-Данилевский А.И. Ук. соч. С. 86.

99 Widranges Ch.-A. de. Op. cit. Р. 4.

100 Morin L. Op. cit. P. 284.

центнеров сена и тысячу быков по четыре центнера101. С 12 февраля (31 января) город должен был ежедневно подавать в штаб-квартиру союзников: 60 фунтов говядины, 1 теленка, 1 барана, 12 тушек птицы, из которых не менее 6 индюшек, 20 фунтов рыбы, 24 штуки сельди, 4 окорока, 10 штук соленых языков, овощи и бакалейные продукты, 40 фунтов хлеба, 40 фунтов кофе, 78 сахара, 30 бутылок ординарного вина, 12 бутылок шампанского, 3 бутылки ликера, 4 фунта масла, 4 сыра, 4 бекон, 30 яиц, джемы, холодный пирог, 20 фунтов шоколада, 1 фунт икры, 50 лимонов, 50 апельсинов, 100 фунтов свечей...102

Представители городской администрации уверяли в физической невозможности выполнения подобных запросов, а им отвечали, что их дело повиноваться, а не жаловаться, иначе они окажутся либо в темнице, либо в госпитале на хлебе и воде среди инфицированных солдат. Когда же Гогенлоэ-Бартенштейн гневался, он посылал для наблюдения за исполнением его запросов двух казаков или каких-нибудь других солдат домой к каждому члену префектуры и муниципалитета, давая этим своего рода «судебным приставам» фактически карт-бланш на всякие бесчинства. Солдат этих надо было еще кормить и поить. 13 февраля все городские торговцы кожей были отконвоированы в префектуру. Они подумали, что настал их последний час: они будут либо казнены, либо отправлены куда-то за Эльбу. Через несколько часов нервного ожидания им объявлено об очередных реквизициях103.

Гогенлоэ-Бартенштейн прекрасно знал, насколько регион опустошен и все же требовал. Особенно возмутился Пужья пунктом о реквизиции вин: со стороны Гогенлоэ-Бартенштейна это было, по его мнению, не только новым доказательством тирании и презрения к законам чести и справедливости, но и явным нарушением прокламаций союзников. Пужья пишет, что это казаки привезли в Труа вино, необходимое для обеспечения запросов Го-генлоэ-Бартенштейна. Казаки продавали его всего по 2 франка 75

101 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 234. Некоторые дополнительные данные о реквизициях см.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 31-32.

102 Rouanet D. Op. cit. Р. 242.

103 Ibid.

сантимов или по 3 франка за бочонок в 240 бутылок. Другое доказательство «деликатности души» Гогенлоэ - конфискация лошадей у крестьян. Когда крестьяне начали свозить с округи в Труа затребованные товары, то вместе с товарами у них отобрали и лошадей с телегами. Все жалобы собственников и официальные представления муниципалитета Гогенлоэ-Бартенштейн отверг104.

Как-то один бакалейщик, отец 8 детей, пошел к Гогенлоэ жаловаться на то, что его магазин был почти полностью разграблен еще в первый день появления союзников в городе и просить охрану, чтобы не потерять оставшиеся товары: оливковое мало, кофе, водку... Всего на сумму около 3 000 франков. Гогенлоэ избавил бакалейщика от лишних хлопот: все оставшиеся товары были изъяты для канцелярии генерал-губернатора, а хозяину магазина выдана расписка о произведенных реквизициях, и мэру было приказано все оплатить. Денег в городской казне не было, а Го-генлоэ грозил, если бакалейщику не заплатят, наказать мэра в соответствии с законами военного времени. К счастью удалось уговорить хозяина магазина потерпеть с оплатой: ему все компенсируют несколькими месяцами позже. Столь же, по мнению Пужья, волюнтаристично (без должного уважения к частной собственности и мнению членов муниципалитета) решал Гогенлоэ вопросы по снабжению госпиталей бельем, мебелью и т.п.105.

В Труа было создано несколько госпиталей. Когда французская армия оставила город, эти учреждения попали в руки союзников. Скоро они были переполнены больными и ранеными. В феврале через госпитали прошли 64 офицера, 9.036 солдат. Было 262 смертельных случая. 12 февраля Гогенлоэ-Бартенштейн распорядился подготовить под госпиталь помещения префектуры: «если завтра к 8-00 здание префектуры не будет освобождено и готово для приема больных, я вас предупреждаю, господин мэр, что тот, кто не исполнит мои приказы, сильно об этом пожалеет». Под больных и раненых отвели также другие помещения в горо-

104 Pougiat Е.). Ор. ей. Р. 235.

105 Р. 240.

де, в том числе, церкви. 14 февраля на нужды больниц затребовано 2 коровы и 300 порций хлеба106.

Видя, что для нужд армии союзников госпиталей в Труа недостаточно, Гогенлоэ распорядился создать госпитали также в Клерво (СЫгуаих), Бар-сюр-Сен и Бар-сюр-Об. В этих целях было объявлено о дополнительных реквизициях на нужды госпиталей: пятьдесят тысяч франков - для Труа, шестнадцать тысяч - для Бар-сюр-Об и Клерво и двенадцать тысяч - для Бар-сюр-Сен. Но эффект от этой меры был заметен только в Труа: самые достойные люди города проявили понимание и милосердие с рвением стараясь облегчить участь несчастных, но получали за свои труды со стороны Гогенлоэ лишь угрозы и оскорбления вместо похвал.

Пужья подводит некий промежуточный итог: «все действия Гогенлоэ в нашем городе отмечены тиранией и ничем не оправданным произволом. На госпитали в Труа нужно было собрать 50 000 франков. Муниципалитет составил список из 600 горожан <...> Через 4 дня Гогенлоэ решил, что так собирать будет очень долго и сам назначил 14 человек, которые должны были сложиться на эту сумму. Более того, он приказал, чтобы 20 000 были отданы в руки одного еврея, который обещался поставлять в госпитали продукты питания. Пужья подозревает Гогенлоэ в сговоре с этим поставщиком: еврей, получив деньги, через два дня исчез и больше не появлялся.107 Из-за нехватки лекарств в госпиталях случались инциденты и между союзниками: баварцы с вюртем-бержцами как-то захватили в одном из госпиталей Труа продукты и лекарства предназначенные для австрийцев.

Императоры России и Пруссии пробыли в Труа с 8 по 14 февраля, когда они отбыли в Ножан и Монмирай. Император Австрии с ними не ездил. Вообще было заметно, писал Пужья, что между союзниками была некая трещинка: император России и король Пруссии приводили большую часть времени вместе, а к императору Австрии они нанесли визит всего один раз. Когда Александр I давал концерт, король Пруссии присутствовал, а император Австрии манкировал. Ходили слухи, что австрийцы

106 Rouanet D. Op. cit. Р. 243.

107 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 237.

только и ждут удобного случая, чтобы выйти из коалиции. Пужья решил, что это была «тайная мыль» императора Австрии, но «цари не всегда являются царями» и не всегда поступают по своему личному усмотрению108.

18 (6) февраля в городе оставался лишь небольшой гарнизон баварцев, но уже на следующий день к вечеру в Труа вернулись император России и король Пруссии. Пошли слухи о мире и отступлении союзников. Солдаты больше не повторяли через слово «Париж, Париж», они были раздражены и грубы. Ворота городские закрыты, реквизиции приказано ускорить. По городу поползли слухи об отступлении союзников109. 20 (8) февраля попятное движение союзников усилилось, скрыть от горожан, что они отступают уже было невозможно.

22 (10) февраля Шварценберг принял окончательное решение: битвы не давать, отступать от Труа на Бар-сюр-Об и Шомон, а, если нужно будет, то и до Лангра. 23 (11) февраля в 8 утра в Труа состоялся военный совет, на котором суверены в общем-то «ратифицировали» тот план, который Шварценберг принял единолично: ретироваться110. Одному из адъютантов Шварценберга -Венцелю Лихтенштейнскому - было поручено передать Бертье предложение перемирия. В ожидании ответа решено «показать хорошее лицо» и защищать линию Сены от Бар-сюр-Сен до Мери-сюр-Сен весь день 23 (11) февраля, отступление же на Бар-сюр-Об продолжить только после наступления вечера111. С утра начали разрушать мосты, на улицах расставлены караулы, жителям запретили покидать дома. Весь день был слышен шум арьергардных боев союзников: «радость охватила все сердца, каждый ждал, когда же мы избавимся от монстров, которые мучили нас семнадцать дней», - заверял Пужья. Некоторые любопытные рискнули подняться на башню местного собора, чтобы увидеть происходившее в округе. Караульные этих наблюдателей согнали, но те

108 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 241-242.

109 Ibid. Р. 244.

110 Weil M.-H. Op. cit. Т. 2. Р. 337.

111 Ibid. Р. 349.

все же распространили новость: французская армия уже в пределах видимости112.

Перед Труа союзники оставили заслон - часть корпуса Вреде. Гарнизон города состоял из бригады Волькмана (УЫкшапп) (семь батальонов) с двумя эскадронами гусар полка Цеклера.

К вечеру военные действия переместились на окраины города. Тюремщики даже выпустили на свободу заключенных находящейся под обстрелом городской тюрьмы, чтобы те не стали в своих камерах жертвами пуль и снарядов113. Секретарь и апологет императора барон А.Ж.Ф. Фен, описывая перезанятие войсками Наполеона Труа, отмечал, что ближе к ночи союзники передали Наполеону предложение прекратить сражение до рассвета, когда они окончательно оставят город. Бонапарт согласился. Фен обтекаемо объяснял решение императора: «Безопасность Труа Наполеон предпочел всем другим военным соображениям»114. Вейль упомянул, что к 9 вечера французским артиллеристам удалось пробить брешь в стенах Труа, но две попытки атаковать оказались неудачными и «с полуночи Император, решивший пощадить город, прекратил огонь по всей линии»115.

Пужья привел некоторые детали сдачи союзниками Труа в ночь с 23 (11) на 24 (12) февраля. Он представлял дело так, что это Вреде намеревался сжечь город, если ему не дадут спокойно отступить. Вреде настоял, чтобы мэр, его помощник и еще один муниципальный советник выступили посредниками в переговорах с французами. Его предложение Наполеону было таково: если французы не прекратят штурм и не позволят союзным частям спокойно отступить, город будет сожжен. Эта делегация из трех

112 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 256.

113 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 267. Французские снаряды также повредили госпиталь, церковь, библиотеку (сгорела богатая коллекция книг по естествознанию). См.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 40. А.И. Михайловский-Данилевский вспоминал, что книги немецкие солдаты пожгли в камине, чтобы обогреться, а погром коллекции морских раковин и чучел учинили по пьяному веселью. См.: Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары. 1814-1815. СПб., 2001. С. 29-30.

114 Fain A.J.F. Op. cit. Р. 148.

115 Weil M.-H. Op. cit. Т. 2. Р. 359.

человек сумела избежать опасностей и все-таки передать предложения Вреде французскому генералу Э.-М. Жерару (Gérard), умоляя того ходатайствовать перед императором Франции в пользу города. Наполеон уже собирался отдать приказ о решающем штурме, как получил послание от Вреде. Он принял решение спасти от разрушения «один из самых важных городов своей империи»116.

Баварцы начали покидать Труа между тремя и четырьмя часами утра. Лишь у городских ворот и в предместье было оставлено несколько небольших наблюдательных постов. Фен писал, что, несмотря на достигнутое соглашение, пальба кое-где еще была слышна: войска занявшие ночью предместье Труа со стороны парижской дороги «разоряли дома и сады», а с другой стороны города горело предместье, по которому союзники отступали, и несколько близлежащих деревень. Внутри самого города «ночной отъезд толпы солдат различных наций» сопровождался «беспорядками и насилиями»117. Фен хочет обратить внимание, что в разгар событий пострадали не только простолюдины из предместий, но и представители зажиточного класса из центральных кварталов города118.

У Пужья картина занятия наполеоновскими войсками Труа 24 (12) февраля выглядит идеалистически: между 6 и 7 утра ворота Труа были открыты, «жители высыпали за ворота, чтобы первыми приветствовать французскую армию», в то время, как союзники покидали город через противоположные ворота119. Австрийский генерал Фримон рапортовал, что по договоренности с французами два гусарских эскадрона полка Цеклера должны были оставить город только в 7 утра 24 (12) февраля, но уже в 6 утра часть вооруженных горожан стала нападать на эвакуируемых больных и раненых, убила постовых у городских ворот и броса-

116 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 267. То же см.: Foncin P.F.C. Op. cit. Р. 40. «Император без колебания предпочел спасение Труа истреблению баварцев, тотчас прекратил пальбу и переночевал в предместье Ну». См.: История XIX века / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. В 8 т. М., 1938. Т. 2. С. 326.

117 Fain A.J.F. Op. cit. Р. 149.

118 Ibid. Р. 150.

119 Pougiat (F.E.). Op. cit. Р. 267.

лась камнями в гусар. Вейль не нашел никакого документального подтверждения такой агрессии со стороны местного населения120. А вот Фонсен в этом не сомневался. Не указывая, правда, источника информации, он описывал, как жаждавшие мщения местные жители преследовали и убивали отставших одиночных солдат противника. Одного несчастного толпа поймала возле Сен-Низьера (Бат1;-№йег), его безжалостно казнили и труп выбросили в Сену. Даже дети, вооружившись палками, искали по окрестностям разбежавшихся заключенных и возвращали их под стражу. Жители окрестных деревень последовали примеру труанцев: отставшие солдаты повсюду были уничтожены. Фонсену здесь изменяет чувство реальности: двое мужчин из Вандевра пленили 20 казаков, которых они привели к императору. Едва не был пойман сам Александр I. Около 40 роялистов бежали из города, но шевалье Гуо остался. Почему население не оказало такого сопротивления союзникам в первый же день? Фонсен полагал, что из-за доверчивости: труанцы поверили миролюбивым заявлениям союзников, понадобились кровь и слезы, страдания и унижения, чтобы заставить разгневанное гражданское население нанести удар121.

Итак, Наполеон вернется в Труа утром 24 (12) февраля и останется здесь до 27 (15) февраля. Так закончится первая оккупация Труа союзниками в феврале 1814 г. Эта история - маленькое зеркало большой войны, в котором отражались проблемы клонящейся к закату Империи и настроение императора Франции, политические установки командования союзников и менталитет их солдат, релятивизм восприятия «своих» и «чужих» труанцами и специфика понимания некоторыми из них своего патриотического долга.

120 Weil М.-Н. Ор. ей. Т. 2. Р. 368.

121 Foncin РЯС. Ор. ей. Р. 41.