CC BY
120
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2016. № 3 (48). С. 224-232.
УДК 343.1
СУЩНОСТЬ И ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ОПРАВДАНИЯ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ (ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
ESSENCE AND LEGAL REGULATION OF ACQUITTAL IN RUSSIAN СRIMINAL PROCEDURE (HISTORICAL STUDY)
М. А. МИРОНОВА (M. A. MIRONOVA)
Исследуется становление уголовного судопроизводства в нашей стране, происходившего в сложных условиях, - от древнего обвинительного процесса к современным попыткам обеспечения подлинной состязательности уголовного процесса. Отмечается, что практическая реализация этого принципа сопряжена с определёнными трудностями, причём не только на этапах досудебного движения уголовного дела, но и в стадии судебного разбирательства. Описывается история оправдания в российском уголовном судопроизводстве, позволяющая проследить процесс становления оправдательного приговора как юридического явления и на этой основе сделать выводы о сути самого судопроизводства в том или ином историческом периоде.
Ключевые слова: оправдательный приговор; оправдание; уголовный процесс; уголовное судопроизводство; оправданный; судебная власть.
Criminal procedure establishment in our country has been carried out in complicated circumstances shifting from ancient accusatory system to modern attempts to ensure genuine competitiveness of criminal procedure. Alongside practical application of this principle is closely connected to certain complications not only at the stage of moving the case before the court but also at the stage of court proceedings. The history of acquittal in Russian criminal procedure allows to observe acquittal establishment process as a legal phenomenon and make conclusions concerning the main point of legal procedure itself in various historical periods.
Key words: acquittal; justification; criminal procedure; criminal justice process; acquitted by the court; judicative authority.
Анализ закона и теоретических постулатов показывает, что ценность оправдательного приговора заключена в его реальной способности защищать и восстанавливать нарушенные права человека, пострадавшего от незаконного уголовного преследования. История правового регулирования позволяет проследить процесс трансформации представлений о процессуальных формах реабилитации невиновных в том или ином историческом периоде.
Одно из первых упоминаний о вынесении приговора содержалось в Договорах Руси с Византией (911 и 944 гг.) [1]. Для этого этапа отечественного уголовного судопроизводства характерны такие элементы, как наличие спора между сутяжниками - челобитчиком и ответчиком, который разрешался
принесением присяги и применением ордалий («поле», испытание огнем, водой и т. д.), способных якобы установить виновность или невиновность для одной из сторон. Фактически речь шла об исковом производстве, построенном на состязательном принципе, хотя методы разрешения правового спора отражали наивные представления о критериях справедливости приговора.
Древний состязательный процесс сохранил свои черты на протяжении длительного времени, но уже в ХУ1-ХУ11 вв. в него стали проникать инквизиционные элементы в виде положений теории формальных доказательств [2].
Важнейшим историческим этапом становления уголовного правосудия в нашей стране стал инквизиционный (розыскной)
© Миронова М. А., 2016 224
тип судопроизводства, существенно изменивший формы решений о виновности или невиновности подсудимых. Существенными его чертами являлись осуществление функции обвинителя и судьи одним и тем же лицом в условиях негласного, тайного следствия и судебного разбирательства, бесправие обвиняемого, принятие решения на основе теории формальных доказательств, при кото -рой сила и значение судебных доказательств заранее определялись законом, а решающее значение для осуждения имело признание подсудимым своей вины, в том числе полученное в результате пыток.
Теория формальных доказательств разделяла доказательства на совершенные, кото -рые «исключают всякую возможность к показанию невиновности подсудимого», и несовершенные, которые «не исключают возможности к показанию невиновности», последнее и являлось основанием оправдания. По мнению защитников теории формальных доказательств, её достоинством является то, что она устраняет субъективность судебного решения, всякую возможность произвола и личного усмотрения со стороны судей [3].
Переход от искового к инквизиционному процессу был вызван стремлением государства активизировать борьбу с опасными для государства преступлениями - татьбой, разбоем и другими подобными явлениями. Принятое Петром I как приложение к Воинскому уставу «Краткое изображение процессов или судебных тяжб» 1715 г. содержало нормы, которыми окончательно устанавливался розыскной тип судопроизводства. В соответствии с гл. 2 данного акта суд постановлял приговор после представления и рассмотрения доказательств, собранных на досудебном производстве [4]. Необходимо заметить, что знаменитое изречение Петра I «лучше десять виновных освободить, нежели одного невинного к смерти приговорить» не было правилом, являясь лишь исключением для тех редких случаев, когда в отношении обвиняемого не было собрано доказательств, уличающих его в совершении преступления [5].
Судопроизводство инквизиционного типа в яркой форме утверждается в России в эпоху правления Петра I. В период становления абсолютизма, сопровождающегося многочисленными крестьянскими восстаниями,
суд призван был стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. В задачи судебных органов входило не столько установить истину, сколько путём устрашения предотвратить нарушения царской, государевой воли. Этой цели вполне соответствовало положение, позволяющее скорее покарать пусть и невиновного, чем вообще никого не покарать [6].
Законодательство Петра I создало, как отмечают исследователи, «завершенную систему розыскного процесса, важнейшими признаками которого являлось: а) упразднение "суда", то есть порядка рассмотрения дел на основе "челобитных", то есть жалоб истцов (потерпевших) и возражений "ответчиков" (то есть обвиняемых) и замены его сыском - активной деятельностью полиции и судебных органов; б) применение пытки как способа установления истины; в) отказ от непосредственности в исследовании доказательств, господство теории формальных доказательств» [7].
Определённое упорядочение судопроизводства с сохранением его инквизиционных черт произошло в 1835 г. с вступлением в силу Свода законов Российской империи и последующим его переизданием в 1842 г. и в 1857 г. [8]. Часть II Свода «Законы о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках» (далее - ЗОС) представляла собой развернутый свод процессуальных правил.
В ЗОС впервые в российском уголовно-процессуальном законодательстве было не только закреплено, но и регламентировано в качестве самостоятельной стадии процесса отделенное от судебного досудебное производство по уголовному делу с определением его целей и форм деятельности следователя [9].
По ЗОС судопроизводство подразделялось на три части: следствие, суд и исполнение [10]. Однако суд оказался в подчиненном следствию положении. Решение суда по уголовному делу выносилось на основании собранных следствием письменных материалов, без производства устного и гласного разбирательства. В судебном заседании допрашивался только обвиняемый. Решение судей основывалось не на их убеждении в доказанности факта, а на формальном подсчёте доказательств, имеющих заранее установленную
силу (ст. 1220). «Так, судебное разбирательство сливалось со следствием, материалы которого фактически становились основанием для вынесения приговора, а сам суд лишался реальной возможности выявить и устранить нарушения закона» [11].
В соответствии с ЗОС процесс знал три вида приговоров: обвинительный, оправдательный, оставление в подозрении при недостаточности улик для осуждения [12]. Постановление оправдательного приговора было возможно лишь при полном отсутствии улик. Если против подсудимого было собрано недостаточно доказательств для постановления обвинительного приговора, то при наличии хотя бы нескольких улик суд оставлял его в подозрении. Такое решение означало, что в случае изменения обстоятельств уголовное дело против подсудимого могло быть начато вновь в любое время.
Крупнейшим этапом развития российского уголовно-процессуального законодательства стала судебная реформа середины XIX в. В числе других актов в 1864 г. был принят Устав уголовного судопроизводства [13] (далее - УУС), который действовал вплоть до Октябрьской революции 1917 г. Его принятие ознаменовало новую веху в истории отечественного уголовного судопроизводства.
Уставу были предпосланы Основные положения уголовного судопроизводства (далее - ОПУС), утверждённые 29 сентября 1862 г. и содержащие основные принципы нового судопроизводства. Согласно ст. 3,4 и 5 ОПУС власть судебная была отделена от исполнительной, административной и законодательной. Получил отражение ещё один принцип нового суда, введенного реформой, -система свободной оценки доказательств.
Все эти положения получили развитие в УУС 1864 г. Согласно п. 8 УУС «теория доказательств, основанная единственно на их формальности, отменяется. Правила о силе судебных доказательств должны служить только руководством при определении вины или невиновности подсудимых по внутреннему убеждению судей».
Судебная реформа 1864 г. в корне изменила судоустройство Российской империи. На смену инквизиционному (розыскному) процессу пришёл процесс состязательный,
основанный на свободной оценке доказательств, рассмотренных в ходе гласного судебного разбирательства. В результате проведенных преобразований впервые в истории отечественного права были провозглашены публичность судебных процессов, устность, право обвиняемого на защиту, разграничена деятельность полиции и вновь созданного судебного следователя. Появились судебные прения, был определен порядок обжалования приговоров, признано допустимым и целесообразным введение суда присяжных. Форма приговора об оставлении подсудимого в подозрении была упразднена, потому что являлась «непригодной для суда, решающего дело по внутреннему убеждению».
В соответствии со ст. 771 УУС суд постановлял приговор:
1) об оправдании подсудимого, когда деяние, в котором он был обвиняем, признавалось недоказанным, не подлежавшим вменению по законным причинам или не воспрещенным законами под страхом наказания;
2) об освобождении подсудимого от суда, когда преступное его деяние покрывалось давностью, милостивым манифестом или другой законной причиной прекращения дела;
3) о наказании подсудимого, когда он был изобличён в таком преступном деянии, которое вменялось ему в вину и от ответственности за которое он не мог быть освобождён.
Таким образом, на данном этапе развития законодательства была чётко определена процессуальная форма оправдания подсудимого -оправдательный приговор. Заметим, что основания оправдания во многом предвещали современное законодательство России.
Оправдательный приговор мог быть отменен только в случае принесения прокурором протеста на несоблюдение порядка уголовного судопроизводства. М. В. Духовской в этой связи указывал, что такие случаи обжалования являлись «редким или чрезвычайным явлением» [14].
В уголовно-процессуальной науке того времени вопрос о сути оправдательных приговоров обсуждался довольно активно. Так, руководствуясь ст. 771 УУС, Н. Н. Розин отмечал, что оправдательный приговор может основываться на различных основаниях. В качестве таковых он называл: «отрицание факта, лежащего в обвинении; доказанный
факт не был деянием подсудимого; доказанный факт, составляя деяние подсудимого, не подлежит вменению ему в вину; этот факт не содержит состава преступного деяния. Наличие хотя бы одного из этих четырех элементов неизбежно обуславливает оправдательный приговор» [15].
Следует отметить, что оправданный имел право на возмещение вреда и убытков, возникших вследствие неосновательного обвинения (ст. 121, 780-783 УУС), что сближает прежнее законодательство с современным институтом реабилитации.
Оправдание было нередким явлением в тогдашней судебной практике. Так, из пяти подсудимых, чьи дела рассматривались с участием присяжных заседателей, двое выходили из суда оправданными. В 1874 г. из 25 457 подсудимых было осуждено 17 088, оправдано - 8 369 (32,89 %). Более того, число оправдательных приговоров возрастало с каждым годом. В 1875 г. оно составило 36,30 %, в 1876 г. - 36,86 %, а в 1877 г. -37,25 %. В судах без участия присяжных заседателей за указанный период было оправдано 28 % подсудимых [16]. Другие авторы приводят похожие цифры. Так, по данным И. Л. Трунова, доля оправдательных приговоров в дореволюционной России в судах без участия присяжных заседателей колебалась от 25 до 40 % [17].
Таким образом, можно утверждать, что оправдание невиновных при наличии оснований к этому стало обычным закономерным исходом судопроизводства, результатом создания в России независимой судебной власти, которая разрешала уголовные дела «без оглядки» на следствие и административные органы.
Крупным этапом, который привел к реформированию всей отечественной судебной системы, стал Октябрьский переворот 1917 г. Декретом № 1 «О суде» от 24 ноября 1917 г. были заложены основы судебной деятельности, созданы новые судебные учреждения [18]. Однако в первые послеоктябрьские годы ещё сохранялись демократические положения Устава.
25 мая 1922 г. был принят Уголовно -процессуальный кодекс РСФСР (далее -УПК 1922 г.) [19], в котором воспроизводились многие положения УУС. Так, ст. 330
УПК 1922 г. устанавливала, что суд выносит приговор об оправдании подсудимого, когда не доказано событие преступления... или, когда деяние, учиненное подсудимым, не содержит в себе состава преступления. Таким образом, основания оправдания воспроизводили положения ст. 771 УУС.
15 февраля 1923 г. был принят в новой редакции Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (далее - УПК 1923 г.) [20], в котором были воспроизведены и в то же время дополнены основания оправдания, закрепленные в УПК 1922 г. Так, согласно ст. 326 УПК 1923 г. суд выносил оправдательный приговор в тех случаях, когда не только не было доказано событие преступления, ему приписываемого, но и когда не доказано участие подсудимого в совершении преступления или когда деяние, учиненное подсудимым, не содержало в себе состава преступления. Заметим, что основания оправдания, сформированные в УПК 1923 г., в основном сохранились и в современном законодательстве.
В 1924 г. были приняты Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик [21]. Данный законодательный акт также определял порядок постановления оправдательного приговора.
В последующие годы в уголовно-процессуальном законодательстве происходил постепенный отказ от состязательного уголовного судопроизводства, особенно в 1930-е гг., когда предварительное расследование и судебное разбирательство приобрело признаки розыскного (инквизиционного) типа процесса. В Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. [22] одной из форм воздействия на преступника являлась такая мера социальной защиты, как предостережение, применяемое в случае, когда суд при вынесении оправдательного приговора в то же время усмотрел, что «поведение оправданного даёт всё же основания опасаться совершения им преступления в будущем» (ст. 43). Следует отметить противоречивость данного законодательного положения: приговор может быть обвинительным или оправдательным, недоказанная виновность считается юридически абсолютно равнозначной доказанной невиновности. В состязательном уголовном процессе промежуточного судебного решения не может быть в принципе.
Период 1930 - начала 1950-х гг. стал для отечественного правосудия временем беззаконий и произвола со стороны органов власти, расправлявшейся со своими явными и мнимыми политическими противниками как с «врагами народа» [23]. Вопреки конституционным положениям, уголовную репрессию применяли и несудебные органы: особое совещание, «двойки», «тройки» и т. п.
Первыми актами массовых репрессий 1930-1940-х гг. считают Постановление ЦИК СССР об ответственности за измену Родине (8 июня 1934 г.) [24] и Постановление ВЦИК и СНК СССР «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов», принятое 10 декабря 1934 г, вскоре после убийства С. М. Кирова.
УПК 1923 г. был дополнен гл. 33, в соответствии с которой следствие по делам о террористических организациях и террористических актах должно было проводиться в срок не более 10 дней, обвинительное заключение вручалось обвиняемому за одни сутки до суда; дела рассматривались без участия сторон. Обжалование, как и подача ходатайства о помиловании, не допускалось; приговор к расстрелу приводился в исполнение немедленно. Таким образом, об оправдании подсудимых, фактически лишенных права на защиту, не могло быть и речи.
Четыре года спустя 1 февраля 1938 г. аналогичный порядок был установлен новой гл. 34 УПК по делам о вредительстве, диверсиях и контрабанде. Полномочиями по внесудебному рассмотрению уголовных дел были наделены несудебные органы - Особые совещания при наркоме НКВД; «тройки» в наркоматах и управлениях внутренних дел республик, краев и областей, на которые распространялись права Особого совещания. Списки лиц, подлежащих репрессиям, рассматривались также «двойками» - наркомами республики совместно с прокурором республики. Эти органы осуществляли уголовную репрессию, но без соблюдения законной процедуры. В этот период уголовное судопроизводство, с одной стороны, упрощается, а с другой, - заменяется мерами внесудебной репрессии. Так, Постановлением ВЦИК и СНК 20 октября 1929 г. был расширен круг дел, по которым дознание могло заменять предварительное следствие. По мнению мно-
гих исследователей, эти акты представляли собой узаконенное беззаконие [25].
Принятые много лет спустя в 1956 г. на XX съезде КПСС меры по устранению культа личности и его последствий сопровождались пересмотром ряда норм уголовно-процессуального закона, создававших условия для беззаконных репрессий: отменялись несудебные органы, управомоченные на рассмотрение уголовных дел; был восстановлен прокурорский надзор и предпринят ряд других мер [26].
Серьёзной вехой в развитии процедуры постановления приговоров, как и всего уголовного процесса в целом, стало принятие в 1958 г. Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик (далее - Основы) [27]. Так, в качестве одной из задач уголовного процесса было провозглашено обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден (ст. 2 Основ). При постановлении приговора суд должен был оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению. Приговор должен быть законным, обоснованным и мотивированным (ст. 43 Основ). Закон предусматривал два вида приговоров: обвинительный и оправдательный. Оправдательный приговор мог быть постановлен вследствие того, что не было установлено событие или отсутствовал состав преступления, а также не было доказано участие подсудимого в совершении преступления.
Положения Основ в части норм, регулирующих оправдание подсудимого, получили дальнейшее закрепление в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР 1960 г. (далее -УПК 1960 г.) [28].
УПК 1960 г. сохранил смешанный тип уголовного процесса, при котором существовало розыскное предварительное расследование, в судебном же разбирательстве действовал принцип состязательности и равноправия сторон, а функции обвинения, защиты и разрешения дела были распределены между прокурором, защитником и судом. Согласно УПК 1960 г. приговор должен быть не только законным и обоснованным, но и мотивированным (ст. 301). В законе предусматривались два вида приговоров: обвинительный и оправдательный (ст. 309). Оправдательный
приговор постановлялся в случаях если:
1) не установлено событие преступления;
2) в деянии подсудимого нет состава преступления; 3) не доказано участие подсудимого в совершении преступления (ст. 309).
Небезынтересно отметить, что Указание Генерального прокурора СССР от 22 июля 1983 г. № 47 устанавливало дисциплинарную ответственность следователей и прокуроров в случаях, если суд выносил оправдательный приговор [29]. Такое указание исходило из того, что оправдательный приговор - это результат плохой работы следователя, недостатков расследования, невыявления обстоятельств, указывающих на виновность обвиняемого. По сведениям С. Савкина, в данный период количество оправдательных приговоров снизилось, если в 1964 г. оно составляло 8 575 случаев, то в 1983 г. оно составило всего 2 701 [30]. В теории и практике утверждалась мысль, что органы расследования и суды выполняют общую задачу - борются с преступностью, и если при расследовании были допущены ошибки, то суды должны содействовать их исправлению путём возвращения дел для дополнительного расследования, а не прибегать к вынесению оправдательных приговоров. Под таким углом зрения оправдательный приговор, как правило, рассматривался как брак в следственной работе.
В конце 80-х гг. XX в. в нашей стране началось реформирование экономической, политической и социальной сферы, затронувшее и область уголовного судопроизводства. Пленум Верховного Суда СССР, изучив практику вынесения судами оправдательных приговоров, в Постановлении от 27 июля 1990 г. № 6 «О соблюдении судами законодательства и руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР при постановлении оправдательных приговоров» отметил, что число обоснованно вынесенных оправдательных приговоров увеличилось [31]. В частности, в 1986 г. число оправданных возросло и составило 3 333 человек, в 1987 г. -4 174, в 1988 г. - 4 939, в 1989 г. - 5 022 [32].
Наряду с этим, Пленум Верховного Суда СССР сосредоточил внимание на ряде факторов, препятствующих в полной мере реа-лизовывать требование недопустимости осуждения невиновных. Нередко имели место случаи, когда при отсутствии доказательств,
с достоверностью подтверждавших обвинение, и невозможности получения новых доказательств суды вместо постановления оправдательного приговора возвращали дело на дополнительное расследование. Но и при оправдании суды допускали существенные нарушения уголовно-процессуального закона, основания оправдания подсудимого не соответствовали фактическим обстоятельствам уголовного дела, оправдательные приговоры постановлялись на основании неполно исследованных материалов дела. В то же время суды кассационных и надзорных инстанций иногда отменяли оправдательные приговоры без достаточных на то оснований. В связи с этим Пленум Верховного Суда СССР указывал, что законный и обоснованный оправдательный приговор является важнейшим средством реализации задачи уголовного судопроизводства по предотвращению осуждения невиновных, защите чести, достоинства, прав и законных интересов граждан. Судам разъяснялась обязанность всесторонне, полно и объективно исследовать все доказательства в их совокупности и обосновать свой вывод о виновности или невиновности подсудимого со ссылкой на исследованные доказательства и мотивы, по которым те или иные доказательства были судом приняты или отвергнуты.
В развитии отечественного уголовно-процессуального права важнейшую роль сыграла Концепция судебной реформы в РФ (далее - Концепция), представленная Президентом РФ и одобренная Верховным Советом РФ (1991 г.) [33]. В Концепции провозглашалось, что уголовный процесс нужно построить на началах подлинной состязательности.
Концепция судебной реформы предусматривала многие изменения в процессе судопроизводства, которые коснулись и практики вынесения приговоров. Например, институт доследования был признан несостоятельным. В связи с отказом от доследования была сформулирована идея: при неполноте и односторонности предварительного расследования не возвращать дело для доследования, а выносить оправдательный приговор. Позднее Конституционный Суд РФ вынес Постановление от 8 декабря 2003 г. [34], в котором, в частности, установил: возвращение дела на доследование недопустимо для
восполнения неполноты предварительного следствия и дознания (в этом случае должно быть применено реабилитирующее основание разрешения дела). Однако Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм Уголов -но-процессуального кодекса Российской Федерации» [35] принял противоположное решение и признал возможным возвращение дел на доследование, если на предварительном следствии или дознании были допущены существенные нарушения закона, препятствующие вынесению приговора.
Принятая 12 декабря 1993 г. новая Конституция РФ существенно изменила основы регулирования отношений между гражданином и государством. Человек, его права и свободы были провозглашены высшей ценностью, а их соблюдение и защита стали главной обязанностью государства. Принятие Конституции коренным образом изменило отношение к состязательности. В ст. 123 Конституция закрепила положение, гласящее: «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». В Конституции нашли закрепление и другие демократические принципы процесса: презумпция невиновности (ст. 49), требование о допустимости доказательств (ст. 50) и т. д. Конституционная норма явилась мощным толчком к оживлению дискуссии о статусе состязательности в российском уголовном процессе.
Всё это потребовало обновления уголовно-процессуального законодательства и приведения его в соответствие с нормами международного права и Конституцией РФ.
Необходимо заметить, что проекты УПК РФ, принятые во втором и третьем чтении, существенно отличались друг от друга. Различия коснулись и оснований постановления оправдательного приговора. Проект УПК РФ, принятый во втором чтении, устанавливал лишь три основания постановления оправдательного приговора: отсутствие события преступления, отсутствие в деянии подсудимого состава преступления, вынесение в отношении подсудимого оправдательного вердикта присяжными заседателями. Проект, принятый в третьем чтении 22 ноября 2001 г., закреплял, помимо перечисленных, ещё одно основание постановления оправдательного
приговора - установленную непричастность подсудимого к совершению преступления.
Итогом работы комиссии стало принятие 18 декабря 2001 г. нового Уголовно -процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ) [36].
В качестве требований, предъявляемых к приговору, действующий уголовно-процессуальный закон называет законность, обоснованность и справедливость (ст. 297 УПК РФ). Приговор суда может быть либо оправдательным, либо обвинительным (ст. 302 УПК РФ). Как уже отмечалось, УПК РФ устанавливает четыре основания для вынесения оправдательного приговора:
1) если не установлено событие преступления;
2) если подсудимый не причастен к совершению преступления;
3) ввиду отсутствия в деянии подсудимого состава преступления;
4) если в отношении подсудимого колле -гией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт.
Несмотря на то, что УПК РФ четко определяет основания оправдания, а Пленум Верховного суда РФ от 27 июля 1990 г. подверг серьёзной критике случаи нарушения закона, препятствующие вынесению оправдательных приговоров, в судебной практике всё ещё бытует ошибочное представление о единстве функций органов расследования и суда, порождающих обвинительный уклон в деятельности судов, ярким проявлением которого является ничтожно малое количество оправдательных приговоров. Так, с момента введения в действие нового УПК РФ доля оправданных составила в 2002 г. 0,87 %; в 2003 - 0,8 %; в 2004 - 0,7 % [37].
Подводя итог сказанному, подчёркиваем, что оправдание подсудимого - это высшая степень самокритичности государственной власти, модель официального извинения го -сударства перед невиновным человеком, компенсация за то, что он подвергался уголовному преследованию, иными словами, средство возмещения за ошибочное вовлечение добропорядочного гражданина в орбиту уголовного процесса.
Предпринятый исторический анализ практики оправдания подсудимых в отечественном уголовном судопроизводстве свиде-
тельствует о сложном и противоречивом пути развития законодательства, отражавшем меняющуюся во времени роль государства в противостоянии преступности и становлении судебной власти. Утверждение судебной власти и состязательных начал судопроизводства создает необходимые условия для оправдания подсудимых, вина которых не доказана. И наоборот, ослабление судебной власти, её слияние с властью обвинительной и, соответственно, утверждение постулата о тождественности функций первой и второй подрывают состязательность процесса и оправдывают обвинительный уклон в деятельности суда, препятствующий оправданию невиновных.
Современная ситуация такова, что законодатель, провозгласив в Конституции страны положения и принципы, которые должен был развить в отраслевом законодательстве, надлежащим образом этого не осуществил, оставив эту задачу нерешенной.
1. См.: Чельцов-БебутовМ. А. Курс советского уголовно-процессуального права. - Т. 1. - М. : Гос. изд-во юрид. лит., 1957. - С. 625, 633.
2. См.: Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. - Т. 3 : Акты земских соборов / отв. ред. А. Г. Маньков. - М. : Юрид. лит., 1985. -С. 83-257.
3. См.: Терновский Н. А. Юридические основания к суждению о силе доказательств и мысли из речей Председательствующего по уголовным делам : пособие для юристов-практиков и присяжных заседателей. - Тула : Типография В. Н. Соколова, 1901. - С. 101.
4. См.: Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. -С. 709, 712.
5. См.: Там же. - С. 712.
6. См.: Касаткина С. А. Признание обвиняемого. - М. : Проспект, 2010. - С. 24.
7. См.: Шейфер С. А. Досудебное производство в России: этапы развития следственной, судебной и прокурорской власти : монография. - М. : ИНФРА-М : Норма, 2013. - С. 61.
8. См.: Свод Законов Российской Империи. -3-е изд. - СПб., 1857.
9. См.: Уголовно-процессуальное право: актуальные проблемы теории и практики : учебник для магистрантов / отв. ред. В. А. Лазарева, рук. авт. кол-ва А. А. Тарасов. - М. : Юрайт, 2012. - С. 25.
10. См.: Головко Л. В. Том XV Свода законов и его значение в развитии отечественного уголовного судопроизводства // Вестник Мос-
ковского ун-та. Серия 11, Право. - 2005. -№ 1. - С. 50.
11. См.: Шейфер С. А. Указ. соч. - С. 66.
12. См.: ЧуриловЮ. Ю. Актуальные проблемы постановления оправдательного приговора в российском уголовном судопроизводстве / под ред. З. Ф. Ковриги. - М. : Волтерс Клу-вер, 2010. - С. 12.
13. См.: Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. - Т. 8 : Судебная реформа / под общ. ред. О. И. Чистякова. - М. : Юрид. лит., 1991. - С. 162-309.
14. См.: ДуховскойМ. В. Русский уголовный процесс. - М. : Изд. в книжн. складе М. В. Клю-кина, 1910. - С. 359.
15. См.: Розин Н. Н. Курс уголовного судопроизводства. - 2-е изд. - СПб. : [Б. и.], 1914. -С. 224.
16. См.: Левинова Т. А. Реабилитация: прошлое и настоящее правового института // Юридические записки Ярослав. гос. ун-та им. П. Г. Демидова. - Вып. 4 / под ред. В. Н. Кар-ташева, Л. Л. Кругликова, В. В. Бутнева. -Ярославль : Ярослав. гос. ун-т, 2000. - С. 213, 215-216.
17. См.: Трунов И. Л. Проблемы законодательного регулирования реабилитации в уголовном процессе // Адвокатская практика. - 2004. -№ 2. - С. 25.
18. См.: О суде : Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. № 1 // Собрание узаконений и распоряжений РКП РСФСР. - 1917. - № 4. -Ст. 50.
19. См.: СУ РСФСР. - 1922. - № 20-21. - Ст. 230.
20. См.: Там же. - 1923. - № 7. - Ст. 106.
21. См.: Собрание законодательства СССР. -1924. - № 24. - Ст. 206.
22. См.: СУ РСФСР. - 1926. - № 80. - Ст. 600.
23. См.: Уголовно -процессуальное право: актуальные проблемы теории и практики. - С. 31.
24. См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 19171952 гг. - М., 1953. - С. 344.
25. См.: Уголовно-процессуальное право: актуальные проблемы теории и практики. - С. 31.
26. См.: Там же. - С. 32.
27. См.: Ведомости Верховного Совета РСФСР. -1959. - № 1. - Ст. 15.
28. См.: Там же. - 1960. - № 40. - Ст. 592.
29. См.: Сборник основных приказов и указаний Генерального прокурора СССР (РСФСР). -М. : Проспектъ-Н, 1991. - 812 с.
30. См.: Савкин С. Оправдательный приговор // Вестник Верховного Суда СССР. - 1991. -№ 1. - С. 16.
31. См.: О соблюдении судами законодательства и руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР при постановлении оправдательных приговоров : Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июля
1990 г. № 6 // Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1990. - № 5. - С. 4-7.
32. См.: Савкин С. Указ. соч. - С. 16.
33. См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. - М., 1992. - С. 85.
34. См.: По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан : Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П // СЗ РФ. -2003. - № 51. - Ст. 5026.
35. См.: О применении судами норм Уголовно -процессуального кодекса Российской Федерации : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. -2004. - № 5.
36. См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. - 2001. - № 52. -Ст. 4921.
37. См.: Самсонов И. И. Сущность и социально-ценностное значение оправдательного приговора // Вестник Удмуртского университета. -2011. - № 4. - С. 144.
