CC BY
127
behaviour // BMJ. - 1999. - Vol. 319, № 7217. -Р. 1131.
98. White J., Jones R., McGarry E. Cognitive behavioural computer therapy for the anxiety disorders: a pilot study. // J. Ment. Health. - 2000. - Vol. 9. -Р. 505-516.
99. Wong A., Ecobar M. Are UN peacekeepers at risk for suicide // Suicide Life Threat Behav. - 2001. -Vol. 31. - Р. 103-112.
100.World Health Organization and International Association for suicide prevention. Preventing suicide: A resource for media professionals. Geneva: WHO; 2008.
101.Wulff C. Violence and mass media: are laws and regulations effective? // Int. J. Hyg. Environ. Health. - 2007. - Vol. 210, № 5. - Р. 547-550.
102.Ziegler W., Hegerl U. The Werther effect. Significance, mechanisms, consequences // Nervenarzt. -2002. - Vol. 73, № 1. - Р. 41-49.
MASS MEDIA AND COPYCAT SUICIDAL BEHAVIOR: PART II. PREVENTING SUICIDE: A RESOURCE FOR MEDIA PROFESSIONALS
E.B. Lyubov
The Media was rightly adopted as one of the key strategies for raising public awareness. The media's positive role in educating the public about risks for suicide and shaping attitudes about suicide is emphasized. Mass media guidelines are presented for the reporting of suicide stories, which may minimize the risk of imitative suicides and should refocus on particular story components are useful for preventive programming and suggest the need for sustained dialogue and collaboration with the media about the responsible reporting of suicide.
Key words: suicide, prevention, Mass Media reporting, guideline, suicide.
УДК: 616.89-008.441.44-053.81:347.61-056.8
СУИЦИДОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ, ВОСПИТАННЫХ В СЕМЬЯХ, ГДЕ РОДИТЕЛЬ СТРАДАЛ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ
А. В. Меринов
Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова, г. Рязань, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексей Владимирович - д.м.н., доцент кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздравсоцразвития России. Телефон: 8 (491) 275-43-73, е-шаИ: [email protected]
Статья посвящена изучению суицидологических характеристик девушек и юношей, хотя бы один из родителей которых страдал алкогольной зависимостью. У взрослых детей обоего пола из семей, где родитель страдал алкогольной зависимостью, в сравнении с контрольной группой показана достоверно большая встречаемость суицидальных и несуицидальных аутоагрессивных паттернов. Полученные данные позволяют расширить наше представление о негативном влиянии воспитания в подобной семье, и доказывают, что алкогольная зависимость родителей является важным просуицидальным фактором для их детей.
Ключевые слова: аутоагрессия, взрослые дети из семей больных алкогольной зависимостью, семья больного алкогольной зависимостью
Особое внимание исследователей в последнее время привлекают дети, выросшие в семьях, где в первом или втором поколении были больные алкогольной зависимостью [4, 10, 11]. Считается, что люди, выросшие в таких семьях, по определению являются созависи-мыми и на протяжении всей жизни «носят психологический груз», полученный в детстве [4]. Детей, выросших в семьях, где родитель/ли страдали алкогольной зависимостью, называют «скрытыми трагедиями», «игнорируемыми миллионами», «покинутыми жертвами» [9].
Выяснилось, что актуальность этой проблемы обусловлена не только грубой социальной дезадаптацией и виктимностью данной когорты, но и значительной распространённостью этого явления [11]. Так в США около 40% взрослых людей (около 76 млн. человек) имеют в роду больных алкоголизмом [10]. Доля детей и подростков, у которых хотя бы один из родителей страдает алкоголизмом (в дальнейшем мы будем использовать устоявшуюся формулировку «взрослые дети алкоголиков» (ВДА), в США, по данным последних исследований, составля-
ет от 1:8 до 1:5 [11]. Следует отметить, что по мере увеличения среднего возраста популяци-онного среза доля ВДА в нем уменьшается, что отражает их меньшую продолжительность жизни [8]. Экстраполируя приведённые общемировые пропорции на Россию, с учётом текущего тренда уровня алкоголизации населения, можно говорить о том, что число ВДА составляет от 25 до 50% [4].
В литературе встречаются единичные работы, касающиеся суицидального поведения взрослых людей или подростков, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью. Причём характер работ носит констатирующий характер и касается завершённых самоубийств [5, 12]. Указывается, что среди детей и подростков, покончивших с собой, более трети имели родителей, страдающих различными психическими расстройствами, в структуре которых превалировала алкогольная зависимость [5]. В исследованиях, посвящён-ных завершённым суицидам у взрослых людей, значительное число из погибших, посмертно были отнесены к суицидентам, выросшим в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью [12]. Это позволило, как и в первом исследовании, сделать предположительный вывод о существенном влиянии факта происхождения из семей больных алкогольной зависимостью на риск суицидального поведения.
Также хорошо известно, что дети в семьях больных алкогольной зависимостью часто становятся жертвами физического насилия или инцеста, что является усугубляющим фактором в становлении виктимных и аутоагрессивных личностных особенностей [6, 13].
Таким образом, с учётом имеющихся данных о частоте встречаемости алкогольной болезни у родителей людей, погибших в результате самоубийства, в своём исследовании мы взглянули на эту проблему с обратной стороны, то есть изучили представленность факторов, имеющих отношение к аутоагрессивному (в том числе, и суицидальному) поведению, соответственно, у живых взрослых детей из семей, где родитель страдал алкогольной зависимостью.
Материалы и методы исследования.
Для получения ответа на поставленные вопросы было проведено рандомизированное обследование студентов, в котором приняли участие 90 незамужних девушек (средний возраст в группе - 20,5±1,5 года) и 50 неженатых юношей (средний возраст в группе -20,7±2,2года), имеющих хотя бы одного роди-
теля, страдающего алкогольной зависимостью. Контрольные группы составили 177 девушек (средний возраст в группе - 20,6±1,1 года) и 90 юношей (средний возраст в группе - 21,2±1,7 года), не имеющих родителя, страдающего алкогольной зависимостью.
В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоаг-рессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [7]. Для оценки личностно-психологических показателей в группах использована батарея тестов, содержащая: тест преобладающих механизмов психологических защит (LSI) Плутчека-Келлермана-Конте, опросник диагностики переживания гнева Ч. Спилбергера (State Trait Anger Inventory -STAXI), а также тест Mini-Mult (сокращенные вариант MMPI). Все используемые опросники и тесты адаптированы для применения в нашей стране.
Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерной программы Microsoft Excel 2007 (с использованием критериев Стьюдента и Вилкоксона). Выборочные дескриптивные статистики в работе представлены в виде М±т (средней ± стандартное квадратичное отклонение).
Результаты исследования и их обсуждение.
Суицидологические характеристики юношей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью.
Основные суицидологические характеристики юношей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью, достоверно отличающие их от юношей из семей, где родители не имели проблем с алкоголем, приведены в таблице 1.
Прежде всего, отметим отличия между группами, касающиеся классических суицидальных типов реакций - суицидальных попыток и мыслей, которые достоверно чаще встречаются в исследованной группе юношей из семей, где родитель страдал алкогольной зависимостью. Эти данные косвенно (из-за различного дизайна исследований) согласуются с данными, приводимыми другими исследователями [5]. Отметим, что суицидальные попытки у ближайших родственников детей из «алкогольных» родительских семей, встречаются более чем в два раза чаще, чем в контрольной группе.
Также юношей из изучаемых семей характеризует достоверно большее количество у них важнейших предикторов суицидального поведения, таких как чувства одиночества, безысходности, отсутствия смысла жизни. У них достоверно чаще встречаются такие паттерны несуицидального аутоагрессивного поведения как нанесение себе самоповреждений, эпизоды приёма психоактивных веществ, склонность к рискованному поведению.
Рассмотрим экспериментально - психологические характеристики группы, представленные в таблице 2.
В группе юношей из семей, где родитель имел алкогольную зависимость, отмечаются высокие показатели шкалы Pt по данным теста Mini-Mult, говорящие о преобладании в группе психастенических черт характера (высокая тревожность, нерешительность, постоянные сомнения), что совпадает с характеристиками «взрослых детей алкоголиков» и самих аддик-тов, приводимых в литературе [4].
Таблица 1
Суицидологические характеристики юношей, имеющих и не имеющих родителя, страдающего алкогольной зависимостью (пары сравнений с p<0,05)
Юноши, имеющие родителя, Юноши, не имеющие родителя,
Признак страдающего алкогольной страдающего алкогольной
зависимостью (n=50) зависимостью (n=90)
Суицидальная попытка в анамнезе 12,0% 0%
Суицидальные мысли в анамнезе 34,0% 5,5%
Суицидальная попытка у родственника 12,0% 2,2%
Моменты острого одиночества 60,0% 28,8%
Моменты безысходности 48,0% 22,2%
Склонность к перееданию, отказу от пищи 34,0% 16,6%
Отсутствие «смысла жизни» 22,0% 6,6%
Нанесение себе самоповреждений 34,0% 7,7%
Употребление наркотических веществ (несистематическое) 34,0% 15,5%
Склонность к неоправданному риску 56,0% 24,4%
Наличие термической патологии 22,0% 6,6%
Таблица 2
Экспериментально-психологические характеристики юношей, имеющих и не имеющих родителя, страдающего алкогольной зависимостью (пары сравнений с p<0,05)
Юноши, имеющие роди- Юноши, не имеющие родителя,
Признак теля, страдающего алко- страдающего алкогольной
гольной зависимостью (n=90)
зависимостью (п=50)
Шкала Mini-MultPt (7) 5,5±2,1 3,7±2,3
Использование защитно-психологического механизма «Замещение» 4,4±1,8 2,6±2,0
Шкала теста STAXI AX/IN (направленность гнева «на себя») 15,7±4,1 11,6±2,6
Так же обращает на себя внимание частота использования такого защитно - психологического механизма как замещение (смещение), суть которого заключается в разрядке подавленных эмоций, которые направляются на объекты, представляющие меньшую опасность или более доступные, чем те, что вызвали отрицательные эмоции и чувства (нередко, на самого себя) [1]. Этот механизм отражает тип совлада-
ния с внутрисемейной ситуацией в семьях ад-диктов, где очень часто вербальная и невербальная агрессия направляется на ребёнка, не способного ей прямо противостоять.
Отметим так же, что и значение коэффициента, отражающего направленность гнева и агрессии «на себя» (AX/IN) у юношей, воспитанных в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью, достоверно превышают
работе в суицидологической практике. Экспериментально-психологические характеристики изученной группы описывают фон, облегчающий реализацию аутодеструктивных тенденций.
Суицидологические характеристики девушек, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью. Обнаружены следующие суицидологические особенности девушек, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью.
Прежде всего, отметим тот факт, что девушки, выросшие в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью, значительно чаще предпринимали суицидальные попытки, более чем в два раза чаще у них отмечались суицидальные мысли.
Девушки из изучаемых семей чаще имели такие аутоагрессивные несуицидальные паттерны как наличие опасных для жизни привычек и хобби (в основном, это касалось экстремальных видов спорта), частые случаи физического и сексуального насилия в прошлом, большее количество черепно-мозговых травм -в основном в результате собственных экстремальных увлечений и гетероагрессивных действий.
Таблица 3
Суицидологические характеристикидевушек, имеющих и не имеющих родителя, страдающего алкогольной зависимостью (пары сравнений с р<0,05)
Признак Девушки, имеющие родителя, страдающего алкогольной зависимостью (п=90) Девушки, не имеющие родителя, страдающего алкогольной зависимостью (п=177)
Суицидальная попытка в анамнезе 16,67% 4,52%
Суицидальные мысли в анамнезе 33,33% 15,25%
Моменты острого одиночества 64,44% 40,68%
Склонность к навязчивым угрызениям совести 43,33% 23,16%
Отсутствие смысла жизни 10,0% 3,95%
Обращение к психиатру, психотерапевту в анамнезе 17,78% 8,47%
Подверженность насилию (физическому и/или сексуальному) 14,44% 3,39%
Наличие опасных для жизни хобби 17,78% 7,91%
Наличие черепно-мозговых травм 10,0% 2,82%
Наличие термической патологии 10,0% 3,95%
Таблица 4 Экспериментально-психологические характеристики девушек, имеющих и не имеющих родителя, страдающего алкогольной зависимостью (пары сравнений с р<0,05)
Признак Девушки, имеющие родителя, страдающего алкогольной зависимостью (п=90) Девушки, не имеющие родителя, страдающего алкогольной зависимостью (п=177)
ЗПМ Регрессия 6,2±2,6 5,4±2,3
Шкала STAXI AX/IN (направленность 15,4±5,1 11,6±2,8
подобные показатели у детей без истории родительского алкоголизма в семье, что созвучно данным приведённым в таблице 1.
Резюмируя полученные данные, можно утверждать, что юношей из семей, где родитель страдал алкогольной зависимостью, характеризуют значительное количество статистически значимых отличий как по суицидальным, так и несуицидальным паттернам аутоагрессивного поведения, а также по целому ряду их предикторов. Рассматриваемые показатели в среднем превышают данные контрольной группы в 2-4 раза, что позволяет рассматривать взрослых детей, выросших в семьях больных алкогольной зависимостью, как весьма специфическую и неблагоприятную группу с позиций суицидо-логии, нуждающуюся в разработке эффективных превентивных мероприятий. Учитывая широкую представленность изучаемой группы, эта инициатива может иметь существенное значение для снижения суицидальной активности в современном обществе.
Таким образом, полученные данные позволяют отнести факт наличия алкогольной зависимости у родителя к значимым просуици-дальным факторам для его детей мужского пола, что следует учитывать при диагностической
гнева «на себя»)
Шкала STAXI AX/OUT (направленность 15,2±3,1 13,2±2,9
гнева «во вне»)
В этой группе девушек достоверно чаще встречаются и предикторы суицидального поведения, такие как: моменты острого одиночества (часто с идеями собственной бесполезности и ненужности), склонность к длительным угрызениям совести, обращения за профессиональной помощью в области психического здоровья.
Экспериментально-психологические особенности группы девушек, воспитанных в «алкогольных» семьях, приведены в таблице 4.
Частота использования регрессии подразумевает применение более простых и привычных поведенческих стереотипов, существенно обедняющих общий арсенал решения конфликтных ситуаций. Аутоагрессивное поведение в данном контексте является одним из способов обесценивания собственных возможностей, когда недетским вариантом «закрыть» на все глаза, является суицидальное поведение [1].
Так же хорошо видно, что значения коэффициентов, отражающих направленность реализации гнева и агрессии (AX/IN и AX/OUT), заметно выше в экспериментальной группе и аналогичны соответствующим значениям у состоявшихся жён из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью [3]. Однако высокие значения AX/IN в исследуемой группе не коррелируют с наличием суицидальной активности, тогда как у жён из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, такая корреляция выражена [2].
Все это в целом характеризует девушек из семей, где родитель страдал алкогольной зависимостью, как гораздо более аутоагрессивную группу в сравнении с девушками, выросшими в семьях без алкогольных проблем у родителей.
Полученные данные позволяют рассматривать взрослых девушек, выросших в семьях больных алкогольной зависимостью, как группу повышенного суицидального риска, и, соот-
ветственно, как и в случае с юношами, выросшими в аналогичных семьях, факт наличия алкогольной зависимости у родителя, следует отнести к важным просуицидальным факторам (предикторам) для его детей женского пола.
Сравнение суицидологических и личностно-психологических характеристик юношей и девушек, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью.
На следующем этапе исследования была предпринята попытка оценить гендерную специфичность направленности аутоагрессивных паттернов поведения и личностно - психологических особенностей у взрослых детей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью. Нас, прежде всего, интересовало наличие или отсутствие влияния генде-ра на аутоагрессивный профиль.
Основные отличия между группами юношей и девушек, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью, в отношении паттернов саморазрушающего поведения и экспериментально-психологических показателей, представлены в таблице 5. Отметим, что группы не имеют достоверных отличий друг от друга по наличию суицидальных паттернов в мыслях и поведении, при высокой представленности данных феноменов в обеих группах, достоверно отличающих их от контрольных групп (юноши и девушки из семей, где родители не имели проблем с алкоголем).
Отличия, как следует из приведённой таблицы, касаются таких преимущественно «мужских» типов аутодеструкции, как рискованно-виктимное поведение: наличие несчастных случаев, травматической патологии, самоповреждения без суицидальной цели, оперативная патология (более чем в 50% случаев она ограничивалась первичной хирургической обработкой), несистематический или систематический приём психоактивных веществ.
Таблица 5
Гендерная специфичность суицидологических и экспериментально-психологических характеристик взрослых детей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью (пары сравнений с p<0,05)
Девушки, имеющие родителя, Юноши, имеющие
Признак страдающего алкогольной родителя, страдающего
зависимостью (n=90) алкогольной зависимостью
(n=50)
Наличие травматической патологии 17,78% 34%
Наличие несчастных случаев 16,67% 36%
Нанесениесамоповреждений 13,33% 34%
Склонность к неоправданному риску 31,11% 56%
Наличие оперативной патологии 27,78% 42%
Субъективное ощущение злоупотребления 7,78% 26%
спиртными напитками
Употребление наркотических веществ (несистематическое) 13,33% 34%
ЗПМ Регрессия 6,2±2,6 4,1±2,2
Данный профиль является характерным и для состоявшихся мужчин, страдающих алкогольной зависимостью [2].
Касаясь экспериментально - психологических отличий, подчеркнём, что обнаружено всего одно достоверное отличие, характеризующее именно девушек из подобных семей -большая частота использования ими регрессии как ведущего механизма психологической защиты. Это же отличало их и от девушек из семей, где родители не имели алкогольной зависимости. Особенность данного психологического инструмента анализировалась выше, и, вероятно, он является специфической гендер-ной чертой, формируемой у детей женского пола в изучаемых типах родительских семей.
Заключение.
Итак, рождение и воспитание в условиях семьи, где один из родителей или оба страдают алкогольной зависимостью, накладывает серьёзный отпечаток на развитие личности ребёнка, что описано как феномен «взрослых детей алкоголиков» [4, 6]. Наше исследование убедительно показывает, что данная стигматизация касается не только характерологических черт или склонности к определённым коппинг стратегиям, как демонстрировалось ранее [4, 13], но и формирует заметный антивитальных фон в группах, проявляющийся в присутствии большого количества суицидальных и иных аутоаг-рессивных феноменов как в мужской, так и женской выборках.
Полученные данные диктуют необходимость серьёзного отношения к инициативам, подразумевающим особое отношение к «взрослым детям алкоголиков», созданию психотерапевтических программ и сообществ [5, 11, 13], а также необходимости дефиниции в сознании врачей психиатров, психотерапевтов и иных специалистов, касающихся проблем ауто-агрессивного поведения, такого предиспони-рующего суицидальному поведению фактора и соответствующей клинической реальности как «последствия рождения и воспитания в условиях семьи больного алкогольной зависимостью».
Литература:
1. Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. Словарь по психоанализу: пер. с франц. - М.: Высшая школа, 1996. - 623 с.
2. Меринов А.В. Аутоагрессивное поведение и оценка суицидального риска у больных алкогольной зависимостью и членов их семей: авто-реф. дис. ... д-ра. мед. наук: 14.01.27 и 14.01.06 / А.В. Меринов. - М., 2012. - 48 с.
3. Меринов А. В. Парасуицидальное поведение женщин, состоящих в браке с мужчинами, страдающими алкогольной зависимостью (на примере Рязанской области) // Суицидология. - 2012. -№ 3. - С. 15-19.
4. Москаленко В.Д. Наркологические, психопатологические нарушения, психологические проблемы в популяции взрослых сыновей и дочерей больных зависимостями // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2006. - № 3. - С. 55-61.
5. Положий Б.С. Суицидальное поведение (клини-ко-эпидемиологические и этнокультуральные аспекты). - М.: РИО «ФГУ ГНЦ ССП им. В .П. Сербского», 2010. - 232 с.
6. Радина Н.К. Личностные паттерны в воспроизводстве сценариев домашнего насилия: анализ романтических отношений «взрослых детей алкоголиков» // Домашнее насилие в отношении женщин: Масштабы, характер, представления общества. - М.: МАКС-Пресс, 2003. - С. 111-116.
7. Шустов Д.И., Меринов А.В. Диагностика ауто-агрессивного поведения при алкоголизме методом терапевтического интервью. Пособие для врачей психиатров-наркологов и психотерапевтов. - Москва, 2000. - 20 с.
8. Balsa A.I., Homer J.F., French M.T. The health effects of parental problem drinking on adult children // J. Ment. Health Policy Econ. - 2009. - Vol. 12, № 2. - P. 55-66.
9. Giuta C.T., Compas В.Е. Adult daughters of alcoholics: are they unique? // J. Stud. Alcohol. - 1994. - Vol. 55, № 5. - P. 600-606.
10. Hall C.W., Webster R.E. Traumatic symptomatology characteristics of adult children of alcoholics // J. Drug Educ. - 2002. - Vol. 32, № 3. - P. 195-211.
11. Jordan S. The promotion of resilience and protective factors in children of alcoholics and drug addicts // BundesgesundheitsblattGesund-heitsforschungGesundheitsschutz. - 2010. - Vol. 53, № 4. - P. 340-346.
12. Van Den Berg N., Hennigan K., Hennigan D. Children of parents in drug/alcohol programs: are they
underserved? // Alcohol Treat. Quart. - 1989. - Vol. 6, № 3-4. - Р. 1-25.
13. "^Mte J. G. Guidelines for support groups; adult children of alcoholics and others who identify including guide to step 4 inventory // Health Communications / Inc. Pompano Beach, Florida. - 1986. - 37 p.
SUICIDAL CHARACTERISTICS OF ADULTCHILDRENWHICH GROWING UP IN FAMILIES WITH ALCOHOL ADDICTION OF PARENT
A.V. Merinov Ryazan State Medical University, Ryazan, Russia
The article is dedicated to studying suicidal features in young males and females who had at least one alcohol-addicted parent. Young males who had an alcohol-addicted parent were objectively more frequently exposed to suicidal and non-suicidal autoagressive behavioral patterns. The obtained information helps widen the conceptualization of negative effect of up-bringing in such families and proves that alcoholic addiction of parents is an important pro-suicidal factor for their children.
Key words: autoagression, adult children which growing up in families with alcohol addiction of parent, family of alcoholics.
УДК: [616.89-008.441.44:159.944.4:613.816](47+5)
САМОУБИЙСТВА, ПСИХО-СОЦИАЛЬНЫЙ СТРЕСС И ПОТРЕБЛЕНИЕ АЛКОГОЛЯ В СТРАНАХ БЫВШЕГО СССР
В.А. Розанов
Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова, г. Одесса, Украина
Контактная информация:
Розанов Всеволод Анатолиевич, д.м.н., профессор.
Место работы: профессор кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова; Украина. Телефон: +380-50-520-21-27, e-mail: [email protected]
По данным European Health For All Database проанализирована смертность от самоубийств в странах бывшего СССР за 30 лет (с 1981 по 2011 гг.). Анализ динамики этого показателя позволяет выделить два контрастно различающихся кластера стран. Первый, характеризующийся высокими уровнями самоубийств, представлен странами Прибалтики (Литва, Латвия, Эстония) и славянскими государствами (Россия, Украина, Беларусь). Сюда же может быть отнесен Казахстан. Второй, с уровнями самоубийств примерно в 5-8 раз ниже, представлен странами Кавказа и средне-азиатского региона (Армения, Грузия, Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан). В странах «большого кластера» социальные и экономические процессы с середины 80-х до конца 90-х годов сопровождались резкими колебаниями уровня самоубийств, в частности значительным подъемом с 1992 по 1995 г., главным образом среди мужчин. В странах «малого кластера» столь резких колебаний не наблюдалось. Однако сопоставление смертности от сердечно-сосудистой патологии в этих же группах стран свидетельствует об однотипном резком подъеме в обеих группах стран. Наблюдаемые особенности смертности от самоубийств и основных стресс-обусловленных заболеваний, а также потребления алкоголя, трактуются с позиций роли психо-социального стресса как основного повреждающего фактора в период социо-экономических преобразований. При сходном уровне стресса культурные особенности и способность сохранять свою идентичность народов играют решающую роль, определяя уровни самоубийств среди мужчин и женщин, а также потребление алкоголя и его роль как посредника между стрессом и самоубийством.
Ключевые слова: самоубийство, суицид, психо-социальный стресс, алкоголь
Резкие, можно сказать драматические, колебания уровня самоубийств на территории бывшего СССР, сильно контрастирующие с относительно благополучной и стабильной обстановкой в странах ЕС (рис. 1) неоднократно были предметом анализа исследователей и комментаторов, в основном с социологических позиций [3, 7, 14].
Страны бывшего
