CC BY
867
ПОСРЕДНИЧЕСТВО ВО ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ
Моисеенко М.И.
4.12. СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПОСРЕДНИЧЕСТВА ВО ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ
Моисеенко Михаил Иванович, канд. психол. наук, доцент кафедры ТГП. Должность: Заведующий кафедрой теории и истории государства и права.
Место работы: Западно-Сибирский Институт Финансов и Права, г. Нижневартовск.
E-mail: mmimi1963@mail.ru
Аннотация: В статье рассматриваются особенности субъективной стороны посредничества во взяточничестве.
Ключевые слова: посредничество, взяточничество, посредник, субъективная сторона.
THE SUBJECTIVE SIDE OF MEDIATION IN BRIBERY
Moiseenko Mikhail Ivanovich, PhD in Psych., Associate professor at TSL chair. Position: Head of theory and history of state and law chair.
Place of employment: West Siberian Institute of Finance and Law.
E-mail: mmimi1963@mail.ru
Annotation: The article discusses the features of the subjective side of mediation in bribery.
Keywords: mediation, bribery, mediator, subjective side.
В соответствии с Федеральным законом РФ от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» в УК РФ была введена норма (ст. 291.1), предусматривающая уголовную ответственность за посредничество во взяточничестве.
Основанием уголовной ответственности за любое преступление является совершение лицом деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. В теории и практике уголовного права субъективная сторона является одним из элементов преступления.
Субъективная сторона преступления традиционно включает обязательный признак (вину), а также факультативные признаки (мотив и цель). Применительно к составу посредничества во взяточничестве вина исчерпывает его субъективную сторону, тогда как мотив и цель не имеют значения для квалификации посреднических действий. Однако не следует полностью отрицать уголовно-правовое значение факультативных признаков субъективной стороны, в частности мотива, для состава посредничества во взяточничестве. Исходя из этого, проанализируем содержание субъективной стороны посредничества во взяточничестве и заострим внимание на вопросах квалификации, связанных с субъективной стороной данного преступления.
О вине посредника во взяточничестве. Субъективная сторона состава посредничества во взяточничестве сводится к единственному ее признаку - вине в форме прямого умысла. Такой вывод закономерно следует из акцессорной природы посредничества по отношению к другим формам взяточничества (получению и дачи взятки), сущность общественной опасности которых предполагает вину субъекта исключительно в форме прямого умысла. Исходя из того, что взяткополучатель, взяткодатель, а также посредник фактически
действуют как соучастники единой преступной деятельности, психическое отношение каждого из них к содеянному, несмотря на выполнение ими разных ролей, в принципе является одинаковым. Таким образом, содержание прямого умысла посредника во взяточничестве идентично содержанию прямого умысла взяткополучателя и взяткодателя с той лишь разницей, что предметом психического отношения посредника выступают объективные признаки его собственного деяния.
«Содержанием умысла взяткополучателя - должностного лица, - писал Б.В. Волженкин, - охватываются все юридически значимые элементы объективной стороны преступления, что определяет осознание им общественной опасности содеянного. В частности, должностное лицо сознает, что материальные ценности или выгоды переданы (предоставлены) ему именно как взятка за совершение действий (бездействия), входящих в его служебные полномочия, либо за способствование в силу должностного положения действиям (бездействию) других лиц, в чем заинтересован взяткодатель, или за общее покровительство или попустительство по службе взяткодателю или представляемым им лицам, а равно за незаконные действия (бездействие) по службе»1. В свою очередь, в содержание умысла взяткодателя «входит то, что он предоставляет должностному лицу незаконное вознаграждение (выгоду) имущественного характера именно как взятку. Если субъект добросовестно заблуждался относительно оснований передачи ценностей (предоставления выгод), полагая, что это не вознаграждение должностному лицу за его служебное поведение, или не осознавая его неправомерность, состав дачи взятки отсутствует»1 2.
Весьма важное уточнение в характеристику субъективной стороны взяточничества вносит Ю.И. Ляпунов: «Получение взятки объективно нельзя оторвать от дачи ее и рассматривать изолированно вне их органической связи друг с другом. В силу этого предметное содержание умысла виновного должно охватывать и сознание того факта, что и лицо, вручающее ему вознаграждение, воспринимает данный акт именно как дачу взятки»3. Так, еще Верховный Суд СССР в определении по одному из уголовных дел указал: «Субъективная сторона получения взятки, как это следует из смысла закона, предполагает прямой умысел виновного: должностное лицо сознает, что получает незаконную материальную выгоду за выполнение или невыполнение им в интересах дающего определенных действий, связанных с использованием служебного положения. При этом умысел взяткополучателя должен включать в себя сознание того, что и взяткодатель сознает указанные обстоятельства, а также незаконный характер своих действий»4. По обстоятельствам рассмотренного дела, граждане, чьи фрукты перевозил осужденный, передавали последнему деньги не как взятку, а как плату за перевозку груза, не зная при этом о незаконности его действий.
1 Волженкин Б.В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. СПб., 2005. С. 188.
2 Там же. с. 211.
3 Ляпунов Ю.И. Должностные преступления: Учебное пособие. Киев, 1988. с. 79.
4 Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 8.09.1976 по делу Саркисяна // Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 2005. С. 900.
143
1 '2014
Пробелы в российском законодательстве
Аналогичная связь психических элементов прямого умысла с объективными признаками совершаемого деяния характерна и для вины посредника во взяточничестве. Например, Б.В. Здравомыслов так описывал прямой умысел посредника: «Лицо сознает, что, действуя по поручению взяткодателя либо взяткополучателя, передает последнему предмет взятки, и желает совершить эти действия. Сознанием посредника должно охватываться и то, что на предмет взятки (то есть на имущественное вознаграждение) должностное лицо законного права не имеет, что передается она за совершение взяткополучателем действий с использованием своего служебного положения, что эти действия совершаются в интересах и в пользу взяткодателя»5 *.
Опираясь на проведенный выше анализ объективных признаков состава посредничества во взяточничестве, умышленную вину посредника в зависимости от формы посредничества можно охарактеризовать следующим образом.
При физическом посредничестве лицо осознает факт принятия им взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя для последующей ее передачи взяткополучателю, предвидит возможность или неизбежность передачи взятки взяткополучателю и желает передачи взятки.
Для констатации интеллектуального элемента прямого умысла физического посредника необходимо установить осознание им всех юридически значимых фактических обстоятельств, характеризующих содеянное как взяточничество. В частности, посредник должен осознавать, что:
- принимаемые им материальные ценности являются взяткой;
- принимаемая им взятка предназначена для передачи взяткополучателю;
- поручение на передачу взятки получено от взяткодателя или взяткополучателя.
Волевой элемент прямого умысла физического посредника заключается в желании передать принятую им от взяткодателя (его посредника) взятку взяткополучателю.
При интеллектуальном посредничестве лицо осознает факт своего способствования взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении или реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере, предвидит возможность или неизбежность реального содействия в достижении либо реализации соглашения между взяточниками в значительном размере и желает способствования такому соглашению.
Для констатации интеллектуального элемента прямого умысла при данной форме посредничества во взяточничестве также необходимо установить, что субъект осознавал все юридически значимые фактические обстоятельства, характеризующие содеянное как взяточничество. В частности, интеллектуальный посредник должен осознавать, что:
- оказывает способствование взяткодателю или взяткополучателю;
- способствование состоит в содействии взяточникам в достижении либо реализации соглашения между ними о передаче одному из них взятки за его действия (бездействие) по службе;
5 Здравомыслов Б.В. Квалификация взяточничества: Учебное
пособие. М., 1991. с. 68-69.
- предметом соглашения между взяткодателем и взяткополучателем является взятка в значительном размере.
Волевой элемент прямого умысла интеллектуального посредника заключается в желании способствовать взяточникам в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере.
Для установления прямого умысла посредника во взяточничестве не имеет значения, осознавал ли посредник все другие обстоятельства дачи-получения взятки. Будучи второстепенным участником взяточничества, посредник может быть не осведомлен о всех условиях соглашения между взяткодателем и взяткополучателем. Ему может быть не известна личность взяткодателя или взяткополучателя, конкретный объем действий по службе, которые должно совершить должностное лицо за взятку, а также в чью именно пользу - взяткодателя или представляемых им лиц -должны совершаться такие действия, равно как и то, передается взятка по частям либо единовременно. Обстоятельства дела, которые не характеризуют объективные признаки состава посредничества во взяточничестве, предметом виновного психического отношения посредника не выступают.
Главным условием вины посредника во взяточничестве является осознание им того факта, что он передает или способствует передаче материальных ценностей именно как взятки, за совершение предусмотренных в ст. 290 УК РФ действий (бездействия) взяткополучателя в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, а лица, по поручению которых или в интересах которых действует посредник, также считают передаваемые материальные ценности или иные выгоды имущественного характера взяткой. При этом само по себе обстоятельство осведомленности субъекта о том, что он передает, скажем, деньги от обычного гражданина чиновнику, занимающему соответствующую должность в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, еще не доказывает наличие у него прямого умысла на посредничество во взяточничестве. Посредник должен осознавать обусловленность незаконно передаваемого вознаграждения служебным поведением должностного лица, а также то, что другие участники коррупционной сделки понимают свою в ней роль как взяточников. В противном случае состав посредничества во взяточничестве исключен.
Так, если лицо не знало о том, что передаваемые им деньги, ценные бумаги, иное имущество или оказываемые им услуги имущественного характера в действительности вручаются должностному лицу незаконно за совершение им действий (бездействия) в связи с занимаемым служебным положением, вина лица в совершении посредничества во взяточничестве отсутствует. В такой ситуации дачу и получение взятки следует считать совершенными лично (без посредника), так как субъект, ее передавший, из-за отсутствия вины не может признаваться посредником и нести ответственность по ст. 2911 УК РФ. В свою очередь взяткодатель или взяткополучатель, который ввел в заблуждение другое лицо относительно истинных обстоятельств дела и поручил ему передать материальные ценности, будет считаться совершившим дачу или получение взятки путем посредственного исполнения.
144
ПОСРЕДНИЧЕСТВО ВО ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ
Моисеенко М.И.
Также отсутствует состав посредничества во взяточничестве в действиях субъекта, который, передавая незаконное вознаграждение должностному лицу или способствуя его передаче, понимал, что лицо, которое его передает, заблуждается относительно оснований такой передачи, полагая, что чиновник имеет право на получение материальных ценностей, например, в качестве законной оплаты за оказанную услугу или штрафа. В этом случае действия должностного лица, а также посредника, способствовавшего чиновнику в завладении чужим имуществом под видом правомерного акта оплаты его услуг, должны квалифицироваться как мошенничество.
В теории уголовного права и судебной практике традиционно считается, что не образует состава посредничества во взяточничестве так называемое «мнимое посредничество», когда виновный получает от взяткодателя деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу в качестве взятки и, не намереваясь этого сделать, присваивает их.
Н.С. Лейкина абсолютно верно связывала вопрос об оценке мнимого посредничества с субъективной стороной состава посредничества во взяточничестве. «Указанные действия, - писала она, - называются мнимым посредничеством, поскольку объективно они выражаются в обещании, данном взяткодателю, передать деньги или вещи взяткополучателю. Однако субъективная сторона этих действий не соответствует умыслу при посредничестве. Виновный сознает и желает получить ценности не для передачи, а для се-бя»6.
Таким образом, «мнимое посредничество» не может квалифицироваться как посредничество во взяточничестве из-за отсутствия волевого элемента прямого умысла физического посредника (желания передачи взятки), что означает отсутствие субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 291.1 УК РФ.
Что касается вопроса о действительной уголовноправовой оценке «мнимого посредничества» (или «лжепосредничества»), то этот вопрос в теории и практике уголовного права является отдельной проблемой, дискуссии вокруг которой не угасают до сих пор.
О конкретизированном и неконкретизированном умысле посредника относительно размера взятки. Особого внимания заслуживает вопрос об осознании посредником размера взятки, которую он передает, или соглашению о передаче которой он способствует. Ранее мы пришли к выводу о том, что значительный размер взятки является криминообразующим признаком только применительно к интеллектуальной форме посредничества во взяточничестве, тогда как непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя образует состав посредничества во взяточничестве по ст. 291.1 УК РФ независимо от размера передаваемой взятки. Следовательно, применительно к физическому посредничеству вопрос об осознании посредником размера передаваемой им взятки по общему правилу не влияет на признание его действий преступными, за исключением разве лишь того случая, когда крайне незначительный размер материального вознаграждения для должностного лица обусловливает признание
6 Курс советского уголовного права. Т. 4. Часть Особенная. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. с. 309-310.
содеянного всеми участниками сделки малозначительным деянием (ч. 2 ст. 14 УК РФ)7.
Интеллектуальный посредник должен осознавать, что размер взятки, соглашению о передаче которой он способствует, является значительным, т.е. превышает в сумме 25000 рублей. При этом степень осознания данного обстоятельства, как представляется, может быть различной. О прямом умысле интеллектуального посредника следует вести речь не только тогда, когда он достоверно знал о том, что стоимость предмета взятки превышает 25000 рублей, но и тогда, когда ему точно не был известен размер взятки, однако посредник допускал то обстоятельство, что соглашение между взяточниками, которому он способствует, может иметь своим предметом взятку в значительном размере, а равно когда размер взятки был для посредника безразличен.
Приведенное различие в психическом отношении интеллектуального посредника к размеру взятки соответствует известному в теории уголовного права подразделению умысла на конкретизированный (определенный) и неконкретизированный (неопределенный)8. Достоверное знание интеллектуального посредника о том, что размер обговариваемой взятки является значительным, характеризует его вину как прямой определенный умысел. В тех же случаях, когда посредник, способствуя соглашению между взяткодателем и взяткополучателем, не был осведомлен об истинном размере взятки, но в равной степени допускал любой ее размер, в том числе значительный, вина такого посредника характеризуется прямым неопределенным умыслом.
Как справедливо отмечает Р.Д. Шарапов, «для неопределенного умысла характерны три основные черты: 1) предвидение двух или более общественно опасных последствий; 2) реальная возможность наступления каждого из последствий; 3) связь воли преступника в равной степени с каждым из предвидимых последствий»9. «Основное различие между подвидами прямого умысла, - пишет Р.Д. Шарапов, - заключается в направленности волевого момента. При неопределенном умысле волевой момент «рассеян» по нескольким общественно опасным последствиям; лицо в одинаковой мере желает наступления любого из них, при этом не зная точно, какое последствие наступит в данной ситуации, ибо, по его мнению, это дело случая. При определенном же умысле желание предметно сконцентрировано на каком-то одном строго индивидуализированном преступном результате, наступления же всех других возможных последствий лицо не жела-ет»10 11 «Исходя из этого, - заключает Р.Д. Шарапов, -прямой неопределенный умысел можно охарактеризовать как своего рода косвенный умысел в прямом -лицу безразлично, какое из желаемых им последствий наступит»11.
Этим продиктовано различие в уголовно-правовой оценке содеянного при определенном и неопределенном умысле. В случае прямого определенного умысла субъекту инкриминируется тот преступный результат,
7 Хабаров А.В. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебное пособие и курс лекций для студентов дистанционной формы обучения. Ч. 2. Тюмень, 2005. С. 106, 115.
8 Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 97.
9 Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 251.
10 Там же. с. 252.
11 Там же. с. 253-254.
145
1 '2014
Пробелы в российском законодательстве
к которому он стремился. При прямом неопределенном умысле содеянное квалифицируется по реально наступившему результату12.
Таким образом, если интеллектуальный посредник рассчитывал на то, что он способствует взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки именно в значительном размере, т.е. действует с прямым определенным умыслом, содеянное им образует оконченный состав посредничества во взяточничестве при условии, что фактический размер взятки, являющейся предметом соглашения взяточников, также является значительным.
Фактическая ошибка интеллектуального посредника в размере взятки, при том, что он имел прямой определенный умысел на способствование соглашению между взяточниками о даче-получении взятки в значительном размере, тогда как в действительности стороны договаривались о взятке в меньшем размере, не устраняет основания ответственности посредника по ст. 2911 УК РФ, однако обусловливает квалификацию его действий как покушение на посредничество во взяточничестве (ч. 3 ст. 30 и ст. 291.1 Ук РФ).
Иначе должен решаться вопрос при прямом неопределенном умысле интеллектуального посредника. Впрочем, квалификация здесь также зависит от действительного размера взятки, являющейся предметом достигаемого или реализуемого соглашения между взяткодателем и взяткополучателем. Если предметом соглашения взяточников была взятка в значительном размере, содеянное интеллектуальным посредником нужно квалифицировать по ст. 291.1 УК РФ. В противном случае услуги посредника по способствованию соглашению между взяткодателем и взяткополучателем квалифицируются как соучастие в даче или получении взятки.
Как соучастие в даче или получении взятки следует квалифицировать действия субъекта, который рассчитывал на то, что он способствует взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в незначительном размере, т.е. в сумме, не превышающей 25000 рублей. Поскольку в таком случае умыслом субъекта не охватывается значительный размер взятки, его виновность в интеллектуальном посредничестве во взяточничестве по ст. 291 .1 УК РФ исключается. Причем, если фактический размер переданной взятки окажется значительным, о чем субъект, оказывающий содействие взяточникам, действительно не знал и не допускал такого обстоятельства, то это не может изменить квалификацию его действий с соучастия во взяточничестве на посредничество во взяточничестве.
О мотивах посредничества во взяточничестве. Предусматривая уголовную ответственность за посредничество во взяточничестве, законодатель обоснованно не включил в число конститутивных признаков состава данного преступления мотив. «Мотивы действий посредника, - писал Б.В. Здравомыслов, - могут быть различными (корысть, дружеские побуждения, угодливость перед начальником, карьеризм, иные личные побуждения) и на квалификацию содеянного не влия-ют»13.
12 Там же. с. 254.
13 Здравомыслов Б.В. Квалификация взяточничества: Учебное пособие. М., 1991. с. 69.
Вместе с тем было бы ошибкой полное исключение мотива преступления из числа обстоятельств, подлежащих уголовно-правовой оценке по делу о посредничестве во взяточничестве. Причиной тому не только то, что мотив любого преступления является одним из обязательных элементов доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ). Важное значение имеет мотив посредничества при оценке степени общественной опасности содеянного в процессе назначения наказания. Мотивы посредничества могут быть как положительными (например, сострадание ко взяткодателю, у которого должностное лицо вымогает взятку), так и отрицательными (низменными). Последние являются также далеко не одинаковыми и способны существенно влиять на степень общественной опасности посредничества во взяточничестве (например, угодничество и корыстные побуждения).
Особого внимания при оценке степени общественной опасности посредничества во взяточничестве заслуживает корыстный мотив. По данным В.И. Тюнина корысть, а также иная личная заинтересованность выступают наиболее частыми мотивами посредничества во взяточничестве14. О распространенности корыстной мотивации посредников во взяточничестве свидетельствует то обстоятельство, что Пленум Верховного Суда СССР неоднократно обращался в своих разъяснениях к вопросу о посредничестве во взяточничестве за материальное вознаграждение. В частности, постановлениях Пленум Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о взяточничестве» 1977 г. и 1990 г. говорилось, что «для квалификации действий посредника по ст. 1741 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик не имеет значения, получил ли он от взяткодателя либо взяткополучателя вознаграждение за посредничество»15.
Как уже отмечалось, значимой криминологической тенденцией, послужившей в том числе основанием специальной криминализации посредничества во взяточничестве, стало то, что посредничество во взяточничестве превратилось в отдельный сегмент коррупционного бизнеса с присущими ему признаками организованности, промысла и корыстной мотивации. В уголовно-правовой литературе описаны случаи функционирования устойчивых групп посредников, представляющих собой цепочку передающих взятку лиц, когда такие группы не тяготеют ни ко взяткодателям, ни ко взяткополучателям, а преследуют собственный корыстный интерес - обогатиться путем выполнения комплекса посреднических действий при передаче взятки16.
Очевидно, что из всех типичных мотивов, характерных для посредничества во взяточничестве, корыстный мотив обусловливает наибольшую степень общественной опасности посреднических действий. В связи с этим, а также с учетом обозначенной выше криминологической характеристики посредничества во взяточничестве, считаем необходимым предусмотреть коры-
14 Тюнин В.И. Посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ) // Российская юстиция. 2011. № 8. с. 22.
15 О судебной практике по делам о взяточничестве: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23.09.1977 № 16 (п. 4) // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (19241977 гг.). Часть 2. М., 1981. с. 219; О судебной практике по делам о взяточничестве: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.1990 № 3 (п. 8) // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 364.
16 Комиссаров В.С., Яни П.С. Проблемы квалификации взяточничества // Законодательство. 1996. № 2.
146
ПОСРЕДНИЧЕСТВО ВО ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ
Моисеенко М.И.
стный мотив в числе квалифицирующих признаков состава посредничества во взяточничестве. Для этого ч. 2 ст. 291.1 УК РФ следует дополнить признаком «из корыстных побуждений».
Список литературы:
Волженкин Б.В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. СПб., 2005. С. 188.
Здравомыслов Б.В. Квалификация взяточничества: Учебное пособие. М., 1991.
Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972.
Комиссаров В.С., Яни П.С. Проблемы квалификации взяточничества // Законодательство. 1996. № 2.
Ляпунов Ю.И. Должностные преступления: Учебное пособие. Киев, 1988.
О судебной практике по делам о взяточничестве: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23.09.1977 № 16 (п. 4) // сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924-1977 гг.). Часть 2. М., 1981. с. 219; О судебной практике по делам о взяточничестве: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.1990 № 3 (п. 8) // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 364.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 8.09.1976 по делу Саркисяна // Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 2005.
Курс советского уголовного права. Т. 4. Часть Особенная. Л.: Изд-во Лгу, 1978.
Тюнин В.И. Посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ) // Российская юстиция. 2011. № 8. с. 22.
Хабаров А.В. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебное пособие и курс лекций для студентов дистанционной формы обучения. Ч. 2. Тюмень, 2005. С. 106, 115.
Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001
Habarov AV Criminal Law of the Russian Federation. Special part: Textbook and lectures for students of distance learning. Part 2. Tyumen, 2005. Pp. 106, 115.
Sharapov RD Physical violence in the criminal law. St. Petersburg., 2001
Рецензия
на статью «Субъективная сторона посредничества во взяточничестве», заведующего кафедрой теории и истории государства и права ЗападноСибирского Института Финансов и Нрава Моисеенко Михаила Ивановича
Основанием уголовной ответственности за любое преступление является совершение лицом деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. Субъективная сторона является одним из элементов состава преступления.
В статье подробно рассматриваются признаки субъективной стороны посредничества во взяточничестве, традиционно включающие: обязательный признак (вину), а также факультативные признаки (мотив и цель).
Актуальность данной статьи заключается в том, что коррупционные преступления ведут к серьезным нарушениям конституционных прав и свобод граждан, посягают на основы государственной власти, нарушает нормальную управленческую деятельность государственных и
муниципальных органов и учреждений, подрывают их авторитет. Субъекты коррупционных преступлений, как правило, занимают высокое общественное положение. Наиболее распространенными и опасными коррупционными преступлениями являются: взяточничество и посредничество во
взяточничестве.
Особенностью подхода автора является рассмотрение посредничества во взяточничестве с точки зрения субъективной стороны т.к. в теории и практике уголовного права субъективная сторона является одним из важных элементов преступления.
Научная статья М.И. Моисеенко «Субъективная сторона посредничества во взяточничестве» соответствует требованиям. Данная статья может быть рекомендована к публикации.
Literature list:
Volzhenkin BV Official crimes: Comment legislation and judicial practice. St. Petersburg. 2005. S. 188.
Zdravomyselov BV Qualifications bribery: Textbook. M., 1991.
Zlobin GA Nikiforov BS Intent and its shape. M., 1972.
Commissioners VS Jani PS Qualification problems bribery / / Legislation. 1996. Number 2.
Lyapunov YI Malfeasance: Textbook. Kyiv, 1988.
On judicial practice in cases of bribery: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of 23.09.1977 № 16 (part 4) / / Reports of Judgments of the Supreme Court of the USSR (1924-1977 gg.). Part 2. M., 1981. s. 219; On judicial practice in cases of bribery: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of 30.03.1990 № 3 (Section 8) / / Collection of Plenum of the Supreme Courts of the USSR and the RSFSR (Russian Federation) in criminal matters. M., 1995. S. 364.
Judicial Determination of the Criminal Division of the Supreme Court of 09.08.1976 in the case Sargsyan / / Litigation to the Criminal Code of the Russian Federation. Moscow, 2005.
Soviet criminal law course. T. 4. A special part. Leningrad Leningrad State University, 1978.
Tyunin VI Mediation in bribery (Article 291.1 of the Criminal Code) / / Russian justice. 2011. Number 8. s. 22.
147
