CC BY
23Философия
Philosophy
ISSN 2078-9823 (Print), ISSN 2587-7879 (Online) DOI: 10.15507/2078-9823.056.021.202104.394-404
УДК 101.1
м. Э. Рябова
Российский новый университет (Москва, Россия), e-mail: [email protected]
Студенческая миграция в аспекте социально-философской рефлексии
Введение. Студенческая миграция существует на всем протяжении развития общества и ко второй половине ХХ столетия становится массовым социальным феноменом. Постоянное усложнение социума под воздействием информационных технологий придает студенческой миграции другие формы. Учитывая, что студенческая миграция является составляющей частью единого образовательного процесса, его отдельные этапы актуализируют дифференциацию мобильного поведения обучающихся мигрантов, включая локализацию среды проживания, учебного заведения, образовательной деятельности и интерактивного характера обучения. Цель статьи состоит в попытке экспликации феномена студенческой миграции в поле социальной философии, рассмотрения ее сопровождающих позитивных и негативных аспектов в призме дистанционных контекстов. Материалы и методы. Методологической основой исследования выступает междисциплинарный подход, позволяющий выделить и охарактеризовать взаимосвязь изучаемых явлений. Решение исследовательских задач обеспечивалось взаимодополняющими методами критического анализа и интерпретации явлений социальной реальности, базирующихся на диалектической идее снятия одномерности познания глобализирующегося образовательного пространства. Результаты исследования. Выявлена специфичность современной студенческой миграции, заключающаяся: 1) в ограничении свободного перемещения в пространстве; 2) вынужденном перемещении в виртуальную реальность цифрового формата, обусловившем мнимость территориальной подвижности; 3) ослаблении непосредственного контакта с принимающей образовательной средой, ведущего к диссонансу с существующим положением вещей; 4) усилении трансграничного характера образования, позволяющего расширить международное сотрудничество с разными странами. Обсуждение и заключение. Ожидаемый эффект реализации дистантных форм студенческой миграции заключается в новой интерпретации субъекта всеобщего, меняющего отношение к миграции. Возникающий повсеместно медийный резонанс способствует формированию предпосылок позитивного восприятия образа мигранта. Академическая мобильность, обусловленная сегодняшней модификацией действительности, оказалась детерминирована цифровизационным мегатрендом образовательных учреждений, затронувшим все аспекты жизнедеятельности. Дистанционные технологии смягчили проблему адаптации мигрантов к другой культурной среде, нивелирова-
© Рябова М. Э., 2021
ли последствия социокультурного стресса, испытываемого обычно субъектом как внешней миграции, так и внутренней. Практический опыт реализации дистанционных форм работы с субъектом образовательной миграции показал неоспоримость всеобщего вовлечения в движение к новому типу производства знания, важнейшую роль в котором играют прагматичная ситуативность и мощное присутствие инструментов цифровой среды. Ключевые слова: студенческая миграция, дистанционное обучение, социальная реальность, социокультурная идентификация, противоречие, развитие, личность.
Для цитирования: Рябова М. Э. Студенческая миграция в аспекте социально-философской рефлексии // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2021. - Т. 21. -№ 4. - С. 394-404. DOI: 10.15507/2078-9823.56.021.202104.394-404.
Marina Е. Ryabova
Russian New University (Moscow, Russia), e-mail: [email protected]
Student Migration in Terms of Social and Philosophical Reflection
Introduction. Student migration exists over the whole period of society development and by the second half of the 20th century it is becoming a mass social phenomenon. A constant society complication under influence of information technologies gives student migration other forms. Considering the fact that student migration is a component part of unified educational process, its separate stages make actual differentiation of migrant students mobile behaviour, including localization of living environment, educational institution, educational activities and the interactive nature of training. The objective of the article is to attempt to explicate the phenomenon of student migration in the field of social philosophy, to consider its accompanying positive and negative aspects in the prism of distant context. Materials and Methods. The methodological basis of the study is interdisciplinary approach which allows to distinguish and describe the relationship of the phenomenon under study. Solution of research problems was provided by critical analysis intercomplementary methods and by interpretation of social reality phenomena based on the dialectic idea of removing the one-dimensionality of cognition of the globalizing educational space. The Results. The peculiarity of student migration was revealed consisting in 1) in the restriction of free movement in space; 2) in the forced relocation to the virtual reality of the digital format, which caused the imaginary territorial mobility; 3) in the weakening of direct contact with the host educational environment, leading to dissonance with the existing state of things; 4) in strengthening the cross-border nature of education, which allows to expand international cooperation with different countries. Discussion and Conclusions. Expected effect of student migration distant forms realization consists in a new interpretation of the subject of the universal, changing the attitude to migration. The media resonance that occurs everywhere contributes to the formation of prerequisites for a positive perception of the image of a migrant. Academic mobility caused by today's modification of reality, was determined by the digitalization megatrend of educational institutions, which affected all aspects of life. Remote technologies have mitigated the problem of migrants' adaptation to another cultural environment, neutralized the consequences of socio-cultural stress, which is usually experienced by the subject of both external and internal migration. Practical experience of remote forms realization of work with the subject of educational migration has shown the indisputability of universal involvement in the movement to a new type of knowledge production, the most important role in which is played by pragmatic situativeness and the powerful presence of digital environment tools.
Keywords: student migration, distance learning, social reality, socio-cultural identification, contradiction, development, personality.
For citation: Ryabova M. E. Student Migration in Terms of Social and Philosophical Reflection. Gumanitarian : aktual'nyeproblemygumanitarnoi nauki i obrazovaniia = Russian Journal of the Humanities. 2021; 21(4): 394-404 (In Russ.). DOI: 10.15507/2078-9823.056.021.202104.394-404.
Введение
Студенческая миграция, оставаясь одним из масштабных поступательных процессов, которые охватили современный мир, приносит значимые перемены в обществе, провоцируя массовые бифуркации разного характера и уровня. Движущие силы и глубина академической миграции коренятся в диалектике сопровождающих ее объективных и субъективных факторов. Введенный в 2020 г. режим самоизоляции, закрытие границ между государствами привели к новой специфике образовательной миграции. Если до 2018 г. внешняя и внутренняя образовательная миграция представляла собой перемещения индивида с целью получения образования различного уровня, то для современных мигрантов факт физического перемещения нерелевантен, а академическая мобильность концентрируется на возможности трансграничного образования, основывающегося на дистанционных и виртуальных цифровых формах, включая возможность обучения одновременно в вузах нескольких стран. Особенно это касается межгосударственной образовательной миграции, влекущей двоякие тенденции. С одной стороны, внешняя миграция ежегодно увеличивается (по данным международных исследований, это около 272 млн чел.) [26], с другой - цифровые технологии в ситуации распространения коронави-русной инфекции диктуют необходимость перехода на удаленное локальное обучение. Возникает некий парадокс: обучаясь в чужой стране или другом городе, индивид не двигается с места, меняя сложившиеся представления о сущности миграции. Современная студенческая миграция характеризуется как многомерный социальный феномен соотношения зависимости и независимости индивида от внешних факторов, ситуации ad hoc, при изменении которых образовательная миграция переходит в совершенно иное состояние: от свободного
396
перемещения до вынужденной физической локализации «дома» и одновременно виртуального пребывания в пространстве образовательной сети. Двойственная сущность миграции, ее одновременный формат в физическом и цифровом пространствах требует исследования методами социальной философии.
Рефлексия студенческой миграции представляется сегодня особенно востребованной, прежде всего потому, что важно выяснить не только политические или экономические причины миграционных движений, но и то, насколько субъект образовательной миграции вовлечен в динамику социокультурных коммуникаций, системы власти, направленности образовательной политики, самоидентификации индивида в контексте дистанционных технологий. Цель статьи состоит в попытке экспликации феномена студенческой миграции в поле социальной философии, рассмотрения ее сопровождающих позитивных и негативных аспектов в призме дистанционных контекстов.
Обзор литературы
Разные периоды общественного развития сопровождались множеством аспектов миграции, повлекшим всевозможные дисциплинарные исследования [2; 14; 19]. Неоспоримый вклад в изучение миграционных движений и разработку категориального аппарата внесли отечественные ученые Ж. А. Зайончковская, Л. Б. Карачурина, Н. В. Мкртчян, Л. Л. Рыбаковский и др. [3-5]. Однако, согласно всей палитре оттенков и нюансов, связанных с миграционными процессами, есть основания считать, что образовательную миграцию следует отнести к самостоятельному направлению, а именно «интеллектуальной миграции» [2, с. 160]. Следует отметить, что проблематика интеллектуальной миграции размещена в более широкий контекст «утечки умов» [13]. Сказанное подводит к заключению, что ключевой термин «студенческая ми-
грация» не имеет однозначной дефиниции и в работах отечественных ученых употребляется в одном синонимичном ряду -образовательная, интеллектуальная, учебная, социальная миграция, тогда как зарубежные источники более единодушно тяготеют к термину «образовательная миграция». Столь разная дескрипция студенческой миграции обусловлена ее сложным и противоречивым характером. Для избежания разночтений термин «студенческая миграция» в статье будет употребляться в рамках традиций российских авторов.
Несмотря на поступательную интенсификацию образовательной миграции с конца ХХ в., существует она достаточно долго. Обобщая существующие подходы как в отечественной [1; 11], так и в зарубежной литературе [24-25], можно сделать вывод, что большинство ученых сходятся во мнении, что учебная миграция классифицируется на внешнюю (международную) и внутреннюю (внутригосударственную). Дж. Урри объединяет эти понятия в более широкой категории «парадигма мобильности» [25]. Развивая концепцию Дж. Урри, ряд зарубежных авторов отмечали еще в 2011 г., что студенческая мобильность не только подразумевает физическое перемещение индивида, но и включает чисто виртуальное пребывание в образовательной среде, в том числе удаленным способом [17]. Такая трактовка студенческой миграции оказалась прогностически успешной и репрезентирована реалиями сегодняшнего дня. Приведенная точка зрения не фиксирует внимание на предпочтительном способе миграционного поведения индивида, а лишь допускает его вариативную сущность, основывающуюся на дуальной оппозиции «физическое - виртуальное». Тем самым допущение изначальной специфики субъекта образовательной миграции сводится априори к человеку двойной реальности. Эти реальности находятся в разных измерениях, но вполне сопоставимы.
Философский дискурс требует рассмотрения образовательной миграции в системе общественных институтов, связанных с прошлым, настоящим и будущим мигранта, что предполагает скорее некую универсальность, чем уникальность. Данные исследований показывают, что образовательная миграция относится к управляемым процессам, состоящим из трех основных этапов: подготовительного, основного и заключительного [18]. На каждый из них большое влияние оказывают мотиваци-онные установки, намерения и планы, исследованию которых посвящены многочисленные работы [4; 21]. По свидетельству С. Винсент-Ланкрин, практические меры стимулирования академической мобильности стали осуществляться сравнительно недавно: «Только лишь двадцать лет назад считалось, что студенческая мобильность -удобный способ посмотреть на мир. Вузы были рады иностранным студентам, но сами редко для этого что-то делали» [22, с. 71].
Несмотря на то что образовательная миграция относится к легальному виду миграции, а также более благоприятному с позиции принимающей стороны, чем другие категории мигрантов, многие авторы [7; 10] обращают внимание на определенные проблемы, связанные со студенческой миграцией, отличительная черта которых состоит в том, что каждая тесно взаимосвязана с другой. Например, иностранные студенты часто самостоятельно оплачивают обучение, поэтому вынуждены подрабатывать. К работе побуждает и высокая стоимость жизни в крупных городах. Сложность трудоустройства иностранных обучающихся не в последнюю очередь связана с межведомственной разобщенностью в страховых компаниях. К указанным проблемам следует добавить и этнополитические конфликты, скрытый и явный дезорганизационный потенциал. В последние годы возросло
также количество публикаций, касающихся гендерных аспектов миграции [23].
Резюмируем: в научной литературе подходы к образовательной миграции достаточно разнообразны и охватывают бесчисленное количество ее аспектов. Но пока еще мало исследований, критически обобщающих недавний дистанционный опыт, бросивший вызов академической мобильности. Очевидно, что необходимо осмысление социокультурных трансформаций принимающих академических систем, стратегий действия методами социальной философии.
Методы
Методологической основой исследования выступает междисциплинарный подход, позволяющий выделить и охарактеризовать взаимосвязь различных аспектов изучаемых явлений. Категориальный аппарат предметного поля образовательной миграции представлен смежными научными понятиями гуманитарных наук.
Изменчивая сущность образовательной миграции, заключающаяся в непрерывной динамике, диктует необходимость применения метода дуальных оппозиций, фокусирующего двойственный характер рассматриваемой проблемы (индивидуальная мотивация - массовая реализация; субъектное восприятие - коллективная реакция; физическое перемещение - виртуальная реальность; объективная глобальность -субъективная локальность и т. д.). Каждая из сторон противоположности переходит из одного состояния в другое, стимулируя движение, текучесть которого бесконечна. Другими словами, миграционные потоки детерминированы спецификой оппозиционных полюсов, задающих их направление. Такая постановка проблематики академической мобильности сосредоточивает исследовательский интерес на переосмыслении ключевого понятия «студенческая миграция» на философском уровне. С од-
398
ной стороны, студенческая миграция раскрывает новый аспект динамики общества, меняющий личность, и через нее - общество в целом, что позволяет рассматривать его как философское понятие, выражающее характерные черты природы субъекта миграционных процессов. С другой стороны, в понятии «студенческая миграция» преломляются фундаментальные философские категории времени и пространства, сопряжение которых проблематизирует место субъекта миграций в структуре общества. Безусловно, философский уровень обобщений миграции показывает некоторый разрыв с чисто научным и должен преодолеваться разными методами. В связи с этим решение исследовательских задач обеспечивалось взаимодополняющими методами критического анализа и интерпретации явлений социальной реальности, базирующихся на диалектической идее снятия одномерности познания усложняющегося образовательного пространства. Подобный подход создает значимый шаг в методологии исследования, в частности, методологии перехода понятий конкретных наук в категории социальной философии.
Результаты
Социально-философский анализ студенческой миграции в системе сопровождающих ее реалий обнаруживает доминирую -щие смыслы парадоксальности логической невозможности оседлого существования и эвристической рациональности виртуального кочевничества. Трансформация традиционных представлений о миграции сопряжена с приобретением ею новых свойств, связанных с подвижной трансцендентностью и неустойчивостью. В силу этого понимание академической мобильности как физического перемещения в пространстве есть лишь линейная абстракция, не учитывающая изменение самого пространства. Перемещение между этими пространствами, между физической и виртуальной ре-
альностью оказывает мощное влияние на социокультурное бытие индивида, высвечивая роль и значение этих реальностей для личности. Виртуальная реальность миграционного образа жизни в современных условиях открывает перспективы формирования иного сознания, иного субъекта, который живет двойной жизнью, в которой пространственные координаты теряют значимость, создавая иллюзию реального. Но физическую реальность никто не отменял. Практика показывает, что весь период пребывания в принимающей стране сопровождается перестройкой сложившейся системы ценности индивида. Первоначально межкультурные различия не осознаются индивидуальным или коллективным субъектом образовательной миграции как один из возможных взглядов на мир. В ходе роста ментальной чувствительности субъект проходит несколько стадий переосмысления культурных отличий, в результате которых происходят глубокие структурные сдвиги в цепи: восприятие их как факта - признание их как одного из возможного миропонимания - интеграция их в качестве компонента собственной картины мира. В итоге формируется новая личность, воспроизводящая обновленную культуру. С методологической точки зрения происходит взаимодействие полюсов дуальной оппозиции «свое -чужое» на уровнях единичного, особенного и всеобщего, на уровне переходов между ними. Потоки студенческой миграции -это формирование потребностей субъекта в полноте бытия. Специфика культурных потребностей возникает в деятельности конкретной личности, нащупывающей свой путь их воплощения. Тем самым субъектный фактор оказывает влияние на ход общественного развития. Интенсификация цифровизации образования в XXI в. усиливает роль субъектного фактора до глобальных масштабов, маркируя генеральную тенденцию исторического движения как
«глобальное - локальное». В условиях дистанционного обучения сущность студенческой миграции можно охарактеризовать как глобальное через локальное, что обусловливает их взаимопроникновение с утратой привязки к физическому пространству и времени. Академическая мобильность перемещается в новую логику социальных процессов. Перманентное пребывание в переходах между физической и виртуальной реальностями устанавливает ранее неизвестные связи и контакты по отношению к конкретным видам деятельности, коммуникации, особенностям образа жизни. Если физическая реальность до периода дистанционного обучения погружала индивида в бытие конкретной принимающей стороны (крупный город, другая страна, близлежащая территория и т. п.) и ее плюсы и минусы достаточно очевидны, то виртуализация удаленного обучения, с которым столкнулось мировое сообщество в 2020 г. в связи с угрозой коронавируса (СОУГО-19), бросила вызов привычным формам традиционной социальной реальности, и плюсы и минусы еще только предстоит осознать. Но даже их поверхностная констатация позволяет утверждать, что образование, ориентированное на онлайн-технологии, обострило имеющиеся проблемы и породило новые.
Во-первых, все участники образовательного процесса, включая субъектов как внутренней, так и внешней миграции, неожиданно оказались в несовершенной системе обучения, не успевшей адаптироваться под формат новых социальных процессов. Поддерживая мнение ученых, что «неопределенность и неизвестность сопровождают человека на протяжении всей его жизни» [15, с. 62], хотелось бы обратить внимание на следующий факт. Возникновение студенческой миграции, ее движущие силы и мотивы - способ избежания риска в самореализации или его минимизация. Внезапное пересечение двух видов реальности в
дистанционном дискурсе - опыт, подвергающий индивида испытанию, вызывает первичное желание подчинить новое привычному, устраняя различия между ними. Обыденное сознание не успевает осознать перемены. В результате складывается деструктивная напряженность. Поэтому негативные показатели выглядят более существенно и их оценка в массовом сознании затеняет положительные.
Во-вторых, человек, вытолкнутый в онлайн-обучение, оказался в условиях амбивалентности социокультурного пространства, поделенного минимум на две реальности, где его выбор формы обучения нивелирован, и вынужден принимать продиктованные решения. Однако любое принуждение всегда порождало недовольство. Переход на дистанционную форму обучения показал ощутимый разрыв в материально-технической базе, выявив невозможность использования онлайн-обучения применительно ко многим мигрантам из-за отсутствия у них технических гаджетов, нестабильного интернета либо полного его отсутствия, тем самым повышая неудовлетворенность качеством жизни. Кроме того, уязвимость студенческой миграции связана с языковым барьером, затрудняющим доступ к образовательным ресурсам, что влечет, как отмечается в исследованиях, усиление маргинализации [16; 20]. Однако при организации обучения онлайн маргинализация отступает на второй план.
В-третьих, сложность реализации дистанционного образования связана с тем, что высшее образование ориентировано в большей мере на серийную подготовку квалифицированных кадров в одном очном формате. Несостоятельность традиционных принципов вполне очевидна. Можно наблюдать, что на фоне происходящих трансформаций вопрос выбора только очной или только дистанционной формы обучения достаточно спорный и это породило гибрид-
ную форму, сочетающую интерактивную контактную (очную) и онлайн-организацию учебного процесса. Ввод гибридной формы позволил дифференцировать подходы применительно к каждому отдельному обучающемуся исходя из его индивидуальных возможностей. Это не осталось незамеченным среди ученых, акцентирующих внимание на необходимости «переосмысления методик преподавания учебных дисциплин, сложившихся в контактно-аудиторной среде» [6, с. 36].
К числу основных тенденций, наметившихся в студенческой миграции в последние годы, можно отнести следующие специфические черты: 1) ограничение свободного перемещения в пространстве по объективным причинам; 2) вынужденное перемещение в виртуальную реальность цифрового формата, обусловившее мнимость территориальной подвижности; 3) ослабление непосредственного контакта с принимающей образовательной средой, ведущее к диссонансу с существующим положением вещей; 4) усиление трансграничного характера образования, позволяющее расширить международное сотрудничество с разными странами.
Обсуждение и заключение
Практика показала, что студенческая миграция неизбежно адаптируется к новым условиям. Ожидаемый эффект реализации дистантных форм студенческой миграции заключается в новой интерпретации субъекта всеобщего, меняющего отношение к миграции. В описании этого процесса принципиально присутствие дуальной оппозиции «свой - чужой», соотношение полюсов которой актуализирует механизм развития студенческой миграции, приобретающей неожиданные динамичные организационные формы, непредвиденные раньше. Образование является мощным инструментом миграционной политики, поэтому развитие гиб-
ких форм обучения сделает его более востребованным и управляемым. Введение многими странами ограничительных мер сдерживает миграционную активность, однако перевод обучения на онлайн-плат-форму позволяет сохранить численный состав студенческой миграции на прежнем уровне. Как показывают исследования, их доля будет только возрастать [12, с. 23]. Студенческая миграция обладает высоким коммуникативным ресурсом, вследствие чего выглядит более привлекательно среди остальных групп мигрантов. Возникающий повсеместно коммуникативный резонанс в студенческой сфере способствует формированию предпосылок позитивного восприятия образа обучающегося мигранта. Для этой категории мигрантов типично длительное попеременное пребывание в «двух домах» - родном доме и доме в стране пребывания, что позволяет лучше интегрироваться в среду обитания и избегать конфликтов. Даже виртуальная миграция обеспечивает воздействие культурных ценностей и ценностных предпочтений принимающей стороны. Ученые отмечают, что факт нахождения в равных условиях -виртуального пространства - сокращает до минимума коммуникативные дистанции между обучающимися, создавая «экзистенциальное состояние включенности в две реальности» одновременно [8, с. 60]. В пространстве этих метаморфоз осуществляется диалог субъекта цифровой цивилизации, развернутый по линии образования - очного, онлайн, гибридного. Участники образовательного пространства структурированы местным населением, представителями внешней и внутренней миграции. Связи и взаимодействия между ними работают на поддержку позитивных установок, смягчая деление на своих и чужих.
Академическая мобильность, обусловленная сегодняшней модификацией действительности, оказалась детерминирована
цифровизационным мегатрендом образовательных учреждений, затронувшим все аспекты жизнедеятельности. Традиционное образование является стабильным социальным институтом, дистанционная же его вариация вносит динамический хаос и побуждает субъекта выходить за имеющиеся пределы, опредмечивая новые контексты в интерсубъективных формах. В литературе отмечается, что многие вузы создали «новую среду обучения, с помощью цифрови-зации образовательного и внеучебного процесса расширили и дополнили отношения студента, преподавателя и университета в целом» [9, с. 37].
Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что дистанционные технологии, несмотря на их форсированный переход от традиционно привычных, не только продемонстрировали негативные черты, но и акцентировали положительные аспекты. В первую очередь они смягчили проблему адаптации мигрантов к другой культурной среде, во-вторых, нивелировали последствия социокультурного стресса, испытываемого обычно субъектом как внешней миграции, так и внутренней. Практический опыт реализации дистанционных форм работы с субъектом образовательной миграции показал неоспоримость всеобщего вовлечения в движение к новому типу производства знания, важнейшую роль в котором играют прагматичная ситуативность и мощное присутствие инструментов цифровой среды.
Современный этап студенческой миграции можно рассматривать как попытку преодолеть сложившиеся сложности в обучении и укрепить реальные достижения. Миграция способна преобразовывать не только образовательное пространство, но и социокультурное, охватывающее все общество, и при таком ракурсе рассмотрения может выступать движущей силой развития общества.
Библиографический список
1. Волох В. А. Миграция населения как объект научного исследования: сущность, современные трактовки и классификация // PolitBook. - 2015. - № 1. - С. 7-16.
2. Воронина Н. А. Интеллектуальная миграция: зарубежный и российский опыт регулирования // Труды Института государства и права РАН. - 2018. - № 6. - С. 158-183.
3. Зайончковская Ж. А., Мкртчян Н. В. Миграция в России. Правовая практика. - М. : Центр миграционных исследований, 2007. - 84 с.
4. Кашницкий И. С., Мкртчян Н. В., Лешуков О. В. Межрегиональная миграция молодежи в России // Вопросы образования. - 2016. - № 3. - C. 169-203.
5. Карачурина Л. Б., Мкртчян Н. В. Внутрирегиональная миграция населения в России: пригороды выигрывают у столиц // Известия Российской академии наук. Серия Географическая. - 2021. - Т. 85. - № 1. - С. 24-38.
6. Лубский А. В., Ковалев В. В. От «онлайнизации» высшей школы к онлайн-образованию // Гуманитарий Юга России. - 2020. - Т. 9. - № 2. - С. 33-50.
7. Митин Д. Н. Образовательная (учебная) миграция: понятие, проблемы и пути решения // Вестник РУДН. Серия : Политология. - 2010. - № 3. - С. 123-134.
8. покровский Н. Е., Макшанчикова А. Ю., Никишин Е. А. Обратная миграция в условиях пандемического кризиса: внегородские пространства России как ресурс адаптации // Социологические исследования. - 2020. - № 12. - С. 54-64.
9. Ростовская Т. К., Скоробогатова В. И., Лукьянец А. С. Особенности образовательной миграции в контексте цифровизации // Информационное общество. - 2020. - № 3. - С. 32-40.
10. Рязанцев С. В. Вклад миграции в демографическое и социально-экономическое развитие России [Электронный ресурс] // Наука. Культура. Общество. - 2018. - № 4. - С. 19-27. -URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=36547142.
11. Самофалова Е. И. Методология анализа образовательной миграции в социальной философии в отечественной мысли // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. - 2019. - № 50. - С. 75-87.
12. Топилин А. В. О системном подходе к изучению международных миграционных процессов // ДЕМИС. Демографические исследования. - 2021. - Т. 1. - № 1. - С. 17-30.
13. Ушкалов И. Г., Малаха И. А. «Утечка умов» - масштабы, причины, последствия. - М. : URSS, 2016. - 184 с.
14. Флоринская Ю. Ф., Мкртчян Н. В. Международная Миграция в России: Квалифицированная Составляющая (International Migration in Russia: A Qualified Component) (February 12, 2018) [Электронный ресурс]. - URL: https://ssrn.com/abstract=3122954.
15. Шакирова Е. Ю., Листвина Е. В. Современная социокультурная ситуация: антропологические метаморфозы // Вопросы философии. - 2018. - № 1. - С. 55-65.
16. Annual Policy Report 2021 by the German National Contact Point for the European Migration Network (EMN) [Electronic resource]. - URL: https://www.svr-migration.de/en/annual-report.
17. Brooks R., Waters J. Student Mobilities, Migration and the Internationalization of Higher Education. - Palgrave McMillan, New York, 2011. - 196 p.
18. Browne E. Evidence on Education as a Driver for Migration [Electronic resource] // K4D Helpdesk Report. - Bringhton, UK : Institute of Development Studies, 2017. - 23 p. - URL: http://opendocs. ids.ac.uk/opendocs/handle/123456789/13050.
19. King R. Geography and Migration Studies: Retrospect and Prospect // Population, Space and Place. - 2012. - Vol. 18 (2). - P. 134-153. - DOI: 10.1002/psp.685.
20. Maracz L., Adamo S. Multilingualism and Social Inclusion // Social Inclusion. - 2017. -No. 5 (4). - Р. 1-4.
21. Morosanu L. Professional Bridges: Migrants' ties with natives and occupational advancement // The Journal of the British Sociological Association. - 2016. - Vol. 50. - No. 2. - Р. 349-365.
22. Vincent-Lancrin C. The Internationalisation of Higher Education: Towards an Explicit Policy // OECD Education Policy Analysis 2006: Focus on Higher Education, OECD Publishing, Paris [Electronic resource]. - URL: https://doi.org/10.1787/epa-2006-en.
23. Peto A., Juhasz B. Educational Migration and Gender: Women's Studies Students' Educational Mobility in Europe // Doing Women's Studies. Employment Opportunities, Personal Impacts and Social Consequences / ed. by G. Griffin. - London ; New York : Zed Books, 2005. - P. 168-195.
24. Sheller M., Urry J. Mobilizing the new mobilities paradigm [Electronic resource] // Applied Mobilities. - 2016. - Vol. 1. - No. 1. - P. 10-25. - URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.-1080/23800127.2016.1151216.
25. Urry J. Mobilities. - Cambridge : Polity Press, 2007. - 336 p.
26. World Migration Report 2020 [Electronic resource] / International Organisation for Migration. -URL: https://publications.iom.int/system/files/pdf/wmr_2020.pdf.
References
1. Volokh V. A. Population migration as an object of scientific research: essence, modern interpretations and classification. PolitBook. 2015; 1: 7-16. (In Russ.).
2. Voronina N. A. Intellectual migration: foreign and Russian experience of regulation. Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN = Works of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences. 2018; 6: 158-183. (In Russ.).
3. Zajonchkovskaja Zh. A., Mkrtchjan N. V. Migration in Russia. Legal practice. Moscow, 2007: 84 p. (In Russ.).
4. Kashnickij I. S., Mkrtchjan N. V., Leshukov O. V. Interregional migration of youth in Russia. Voprosy obrazovanija = Education Studies. 2016; 3: 169-203. (In Russ.).
5. Karachurina L. B., Mkrtchjan N. V. Intraregional population migration in Russia: suburbs outperform capitals. Izvestija Rossijskoj akademii nauk. Serija Geograficheskaja = Bulletin of the RUDN. Series : Political Science Proceedings of the Russian Academy of Sciences. The series is Geographical. 2021; Vol. 85; 1: 24-38. (In Russ.).
6. Lubskij A. V., Kovalev V. V. From "onlineization" of higher education to online education. Gumanitarij Juga Rossii = Humanities of the South of Russia. 2020; Vol. 9; 2: 33-50. (In Russ.).
7. Mitin D. N. Educational (educational) migration: concept, problems and solutions. VestnikRUDN, serija Politologija = Bulletin of the RUDN. Series : Political Science. 2010; 3: 123-134. (In Russ.).
8. Pokrovskij N. E., Makshanchikova A. Ju., Nikishin E. A. Reverse migration in the context of a pandemic crisis: out-of-city spaces of Russia as a resource for adaptation. Sociologicheskie issledovanija = Sociological Research. 2020; 12: 54-64. (In Russ.).
9. Rostovskaja T. K., Skorobogatova V. I., Luk'janec A. S. Features of educational migration in the context of digitalization. Informacionnoe obshhestvo = Information Society. 2020; 3: 32-40. (In Russ.).
10. Rjazancev S. V. The contribution of migration to the demographic and socio-economic development of Russia. Nauka. Kul'tura. Obshhestvo = The Science. Culture. Society. 2018; 4: 19-27 [Electronic resource]. URL: https://www. elibrary.ru/item.asp?id=36547142 (In Russ.).
11. Samofalova E. I. Methodology for the Analysis of Educational Migration in Social Philosophy in Russian Thought. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofija. Sociologija. Politologija = Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Sociology. Political Science. 2019; 50: 75-87. (In Russ.).
12. Topilin A. V. On a systematic approach to the study of international migration processes. DEMIS. Demograficheskie issledovanija = DEMIS. Demographic Research. 2021; Vol. 1; 1: 17-30. (In Russ.).
13. Ushkalov I. G., Malaha I. A. Brain drain - scope, causes, consequences. Moscow, 2016: 184. (In Russ.).
14. Florinskaya Y., Mkrtchyan N. International Migration in Russia: A Qualified Component. (February 12, 2018) [Electronic resource]. URL: https://ssrn.com/abstract=3122954 (In Russ.).
15. Shakirova E. Ju., Listvina E. V. Contemporary sociocultural situation: anthropological metamorphoses. Voprosy filosofii = Questions of Philosophy. 2018; 1: 55-65. (In Russ.).
16. Annual Policy Report 2021 by the German National Contact Point for the European Migration Network (EMN) [Electronic resource]. URL: https://www.emn.at/en/publications/annual-reports. (In Eng.).
17. Brooks R., Waters J. Student Mobilities, Migration and the Internationalization of Higher Education. Palgrave McMillan, New York. 2011. 196 p. (In Eng.).
18. Browne E. Evidence on Education as a Driver for Migration. In: K4D Helpdesk Report. Bringhton, UK: Institute of Development Studies. 2017. 23 p. URL: http://opendocs.ids.ac.uk/opendocs/ handle/123456789/13050 (In Eng.).
19. King R. Geography and Migration Studies: Retrospect and Prospect In: Population, Space and Place. 2012. Vol. 18(2). P. 134-153. DOI: 10.1002/psp.685 (In Eng.).
20. Maracz L., Adamo S. Multilingualism and Social Inclusion. In: Social Inclusion. 2017; 5(4): Р. 1-4. (In Eng.).
21. Morosanu L. Professional Bridges: Migrants' ties with natives and occupational advancement. The Journal of the British Sociological Association. 2016; Vol. 50. No. 2: Р. 349-365. (In Eng.).
22. Vincent-Lancrin C. The Internationalisation of Higher Education: Towards an Explicit Policy. OECD Education Policy Analysis 2006: Focus on Higher Education, OECD Publishing, Paris. https://doi.org/10.1787/epa-2006-en (In Eng.).
23. Peto A., Juhasz B. Educational Migration and Gender: Women's Studies Students' Educational Mobility in Europe. In: Doing Women's Studies. Employment Opportunities, Personal Impacts and Social Consequences / ed. by G. Griffin. London, New York : Zed Books. 2005. P. 168-195. (In Eng.).
24. Sheller M., Urry J. Mobilizing the new mobilities paradigm. Applied Mobilities. 2016; Vol. 1; 1: 10-25. URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/23800127.2016.1151216 (In Eng).
25. Urry J. Mobilities. Cambridge: Polity Press. 2007. 336 p. (In Eng.).
26. World Migration Report 2020. International Organisation for Migration. https://publications.iom. int/system/files/pdf/wmr_2020.pdf. (In Eng.).
Поступила 06.05.2021.
Сведения об авторе
Рябова Марина Эдуардовна - доктор философских наук, профессор, профессор кафедры теории и практики перевода АНО ВО «Российский новый университет» (Москва, Россия). Сфера научных интересов - социальная философия. Автор более 115 научных и учебно-методических публикаций. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-8728-3629; Researcher ID WoS P-4104-2015; Scopus Author ID: 57202190324.
E-mail: [email protected]
Submitted 06.05.2021.
About the author
Marina E. Ryabova - Doctor of Philosophy, Full Professor, Professor, Department of the Theory and Practice of Translation, Russian New University (Moscow, Russia). Research interests: social philosophy. The author has more than 115 scientific and educational publications. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-8728-3629; Researcher ID WoS P-4104-2015; Scopus Author ID: 57202190324.
E-mail: [email protected]
