CC BY
25других членов «шестерки». И здесь особая ответственность лежит на ЕС. В 2005 г. западноевропейские державы фактически провалили диалог с Ираном по ядерной проблематике. В течение последующих двух с половиной лет потребовались огромные усилия, чтобы нащупать компромисс, оказывающийся весьма близким к тому, что сами иранцы предлагали в мае 2005 г. Было бы печально, если бы и сейчас дипломатические усилия не увенчались успехом. Третьего шанса урегулировать иранскую ядерную проблему мирным путем может и не быть.
ОТ РЕДАКЦИИ
Мировое сообщество решает чрезвычайно сложную проблему — о статусе Косово. В результате выявилось два подхода: предоставление независимости этому краю (за что выступают США и большинство стран ЕС, в том числе постоянных членов СБ ООН) и продолжение переговоров между сербами и албанцами до поиска решения, которое устраивало бы обе стороны (эту позицию поддерживают Россия и Китай). В этих условиях редколлегия журнала решила обратиться к одному из наших сербских партнеров с просьбой предоставить материал, анализирующий ситуацию в сфере безопасности внутри Косово, что обусловлено пониманием сложности проблемы, стоящей перед основными игроками мировой политики.
СТРУКТУРЫ БЕЗОПАСНОСТИ В ПОСЛЕВОЕННОМ КОСОВО И МЕТОХИИ
Косово и Метохия,
политический контекст
Косово и Метохия в течение семи лет являлись единой государственной структурой под управлением временной международной администрации. Несколько лет назад эта область на юге Сербии с территорией равной 10 849 км2 и населением в 2 млн. человек стала объектом пристального внимания со стороны политиков, военных, служб разведки и прессы. Напряженный конфликт между интересами албанского населения, стремившегося к отделению и провозглашению независимого государства, и сербским государством, пытавшимся сохранить территориальную целостность, развивался в течение нескольких десятилетий и достиг кульминации в 1999 г. В частности, это случилось после того, как международное сообщество посчитало, что государственная администрация Сербии превысила свои полномочия, применив силовые методы, что привело к этническим чисткам в отношении албанского населения в регионе. Вслед за этим в период с 24 марта по 9 июня 1999 г. войска НАТО предприняли воздушную операцию против Югославии. По окончании операции была предпринята обширная структурная перестройка жизни в Косово и Метохии, где в соответствии с Резолюцией 1244 Совета Безопасности ООН была образована Миссия ООН по делам временной администрации в Косово (МООНВАК).
Анализируя политическую ситуацию в крае, нетрудно заметить, что партийная принадлежность яв-
Д-р Сладана Дурич,
Факультет Безопасности, Белградский Университет, Белград
ляется весьма важным фактором как для получения работы в государственных структурах, так и общественного одобрения. В то же время сохраняется сильная система традиционной социальной стратификации и верности роду, что существенно затрудняет работу социальных и политических институтов в Косово. Три наиболее влиятельные партии возглавляют преимущественно лидеры военного времени.
Политическая ситуация в Косово и Метохии имеет мало общего с общепринятыми нормами. В частности, наиболее распространенными методами «политического» воздействия являются убийства, шантаж, запугивание и грабежи. Это свидетельствует о том, что политическую власть нельзя приобрести (и потерять) в результате выборов или других процедур, присущих демократической политической системе. Власть зависит от разнообразных личных, родовых (клановых) и религиозных структур, которые всегда готовы поспособствовать лучшему усвоению своих «политических» программ при помощи насилия.
Множество проявлений соперничества
Соперничество проявляется в самых разных областях жизни и является своего рода феноменом в Косово и Метохии. Наиболее традиционной и сильной формой соперничества является региональное. Если говорить о подобном явлении в Албании, то наиболее характерны противоречия между северными
;
племенами (Гегов) и южными (Тосков), связанные с многовековой борьбой за преобладающее влияние. В Косово и Метохии можно условно выделить три относительно обособленных региона, имеющих различные культурные традиции, — Косово, Метохия и Дреница.
Напряженное военное противостояние между двумя военизированными албанскими группировками — «Армией Освобождения Косово» (АОК) и «Вооруженными силами Республики Косово» (ВСРК), выборочное применение законов, непрекращающаяся борьба за контроль над криминальными структурами и контрабандой, продолжение применения принципа кровной мести и пр. довольно точно описывают обстановку, в результате которой в области Метохия было совершено большое количество умышленных и политических убийств и столкновений после окончания войны 1999 г. Поэтому неудивительно, что международный прокурор описал Печ как город, «похожий на Чикаго 1930-х годов, где количество убийств в пять раз выше, чем в остальном Косово».
В отчетах о ситуации в сфере безопасности различных международных организаций особое внимание уделяется муниципалитету Дечани. Там проживает несколько тысяч преимущественно безработных членов АОК, а молодые люди в возрасте 18-22 лет, которых местные наблюдатели считают более воинственными и радикально настроенными, чем ветеранов ОАК, только и ждут возможности начать свою войну.
По оценкам экспертов, в распоряжении жителей Косово находится около 400 тыс. единиц нелегального оружия. В течение трех месяцев 2003 г. Программа развития ООН объявила амнистию тем, кто сдаст оружие. В результате было собрано всего 155 единиц огнестрельного оружия. Эксперты полагают, что провал этой акции был обусловлен «сочетанием таких факторов, как неопределенность по вопросу статуса Косово, недоверие к службам безопасности, подозрения в коррумпированности местных чиновников и все возрастающая волна насилия».
Несмотря на то, что почти постоянно существует угроза нарушения мирных соглашений и эскалации насилия в Косово и Метохии, очень часты случаи, когда для обеспечения безопасности края приходится мо-билизовывать все существующие в провинции институты, обеспечивающие безопасность.
Шокированные яростью и массовостью выступлений албанцев в марте 2004 г., для обеспечения безопасности международные организации натянули колючую проволоку и выложили мешки с песком вокруг зданий штаба Войск НАТО в Косово (KFOR), Полиции Косово (KPS) и ООН. До сих пор, спустя три с половиной года после акта агрессии против сербов, никаких обвинений организаторам предъявлено не было. Даже только что сформированная полиция Косово испытывает сложности в некоторых областях при исполнении своей службы.
Другим феноменом, важным для понимания сложившейся ситуации в сфере безопасности в послевоенном Косово, является рост религиозности среди мусульманского населения Албании. Трудно объективно
оценить степень исламизации военизированных албанских формирований. Уровень секретности, присущий этому процессу, не позволит дать точное объяснение явлению, которое вызывает большой интерес у разведывательных служб и прессы.
Формальная трансформация — Корпус Защиты Косово (КЗК)
Вскоре после размещения международных войск в Косово и учреждения Миссии ООН по делам временной администрации в Косово был разработан план трансформации АОК. На основании Договора («Заявление о Демилитаризации и Трансформации АОК»), подписанного первым командующим Войск НАТО в Косово Майклом Джэксоном и лидером Армии Освобождения Косово Хашимом Тачи 21 июня 1999 г., АОК была преобразована в гражданскую организацию. Конституционная структура Органов Временного Самоуправления Косово определяет вновь созданный институт «Корпус Защиты Косово» (КЗК) как «гражданскую организацию для действий в чрезвычайной обстановке, созданную в соответствии с законодательством, и призванную обеспечивать общественную безопасность в Косово при чрезвычайных ситуациях и гуманитарных кризисах». Постановление о специальном Представителе ООН в Косово характеризует задачи КРС более детально. Среди них — устранение последствий катастроф, обеспечение спасательных и восстановительных работ при возникновении стихийных бедствий, оказание гуманитарной помощи, особенно в труднодоступных районах, помощь в разминировании территории и восстановлении инфраструктуры Косово. В то же время, среди прочих обозначены и такие функции КЗК как «служение всем нациям Косово независимо от их политической позиции, уважение всех международных договоров по правам человека без каких-либо форм дискриминации». Любая деятельность КЗК, экспертное наблюдение и контроль находятся под юрисдикцией специального представителя ООН в Косово. Предусматривалось, что численность Корпуса будет составлять 3 тыс. человек персонала на действительной службе и 2 тыс. человек резерва. Из 2 тыс. единиц пехотного вооружения, предусмотренных для нужд КЗК, только 200 используются постоянно, тогда как 1800 находятся на складе Войск НАТО в Косово. Униформа членов КЗК имеет знаки отличия, почти идентичные знакам униформы АОК, которая была распространена прежде.
Функционирование КЗК финансируется из бюджета региона, хотя существенное пополнение фондов осуществляется за счет пожертвований, что позволяет связать КЗК с группами криминальной эмиграции и различных организаций подозрительного характера.
Вопрос о том, в какой степени эта трансформация действительно позволила пресечь деятельность АОК, является спорным. По данным международной организации «Крайзис Групп», около 2 тыс. членов ОАК перешли в КЗК, и примерно такое же число членов вступило в ряды недавно сформированной Полиции Косово. Несколько членов из высшего руководства АОК занялись политикой и теперь играют суще-
ственную роль в политической жизни края. Среди них Хашим Тачи, Рамуш Харадинай, Агим Чеку и Якуп Красники. Где же остальные бывшие члены ОАК, и стало ли их участие в программе демилитаризации, проводившейся Международной организацией по миграции (МОМ) в 1999 г., прекращением их военных устремлений?
Некоторые аналитики утверждают, что, несмотря на роспуск и формальную трансформацию, АОК полностью сохранила свое рабочее ядро, а за послевоенные годы даже расширила поле деятельности, приняв участие в военных операциях в южной Сербии и Македонии.
Источники НАТО указывают на существование и периодическую активность нескольких албанских вооруженных групп, таких как «Армия Освобождения Прешево», «Народное движение за Косово», «Армия освобождения Восточного Косово», «Албанская Национальная Армия». Тот факт, что в послевоенном Косово было создано большое количество сепаратистских военных организаций, подтвержден в докладе «Крайзис Групп».
АОК или ВСРК
Одно из наиболее яростных военных столкновений происходит между подразделениями Армии Освобождения Косово и членами «Вооруженных сил Республики Косово». Начавшаяся с самого момента основания в 1990-х гг., усиливавшаяся во время войны и обострившаяся летом 1999 г. эта вражда до сих пор оказывает существенное влияние на структуры безопасности в крае. Проявления этой вражды в самых различных ситуациях отражают всю сложность отношений между албанцами и объясняют многие послевоенные проблемы безопасности и реструктурирования. Поэтому эта линия конфликта заслуживает более подробного описания. АОК была организована на базе «Народного Движения за Косово» (НДК), хотя в то время другие движения и организации были также весьма активны. Аналитики позже обоснуют, что «НДК стало доминировать над остальными албанскими группами, в частности потому, что международное сообщество воспринимало их более серьезно, чем остальные». Хорошей иллюстрацией этой позиции будут воспоминания иностранного дипломата в интервью для Института по проблемам войны и мира: «Изо всех партизанских групп, действующих в Косово, наиболее серьезной мы считали НДК». Восприятие НДК, а затем и АОК в качестве «серьезной» военной структуры углубило давний конфликт между этой организацией и ВСРК, основанной правительством И. Руговы в изгнании. Несмотря на то, что в 1990-х гг. И. Ругова публично провозглашал политику пассивного сопротивления, его премьер-министр в изгнании Б. Букоши активно занимался сбором средств и поиском добровольцев для проведения террористических атак и участия в вооруженных столкновениях в Косово.
Растущий успех НДК несколько поколебал статус ВСРК. Тогда Б. Букоши предпринял попытку провозгласить И. Ругову «верховным главнокомандующим всех войск этнических албанцев, сражающихся
в крае», что было отвергнуто албанскими повстанцами. Б. Букоши попытался сохранить авторитет ВСРК, организовав встречу с представителями НДК в Стамбуле весной 1997 г. Хотя основной целью встречи была выработка совместной стратегии для будущих действий, она никогда не была реализована, ни во время встречи в Стамбуле, ни на одной из последующих встреч, организованных при посредничестве правительства Албании. Представители АОК объяснили свой отказ сотрудничать с ВСРК тем, что Б. Букоши был неискренен и хотел только одного, чтобы правительство в изгнании сумело получить контроль над АОК. Споры продолжались, и ни одного совместного действия предпринято не было.
Вскоре после завершения воздушной кампании НАТО против Сербии, в Косово сформировались две властные структуры. При поддержке АОК Х. Тачи стал премьер-министром, уступив пост верховного главнокомандующего Агиму Чеку. Местные командиры АОК были также назначены на ответственные посты в зонах, где они командовали подразделениями АОК. И. Ругова сформировал временное правительство, и только в декабре 1999 г., после нескольких недель ожесточенных переговоров, оба временных правительства были распущены. МООНВАК пообещала И. Ругове и Х. Тачи равноправное участие в новых структурах края, а также назначение членов Демократической Лиги Косово (ДЛК) и Демократической Партии Косово (ДПК) начальниками секторов во временном правительстве МООНВАК, которое начало действовать в феврале 2000 г.
Заключение
Как следует из представленного материала, и через восемь лет после окончания войны албанские политические игроки в Косово и Метохии не изменили свою деятельность в направлении, которое создало бы возможность для построения гражданского общества и институтов, гарантирующих личную безопасность, выполнение правовых норм, условия для ведения бизнеса, соблюдение социальных прав, стабильную инфраструктуру и реализацию тех функций государства, которые обеспечивают нормальные условия жизни в европейском обществе в начале XXI в. С одной стороны, функционирование политической системы напрямую связано с криминальными группами, поэтому реализация любой инициативы неизбежно обеспечивается с использованием силовых методов и сомнительных источников финансирования. С другой стороны, представляется, что различные албанские игроки, (как политические, околополитические, окологуманитарные, службы разведки, так и полувоенные, криминальные), ослаблены прежними и новыми противоречиями и борьбой за источники влияния, а потому неспособны даже при посредничестве международных институтов достичь минимального консенсуса, который гарантировал бы как минимум личную (жизни и собственности) безопасность албанскому народу. Показатели зависимости политической жизни от контрабанды оружия, торговли людьми и наркотиками, а также уровня различных видов преступности (убийств, похищений, краж и вымогательств), кото-
рый только вырос за послевоенный период, показывают, что преступность является структурным явлением в жизни современных Косово и Метохии, и без проведения глубоких системных преобразований этот фактор не исчезнет из политической системы. Преступность пронизывает и разрушает все сегменты социальной жизни до такой степени, что государство не может гарантировать жителям соблюдения элементарных гражданских прав. Это подкрепляет тезис о том, что положение дел неизменно ухудшилось бы даже в случае обретения (частичной или условной) независимости, поскольку механизмов, с помощью которых албанские политические деятели смогли бы подавить или сдержать уровень преступности, попросту не существует.
Сложившаяся ситуация позволяет сделать несколько парадоксальных выводов. Несмотря на то, что объявленные (по официальным заявлениям албанских политиков) и на первый взгляд реальные препятствия на пути построения гражданского общества в Косово и Метохии связаны с межэтническими противоречиями между албанцами и сербами, а также наличием международных игроков, исполняющих ключевые функции государственной власти, анализ описанных преобразований указывает на тот факт, что сербы, рома или горани в действительности составляют неотъемлемую часть албанского этнического большинства. Таким образом, само их существование (чрезвычайно сокращенное и нежелательное) способствует гомогенизации албанских политических и околополитических групп. Это также касается практики установления юридических и политических стандартов международными игроками. Если бы эти «внешние» факторы гомогенизации исчезли и албанские деятели оказались предоставлены сами себе, все разногласия и противоречия только бы усилились, поскольку, с одной стороны, не стало бы внешнего контроля за политическими
процессами, а с другой, — освобождение политического пространства (то есть разделение любых вновь созданных структур власти) породило бы новые конфликты. Поскольку практически ни одна албанская партия даже в своей программе не предлагает какой-либо концепции иного способа формирования общественных отношений после столь желанного обретения независимости, можно с легкостью предположить, что новый виток борьбы за получение политического, военного и экономического влияния на социальной арене начнется сразу же после обретения независимости; и судя по нынешнему положению вещей, эта борьба очень быстро закончится по причине отсутствия средств.
Данное заключение можно подкрепить тем фактом, что кроме повсеместного насилия против сербов и других меньшинств, преступность среди самих албанцев резко увеличилась за последние семь лет. Возможно, они являются наиболее многочисленными жертвами нестабильной ситуации, которая сохраняется в крае по сей день без каких-либо серьезных показателей к улучшению. Институты власти (также учреждения и инфраструктура в целом), которые международные игроки передали региональным силам, в частности властные полномочия и общественные предприятия, возглавляемые самими албанцами, в принципе не в состоянии исполнять свои основные функции независимо от их отношения к меньшинствам. Преступность и коррупция, в которые также вовлечены многие международные чиновники, по-прежнему остается константой в жизни общества и политических структур Косово и Метохии.
ИТОГИ ВНЕОЧЕРЕДНЫХ ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРОВ В ГРУЗИИ
Алла Язькова,
Руководитель Центра Средиземноморье-Черноморье, Институт Европы РАН, Москва
5 января 2008 г. в Грузии состоялись досрочные президентские выборы, вызвавшие волну противоречивых комментариев. Оппозиция настаивала на необходимости пересмотра результатов голосования на ряде избирательных участков из-за имевших место злоупотреблений; международные наблюдатели не сочли ее доводы убедительными. Тем не менее, согласно официальным данным, М. Саакашвили получил немногим более 52% голосов, а его главный оппонент Леван Гачечиладзе — около 25%. С учетом возможных «погрешностей» действующий президент в любом случае получил около половины всех поданных голосов и, скорее всего, одержал бы победу во
втором туре, но его команда не рискнула пойти на это. Легитимность избрания М. Саакашвили была признана большинством государств, в том числе и Россией. Но в день его инаугурации оппозиция организовала митинг протеста, заявив о намерении продолжить борьбу на предстоящих весной выборах в парламент.
Все эти и предшествовавшие им события стали свидетельством накопившихся в грузинском обществе противоречий и вышедшего на поверхность недовольства политикой руководства. Достаточно по контрасту вспомнить октябрьские дни 2006 г., когда развязанные Россией против Грузии «торговые войны», прекращение почтового и авиасообщения
