CC BY
61
--^п^фт»*-
А.С. Тинникова (Москва)
СТРУКТУРООБРАЗУЮЩАЯ РОЛЬ ЗАГЛАВИЯ В КНИГЕ М.А. ВОЛОШИНА «НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА»
Аннотация. Относясь ко всем произведениям книги, заглавие объединяет все стихотворения в единое целое, задает общую тему или проблематику. Но заглавие книги стихов М.А. Волошина «Неопалимая Купина» символично, поэтому, для понимания его роли, важно выявить ту множественность значений, которую оно порождает, попытка чего предпринята в настоящей статье. В начале работы внимание уделяется тому, что могло послужить возможными источниками заглавия. Далее анализируются стихотворения книги, в которых воспроизводятся сюжетные ситуации, связанные с образом Неопалимой Купины, или происходит его символическое осмысление. Автор статьи приходит к выводу, что обращение к данному образу было наиболее актуально в период революции, т.к. с ним связаны мотивы поисков верного пути, стремления к достижению земли обетованной, темы прощения, искупления и ожидания будущего обновления мира через личное преображение каждого отдельного человека, идеи Богочеловечества и Богомате-рии.
Ключевые слова: заглавие; книга стихов; Неопалимая Купина; идеи Бого-человечества и Богоматерии.
A. Tinnikova (Moscow)
Structure-forming Role of the Title in М.А. Voloshin's Book "The Burning Bush"
Abstract. Relating to all works of book, title unites all poems into an organic whole, sets common topic or problems. But the title of M.A. Voloshin's book "The Burning Bush" is symbolic, so for understanding its role is important to reveal set of its values. This task is a purpose of the paper. At the beginning of the work our attention focuses on probable sources of the title. Then we analyze poems of the book, where reproduced plot situations, connected with image of the "Burning Bush" or where it is symbolically reinterpreted. The author of the paper comes to conclusion, that using of this image was especially actual during the Revolution, because it connected with motives of find the right path, the pursuit of the Promised Land; with themes of forgiveness, redemption and expectation of future renewal of the world with help of transformation of every single man; with ideas of God-mankind and God-matter.
Key words: title; book of poems; The Burning Bush; ideas of God-mankind and God-matter.
Книга стихов М.А. Волошина «Неопалимая Купина» представляет собой художественное целое и может быть рассмотрена в ряду других книг символистского типа, задачей которых было воссоздать целостную картину авторского мировидения. Книга имеет довольно сложную структуру: включает восемь отделов, внутри отделов могут выделяться циклы, также в состав книги входят произведения лироэпической природы - поэмы «Протопоп Аввакум» и «Россия». Важной задачей является здесь выявле-
ние того, на чем зиждется целостность этого сложного жанрового образования. Цель данной работы - раскрытие одного из аспектов этой темы, предполагающей довольно широкий спектр проблем. А именно - структурообразующей роли заглавия в книге стихов «Неопалимая Купина»1 (далее, за исключением особо оговоренных случаев, тексты М.А. Волошина приводятся по указанному изданию).
Обычно, относясь ко всем произведениям книги, заглавие «объединяет все стихотворения в единое целое, ориентирует на общую тему или про-блематику»2. Но заглавие книги Волошина символично, по нему нельзя предварительно определить содержание входящих в состав книги стихотворений. Поэтому для понимания роли заглавия и той множественности значений, которую оно порождает, необходимо: 1) определить внетекстовые источники заглавия, как ближайшие литературные, так и дальние, культурно-исторические; 2) выявить, есть ли стихотворения, в которых воспроизводятся сюжетные ситуации, связанные с образом «Неопалимой Купины», или происходит его символическое осмысление.
Прежде всего, нужно обратиться к первоисточнику. Сочетание «Неопалимая Купина» отсылает к третьей главе книги «Исход», к явлению Бога Моисею в образе горящего, но несгорающего тернового куста. Этот эпизод вызывает в памяти трудный исторический период из жизни израильского народа - тяготы египетского рабства. Бог обращается к Моисею со словами: «Я увидел страдание народа Моего в Египте... Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед.» (Ис. 3:7-8). В «Толковой Библии» Лопухина выделяются две стороны видения: внешняя и внутренняя. Внешняя сторона видения: «горящий, но не сгорающий терновый куст изображает бедственное положение евреев в Египте. Терновый куст, не отличающийся ни ростом, ни плодородием, служит символом чего-либо низкого, презираемого (Суд 9:8-15), в настоящем случае народа еврейского, а пламя огня. указывает на тяжесть страданий. Но как куст горел, а не сгорал, так точно и народ еврейский не уничтожался, а только очищался в горниле бедствий». Внутренняя сторона явления: «определение Божие о наступлении времени освобождения евреев и введения их в землю обетованную»3.
Таким образом, с данным библейским сюжетом связаны следующие мотивы: избавление от египетского рабства; обетование обретения земли, «где течет молоко и мед», но в то же время это и предвестие долгого времени скитаний по египетской пустыне, прежде чем земля обетованная будет достигнута; мотивы униженности израильского народа, образом которого является терновый куст; мотивы огня как стихии очистительной - огонь знаменует собой бедствия, которые должны очистить и преобразить израильский народ прежде, чем он войдет в обетованную землю.
Задаваемая этим библейским эпизодом тема поисков верного пути особенно актуальна в период исторических потрясений. Прослеживается она и в ряде произведений книги «Неопалимая Купина», значимо уже название одного из циклов: «Пути России». Возникающая в сознании читателя
отсылка к данному ветхозаветному эпизоду важна и тем, что он связан с моментом теофании: Бог является в Неопалимой Купине, осуществляется явление Бога в материи, что могло восприниматься как обожествление материи. Объятая огнем, она не сгорает, именно по этому признаку Неопалимая Купина становится образом Богоматери, «вместившей невместимое».
В качестве близких литературных источников образа «купины» может быть указано несколько. Прежде всего, это стихотворение «Неопалимая Купина» В. Соловьева, где отражены как основные мотивы, связанные с этим библейским эпизодом, так и дальнейшее его осмысление в христианской традиции. Неопалимая Купина изображена здесь как образ долженствующего преобразиться и водвориться в земле обетованной Израиля. Это и образ народа Израильского, для которого тяготы египетского рабства, долгий путь скитаний являются огнем страданий, неспособных испепелить несгораемый куст: «Я раб греха. Но силой новой / Вчера весь дух во мне взыграл, / А предо мною куст терновый / В огне горел и не сгорал. / И слышал я: "Народ Мой ныне / Как терн для вражеских очей, / Но не сгореть его святыне: / Я клялся Вечностью Моей. / Трепещут боги Миц-раима, / Как туча, слава их пройдет, / И Купиной Неопалимой / Израиль в мире расцветет"»4. Следует обратить внимание, что здесь не делается акцент именно на египетском рабстве, о нем можно догадаться лишь по упомянутым «богам Мицраима» (Мицрам - название Египта на иврите). Зато в начале стихотворения заявлено о другом рабстве: «Я раб греха». В христианской традиции египетское рабство было осмыслено как рабство греха, освобождением от которого стала искупительная жертва Христа. Куст, в котором Бог явился Моисею, является образом униженного народа израильского, т.к. терн - растение бесплодное: «Народ мой ныне как терн для вражеских очей». Сам же образ ветхозаветного Израиля в христианстве был осмыслен как образ избранного народа Божия, не ограниченного ни государственными, ни национальным рамками. «Купиной Неопалимой Израиль в мире расцветет» - «Купиной Неопалимой», потому что ничто не будет в силах разрушить его. Это качество пространства как незыблемой твердыни отсылает к словам Христа о Церкви: «врата ада не одолеют ее» (Мф, 16:18), в связи с чем образ Израиля может быть рассмотрен и как эклессиологический. В другом стихотворении В. Соловьева («На том же месте», 1898) образ Израиля обретает значение человеческой личности, лирический герой сравнивает свою душу, хранимую Богом в пустыне суетной земной жизни, с народом Израильским, который Он оберегал в течение сорокалетних странствий по пустыне: «Хвала предвечному! Израиля одежды / В пустыне сорок лет он целыми хранил... / Не тронуты в душе все лучшие надежды, / И не иссякло в ней русло творящих сил!».
Итак, образ Неопалимой Купины раскрывается у В. Соловьева как образ пространства, которое должно преобразиться, качественно измениться в будущем, стать незыблемым и вечным, а также образом народа, освободившегося от рабства греха. Образ народа израильского в свою очередь может быть рассмотрен и как образ отдельного человека. Претворение пространства и народа в «Неопалимую Купину» предполагает не только
всеобщее, но и личное преображение, ибо всеобщее преображение осуществляется через личное преображение каждого отдельного человека, что является очень важной для В. Соловьева мыслью, которая прослеживается и в ряде его философских работ. Например, в «Смысле любви» философ пишет: «Наше перерождение неразрывно связано с перерождением вселенной, с преобразованием ее форм пространства и времени... Наше личное дело, поскольку оно истинно, есть общее дело всего мира - реализация и индивидуализация всеединой идеи и одухотворение материи»5. Преображение материи, пространства и человека - одна из важнейших идей В. Соловьева в его взглядах на сущность исторического процесса, который по природе своей является софийным.
В качестве другого литературного источника образа «Купины» могут быть названы «Стихи о Прекрасной Даме» Блока, где Купина является наименованием Прекрасной Дамы, небесной возлюбленной, союз с которой осмысливался поэтом как соловьевское «сочетанье земной души со светом неземным». Образ Прекрасной Дамы в поэзии Блока имеет и богородичные черты. Само ее именование «Купиной» должно было вызывать ассоциации с Богоматерью. Но образ Купины в поэзии Блока связан не только с образом Прекрасной Дамы, он отсылает к ветхозаветному образу «Моисеева куста»: «Когда всечасно жду удара / Или божественного дара / Из Моисеева куста!»6. Образ Купины у Блока связан и с чаяниями будущего преображения мира: «Жизнью шумящей нестройно взволнован, / Шепотом, криком смущен, / Белой мечтой неподвижно прикован / К берегу поздних времен»7. «Поздние времена» - будущее, где надлежит осуществиться «белой мечте», связанной с «белым огнем Купины». Закономерны отсылки именно к тому эпизоду ветхозаветной истории, который связан с египетским рабством, явлением Бога в Купине и обетованием освобождения от рабства и дарования новой земли, после чего следуют скитания по пустыне в поисках земли обетованной. Обращение к этому ветхозаветному сюжету особенно актуально в переломные моменты истории, т.к. в нем задается и мотив поисков верного пути, и мотив надежды на обретение земли обетованной, которая к этим поискам побуждает. В поэме «Двенадцать» одной из трактовок образа Христа, Который возглавляет отряд красногвардейцев с красным флагом, является отсылка к эпизоду из книги Исход, где Бог идет впереди народа, не замечаемый им и указующий путь от «дома рабства» к свободе, в образе столпа огненного ночью и столпа облачного днем. Этот эпизод библейской истории упоминается и самим Блоком: «За Моисеем влекся весь Израиль, - а Моисея влек за собой огненный облачный столп. Он знал, что в облаке - его Бог. Надо только знать это - и полетим»8.
Другая неизбежно возникающая аллюзия - иконографический образ Богоматери. Обращение к иконографическому образу Неопалимой Купины служит дополнительным средством к обнаружению софийных идей в произведениях книги. Неопалимая Купина являет преображенное пространство. На иконе, в том варианте, который сложился на Руси к XVI в., Богоматерь изображена в центре восьмиконечной звезды, окруженная
апокалиптическими знаками и архангелами, общая идея образа - софий-но преображенное человечество. В центре иконы находится Богоматерь с Младенцем. По четырем углам от нее - сюжеты, воспроизводящие ветхозаветные пророчества, общий смысл которых - тайна Боговоплощения. Герои угловых изображений - Моисей, Иезекииль, Исаия и Иаков. В верхнем левом углу на иконе изображено явление Бога Моисею в Неопалимой Купине (явление Бога в материи). В нижнем левом углу изображалось видение пророком Иезекиилем «дверей затворенных». В книге «Неопалимая Купина» отсылка к книге Иезекииля содержится в стихотворении «Видение Иезекииля», правда, смысл здесь уже иной, обличительный: земля должна стать воплощением Бога, но не стала, за это она должна понести наказание. В правом верхнем углу изображен сюжет знаменитой шестой главы книги пророка Исаии: раскаленный уголь, взятый клещами с жертвенника, влагается в уста пророка со словами: «беззаконие твое удалено от тебя, грех твой очищен». Прямых отсылок в текстах самих стихотворений к книге Исайи нет, но иконописный образ, возникающий в памяти, и образ раскаленного угля, из которого нужно выплавить алмаз, могут косвенно обнаружить связи и с Исайей, пророчества которого внимательно читал Волошин в это время (см. дневниковые записи). Но прямые отсылки к тексту Исаии содержатся в эпиграфах к некоторым стихотворениям («Усталость»), т.е. в рамочном тексте. Также на иконе по углам четырехугольника вокруг Богоматери писались буквы, слагающиеся в слово АДАМ - человечество, а если это церковное человечество, то оно софийно преображено. В Православии Неопалимая Купина является также символом исихазма, т.к. исихаст постепенно рождает в самом себе богочеловека по благодати подобно рождению Богоматерью Богочеловека по сущности.
Итак, с этим образом связаны следующие идеи: поиски верного пути, достижение земли обетованной, преображение пространства через преображение человеческой личности, обожествление материи.
Уяснив смысл образа, содержащийся в заглавии, необходимо перейти к анализу самих текстов книги.
Прежде всего, нужно обратиться к произведениям, раскрывающим значение заглавия непосредственно, где используется сочетание «Неопалимая Купина». Это одноименное стихотворение, завершающее 3-й отдел книги «Пути России», где оно является наименованием России и, будучи поставлено в конец того цикла, в котором главной темой являются гибельные и ложные пути России, представляет важное заключение-вывод: России ничего не страшно, все происходящее - пламень, от которого она не сгорит и не погибнет, ибо она «неопалима». Второе значимое стихотворение, раскрывающее другую грань содержания названия - «Похвала Богоматери», которое было изъято составителями полного собрания сочинений из состава книги. Однако в рукописях самого Волошина стихотворение является частью книги, здесь сочетание Неопалимая Купина употреблено по отношению к Богоматери и таким образом является богородичным образом. Важно выявить логику автора, согласно которой параллель «Россия - Богоматерь» возможна, и то, на основании какого общего признака
она проводится.
Стихотворение «Неопалимая Купина» помещено в конец цикла «Пути России» и имеет значение заключительного стихотворения. Оно, как замечает Р. Вроон, является единственным текстом, нарушающим хронологическую последовательность размещения произведений цикла9.
Поэтический сюжет данного стихотворения - приведение ряда отсылок к событиям из русской истории, исход которых не поддавался логическому, рациональному объяснению, утверждение непредсказуемости и неис-поведимости путей России, вследствие чего сама природа ее определяется как таинственная и непостижимая. Два последних стиха строфы представляют собой попытку ответить на поставленные вопросы, эти ответы раскрывают иррациональную, стихийную сущность России. Содержание двух последующих строф раскрывает заданный в них тезис: «Каждый, коснувшийся дерзкой рукою, - / Молнией поражен» (293). Упоминаемые здесь исторические события расположены в хронологической последовательности: сначала - поражение Карла в Полтавской битве, затем падение Наполеона, следующее - событие, относящееся уже к современной поэту эпохе, - немецкая интервенция, стремившаяся подавить революцию в России, которая через год обернулась революцией в Германии. В раскрываемом здесь тезисе могут быть выделены две главных составляющих. Это, перефразируя Блока, «невозможность возможного» и провиденциальные пути России: «дерзкой рукою» - враги, считавшие себя несокрушимыми, пали именно в России, «молнией поражен» - указание на то, что Россия ведома и хранима Промыслом свыше. Далее появляется мотив «стонущей в равнинах метели», «русского разымчивого хмеля». Образы метели, вьюги, ветра в революционной лирике Волошина сопряжены с мотивами бесовства, одержимости, духовных болезней. В последующей строфе утверждается противоречивость природы каждого человека, в душе которого сосуществуют и борются полярные друг другу силы: «...в каждом Стеньке - святой Серафим» (294). В этих словах заложена идея святости, а также огневой, божественной сущности человеческой природы, что становится понятно при обращении к образу прп. Серафима Саровского, жизнеописанию которого Волошин посвящает поэму «Святой Серафим», где по-своему интерпретирует образ святого: преподобный является здесь ангелом, огненным серафимом, который, воплотившись, угасает в земном человеческом теле, его путь к достижению святости рассматривается как возвращение к своему изначальному состоянию, как возгорание вновь любовью Божественной. Однако из текста поэмы следует, что осмысление образа Серафима как ангела, «угасшего» в плоти человеческой является для Волошина обобщенным образом каждого человека: «Каждый человек есть ангел, / Замкнутый в темницу плоти»10. Обращение к образу преподобного Серафима, само имя которого означает «огненный», неслучайно. Серафимы представляют собой самый высокий ангельский чин, пламенные языки, горящие перед престолом Божиим. Таким образом, в контексте творчества Волошина, образ преподобного Серафима тесно связан с огненной стихией, в результате чего стих: «В каждом Стеньке - святой Сера-
фим» раскрывает образ Неопалимой Купины не только как образ России, но и человека как носителя огня божественного.
Итак, Неопалимая Купина становится для Волошина символом и самой России, и отдельной человеческой личности. К этому осмыслению мы подготовлены предшествующими стихотворениями цикла, например, «Китеж»: «Вся Русь костер. Неугасимый пламень / Из края в край, из века в век / Гудит, ревет и трескается камень. / И каждый факел - человек». Также в контексте всего цикла Россия является «Неопалимой Купиной» не только по отношению к историческим событиям, связанным с иноземным вмешательством, с внешними врагами, которые не могут затушить ее неугасимый пламень. Сюда также встраиваются и события русской истории, упоминаемые в предыдущих стихотворениях цикла: Смутное время - восстание Стеньки Разина - события революционного Петрограда, которые, несмотря на свой гибельный характер, также не страшны России, ибо она горит в этом пламени, «не сгорая».
Раскрытие образа Неопалимой Купины как образа человека осуществляется в следующем отделе книги, идущем за циклом «Пути России» -в поэме «Протопоп Аввакум». Повествование, как и в «Житии», ведется от первого лица, здесь сохраняются языковые особенности прототекста, вплоть до точного воспроизведения выражений и синтаксических конструкций древнерусского памятника: «прилежаше пития хмельного», «постница, молитвенница бысть» и т.д. Но, работая над поэмой, Волошин использует не только «Житие» протопопа Аввакума, но и его «Книгу бесед», послания и челобитные Алексею Михайловичу11. Начало и конец поэмы не восходят ни к одному из вышеперечисленных текстов и написаны самим Волошиным, отражают его собственные идеи. Согласно Волошину, Аввакум есть «огонь, одетый пеплом плоти», посланный на землю из «небесного Иерусалима»: «Был же я, как уголь раскаленный, / И вдруг погас, / И черен стал, / И, пеплом собственным одевшись, / Был извержен / В хлябь внешнюю» (296). Земная жизнь Аввакума протекает между рождением «по подобию небесного огня» и огненным, через пламя костра, возвращением в Небесное Отечество. Отдельным реальным фактам жизни Аввакума автор придает значение символическое, пытаясь выразить свои идеи происхождения человека и определить, в чем его призвание в мире. Так, например, сруб, в котором сожгли Аввакума, соотносится у Волошина с тем прекрасным кораблем, который видит во сне герой в начале поэмы, в результате чего костер становится символом огненного корабля, увозящего протопопа на небо: «Построен сруб - соломою накладен: / Корабль мой огненный - / На родину мне ехать. / Как стал ногой - / Почуял: вот отчалю! / И ждать не стал - / Сам подпалил свечой. / Святая Троица! Христос мой миленькой! / Обратно к Вам в Иерусалим небесный! / Родясь - погас, / Да снова разгорелся!» (317). Таким образом, Аввакум, не сгоревший в огне, а посредством его вознесшийся на небо, как бы является Неопалимой Купиной. Мотив самосожжения связан у Волошина не со смертью, а, наоборот, с идеей воскресения и преображения материи, качественного изменения, достижения иного состояния. К подобному фи-
налу поэмы читатель отчасти подготовлен предшествующим циклом, где в стихотворении «Европа» (1918) говорится: «В крушеньях царств, в само-сожженьях зла / Душа народов ширилась и крепла: / России нет - она себя сожгла, / Но Славия воссветится из пепла!».
Другим произведением, где используется знаменательное для книги сочетание «Неопалимая Купина», является стихотворение «Похвала Богоматери». Здесь раскрывается богородичный смысл образа и, следовательно, возникает отсылка к соответствующему иконографическому изображению Богоматери. В иконографии, как уже было сказано выше, Богоматерь явлена на этой иконе как София. Значимыми являются в стихотворении ее наименования: «цвет земли неувядаемый», «персть, сияньем растворенная», «глина, девством прокаленная», «плоть рожденная сиять», «тварь до Бога вознесенная». Из данных эпитетов видно, что образ Богоматери важен для Волошина как образ обновленного творения, как осуществление преображения материи. Согласно Волошину, все живое призвано просветиться Божественным светом, стать одухотворенной материей: «Все живое и сознающее - это луч Божества, срединного пламени, который постепенно погружается в бездну материи через все слои ее, чтобы окончательно погаснуть на дне. Тогда начинается обратное восхождение: материя должна просветиться, просиять внутренним светом и вернуться к божественному пламени»12. Наиболее явно об этом говорится в поэме «Таноб» (кн. «Путями Каина»): «В тщете земной единственной надеждой / Был образ Богоматери: она / Сама была материей и плотью, / Еще не опороченной грехом, / Сияющей первичным светом, тварью, / Взнесенной выше ангелов, землей / Рождающей и девственной, обетом, / Что такова в грядущем станет персть, / Когда преодолеет разложенье / Греха и смерти в недрах бытия».
Таким образом, Богоматерь становится у Волошина символом обновленного творения, образцом софийного преображения материи, к которому призван каждый. Это личное преображение служит путем к преображению космическому.
Идея просветления материи в творчестве Волошина находит отражения в образах угля и алмаза, точнее - в претворении угля в алмаз. Одним из источников этих образов является статья В. Соловьева «Красота в природе» (1889). Здесь Соловьев, противопоставляя друг другу некрасивый кусок угля и алмаз как совершенное воплощение красоты, замечает, что алмаз «по химическому составу своему есть то же самое, что обыкновенный уголь»13. И красота его, «нисколько не свойственная его веществу, очевидно, зависит от игры световых лучей в его кристаллах». Однако Соловьев замечает, что красота эта принадлежит не только самому свету, а рождается от его взаимодействия с материей. Исходя из этого, Соловьев определяет красоту как «преображение материи чрез воплощение в ней другого, сверхматериального начала»14.
Эта идея красоты как воплощения в материи сверхматериального начала становится очень значимой в творчестве поэтов-символистов и часто выражается в соловьевских образах угля и алмаза: «Когда, сердца пронзив, Прозрачность / Исполнит солнцем темных нас, / Мы возблестим как угля
мрачность, / Преображенная в алмаз» (Вяч. Иванов). Эти же образы использует и Блок в поэме «Возмездие», где идея того, что в последнем отпрыске рода осуществится его высочайший взлет, выражена в образе угля, превращающегося в алмаз: «Угль превращается в алмаз»15.
Путь страданий, катастроф, Голгофа, на которой распинается Россия, является для Волошина очистительной силой, посредством которой осуществляется преображение материи: «Я же могу желать своему народу только пути правильного и прямого, точно соответствующего его исторической, всечеловеческой миссии. И заранее знаю, что этот путь - путь страдания и мученичества. Что мне до того, будет ли он вести через монархию, социалистический строй или через капитализм, - все это только различные виды пламени, проходя через которые перегорает и очищается человеческий дух»16. Таким образом, огонь, являющийся у Волошина метафорой страданий и мученичества, выплавляет некрасивый кусок угля, грубую материю в светоносный алмаз. Эти образы становятся ключевыми в стихотворениях «Благословение» и «Готовность». В первом из них Бог, предвещая наказания отступившему от Него народу, в финале обращается к нему со словами: «В едином горне за единый раз, / Жгут пласт угля, чтоб выплавить алмаз, / А из тебя, сожженный мной народ, / Я ныне новый выплавляю род!». В стихотворении «Готовность» лирический герой «Апокалиптическому зверю, / Вверженный в зияющую пасть», «павший глубже, чем возможно пасть», продолжает верить в провиденциальность происходящего и в финале восклицает: «Надо до алмазного закала / Прокалить всю толщу бытия, / Если дров в плавильной печи мало, / Господи, вот плоть моя!».
Провиденциальный смысл происходящего, восприятие революционных событий как пути к Граду Божию и преображение пространства наиболее ярко выражено в стихотворении «Преосуществление». Название стихотворения имеет евхаристический смысл: в литургическом богословии «пресуществлением» называют претворение хлеба и вина в тело и кровь Христовы. Однако Волошин видоизменяет это богословское понятие на «пре-о-существление», что, возможно, как замечает М.В. Яковлев, связано со стремлением выразить не только идею изменения сущности, но и идею достижения конечного результата, «телеологического осуществления»17. Написание стихотворения приурочено к историческому событию -восстановлению патриаршества в России. Это недавно произошедшее событие Волошин сравнивает с восшествием на престол папы Григория Великого, что ознаменовало возрождение Римской Церкви, которое последовало за разорением Рима готами: «Когда последний свет погас. / И древний Рим исчез во мгле, / Свершалось преосуществленье / Всемирной власти на земле: / .И принял Папа Державу и престол воздвиг. / И новый Рим процвел - велик / И необъятен, как стихия».
Таким образом, восстановление патриаршества в России воспринимается как предвестие расцвета «Царства духа», прежде которого нужно умереть. Переход в качественно иное состояние осуществляется через смерть, здесь закономерно возникает мотив евангельского семени: «Так
семя, дабы прорасти, / Должно истлеть. / Истлей, Россия, / И царством духа расцвети!». «Расцвети» перекликается с финальными строками «Неопалимой Купины» В. Соловьева: «И Купиной Неопалимой / Израиль в мире расцветет».
Знаменательно здесь и стихотворение «Потомкам», где слово «преосуществление» употребляется по отношению к человеку, в чем прослеживается взаимосвязь преображения человека и пространства, а также проявляется значение образа Неопалимой Купины как явления божественного в человеческом: «.мы поняли, что каждый / Есть пленный ангел в дьявольской личине, / В огне застенков выплавили радость / О преосу-ществленьи человека.». Подобный же смысл прослеживается в стихотворении «Из бездны»: «Пусть бесы земных разрух / Клубятся смерчем огромным - / Ах, в самом косном и темном / Пленен мировой дух! / Бичами страстей гонимы - / Распятые серафимы / Заточены в плоть: / Их жалит горящим жалом, / Торопит гореть Господь». Об этом же Волошин пишет в «Автобиографии»: «"Каждый человек есть ангел в дьявольской личине" -надо только уметь приподнять эту личину. Делается это легко: молитвой за человека»18.
Итак, образ Неопалимой Купины генерирует в себе следующие смыслы: явление божественного в материи, преображение пространства и человека, время распутий, поисков верного пути и вера в то, что земля обетованная будет достигнута.
Таким образом, заглавие, получая опору в тексте, порождает множество значений и актуализирует свои внетекстовые культурно-исторические и литературные связи, становится структурной основой книги и развертывающейся авторской концепции, конденсированно выраженной в заглавии. Это тот случай, когда заглавие может быть определено как «свернутый текст»19. Подключая «авторский текст к тексту-источнику», оно не только расширяет и углубляет содержание книги, «но и указывает на конструктивную роль цитаты» в организации отдельных стихотворений20.
Исследование выполнено в ИМЛИ РАН за счет гранта Российского научного фонда (проект № 14-18-02709).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ВолошинМ.А. Полное собрание сочинений: в 13 т. Т. 1. М., 2003.
2 Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992. С. 92.
3 Лопухин А.П. Толковая Библия. Т. 1. СПб, 1904. С. 283.
4 Стихотворения Владимира Соловьева. Изд. 5-е. М., 1904. С. 74.
5 Соловьев В.С. Смысл любви // Соловьев В.С. Собрание сочинений: в 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 540.
6 БлокА.А. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Л., 1960. С. 182.
7 БлокА.А. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Л., 1960. С. 185.
8 Розенблюм Л. «Да, так диктует вдохновенье» (явление Христа в поэме Блока «Двенадцать») // Вопросы литературы. 1994. № 6. С. 118-152.
9 Vroon R. Cycle and History: Maximilian Voloshin's "Puti Rossii" // Scando-slavica. 1985. Vol. 31. Р. 69.
10 Волошин М.А. Святой Серафим // Волошин М.А. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 2. М., 2004. С. 116.
11 Мазунин А.И. Три стихотворных переложения «Жития» протопопа Аввакума // Труды отдела древнерусской литературы. Т. XIV. М.; Л., 1958. С. 410.
12 Волошин М.А. Пути Эроса // Волошин М.А. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 6. Кн. 2. М., 2008. С. 213.
13 Соловьев В.С. Красота в природе // Соловьев В.С. Собрание сочинений: в 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 353.
14 Соловьев В.С. Красота в природе // Соловьев В.С. Собрание сочинений: в 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 358.
15 МагомедоваД.М. Автобиографический миф в творчестве А. Блока. М., 1997. C. 175-178.
16 Волошин М.А. Россия распятая // Волошин М.А. Стихотворения; статьи; воспоминания современников. М., 1991. С. 330.
17 ЯковлевМ.В. Образ Богоматери в поэзии М.А. Волошина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. № 6 (24). Ч. 2. С. 218.
18 Волошин М.А. Автобиографии // Волошин М.А. Полное собрание сочинений: в 12 т. Т. 6. Кн. 2. М, 2008. С. 235.
19 Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992. С. 92-93.
20 Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992. С. 90-91.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Rozenblyum L. «Da, tak diktuet vdokhnoven'e» (yavlenie Khrista v poeme Bloka "Dvenadtsat") ["Yes, that dictates the inspiration" (Mysterious of Christ in Blok's Poem "Twelf")]. Voprosy literatury, 1994, no. 6, pp. 118-152. (In Russian).
2. Vroon R. Cycle and History: Maximilian Voloshin's "Puti Rossii". Scando-slavica, 1985, no. 31, pp. 69. (In English).
3. Yakovlev M.V. Obraz Bogomateri v poezii M.A. Voloshina [Image of Blessed Virgin in M.A. Voloshin's Poetry]. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki, 2013, no. 6 (24), part 2, p. 218. (In Russian).
(Articles from Proceeding and Collections of Research Papers)
4. Mazunin A.I. Tri stikhotvornykh perelozheniya "Zhitiya" protopopa Avvakuma [Three Poetic Transcriptions of the Avvakum's "Life"]. Trudy otdela drevnerusskoy literatury [Proceedings of the Department of Old Russian Literature]. Vol. 14. Moscow; Leningrad, 1958, p. 410. (In Russian).
(Monographs)
5. Fomenko I.V. Liricheskiy tsikl: stanovlenie zhanra, poetika [Lyrical Cycle: The Emergence of the Genre, Poetics]. Tver, 1992, p. 92. (In Russian).
6. Magomedova D.M. Avtobiograficheskiy mif v tvorchestve A. Bloka [The Autobiographical Myth in A. Blok's Works]. Moscow, 1997, pp. 175-178. (In Russian).
7. Fomenko I.V. Liricheskiy tsikl: stanovlenie zhanra, poetika [Lyrical Cycle: The Emergence of the Genre, Poetics]. Tver, 1992, pp. 92-93. (In Russian).
8. Fomenko I.V Liricheskiy tsikl: stanovlenie zhanra, poetika [Lyrical Cycle: The Emergence of the Genre, Poetics]. Tver, 1992, pp. 91-92. (In Russian).
Анастасия Станиславовна Тинникова - аспирант Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.
Научные интересы: история и поэтика русской литературы Серебряного века. E-mail: [email protected]
Anastasia Tinnikova - Post-graduate student of Gorky Institute of World Literature, Russian Academy of Sciences.
Research interests: history and poetics of the Russian literature of the Silver Age. E-mail: [email protected]
