Структурные проблемы новой модели роста российской экономики Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

148

СТРУКТУРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ НОВОЙ МОДЕЛИ РОСТА РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ STRUCTURAL PROBLEMS OF A NEW MODEL OF GROWTH OF THE RUSSIAN ECONOMY

В статье рассмотрены основные структурные проблемы, препятствующие или ограничивающие возможности российской экономики перейти к новой модели экономического роста. Исследуется структура инвестиций в технологическое обновление, перемещение ресурсов между секторами экономики с обоснованием структурной политики, нацеленной на изменение указанных параметров. Дается прогноз по инвестициям в новые технологии, если инструменты структурной политики влияют на выравнивание рисков ведения хозяйственной деятельности в секторах российской экономики. Приводится сценарное

О.С. СУХАРЕВ

Главный научный сотрудник Института экономики РАН, д.э.н., профессор

O.S. SUKHAREV

Chief researcher of the Institute of Economics, doctor of Economics, Professor

АННОТАЦИЯ

изменение темпа роста в зависимости от наращения факторов капитала и труда. ABSTRACT

The paper discusses the basic structural problems that impede or Limit the ability of the Russian economy to switch to a new model of economic growth. The structure of investments in technological renewal, the movement of resources between sectors of the economy with the justification of structural policies aimed at changing these parameters is investigated. It gives a forecast on investments in new technologies, if the structural policy instruments affect the leveling of the risks of doing business in the sectors of the Russian economy. An assessment is made of the changes in risks in the sectors, affecting the profitability of the sectors and affecting the movement of resources. Moreover, this circumstance is embellished as the main condition for the structural policy of the new growth model for Russia.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Структура экономики, инвестиции, структурная политика, экономический рост, риск, новые технологии. KEYWORDS

Economic structure, investment, structural policy, economic growth, risk, new technologies.

Экономический рост в России давно уже является актуальной повесткой дня. Начиная со второй половины 2012 года сначала наблюдалось неуклонное снижение темпа роста квартал к кварталу, затем в 2015-2016 гг. возникла рецессия, и в 2017-2018 гг. темп роста не удалось вывести за отметку, превышающую 2%. Для российской экономики указанного периода можно выделить следующие два момента, отличающие ростовую динамику. Во-первых,

150

по вкладу в темп роста среди экономических секторов (обработка, сырьевой, трансакционный) лидировал трансакци-онный сектор. Во-вторых, по вкладу в темп роста компонент ВВП по расходам основной вес приходился на валовое потребление.

Нужно отметить, что начиная с 2013 по 2016 год наблюдался абсолютный спад инвестиций — инвестиционный кризис. Поэтому закономерным выглядит необходимость стимулирования инвестиций с целью увеличения вклада валового накопления в темп экономического роста. Вместе с тем в 2017 году и в первые два квартала 2018 года вклад в темп роста валового потребления и накопления был практически одинаковым. В экономических дискуссиях утверждается, что необходимы инвестиции, что именно это условие составит основу для новой модели роста российской экономики. Однако следует заметить, что инвестиции — это часть валового продукта страны, причем не самая большая, в отличие от валового потребления. В связи с этим, чтобы вклад инвестиционных расходом стал большим вкладом в темп роста валового потребления, требуется существенно увеличить темп роста самих инвестиций. При имеющихся институциональных ограничениях, а также не самом хорошем состоянии объектов инвестирования, существенное увеличение темпа роста инвестиций при увеличении их доли в ВВП за счет, например, сокращения доли валового потребления представляется нереальным. Причина в том, что пять лет подряд снижалось валовое потребление вследствие отсутствия роста реальных располагаемых доходов населения. Это становится еще одним ограничением для существенного наращения инвестиций, хотя при значительном снижении процентной ставки (в том числе при увеличении

монетизации экономики) можно предположить рост как инвестиций, так и валового потребления.

Если наибольший вклад в темп роста российской экономики вносит трансакционный сектор, в рамках которого основное место занимают услуги, то качество роста детерминируется именно влиянием услуг. Исходя из этого, возникает задача изменения вклада секторов, то есть увеличение вклада в темп роста обрабатывающего и сырьевого сектора, что даст большую величину темпа роста, при том же вкладе трансационного сектора (в предположении, что его вклад не понизится).

Как видим, приведенные несколько соотношений являются выражением наличия структурных проблем развития российской экономики, которые накапливались и укреплялись десятилетиями, особенно за последние три десятилетия и в рамках модели роста 2000-х гг. Именно рост прежней модели возможен до 2%. Можно предположить, что с существенным напряжением для экономики, он возможен и большим темпом, скажем, в 3-4%, но как долго экономика сможет поддерживать такой темп роста — остается вопросом.

Для получения иной динамики требуется проведение структурной политики, которая бы приводила не только к изменению сложившихся пропорций между компонентами ВВП и секторами, но и вкладом этих компонент и секторов в темп экономического роста. Иными словами, стимулирования инвестиций недостаточно, важно то, в какие области и каким образом будут распределяться инвестиции, так как именно это обстоятельство закладывает основу перспективного роста, его качество. Кроме того, институциональные формы инвестиционной политики также имеют значение [1].

152

Дискуссия о том, можно ли обеспечить ускорение экономики при структурной перестройке экономики, велась давно, причем с новой силой в конце 1980-х гг. в СССР [2, 5]. Однако нужно заметить, что только если модификация экономической структуры придает ее элементам новые темпы вместе с изменением доли этих элементов, возможна положительная связь между динамикой экономики и изменением ее структуры.

Неоклассическая экономика длительное время не рассматривала структурную политику как правительственный инструмент воздействия на экономику, полагая, что саморегулируемые рынки сформируют ту структуру, которая отражает соотношение совокупного спроса и предложения в экономике, а стремление к равновесию даст нужную эффективность в распределении и ресурсов и доходов. Изучение структурных сдвигов не входило и в задачу теории роста [6]. Даже сегодня, когда очевидно влияние инициируемых правительством институциональных коррекций и технологических сдвигов на развитие экономики, тем не менее приводятся данные, что в развивающихся странам распределение ресурсов между отраслями (секторами) уже не рассматривается как структурная политика [3]. Одновременно, структурная политика сводится к созданию бизнес-среды, инвестиционному климату, институциональным изменениям, повышению экономической активности в секторах хозяйства либо технологической области, а также росту социальных инноваций [3]. Трудности в измерении состояния среды, климата, активности делают предлагаемые меры воздействия весьма расплывчатыми, уводя от важной структурной проблемы соотношения секторов и видов деятельности в экономике, что опреде-

ляет режим и эффективность использования имеющихся ресурсов.

Поэтому подлинное содержание структурной политики, на наш взгляд, сводится к обоснованному формированию секторальной, региональной, технологической, институциональной структуры с тем, чтобы придать новую динамику и качество экономического развития. В связи с этим у структурной политики имеются три измерения:

• формирование (создание) абсолютно новых секторов технологической деятельности (новых производств, ресурсов, инфраструктуры);

• повышение эффективности уже функционирующей секторальной структуры;

• изменение конкретных экономических структур (доходов, спроса, технологий, фондов, инвестиций и т.д.).

Как видим, какой бы вариант не предполагала структурная политика, суть ее сводится к тому, чтобы обнаружить источники (ресурсы) развития и задействовать их. Следовательно, без управляемых воздействий на распределение ресурсов между секторами и видами деятельности осуществить это становится проблематично, как и обеспечить рост иного качества и динамики, не изменяя соотношение вклада секторов и компонент ВВП по расходам.

Источник ресурсов на новую модель роста российской экономики демонстрирует таблица, где отражен профицит федерального бюджета 2019-2021 гг., пополнение Фонда национального благосостояния.

Обычно, когда ищут источники развития, принято обращаться к возможностям бюджета, которые действительно имеются для того, чтобы финансировать развитие (таблица). Вместе с тем значительные ресурсы сосредоточены

154

в секторах экономики, причем наличие основной структурной проблемы функционирования российской экономики обеспечивает избыточность ресурсов в одних секторах и острый дефицит — в других секторах.

Та бл и ца

Параметры трехлетнего бюджета РФ и вывод средств в ФНБ

2019 2020 2021

Доходы бюджета, трлн руб. 19,969 20,219 20,978

Расходы бюджета, трлн руб. 18,037 18,994 20,026

Инфляция, % 4,3 3,8 4,0

Профицит бюджета, % ВВП 1,8 1,1 0,8

Величина профицита, трлн руб. 1,93 1,22 0,95

Фонд национального благосостояния ФНБ, трлн руб. (нач. года) 3,818 7,9 11,476

ФНБ, % ВВП 3,6 7,1 9,7

Источник: Бюджет РФ

Под основной структурной проблемой развития российской экономики понимается соотношение риска ведения хозяйственной деятельности и доходности этой деятельности в каждом из трех секторов: обработке, сырьевом и трансак-ционном (см. рис. 1). Как видим, наиболее высокодоходные секторы характеризуются явно меньшим риском, наименее доходные — явно более высоким (в среднем более чем в два раза) риском. Это обстоятельство выступает «структурным условием» для того, чтобы высокодоходные и низкорискованные секторы получали несравнимо больший ресурс.

Чтобы изменить ситуацию, необходимо изменить соотношение риска и рентабельности секторов (причем последние параметры могут быть связаны). На рис. 2 приведено, как

изменение риска в обработке повлияет на перелив капитала и труда в этом секторе [4]. Прилив капитала возрастет, отток труда существенно понизится. К 2018 году в России наблюдалась ситуация, когда обработка продолжала терять капитал и что важно — труд. При этом производительность труда ощутимо не росла, уровень технологичности был низок и не возрастал. Изменение риска в обработке дает возможность этому сектору развиваться, улучшить качество функционирования и со временем — вклад в общий темп роста.

Рентабельное» проданных товаров, продукции (ртбот, услрт! % Урисвьрановднент^фпишу^шштнтиб.

Рис. 1. Доходность (слева) и риск (справа) секторов экономики РФ

Как минимум это создает условие для новой динамики экономики, причем методы понижения риска связаны не только со страхованием (хеджированием) рисков, что при условии неразвитости страхового сектора для России выглядит слабо актуальным, в правительственных гарантиях по программам развития, национальным проектам, повышению степени их согласования и выделению ресурсов на технологическое обновление в рамках этих проектов. Возможный риск потерь при реализации инноваций должен иметь некую компенсацию. Кроме того, расширение доступности кредита для обрабатывающего сектора также вы-

А

ступает своеобразным инструментом демпфирования риска (проработки требует весь набор возможных инструментов). Помимо этого, важно не снижать, а относительно повысить уровень риска в трансакционном секторе, особенно в части финансовых и других спекуляций, предоставления «спекулятивных услуг».

Пфелив каптала в обрабашвающеы секторе:

Рис. 2. Перемещение капитала (слева) и труда (справа) при снижении риска в обработке (на 10, 30 и 50% от исходного)

Для проведения структурной политики важно учитывать, каким образом распределяются инвестиции. Если имеется цель стимулирования технологического обновления, то инвестиций в старые и новые технологии1 как раз воплощают достижение этой цели. На сегодня в России инвестиции в старые технологии на порядок превосходят инвестиции в новые технологии, причем в трансакционном и сырьевом секторах риск инвестирования и в те и другие технологии в среднем в 2-3 раза ниже, чем в обрабатывающем секторе. При этом инвестиции в старые технологии трансакци-онно-сырьевого сектора более чем в два раза превосходят инвестиции в старые технологии обрабатывающего секто-

1 Под новыми понимаются вновь созданные передовые технологии, под старыми - уже используемые (статистический учет таких технологий ведется Росстатом).

ра. Проблема реализации новой модели роста при проведении обоснованной структурной политики, воссоздающей эту модель, сводится не просто к тому, чтобы увеличить инвестиции или норму накопления2, а к тому, чтобы с учетом чувствительности секторов к инвестициям в новые и старые технологии изменять структуру инвестиций, обеспечивая технологическое обновление.

Проведенные расчеты показывают (см. рис. 3), что, изменяя только риск в обработке (до 50%), возможно существенно, на 10%, увеличить инвестиции в новые технологии [4]. Кроме того, как было показано выше, перемещение капитала и труда произойдет в сторону обрабатывающих секторов, что выступает добавочным ресурсом для их развития.

. Инвестиции в новые технологии в обрабатывающем секторе:

о. исходные, расчет при г1 - 10%, г1 - 30%, г1 - 50%, млн. руб.

Рис. 3. Инвестиции в новые технологии, при снижении риска в обработке на 10, 30 и 50% соответственно (при неизменности иных условий)

2 Известны примеры из экономической истории разных стран (в частности, СССР), когда высокая норма (превосходящая 25%) накопления не уберегала от снижения темпа роста.

158

Разумеется, на структуру инвестиций имеют сильное воздействие институциональные ограничения, которые принять во внимание в проводимых расчетах не всегда возможно. Вместе с тем, учитывая необходимость создания эффективного рынка кредитования обрабатывающего сектора, правила кредитования не должны увеличивать трансакци-онные издержки, а банки должны иметь стимулы размещать свой капитал в реальном секторе экономики. Именно такой институциональный механизм будет приводить к эффективному использованию капитала и труда в обработке, увеличивая вклад этого сектора в общий темп роста. Причем высокотехнологичные секторы нуждаются в кредите не менее, чем традиционные производства, отдельные элементы которых встраиваются в воспроизводственный контур секторов высоких технологий. По этой причине задача развития обрабатывающих секторов может решаться только системно. Если скудные ресурсы распределяются только на прорывные направления, без учета того, в какое состояние приходят при отсутствии должного ресурса даже на текущее функционирование традиционные секторы, то уже внутри обрабатывающего сектора будут созданы диспропорции, в дальнейшем способные затормозить развитие приоритетных секторов. В связи с этим требует решения задача макроструктурного содержания, а именно: дать обработке ресурс в виде капитала и труда, с перспективой расширения и укрепления внутренних рынков средств производства, промышленных товаров и потребительских серий. Одновременно это и будет политикой замещения импорта и даже создания «цифровой экономики», для которой нужна база в виде отечественных средств производства — продукция микроэлектроники.

На рис. 4 показана возможная динамика валовой добавленной стоимости России при различных сценариях увеличения капитала (оценивался по основным фондам) и труда [4].

Темп роста ВДС России при изменении капитала и труда, %

у исходный —•— у расчет при К + 5% и 1_ + 5%

—•— у расчет при К + 10% и L + 10% —•— у расчет при К + 15% и 1_ + 15%

Рис. 4. Варианты темпа роста экономики России для различных сценариев наращения капитала и труда

Обозначение капитала — К плюс — означает увеличение капитала в заключительный год прогноза (2021), то есть запись К+5 нужно читать так, что в 2018 величина капитала возрастает на 2%, в 2019 — на 3%, в 2020 — на 4% и в 2021 году, соответственно, на 5%. Именно такой рост фактора, включая и фактор «труд» даст в 2020 превышение роста ВДС России 3%, а к 2021 году даже 5%. Конечно, подобные сценарные прогнозные оценки не учитывают изменяемой силы институциональных ограничений. Тем не менее полезность их в том, что они показывают общий вектор структурных воздействий на экономику, а именно то, что факторные соотношения, обеспечивающие определенный темп роста, таковы, что для ускорения темпа нужно нара-

160

щивание капитала и труда. Причем при постановке задачи индустриализации, чтобы развивалась обработка, создавая основу будущего роста, требуется перераспределение ресурсов в пользу этого сектора.

Рис. 4 подтверждает еще один важный вывод, что при сохранении экономической политики, если структурные воздействия на экономику не будут содержательными, экономический рост в России по темпу будет продолжать оставаться в районе 2%, может быть, с отдельными превышениями к 2021 году и далее. Используемые официальные прогнозы практически подтверждают этот вывод, как и то, что релевантных структурных изменений российской экономики не планируется. Данное обстоятельство выступает самым важным ограничителем роста экономики, а тезис о том, будто в развивающихся странах структурная политика, сводимая к распределению ресурсов, не дает эффекта [3] при перенесении его на Россию, как показывают количественные оценки, не имеет оснований. Во-первых, подорвана ресурсная база развития обработки, сложившееся «структурное соотношение» по риску и рентабельности таково, что одни секторы получают ресурс в избыточном количестве, другие имеют дефицит. Без изменения этого соотношения поиском добавочных ресурсов из имеющихся резервов ситуация вряд ли может быть изменена. Добавочные источники не в состоянии изменить «структурное соотношение», здесь нужны воздействия на сами секторы, причем макроэкономические и институциональные, касающиеся и банковской системы.

Так же расчетами подтверждается, что снижение риска в обработке на 50% на интервале 2007-2016 гг. обеспечило бы элиминирование кризиса 2009 и 2015-2016 гг. Для

2009 года темп роста снизился бы к нулю, а в 2015-2016 гг. был бы положительным — в среднем выше 2%.

Тем самым структурная политика, ориентированная на выравнивание риска в секторах и их доходности, должна быть направлена на обеспечение устойчивого темпа роста. Если бы она проводилась в том ключе, который здесь рассмотрен, глубина кризисов была бы меньше, колебания темпа роста — менее значительными, рост стал бы более устойчивым [4].

Учитывая, что в России основной капитал высоко изношен по многим направлениям деятельности, решение проблемы его замены, причем на базе создаваемых в стране средств производства — выступает основным направлением структурной политики.

Нужно заметить, что для российской экономики на официальном уровне предлагается так называемая сберегательно-инвестиционная модель, которая, на взгляд автора, имеет малые шансы на успех по следующим причинам.

Во-первых, в рамках такой модели предполагается относительно высокая процентная ставка3, которая позволяет аккумулировать сбережения, но одновременно именно высокая цена кредита лишает обработку необходимого кредитования (инвестирование за счет собственных средств предприятий).

Во-вторых, инвестирование зависит от состояния и способности объектов принять и освоить инвестиции. Исходное состояние фондов и низкая величина стоимости труда, как ни парадоксально, но ограничивают инвестиции, хотя на первый взгляд плохое состояние фондов должно мотивиро-

3 Нужно отметить, что ЦБ РФ за последний месяц 2018 года повысил ставку дважды: с 7,25 до 7,5, а затем и до 7,75 процентных пункта.

вать их замену. Однако этого не происходит в силу «развития притык», когда собственных средств хватает только на пополнение оборотных средств, а механизмы обеспечения обработки деньгами, по сути, отсутствуют. Кроме того, низкая стоимость труда затрудняет процесс технологического обновления, мотивы для которого существенно сильнее при условии высокой стоимости труда (в этом случае технологии вытесняют труд).

В-третьих, использование сбережений связано с эффективность финансовых институтов. Если не рассматриваются источники ресурсов, сосредоточенные в самих секторах, то привлечение сбережений и трансформация их в инвестиции произойдет так, что трансакционные и сырьевые секторы получат в четыре раза и больше, как это было до сих пор (см. рис. 5).

Отношение ^гаестиций в основной ^шггал ■фмсжционно-сырьевого сектора к обрабатывающему сектору

6

2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017

Рис. 5. Соотношение инвестиций в основной капитала трансакционно-сырьевого сектора к обрабатывающему, раз, 2005-2017 гг. (рассчитано по данным Росстата)

В-четвертых, развитие инвестиционного сектора при высокой норме накопления и сбережений не предотвращает снижения темпа роста, как и не гарантирует высокого роста самого по себе, так как перенакопление4 (избыточность капитала) оборачивается проблемами с валовым потреблением. Снижение потребления на следующем шаге развития тормозит инвестиции. Еще в 1957 года проф. А.Н. Байков в своей лекции «Советский опыт инвестиционной политики в отношении к общей стратегии развития» [1] утверждал, что в условиях низкого уровня жизни эффективные инвестиции не совершаются, причем рынки капитала дают сбой. При советской индустриализации был введен налог с оборота, но весь сбор шел на перспективную индустриализацию. Кроме того, сбережения населения были привлечены посредством Государственных займов, причем короткие кредитные операции осуществлялись Государственным банком, а специальные кредитные учреждения5 аккумулировали долгосрочный кредит, позволяя развернуть длительные кредитные линии для промышленности. Какие-либо действенные аналоги таких институтов либо отсутствуют, либо не работают должным образом в современной России [1, с. 59].

В-пятых, в макроэкономическом смысле сберегательно-инвестиционная модель не видит «структурных деталей», которые настолько значимы, что могут полностью опреде-

4 Эффект перенакопления капитала характерен только для советской экономики. В царский период и в постсоветской России — обнаруживается явный дефицит капитала. Как видим, это становится своеобразной исторической характеристикой экономического развития России. Кстати, В.А. Базаров отмечал, на примере «затухающей кривой», что с вовлечением большинства факторов в рост, по мере их исчерпания, темп роста будет снижаться. Это обнаруживала советская экономика в период индустриализации, но это характерно и для современной российской экономики — стандартной политики роста.

5 Им давалось право выделять государственные субсидии (из бюджета), причем в них же размещались амортизационные фонды промышленности.

164

лить эффективность инвестиций. Например, инвестиции в новые технологии могут понижать общий технологический уровень экономики. В связи с такой чувствительностью явно требуются институциональные коррекции, как и кратное наращивание инвестиций в новые технологии не за счет отвлечения инвестиций от уже используемых технологий.

Чтобы преодолеть указанные ограничения, в рамках структурной политики, помимо рассмотренных вариантов, будет полезно предпринять следующие меры:

1) разработать инвестиционные проекты строительства новых заводов и секторов6 деятельности (высокотехнологичных), осуществляя инвестирование из средств специальной части федерального бюджета, привлекая возможности государственных корпораций, государственных банков, создающих «длинные» деньги в экономике. Задача здесь не просто обеспечить некие проекты, а создать взаимосвязанные внутренние рынки средств производства и контролировать их. Участие частного капитала в этом случае возможно и даже необходимо, но в такой доле и на таких условиях, чтобы данные секторы и рынки сохранялись7;

2) для решения комплекса задач первого пункта потребуется привлечение патентной базы России, а именно — продажа частнику новейших технологий (патента) с условием развертывания производства по этой технологии, защищенной патентом;

6 Аналог существует в виде мегапроектов, национальных проектов, но с повторяющимися ошибками, что и в федеральных целевых программах, когда выделяемые ресурсы подчинялись принципу только на проект, а на обновление фондов. На переобучение средств обычно не хватало, и уровень согласования программ был низкий.

7 Понадобится установить правило распределения прибыли и все вложения, включая государственные инвестиции, осуществлять на возвратной основе.

3) стимулировать банки размещать капитал в производстве при введении дифференцированной процентной ставки по кредитованию самих банков (ключевая ставка), а также норме резервирования. В случае, когда кредитный портфель банка содержит значительный объем кредитов спекулятивных видов деятельности, условия для такого банка должны быть хуже, нежели для такого, который кредитует производство. Норма обязательного резервирования и ключевая ставка должны быть выше для банков, которые втянуты в спекулятивную игру на рынке. Причем если банки начнут повышать ставки по кредитам и ограничивать сроки предоставления кредитов, данный подход должен охватить и подобные реакции банка, желающего сохранить норму прибыли и свою очень большую рентабельность (относительно иных секторов).

Макроэкономическая политика должна содержать меры структурного характера, влиять на риск ведения бизнеса в секторах и доходность, тем самым определяя характер размещения ресурсов. В противном случае, без структурных воздействий, будет складываться именно та хозяйственная система, которая оформилась к 2008-2010 году — сырьевой модели экономики, исчерпывающей саму себя.

Таким образом, преодоление структурных проблем составляет суть согласования всех инструментов экономической политики, которые интегрально способны обеспечить увеличение доли обрабатывающего сектора в экономике и вклада этого сектора в темп экономического роста, и это составляет главное направление в приобретении новой модели роста российской экономики. В противном случае модель роста будет оставаться прежней, рост по темпу невысокий, не выше 2-3% (в лучшем случае) с перманентной возможностью кризисной динамики.

Библиографический список

1. Байков А.Н. Советский опыт инвестиционной политики в отношении к общей стратегии развития // Из истории экономической мысли и народного хозяйства России. Сб. научных трудов. Вып. 4 - М.: ИЭ РАН, 2005 - С. 51-66.

2. Сорокин Д.Е., Сухарев О.С. Структурно-инвестиционные задачи развития экономики России // Экономика. Налоги. Право. 2013. — № 3. — С. 3-15.

3. Структурная политика в России: новые условия и возможная повестка// науч. рук. Е.Г. Ясин. — М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2018. — 32 с.

4. Сухарев О.С., Ворончихина Е.Н. Стратегия индустриализации экономики. Исследование структуры экономического роста и технологического обновления. — М.: Ленанд, 2019 — 320 с.

5. Яременко Ю.В. Приоритеты структурной политики и опыт реформ. — М.: Наука, 1999 — 414 с.

6. Gabardo F.A., Pereima J.B., Einloft P. The incorporation of structural change into growth theory: A historical appraisal // EconomiA, Vol. 18, Issue 3, 2017, pp. 392-410.

List of References

1. Baykov A.N. The Soviet experience of investment policy in relation to the overall development strategy // From the history of economic thought and the national economy of Russia. Sat scientific papers. Issue 4 - M.: IE RAS, 2005 - P. 51-66.

2. Sorokin D.E, Sukharev O.S Structural and investment objectives of the development of the Russian economy // Economy. Taxes Law, 2013, N 3. - p. 3-15.

3. Structural policy in Russia: new conditions and a possible agenda // scientific. hands E.G. Yasin - M.: Publishing House of the Higher School of Economics 2018 - 32 p.

4. Yaremenko Yu.V. Structural policy priorities and reform experience. M.: Science, 1999 - 414 p.

5. Gabardo F.A., Pereima J.B., Einloft P. Historical Appraisal // EconomiA, Vol. 18, Issue 3, 2017, pp. 392-410.

Сухарев Олег Сергеевич — главный научный сотрудник ИЭ РАН, доктор экономических наук, профессор, www.osukharev.com, 117418 Москва, Нахимовский проспект, 32

Sukharev Oleg Sergeevich - Chief Researcher of the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economics, Professor, www. osukharev.com 117418 Moscow, Nakhimovsky Prospect, 32