CC BY
54
УДК 316.334.52 ББК С55.6 + С73(2Р5)
М.Г. Ганопольский
СТРУКТУРА РАССЕЛЕНИЯ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ОБЩНОСТИ
Открытие уникальных по своим запасам месторождений нефти и газа, расположенных на севере Тюменской области, вызвало настоящую экспансию огромных труднодоступных территорий, привело к их заселению в течение жизни одного поколения. Отличительной особенностью такого массированного освоения было внедрение индустрии в географическую среду напрямую, десантным способом, без значимых социальных опосредова-ний. Люди, приехавшие на Тюменский Север на волне добровольного массового порыва, ощущали себя в первую очередь участниками трудового процесса, членами производственного коллектива, наконец, жителями ведомственного поселка. А если и земляками, то лишь по месту рождения или жительства на Большой земле. Технологические цепочки производства и соответствующие им способы организации людей, вовлеченных в трудовой процесс, распространялись на большинство сфер их жизнедеятельности. По образу и подобию производственных технологий создавалась система отбора и первоначальной адаптации мигрантов, соответствующий облик приобретала социально-бытовая инфраструктура. Тем самым и демографический фактор, несмотря на массовый и во многом стихийный приток людей, был подчинен индустриальной схеме освоения, «прописан» в индустриальных координатах. Все это задавало особую направленность вектора социального развития региона: от индустриальной организации — к общности [1].
Вместе с тем индустриальное освоение на основе добывающих отраслей промышленности в стационарном режиме с многолюдным характером производства потребовало, во-первых, обживания территории, а значит, расселения на ней, а во-вторых, постепенной замены формальных (техничных) уз сцепления популяции живыми человеческими связями. Поэтому первоначальная схема исследования стала нуждаться в модификации по крайней мере в двух направлениях: 1) от организации — к общности через коммуникацию; 2) от персонала организаций — к населению, а от него — к общности (через систему расселения). Отсюда и необходимость специального исследования схем расселения как на локальном уровне, где они топологически уподобляются схемам производства и управления, так и на региональном, где развитая структура расселения выполняет специфическую протосоциальную функцию. Собственно говоря, данный вывод и был положен в основу рабочей гипотезы исследования.
В связи с этим были проанализированы современные подходы к изучению социально-территориальных сообществ. Как и следовало ожидать, двойственный характер изучаемого объекта отразился на «ведомственной принадлежности» этих подходов. Часть из них традиционно находится в русле географической науки, некоторые тяготеют к социологии (хотя пространственная социология по-настоящему еще не конституировалась); и все же большинство подходов так или иначе сочетают в себе специфические черты обеих наук.
В экономической и социальной географии поселенческие сообщества рассматриваются, как правило, в рамках двух теоретических комплексов: 1) территориальной организации общества и 2) географии населения. В первом случае территориальная общность людей (ТОЛ) является центральным звеном как структурной, так и функциональной моделей территориальной общественной системы (ТОС) [2]. Во втором она становится не только основным объектом исследования, но и претендует на роль базового фактора в социальном районировании страны [3,4].
Особенностью географических исследований ТОЛ последнего времени стала артикуляция социального аспекта их становления и развития [5]. Предпринимаются шаги по разработке оригинального социально-территориального подхода, сближающего позиции географии, социологии и региональной экономики в комплексном исследовании социальной и хозяйственной жизни данных сообществ [6]. Да и сами ТОЛ при таком подходе чаще всего именуются социально-территориальными общностями (СТО). К сожалению, расселенческий аспект, хотя и присутствует в перечне признаков, характеризующих СТО, представлен здесь не как определяющий и организующий, а как один из многих. Более того, соотношение социальной структуры общности и структуры ее расселения в данном подходе даже не намечено.
Что касается отечественных социологических подходов, то в них нет единства как в части выбора масштаба изучаемого социально-территориаль-ного объекта, так и в плане избираемой методологии. В исследованиях новосибирской экономикосоциологической школы, руководимой в свое время Т.И. Заславской, это были, как правило, группы близлежащих сельских поселений. Сотрудничество же с экономгеографами-руралистами (С.А. Ковалев, А.И. Алексеев и др.) позволяло сочетать экономические и социологические методы с элементами пространственного анализа [7]. В последнее
Прикладные аспекты социологических исследований
время представители данной школы, отчасти продолжая данную традицию, а отчасти опираясь на работы американских социологов — исследователей community, основное внимание сосредоточили на небольших городах или же компактных сообществах в составе крупных городских агломераций [8].
Более обширные поселенческие образования (группы административных районов и даже областей) стали предметом рассмотрения в социологии расселения—отрасли знания, заявленной более четверти века тому назад, но так и не получившей должного развития. Вначале данное направление было нацелено на рассмотрение закономерностей развития и функционирования города и деревни как целостных социальных систем. На смену им пришли вопросы агломерации, конурбации и последующего объединения систем поселений в СТО. Инициатор разработки данной проблематики М.Н. Меже-вич справедливо отмечал, что понятие «расселение» отражает весь социально обусловленный пространственный комплекс условий жизнедеятельности людей, а также диспропорции в их территориальном распределении, определяющие социальные различия общественных групп и слоев, и поэтому является категорией социологии [9]. Но удивительно, что пространственная структура расселения, которая в концентрированном виде содержит эту информацию, а кроме того, посредством транспортных и иных коммуникаций определяет возможность развития общностных начал, не стала для социологии расселения предметом особого внимания и специального рассмотрения.
Таким образом, анализ существующих подходов показал, что эвристический потенциал структуры расселения как особого теоретического конструкта используется в них явно недостаточно. Не прояснены связь и взаимодействие в рамках общности структуры расселения и социальной структуры, что особенно важно для динамично развивающихся регионов, возникших в результате нового индустриального освоения.
Апробация рабочей гипотезы в своей инструментальной части опиралась на изучение структуры расселения Тюменской области и включала решение следующих задач:
— выявлен генезис основных топологических элементов структуры расселения;
— на основе центрографических методов изучена динамика «демографического наступления» в ходе индустриального освоения территории;
— построена исходная модель опорного каркаса расселения и ряд ее версий (применительно к решению различных прикладных задач);
—- проведен сопоставительный анализ этапов формирования узловых элементов каркаса и стадий развития его отдельных линейных элементов, а также всей транспортной сети в целом;
— составлен перечень количественных и качественных характеристик взаимодействия социального развития общности и системы расселения, а на его основе комплекс признаков для оценки влияния структур расселения на общностные процессы.
Качественная интерпретация полученных при этом результатов позволила сделать следующие выводы.
1. Отличительной особенностью сформировавшейся в Тюменской области структуры расселения является наличие в ее генезисе уникального сочетания двух топологически различных способов колонизации: традиционного для Сибири маршрутнокаркасного освоения и территориального (площадного) фронтира, характерного для массированной экспансии. Последняя, как известно, стала итогом мощного индустриального наступления на нефтегазоносный Тюменский Север, спланированного и осуществленного по всем правилам крупной военной операции. При этом, если в социалъно-психоло-гическом ключе и в тане идеологии освоения оба способа дополняли друг друга и были практически неотделимы (пафос первопроходцев и первооткрывателей, романтика покорения суровой природы и т. д.), то в расселенческом аспекте картина выглядит иначе: маршрутно-каркасный способ характеризует региональный уровень освоения в целом; фронтир, понимаемый в данном случае как способ расширения границ освоения, проявляется преимущественно на локальном уровне (район отдельного месторождении или группы месторождений) [10].
2. Генетическая реконструкция системы расселения позволила выделить в ней своеобразные ло-кусы роста региональной популяции и ввести в научный оборот теоретический конструкт структура производства — расселения, адекватный ситуации нового освоения труднодоступных земель, когда топология расселения на локальном уровне становится проекцией организационно-технологической схемы добывающего производства. Благодаря этому можно понять, как развитие внутрипромысло-вой, а затем и межпромысловой сети производственных объектов и коммуникаций становится скрепляющим моментом при формировании локальных поселенческих сообществ, а последующее сооружение наземных линий грузового и пассажирского транспорта имеет дело с уже сформированными ячейками локального расселения. Таким образом, структуры производства — расселения — это своего рода клеточный уровень региональной общности, воспроизводящей в своем развитии особенности данных структур [11].
В итоге получила свое подтверждена гипотеза о структуре расселения региональной общности как особой протосоциальной структуре, формирующейся на основе технологической схемы нефтегазодобычи, но генетически предшествующей становлению социальной структуры региона.
186
Вестник ЮУрГУ, № 2(57), 2006
М. Г. Ганопольский
Структура расселения как основа формирования региональной общности
Полученные результаты, имея самостоятельное научное значение, выступают основой последующего отбора методов изучения расселенческих схем в их воздействии на общностные процессы.
Литература
1. Ганопольский, М.Г. Региональный этос: истоки, становление, развитие. — Тюмень : Изд-во СО РАН, 1998.
2. Воронин, В.В., Шарыгин, М. Д. Социально-экономическая география на рубеже тысячелетий (тео-ретико-методологические аспекты). — Самара : СГЭА, 1998, — 191 с.
3. Долинин, А.А., Бугаев, В.К., Шипунова, З.И. Проблемы методологии и методики исследования территориальных общностей в системе социального районирования // Социальная география в СССР. — Л., 1984, —С. 10—24.
4. Хорев, Б.С. Территориальная организация общества. — М., 1981. — 220с.
5.Ткаченко, A.A. Территориальная общность в региональном развитии и управлении. — Тверь : Изд-во ТГУ, 1995.
6. Яковлева, С.И. Инфраструктурные параметры организации социального пространства города // Социологические исследования, 2004, № 2 — С. 130—133.
7. Горяченко, Е.Е. Территориальная общность в изменяющемся обществе// Социальная траектория реформируемой России: исследования Новосибирской экономико-социологической школы. — Новосибирск : Наука, 1999. —- С. 499—534.
8. Горяченко, Е.Е., Литвинцева, М.В. Локальная территориальная общность в крупном городе (на примере Новосибирского Академгородка // Крупные города и вызовы глобализации. — Смоленск : Ойкумена, 2003. — С. 192—200.
9. Межевич, М.Н. Город: проблемы социального развития. — Л.: Наука, 1982.
10. Ганопольский, М.Г., Литенкова С.П. Тюменский фронтир (методологические заметки) // Вестник Тюменского госуниверситета. № 4. 2005. — С. 187—192.
11. Ганопольский, М.Г., Литенкова, С.П. Структура расселения в Тюменской области: особенности генезиса и перспективы развития // Известия РАН. Серия географическая. — 2005. № 3. — С. 56—62.
