CC BY
57
Литература
1. Балтанова Г. О жупеле «ваххабизма» или политической борьбе вокруг ислама // Время и деньги. - 1999. - 18 ноября.
2. Постнова В. Еще одно взятие Казани // НГ-религии. - 2002. - 4 марта.
3. Саматова А. Мусульманское духовенство Татарстана нацелилось на молодежь // Молодежь Татарстана. - 2011. - 11 авг.
«Ислам в современном мире», М, 2016 г., № 3, т. 12, с. 179-188.
Н. Романченко,
кандидат политических наук, эксперт Центра региональных исследований Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону)
СТРУКТУРА И СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Ключевые слова: исламизм, экстремизм, радикализация, террористические организации.
Рассматривая процесс радикализации деятельности террористических религиозно-политических организаций на Северном Кавказе, можно выделить три периода: имперский, советский и постсоветский.
В имперский период в ходе Кавказской войны XIX в. ислам в России приобретает политическую окраску, под знаменами имамов собираются значительные вооруженные формирования, ведущие бои с царской армией с целью создания и отстаивания исламского государства - имамата. После окончания войны открытое вооруженное противостояние горских народов переходит в скрытую форму борьбы с местными властями, в том числе и в форме абречества, пытающегося террористическими методами повлиять на местное управление и ставшее прообразом современного бандподполья.
В советский период отмечается тенденция создания официальных исламских организаций, деятельность которых под влия-
нием Германии, Великобритании и Турции, ориентированных на создание на Северном Кавказе подконтрольных государственных образований, приобретает радикальный политизированный характер, ведется скрытая борьба с советской властью. В условиях противоречий в официальных структурах традиционной исламской уммы мусульманскими странами Ближнего и Среднего Востока на Северном Кавказе распространяются идеи «чистого ислама», или «ваххабизма», призывающего к борьбе с «неверными» с целью создания исламского эмирата на территории Чечни и Дагестана1.
В начале постсоветского периода исламский фактор в Северо-Кавказском регионе выступает в качестве идеологической и организационной оболочки при реализации практических интересов заурядных сепаратистов, националистов, мафиозных структур и кланов, криминалитета, собранных под знамена радикального фундаментализма при организационной роли, финансовой и идеологической подпитке международного террористического движения. При этом исламистский экстремизм и исламистский терроризм на Северном Кавказе приобрели этнонациональные черты, в основе которых заложены архаичные формы социального поведения горских народов в имперский период, такие как «наездничество», абречество, обычай кровной мести и др. Все эти факторы в большой степени укрепили позиции исламизма, одновременно используя его идеологические конструкты для оправдания своей политической практики и мобилизации верующих на джихад против «неверных» для реализации основной в то время сепаратистской цели - провозглашение независимой Ичкерии и отделение ее от Российской Федерации. Указанный вектор определил появление национал-радикальных движений, осуществляющих борьбу с федеральным Центром в форме осуществляемых отдельными небольшими группами террористических актов (подрывы многоэтажных жилых домов, массовые захваты невинных заложников), что спровоцировало вооруженные действия со стороны федеральных сил с целью «наведения конституционного порядка» в ходе первой чеченской войны. Начало боевых действий стимулировало рост радикализации чеченских сепаратистов, создающих при помощи зарубежных «моджахедов» новые институты, деятельность которых направлена на подготовку боевиков.
1 См. об этом: Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. -Москва - Ростов-на-Дону: Социально-гуманитарные знания, 2014. - С. 60-84.
После разгрома чеченских боевиков, которые вели фронтальные бои с федеральными силами в первые месяцы второй чеченской войны, приоритеты исламских экстремистов в расстановке их идеологической основы изменились. С целью привлечения дополнительных сил и сторонников на месте прежней этносепара-тистской идеи отчленения от России части «самоопределившейся» территории выросла новая, религиозная - создание на Кавказе независимого исламского государства, живущего по законам шариата. Указанная идея на время устранила этнические различия между кавказскими народами, так как в войне за волю Бога нет ни чеченцев, ни аварцев, ни карачаевцев, а только воины Аллаха, что значительно увеличивает потенциальные силы радикальных исламистов. Наряду с этим исламистская идея сопротивления позволила привлечь к нему внимание религиозных борцов со всего мира с их немалыми финансовыми возможностями. Таким образом, смена идеологической основы экстремистов привела к распространению радикального салафитского движения в другие республики Северного Кавказа и трансформации «сопротивления» в мобильные террористические группировки, действовавшие партизанскими методами и сформировавшие впоследствии единую подпольную сеть.
В постсоветский период развитие террористических религиозно-политических организаций на Северном Кавказе характеризуется формированием террористического бандподполья, которое складывается не как классическая социальная организация с четко прослеживаемой иерархией и линейными формами взаимосвязи отдельных уровней и подразделений одного системного ранга, а развивается в пределах сетевой структуры, позволяющей обеспечивать большую эффективность и лучшую конспиративность террористической деятельности. Поэтому современная сегментированная, полицентрическая северокавказская экстремистская система1, оперативно реагирующая на «внешние вызовы», несмотря на свой достаточно ограниченный системный потенциал, сохраняет значительные деструктивные способности.
Рассматривая современное северокавказское террористическое подполье как сетевую организацию, необходимо отметить, что ее основной структурной единицей является своеобразно понимаемый «джамаат» (террористическая организация, или банда). Сразу же подчеркнем, что эти экстремистские «джамааты»
1 Сущий С.Я. Террористическое подполье на востоке Северного Кавказа (Чечня, Дагестан, Ингушетия). - Ростов н/Д.: ЮНЦ РАН, 2010. - С. 8-16.
не имеют ничего общего с традиционными социальными структурами северокавказских обществ, которые также именуются джамаатами.
В постсоветский период террористические джамааты, совершенствуя свою тактику и стратегию, отошли от практики фронтальных сражений, взяв на вооружение диверсионно-террористическую тактику «пчелиного роя». Они способны быстро менять места дислокации, маневрировать и, в случае необходимости, объединяться с другими аналогичными группами. Между этими структурами и их базами налажена устойчивая связь. Иначе говоря, деятельность северокавказских бандгрупп приобрела все основные черты современного исламистского террористического движения, в основе структурного строения которого лежит сетевой принцип («принцип паучьей сети»). Иными словами, с прекращением войны в Чечне активность боевиков не снизилась. Она просто распространилась на другие субъекты Северного Кавказа и практически полностью перешла в террористическую плоскость .
Организационная структура сепаратистских общин - джа-маатов - не совпадает со структурой традиционных мусульманских общин региона, также именуемых джамаатами. Традиционные джамааты охватывают население одного селения или определенных кварталов города, группирующихся вокруг мечетей. То есть традиционные джамааты на Северном Кавказе организованы по территориальному признаку. Сепаратистские «джамааты» экстерриториальны и распылены. Один такой «джамаат» может охватывать множество небольших групп, объединенных в одну или несколько сетей. Некоего единого объединения эти «джа-мааты» не представляют. Их структуры сформированы из фактически автономных групп, состоящих из небольшого числа членов, часто не знакомых лично с членами других ячеек. Такую сеть очень трудно «порвать», поскольку обнаружение одной ячейки, как правило, не ведет к раскрытию других. Это затрудняет управляемость сети, но преимущества очевидны: они работают на выживание всей сети2.
1 Добаев И.П. Современный терроризм: Региональное измерение. - Ростов-на-Дону: Издательство СКНЦ ВШ ЮФУ, 2009. - С. 114.
2 См. об этом подробнее: Добаев И.П. Новейшие тенденции в развитии исламского движения на Северном Кавказе // Мировая экономика и международные отношения. - 2008. - № 1 (53). - С. 31-38.
Таким образом, экстремистские «джамааты» также можно представить как сетевую структуру, включающую в себя группы людей, соединенных между собой связями. Некоторые из них более популярны и подсоединены к большому количеству связей, соединяющих их с другими, более изолированными точками. Эти точки с большим количеством связей, именуемые узлами, являются важными компонентами террористической сети.
В общей своей массе «ваххабитские джамааты» сложились как небольшие банды или группы, рассредоточенные по территориальному признаку. Основой такой ячейки является амир (как правило, местный житель), эпизодически или постоянно находящийся с ним инструктор-связной (обычно из числа зарубежных наемников) и группа активных боевиков. Они поддерживают в рабочем состоянии вооружение и технические средства джамаата, создают и пополняют запасы провизии, медикаментов и т. п., а также занимаются разведкой и вербовкой новых членов банды. Большая же часть членов джамаата состоит из боевиков, вернувшихся в свои населенные пункты. Однако по приказу амира они готовы немедленно к нему присоединиться и выполнять поставленные задачи.
Состав исламистских «джамаатов» разнообразен. Основой их является мусульманская молодежь региона, поэтому их часто называют «молодежными джамаатами». К ним, как правило, присоединяются представители народов Северного Кавказа, но иногда встречаются и те, кто приехал из других стран: Таджикистана, Узбекистана, Пакистана, государств Ближнего Востока.
В первом десятилетии текущего века таких «джамаатов» больше всего было в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Немногим меньше - в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, правда, в этих республиках их число в тот период постоянно росло.
Распределение джамаатов по регионам происходило следующим образом:
- Дагестан: джамаат «Шариат» и «Дженнет» (Рай);
- Кабардино-Балкария: джамаат «Ярмук», Кабардино-Балкарский джамаат;
- Ингушетия: джамаат «Халифат», джамаат «Талибан»;
- Карачаево-Черкесия: джамаат КЧР;
- Северная Осетия: «Катаиб аль-Хоул».
Перечисленные джамааты и другие более мелкие террористические и радикальные исламистские группы в начале 2000-х годов вели достаточно разрозненную деятельность. Для их консо-
лидации в мае 2005 г. руководство непризнанной республики Ичкерия предприняло действия по объединению разобщенных «джа-маатов». Так, заменивший нейтрализованного Аслана Масхадова новый «президент Ичкерии» Абдул-Халим Садулаев издал указ о создании Кавказского фронта Вооруженных сил Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) - организационного объединения исламистских боевых террористических групп на Северном Кавказе, за пределами чеченской территории, в состав которого были включены следующие автономные региональные секторы:
• Дагестанский сектор (Джамаат Шариат, Дербентский джамаат);
• Ингушский сектор (Джамаат Галгайче);
• Осетинский сектор (Джамаат «Катаиб аль-Хоул»);
• Кабардино-Балкарский сектор (Кабардино-Балкарский джамаат);
• Ставропольский сектор (Ногайский батальон);
• Карачаево-Черкесский сектор (Карачаевский джамаат);
• Адыгейский сектор;
• Краснодарский сектор.
После второй чеченской войны в пропагандистских целях сепаратисты выделили как особые подразделения так называемые «батальоны», организованные по этническому признаку. Так, в самом конце 1990-х - начале 2000-х годов появились Ногайский, Карачаевский, другие этнические «батальоны». Они существовали скорее теоретически, нежели представляли собой реальные военные подразделения. Боевые вылазки и террористические акты, приписываемые тому или иному так называемому «батальону», осуществлялись членами сепаратистских «джамаатов» соответствующей этнической группы.
После нейтрализации Садулаева, 7 октября 2007 г. лидерами сепаратистского движения на Северном Кавказе был провозглашен так называемый «Имарат Кавказ», как единственная структура, объединяющая террористическое подполье1. Об этом Доку Умаров - новый президент непризнанной Ичкерии - сообщил в своем видеообращении, распространенном сразу на нескольких
1 Верховный суд РФ 8 февраля 2010 г. удовлетворил заявление Генерального прокурора и запретил деятельность международной организации «Имарат Кавказ» («Кавказский эмират»). Суд признал деятельность организации террористической («Российская газета» - Федеральный выпуск. № 4130. - 2006. -28 июля).
сайтах сепаратистов. Тогда же Умаров заявил о сложении президентских полномочий и назначил себя верховным правителем -«амиром моджахедов Кавказа», «предводителем джихада», а также «единственной законной властью на всех территориях, где есть моджахеды». В перспективе - на территории вплоть до Татарстана и Бурятии1.
Ситуация менялась стремительно, и за период порядка пяти лет «Имарат Кавказ» превратился в объединяющий центр для большинства разрозненных экстремистских и террористических группировок. Указанная структура не только выступала политико-идеологическим рупором, но и управляла деятельностью террористического подполья на всем Северном Кавказе.
По территориальному устройству «Имарат Кавказ» более всего походил на федеративное квазигосударство. Изначально территория, на которую претендовал Имарат, была разделена на шесть субъектов - вилайетов. В него входили: Дагестан, Нохчийчо (Чечня), Галгайче (Ингушетия), Черкесия, Иристон (Северная Осетия), Ногайская степь (Ставропольский край), а также объединенный вилайет Кабарды, Балкарии и Карачая. В мае 2009 г. указом Доку Умарова вилайет Иристон был упразднен и включен в состав вилайета Галгайче.
Во главе каждого вилайета стоял свой амир (глава субъекта), обладавший всей полнотой власти на курируемой территории. Он, в свою очередь, отбирался из числа амиров местных джамаатов («глав районов», совмещавших полномочия командиров мобильных вооруженных отрядов). При амире вилайета, как и при верховном амире Имарата, как правило, действовал меджлис - совещательный орган из наиболее авторитетных представителей «общины». На меджлис обычно возлагалась деятельность по распределению средств общего фонда, в который члены общины собирали взносы и пожертвования2.
Если абстрагироваться от приблизительных данных силовиков, то в каждом вилайете можно насчитывать приблизительно до сотни человек, которые непосредственно участвуют в джихаде. Каждый джамаат состоит приблизительно из 10-20 человек. А вот тылы или сочувствующие, о которых говорили силовики и число
1 Новая газета. - 2010. - 3 марта.
2 Добаев И.П., Добаев А.И. «Новый терроризм»: Глобализация и социально-экономическое расслоение // Мировая экономика и международные отношения. - 2009. - № 5. - С. 114-120.
которых невозможно определить, может достигать и нескольких сотен, а то и тысяч. Это те, кто снабжает подполье информацией, помогает с перевозкой продуктов, съемом квартир, покупкой транспортных средств и т. д.
Помимо территориального устройства внутри «Имарата Кавказ» можно было выделить административное разделение на ряд структур. Так, при верховном амире Имарата существовали структуры, функции которых были подобны министерским. Из наиболее четко выделенных можно назвать «министерство обороны», «КГБ» и «министерство по связям с общественностью». Весной 2009 г. Доку Умаров оснастил Имарат дополнительным атрибутом «государственности». Он созвал представительный орган - Мадж-лисуль Шура. Туда вошли главы вилайетов (регионов) и наиболее заметные руководители джамаатов (местных боевых подразделений). Это нечто верхней палаты парламента, у которой, однако, лишь совещательные функции. Также в ее полномочия входили избрание нового амира в случае смерти действующего (должность амира - выборная).
По режиму правления «Имарат Кавказ» можно сравнить с авторитаризмом. Все вышеупомянутые органы так называемого «государства» имели лишь совещательные функции. Анзор Асте-миров (убит), верховный судья, один из бывших лидеров в иерархии Имарата, говорил: «У нас нет разделения в руководстве. Религиозное, политическое и военное руководство сосредоточено в руках амира»1.
Структура каждого джамаата носила сетевой характер. Совокупность таких джамаатов в рамках республик образовывала вилайеты, которые, в свою очередь, в сумме превращались в «Имарат Кавказ». При этом и вилайеты, и «Имарат Кавказ» также были выстроены по сетевому принципу. Сказанное свидетельствует о том, что на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации сложилась разветвленная сеть религиозных экстремистских формирований (см. рис. 1).
1 Шр ://8Ш(11е8 .agentura.ru/to/russia/imarakavkaz
ИМАРАТ КАВКАЗ
Вилайет Вилайет Вилайет Объеди- Вилайет Вилайет
Дагестан Нохчийчо Галгайче ненные Черкесии Ногая
вилайеты
Кабарды,
Балкарии
и Карачая
Республи- Чеченская Ингуше- КБР: КЧР: Ставро-
ка Даге- Республи- тия: польский
стан: ка: край:
- Джамаат Множест- - Джамаат - Джамаат - Кара- - Ногай-
Шариат венные Халифат Ярмук чаевский ский джа-
(Дженнет, разрознен- джамаат маат
или Рай) ные - Кабар- (Мусуль- (Ногай-
- Дер- джамааты Северная дино-Бал- манское ский
бентский Осетия: карский общест- диверси-
джамаат джамаат во № 3) онный
(«Лесные - Катаиб батальон)
братья», аль-Хоул
или груп- (Батальон
пировка мощи, или
Южная) Осетин-
ский
батальон)
Рис. 1. Структура «Имарата Кавказ»
То, что «Имарат Кавказ», входя в сеть мирового террористического движения, координировался международными исламистскими структурами Ближнего Востока и являлся выразителем идей «Аль-Каиды», признают все эксперты1. Таким образом, международным исламистским движением, использующим террористические методы ведения борьбы с «неверными», в архитектуре глобального салафитского джихада был создан северокавказский террористический узел, занимавший определенное место. При всей территориальной обособленности последнего он был связан со всеми основными крупными международными кластерами террористического движения.
1 См.: Религиозный фактор и проблемы безопасности Юга России: Кол. монография. - Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2010. - С. 81.
Оценивая развитие современного террористического движения в Северо-Кавказском регионе России, можно артикулировать изменения в нем, произошедшие в период 2007-2013 гг.
Во-первых, сменилось внутреннее устройство бандподполья. На месте прежних независимых отрядов, возглавляемых самостоятельными амбициозными лидерами, появилась гибкая сетевая структура, позволяющая не только решать задачи выживания, но и вести активные боевые действия.
Во-вторых, появились новые источники пополнения рядов радикальных салафитов. Так, наряду с истинными сторонниками идей исламского фундаментализма, ставящих цели исправления общества путем постепенного и неуклонного религиозного воспитания и введения норм шариата, примкнувших к ним маргинальных и полукриминальных элементов и радикальных националистов, можно также отметить появление прозелитов (новообращенных в ислам немусульман). Практика показывает, что они порой являются гораздо более ярыми приверженцами радикального ислама, нежели мусульмане по рождению. Например, Саид Бурятский (до принятия ислама Тихомиров А.А, нейтрализован в 2009 г.), которого представители бандподполья использовали в качестве своего нового идеолога, ориентированного, в первую очередь, на вовлечение в экстремистскую деятельность русскоязычной молодежи.
В-третьих, новым является использование для совершения террористических атак такого явления, как шахидизм. Ранее акции шахидизма в регионе практически не фиксировались. Однако начиная со второй чеченской войны (с 1999 г.) и до нашего времени они стали едва ли не обыденным явлением. В истории народов Северного Кавказа практически не известны случаи целенаправленного и осознанного самоубийства. Феномен суицида чужд образу жизни и духовно-культурному восприятию северокавказских этносов, однако силами радикального исламизма он превращен прежде всего именно в политический феномен и настойчиво насаждался на территории северокавказских республик1.
В-четвертых, сменились источники финансирования: если в 90-х годах радикалы «кормились» в основном за счет разлагавшейся Российской армии, то в последнее десятилетие они живут благодаря помощи сочувствующих братьев со всех концов света,
1 Акаев В.Х. Ислам: Социокультурная реальность на Северном Кавказе. -Грозный, 2004. - С. 221-231.
а также благодаря обширной поддержке местного населения. В частности, финансовую основу деятельности бандподполья составляют добровольные пожертвования, которые собираются во всех мусульманских странах. Как известно, мусульмане обязаны жертвовать 2,5% своих доходов на благотворительность. Это так называемый закят - предписываемый шариатом налог на доходы, который идет на нужды мусульманской общины, передается в благотворительные фонды и распределяется среди бедных и не-имущих1. В результате расследования крупных террористических актов в ряде стран мира (включая трагические события 11 сентября 2001 г. в США) стало ясно, что осуществившие их террористические организации частично финансировались из фондов легальных исламских религиозно-политических и благотворительных организаций разного рода, куда поступали добровольные пожертвования простых мусульман2.
После 11 сентября 2001 г. контроль над финансированием террористических группировок ужесточился, но, по крайней мере, один канал поступления средств все-таки сохранился, и перекрыть его пока не удается. Это так называемая хавала - неформальный способ передачи денежных средств, основанный на деловых и родственных связях3.
Также изменились возможности. Если раньше командиры подполья пропагандировали свои идеи исключительно личным примером, то теперь боевики все активнее стали использовать цифровые технологии. Это позволяет выходить на широкие массы людей и эффективнее привлекать в свои ряды сочувствующих. Современные международные террористические организации оснащены самыми передовыми техническими средствами и используют международные и национальные информационные и телекоммуникационные сети и системы для распространения идей радикального ислама и террора.
В этой связи возникла новая форма управления со стороны международных террористических структур северокавказскими
1 Комиссина И.Н. Мусульманские организации Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии / Под. ред. д.и.н. К. А. Кокарева; Ро. Ин-т стратегич. исслед. -М.: РИСИ, 2009. - С. 9-13, 223-225.
2 См. об этом подробнее: Добаев И.П., Добаев А.И., Немчина В.И. Геополитика и терроризм эпохи постмодерна. - Ростов н/Д.: Издательство ЮФУ, 2015. -
С. 177-224.
3 Добаев А.И. Хавала: Неофициальная система финансирования терроризма. - Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2010. - 228 с.
террористическими «джамаатами» через сотовую связь, Интернет и другие технические возможности. В настоящее время во Всемирной сети существует уже несколько сотен экстремистских информационных порталов. Если в 1998 г. примерно половина из 30 организаций, которых США причисляли к террористическим, обладала своими электронными страницами, то ныне в Сети представлены абсолютно все известные своими радикальными взглядами группы. Причем материалы они переводят не менее чем на 40 различных языков.
После нейтрализации в конце 2013 г. Доку Умарова, лидера «Имарата Кавказ», большинство сетевых структур, входивших в состав этой организации, присягнувшей в свое время «Аль-Каиде» Усамы бен Ладена, переподчинились новому террористическому гиганту - «Исламскому государству» (ИГ). Многие отечественные исламисты отправились в Сирийскую Арабскую Республику, чтобы в рядах ИГ воевать против правительственных войск, верных Б. Асаду. По официальным данным, несколько тысяч исламистов с постсоветского пространства в этих целях убыли в Сирию. Оставшиеся на российской территории группировки явно ослаблены, малочисленны, но до сих пор опасны, дестабилизируя ситуацию в различных местностях, преимущественно на Северо-Восточном Кавказе.
В настоящее время на территории Северного Кавказа происходит деградация радикального исламистского движения, сопровождаемого криминализацией и разукрупнением банд, их децентрализацией с одновременным повышением степени автономности. Теперь небольшие группировки боевиков пытаются наносить быстрые точечные удары, после чего уходят в подполье и даже окончательно распадаются1. Появились так называемые «спящие» террористические группы, которые печально зарекомендовали себя в ходе террористических атак на объекты и граждан США и ЕС в последние годы.
Таким образом, отмечается трансформация деятельности современных радикальных исламистских организаций на Северном Кавказе. На сегодняшний день вектор их участия в террористическом движении сместился в сторону поддержки междуна-
1 Добаев И.П., Романченко Н.Е. Радикальные исламистские неправительственные религиозно-политические организации в современном мире. - Москва -Ростов-на-Дону: Социально-гуманитарные знания, 2017. - 141 с.
родных террористических структур, воюющих в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
Одновременно популярность среди части северокавказского населения начинают приобретать религиозные воззрения, характерные для стран арабского мира, что обусловлено активной деятельностью проповедников из Саудовской Аравии и представителей турецких исламских фондов (вакфов), а также членов международных террористических организаций из стран афгано-пакистанской зоны. В результате насаждения чуждой исламистской идеологии подрываются устои традиционной исламской религии, создаются условия для политизации религиозного фактора и, как следствие, возможных экстремистских проявлений. Данный процесс привел к тому, что отдельные представители северокавказской мусульманской среды, исповедующие традиционный ислам, а также представители других вероисповеданий демонстрируют повышенный интерес к участию в боевых действиях на стороне ИГ в Сирийской Арабской Республике. По опубликованным данным, число боевиков из России, воюющих в Сирии на стороне радикальных исламистов, составляет от 2 до 5 тыс. че-ловек1.
После начала 30 сентября 2015 г. антитеррористической операции Вооруженными космическими силами России в Сирии и ухудшения позиций ИГ в этой стране боевики российского происхождения стали постепенно возвращаться на территорию России, в первую очередь в республики Северного Кавказа.
Возвращение к месту постоянного проживания граждан России, принимавших участие в боевых действиях на территории Ближнего Востока, может существенно осложнить обстановку на Северном Кавказе. Указанные лица стали носителями враждебной к официальной власти идеологии, предусматривающей создание силовыми акциями Всемирного халифата на основе законов шариата. Они прошли соответствующую подготовку на сирийских полях сражений, получив там дополнительную идеологическую и военную подготовку, обучились приемам ведения военных действий, освоили навыки владения оружием. При этом они могут как начать активную деятельность по привлечению новых сторонников в законспирированные экстремистские ячейки, так и не
1 Путин: Спецслужбы РФ несут потери при возвращении террористов из Сирии. 03.12.2015. Доступ: http://news.rambler.ru/politics/32125371/ (Дата обращения: 10.01.2016.)
проявлять себя до определенного момента, ожидая соответствующих указаний от международных террористических организаций, превратившись до поры до времени в обычных законопослушных граждан. Однако возвратившиеся из Сирии боевики пополняют ряды «спящих» джамаатов, ориентированных на поддержку деятельности международных террористических организаций, действующих на Ближнем Востоке, а также готовых к точечным террористическим актам на территории Северного Кавказа и всей России.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что фиксируемому в последние годы спаду активности северокавказских экстремистских групп способствует комплекс антитеррористических мероприятий российских силовых структур, включая ликвидацию лидеров «Имарата Кавказ», в том числе его основателя Доку Ума-рова.
По официальным данным, только в 2016 г. в России совместными усилиями правоохранительных органов было предотвращено 42 теракта, в том числе в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Нижнем Новгороде. При этом ресурсной базе бандформирований был нанесен существенный урон - изъято значительное количество оружия, пресечены каналы его контрабандного ввоза в Россию. Ликвидированы 48 мастерских и лабораторий по изготовлению, ремонту и переделке стрелкового оружия и самодельных взрывных устройств, что в 1,5 раза больше, чем в 2015 г. В прошлом году в России уничтожены 129 боевиков, в том числе 22 бандглаваря. Задержаны 898 бандитов и их пособников. Уничтожен главарь так называемого «Вилаята Кавказ», позиционировавший себя в качестве лидера сторонников международного ИГ на Северном Кавказе. Полностью ликвидировано руководящее звено террористических группировок, действовавших на территории Кабардино-Балкарской Республики.
Число выявленных экстремистских интернет-ресурсов выросло до 26 тыс. Это более чем в 2 раза превышает показатель 2015 г. Кроме того, удалось пресечь пропаганду в Интернете ряда террористических организаций и групп. В частности, совместными усилиями МВД и ФСБ России в августе 2016 г. на территории России ликвидированы ячейки международного интернет-сообщества, распространявшего радикальные идеи, осуществлявшего рекрутирование боевиков в состав международных террористических организаций, а также сбор средств для финансирования ИГ.
Также спецслужбы заблокировали счета более 2 тыс. лиц, подозреваемых в причастности к терроризму, принимали меры против выезда граждан России за рубеж для вступления в международные террористические организации. Пресечена деятельность 34 вербовщиков, вовлекавших граждан в террористические структуры в России1.
Оценивая складывающуюся ситуацию, представляется очевидным, что религиозно-экстремистскому подполью Северного Кавказа правоохранительными органами нанесены серьезные удары. Однако утверждать, что террористы и терроризм полностью побеждены, еще рано. Следует отметить, что традиционные методы борьбы вряд ли смогут кардинально решить проблему. Ни ликвидация широко известных лидеров (Дудаев, Масхадов, Басаев, Умаров и др.), ни уничтожение «джамаатов», ни антиэкстремистская пропаганда не способны прекратить террористические проявления. Бандподполье, в том числе и на Северном Кавказе, структурировано таким образом, что на место погибших «амиров» назначаются новые, а идеи религиозного экстремизма и национального сепаратизма все еще так популярны, что разгромленные «джамааты» постоянно пополняются2.
Отсекание подполья от финансовой поддержки «Аль-Каиды» и других международных террористических организаций также нельзя признать смертельным. Боевики наладили систему рэкета, придав ей теологическое обоснование в виде уже упоминавшегося выше «закята»3.
С учетом растекания радикальной исламистской идеологии по всему Северному Кавказу, формирования предпосылок для создания радикальных салафитских группировок в Крыму, Поволжье, Урале и Западной Сибири4, а также в мусульманских анклавах российских мегаполисов, вербовка жителей России и их последующий выезд в зоны боевых действий с последующим возвращением к месту проживания представляют реальную угрозу безопас-
1 https://eadaily.com/ru/news/2016/12/13/za-2016-god-v-rossii-predotvratili-42-
terakta
2 Романченко Н.Е. Институционализация современных радикальных неправительственных религиозно-политических организаций на Северном Кавказе. -Ростов н/Д., 2011. - С. 97.
3 Добаев И.П., Добаев А.И. Особенности финансирования террористических структур на Северном Кавказе // Мировая экономика и международные отношения. - 2013. - № 4. - С. 79-86.
4 Романченко Н.Е. Указ. соч. - С. 97.
ности Российской Федерации и требуют принятия комплексных мер противодействия.
В частности, как представляется, на федеральном уровне необходимо осуществление активных мероприятий по информационно-пропагандистскому сопровождению внутренней политики Российской Федерации, обеспечение продвижения в медиапро-странстве патриотических материалов с задействованием профессионально подготовленных представителей экспертного и научного сообщества.
С учетом достаточно сильной идейной пропаганды, которая ведется лидерами и сторонниками ИГ, представляется целесообразным разработать и реализовать комплекс выверенных контрпропагандистских мероприятий, в том числе с использованием теологически обоснованных тезисов об антирелигиозном характере деятельности ИГ, утопичности и нереальности в современном мире построения «халифата».
Параллельно, по нашему мнению, следует ужесточить законодательство Российской Федерации в части определения ответственности интернет-провайдеров за нарушение требований в сфере противодействия распространению идеологии терроризма и экстремизма в сети Интернет.
Органам региональной власти следует активизировать работу, направленную на организацию мероприятий по формированию идейной платформы, обосновывающей необходимость поддержания и развития этничности, как ключевой составляющей общероссийской идентичности. При выстраивании этноконфессиональной политики исходить из целесообразности поддержки духовных лидеров из числа коренного населения, ориентированных на умеренный ислам и традиционную этническую культуру. Реализовать политику по повышению престижа и качества образования в российских теологических образовательных учреждениях с целью ограничения влияния иностранных проповедников и выпускников соответствующих зарубежных учебных заведений.
Органам безопасности наряду с мерами по пресечению рекрутирования российских граждан в зоны вооруженных конфликтов в арабских странах необходимо усилить контроль за лицами, покинувшими ряды международных террористических организаций и вернувшимся к местам постоянного проживания, в случае если в отношении них недостаточно материалов для заведения уголовных дел. Важным также представляется выявление и пресе-
чение фактов осуществления денежных переводов со стороны лиц, воюющих в Сирии, своим связям на территории России.
Таким образом, эффективное противостояние государства террористическим угрозам возможно лишь при условии объединения усилий всех институтов государства, наступательного информационного противодействия и наличия поддержки правительства со стороны влиятельных религиозных и общественных деятелей, гражданского общества.
Статья предоставлена автором для публикации в бюллетене «Россия и мусульманский мир».
М. Лихачёв,
кандидат юридических наук,
научный сотрудник Уральского РИАЦ РИСИ
(г. Екатеринбург)
СОВРЕМЕННОЕ НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ КАЗАХСТАНА
Ключевые слова: казахские националисты, казахские нацпаты, российско-казахстанские отношения, русофобия в Казахстане, русские в Казахстане, русский язык в Казахстане.
После объявления независимости руководство Республики Казахстан взяло курс на построение этноориентированной государственности, основанной на титульном положении казахов1. Тогда, в начале 1990-х годов, казахский национализм получил существенные стимулы для своего развития, хотя такие настроения присутствовали и раньше. Один из лидеров современного движения националистов Мухтар Шаханов еще в 1989 г. выступал в Верховном Совете Казахской ССР с требованием предать огласке факты студенческих возмущений в декабре 1986 г. в Алма-Ате
1 См.: Концепция становления исторического сознания в Республике Казахстан (принята Национальным советом по государственной политике при Президенте РК) // Deutche Allegemeine Zeitung. URL: http://www.deutsche-allgemeine-zeitung.de/ru/content/view/2225/85/ (Дата обращения: 27.09.2016); Концепция формирования государственной идентичности Республики Казахстан (принята Распоряжением Президента РКот 23 мая 1996 г. № 2995) // Казахстанские новости. URL: http://www.kazakhstan.news-city.info/docs/sistemsl/dok_pegeez.htm (Дата обращения: 27.09.2016.)
