Структура финального формуляра царских грамот к иностранным правителям Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ПРОБЛЕМЫ РУСИСТИКИ

Н.Б. КАРДАНОВА (Москва)

структура финального формуляра царских грамот к иностранным правителям

На материале грамот царей Алексея Михайловича, Иоанна и Петра Алексеевичей и Петра I охарактеризована структура такого важного компонента царского послания к иностранному государю, как финальный формуляр.

Ключевые слова: грамота, дипломатическая переписка, адресант, адресат, Россия, Венеция, Петр Великий.

Статья посвящена анализу такого важного компонента царского послания к иностранному государю, как финальный формуляр, включающий названия адресанта и адресата, указание на место и время написания грамоты. Анализ ведется на материале грамот царей Алексея Михайловича, Иоанна и Петра Алексеевичей и Петра I, хранящихся в Государственном архиве г. Венеции (Venezia. Archivio di Stato), частично опубликованных в таких авторитетных изданиях, как «Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными» и письма и бумаги императора Петра Великого, труды проф. Е.Ф. Шмурло и др.

В основном тексте грамот Алексея Михайловича и Петра Первого 1696-1699 гг. царь обозначался в финальном приветствии следующей грамматической конструкцией: мы великий государь наше царское величество. Исключение составляет грамота царя Петра от 30 ноября 1697 г., где данная форма отсутствует, а на автора грамоты указывает только личная форма глагола желаем - первое лицо множественного числа, предполагающее царскую особу [2, №76].

Старая форма мы великий государь наше царское величество в посланиях Петра вновь возникает только однажды - в грамоте от 9 января 1711 г.: При семъ мы великии г[осу] д[а]рь наше ц[а]рское величество вашеи свет-

лости от господа бога многолетнаго здравия и счастливого пребывания желаемъ (Там же), после чего исчезает из царских грамот окончательно.

Отдельного внимания заслуживает обозначение в финальном приветствии дожа. В грамотах 1696 г. к правителю Венеции русские цари обращаются вашей вельможно-сти; лишь в грамоте от 30 июля 1696 г. [2, №65] находим форму вашему светлейше-ству. Среди грамот Петра, отправленных в Венецию в 1697 г., обозначение дожа Вашей вельможности встречаем только в грамоте от 30 ноября [2, №76], во всех остальных находим новое обращение к нему - вашей светлости, т.е. производное от прилагательного светлый, а не от превосходной формы светлейший.

В дальнейшем в Петровских грамотах эта форма обращения к дожу - вашей светлости - употребляется регулярно. Форму с инверсией «светлости вашей» находим в грамотах от 28 ноября 1699 г. [2, №36] и от

8 июля 1700 г. [2, №51] - в обоих случаях -при выражении благодарности дожу за присылку мастеров из Венеции.

Финальный протокол царской грамоты, адресованной иностранному государю, непременно содержит указание на место и время ее написания. Как правило, оно совпадает с местонахождением царя, но только в посланиях российским адресатам; в тех, что направлялись европейским государям, указывалось только одно место их написания - столица Российского государства. Показательный пример: когда царь Петр находился во втором Азовском походе, в его письмах ближайшим сотрудникам точно указывалось место их написания: З галеры Принцыпиум. В грамоте, отправленной в это же время в Венецию, сообщалось, что она написана в царствующем ве-лицем граде Москве.

При исследовании финального протокола в грамотах русских царей, адресованных дожам Венеции, необходимо учитывать также разницу в летосчислении: в Венеции оно велось от Рождества Христова, в России до 1700 г. - от сотворения мира. кроме того,

© Карданова Н.Б., 2012

в Венеции был принят григорианский календарь, в России - юлианский. Календарное начало нового года в Венеции - 1 марта, в России до 1700 г. - 1 сентября.

В финальном протоколе грамоты Иоанна Васильевича (Грозного) от 8 августа 1580 г. [13, стлб. 5] находим: Писано в государьстве нашемъ на Москве, лета от созданя мира 7080-осмаго, индикта августа осмаго, го-сударьства нашего 46, владеня 32, Казанского 28, Астороханского 25. Далее - отсчет от начала вступления царя на престол, а также от присоединения к Московии Казанского и Астраханского царств. Лексема государьство указывает и на территорию, подвластную царю, и на нахождение его на престоле. В первом случае нет топонима, определяющего название государства, указана только подвластность его царю, тогда как топоним Москва не определен как столица государства: в государьстве нашемъ на Москве.

По мнению Е.Ф. Шмурло, именно финальный протокол грамоты Иоанна Васильевича позволяет усомниться в ее подлинности [12, с.144 - 146], но для нас это редкая возможность привести пример финального протокола грамоты предположительно XVI в.

Первая грамота Алексея Михайловича в Венецию от 23 ноября 1655 г. [13, стлб. 918 -925] была написана из Смоленска, в ходе военной кампании, что и отражено в ее финальном протоколе: Писан в нашем государском походе, на стану, в нашеи царского величества отчине в Смоленске, лета от создания миру 7164 [1655] месяца ноября 23 дня.

Время написания грамоты представлено так же, как в грамоте Иоанна Васильевича; однако далее оно никак не соотнесено с началом правления царя, от имени которого отправлена грамота. Последующие послания Алексея Михайловича в Венецию были написаны из Москвы. Приведем финальный протокол в грамоте от 11 октября 1673 г.: Писанъ в государствия нашего дворе в цар-ствующемъ велицемъ граде Москве лета от создания мира 7164 месяца июля 3 дня [13, стлб. 722]. Как видим, названо место написания грамоты - топоним Москва, определенный при помощи церковнославянизма град и свойственного церковнославянскому причастия царствующий.

В грамоте Алексея Михайловича к дожу от 27 апреля 1668 г. [1, і III; ср.: 13, стлб. 716] в определении Москвы добавлена лексема ве-

ликомъ, подчеркивавшая особенную роль этого города. как видим, в грамоте Алексея Михайловича, в отличие от грамоты Иоанна Васильевича, подчеркнут особенный статус Москвы.

Финальный протокол в первой грамоте царей Иоанна и Петра Алексеевичей в Венецию от 5 мая 1686 г. повторяет финальный протокол в грамотах Алексея Михайловича: Данъ государствия нашего во дворе в царствующем велицем граде Москве лета от создания мира 7194, месяца мая 5 дня госу-дарствования нашего 4 году [2, № 14]. Единственное отличие - в том, что вместо лексемы писанъ находим лексему данъ.

В указании на время написания грамоты после календарной даты появляется отсчет лет с начала правления царей: государствования нашего 4 году (ср. в грамоте Иоанна Васильевича государьства нашего 46).

Таким образом, в финальном протоколе представлены две однокоренные лексемы с различным значением: государствия нашего - территория, подвластная царю, и государ-ствования нашего - нахождение царя на престоле.

Данный финальный протокол представлен во всех последующих грамотах царей Иоанна и Петра Алексеевичей. Его же находим и в первой грамоте Петра Первого в Венецию от 11 июля 1696 г. [2, №43].

Итак, можно говорить об официальном типе финального протокола царской грамоты, для которого характерна лексема писан, затем место написания, данное в форме предложного падежа (где написано), и менее официальном, где лексема писан опущена, названо место написания грамоты - из. Лексическое наполнение обращения к адресату зависит от статуса последнего: ближайшим сотрудникам сообщается точное место нахождения автора (корабль Петра, нейтральный стилевой регистр), патриарху - завоеванный русским оружием город Азов (в высоком стилевом регистре), венецианскому дожу, которого, возможно, не стремились ставить в известность о передвижениях Петра, - Москва (клише высокого регистра, используемое для обозначения столицы). Этот тип финального протокола сохраняется и в последующих грамотах Петра, направленных в Венецию в 1696 - 1699 гг.

В грамоте от 8 июля 1700 г. (Там же, №51) находим ту же формулу финального протокола, что и в предыдущих послани-

ях; однако даты приводятся по новому летосчислению - от Рождества Христова. Новая формула летосчисления - по рож[д]естве Христа спаса и избавителя нашего содержит формулу именования Христа, обычно использующуюся в богослужебной традиции.

В грамоте от 7 декабря 1710 г. (Там же, №61) грамматическая структура формулы финального протокола, выделенная нами в перечисленных выше грамотах, сохраняется, но наполняется новым содержанием: Данъ в Санктъ петербурке лета от рож[д]ества христова 1710 декабря 7 дня государствова-ния нашего 29 году.

как видим, вместо лексемы писан употреблена лексема дан, которая будет регулярно использоваться во всех последующих грамотах.

Поскольку новой столицей России в 1703 г. стал Санкт-Петербург, данная грамота, как и многие последующие, написана из этого города. В финальном протоколе он, однако, не определен как столица: назван лишь топоним. Дата написания грамоты приводится по новому летосчислению, а что специально указано - лета от рождества христова 1710.

Теперь в грамоте по-прежнему на первом месте название месяца, однако лексема месяц более не используется. Затем следует число с лексемой дня. По-прежнему также указывается год нахождения Петра на престоле, в той же лексико-грамматической структуре - государствования нашего 29 году.

Тот же финальный протокол, что в грамоте от 7 декабря 1710 г., находим и в грамоте царя Петра в Венецию от 9 января 1711 г. (Данъ в Санкт петербурке лета от р[о]ж[де]ства хр[исто]ва 1711 генваря

9 дня государствования нашего 29 году) [2, №61], в грамоте от 6 марта 1712 г. [15, с. 224]. Ей предшествует указание на то, кем является лицо, подписывающее грамоту, иными словами - обозначение автора, указание написано тем же почерком, что и основной текст грамоты: Вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой Добрый приятель. В данном случае по аналогии с Польшей, которой управлял выбранный Сеймом монарх, Речью Посполитой называется государство, управляемое главой-дожем, которого выбирает Большой Совет. В грамоте от 7 декабря 1710 г. [2, №50] обо-

значение автора расположено двумя строками выше:

Вашей светлости и яснейшей Речи Поспо-литой

Добрый приятель Чуть ниже, правее, находим имя доброго приятеля Венеции: подпись сделана другой рукой, без отчества и без титулов: Петръ, причем буква т вынесена вверх. Эта подпись с указанием автора регулярно встречается вплоть до последней Петровской грамоты 14 сентября 1721 г. [2, №76]. Во всех грамотах она идентична, меняется лишь расположение слов на листе бумаги. Вот, например, расположение подписи царя в грамоте в Венецию от 18 января 1716 г. [2, №75]:

Вашей светлости и яснейшей Речи посполитой добрый приятель Ниже справа: Петръ. очевидно стремление расположить царскую подпись на двух строках одного размера, если на двух или на трех - то меньшее по размеру добрый приятель расположить по центру.

Автор грамоты, таким образом, оказывается обозначен дважды: в начальной интиту-ляции и в финальной формуле. В первом случае он представлен как правитель, во втором -как приятель, что на дипломатическом языке того времени означает готовность к развитию дипломатических отношений. Встречавшееся в царских грамотах до Петра упоминание о «дружбе» и готовности ее развивать здесь вынесено и сформулировано как описывающее автора грамоты.

При этом подпись Петра в грамотах в Венецию повторяется из грамоты в грамоту, никак не меняясь, каким бы ни было ее содержание и кому бы она ни была адресована. В этом ее принципиальное отличие от писем Петра родным, сотрудникам и подчиненным, где он подписывался по-разному в зависимости от того, какие отношения связывали его с адресатом, и, следовательно, как он считал нужным в момент написания письма.

В грамотах Петра в Венецию сохраняется традиционный протокол царской грамоты, но появляется его подпись. В дальнейшем в кабинетных письмах царя Петра всегда присутствует его собственноручная подпись с т над словом. Введенная Петром Первым собственноручная царская подпись, которой предшествует словосочетание добрый приятель, - она должна была подчеркнуть

дружественные отношения автора грамоты с ее адресатом (добрый приятель/добрая приятельница) - будет регулярно использоваться и дальше.

Анализ царских грамот допетровского и Петровского времени, адресованных дожам Венеции, показывает, что финальный формуляр, включающий названия адресанта и адресата, указание на место и время написания грамоты, сложился в основном в правление царей Алексея Михайловича и Петра Первого. В течение указанного периода вырабатывались устойчивые формы самоназвания адресанта, обращения к иностранному правителю, менялись выражения с общим значением ‘дата’. Выбор названия пункта отправления зависел от того, отправлялась ли грамота за границу или в один из российских городов. Завершающим этапом сложения финального формуляра явилось появление собственноручной подписи государя.

литература

1.Venezia. Archivio di Stato. Cerimoniali. Т. III.

2. Venezia. Archivio di Stato. Czar di Moscovia dal 1655 al 1740.

3. Отчет о двух командировках в Россию и за границу в 1892/3 и 1893/4 гг. экстраординарного профессора Е. Шмурло. Юрьев, 1895.

4. Памятники дипломатических сношений с державами иностранными. Спб., 1856. Т. IV.

5. Памятники дипломатических сношений с державами иностранными. Спб., 1871. Т. X.

6. Сборник русского исторического общества. Спб., 1873. Т. XI.

Structure of the final form of tsar charters for foreign rulers

On the basis of the material of the charters of the tsars Alexey Mikhailovich, Ioann and Peter Alexeevich and Peter I, there is characterized the structure of such an important component of the tsar message to a foreign ruler, as a final form.

Key words: charter, diplomatic correspondence, sender, addressee, Russia, Venice, Peter the Great.

© Алышева (Ярцева) Ю.С., 2012

Ю.С. алышева (ЯрцЕВА)

(Волгоград)

о специфике синтагматического членения речи современного политика

Рассмотрена специфика синтагматического членения речи политических лидеров начала XXI в. Особое внимание уделено описанию одной из характеристик синтагматического членения, которая касается величины синтагм. Установлено, что преобладание коротких синтагм в политической речи связано с семантикой высказывания, со спецификой адресата речи, с характером и формой речи.

Ключевые слова: синтагматическое членение политической речи, интонационный портрет политика, короткая синтагма, дробное синтагматическое членение.

В современных лингвистических трудах наблюдается значительный интерес к феномену политической коммуникации, в частности сформировалось несколько относительно автономных, хотя и взаимосвязанных направлений: работы в области теории политической лингвистики (В.Н. Базылев, А.Н. Баранов, А.К. Михальская, П.Б. Паршин, Г.Г. По-чепцов, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал и др.), исследования политического языка советской и постсоветской эпохи (Ю.А. Бельчиков,

A.А. Ворожбитова, С.Ю. Данилов, В.И. Жель-вис, Ю.И. Левин, Б.Ю. Норман и др.), поуров-невый анализ языка политики (А.Д. Васильев, О.И. Воробьева, О.П. Ермакова, Е.А. Земская, В.Г. Костомаров, Н.В. Черникова и др.), нормативный и дескриптивный (описательный) подходы к изучению политической речи (М.В. Горбаневский, Ю.Н. Караулов,

B.Г. Костомаров, Л.И. Скворцов, В.М. Ша-клеин, Е.Н. Ширяева и т.д.), изучение отдельных политических жанров, стилей, нарративов и текстов (А.Н. Баранов, С.И. Виноградов, Л.К. Граудина, О.Л. Дмитриева, Е.Г. Казакевич и др.), дискурсивное изучение коммуникативных ролей, ритуалов, стратегий и тактик (О.С. Иссерс, О.Н. Паршина, А.А. Сафонова, А.А. Филинский и др.), использование методов психолингвистики, когнитивистики, социолингвистики, лингвокультурологии, структурализма и т.д. (Л. Войтасик, Л. Кроль, Г. Лебон и др.).