CC BY
88
ИСТОРИЯ: ФАКТЫ И СИМВОЛЫ № 2 (15), 2018
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Анисков А. С.
(Калуга)
УДК 947.083
СТРАНЫ АНТАНТЫ И ТРОЙСТВЕННОГО СОЮЗА И ОТНОШЕНИЕ К НИМ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА
В 1907-1914 ГГ. (НА МАТЕРИАЛАХ КАЛУЖСКОЙ ГУБЕРНИИ)
В статье исследуется одна из ключевых проблем России в начале XX века -взаимоотношения власти и провинциального общества. Делается попытка определить, каким образом внешнеполитические события отражались в Калужской губернии и какое влияние они оказывали на общественное мнение губернского общества. Автор анализирует взгляд обгцества на стратегический курс министерства иностранных дел России, направленный на сближение с Англией, а также рассматривает общественное мнение по вопросу взаимоотношения России со странами Тройственного союза.
В начале XX столетия в России произошел ряд событий, всколыхнувших общественное сознание народных масс империи. К их числу следует отнести русско-японскую войну 19041905 гг., первую русскую революцию 1905-1907 гг., а также наметившееся изменение внешнеполитического курса империи, которое оформилось в англо-русский договор 1907 г. Отношение провинг^иальной публики к странам Антанты и Тройственного союза различалось по своему характеру. Следует отметить, что в губернском обгцестве в целом было благоприятное отношение к взятому курсу на сближение со странами Антанты - Англией и Фратрией. Такое отношение объясняется тем, что в губернии преобладала тенденцня, представленная либеральными кругами, связывавшая будугцее России с укреплением парламентаризма по английскому образцу, и буржуазией, тесно связанной с Англией и Фратрией экономическими интересами. Противоположным по содержанию было отношение к странам Центрального блока -Германии и Австро-Венгрии. В губернской печати отмечался вековой спор славян и германцев. Несмотря на традгщионные добрососедские отношения и с Германией, и с Австро-Венгрией, в провинциальном обгцестве Тройственный союз изображался как конкурент интересам России, и о сближении с ним не могло быть даже и речи.
Ключевые слова: Антанта, Тройственный союз, общественное мнение, Калужская губерния, внешняя политика.
One of the key problems for Russia at the early XX century is researched in this article. It is the relationship of authorities and provincial society. The article attempts to illuminate how the foreign policy events influenced life and public opinion of Kaluga province. The author analyzes the view of society on Russian Ministry of foreign Affairs strategic course of the rapprochement with Britain and Russia's relations with the countries of the Triple Alliance.
At the beginning ofXX century in Russia there was a series of events having disturbed the social consciousness of the Russian Empire nation. Among those events, there were the Russo-Japanese war of 1904-1905, the first Russian revolution of 1905-1907 and the emerging change in foreign policy of the Empire, which took shape in the Anglo-Russian agreement of 1907 as well. The provincial public attitude to the countries of the Entente and the Triple Alliance differed. The provincial society estimated positively the rapprochement with the Entente powers
- England and France. This attitude can be explained by the fact that the provincial society was represented by liberal circles, linking Russia's future with the strengthening of parliamentarianism according to English model, and the bourgeoisie, closely linked with Britain and France's economic interests. An opposite attitude was to the countries of Central block -Germany and Austria-Hungary. In spite of long neighbor relations with Germany and Austria-Hungary, the Triple Alliance was considered a rival to Russia and the rapprochement with it was impossible.
Key words: the Entente, the Triple Alliance, public opinion, Kaluga province, foreign
policy.
DOT. 10.24888/2410-4205-2018-15-2-31-40
Вначале XX столетия в России произошел ряд событий, всколыхнувших общественное сознание народных масс империи. Русско-японской война 1904-1905 гг. потрясла русское общество и заставила искать причины трагедии. Вину за произошедшие события, наряду с военными, пришлось разделить и дипломатическому ведомству, продемонстрировавшему отсутствие компетентности, ответственности и воли, позволившему авантюристам присвоить себе функции дипломатов. Еще одно событие, которое во многом изменило общественное сознание и привело к существенным переменам в государственном устройстве и расстановке политических сил, - революция 1905-1907 гг. Государственная дума, пусть и с весьма ограниченными полномочиями, получила некоторую возможность влиять на правительственную политику [21, с. 15]. Выступление министра иностранных дел А.П. Извольского перед Государственной Думой с изложением своей программы оставляет благоприятный, приветственный отзыв на страницах газеты «Калужский курьер»: «...внешняя политика, которую вели бы не считаясь с народным представительством выродилась бы и изжила самое себя. Отныне вопросы нашей внешней политики, будем надеяться, войдут в обиход Государственной Думы, несмотря на то, что формальные нормы мало благоприятствуют упрочению компетенции Думы в этом направлении» [12, с. 1-2]. Революция вызвала к жизни множество периодических изданий, отражавших весь политический спектр страны и имевших многочисленную армию читателей. Так, например, первый номер общественно-политической и литературной газеты «Калужский курьер», по политическому направлению принадлежавшей к лагерю буржуазного либерализма, выходит 15 февраля 1907 г. [4, с. 7980].
В мае 1906 г. произошло событие, давно ожидавшееся в обществе. В.Н. Ламздорф был отправлен в отставку, а его место занял бывший посланник в Копенгагене А.П. Извольский. Это была не просто смена одного министра другим. Это означало готовящиеся изменения внешнеполитического курса России. На первый план во внешней политике России выходило европейское направление. Новый министр был представителем иного поколения и не мог не считаться с переменами, происходившими в стране. Кроме того, он имел опыт работы за границей и хорошо представлял себе организацию внешнеполитических ведомств в европейских государствах. Он понимал, что и для России наступило время перестроить дипломатическую службу, восприняв опыт других стран. Как умеренный либерал, А.П. Извольский был готов сотрудничать с представителями общественности от октябристов до кадетов, более того, он считал такое сотрудничество полезным [21, с. 15-16].
Необходимо отметить, что в стране было два крупных блока. Один, представленный либеральными кругами, связывавшими будущее России с укреплением парламентаризма по английскому образцу, и буржуазией, тесно связанной с Англией и Францией экономическими интересами, и другой - убежденными монархистам и
буржуазно-помещичьими кругами, традиционно ориентировавшимися на укрепление политических и экономических связей с Германией [21, с. 114-115].
В 1907 г. наметившееся изменение внешнеполитического курса России оформилось в англо-русский договор, который означал смягчение противоречий двух стран в остро стоявших среднеазиатских вопросах. Соглашение касалось Персии, Афганистана и Тибета. Согласно первым трем статьям договора, Персию разделили на три зоны: северную - русскую, южную (точнее, юго-восточную) - английскую и среднюю -нейтральную. Из первой статьи конвенции, касающейся Афганистана, следует, что Россия признавала эту страну находящейся «вне сферы русского влияния». Она обязывалась «пользоваться для всех своих политических сношений с Афганистаном посредничеством британского правительства» и не направлять туда «никаких агентов». Согласно первой статье соглашения, касающейся Тибета, и Россия, и Англия признавали верховные права Китая на Тибет. Русское правительство не пожелало включить в соглашение вопросы о Багдадской дороге и Персидском заливе, не желая раздражать Германию. О проливах в соглашении упомянуто тоже не было. Соглашение 1907 г. заложило основы так называемого Тройственного согласия - тройственной Антанты в составе Англии, Франции и России, противостоящей германо-австрийскому блоку. Германия оказалась под угрозой изоляции - вдвоем со своей союзницей Австро-Венгрией, находившейся в состоянии глубокого внутреннего кризиса [6, с. 739-740].
На страницах периодической печати Калужской губернии отчетливо прослеживалась поддержка и приветствие взятого курса на сближение с Англией.
В неофициальной части газеты «Калужские губернские ведомости» (далее по тексту - «КГВ»), в рубрике «Иностранные известия», был опубликован отрывок из Лондонской газеты «Тайме», в котором в связи с посещением Англии государыней императрицей Марией Федоровной, говорилось, что англо-русские переговоры, направленные к устранению недоразумений и спорных среднеазиатских вопросов продвигаются вперед и есть надежда на благоприятный исход переговоров. «Всякому очевидно, что в обширных областях Азии, находящихся в области влияния обеих стран, их интересы не противоречат друг другу и что заключение частного соглашения и точнее исполнение такого соглашения обеспечит сохранение настоящего положения на многие годы» [7, с. 4]. Интересно отметить тот факт, что о заключении самого договора с Англией в «КГВ» вообще не упоминалось. Это можно объяснить тем, что 1907 г. явился неким переломным годом во внешней политики России начала XX века. И в российском обществе шла острая борьба двух вышеупомянутых блоков: германофильского и антантофильского. Поэтому местные власти не сочли необходимым публиковать в провинциальной газете факт, который мог вызвать «неприятные» споры в обществе.
Однако уже в мае 1908 г. после Ревельского свидания монархов в «Калужском курьере» прямо говорилось о том, что «сближение принесет несомненную пользу обеим странам» [13, с. 1]. 27-28 мая 1908 г. состоялась встреча Николая II и Эдуарда VII на Ревельском рейде. Во время этой встречи руководители внешней политики России и Англии достигли наконец соглашения о реформах в Македонии. Это соглашение должно было положить начало созданию единого фронта России и Англии против Германии на Балканах. В беседах с Извольским помощник английского министра иностранных дел Гардинг призывал царское правительство более активно противодействовать политике Германии и всемерно укреплять армию на случай, если возникнет «критическое положение». Извольский на это возразил Гардингу: «Россия должна проявлять величайшее благоразумие в своих действиях в отношении Германии и не давать последней никаких поводов для жалобы, что улучшение отношений между Россией и Англией повлекло за собой соответствующее ухудшение отношений России с Германией» [5, с. 78].
Эта встреча монархов расценивалась в «Калужском курьере» как желательное сближение двух государств, долгое время разъединенных и часто враждебных друг к другу. Отмечалось также, что это сближение способно в некоторой степени служить гарантией сохранения мира и обезопасить «от возможных случайностей на наших азиатских границах». Даже если это сближение не принесет России «прямой пользы», то оно ослабит доминирующую роль Германии. В публикуемом сообщении подчеркивалось, что сближение с Англией приветствуется русским общественным мнением, потому что «в лице английского народа мы видим истинного друга нашего внутреннего возрождения. В тяжелые для нас дни первого междумья мы услышали первое слово привета из Англии. День окончательного упрочения русской конституции был бы праздником в стране матери парламента» [13, с. 1].
На основании этого можно сделать вывод, что в губернии выступали за укрепление парламентаризма по английскому образцу. Учитывая, что газета так или иначе ориентировалась на вкусы и запросы читателей, можно предположить, что данная статья в значительной степени выражала мнение образованной части провинциального общества того времени.
Кроме того, наблюдалась положительная оценка русско-французского союза. Прибытие президента Французской республики Фальера в русские воды рассматривалось в «Калужском курьере» как гарантия не только европейского мира, но и политического прогресса России. Газета ссылалась на сообщение в столичной газете «Слово»: «...Вся Европа принуждена была считаться с франко-русским союзом, как с весьма важным фактором в сложной игре международной политики. Все верили в прочность этого союза, основанного на реальных интересах союзных народов. Тем не менее, в самые торжественные минуты проявления дружественных симпатий было нечто такое, что печать, сочувствующая союзу, считала нужным обходить молчанием. Это нечто скрывалось в коренном противоречии государственного строя союзных сторон. Франция -страна, наиболее полно осуществившая принципы политических свобод; российская государственность доселе была построена на отрицании этого принципа. События последних лет угнали эту тучку с горизонта франко-русского союза». «Калужский курьер» подчеркивал, что введение представительного строя сделало возможным и столь важное для нас сближение с Англией, - другой, наиболее прогрессивной в смысле государственного строя державой [14, с. 1]. Благоприятное отношение к союзу с Францией объясняется и интересами российской буржуазии, о чем говорилось в «Калужском курьере». Так, из 40 млрд. франков, помещенных Францией за границей, около 10 млрд. франков помещены в России [18, с. 1].
Таким образом, мы видим, что в провинциальном обществе в целом было благоприятное отношение к странам так называемого Тройственного согласия -тройственной Антанты в составе Англии, Франции и России. Это отчасти говорит о том, что в губернии наличествовала тенденция, представленная либеральными кругами, связывавшая будущее России с укреплением парламентаризма по английскому образцу, и буржуазией, тесно связанной с Англией и Францией экономическими интересами.
Несмотря на сближение с Англией, российская дипломатия традиционно поддерживала добрососедские отношения и с Германией. В истории русско-германских отношений рассматриваемого периода можно выделить несколько этапов, рубежами между которыми являются Боснийский кризис 1908-1909 гг., Потсдамское соглашение, Марокканский кризис 1911 г., а также дипломатический конфликт по поводу миссии Лимана фон Сандерса, отчетливо выявивший расстановку сил на международной арене. Если до Боснийского кризиса опасность Петербург видел на Дальнем Востоке и искал спасения от нее в соглашениях с Англией и Японией, то после центром противоречий стали Балканы. В связи с этим резко возросло значение Берлина как главной опоры австро-венгерской экспансии на Балканском полуострове. На этапе, связанном с историей
Потсдамского соглашения, Германия предпринимает решительные шаги по отрыву России от Антанты. Обнаруживается их безуспешность. Подписано русско-германское соглашение, но его результаты далеко не такие, на какие возлагала надежды германская сторона [3, с. 283-284]. На следующем этапе развития русско-германских отношений в лагере держав Тройственного согласия при имеющихся существенных расхождениях по ряду вопросов ближневосточной и отчасти балканской политики наблюдается процесс стабилизации отношений. Это проявилось во время Марокканского кризиса 1911 г., итало-турецкой войны и кризисной ситуации на Балканах. Однако в ходе дипломатической борьбы возникали и вспышки разногласий в отношениях между двумя государствами. Серьезных последствий Марокканского кризиса помогло избежать своевременное вмешательство Великобритании, которая недвусмысленно выступила за поддержку интересов Франции и России. Но в то же время как в Берлине, так и в Петербурге были настроены к поддержанию внешне добрососедских отношений в соответствии со своими внешнеполитическими задачами. Подобные мотивы звучали в выступлениях государственных деятелей обеих стран [1, с. 248].
Это отражалось и в провинциальной печати. В неофициальной части «КГВ», рубрике «Из печати» было опубликовано сообщение из петербургского телеграфного агентства, в котором говорилось, что свидание между русским и германским императорами в 1907 г., служащее ответом на визит, сделанный 2 года тому назад императором Вильгельмом в Бьерке, имело самый сердечный и родственный характер и было направлено на поддержание мира и добрососедских отношений между Россией и Германией. «Констатировано с обоих сторон, что ни в Европе, ни на Дальнем Востоке ничто не угрожает миру. В частности, последние события в Марокко не подавали повода ни к какому беспокойству.. .Подписанная между Россией и Японией конвенция, а также соглашения, имеющие быть заключенными Россией с Англией, признаются в высшей мере способствующими поддержанию общего спокойствия». Кроме того, встреча двух императоров и обмен мыслями между их министрами отнюдь не могут изменить союзных отношений как Германии, так и России к другим державам, «содействуя еще более упрочению традиционной добрососедской дружбы между Россией и Германией» [8, с. 4].
Дружественный тон публикаций встречается в «КГВ» и в 1911 г., когда 14 января по случаю дня рождения германского императора в Царскосельском Александровском дворце состоялся парадный обед, к которому были приглашены чины германского посольства во главе с послом Пурталесом. В газете отмечалось, что «во время обеда Государь император поднял бокал за здоровье императора германского, придворный оркестр исполнил германский гимн. После обеда его величество, их императорское высочество и присутствовавшие лица перешли в портретный зал, где Государь император обходил приглашенных, удостаивая их милостивым разговором» [11, с. 3].
Однако в более поздних публикациях на страницах «Калужского курьера» прослеживалось в целом негативное отношение к Германии. Несмотря на то, что в газете отсутствовали сообщения, напрямую касающиеся вопросов взаимоотношения двух стран, тем не менее, по косвенным данным во всех конфликтах Германия изображалась как конкурент интересам России. Подчеркивалось противостояние России и Германии. В свою очередь, возможная альтернатива Тройственному согласию даже не рассматривалась, и соответственно о сближении России и Германии речь нигде не велась. Отношение к Германии особенно ярко прослеживалось в публикациях, посвященных началу Первой мировой войны, в которых кроме всего прочего говорилось о вековом споре славян и германцев [20, с. 1].
Большую роль в газетах отводилось взаимоотношению России и Австро-Венгрии. В «Калужском курьере» подчеркивалось принципиальное противоречие именно этих двух держав на Балканском полуострове, и «заботы об обеспечении мира обращаются к этим двум государствам. Для Габсбургской монархии после объединения Германии и Италии
Ближний Восток является основным театром дипломатической деятельности; ось, по направлению которой только и могло бы происходить территориальное расширение и рост влияния Австрии, - ведет к Салоникам и Эгейскому морю. Для России Ближний Восток не только территория, где живут наши единоверцы и соплеменники, за которых когда-то было пролито так много русской крови, здесь много нитей и узлов чисто экономического характера. Россия уже не раз убеждалась, что означают для нашего юга затруднения транспорта, созданные войной» [19, с. 1].
С.Д. Сазонов, сменивший на посту министра иностранных дел А.П. Извольского, предпринял ряд шагов, чтобы нормализовать русско-германские и русско-австрийские отношения. В 1910 г. Австро-Венгрия и Россия выступили с совместной декларацией о поддержании статус-кво на Балканах, что способствовало некоторому, хотя и временному, смягчению напряженных отношений между ними. «Калужский курьер» назвал это соглашение чем-то незаконченным. «Так и сквозит во всех пунктах невозможность добиться чего-нибудь большего и желание покончить хотя бы на малом. В одном только отношении сходятся почти все критики опубликованного документа: Россия ничего не получила в результате долгих и интенсивных переговоров, если не считать, конечно, что более миролюбивый тон в международных отношениях сам по себе является достаточным выигрышем. Венская печать, несмотря на все разнообразие мнений, относится очень сдержанно к победам Эренталя и почти ничего не говорит о поражении Извольского». В газете подчеркивалось, что данное соглашение не обеспечивает мира на Балканах и не содержит никаких гарантий, не указывает даже условий, при которых должны разрешаться возможные в будущем конфликты. Оно только устанавливает, как общее правило, что по каждому возникающему осложнению обе дружественные державы вступают в переговоры с целью сохранить настоящее положение дел неизменным. Таким образом, сам факт постановки будущих переговоров в некоторой, довольно слабой степени способствует становлению нормальных дипломатических отношений и взаимному миролюбию [16, с. 4].
Достаточно интересно развивались русско-итальянские отношения в преддверии Первой мировой войны. Россия, возвращавшаяся к активной европейской политике и связывавшая свою судьбу все больше с Францией и Англией, особенно после оформления в 1907 г. Антанты, рассматривалась в Риме как важный союзник или соперник в борьбе за поворот Италии к активной внешней политике на Балканах и в Средиземноморском бассейне. Важным этапом в развитии русско-итальянских взаимоотношений стали 1906— 1909 гг., когда от весьма прохладных Россия и Италия перешли к довольно тесным дипломатическим контактам, увенчавшимся в 1909 г. поездкой Николая II в Италию и подписанием в ходе «свидания в Раккониджи» секретного русско-итальянского соглашения. Оценивая роль соглашения 1909 г. и характеризуя «дух Раккониджи» во взаимоотношениях России и Италии, видный знаток итальянской внешней политики и дипломат С. Романо полагает, что, не являясь подлинными союзниками, обе стороны стремились использовать друг друга в качестве «опоры» и инструмента своей внешней политики и, «играя в союзников», «наращивать свой вес в ходе международных переговоров». Хотя в такой оценке характера взаимоотношений России и Италии, особенно в начале XX в., немало справедливого, представляется, однако, что русско-итальянские отношения определялись неизмеримо более многообразными факторами, в том числе сложностями стоявших перед Россией и Италией международных политических, экономических и военно-стратегических проблем, противоречивостью общественных устремлений, с которыми не могли не считаться правящие круги; а главное, трудностями адаптации к нараставшей дестабилизации международной обстановки в Европе. Русско-итальянские отношения в предвоенные годы выходили за пределы чисто дипломатических рамок, хотя роль дипломатии была весьма значительной.
Они свидетельствовали о взаимозависимости двух блоков и были неотъемлемой частью политической и духовной атмосферы предвоенной Европы [22, с. 89].
Как отмечалось в «Калужском курьере», взаимное тяготение России и Италии, обусловлено, главным образом, той позицией, которую заняла Габсбургская империя в Ближневосточном вопросе. За два года русская дипломатия на Ближнем Востоке дважды потерпела чувствительное поражение, и Россия оказалась перед неизбежной необходимостью сближения с какой-нибудь державой, политика которой была бы враждебна агрессивным выступлениям барона А. Эренталя. Редакция газеты обращала внимание на то, что русско-итальянское сближение, подсказываемое общностью политического противника, несомненно, окажется достаточно внушительным, чтобы положить предел австрийским аппетитам. Независимо от этого международно-политического значения сближение между Италией и Россией повлечет за собою усиление взаимного торгового сбыта, что будет отражать интересы буржуазии.
Таким образом, подчеркивалось, что визитом Николая II в Раккониджи открывается новая страница в истории и судьбах Балканского полуострова. И есть все основания рассчитывать, что ближайшие годы под знаком русско-итальянского сближения будут более удачны для русской политики, чем два минувших года господства барона Эренталя [15, с. 1].
Укреплению итало-русских отношений способствовал эпизод, связанный с оказанием помощи личным составом русских кораблей жителям г. Мессина (о. Сицилия), разрушенного землетрясением. Как известно, 15 декабря 1908 г. русская эскадра под командованием контр-адмирала В.И. Литвинова (ЛК «Цесаревич» и «Слава», КР «Богатырь» «Адмирал Макаров») принимала уголь в порту Аугуста. Получив известие о разыгравшемся землетрясении, корабли срочно прибыли в Мессину. Весь город был разрушен, некоторые дома горели. С кораблей на берег были немедленно направлены спасательные круги. Вскоре к ним присоединились моряки канлодок «Гиляк» и «Кореец». Спасательные группы извлекали жителей из-под развалин, оказывали помощь раненым, многих пострадавших доставили в Неаполь. В память о гуманизме, проявленном русскими моряками, и об оказанной ими бескорыстной помощи в Италии была выбита медаль, торжественно врученная гражданами города экипажу крейсера «Аврора», посетившего Мессину в феврале 1911 г. [2, с. 182]
В «КГВ» отмечалось героическое самопожертвование русских офицеров и матросов, спасших жизнь многих во время ужасной катастрофы, - повергшей всю Италию в траур. В той же заметке приводилось письмо, полученное петербургским телеграфным агентством от итальянского телеграфного агентства «Стефани», в котором говорилось, что поведение русской эскадры глубоко тронуло всю Италию. «Нельзя себе представить ничего более героического. Доблестное поведение офицеров и матросов становилось еще ярче, благодаря их сердечной простоте. Все это настолько увеличило симпатии Италии к России, что об этом можно говорить как о настоящем политическом событии. Вся наша страна проникнута чувством глубокой благодарности и восхищении». Корреспондент итальянской газеты «Стампа», один из первых прибывших на место катастрофы, телеграфировал: «Нет слов для достаточной похвалы героизма и беззаветной отваги русских моряков. Двое русских матросов, с нечеловеческими усилиями и пренебрегая ежеминутной опасностью, одни спасли 110 человек!». Городское управление г. Аугустины на о. Сицилиия, выражая чувства населения, постановило «поднести русскому адмиралу Литвинову, начальнику русского морского отряда у берегов Италии, грамоту на пергаменте, с выражением благодарности русским офицерам и матросам, совершившим героическое самопожертвование и спасшим жизнь многих лиц» [9, с. 2].
Таким образом, итало-русское сближение не вызвало особых споров в провинциальном обществе, ибо и германофильские, и антантофильские группировки не были противниками сближения с Италией [22, с. 101].
Подводя итог деятельности А.П. Извольского на посту министра иностранных дел, следует отметить, что он не оправдал кредит доверия общества, отпущенный ему в первые годы его удачной работы. Связано это с печально известной «дипломатической Цусимой» 1908-1909 гг. Сам замысел решить проблему проливов ценой уступки Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины не нашел поддержки ни в правительственных сферах во главе с П.А. Столыпиным, ни среди большинства политических лидеров, ни в русском обществе в целом. При этом, несмотря на возмущение и неприятие способа действий, избранного А.П. Извольским, решающим аргументом была репутация России в глазах европейского сообщества и, главное, общность интересов правящих сил страны и влиятельных буржуазных и помещичьих кругов, ориентированных на союз с Францией и Англией. Эта авантюра стоила А.П. Извольскому в последующем министерского поста и стало началом неблагожелательного отношения к нему в обществе, где желали его отставки. Текст высочайшего рескрипта А.П. Извольскому был опубликован и в «КГВ». В рескрипте Николай II благодарит А.П. Извольского за службу России, упоминая о его заслугах, которые видит в упрочении мирной политики империи и успешно достигнутых соглашениях с Великобританией и Японией. «Признав ныне за благо назначить вас Моим послом при правительстве дружественной и союзной Францией, я считаю справедливым в изъявление Моей искренней признательности за ваши плодотворные труды на пользу дорогой Родины, пожаловать вас кавалером ордена Белого Орла... Пребываю к вам неизменно благосклонно» [10, с. 3]. Попытка «обелить» А.П. Извольского, на которого обрушился град критики, прослеживалась и в «Калужском курьере». В заслугу ему редакция газеты ставила переориентацию внешнеполитического курса от Берлина к перспективной ориентации на Англию, а также его личные качества, характеризующие его как порядочного и честного человека [17, с. 2]. Можно предположить, что отставка министра прекратила острую критику министра в обществе, к тому же дипломатическое поражение России могло изменить направление внешней политики России, и в стране вновь оживился германофильский блок [21, с. 104].
Таким образом, отношение провинциальной публики к странам Антанты и Тройственного союза различалось по своему характеру. Следует отметить, что в губернском обществе, в целом, был благоприятный взгляд на взятый курс сближения со странами Антанты - Англией и Францией. Подчеркивалось, что даже если сближение с Англией не принесет России «прямой пользы», то оно в любом случае ослабит доминирующую роль Германии. Такое отношение объяснялось тем, что в губернии преобладала тенденция, представленная либеральными кругами связывавшая будущее России с укреплением парламентаризма по английскому образцу, и буржуазией, тесно связанной с Англией и Францией экономическими интересами. В частности, четвертая часть французского зарубежного капитала была помещена в России. Противоположным по содержанию было отношение к странам Центрального блока - Германии и Австро-Венгрии. В губернской печати отмечался вековой спор славян и германцев. Несмотря на традиционные добрососедские отношения и с Германией, и с Австро-Венгрией, в провинциальном обществе Тройственный союз изображался как конкурент интересам России, и о сближении с ним не могло быть даже и речи. Исключение составляло только благоприятное отношение к Италии в губернском обществе, где выступали за русско-итальянское сближение, способное положить предел австрийской политики на Балканах.
Список литературы
1. Аветян A.C. Русско-германские дипломатические отношения накануне Первой мировой войны. 1910 1914. М., 1985. 290 с.
2. Аммон ГА. Морские памятные даты /Под ред. В.Н. Алексеева. М., 1987. 398 с.
3. Астафьев И.И. Русско-германские дипломатические отношения 1905-1911 гг.: (От Портсмутского мира до Потсдамского соглашения). М.: Изд-во МГУ, 1972. 305 с.
4. Бауэр A.A. Калужская периодическая печать XIX-XX вв. Вып. 1. (1804-1917): Аннотированный справочник. Калуга: ООО "Полиграф-информ", 2006. 166 с.
5. Бовыкин В.И. Очерки внешней политики России. Конец XIX века - 1917 г. М.: Учпедгиз. 1960. 215 с.
6. История дипломатии /Сост. А. Лактионов. М.: ACT, 2009. 943 с.
7. Калужские губернские ведомости (КГБ). 1907. 1марта.
8. КГБ. 1907. 28 июля.
9. КГБ. 1909. 6 января.
10. КГБ. 1910. 25 сентября.
11. КГБ. 1911. 27января.
12. Калужский курьер. 1908. 4 марта.
13. Калужский курьер. 1908. 31 мая.
14. Калужский курьер. 1908. 20 июля.
15. Калужский курьер. 1909. 17 октября.
16. Калужский курьер. 1910. 18 марта.
17. Калужский курьер. 1910. 16 сентября.
18. Калужский курьер. 1912. 27 сентября.
19. Калужский курьер. 1912. 11 октября.
20. Калужский курьер. 1914. 22 июля.
21. Кострикова Е.Г. Российское общество и внешняя политика накануне Первой мировой войны 1908-1914 гг. М.: ИРИРАН, 2007. 410 с.
22. Яхимович З.П. Русско-итальянские отношения в преддверии Первой мировой войны //Россия и Европа: дипломатия и культура Ин-т всеобщ, истории РАН. М.: ИВИ РАН; 2007. с. 77-118.
References
1. Amijan A.S. Russko-germanskie diplomaticheskie otnoshenija nakanune Pervoj mirovoj vojny. 1910-1914. M, 1985. 290 p.
2. Amnion G.A. Morskie pamjatnye daty Pod red. V. N. Alekseeva. M, 1987. 398 p.
3. Astafev I.I. Russko-germanskie diplomaticheskie otnoshenija 1905-1911 gg.: (Ot Portsmutskogo mira do Potsdamskogo soglashenija). M., 1972. 305p.
4. Baujer A.A. Kaluzhskaja periodicheskaja pechat'XIX-XX vv. Vyp. 1. (1804-1917): Annotir. Spravochnik. Kaluga, 2006. 166p.
5. Bovykin V.l. Ocherki vneshnej politiki Rossii. Konec XIX veka - 1917 g. M., 1960.
215 p.
6. Istorija diplomatii Söst. A. Laktionov. M., 2009. 943p.
7. Kaluzhskie gubemskie vedomosti (KGV). 1907. 1 marta.
8. KGV. 1907. 28 ijulja.
9. KGV. 1909. 6janvarja.
10. KGV. 1910. 25 sentjabrja.
11. KGV. 1911. 27janvarja.
12. Kaluzhskij kur'er. 1908. 4 marta.
13. Kaluzhskij kur'er. 1908. 31 maja.
14. Kaluzhskij kur'er. 1908. 20 ijulja.
15. Kaluzhskij kur'er. 1909. 17 oktjabrja.
16. Kaluzhskij kur'er. 1910. 18 marta.
17. Kaluzhskij kur'er. 1910. 16 sentjabrja.
18. Kaluzhskij kur'er. 1912. 27sentjabrja.
19. КЫткяку киг'ег. 1912. Пок^аЪца.
20. КаЫгИзку киг'ег. 1914. 22 ЦиЦа.
21. КоМикоуа Е.С. Кояяуякое оЪ$Ше81уо /' упе8кща]а ро1Шка пакапипе Регуо] ¡тгого/ \'о/пу 1908-1914М, 2007. 410р.
22. .¡аИ^тлчсИ 2.Р. 1{и.\.\ко-Иа1'/аи.\к1е оШозИеща V ргесккегИ Регуо] тиоуо] УО]пу // /' Елгора: <Ир1отаИ]а /' киГЫга //и-/ улсоЛл/?/?. /л/о/'// ЯЛЫ. М., 2007. р 77-118.
