CC BY
71
метрально противоположных направлений. Внутренние резервы буддизма допускали развитие идей, в основу которых легли и рациональный, и иррациональный методы мышления. Пластичность буддизма, его способность к вариативности, а также толерантность по отношению к собственной внутренней и окружающей внешней трансформации явились важными факторами успешного взаимоотношения буддизма с традиционными китайскими учениями.
Литература
1. Тан Ицзе. Фоцзяо юй чжунго вэньхуа (Буддизм и культура Китая). - Пекин: изд-во религии и культуры, 1999. - С. 2; 7; Хун Сюпин, Чэн Хунбин. Чжунго фосюе чжи цзиншэнь (Дух китайского буддизма). - Шанхай: изд-во ун-та Фудань, 2009. - С. 8-9.
2. Торчинов Е.А. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. - СПб.: Азбука-классика, Петербургское востоковедение, 2005. - С. 312-313.
3. Фан Литянь. Чжунго фоцзяо юй чуаньтун вэньхуа (Китайский буддизм и традиционная культура). - Пекин: изд-во Пекинского народного ун-та, 2009. - С. 313.
4. Хун Сюпин, Чэн Хунбин. Чжунго фосюе чжи цзиншэнь (Дух китайского буддизма). - Шанхай: изд-во ун-та Фудань, 2009.-С. 8.
5. Лай Юнхай. Чжунго фоцзяо вэньхуа лунь (К вопросу о культуре китайского буддизма). - Пекин: изд-во Китайского народного ун-та, 2007.
6. Торчинов Е.А. Введение в буддологию: курс лекций. - СПб.: СПб-ое филос. общ-во, 2000. С.204.
Хабдаева Аюна Константиновна, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры восточных языков Бурятского государственного университета, г.Улан-Удэ, e-mail: [email protected]. Khabdayeva Ayuna Konstantinovna, candidate of historical science, senior lecturer, department of oriental languages, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
УДК 75 © А.Ж. Бальжурова
«СТРАННОЕ ПРОСТРАНСТВО» В ИСКУССТВЕ ДАШИ НАМДАКОВА
В данной статье проанализирован уникальный авторский стичь современного бурятского художника Д.Намдакова. Выделен ряд серий работ автора по тематике, выявлены основные составляющие авторского стиля - вековые традиции европейского и азиатского искусства, черты скифо-сарматского стиля, влияние гуннского искусства, искусства тюрков-кочевников более позднего времени, монгольской пластики, японской гравюры и средневековой скульптуры, включающие аспекты, связанные с шаманизмом, анимизмом и буддиз-
Ключевые слова: буддийские и шаманские традиции, искусство, художник, скульптура, миф.
A.Zh. Balzhurova
«STRANGE AREA» IN THE ART OF DASHI NAMDAKOV
The article deals with a unique author's style of Dashi Namdakov, the famous Buryat contemporary artist. The series of the author's artworks are mentioned in the article. The author distinguishes various cultures elements that from the artist's personal style, including the traditions of Asian and European art existed for centuries, the features of the Skifo-Sarmatsky style, Japanese engj'aving, Mongolian plastics and the medieval sculpture. Namdakov's artworks also contain the influence of the art of the Huns and the late Turkish nomads, and zoomorphic patterns and various elements derivedfi'om shamanic and Buddhist traditions.
Key words: Buddhist and shamanic traditions, art, culture, artist, sculpture, myth.
Даши Бальжанович Намдаков — скульптор, художник, ювелир, член Союза художников РФ. Родился в 1967 г. в Читинской области, окончил Красноярский художественный институт. В 2003 г. награжден серебряной медалью Россий-
ской Академии. Его художественные работы выполнены из бронзы, серебра, золота, меди, драгоценных и полудрагоценных камней, а также из кости (бивень мамонта), конского волоса и
дерева, в технике художественного литья, ковки и смешанной технике.
Он провел 14 персональных выставок в России и за рубежом, в том числе в известных музеях и галереях мира. С 2004 г. живет и работает в Москве. Работы художника хранятся в фондах Государственного Эрмитажа, Государственной Третьяковской галереи, Государственного музея искусства народов Востока, Российского этнографического музея, Музея современного российского искусства, Тибетского Дома в Нью-Йорке, Музея искусств г.Гуанчжоу в Китае, а также в частных коллекциях [3, с. 3].
Цель данной статьи - проанализировать произведения Д.Намдакова, выявить специфику ярко выраженного уникального авторского стиля, характерного для мастеров Байкальского региона, творящих свои произведения в постмодернистском искусстве XXI в.
Источником вдохновения в творчестве Д.Намдакова являются две составляющие: вековые традиции европейского и азиатского искусства. Здесь черты прекрасной профессиональной школы, скифо-сарматского стиля, влияние гуннского искусства, искусства тюрков-кочевников более позднего времени, монгольской пластики, японской гравюры и средневековой скульптуры, включающие аспекты, связанные с шаманскими анималистическими и буддийскими традициями. Его работы - не воспоминания о великих культурах бронзового и железного веков, не иллюстрации к мифам или сказаниям, не изображения исторических героев или давно минувших событий. Художник придумывает свой особый мир, причудливый и мощный, сочетающий духовные традиции древности и реальность действительности, густонаселенный созданными им героями, фантастическими и одновременно убедительно достоверными. Исследователи творчества скульптора отмечают, что такое умение передается по наследству через генетические коды мастеров-дарханов.
В скульптурах, графике, ювелирных изделиях Даши мы видим образы степной и азиатской цивилизаций: воинов и всадников, буддийских священнослужителей, сибирских шаманов, тотемных животных и мифологических существ. Причем сюжеты его произведений, восходящие к восточным верованиям и легендам, переданы посредством современной европейской пластики, позволяющей создавать удивительные образы. По словам художника: «предметы обладают энергией, и задача скульптора — искать способ полного воплощения идеи вещи посредством пластики» [11, с. 6].
Рассматривая скульптуру мастера, мы выделяем ряд серий, объединенных единой тематикой.
Ритуальная буддийская скульптура малой формы, которую мы назвали «дацанский оркестр» в буддийской ритуальной мистерии Цам. Это «Лама с литаврами», «Лама с бубном», «Лама с колотушкой». Здесь каждый лама держит в руках ритуальный музыкальный инструмент, сочетание которых создает определенную музыкальную композицию.
«Лама с литаврами» - молодой монах с поднятым к небу лицом и с блаженной улыбкой медитирующего. Это самая романтическая скульптура триптиха. «Лама с бубном», «Лама с колотушкой» - на аскетических лицах старых лам запечатлены размышления о природе кармических перерождений. На «Ламе с колотушками» головной убор тибетских монахов в виде высокого колпака с бахромой. Плащ драпирует фигуру экспрессивными складками. Создается ощущение, что каждое движение души сопровождается гулкими и вибрирующими звуками инструмента. Вся серия Ламы построена на сочетании и противопоставлении героев. Три образа и три характера связаны между собой идеей погружения в Учение Будды [5].
К этой же серии мы причислили скульптуру «Ритуал» - на круглом постаменте в виде лотосового трона стоит лама-юноша. Тонкие руки бережно держат раковину - ритуальный музыкальный инструмент. Аскетический облик ламы говорит нам о трудной духовной работе, а музыкальный инструмент рождает иллюзию чудесного неземного звука, создающего вокруг скульптуры атмосферу вибраций.
Наряду с малой формой, молено отметить и станковую скульптуру автора «Маленький Будда», подаренную автором Иволгинскому дацану. Она представляет собой фигуру маленького Будды на спине льва, держащегося за его гриву. Фигура льва в буддизме почитается как воплощение храбрости, благородства, постоянства. В его образе многократно воплощался Будда. Лев держит лапу на шаре. Шар под его лапой -это символика мира, ребенок олицетворяет все мироздание и Будду, который еще не осознал себя основателем великого учения.
В следующую серию мы объединили скульптуры, отражающие религиозно-аллегорические представления. К ним относится «Жемчужина» - это изображение девушки-раковины, которая держит в левой руке жемчужину. Раковина -один из старейших культовых предметов. Среди «Восьми буддийских символов счастья» раковина обозначает славу буддийского учения. Ли-
цо у девушки умиротворенное, божественно-спокойное, волосы собраны в форме конусообразного возвышения или же головного убора «Ушниша» (буддийский головной убор) и мочки ушей удлинены, эти признаки являются основными признаками присутствующие у Будды Шакьямуни и указывающие на божественную природу других Будд.
«Кокон» - скульптура показывает процесс появления прекрасного гармоничного существа из хаотичных элементов предшествующих рождений. Фрагменты, напоминающие дракона, обвитого вокруг тела девушки, и увеличенного гротескового насекомого противопоставлены спокойной коленопреклоненной женской фигуре с ясным выражением лица. Полуприкрытые веки и полуулыбка говорят о медитативном процессе духовного совершенствования.
Другая работа художника «Медитация» - это медитирующий философ, принявший позу буддийского монаха, и восточный борец-воин. Сюжет и форма скульптуры составляют единое гармоничное пространство. Мы видим человека в состоянии сложного процесса освобождения от реальной внешней жизни и концентрации мысли одновременно. Перед нами бронзовая глыба, гора мышц, сосредоточенная на конечной цели, на минутной схватке и победе. Гигантский человек пребывает в сосредоточенном трансцендентном преображении. Законы космической гармонии преломляются в творчестве художника в символах и ощущениях, когда животное наделяется качеством человека, а человек - животного. Так могучий воин напоминает сильного и опасного зверя и наоборот. Великий борец перед схваткой становится символом концентрации внутренней энергии, выражением неведомых нам качеств природы [5].
Таким же образом выполнена скульптура «Лань», мы видим зооантропоморфное существо - девушку-лань. У грациозно лежащей лани лицо молодой девушки с прической напоминающей головной убор «Ушниша». Выражение лица также божественно-спокойное, умиротворенное, медитирующее. По легенде пара ланей была слушателями первой проповеди Будды.
Широкий интерес автора к буддизму не случаен, поскольку буддийская мифология, являющаяся одной из самых богатых и разнообразных в истории мировой культуры, сегодня стала наиболее распространенной в мире [7, с. 4-5.].
В следующей серии малой пластики из серебра «Номады», представлены работы, основанные на народных традициях, связанных с природой мифопоэтического мышления. Это старые воины и одинокие ханы: «Всадник» (ма-
ленький), «Всадник» (большой), «Лучник», «Старый воин», «Дорога домой», «Кочевник», «Хан» и др. Усталость и осознание тщеты земной жизни отражены в «окаменелости» скул, напряженных мускулах, жестких позах, - и лишь складки одежд наполнены жизненной энергией: они трепещут на ветру, принимая формы экзотических цветов или лотосовых буддийских тронов. Так Д.Намдаков воплощает тему Чингисхана, великого героя монгольского народа в бронзе. В этих работах Д.Намдакова заметно влияние монгольского искусства. Это проявляется не только в общем облике скульптур воинов, лошадей, но даже в отдельных деталях: в головных уборах, одеждах, оружии. Связанные с образами властителей, героев композиционные элементы повторяются и в бронзе, и в золоте, и в других материалах. Это ханская корона или шапка, стержень, завитые рога, монгольское священное оружие — лук и стрелы. Часто встречаются стилизованные изображения наконечника стрелы и тонкого скуластого лица монголоидного типа или гиперболизированной, удлиненной стреловидной маски, символизирующие вечность, как, например, в золотых серьгах и подвесках «Идол», «Цель», «Вечность» [5].
У Д.Намдакова есть работы, где буддийские и шаманские мотивы присутствуют как аллегория или как стаффаж - дополнение в виде украшения одежды. Например, в скульптурах «Вельможа», «Звездочет II», «Затмение» одежда на уровне груди и живота украшена головой гневных буддийских божеств защитников веры - Дхармапал или же мифических существ, например, таких как Макара, Гаруда и т.д. Такие дополнения придают более глубокий смысл скульптуре, так как представленные мифические существа и защитники веры обладают гигантской силой и энергией.
В работах «Маски», «Воспоминание о будущем», «Мастер» представлена шаманская тематика. Аура мифов и сверхъестественного наполняет эти работы. Шаманская тематика в этих работах представлена в детально разработанных головных уборах из бивней и лошадиных черепов и в масках из костей животных. Представленные нам шаманы настолько архетипичны в своем образе, что напоминают древнейших предков - первых шаманов.
Эти работы реминисценции образной репрезентации буддийских и шаманских мотивов. Если представить насколько глубоки хронологические пласты, участвовавшие в становлении видов и жанров в искусстве региона, сколь сложны переплетения культур прилегающих террито-
рий, оказавших воздействие на формирование традиционной культуры Бурятии, то становится понятно, что подобное явление было неизбежно. Оно предопределено свободой выбора художников, живущих на рубеже двух столетий [5].
Д.Намдаков с увлечением разрабатывает анималистическую тему в скульптуре, графике и особенно изощренно и фантазийно в ювелирной пластике (над которой начал работать с 2004 г.). В этой серии, по нашему мнению, в большей степени отразилось влияние скифо-сарматского стиля и гуннского искусства.
Ювелирные украшения Даши выступают как драгоценные артефакты истории. Хищные птицы, животные и насекомые участвуют в процессе творения современного мира искусства. Как известно у бурят животные издревле являются древнейшими культами, тотемами. С детства наблюдая за священными для монгола или бурята животными, он испытывает к ним особое, трепетное отношение. Неизменное восхищение вызывают у художника красота, грация, стремительный полет лошадей, пластичность мягких движений мощных тел хищников. Обращаясь к изображению тех или иных представителей фауны, характерным сюжетам, скульптор трансформирует их, создавая наделенные особой магией образы-символы хранителей человека. защитников домашнего очага и обитателей неведомых миров, существующих по представлениям бурят-шаманистов и буддистов. Поэтому сложно обозначить термином «животное» то или иное существо, пусть и сохраняющее отдаленные черты привычного облика. Характеры персонажей ярки, эмоционально насыщенны, предельно выразительны. Их позы даже в зримой статике кажутся экспрессивными. В состоянии внешнего покоя мы видим могучее усилие внутреннего преображения [5].
Одна из самых ярких работ в творчестве скульптора связана с мифическим прародителем бурятских родов быком «Буха-Нойоном». По легенде, от брака быка с женщиной пошли первые люди, жившие в предгорьях Восточного Саяна. Поэтому народ наделял своего предка неукротимой силой, мощной красотой и величием. В исполнении Даши этот легендарный бык кажется сошедшим с палеолитической фрески, выполненной первобытным художником на стене пещеры. Бык в своей титанической силе кажется космическим явлением, движущейся тектонической плитой.
В композиции «Стихия» художник рождает идеальный образ летящего коня, передает ощущение стремительного движения к цели, пьянящего чувства свободы, грации и силы. Стихия —
символ полета духа человека. Неуправляемая, подчиненная лишь природной целесообразности лошадь-явление летит над степью, олицетворяя извечное движение вперед. Архетипическое начало здесь связано с символикой летящего скифского оленя, обозначавшего смену времен года и наступление нового цикла в природе.
Скульптура «Степной ветер», напротив, статична, выполнена как фрагмент тела барана. Однако несокрушимой энергией веет от взгляда, всего облика животного. Кажется, что перед нами сам дух степей, мудрый и грозный. Оставшийся от жизненных бурь, крутой, свернутый в пружину рог и пустота глазниц говорят о долгой борьбе за существование [4. с. 4].
Многие работы посвящены теме сакральной жертвенности. Конь Модэ и конь Сэтэр красивы в своей усталой, но гордой покорности священных избранников. Известно, что у кочевников был культ животных, которым поклонялись, но в определенный момент приносили в жертву духам ради великой идеи. В их опущенных головах и мощных телах мы угадываем целые эпохи войн с победами и поражениями.
Можно выделить и мистическую серию, связанную с созданием фантастических существ, которые вышли из восточных преданий, легенд, фольклора: «Хранительница», «Гений-хранитель», «Химера (Гаруда)». Например, фантасмагорией и мистикой веет от работы «Хранительница», в которой образ львицы-самки дополнен острыми, как лезвия крыльями, грозно вздыбившимися за спиной хищной кошки. Оскаленная пасть и острые когти говорят о яростном стремлении защищать свое потомство. Прием устрашение как защита традиционно использовался как в шаманской символической пластике онгонов, так и в изображениях буддийских гневных божеств — хранителей веры.
«Гений-хранитель» - некое фантастическое существо, гений места, персонаж древнего мифа. Образ составлен из нескольких элементов: тела хищной птицы, рогов быка, хвоста скорпиона и мощных лап льва, что придает этому существу красивый, но грозный вид.
«Хранительница» и «Гений-хранитель» архе-типичны в использовании приема полиморфизма совмещения форм различных существ. Несмотря на свою фантастичность, они, тем не менее, выглядят вполне реальными в анималистической галерее Д.Намдакова.
«Химера (Гаруда)» - скульптор создал динамичную сцену схватки между птицей, охраняющей гнездо, и змеей, нападающей на птенцов. Фантасмагоричный облик Птицы-самки наделен автором хищным клювом и острыми крыльями,
рогами и проступающими ребрами животного. Перекрученное тело этого существа наполнено яростью и стремлением защитить свое потомство. Змея попала под мощную лапу птицы, но ее пластичное тело напряжено до предела в упорном поединке. Сцена борьбы равных существ становится символом и переходит из категории привычного жанра в категорию ритуального символизма.
В буддийской мифологии есть персонаж, по своим функциям напоминающий птицу и змею, ассоциирующийся с добром и злом как философскими категориями. Это Гаруда, один из самых древних символов восточной религиозной мифологии. В тибетско-монгольской традиции образ Гаруды связан также с Познанием, Знанием, Мудростью.
Таким образом, мы видим, что стилеобра-зующим началом творчества Д.Намдакова являются фольклорные и героико-эпические мотивы кочевых народов Забайкалья, буддийское искусство, шаманские традиции, анималистика и архаические традиции древних культур. Сочетая разные традиции, Даши создает неповторимое намдаковское «странное пространство». Его работам свойственна символичность, декораги-визм, архетипичность и авангардизм. Все это характеризует творчество скульптора как яркое, самобытное, необычное и эффектное явление в культуре XXI века.
Литература
1. Алтаргана-2006.: спец. выпуск межрегион, общ.-полит. журн. «Байкал-гео»/ подгот. Г.Бадмаева [и др.]. — Улан-Удэ: Байкал-гео, 2006. - 123 с.
2. Витте М. «Бронзовая мистерия» // Мир культуры России. - [Электронный ресурс] — www.dashi-art.com.
3. Даши Намдаков: путеводитель. - Иркутск: Артиз-дат, 2001.-31 с.
4. Даши Намадаков [каталог] (вступит, ст. Н.П. Комаровой). - Иркутск: Artkoda, 2001. - 37 с.
5. Комарова Н.П. Планета, имя которой степь. - [Электронный ресурс] - www.dashi-art.com.
6. Меньшикова M.JI. «Новое звено в цепочке традиций». - [Электронный ресурс] - www.dashi-art.com.
7. Марц JI.B. О художнике Даши Намдакове // Бронзовая Азия [каталог|. - М.: Пекин, 2006. - 132 с.
8. Рикардс Джеймс. Скульптор меняет представления о Чингисхане // Газета «Чайнопост». - Тайвань, 2005 // www. dashi-art. com.
9. Намдаков Д. Скульптура [каталог]. — М.: Менеджер, 2004. - 216 с.
10. Намдаков Д. Ювелирная коллекция [каталог]. - М.: СканРус,2005 - 32 с.
Бальжурова Арюна Жамсуевна, аспирант кафедры этнологии и народной художественной культуры Восточно-Сибирской Государственной академии культуры и искусств, г.Улан-Удэ, e-mail: [email protected].
Balzhurova Aryuna Zhamsuevna, postgraduate student, department of ethnology and national art culture, East-Siberian State Academy of Culture and Arts, Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
УДК 791.43 (520) © В.И. Антонов
ПАТРИАРХ МИРОВОГО КИНО, «САМЫЙ РУССКИЙ» ЯПОНСКИЙ РЕЖИССЕР
В статье дана развернутая характеристика творческой деятельности мэтра мирового и японского кино Канэто Синдо на примере последовательного рассмотрения его многочисленных фильмов — подлинно художественных творений, проникнутых глубоким реализмом. Подробно раскрыт мощный и многогранный талант Синдо, проявленный в области кинематографии.
Ключевые слова: кпассик и легенда мирового и японского кино, выдающийся режиссер, талантливый киносценарист.
V.I. Antonov
THE PATRIARCH OF THE WORLD CINEMA, «THE MOST RUSSIAN» JAPANESE FILM DIRECTOR
In the article the characteristic of creative activity of Caneto Sindo, a master of the world and Japanese cinema is given. His numerous movies are shown on the example of the consecutive consideration; they are really artistic creations, inspired by a deep realism. Sindo's powerful and versatile talent, revealed in the field of cinema, has been convincingly exposed on the background of such analysis.
Key words: classic and legend of the world and Japanese cinema, outstanding film director, talented movies scriptwriter.
Канэто Синдо... Сразу в голову приходят об- Живой классик кино. Истинный гуманист. Вели-разные, но вместе с тем глубоко правдивые сравне- чайший знаток многогранного человеческого мира, ния. Пагриарх мирового кино. Настоящий Мудрец. Все эти и другие близкие по смыслу образные но
