CC BY
46
Б. П. Маслов
Стоический ойкеосис и происхождение понятия обо-
жения (теозиса) у григория назианзина
В исследованиях историков церкви теозис рассматривается как едва ли не самый значимый элемент православной догматики, а иногда даже как основополагающий концепт картины мира восточных христиан1. В свете этого кажется оправданным попытаться (оставив в стороне позднейшую рецепцию идеи обожения в Византии и Древней Руси) выявить некоторые аспекты предыстории этого понятия в греческой интеллектуальной традиции. В основание исследования положены анализ словоупотребления и истолкование отдельных мест в текстах греческих отцов церкви и их современников2, поскольку, как представляется, филологический подход может позволить преодолеть изоляцию патристического корпуса. Вместе с тем, внимание к истории слов и понятий, воплощенных в языке, может способствовать уточнению тех идей и концепций, истории которых посвящена большая часть работ по истории ранней церкви. Предлагаемые ниже замечания представляют собой краткое из-
1 У Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника теозис становится одним из основных принципов божественной икономии, а в период исихазма это понятие получает значение мистического контакта с Богом. Привычный подход к этой концепции представлен в работе: Bilaniuk, P. The mystery of theosis or divinization // The Heritage of the Early Church. Essays in honor of G. V. Florovsky. Ed. D. Neiman et al. Rome, 1973. P. 337-359 (там же основная библиография). Новейшая книга Нормана Рассела (The doctrine of deification in the Greek patristic tradition. Oxford, 2004) не могла быть учтена на данном этапе исследования.
2 В качестве примера применения филологического метода к близкой проблематике можно привести статью И. Шевченко об истории определений философии от стоиков до Патриарха Фотия: Sevcenko, I. The Definition of Philosophy in the Life of Saint Constantine // For Roman Jakobson: Essays on the Occasion of His Sixtieth Birthday. Eds. M. Halle et al. The Hague, 1956. P. 449-457. Перепечатано (с добавлением в разделе addenda) в: Byzantium and the Slavs in Letters and Culture. Cambridge, Mass., 1991. P. 93-106.
ложение некоторых предварительных результатов этого исследования.
Появление и распространение самого термина «теозис», который не встречается ни у языческих, ни у христианских авторов вплоть до IV в. н. э., не может не требовать объяснений - не только с точки зрения BegriffsgescЫchte, но и потому, что этот новый термин возник в языке патристических авторов, который был в большой степени ориентирован на подражание установленному (аттическому) узусу. Историки церкви, настаивая на преемственности понятия обожения в первые века существования церкви, как правило, не акцентируют внимание на позднем возникновении этого понятия. В рамках устоявшегося подхода «теозис» выводится из новозаветного учения через концепцию теопоэсиса у Афанасия Александрийского и Григория Нисского - обоготворения человеческой природы в результате воплощения Христа . С другой стороны, те исследователи, которые искали источники христианского обожения в греческой философии, указывали на слова Платона в «Теэтете» о восхождении философа к богу через «гомойосис» (уподобление)4. Ниже значение этих понятий для формирования интересующей нас концепции будет рассмотрено более подробно, пока же необходимо отметить, что та концептуальная система, которой пользовались греческие отцы церкви и их современники, синтезировала разнородные элементы, претерпевшие в течение нескольких столетий множество метаморфоз. Поэтому в данном случае перед нами стоит задача не просто указать «первоисточник» или подыскать древнейшие аналоги, но, насколько это возможно, проследить развитие всей системы взаимосвязанных понятий.
Одним из общих элементов языка философии в первые века нашей эры был разработанный стоиками концепт «ойкеосиса»
3 Gross, J. La divinisation du chrétien d'après les pères grecs: Contribution historique à la doctrine de la grâce. Paris, 1938. В своем обзоре христианской догматики Ярослав Пеликан занимает ту же позицию, см.: Pelican, J. The Christian Tradition. A History of the Development of the Doctrine. Vol. 2: The Spirit of Eastern Christianity (600-1700). Chicago, 1974. P. 10, 260.
4 Tht.176ab. Судьбе этого понятия в христианской философии посвящено монографическое исследование: Merki, H. ÖMOIQ2I2 &ЕП: Von der Platonischen Angleichung an Gott zur Gottähnlichkeit bei Gregor von Nyssa. Freiburg in der Schweiz, 1952.
(букв. «освоение»), который уже у Филона Александрийского применяется к Богу Ветхого Завета. Этот термин, часто в формуле у що$ (tov) $sov (to ssiov) oixsiao-ig, употребляется затем Оригеном, Климентом Александрийским и неоплатониками, а также отцами церкви IV в.; упомянутая формула остается в ходу, видимо, на протяжении всего существования Византии5. Представляется, что ойкеосис - это упущенное звено в истории развития концепции обожении. Выявить историю этого понятия тем более важно, что оно несет в себе иные коннотации, чем платонический гомойосис и теопоэсис6. Для стоиков ойкеосис -это природная склонность человека к «присвоению» окружающего мира, начиная с естественной привязанности родителей к своим детям и заканчивая самыми парадоксальными проявлениями альтруизма7. Конечная цель ойкеосиса - установление гармонии в отношениях личности и космоса. Стоический мудрец, достигший вершины ойкеосиса, взирает на мир с позиций высшего разума-Логоса и принимает неизбежность и конечную благость любых, даже самых необъяснимых и трагических, событий. Таким образом процесс ойкеосиса соотносится с достижением состояния стоического бесстрастия («апатейи»).
Как у Филона Александрийского, в своих этических воззрениях следовавшего за стоиками, так и у Климента Александрийского (III в. н. э.) - наиболее последовательного стоика из числа отцов церкви8 - к этому исходному значению ойкеосиса добавляется идея близости ветхозаветного Бога к избранному народу (библейские указания на прямое общение с ним патриархов истолковываются как аллегории абстрактного ойкеосиса ) и тенденция к сближению ойкеосиса и платонических концепций восхождения к Богу и гомойосиса. Очевидны предпосылки ис-
5 E.g., Max. Myst. 17.6; Ps. Or. hag. 3a; Ioan. Cant. Or. Jud. 2.22.
6 Сложно согласиться с тезисом о полной синонимичности понятий с общим значением приближения к Богу в патристике IV в. (contra, e.g., Moreschini, C. Filosofia e letteratura in Gregorio di Nazianzo. Milan, 1997. P. 33; Merki. Op. cit. P. 105, 120).
7 Blundell, M. W. Parental Nature and Stoic o'iKs'iœmç // Ancient Philosophy. Vol. 10. 1990. P. 221-242; Long, A. Hellenistic Philosophy: Stoics, Epicureans, Sceptics. 2nd ed. Berkeley, 1986. P. 172.
8 Spanneut, M. Le stoïcisme des Pères de l'Église: de Clément de Rome à Clément d'Alexandrie. Paris, 1957.
9 E.g., Ph. Cherub. 18; Ph. Qu. Ex. 2. 2; Clem. Al. QDS 33.1.
пользования этого понятия в христианской философии: принцип ойкеосиса применим только при том условии, что космос подчинен единому разумному плану, а человек включен в этот план как полноценная (хотя и незначительная) часть мироздания. Эта концепция не предполагает принципиальной ущербности человеческой природы, столь важной для блаженного Августина и позднейшей богословской традиции на Западе.
Григорий Богослов (Назианзин) разделяет в целом характерный для восточного христианства «оптимистический» взгляд на возможность обожения человеческой природы. Согласно Григорию, приобщение божественному порядку через ойкеосис становится возможным в результате индивидуальных усилий и понимается как определенная этическая программа работы над со-бой10. С этой точки зрения можно указать на отличие этого понятия от концепции теопоэсиса у Афанасия Александрийского: для последнего потенциал теопоэсиса не заложен в природе человека, но является следствием и как бы обратным эффектом вочеловечивания Логоса (Inc. 54). Можно сформулировать различие и между понятием ойкеосиса (присвоения Бога) и гомойо-сиса (уподобления Богу). Гомойосис в христианской философии связывается с библейским постулатом о создании человека «по образу и подобию» Бога11; «иконичность» человека и божества, таким образом, оказывается заложена в момент сотворения мира. Ойкеосис Григория Назианзина, напротив, предполагает динамичную модель «экстенсивного» развития человеческой личности и овладения «прекрасным» (та каХа); развитие это мыслится по аналогии с пайдейей12.
Представляется, что именно Григорий Назианзин впервые вводит термин «теозис» в богословский дискурс (как кажется, в качестве обозначения процесса «присвоения божественного»). Не может быть случайным то, что из трех великих каппадокий-
10 Cf., e.g., PG 35.584; 35.1084; 35.1176; Ep. 116; Ep. 212.2 (последний пример в сочетании с платоническим «анабасисом»).
11 Vide Merkt. Op. cit.
12 На стоическое происхождение понятия «ойкеозис» у Григория указывается, насколько мне известно, лишь в комментарии А. Курмана к первому Слову против Юлиана (Kurman, A. Gregor von Nazianz. Oratio 4 Gegen Julian. Ein Kommentar. Basel, 1988. S. 203-204.)
цев он один употребляет этот термин13. Более того, в корпусе TLG обнаружены только два примера употребления этого понятия, которые относятся к более раннему периоду, и в обоих случаях «теозис» имеет отрицательное значение дьявольского искушения, либо языческой выдумки14. После Григория Назианзи-на теозис начинает трактоваться позитивно, как процесс обоже-ния христианина; в то же время термин «теопоэсис» практически выходит из употребления. Таким образом, можно предположить, что именно влиянием Григория - самого цитируемого автора в византийский период - было обусловлено широкое распространение понятия теозиса в позднейший период15.
13 Cf., e.g., Carmina Moral. 957; PG 35.976, 35.1164, 35.1200, 36.353; в сочетании «анабасисом»: PG 35.837, 35.1084.
14 Gr. Thaum. Annunt. (PG 10.1157); Eus. PE 5.36 (цитата из циника Эномая II в. н. э.).
15 В литературе вклад Григория Назианзина в развитие концепции обожения, как кажется, недооценивается. Так, в упомянутом монографическом исследовании Гросса центральная роль отводится Афанасию Александрийскому и Григорию Нисскому, в то время как Григорий Назианзин рассматривается как второстепенная фигура (характерно, что Гросс не проводит границу между теозисом и теопоэсисом). В новой монографии о космологии и теологии у Григория Назианзина понятия теозиса и ойкейозиса вообще не затрагиваются: Richard, A. Cosmologie et théologie chez Grégoire de Nazianze. Paris, 2003.
