Сто анкет из перепрофилированных стационаров: какими силами и средствами мы боролись со «второй волной» новой коронавирусной инфекции COVID-19? Текст научной статьи по специальности «Клиническая медицина»

Анестезиология и реаниматология 2021, №3, с. 41-51

https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202103141

Russian Journal of Anaesthesiology and Reanimatology

2021, No. 3, pp. 41-51 https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202103141

Сто анкет из перепрофилированных стационаров: какими силами

© К.М. ЛЕБЕДИНСКИЙ1-3, И.Б. ЗАБОЛОТСКИХ3-5, М.Ю. КИРОВ6, Д.Н. ПРОЦЕНКО7, Н.В. ТРЕМБАЧ4, В.А. СЕМКИЧЕВ1, А.И. ВОЛЧЕНКОВА3, Г.Н. ВАСИЛЬЕВА1' 3, В.А. ВОЛЧКОВ8, А.М. ОВЕЗОВ9, М.И. НЕЙМАРК10, П.В. ДУНЦ11 12, С.В. ХОМЯКОВ1331, И.В. БАЛАЕВ14, Ю.П. ОРЛОВ15, И.С. АБАЗОВА16, В.С. ГОРОХОВСКИЙ17, А.А. СКОПЕЦ18, А.В. ЩЕГОЛЕВ19, А.И. ГРИЦАН20, В.И. ГОРБАЧЕВ21,

A.А. БЕЛКИН22, А.В. ВЛАСЕНКО2324, Е.В. ГРИГОРЬЕВ25, М.Н. ЗАМЯТИН26, А.Н. КУЗОВЛЕВ2,

B.В. КУЗЬКОВ6, В.В. ЛАЗАРЕВ7, Р.Е. ЛАХИН19, В.В. ЛОМИВОРОТОВ2728, В.В. СУББОТИН29, Е.М. ШИФМАН9, А.И. ЯРОШЕЦКИЙ7 30

'ФГБОУ ВО «Северо-Западный государственный медицинский университет им. И.И. Мечникова» Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия;

2ФГБНУ «Федеральный научно-клинический центр реаниматологии и реабилитологии» Минобрнауки России, Москва, Россия; 3Общероссийская общественная организация «Федерация анестезиологов и реаниматологов», Москва, Россия; 4ФГБОУ ВО «Кубанский государственный медицинский университет» Минздрава России, Краснодар, Россия; 5ГБУЗ «Краевая клиническая больница №2», Краснодар, Россия;

6ФГБОУ ВО «Северный государственный медицинский университет» Минздрава России, Архангельск, Россия;

7ФГОАУ ВО «Российский Национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова» Минздрава России,

Москва, Россия;

8ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный университет» Правительства РФ, Санкт-Петербург, Россия;

9ГБУЗ МО «Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М.Ф. Владимирского», Москва, Россия;

10ФГБОУ ВО «Алтайский государственный медицинский университет» Минздрава России, Барнаул, Россия;

"ФГБОУ ВО «Тихоокеанский государственный медицинский университет» Минздрава России, Владивосток, Россия;

12ГБУЗ «Краевая клиническая больница №2», Владивосток, Россия;

13ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России, Белгород, Россия;

14ФГБОУ ВО «Ивановская государственная медицинская академия» Минздрава России, Иваново, Россия;

15ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России, Омск, Россия;

16ГБУЗ «Республиканская клиническая больница» Минздрава Кабардино-Балкарской Республики, Нальчик, Россия;

17ФГБОУ ВО «Дальневосточный государственный медицинский университет» Минздрава России, Хабаровск, Россия;

18ГБУЗ «Научно-исследовательский институт — Краевая клиническая больница №1 им. проф. С.В. Очаповского», Краснодар, Россия;

19ФГБВОУ ВО «Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова» Минобороны России, Санкт-Петербург, Россия;

20ФГБОУ ВО «Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого» Минздрава России,

Красноярск, Россия;

21 Иркутская государственная медицинская академия последипломного образования — филиал ФГБОУ ДПО «Российская

медицинская академия непрерывного профессионального образования» Минздрава России, Иркутск, Россия;

22ФГБОУ ВО «Уральский государственный медицинский университет» Минздрава России, Екатеринбург, Россия;

23ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» Минздрава России, Москва, Россия;

24ГБУЗ Москвы «Городская клиническая больница им. С.П. Боткина» Департамента здравоохранения Москвы, Москва, Россия;

25ФГБОУ ВО «Кемеровский государственный медицинский университет» Минздрава России, Кемерово, Россия;

26ФГБУ «Национальный медико-хирургический Центр им. Н.И. Пирогова» Минздрава России, Москва, Россия;

27ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздрава России, Новосибирск,

Россия;

28ФГАОУ ВО «Новосибирский национальный исследовательский государственный университет» Минобрнауки России, Новосибирск, Россия;

29ГБУЗ Москвы «Московский клинический научно-практический центр им. А.С. Логинова Департамента здравоохранения Москвы», Москва, Россия;

30ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» (Сеченовский Университет) Минздрава России, Москва, Россия;

31ОГБУЗ «Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа», Белгород, Россия

Цель исследования. Оценить организационное и ресурсное обеспечение службы анестезиологии и реаниматологии в медицинских организациях, перепрофилированных для лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией СОУЮ-19. Материал и методы. В ноябре—декабре 2020 г. Федерация анестезиологов и реаниматологов провела опрос персонала отделений реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ) 100 стационаров, перепрофилированных для лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией СОУЮ-19, регионального (44), городского (31), районного (13), межрайонного (8) и федерального (4) подчинения из 27 субъектов РФ.

Результаты. Мощность 59 больниц составляла <300 коек, >500 коек было в 23 учреждениях, от 300 до 500 — в 18. В 35 медицинских организациях (МО) количество коек ОРИТ превышало 10% перепрофилированных коек, 5—10% коек ОРИТ имело 51 учреждение, в 14 больницах — <5%. На врача в 68 ОРИТ приходилось 6—12 пациентов, в 12 — <6, а в 20 —

и средствами мы со «второй волной» новой коронавирусной

инфекции COVID-19?

РЕЗЮМЕ

>12; в 69 ОРИТ на 1 медицинскую сестру приходилось 3—6 пациентов, в 2 — <3, а в 29 — >6. Более 70% перепрофилированных коек обеспечивалось сетевой подачей кислорода в 61 больнице, от 50 до 70% — в 25, в 14 больницах — <V2 коек. Поток кислорода свыше 10 л/мин обеспечивался в 70 больницах, 5—10 л/мин — в 28, в 2 МО поток ограничивался 5 л/мин. Более 80% коек ОРИТ оснащено аппаратами искусственной вентиляции легких (ИВЛ) в 78 больницах, 50—80% — в 15, <50% — в 7. За время пандемии вышли из строя<5% аппаратов ИВЛ в 62 ОРИТ, 5—10% — в 20, >10% — в 18. В 48 ОРИТ оказалась недоступной высокопоточная кислородотерапия, в 10 — ультразвуковое исследование, ЭКМО была доступна лишь в 17 ОРИТ.

Заключение. Если рассматривать пандемию как модель реагирования системы здравоохранения на нестандартные вызовы глобального масштаба, полученный материал, несмотря на ограничения выборки, дает достаточно фактов для критического анализа.

Ключевые слова: новая коронавирусная инфекция COVID-19, отделение реанимации и интенсивной терапии, организация медицинской помощи, модель реагирования системы здравоохранения.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ:

Лебединский К.М. — https://orcid.org/0000-0002-5752-4812 Заболотских И.Б. — https://orcid.org/0000-0002-3623-2546 Киров М.Ю. — https://orcid.org/0000-0002-4375-3374 Проценко Д.Н. — https://orcid.org/0000-0002-5166-3280 Трембач Н.В. — https://orcid.org/0000-0002-0061-0496 Семкичев В.А. — https://orcid.org/0000-0001-7402-672X Волченкова А.И. — https://orcid.org/0000-0001-7982-4739 Васильева Г.Н. — https://orcid.org/0000-0003-2492-9722 Волчков В.А. — https://orcid.org/0000-0002-5664-7386 Овезов А.М. — https://orcid.org/0000-0001-7629-6280 Неймарк М.И. — https://orcid.org/0000-0001-9135-6392 Дунц П.В. — https://orcid.org/0000-0001-6950-2947 Хомяков С.В. — https://orcid.org/0000-0002-9536-6771 Балаев И.В. — https://orcid.org/0000-0002-6839-0071 Орлов Ю.П. — https://orcid.org/0000-0002-6747-998X Абазова И.С. — https://orcid.org/0000-0001-6764-436X Гороховский В.С. — https://orcid.org/0000-0002-1858-314X Автор, ответственный за переписку: Лебединский К.М. — e-mail: [email protected]

КАК ЦИТИРОВАТЬ:

Лебединский К.М., Заболотских И.Б., Киров М.Ю., Проценко Д.Н., Трембач Н.В., Семкичев В.А.,

Волченкова А.И., Васильева Г.Н., Волчков В.А., Овезов А.М., Неймарк М.И., Дунц П.В., Хомяков С.В., Балаев И.В., Орлов Ю.П., Абазова И.С., Гороховский В.С., Скопец А.А., Щеголев А.В., Грицан А.И., Горбачев В.И., Белкин А.А., Власенко А.В., Григорьев Е.В., Замятин М.Н., Кузовлев А.Н., Кузьков В.В., Лазарев В.В., Лахин Р.Е., Ломиворотов В.В., Субботин В.В., Шифман Е.М., Ярошецкий А.И. Сто анкет из перепрофилированных стационаров: какими силами и средствами мы боролись со «второй волной» новой коронавирусной инфекции COVID-19? Анестезиология и реаниматология. 2021;3:41-51. https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202103141

One hundred questionnaires from repurposed hospitals: with what forces and means did we fight the «second wave» of COVID-19?

© K.M. LEBEDINSKII1—3, I.B. ZABOLOTSKIKH3—5, M.Y. KIROV6, D.N. PROTSENKO7, N.V. TREMBACH4, V.A. SEMKICHEV1, A.I. VOLCHENKOVA3, G.N. VASILEVA1, 3, V.A. VOLCHKOV8, A.M. OVEZOV9, M.I. NEYMARK10, P.V. DUNTS11, 12, S.V. KHOMIAKOV13, 31, I.V. BALAEV14, Y.P. ORLOV15, I.S. ABAZOVA16, V.S. GOROKHOVSKII17, A.A. SKOPETS18, A.V. SHCHEGOLEV19, A.I. GRITSAN20, V.I. GORBACHEV21, A.A. BELKIN22, A.V. VLASENKO23, 24, E.V. GRIGORYEV25, M.N. ZAMYATIN26, A.N. KUZOVLEV2, V.V. KUZKOV6, V.V. LAZAREV7, R.E. LAKHIN19, V.V. LOMIVOROTOV27, 28, V.V. SUBBOTIN29, E.M. SHIFMAN9, A.I. YAROSHETSKIY7, 30

'North-Western State Medical University n.a. Ilya I. Mechnikov, St. Petersburg, Russia;

2Federal Research and Clinical Center of Itensive Care Medicine and Rehabilitology, Moscow, Russia;

3All-Russia Public Organization «Federation of Anaesthesiologists and Reanimatologists», Moscow, Russia;

4Kuban State Medical University, Krasnodar, Russia;

5Regional Clinical Hospital 2, Krasnodar, Russia;

6Northern State Medical University, Arkhangelsk, Russia;

7Pirogov Russian National Research Medical University, Moscow, Russia;

8St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russia;

9M.F. Vladimirskiy Moscow Regional Research Clinical Institute, Moscow, Russia;

10Altai State Medical University, Barnaul, Russia;

"Pacific State Medical University, Vladivostok, Russia;

"Regional Clinical Hospital 2, Vladivostok, Russia;

"Belgorod National Research University, Belgorod, Russia;

14Ivanovo State Medical Academy, Ivanovo, Russia;

15Omsk State Medical University, Omsk, Russia;

"Republican Clinical Hospital, Nalchik, Russia;

Скопец А.А. — https://orcid.org/0000-0002-7211-1071 Щеголев А.В. — https://orcid.org/0000-0001-6431-439X Грицан А.И. — https://orcid.org/0000-0002-0500-2887 Горбачев В.И. — https://orcid.org/0000-0001-6278-9332 Белкин А.А. — https://orcid.org/0000-0002-0544-1492 Власенко А.В. — https://orcid.org/0000-0003-4535-2563 Григорьев Е.В. — https://orcid.org/0000-0001-8370-3083 Замятин М.Н. — https://orcid.org/0000-0002-2072-7798 Кузовлев А.Н. — https://orcid.org/0000-0002-5930-0118 Кузьков В.В. — https://orcid.org/0000-0002-8191-1185 Лазарев В.В. — https://orcid.org/0000-0001-8417-3555 Лахин Р.Е. — https://orcid.org/0000-0001-6819-9691 Ломиворотов В.В. — https://orcid.org/0000-0001-8591-6461 Субботин В.В. — https://orcid.org/0000-0002-0921-7199 Шифман Е.М. — https://orcid.org/0000-0002-6113-8498 Ярошецкий А.И. — https://orcid.org/0000-0002-1484-092X

17Far Eastern State Medical University, Khabarovsk, Russia;

"Scientific Research Institute — Ochapovsky Regional Clinical Hospital 1, Krasnodar, Russia; 19S.M. Kirov Military Medical Academy, St. Petersburg, Russia; 20V.F. Voino-Yasenetsky Krasnoyarsk State Medical University, Krasnoyarsk, Russia; 21Russian medical academy of continuous professional education, Irkutsk, Russia; 22Ural State Medical University, Ekaterinburg, Russia;

23Russian Medical Academy of Continuing Professional Education, Moscow, Russia; 24Botkin City Clinical Hospital, Moscow, Russia; 25Kemerovo State Medical University, Kemerovo, Russia;

26National Medical and Surgical Center named after N.I. Pirogov, Moscow, Russia;

27E. Meshalkin National Medical Research Center, Novosibirsk, Russia;

28Novosibirsk State University, Novosibirsk, Russia;

29Moscow Clinical Scientific Center n.a. A.S. Loginov, Moscow, Russia;

30Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University), Moscow, Russia;

31Belgorod regional clinical hospital of St. loasaph, Belgorod, Russia

ABSTRACT

In November-December 2020, the Federation of Anesthesiologists and Reanimatologists has conducted a survey of intensive care units (ICU) in 100 hospitals re-profiled for the treatment of COVID-19. There were regional (n=44), city (n=31), district (n=13), interdistrict (n=8) and federal (n=4) hospitals from 27 constituent entities of the Russian Federation. Capacity of 59 hospitals was less than 300 beds, 23 hospitals — over 500 beds, 18 hospitals — 300—500 beds. The number of ICU beds exceeded 10% of repurposed beds in 35 hospitals, 5—10% of ICU beds — in 51 hospitals, less than 5% — in 14 hospitals. There were 6—12 patients per one physician in 68 ICUs, less than 6 patients — in 12 ICUs, over 12 patients — in 20 ICUs. Also, there were 3-6 patients per a nurse in 69 ICUs, less than 3 patients — in 2 ICUs, over 6 patients — in 29 ICUs. Over 70% of the repurposed beds were provided with a networked oxygen supply in 61 hospitals, 50—70% — in 25 hospitals, less than 50% — in 14 hospitals. Oxygen flow rate over 10 l/min was provided in 70 hospitals, 5—10 l/min — in 28 hospitals, less than 5 l/min — in 2 hospitals. Over 80% of ICU beds are equipped with ventilators in 78 hospitals, 50—80% — in 15 hospitals, less than 50% — in 7 hospitals. Less than 5% of ventilators have been out of order throughout the pandemic in 62 ICUs, 5—10% — in 20 departments, over 10% — in 18 ICUs. High-flow oxygen therapy was not available in 48 ICUs, ultrasound — in 10 ICUs. ECMO was available only in 17 ICUs. If we consider the pandemic as a model of health system response to non-standard global challenges, these data are essential for critical analysis despite small sample size.

Keywords: new coronavirus infection COVID-19, intensive care unit, medical care organization, health care response model.

INFORMATION ABOUT THE AUTHORS:

Lebedinskii K.M. — https://orcid.org/0000-0002-5752-4812 Zabolotskikh I.B. — https://orcid.org/0000-0002-3623-2546 Kirov M.Y. — h https://orcid.org/0000-0002-4375-3374 Protsenko D.N. — https://orcid.org/0000-0002-5166-3280 Trembach N.V. — https://orcid.org/0000-0002-0061-0496 Semkichev V.A. — https://orcid.org/0000-0001-7402-672X Volchenkova A.I. — https://orcid.org/0000-0001-7982-4739 Vasileva G.N. — https://orcid.org/0000-0003-2492-9722 Volchkov V.A. — https://orcid.org/0000-0002-5664-7386 Ovezov A.M. — https://orcid.org/0000-0001-7629-6280 Neymark M.I. — https://orcid.org/0000-0001-9135-6392 Dunts P.V. — https://orcid.org/0000-0001-6950-2947 Khomiakov S.V. — https://orcid.org/0000-0002-9536-6771 Balaev I.V. — https://orcid.org/0000-0002-6839-0071 Orlov Y.P. — https://orcid.org/0000-0002-6747-998X Abazova I.S. — https://orcid.org/0000-0001-6764-436X Gorokhovskii V.S. — https://orcid.org/0000-0002-1858-314X Corresponding author: Lebedinskii K.M. — e-mail: [email protected]

TO CITE THIS ARTICLE:

Lebedinskii KM, Zabolotskikh IB, Kirov MY, Protsenko DN, Trembach NV, Semkichev VA, Volchenkova AI, Vasileva GN, Volchkov VA, Ovezov AM, Neymark MI, Dunts PV, Khomiakov SV, Balaev IV, Orlov YP, Abazova IS, Gorokhovskii VS, Skopets AA, Shchegolev AV, Gritsan AI, Gorbachev VI, Belkin AA, Vlasenko AV, Grigoryev EV, Zamyatin MN, Kuzovlev AN, Kuzkov VV, Lazarev VV, Lakhin RE, Lomivorotov VV, Subbotin VV, Shifman EM, Yaroshetskiy AI. One hundred questionnaires from the repurposed hospitals:what forces and means did we use to fight with the «second wave» of COVID-19? Russian Journal of Anesthesiology and Reanimatology = Anesteziologiya IReanimatologiya. 2021;3:41-51. (In Russ.). https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202103141

Skopets A.A. — https://orcid.org/0000-0002-7211-1071 Shchegolev A.V. — https://orcid.org/0000-0001-6431-439X Gritsan A.I. — https://orcid.org/0000-0002-0500-2887 Gorbachev V.I. — https://orcid.org/0000-0001-6278-9332 Belkin A.A. — https://orcid.org/0000-0002-0544-1492 Vlasenko A.V. — https://orcid.org/0000-0003-4535-2563 Grigoryev E.V. — https://orcid.org/0000-0001-8370-3083 Zamyatin M.N. — https://orcid.org/0000-0002-2072-7798 Kuzovlev A.N. — https://orcid.org/0000-0002-5930-0118 Kuzkov V.V. — https://orcid.org/0000-0002-8191-1185 Lazarev V.V. — https://orcid.org/0000-0001-8417-3555 Lakhin R.E. — https://orcid.org/0000-0001-6819-9691 Lomivorotov V.V. — https://orcid.org/0000-0001-8591-6461 Subbotin V.V. — https://orcid.org/0000-0002-0921-7199 Shifman E.M. — https://orcid.org/0000-0002-6113-8498 Yaroshetskiy A.I. — https://orcid.org/0000-0002-1484-092X

Пандемия новой коронавирусной инфекции (НКИ) СОУГО-19 поставила перед мировым сообществом целый ряд комплексных проблем, относящихся не только к сфере здравоохранения. И все же медицинский аспект проблемы борьбы с ранее не изученным заболеванием вызы-

вал и вызывает особый интерес: по мере того, как мы узнаем все больше о возбудителе, патогенезе, эпидемиологии и иммунологии болезни, организационно-ресурсная сторона противодействия этой поистине всемирной угрозе приобретает все больший удельный вес. Сказанное в полной

мере применимо и к нашей стране, где в результате пандемии проблемы здравоохранения попали в фокус общественного внимания — увы, ненадолго.

В ноябре 2020 г. Президиум Общероссийской общественной организации «Федерация анестезиологов и реаниматологов» (ФАР) принял на основе инициативы Комитета по рекомендациям и организации исследований решение провести анкетирование коллег, работающих в медицинских организациях (МО), перепрофилированных для лечения пациентов с НКИ СОУГО-19, для того чтобы оценить организационное и ресурсное обеспечение борьбы с пандемией, сфокусировав внимание на силах и средствах службы анестезиологии и реаниматологии.

Цель исследования — оценить организационное и ресурсное обеспечение службы анестезиологии и реаниматологии в медицинских организациях, перепрофилированных для лечения пациентов с НКИ СОУГО-19.

Материал и методы

Вопросы анкеты, предложенной нами для заполнения врачам анестезиологам-реаниматологам перепрофилированных стационаров России, представлены в табл. 1. Варианты ответов, если таковые предусмотрены анкетой, очевидны из дальнейшего изложения результатов анкетирования.

Сбор основного массива данных осуществлен по решению Президиума ФАР путем рассылки анкет руководителям региональных отделений Федерации в ноябре—декабре 2020 г. Собрано 94 анкеты, но для удобства обработки мы в январе 2021 г. добрали массив до 100 анкет за счет

восточных регионов России и республик Северного Кавказа. Сбор массива прекращен по принципу отсечки «заполнилось—закрылось» в момент поступления 100-й технически правильно заполненной анкеты. Проведена перекрестная проверка контрольных цифр на отсутствие в массиве дублирующих анкет из одного учреждения. При дальнейшем описании результатов анкетирования мы отказались от выражения в % тех или иных долей как общей выборки (поскольку #=100, процент численно равен п), так и ее подгрупп (так как в последнем случае #<100).

В качестве основных нормативных документов использовали действующие редакции Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.11 №323-ФЗ [1], Приказов Минздрава РФ от 15.11.12 №919н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология» [2] и от 19.03.20 №198н «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронави-русной инфекции СОУТО-19» [3], Письмо Минздрава РФ от 24.03.20 №30-1/10/2-24 «О минимальных требованиях к зданиям и помещениям, где планируется организация дополнительных инфекционных коек» [4] и Временные методические рекомендации Минздрава РФ «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции СОУТО-19» (версии 1—10) [5]. Кроме того, использовали Методические рекомендации ФАР «Анестезиолого-реа-нимационное обеспечение пациентов с новой коронавирусной инфекцией СОУГО-19» (версии 4—5) [6], на которые в части нашей специальности ссылается документ [5].

Таблица 1. Анкета для оценки организационного и ресурсного обеспечения службы анестезиологии и реаниматологии в медицинских организациях, перепрофилированных для лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией COVID-19 Table 1. Questionnaire

Вопросы

1. Название субъекта Российской Федерации, в котором Вы работаете.

2. Уровень подчинения стационара, перепрофилированного для оказания помощи пациентам с НКИ COVID-19.

3. Какой процент общего количества коек сохранен для оказания плановой (хирургической/терапевтической) помощи в стационаре, если таковая сохранилась?

4. Сколько всего коек в стационаре, перепрофилированном на оказание помощи при COVID-19?

5. Каков процент коек ОРИТ по отношению к общему количеству коек стационара, перепрофилированных на оказание помощи при COVID-19?

6. Существует ли возможность дополнительного расширения коечного фонда ОРИТ и его кадрового обеспечения в случае необходимости?

7. Какова обеспеченность сетевой подачей кислорода коек отделений в % от общего количества коек стационара, перепрофилированных на оказание помощи при COVID-19?

8. Какой максимальный поток обеспечивают точки подачи кислорода в отделениях стационара?

9. Какой процент точек подачи кислорода в отделениях стационара обеспечивается централизованной сетью?

10. Какая доля коек ОРИТ оснащена аппаратами для проведения ИВЛ?

11. Сколько пациентов приходятся на 1 врача в ОРИТ?

12. Сколько пациентов приходятся на 1 медицинскую сестру в ОРИТ?

13. Какой преимущественно класс аппаратов ИВЛ имеется в ОРИТ?

14. Какая доля аппаратов ИВЛ экспертного класса имеется в ОРИТ?

15. Какая доля коек ОРИТ оснащена аппаратурой с возможностью неинвазивной ИВЛ (НИВЛ)?

16. Какая доля коек ОРИТ оснащена специальной аппаратурой для НИВЛ?

17. Какая доля коек ОРИТ оснащена аппаратурой для высокопоточной кислородотерапии?

18. Оснащен ли стационар оборудованием для проведения экстракорпоральной мембранной оксигенации (ЭКМО)?

19. Какая доля аппаратов ИВЛ вышла из строя за период пандемии?

20. Оснащены ли ОРИТ мониторным и респираторным оборудованием для внутригоспитальной транспортировки?

21. Оснащены ли ОРИТ аппаратами УЗ-диагностики?

22. Любые Ваши комментарии по теме заполненной анкеты.

В основу разработки анкеты взят опыт ГБУЗ г. Москвы «Городская клиническая больница №15 им. О.М. Филатова Департамента здравоохранения города Москвы» [7]. Условиями успешной работы при перепрофилировании под инфекционный госпиталь авторы считают несколько целевых показателей: потребность в койках отделения реанимации составляет не менее 12% от общего количества коек госпиталя, обеспеченность аппаратами искусственной вентиляции легких (ИВЛ) должна быть не менее 80% от количества коек отделений реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ), а коечный фонд должен иметь возможность расширения на 30% от количества штатных коек.

Результаты

Представившие заполненные анкеты 27 субъектов Российской Федерации (вопрос 1) отражены в табл. 2. Как мы и ожидали, при таком добровольно-выборочном опросе география данных оказалась крайне неравномерной. Тем ценнее активность коллег из Московской области и Москвы, Краснодарского, Алтайского и Приморского краев, Белгородской, Ивановской и Омской областей, приславших по пять анкет и более. О каком-либо противодействии анкетированию нам не сообщали; только один из стационаров Санкт-Петербурга отказался заполнять анкету, уточнив, согласовали ли ее в Комитете по здравоохранению го-

Таблица 2. Количество анкет, полученных из различных субъектов Российской Федерации

Table 2. Number of questionnaires received from various constituent entities of the Russian Federation

Субъект РФ Количество анкет

Алтайский край 6

Архангельская область 1

Белгородская область 5

Забайкальский край 2

Ивановская область 5

Иркутская область 2

Краснодарский край 10

Красноярский край 1

Курская область 4

Москва 8

Московская область 18

Нижегородская область 2

Новосибирская область 3

Омская область 5

Оренбургская область 1

Приволжский ФО 1

Приморский край 6

Республика Башкортостан 1

Республика Бурятия 2

Республика Северная Осетия — Алания 1

Санкт-Петербург 3

Смоленская область 1

Ставропольский край 2

Тверская область 1

Тюменская область 2

Ярославская область 1

Кабардино-Балкарская Республика 4

Хабаровский край 2

Всего 100

родской администрации, а один из респондентов обозначил место своей работы как «Приволжский федеральный округ».

Более 70 полученных анкет отражают работу ОРИТ стационаров регионального (44) и городского (31) подчинения (рис. 1), районный уровень представлен 13 анкетами (вопрос 2). Небольшую часть отделений представляли госпитали межрайонного (8) и федерального (4) подчинения. Поэтому наши результаты наиболее обоснованы применительно к региональному и городскому уровням подчинения МО, в то время как межрайонный и федеральный уровни в выборке недостаточно репрезентативны.

Для оказания помощи пациентам с НКИ СОУГО-19 1/2 (49) МО перепрофилирована полностью (вопрос 3). Более 20% коечного фонда сохранялось для оказания плановой помощи в 1/3 (33) стационаров, 10—20% общего количества коек — в 11 МО, <10% имелось в 7 учреждениях. Взаимосвязь доли общего количества коек, сохраненных в стационаре для оказания плановой помощи, и уровня подчинения МО представлена в табл. 3. Полностью перепрофилированы более 2/3 стационаров городского подчинения, каждый 2-й госпиталь межрайонного подчинения, чуть менее 1/2 региональных МО. Противоположный полюс распределения представлен более крупными учреждениями федерального подчинения, которые чаще сохраняли более значительные ресурсы коечного фонда для оказания плановой помощи.

Перепрофилированные стационары мощностью <300 коек представляли 59 респондентов, >500 коек было в 23 стационарах и 300—500 коек имелось в 18 МО (вопрос 4, см. рис. 1). Таким образом, соотношение между МО с мощным коечным фондом (>500 коек) и небольшими стационарами (<300) составило примерно 1:2,5.

Для работы с больными НКИ СОУТО-19 в 35 МО созданы ОРИТ, имеющие >10% коек по отношению к общему количеству перепрофилированных коек стационара, 5—10% коек ОРИТ от их общего количества имелось в 51 МО, но в 14 учреждениях доля реанимационных коек не дотягивала даже до 5% (вопрос 5). Такое расширение коечного фонда позволяло в 86 ОРИТ обеспечить резерв при массовом потоке пациентов и гибкое маневрирование реанимационными койками. Соответственно коечному фонду ОРИТ создавалось новое штатное расписание и требовалось необходимое дооснащение оборудованием: с одной стороны, это объясняет повышенные требования к количеству аппаратов ИВЛ, с другой — формирует отмеченную многими респондентами тенденцию к дефициту кадров. Как следствие, повышалась нагрузка на персонал ОРИТ.

18%

1 я Менее 300

23% 59%

Более 500

^Г Я 300-500

Рис. 1. Сколько всего коек в стационаре, перепрофилированном для оказания помощи пациентам с новой коронавирусной инфекцией COVID-19?

Fig. 1. Number of beds repurposed for patients with COVID-19.

Таблица 3. Взаимосвязь доли общего количества коек, сохраненных в стационаре для оказания плановой помощи, и уровня подчинения стационара

Table 3. Percentage of beds purposed for elective medical care in various hospitals

Уровень подчинения Стационар перепрофилирован полностью Менее 10% 10—20%

Более 20%

Всего

Федеральный

Региональный

Городской

Межрайонный

Районный

Всего

1 18 22 4 4 49

6 3 1 1 11

3 17 6 2 5

33

4

44 31

8

13 100

3

Ж 12% f

20% у 29% I

Я Менее 6 пациентов 69% ■ Менее 3 пациентов

бо/о От 6 до 12 пациентов От 3 до 6 пациентов

Более 12 пациентов Более 6 пациентов

а/а б/Ь

Рис. 2. Нагрузка в отделениях реанимации и интенсивной терапии.

а — на 1 врача; б — на 1 медицинскую сестру.

Fig. 2. Workload in ICU.

a — per one physician; b — per one nurse.

Таблица 4. Число пациентов, приходящихся на 1 врача и 1 медицинскую сестру отделений реанимации и интенсивной терапии, в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 4. Number of patients per one physician and one nurse in various hospitals

Уровень подчинения Менее 6 пациентов/ менее 3 пациентов* 6—12 пациентов/ 3—6 пациентов Более 12 пациентов/ более 6 пациентов Всего

Федеральный 1/0 3/4 0/0 4

Региональный 8/2 28/28 8/14 44

Городской 2/0 19/20 10/11 31

Межрайонный 0/0 7/6 1/2 8

Районный 1/0 11/11 1/2 13

Всего 12/2 68/69 20/29 100/100

Примечание. * — числитель дроби представляет значение показателя для врачей, знаменатель — для медсестер.

На 1 врача в абсолютном большинстве (68) ОРИТ приходилось от 6 до 12 пациентов, а в 20 отделениях на 1 специалиста приходилось >12 больных (вопрос 11, рис. 2, а). Среди медицинских сестер отмечалось похожее распределение нагрузки в пропорции 2:1 по отношению к врачебной — в 69 ОРИТ на 1 медицинскую сестру приходилось от 3 до 6 пациентов, только в 1,5 раза чаще, чем у врачей, нагрузка превышала штатную в 2 раза и более (29 отделений; вопрос 12, рис. 2, б). Отметим, что в свободных комментариях к анкетам 1/3 стационаров Московской области — одного из самых высокоразвитых регионов страны! — коллеги указывали на острую нехватку персонала. Едва ли нужно вновь подчеркивать связь этой проблемы с эмоциональным выгоранием персонала, продемонстрированную уже и в условиях лечения НКИ СОУГО-19 [8, 9].

Наиболее напряженная работа отмечалась в ОРИТ МО городского подчинения, в 1/3 которых (10 отделений) на одного врача приходилось >12 пациентов (табл. 4). В госпиталях регионального и межрайоного уровней подчинения доля отделений с такой нагрузкой была примерно в 2 раза меньше, а в районном звене — в 4 раза меньше, чем на городском уровне. От 6 до 12 пациентов на 1 специалиста приходилось в 7 из 8 ОРИТ межрайонного и 11 из 13 — районного уровня подчинения, в федеральных МО отделений с такой нагрузкой было 3 из 4. Существенно меньше была доля таких ОРИТ в региональном (28/44) и городском (19/31) звеньях соответственно. Нагрузка <6 пациентов на врача отмечена только в 1 из 4 ОРИТ федерального подчинения, совсем мало таких отделений на региональном, районном и городском уровнях — 8 из 44, 1 из 13 и 2 из 31 ОРИТ соответственно; в межрайонных МО отделений с такой на-

ласти и Краснодарском крае (в данном случае мы не могли разделить анкеты МО соответствующих городов и регионов) возможный коечный фонд развернутых ОРИТ был практически полностью мобилизован. Отметим при этом, что в Краснодаре и Краснодарском крае предусмотрена возможность развертывания дополнительных (резервных) СОУГО госпиталей при необходимости.

Более 70% от общего количества перепрофилированных коек обеспечивалось сетевой (стационарной) подачей кислорода в 61 МО (вопрос 7). От 50 до 70% «ковидных» коек оснащены сетевой подачей в каждом 4-м стационаре, а в 14 перепрофилированных организациях сетевой подачей оснащено <1/2 коек. Таким образом, более чем в 1/2 стационаров перевыполнялись требования [4], однако в каждом 7-м перепрофилированном учреждении стационарными точками подачи кислорода оснащалось <1/2 «ковидных» коек. При этом максимальный поток кислорода свыше 10 л/мин обеспечивался в 70 МО, потоком в 5—10 л/мин точки подачи кислорода располагали в отделениях 28 стационаров, и лишь в 2 стационарах поток ограничивался до 5 л/мин (вопрос 8). В 62 МО >80% от общего количества стационарных точек подачи кислорода обеспечивались централизованной сетью, обеспеченность на уровне 50—80% отмечалась в каждом 4-м стационаре, <1/2 точек оснащены сетевой подачей кислорода лишь в 16 перепрофилированных МО (вопрос 9). Существенной зависимости от уровня подчинения стационара этот важный показатель не обнаруживал (табл. 6).

Аппаратами механической респираторной поддержки оснащено >80% коек ОРИТ в более чем 75% (78) МО, 50—80% коек ОРИТ — в 15 организациях, наконец, в 7 отделениях <50% коек оснащались аппаратами ИВЛ (вопрос 10). Именно в этих отделениях могла сложиться ситуация, создающая предпосылки к формированию «листа ожидания» или вынужденной сортировке нуждающихся пациентов. И хотя таких отделений было немного (табл. 7), подобный риск, получивший всемирную известность на зарубежных примерах, требует самого пристального внимания.

Таблица 5. Существует ли возможность дополнительного расширения коечного фонда отделений реанимации и интенсивной терапии и его кадрового обеспечения в мегаполисах в случае необходимости?

Table 5. Is there a possibility of additional expansion of ICU bed capacity and its staffing in megacities, if necessary?

Город Нет Существует, до 20% от количества коек ОРИТ Существует, 20—30% от количества коек ОРИТ Существует, >30% от количества коек ОРИТ Всего

Москва 3 3 1 1 8

Санкт-Петербург 2 0 0 1 3

Новосибирская область 3 0 0 0 3

Краснодарский край 8 2 0 0 10

Всего 16 5 1 2 24

Таблица 6. Доля точек подачи кислорода, подключенных к централизованной кислородной сети стационара, в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 6. Percentage of oxygen supply points connected to the centralized oxygen network in various hospitals

Уровень подчинения Менее 50% 50—80% Более 80% Всего

Федеральный 1 0 3 4

Региональный 6 7 31 44

Городской 4 11 16 31

Межрайонный 2 0 6 8

Районный 3 4 6 13

Всего 16 22 62 100

8% 1Ц ■ Нет

Существует, до 20% от количества

24% А реанимационных коек

61% ■ Существует, 20—30% от количества

реанимационных коек

■ Существует, более 30%

от количества реанимационных коек

Рис. 3. Существует ли возможность дополнительного расширения коечного фонда отделения реанимации и интенсивной терапии и его кадрового обеспечения в случае необходимости? Fig. 3. Is there a possibility of additional expansion of ICU bed capacity and its staffing, if necessary?

грузкой не было. Пропорции нагрузки медсестер, как и следовало ожидать, оказались сходными.

Мобилизованные на борьбу с пандемией материальные и кадровые ресурсы полностью исчерпаны в 61 перепрофилированном ОРИТ — возможностей дальнейшего расширения коечного фонда коллеги там не видели (вопрос 6, рис. 3). Небольшой резерв (до 20% от количества реанимационных коек) существовал в 24 отделениях, существенное увеличение количества коек до 30% и более возможно в 15 ОРИТ.

Хотя массовые вспышки НКИ COVID-19 наблюдались нередко и в сельских районах, возможность развертывания дополнительных коек на базе действующих ОРИТ представляется особенно важной в крупных городах (табл. 5). Из 8 учреждений Москвы 3 могли расширить коечный фонд ОРИТ до 120% действующей мощности, по одному МО располагали возможностями расширения на 20—30% и свыше 30% соответственно. В Санкт-Петербурге лишь 1 из 3 МО располагала возможностью расширения ОРИТ, но зато свыше 130% развернутой мощности. В Новосибирской об-

Отметим, что дефицита аппаратов ИВЛ не было ни в одном учреждении федерального подчинения, а самая большая доля недоукомплектованных ОРИТ (2 из 7!) пришлась на районное звено.

Несомненно, для эффективной респираторной поддержки немаловажное значение имеет класс используемых аппаратов ИВЛ (вопросы 13—16). Как и следовало ожидать, в 60 МО на оснащении ОРИТ преобладали аппараты средней категории, преимущественно экспертными машинами оборудованы 36 отделений, но особую тревогу вызывают 4 ОРИТ, в которых преобладали простейшие и транспортные аппараты ИВЛ (вопрос 13, рис. 4, а). Такие отделения встретились только на городском, межрайонном и районном уровнях подчинения, в то время как на федеральном и региональном уровнях ОРИТ с преобладанием аппаратов среднего класса и экспертных аппаратов численно соотносились примерно одинаково — 1:1 и 1,3:1 соответственно (табл. 8).

Отметим, что в 26 перепрофилированных ОРИТ (в каждом 4-м!) нет ни одного аппарата ИВЛ экспертного класса (вопрос 14, рис. 4, б). Тем не менее в 42 отделениях респираторы экспертного класса составляли >30% от общего количества, в 15 ОРИТ таких аппаратов было от 10 до 30%, и в 17 отделениях к этому классу относилось <10% вентиляторов.

Таблица 7. Доля коек отделений реанимации и интенсивной терапии, оснащенных аппаратами искусственной вентиляции легких, в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 7. Percentage of ICU beds equipped with ventilators in various hospitals

Уровень подчинения Менее 50% 50—80% Более 80% Всего

Федеральный 0 0 4 4

Региональный 3 7 34 44

Городской 1 2 28 31

Межрайонный 1 1 6 8

Районный 2 4 7 13

Всего 7 14 79 100

Логично предположить, что качественная оснащенность аппаратурой ИВЛ наиболее полноценна в крупных городах страны (табл. 9). Наиболее высокие относительные показатели преимущественной комплектации ОРИТ аппаратами, которые коллеги отнесли к экспертному классу, отмечались в Краснодаре и Краснодарском крае. При этом в Санкт-Петербурге и Новосибирске (с областью) все респонденты отнесли технику, находящуюся на оснащении их отделений, преимущественно к среднему классу. Заметим, что вопрос 13 анкеты не сопровождался четкой формулировкой, какие аппараты следует к какому классу относить.

Необходимость компьютерной томографической визуализации легочного повреждения и оценки динамики патологического процесса значительно повысила потребность во внутригоспитальной транспортировке (вопрос 20). Стандартно в ОРИТ предусматривается наличие транспортного аппарата ИВЛ (режимы CMV, SIMV, CPAP, BIPAP) на каждые 3 реанимационные койки и 1 транспортный аппарат ИВЛ (режимы CMV, SIMV, CPAP) с дыхательным монитором в противошоковой палате (на 1 пациенто-место) [2]. В перепрофилированных отделениях каждое 3-е ОРИТ (33) оснащено транспортным мониторинговым и респираторным оборудованием полностью. В каждом 2-м (51) отделении эта потребность удовлетворялась лишь частично, а в 16 отделениях специальное оборудование для транспортировки было недоступно. Таким образом, почти 1/6 перепрофилированных ОРИТ использовали для транспортировки мешок AMBU или адаптировали имеющиеся аппараты для ИВЛ и применяли их как транспортные, что подвергало пациентов дополнительному риску и повышало нагрузку на персонал.

Уровень подчинения перепрофилированных ОРИТ по оснащению мониторинговым и респираторным оборудованием для внутригоспитальной транспортировки представлен в табл. 10. Видно, что особенно скудным было оснащение учреждений районного звена, в то время как межрайонный, городской и региональный уровни выглядели относительно благополучно.

Стандарт оснащения ОРИТ регламентирует применение аппаратов ИВЛ с увлажнителем и монитором параметров дыхания, функцией неинвазивной ИВЛ (НИВЛ) [2].

Простейшие и транспортные Средней категории Экспертного уровня

26%

42%

1щ 17%

15%

Отсутствуют 5-10% 10-30% Более 30%

б/Ь

Рис. 4. Обеспеченность перепрофилированных отделений реанимации и интенсивной терапии аппаратами искусственной вентиляции легких.

а — преобладающий класс аппаратов искусственной вентиляции легких в перепрофилированных отделениях реанимации и интенсивной терапии; б — доля аппаратов искусственной вентиляции легких экспертного класса, имеющихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии стационара.

Fig. 4. Provision of reprofiled ICU with ventilators.

a — predominant class of ventilators in repurposed ICUs; b — percentage of expert class ventilators available in ICUs.

Таблица 8. Преимущественный класс аппаратов искусственной вентиляции легких, имеющихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии в зависимости от уровня подчинения стационара Table 8. Predominant class of ventilators available in ICUs of various hospitals

Уровень подчинения

Простейшие и транспортные

Средней категории

Экспертного уровня

Всего

Федеральный

Региональный

Городской

Межрайонный

Районный

Всего

2

25 22 2 9 60

2 19 8 5 2

36

4 44 31 8 13 100

Таблица 9. Качество аппаратов искусственной вентиляции легких в медицинских организациях крупных городов Table 9. Quality of ventilators in large cities

Регион Простейшие и транспортные Средней категории Экспертного уровня Всего

Москва 0 5 3 8

Санкт-Петербург 0 3 0 3

Новосибирская область 0 3 0 3

Краснодарский край 0 3 7 10

Всего 0 14 10 24

Таблица 10. Оснащение отделений реанимации и интенсивной терапии оборудованием для внутригоспитальной транспортировки в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 10. Equipment of ICUs for in-hospital transportation in various hospitals

Уровень подчинения

Да, полностью

Да, частично

Нет, не оснащены

Всего

Федеральный

Региональный

Городской

Межрайонный

Районный

Всего

2 17 10 3 1

33

1

24 15 4 7 51

1

3 6 1 5 16

4 44 31 8 13 100

Более чем в '/2 (56) перепрофилированных ОРИТ >80% коек оснащалась аппаратами с возможностью проведения НИВЛ (вопрос 15). Обеспеченность на уровне 50—80% коек отмечена в 1/3 (30) всех отделений, а в 14 ОРИТ она составила <1/2 коек. Оснащались перепрофилированные ОРИТ и специальной аппаратурой для НИВЛ (вопрос 16). Более чем 80% коек оборудованы такими специальными аппаратами в 46 отделениях, доля оснащения 50—80% коек отмечена в 17 ОРИТ, в 37 отделениях специальной аппаратурой для НИВЛ оснащено <1/2 коек.

Доля вышедших из строя за период пандемии аппаратов ИВЛ (вопрос 19) <5% отмечалась в 62 ОРИТ, 5—10% — в 20 отделениях, >10% всех аппаратов для ИВЛ — только в 18. Иначе говоря, важные проблемы, связанные с выходом из строя аппаратов ИВЛ, имелись более чем в 1/3 (38) перепрофилированных ОРИТ.

Аппаратура для высокопоточной кислородотерапии (ВПКТ) оказалась недоступна в 48 перепрофилированных ОРИТ (вопрос 17). Менее 30% от общего количества коек оснащено такой техникой в 19 отделениях, 30—50% реанимационных коек обеспечивались аппаратами ВПКТ в 10 отделениях. Более 1/2 коечного фонда оборудовалось такими аппаратами в 23 перепрофилированных ОРИТ. Таким образом, лишь 1/3 отделений-респондентов оснащена аппаратурой ВПКТ на 30% и более.

Стандартом оснащения центра анестезиологии и реаниматологии для взрослого населения [2] предусматрива-

ется аппарат для экстракорпоральной мембранной окси-генации, который может находиться в отделении трансфу-зиологии или гравитационной хирургии крови. Согласно требованиям [5], ЭКМО проводится в отделениях, имеющих опыт использования данной технологии, в стационарах, где есть специалисты, в том числе хирурги и перфузи-ологи, владеющие техникой канюляции центральных сосудов и проведения ЭКМО. По данным нашей выборки анкет, оборудованием для проведения ЭКМО оснащены лишь 17 стационаров, в которых данная процедура проводилась менее чем 1% пациентов.

В стандарте оснащения ОРИТ для взрослого населения [2] предусматривается портативный ультразвуковой диагностический аппарат с системой навигации для выполнения регионарной анестезии, пункций и катетериза-ций центральных и периферических сосудов и клинической оценки пациентов в критических состояниях, как правило, 1 на отделение. К сожалению, аппарат ультразвуковой диагностики (УЗД) был недоступен в 10 перепрофилированных ОРИТ (вопрос 21). В 90 отделениях УЗД обеспечивалась, но лишь <1/2 (41) ОРИТ располагали для этого собственным аппаратом. Федеральных учреждений, в которых УЗД была бы технически недоступна для реанимационных пациентов, не было. Отделения, в которых такая аппаратура находилась в их полном распоряжении, преобладали на региональном и городском уровнях, в то время как ОРИТ межрайонных и районных учреждений в основном пользо-

Таблица 11. Оснащенность отделений реанимации и интенсивной терапии аппаратами ультразвуковой диагностики в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 11. Equipment of ICUs with ultrasound scanners in various hospitals

Уровень Да, Да, Нет, Всего

подчинения полностью частично не оснащены

Федеральный 1 3 0 4

Региональный 24 18 2 44

Городской 15 13 3 31

Межрайонный 1 5 2 8

Районный 0 10 3 13

Всего 41 49 10 100

вались «чужими» аппаратами УЗД (табл. 11). Каждое 4-е отделение районного и межрайонного подчинения не располагало возможностью проведения УЗД своим пациентам!

В ответах на последний (22-й) вопрос 8 респондентов отметили кадровый дефицит как главную проблему, 4 — недостаток разного рода оборудования и расходного материала (мониторы, инфузионные насосы-дозаторы, канюли для ВПКТ, аппараты для НИВЛ, медикаменты), 3 описали детали организации помощи в различные периоды развития пандемии.

Обсуждение

Как и ожидалось, полученные нами анкеты заполнены коллегами, представляющими перепрофилированные учреждения, самые разные по географическому расположению, подчиненности, общему коечному фонду, кадровой обеспеченности, оснащению и т.д. Это особенно важно в свете того, что законодатель не оговаривает доступность и качество гарантированного гражданину России объема медицинской помощи ни одним из перечисленных выше различий (ст. 10 и 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.11 №323-ФЗ [1]). Нельзя не отметить, однако, что в целом ряде случаев подробно проанализированные выше кадровые и технические условия оказания помощи пациентам с НКИ СОУГО-19 не только испытывают зависимость от уровня и расположения МО, но и явным образом не соответствуют требованиям действующих нормативных документов как общего характера, так и временных, принятых в связи с пандемией. На наш взгляд, это частное проявление недофинансирования здравоохранения, которое в последнее время пришло на смену достаточно эффективным государственным программам модернизации.

В какой степени представленные нами выше данные объективны? С одной стороны, организаторы опроса предприняли для этого все возможные меры: анкеты были анонимными, доводились до всех без исключения региональных отделений ФАР, «выбраковка» их осуществлялась толь-

ко по принципу неполноты данных. В то же время авторы вполне отдают себе отчет в том, что представленная выборка данных могла оказаться «скошенной»: сотрудники отделений и организаций, в которых проблем особенно много, едва ли испытывали желание их обнародовать, а могли не принять участие в опросе и просто вследствие хронической перегруженности работой.

В силу многих причин нам сейчас трудно прогнозировать дальнейшее развитие пандемического процесса НКИ COVID-19 — окажется ли «вторая волна» последней, как поведут себя новые штаммы SARS-CoV-2, какова будет эффективность национальных и глобальных программ вакцинации и т.д. И все-таки приведенная выше картина дает ценные данные не только для ретроспективной оценки. В какой-то мере полученные результаты отражают степень мобилизационной готовности здравоохранения нашей страны к оказанию массовой помощи пациентам с новым, малоизвестным специалистам и угрожающим жизни заболеванием. Надо признать, Россия столкнулась с не самой жесткой моделью такого аварийного развертывания — у нас имелось время для подготовки, уже поступали кое-какие данные от зарубежных коллег о патогенезе, диагностике и лечении новой болезни, благодаря обоюдному испугу граждан и властей первую волну в большинстве регионов страны удалось отразить, избежав «итальянского сценария» — захлестывания стационаров потоком тяжелобольных. В разы более мощная «вторая волна» протекала с многократно более высокой нагрузкой на систему здравоохранения, потребовала принятия действительно чрезвычайных мер, например отказа от госпитализации некоторых пациентов средней тяжести, — но парадоксальным образом уже оказалась в тени общественного внимания.

Все перечисленные обстоятельства заставляют вновь и вновь обратить внимание на проблему реагирования власти и медицины, общественного мнения и масс-медиа не только на «вечные вопросы» сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, материнской и младенческой смертности, травматизма и наркомании, но и на труднопредсказуемые вызовы, подобные пандемии НКИ COVID-19. Дефицит ресурсов, выделяемых на здравоохранение в целом и медицину критических состояний в частности, может затруднить восполнение потребностей аварийными вливаниями по мере развития тех или иных угроз, в частности при возможном развитии третьей волны пандемии. Не только оперативное решение, но и упреждающий анализ этих проблем — стратегическая задача государства, общества и здравоохранения, один из важнейших элементов национальной безопасности, ничуть не менее значимый, чем безопасность военная, экономическая или информационная.

Мы сознательно не делаем выводов, а только призываем читателя задуматься над ними.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.

ЛИТЕРАТУРА/REFERENCES

1. Федеральный закон «Обосновах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.11 №323-ФЗ. Ссылка активна на 17.04.21. Federal'nyj zakon «Ob osnovah ohrany zdorov'ya grazhdan v Rossijskoj Feder-acii» ot 21.11.11 №323-FZ. Accessed April 17, 2021. (In Russ.). https://minzdrav.gov.ru/documents/7025

2. Приказ Минздрава РФ от 15.11.12 №919н «Обутверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология». Ссылка активна на 17.04.21.

Prikaz Minzdrava RF ot 15.11.12 №919n «Ob utverzhdenii Poryadka okaza-niya medicinskojpomoshchi vzroslomu naseleniyupoprofilyu «anesteziologiya i reanimatologiya». Accessed April 17, 2021. (In Russ.). https://minzdrav.gov.ru/documents/9128

3. Приказ Минздрава РФ от 19.03.20 №198н «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19». Ссылка активна на 17.04.21.

Prikaz Minzdrava RF ot 19.03.20 № 198n «O vremennom poryadke organizacii raboty medicinskih organizacij v celyah realizacii merpoprofilaktike i snizheni-yu riskov rasprostraneniya novoj koronavirusnoj infekcii COVID-19». Accessed April 17, 2021. (In Russ.).

https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73669697/

4. Письмо Минздрава РФ от 24.03.20 №30-1/10/2-24 «О минимальных требованиях к зданиям и помещениям, где планируется организация дополнительных инфекционных коек». Ссылка активна на 17.04.21. Pis'mo Minzdrava RF ot 24.03.20 №30-1/10/2-24 «O minimal'nyh trebovaniyah k zdaniyam i pomeshcheniyam, gde planiruetsya organizaciya dopolnitel'nyh infekcionnyh koek». Accessed April 17, 2021. (In Russ.). https://legalacts.ru/doc/pismo-minzdrava-rossii-ot-24032020-n-30-1102-24-o-minimalnykh/

5. Временные методические рекомендации Минздрава РФ «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (версии 1—10). Ссылка активна на 17.04.21.

Vremennye metodicheskie rekomendacii Minzdrava RF«Profilaktika, diagnos-tika i lechenie novoj koronavirusnoj infekcii COVID-19» (versii 1 — 10). Accessed April 17, 2021. (In Russ.). https://base.garant.ru/400292418/

6. Заболотских И.Б., Киров М.Ю., Лебединский К.М., Проценко Д.Н., Авдеев С.Н., Андреенко А.А., Арсентьев Л.В., Афончиков В.С., Афу-ков И.И., Белкин А.А., Боева Е.А., Буланов А.Ю., Васильев Я.И., Власенко А.В., Горбачев В.И., Григорьев Е.В., Григорьев С.В., Гри-цан А.И., Еременко А.А., Ершов Е.Н., Замятин М.Н., Иванова Г.Е., Кузовлев А.Н., Куликов А.В., Лахин Р.Е., Лейдерман И.Н., Лень-кин А.И., Мазурок В.А., Мусаева Т.С., Николаенко Э.М., Орлов Ю.П., Петриков С.С., Ройтман Е.В., Роненсон А.М., Сметкин А.А., Соко-

лов А.А., Степаненко С.М., Субботин В.В., Ушакова Н.Д., Хоронен-ко В.Э., Царенко С.В., Шифман Е.М., Шукевич Д.Л., Щеголев А.В., Ярошецкий А.И., Ярустовский М.Б. Анестезиолого-реанимацион-ное обеспечение пациентов с новой коронавирусной инфекцией COVID-19. Методические рекомендации Общероссийской общественной организации «Федерация анестезиологов и реаниматологов». Вестник интенсивной терапии им. А.И. Салтанова. 2021;S 1:9-143. Zabolotskikh IB, Kirov MYu, Lebedinskii KM, Protsenko DN, Avdeev SN, Andreenko AA, Arsentyev LV, Afonchikov VS, Afukov II, Bel-kin AA, Boeva EA, Bulanov AYu, Vasiliev YaI, Vlasenko AV, Gorbachev VI, Grigor'ev EV, Grigor'ev SV, Gritsan AI, Eremenko AA, Ershov EN, Za-myatin MN, Ivanova GE, Kuzovlev AN, Kulikov AV, Lakhin RE, Leider-man IN, Lenkin AI, Mazurok VA, Musaeva TS, Nikolaenko EM, Or-lov YuP, Petrikov SS, Roitman EV, Ronenson AM, Smetkin AA, Soko-lov AA, Stepanenko SM, Subbotin VV, Ushakova ND, Khoronenko VE, Tsarenko SV, Shifman EM, Shukevich DL, Shchegolev AV, Yaroshetskiy AI, Yarustovsky MB. Anesthesia and intensive care for patients with COVID-19. Russian Federation of anesthsiologists and reanimatologists guidelines. Vest-nik intensivnoj terapii im. A.I. Saltanova. 2021;S1:9-143. (In Russ.). https://doi.org/10.21320/1818-474X-2021-S1-9-143

7. Силаев Б.В., Вечорко В.И., Проценко Д.Н., Аверков О.В., Халико-ва Е.Ю. Минимальная потребность в реанимационных койках и дыхательном оборудовании в учреждениях, перепрофилированных под лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19. Вестник интенсивной терапии им. А.И. Салтанова. 2020;2:34-40.

Silaev BV, Vechorko VI, Protsenko DN, Averkov OV, Khalikova EYu. Minimum requirements for rescuit beds and respiratory equipment in institutions refined for treatment of the new coronavirus infection COVID-19. Vestnik intensivnoj terapii im. A.I. Saltanova. 2020;2:34-40. (In Russ.). https://doi.org/10.21320/1818-474X-2020-2-34-40

8. Синбухова Е.В., Проценко Д.Н. Оценка психологического состояния медицинского персонала во время пандемии COVID-19. Анестезиология и реаниматология. 2020;(6-2):54-60.

Sinbuhova EV, Procenko DN. Assessment of the psychological state of medical personnel during the COVID-19 pandemic. Anesteziologiya i reanima-tologiya. 2020;(6-2):54-60. (In Russ.). https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202006254

9. Корехова М.В., Киров М.Ю., Новикова И.А., Соловьев А.Г. Эмоциональное состояние врачей-анестезиологов-реаниматологов в период пандемии COVID-19. Анестезиология и реаниматология. 2020;(6-2):61-67. Korekhova MV, Kirov MYu, Novikova IA, Solov'ev AG. The emotional state of anesthesiologists and resuscitators during the COVID-19 pandemic. Anes-teziologiya i reanimatologiya. 2020;(6-2):61-67. (In Russ.). https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202006261

Поступила 02.05.2021 Received 02.05.2021 Принята к печати 20.05.2021 Accepted 20.05.2021