CC BY
0
Российский медико-биологический вестник
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Том 32, № 4, 2024 имени академика И. П. Павлова
УДК 616.89-008.444.45-08
DOI: https://doi.org/10.17816/PAVLOVJ626098
Стимулирование проспективного мышления пациентов с зависимостью от стимуляторов с помощью основанного на опроснике структурированного интервью
Е . В . Леонов1 н, О . Д . Тучина2, И . А. Федотов1, Т. В . Агибалова2, Д . И . Шустов1
1 Рязанский государственный медицинский университет имени академика И . П. Павлова, Рязань, Российская Федерация;
2 Московский научно-практический центр наркологии, Москва, Российская Федерация
АННОТАЦИЯ
Введение. Нарушение проспективного мышления (ПМ) — способности человека представлять и осмыслять образы и сценарии личного будущего — может вносить вклад в тяжесть течения зависимости от психоактивных веществ . Спонтанные психические образы эффектов употребления психоактивных веществ и/или собственной смерти («флеш-форварды»), как и нарушения произвольного моделирования образов будущего (например, сверхобобщение и отсутствие рефлексии) мешают приверженности лечению и устойчивости ремиссии при зависимостях.
Цель. Оценить влияние интервенции, активирующей ПМ, на результаты лечения пациентов с зависимостью от наркотических психостимуляторов .
Материалы и методы. В рандомизированное проспективное контролируемое клиническое исследование в 2021-2023 гг . вошли 112 стационарных пациентов с зависимостью от стимуляторов (F15 . 2) . Из них: основная группа — 56 пациентов (возраст 24,0 [21,0; 27,0] лет; 30,4% мужчин), которым проводилось стимулирование ПМ в виде полуструктурированного интервью, основанного на российской пилотной версии «Шкалы влияния будущих событий» (англ . : Impact of Future Events Scale, IFES) . Контрольная группа — 56 пациентов (возраст 23,5 [22,0; 26,0] лет; 39,3% мужчин) получала эквивалентную по времени стандартную наркологическую беседу. Показатели результатов лечения включали: количество баллов опросника «Шкалы стадий готовности к изменениям и стремления к лечению» (англ . : Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale, SOCRATES); длительность ремиссии, участие в долгосрочной терапии, амбулаторной реабилитации, стационарной реабилитации; констатацию факта досрочной выписки, нарушения режима, лишения свободы . Тестирование проводилось при поступлении и перед выпиской . Длительность госпитализации — 21 день, период катамнестического наблюдения — 6 месяцев .
Результаты. На этапе госпитализации группы не различались по социо-демографическим и основным клиническим показателям (p > 0,05) . Баллы SOCRATES были выше в контрольной группе — 49,0 [47,0; 49,0] против 48,0 [47,0; 49,0] (p = 0,040) . На этапе повторного тестирования перед выпиской основная группа показала улучшение мотивации по SOCRATES и значительно превзошла контрольную группу: 67,0 [65,3; 68,0] против 50,0 [48,0; 53,8] баллов (p < 0,001) . Основная группа имела большую длительность ремиссии — 3,3 [0,5; 5,4] месяца против 0,5 [0,4; 1,0] месяца (p = 0,001); меньше досрочных выписок — 12,5% против 50,0% (p = 0,001); чаще посещала долгосрочную терапию — 30,4% против 8,9% (p = 0,01) и амбулаторную реабилитацию — 21,4% против 1,8% (p = 0,001) соответственно
Выводы. Интервенция, активирующая ПМ, направленная на стимулирование рефлексии тревожащих и позитивных аспектов личного будущего, способствует увеличению длительности ремиссии в катамнезе, повышению мотивации и приверженности к лечению у пациентов с зависимостью от наркотических психостимуляторов .
Ключевые слова: проспективное мышление; расстройства, связанные с употреблением психоактивных веществ; психотерапия; зависимость от стимуляторов
Для цитирования:
Леонов Е.В., Тучина О.Д., Федотов И.А., Агибалова Т.В., Шустов Д.И. Стимулирование проспективного мышления пациентов с зависимостью от стимуляторов с помощью основанного на опроснике структурированного интервью // Российский медико-биологический вестник имени академика И. П. Павлова. 2024. Т. 32, № 4. С. 595-606. DOI: https://doi.org/10.17816/PAVL0VJ626098
Рукопись получена: 29. 01. 2024
Рукопись одобрена: 03 . 05 . 2024
Опубликована: 31.12. 2024
© Эко-Вектор, 2024 Все права защищены
ORIGINAL STUDY ARTICLES 596 -
DOI: https://doi.org/10.17816/PAVLOVJ626098
Stimulation of Future Thinking in Stimulant-Depending Patients Using Questionnaire-Based Structured Interview
Egor V . Leonov1 Ol'ga D . Tuchina2, Il'ya A. Fedotov1, Tat'yana V. Agibalova2, Dmitriy I . Shustov1
1 Ryazan State Medical University, Ryazan, Russian Federation;
2 Moscow Research and Practical Center of Narcology, Moscow, Russian Federation
ABSTRACT
INTRODUCTION: Impaired future thinking (FT) a human ability to imagine and comprehend images and scenarios of the personal future may contribute to the severity of psychoactive substance dependence . Spontaneous mental images of the impacts of using psychoactive substances and/or of one's own death ('flash-forwards'), as well as impaired arbitrary modeling of future images (for example, overgeneralization and lack of reflection) interfere with adherence to treatment and stability of remission in addictions .
AIM: To evaluate the influence of FT-activating intervention on treatment outcomes in patients with narcotic psychostimulant dependence
MATERIALS AND METHODS: A randomized prospective controlled clinical trial conducted in 2021-2023 involved 112 inpatients with stimulant dependence (F15 . 2) . Of them, the main group consisted of 56 patients (age 24 . 0 [21. 0; 27 . 0] years; 30 . 4% of men), who underwent FT stimulation in the form of semi-structured interview based on the Russian pilot version of the Impact of Future Events Scale (IFES) . The control group consisted of 56 patients (age 23 . 5 [22 . 0; 26 . 0] years; 39 . 3% of men) who received a standard drug addiction conversation of equal duration . The treatment result parameters included the score on the Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale (SOCRATES); duration of remission, participation in long-term therapy, in outpatient rehabilitation, inpatient rehabilitation, confirmation of the fact of prescheduled discharge, infringement of regime, incarcerations . The test was conducted upon admission and after discharge . Hospitals stay period — 21 days, follow-up period — 6 months .
RESULTS: At the hospitalization stage, the groups did not differ in socio-demographic and main clinical parameters (p > 0 . 05) . SOCRATES scores were higher in the control group 49 . 0 [47 . 0; 49 . 0] versus 48 . 0 [47 . 0; 49 . 0] (p = 0. 040) . At the stage of re-test before discharge, the main group showed an improvement in motivation according to SOCRATES and significantly outperformed the control group: 67 . 0 [65 . 3; 68 . 0] versus 50 . 0 [48 . 0; 53 . 8] points (p < 0 . 001) . The main group had a longer duration of remission — 3 . 3 [0 . 5; 5 . 4] months versus 0 . 5 [0 . 4; 1. 0] months (p = 0 . 001); fewer prescheduled discharges — 12 . 5% versus 50 . 0% (p = 0 . 001); more frequent visits to long-term therapy — 30 . 4% versus 8 . 9% (p = 0 . 01) and outpatient rehabilitation — 21. 4% versus 1. 8% (p = 0 . 001) respectively.
CONCLUSIONS: FT-activating intervention directed to stimulating reflection of anxious and positive aspects of the personal future, contributes to increase in duration of remission in the catamnesis, increases motivation and adherence to treatment in patients with addiction to narcotic psychostimulants .
Keywords: future thinking; substance use disorders; psychotherapy; stimulant dependence For citation:
Leonov EV, Tuchina OD, Fedotov IA, Agibalova TV, Shustov DI. Stimulation of Future Thinking in Stimulant-Depending Patients Using Questionnaire-Based Structured Interview. I. P. Pavlov Russian Medical Biological Herald. 2024;32(4):595-606. DOI: https://doi.org/10.17816/PAVLOVJ626098
Received: 29 . 01. 2024 Accepted: 03 . 05 . 2024 Published: 31.12. 2024
eco. vector £) Ecu-Vector 2024
All rights reserved
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ИАПМ — интервенция, активирующая проспективное мышление
ПАВ — психоактивное вещество
ПМ — проспективное мышление
ЭПМ — эпизодическое проспективное мышление
IFES — Impact of Future Event Scale (шкала влияния будущих событий) SOCRATES — Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale (шкала стадий готовности к изменениям и стремления к лечению)
ВВЕДЕНИЕ
Нарушения проспективного мышления (ПМ) — уникальной способности людей представлять себе образы и сценарии своего будущего и размышлять о них [1] — являются важным фактором развития зависимости и тяжести ее течения [2-4] . Люди с зависимостями испытывают дефицит во всех четырех формах эксплицитного (произвольного, сознательного) ПМ, т. е . в моделировании, прогнозировании, формировании намерений и планировании [5] . Кроме того, у них имеются специфические нарушения и в имплицитных (непроизвольных, плохо осознаваемых) областях, например, укороченная временная перспектива и связанное с ней обесценивание долгосрочных вознаграждений, лежащее в основе неудач при принятии решений, повышенная доступность навязчивых непроизвольных проспективных образов [4].
Дефицит эксплицитного ПМ (например, чрезмерная генерализация эпизодического моделирования будущего) приводит к расплывчатости намерений и планов выздоровления и, следовательно, неспособности их реализовать, в то время как укороченная временная перспектива может объяснить «слепоту» в отношении негативных последствий употребления . Отсутствие ясности перспектив, навязчивые мысленные образы позитивных последствий употребления психоактивных веществ (ПАВ) и/или образы своей смерти (так называемые «флеш-форварды») могут провоцировать рецидивы употребления ПАВ и аутоагрессивного поведения, что помогает воплотить имплицитный жизненный план (жизненный сценарий), финальная сцена которого подразумевает преждевременную смерть [3, 4]. Все эти факторы ПМ могут препятствовать приверженности лечению и устойчивой ремиссии .
Поэтому интервенции, направленные на стимулирование ПМ, т е повышение видимости перспектив личного будущего, осознание множества альтернатив будущего, их ясности и конкретности, а также расширение временной перспективы [6], могут быть полезны для улучшения процесса выздоровления при зависимостях. Стимулирование эпизодического проспективного мышления (ЭПМ), т . е . моделирование конкретных сцен будущего, расположенных во времени и пространстве и длящихся не более 24 часов, как было установлено, уменьшает обесценивание долгосрочных
вознаграждений, которое связано с неспособностью противостоять соблазнам и предвидеть негативные отдаленные последствия злоупотребления ПАВ у людей с зависимостью [7-9] . Как один, так и четыре сеанса эпизодического моделирования личных будущих событий, соответствующих четырем будущим временным периодам (1 день, 1 неделя, 1 месяц и 6 месяцев) значительно снижали уровень потребности в алкоголе, обесценивания долгосрочных вознаграждений и улучшали осознание проблемы у людей с алкогольной зависимостью по сравнению с состоянием, когда участники представляли себе недавние события [10] . Иногда стимулирование ЭПМ сочетают с другими вмешательствами, такими как реконсолидация дезадаптивных воспоминаний, связанных с наркотиками [11] .
Несмотря на многообещающие результаты, теоретическое обоснование и доказательную методологию, ориентированные на ПМ интервенции не получили широкого распространения на практике, а исследования их эффективности для снижения обесценивания долгосрочного вознаграждения дают неоднозначные результаты [12], что обусловливает необходимость дальнейшего поиска наиболее оптимальных стратегий . Хотя ориентированные на будущее вмешательства показали свое преимущество в снижении употребления алкоголя, необходимы дальнейшие исследования для изучения их общей применимости в отношении других типов ПАВ, а также для определения устойчивости эффектов ЭПМ в долгосрочной перспективе [13]. Также отсутствуют исследования, показывающие влияние ЭПМ и других ПМ-ориентированных интервенций на такие результаты лечения, как мотивация и готовность к лечению, а также продолжительность ремиссии
Нами выдвинута гипотеза, что проработка и обдумывание мыслей о будущем (как позитивных и сознательных, так и негативных и нежелательных, навязчивых) в рамках полуструктурированного интервью, ориентированного на будущее, повысит мотивацию к лечению, продлит срок лечения и период воздержания от ПАВ после лечения
Цель — оценить влияние интервенции, активирующей проспективное мышление, на результаты лечения пациентов с зависимостью от наркотических психостимуляторов
ORIGINAL STUDY ARTICLES 598 -
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Рандомизированное проспективное контролируемое клиническое исследование проводилось на базе наркологического отделения Областного клинического наркологического диспансера (г Рязань) в 2021-2023 гг. Данное исследование было одобрено Локальным этическим комитетом Рязанского государственного медицинского университета имени академика И . П. Павлова (Протокол № 3 от 09 .11. 2021) . Все пациенты подписали информированное согласие на использование их данных в исследовательских и публикационных целях .
В исследование включены 112 стационарных пациентов, соответствующих критериям синдрома зависимости от психостимуляторов (П5 . 2 согласно Между-
Интервенция
ИАПМ была разработана как полуструктурированное интервью, основанное на российской пилотной версии «Шкалы влияния будущих событий» (англ . : Impact of Future Event Scale, IFES) [15]. IFES состоит из пунктов, отражающих установки и убеждения человека относительно влияния представляемых событий личного будущего на его жизнь и текущее состояние (например, «я видел сны о будущем; у меня были волны сильных чувств о будущем; я верил, что мои мысли о будущем обязательно произойдут и станут реальностью») . Опросник IFES был переведен англоязычным клиническим психологом и подвергся обратному переводу специалистом аналогичной квалификации. Исследовательская группа доработала окончательный вариант. Надежность шкалы в русской версии была удовлетворительной, альфа Кронбаха составила 0,835 .
народной статистической классификации болезней и проблем, связанных со здоровьем, 10-го пересмотра)
Критерии исключения: острая наркотическая интоксикация и тяжелые коморбидные психические расстройства (шизофрения, биполярное аффективное расстройство, органические заболевания головного мозга) .
Выборка включала основную и контрольную группы, которые были сопоставимы по количеству участников (п = 56) . Пациенты были распределены в группы по принципу дня поступления: поступившие в понедельник и четверг — в основную группу; поступившие во вторник и пятницу — в контрольную группу. Пациенты включались в исследование после проведения детоксика-ционной терапии. Социально-демографические показатели исследуемых групп представлены в таблице 1.
Психотерапевт, проводивший ИАПМ, просил пациентов подумать о трех будущих событиях, обсуждал их, затем задавал вопросы об этих событиях в порядке алгоритма проведения ИАПМ
При поступлении все пациенты проходили процедуру сбора анамнеза заболевания и тестирование с помощью «Шкалы стадий готовности к изменениям и стремления к лечению» (англ: Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale, SOCRATES) . После этого в основной группе было проведено полуструктурированное интервью на основе IFES . В контрольной группе проводилась эквивалентная по времени стандартная наркологическая беседа . Обе группы получали одинаковое комплексное лечение Перед выпиской проводилось повторное тестирование . Госпитализация длилась 21 день с последующим 6-месячным периодом катамне-стического наблюдения В течение периода наблюдения
Таблица 1. Сравнительная социально-демографическая характеристика пациентов исследуемых групп
Параметры Основная группа Контрольная группа p
n 56 56 -
Возраст, Me [Q1; Q3], лет 24,0 [21,0; 27,0] 23,5 [22,0; 26,0] 0,980
Пол
Мужчины, n (%) 17 (30,4) 22 (39,3) 0,320
Женщины, n (%) 39 (69,6) 34 (60,7) 0,320
Семейное положение
Одинокие, n (%) 48 (85,7) 47 (83,9) 0,793
Женат/замужем, n (%) 8 (14,3) 8 (14,3) 1,000
Разведенные, n (%) 0 (0,0) 1 (1,8) 0,316
Образование
Высшее, n (%) 32 (57,1) 23 (41,1) 0,090
Другое, n (%) 24 (42,8) 33 (58,9) 0,090
Трудовой анамнез
Работает, n (%) 34 (60,7) 35 (62,5) 0,850
пациенты и их родственники опрашивались о результатах лечения . Для подтверждения воздержания использовались анализы мочи на содержание ПАВ .
Данные о характеристиках, отражающих степень тяжести синдрома зависимости, были собраны с помощью клинического интервью и анализа медицинской документации
Оцениваемые факторы:
Мотивация к лечению, измеренная с помощью валидизированной русской версии SOCRATES [14]. SOCRATES измеряет общий уровень мотивации (общий балл), а также три фактора, отражающие различные мотивационные аспекты: Признание проблемы («Я — наркоман»); Амбивалентность по отношению к лечению и изменениям («Иногда я задаюсь вопросом, наркоман ли я»); и Активные шаги («Я уже начал вносить некоторые изменения в свое употребление наркотиков») для решения проблемы
Анализируемые исходы лечения:
- получение долгосрочной терапии (зачисление в долгосрочные стационарные и/или амбулаторные программы лечения и реабилитации);
- продолжение реабилитации в условиях стационара;
- прохождение амбулаторной реабилитации;
- завершение лечения без перехода на длительную терапию;
- отказ от лечения (добровольный уход из программы вопреки рекомендациям врача, отказ от приема лекарств или психотерапевтического лечения);
- досрочная самовольная выписка, выписка с нарушением режима,
- тюремное заключение .
Исходы стационарного лечения оценивались дихотомически: позитивные (продолжение реабилитации,
долгосрочная терапия) и негативные (отказ от лечения, преждевременная выписка, тюремное заключение) .
Длительность ремиссии (полное воздержание от употребления наркотиков) измерялась в месяцах и подтверждалась химико-токсикологическим исследованием мочи на содержание ПАВ, проводимым в рамках динамического наблюдения в амбулаторных условиях
При статистической обработке использовалось программное обеспечение Statistica 12 . 0 (Stat Soft Inc . , США). Описание количественных признаков представлено в виде медианы, с указанием нижнего и верхнего квартилей, Me [Q25; Q75] . Качественные признаки представлены в виде частот или долей (в %) . Применялись непараметрические тесты: критерий Манна-Уит-ни для оценки различий между двумя независимыми выборками, тест Краскела-Уоллиса между несколькими независимыми выборками, а также тест Вилкоксона для повторных измерений, поскольку данные не удовлетворяли критериям для использования параметрических тестов (проверка нормальности распределения данных проводилась методом Колмогорова-Смирнова) Дихотомические данные обрабатывали с помощью таблиц распределения и теста х2 с поправкой Йейтса или точного теста Фишера, где это было необходимо . Различия между показателями считались статистически значимыми, когда уровень значимости составлял 95% (р < 0,05) .
РЕЗУЛЬТАТЫ
На этапе госпитализации по результатам первого тестирования группы не различались по основным характеристикам течения зависимости от психостимуляторов (табл 2)
Таблица 2. Основные характеристики течения зависимости от психостимуляторов в исследуемых группах на этапе госпитализации
Параметры Основная группа Контрольная группа p
п 56 56 -
Возраст первого употребления ПАВ, Ме [01; 03], лет 18,0 [16,0; 21,0] 20,0 [18,0; 22,0] 0,080
Возраст систематического употребления ПАВ, Ме [01; 03], лет 22,0 [19,0; 24,7] 22,0 [20,0; 24,0] 0,770
Длительность употребления ПАВ, Ме [01; 03], лет 2,0 [1,0; 2,0] 2,0 [1,0; 2,0] 0,220
Период неиспользования между употреблением ПАВ, Ме [01; 03], месяцы 2,0 [1,0; 4,0] 2,0 [1,0; 3,0] 0,090
Путь введения ПАВ
Курение, n (%) 26 (46,4) 23 (41,1) 0,568
Интраназально, n (%) 17 (30,4) 16 (28,6) 0,836
Внутривенно, n (%) 2 (3,6) 4 (7,1) 0,402
Множественный, n (%) 11 (19,6) 13 (23,2) 0,646
Попытка лечения
Первая, n (%) 24 (42,9) 23 (41,1) 0,849
Вторая,n (%) 20 (35,7) 21 (37,5) 0,845
Множество, n (%) 12 (21,4) 12 (21,4) 1,000
Примечание: ПАВ — психоактивное вещество
При оценке мотивации к лечению на первом тестировании в контрольной группе были отмечены более высокие показатели по SOCRATES: 49,0 [48,0; 49,0] против 48,0 [47,0; 49,0] баллов в основной группе (p = 0,040; рис . 1) . Однако разница между тремя измерениями мотивации: Признание (20,0 [19,0; 21,0] баллов в основной группе против 20,0 [18,3; 21,0] баллов в контрольной), Амбивалентность (18,0 [16,0; 19,0] против 18,0 [17,0; 19,0] баллов соответственно) и Активные шаги (11,0 [10,0; 12,0] баллов в обеих группах) — была незначительной (p > 0,05) .
При повторном исследовании (тестировании по шкале SOCRATES) после проведения интервью на основе IFES,
в основной группе показатели по шкале SOCRATES улучшились (p = 0,001) и значительно превысили таковые у пациентов группы контроля, в которой наблюдалось незначительное увеличение параметров (рис 1)
При повторном тестировании все три компонента мотивации различались между группами (рис 2) От первого ко второму разу тестирования в динамике в основной группе наблюдалось увеличение Признания (p = 0,001) и Активных шагов (p = 0,001) и снижение Амбивалентности (p = 0,001) . В контрольной группе выявлено снижение Амбивалентности (p = 0,001) и увеличение Активных шагов (p = 0,001), но показатель подшкалы Признание остался неизменным (p = 0,200) .
Рис. 1. Показатели общего количества баллов по шкале SOCRATES в исследуемых группах на фоне терапии.
Примечание: SOCRATES — Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale (шкала стадий готовности к изменениям и стремления
к лечению).
Рис. 2. Показатели компонентов мотивации в исследуемых группах.
Примечания: 1 — значение подшкалы опросника SOCRATES при первом тестировании; 2 — значение подшкалы опросника SOCRATES при повторном тестировании; SOCRATES — Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale (шкала стадий готовности к изменениям и стремления к лечению).
Российский медико-биологический вестник
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Том 32, № 4, 2024 имени академика И. П. Павлова
Пациенты основной группы показали лучшие ре- они не употребляли ПАВ после стационарного лечения зультаты практически по всем показателям лечения: в 6 раз дольше, чем в контрольной группе: 3,3 [0,5; 5,4] отмечено большее количество позитивных исходов месяца против 0,5 [0,4; 1,0] месяцев (р = 0,001). лечения (табл . 3), а также длительности ремиссии —
Таблица 3. Показатели исходов лечения в исследуемых группах
Параметры Основная группа Контрольная группа P
п 56 56 -
Получение долгосрочной терапии, п (%) 17 (30,4) 5 (8,9) 0,009*
Продолжение реабилитации в условиях стационара, п (%) 6 (10,7) 1 (1,8) 0,100
Прохождение амбулаторной реабилитации, п (%) 12 (21,4) 1 (1,8) 0,002#
Завершение лечения без перехода на длительную терапию, п (%) 9 (16,1) 6 (10,7) 0,600*
Досрочная самовольная выписка, п (%) 7 (12,5) 28 (50) 0,001*
Отказ от лечения,п (%) 5 (8,9) 12 (21,4) 0,120*
Тюремное заключение, п (%) 0 (0) 3 (5,4) 0,800*
Примечания: * — тест х2 с поправкой Йейтса, # — точный результат по Фишеру
ОБСУЖДЕНИЕ
Цель исследования заключалась в оценке влияния интервенции, активирующей ПМ, на результаты лечения пациентов, зависимых от психостимуляторов . Была выдвинута гипотеза, что проработка и осмысление мыслей о будущем (как позитивных, добровольных и желанных, так и негативных, навязчивых и нежелательных) в рамках структурированного интервью, ориентированного на будущее, повысит мотивацию пациентов к лечению, продлит срок лечения и период воздержания после лечения. Интервью было построено на основе пилотной русскоязычной версии шкалы !РЕБ . Участники отвечали на вопросы в рамках ИАПМ и получали от психотерапевта стимул к размышлению над ними .
В целом, мы подтвердили нашу основную гипотезу о потенциальном положительном влиянии интервенции, активирующей ПМ, на результаты лечения . Участники основной группы имели более длительную ремиссию в катамнезе, реже саботировали стационарное лечение, а также были более склонны к длительной терапии и амбулаторной реабилитации (табл . 3) .
Хотя при поступлении группы имели практически одинаковые уровни мотивации, в основной группе после прохождения структурированного интервью наблюдалось значительное улучшение общей мотивации . Анализ трех показателей мотивации (рис . 2) показал значительное изменение всех компонентов: наблюдалось увеличение показателей Признания и Активных шагов, а также снижение Амбивалентности, что может быть интерпретировано как клинически значимое улучшение . Напротив, хотя в группе контроля уменьшилась Амбивалентность и несколько повысился уровень
Активных шагов, но показатель баллов Признания остался неизменным (р = 0,200), а также отмечены худшие исходы лечения в сравнении с основной группой (табл . 3) . Учитывая отсутствие изменения в признании наличия у себя проблемы, снижение амбивалентности могло сказаться негативно на мотивации к лечению и, наоборот, подтолкнуть к прекращению лечения .
Эти данные согласуются с результатами другого исследования [3], согласно которому лучшая способность размышлять о своем личном будущем (эксплицитная ПМ) улучшает продолжительность ремиссии у пациентов с алкогольной зависимостью, в то время как более имплицитный режим функционирования ПМ (более частые навязчивые образы будущего), по-видимому, ретроспективно ухудшает исход зависимости, хотя в указанном исследовании оценивалась естественная способность пациентов к ПМ, а не эффект от проведения интервенции В ранее проведенном исследовании авторы также наблюдали незапланированные последствия принятия решений об изменении паттернов употребления ПАВ у человека с пагубным паттерном употребления алкоголя [16-18].
Наши результаты согласуются с данными другого исследования теории патологии подкрепления, утверждающей, что аддиктивная «близорукость» в отношении будущего, сформированная в виде укороченной временной перспективы, не позволяет пациентам предвидеть долгосрочные последствия своего поведения, приводит к выраженному обесцениванию долгосрочных вознаграждений и предпочтению краткосрочных удовольствий и облегчения психологической и физической боли [19] . Таким образом, исследования
патологии подкрепления убедительно доказывают, что расширение временного окна подкрепления с помощью ЭПМ (т. е . моделирование личных будущих событий с положительной валентностью, отдаленных во времени на несколько месяцев) приведет к уменьшению дисконтирования задержки и потребления алкоголя, табака, кокаина и каннабиса [6, 19, 20].
Следует отметить, что в нашем исследовании не требовалось, чтобы участники моделировали тщательно продуманные и конкретные образы будущего . Оказалось, что рефлексия о своем будущем также имеет терапевтическую ценность . Следующий клинический пример иллюстрирует это вмешательство .
Клинический пример. Пациентка К. (далее — К.), 20 лет. F15.2, устойчивая ремиссия в течение одного года.
К. родилась в полной семье. При поступлении в стационар она жила с матерью, училась в колледже и работала официанткой. Ее отец умер от наркотической зависимости. Начала употреблять синтетические катиноны (курение, ингаляции) в возрасте 16 лет, потому что это казалось ей «крутым и веселым». При поступлении употребляла наркотики почти ежедневно в количестве до 2 граммов в день. Занималась самоповреждением с 14 лет (видимые порезы на предплечьях и бедрах), но отрицала попытки суицида.
Статус при поступлении: сознание ясное, ориентирована во времени, пространстве и в себе. Пациентка выглядела спокойной и несколько подавленной, но при разговоре об употреблении наркотиков возбуждалась (говорила громко, проявляла интерес и активно жестикулировала). На вопросы, требующие размышлений («Каковы ваши планы на будущее?», «Считаете ли вы употребление наркотиков проблемой?», «Почему вы до сих пор не смогли прекратить употребление?» и т. д.), отвечала неохотно и поверхностно. Не было выявлено ни серьезного когнитивного дефицита, ни психотических симптомов.
Во время проведения интервенции, активирующей ПМ, психотерапевтом на первый план был выдвинут дефицит ПМ у К., ставший мишенью предпринимаемой интервенции. Когда К. попросили перечислить личные будущие события, которые она ожидает в краткосрочной и долгосрочной перспективе, она испытала значительные трудности и не смогла представить себе события в отдаленном будущем. Она была удивлена заданием: «Я слушала задание, и в моей голове было пусто, никаких мыслей! Я думала и думала, и вот я трясусь от этих мыслей... зачем вообще думать о будущем, зачем думать так далеко вперед? Так бы чувствовал себя любой человек, не так ли?».
Психотерапевт обсудил с К. роль ПМ в жизни человека, сообщил ей о нормальном положении вещей и о том, какую роль дефицит ПМ сыграл в развитии
и усугублении зависимости. Частичная расшифровка этого разговора с ответами и размышлениями К.:
Психотерапевт (далее П.): Стараетесь ли вы избегать напоминаний о будущем? (далее пункты интервенции, активирующей ПМ выделены жирным шрифтом).
К.: Что такое будущее? Завтрашний день как в тумане, я всегда живу здесь и сейчас, чтобы чувствовать себя хорошо прямо сейчас. О каких вообще напоминаниях Вы говорите? Мои друзья об этом не думают, я тоже.
П.: Неужели нет никого, кто мог бы напомнить вам о будущем?
К.: Только когда мама говорит, типа, кем ты собираешься стать, и тогда мы ссоримся. Тогда я избегаю маминых напоминаний, вот так и получается.
П.: Что есть в этом будущем, чего вы предпочитаете избегать даже напоминаниями о нем?
К.: Мне всегда казалось, что будущее — это как рулетка, да? Сценарий может быть любым, и часто мои мысли забираются в такие темные углы, что лучше бы вообще не проливать на них свет. Раньше я пыталась загадывать желания, типа, все наладится, мне станет лучше, но это все равно что говорить в пустоту. Представьте себе, я строю планы, а жизнь говорит мне: «Нет, не сейчас». И так происходит каждый раз.
П.: Это верно, что вы не говорили о будущем и даже старались о нем не думать?
К.: Определенно, я старалась не думать о будущем. Когда люди начинают говорить что-то о «завтра», «потом» или «когда-нибудь», у меня все сжимается внутри, я не хочу слушать, не хочу знать. Так, мне кажется, проще. Проще не держаться за то, что где-то там может быть какой-то провал или новая ошибка. Зачем портить себе настроение? Так что да, болт о будущем — не моя тема, не люблю это, не хочу знать, что меня там ждет. Что касается будущего, пусть оно происходит где-то само по себе, я просто тут живу.
П.: Вы правы, если не думать о будущем, оно все равно наступит. Однако вы все равно будете в нем.
К.: Черт, это хорошая мысль. Будущее не спрашивает разрешения, оно просто приходит, бум! — и ты уже в нем, готов или нет. Правда в том, что я чувствую себя не в своей тарелке, когда думаю о том, что ждет меня впереди. Может быть, так не должно быть? Это касается меня, но я избегаю этого.
П.: Направление мысли, безусловно, верное. Есть какие-нибудь еще соображения на этот счет?
К.: Пока сложно сказать, все как-то непонятно. Мне страшно и стыдно, что я об этом не думала раньше, но уже как-то легче. Мне нужно подумать об этом.
Пациентка завершила курс стационарного лечения и решила пройти длительную терапию. Это
помогло ей поддерживать ремиссию около года. Стоит отметить, что за это время ее мышление будущего претерпело значительные изменения. Вот фрагмент разговора, который состоялся через 4 месяца после проведенной интервенции:
К: ...У меня так много новостей, так много! Я хочу рассказать вам, что я собираюсь делать летом. Мы с Н. поедем в деревню, я надену дедушкину шляпу, и мы пойдем ловить рыбу в озере! Я буду сидеть там на скамейке, как старый дед, и смотреть на поле, на деревню, на березы! И буду загорать. Мы будем заниматься цветами, пропалывать картошку, это круть, ха-ха! Вот мои планы на лето, я очень жду июня. Я уже выбрала летний образ (набор одежды и аксессуаров, сочетающихся друг с другом), надеюсь, к лету я смогу в него влезть.
П.: Ого, это отличная новость, отличные планы, любой может позавидовать! Каково это для вас — думать о будущем таким образом?
К.: Раньше любая история типа «Что будет, если...» заканчивалась тем, что я закрывала глаза и делала вид, что ничего не происходит. А теперь я стала способна представить, что там может происходить. Стараюсь все планировать, хотя бы простые бытовые вещи какие-то. Сейчас задумываюсь над всяким. А что я делаю со своей жизнью? Что дальше буду делать? Всегда здесь буду сидеть или буду двигаться?
П.: Раньше вы боялись думать о будущем, поскольку многие ваши планы не сбывались. Как вы относитесь к этому сейчас?
К.: Не отношусь сейчас к этому, как к цепочке гарантированных событий. Перестала бороться с реальностью, а стараюсь адаптироваться к ней. Если что-то не получилось, это может просто означать, что надо попробовать по-другому.
Этот клинический пример может дать представление о задействованных механизмах психотерапевтических изменений при подобном вмешательстве, ориентированном на будущее Прежде всего интервенция, активирующая ПМ, помогла К . расширить временную перспективу, о чем свидетельствует восстановленная способность моделировать более отдаленные (6 месяцев) и конкретные сцены событий личного будущего (рыбалка с подругой), на что она была совершенно не способна ранее Вопросы психотерапевта помогли ей преодолеть дисфункциональные убеждения о своем будущем, схемы фатальности и безнадежности («Ну, представьте себе, я строю планы, а жизнь продолжает говорить мне: «Нет, не сейчас». И так происходит каждый раз») и способствовала самопроекции (аутоноэтическому осознанию; «Правда в том, что я чувствую себя не в своей тарелке, когда думаю о том, что ждет меня впереди. Возможно, все должно быть не так?
Это касается меня, но я избегаю этого»).
У пациентов могут быть тревожные образы будущего, которые они действительно вспоминают, а не моделируют заново («память будущего») и тратят усилия на их подавление («Мне всегда казалось, что будущее— это как рулетка, не так ли? Может быть любой сценарий, и часто мои мысли забираются в такие темные углы, что лучше вообще не проливать на них свет»). По-видимому, обращение к этим мыслям и образам и придание им смысла с помощью психотерапевта может привести к реконсолидации памяти и снижению психологического напряжения, вызванного этими неосуществленными намерениями [11]. Например, в работе Р . М. К . Мд, е1 а1 . (2016) показано, как побуждение реализовать дезадаптивные воспоминания о будущем (например, суицидальное намерение закончить жизнь самоубийством), активированное навязчивыми мыслями и образами будущего, может быть ослаблено в терапевтической беседе [21] . Об этом свидетельствуют и слова К . : «Теперь я не отношусь к этому как к цепи гарантированных событий. Я перестала бороться с реальностью»
Теоретически эти воспоминания о будущем и то, как они изначально (до вовлечения психотерапевта и со-творческой рефлексии) рассматривались и интерпретировались, могут опираться на семантические схемы жизненного сценария как бессознательный жизненный план жизни и смерти человека В настоящее время существует множество доказательств того, что система семантической памяти, к которой относятся схемы жизненного сценария, играет решающую роль в ПМ, помогает организовать детали автобиографической памяти в связное моделирование и обеспечивает ощущение предчувствия Однако точную роль жизненного сценария как самопроективного процесса, помогающего конструировать человеческую реальность и направлять наши действия, еще предстоит определить и изучить в тщательных исследованиях
Данное исследование имеет некоторые ограничения: незначительный размер выборки, отсутствие контрольной группы, не получающей никакого лечения, или группы из листа ожидания, чтобы доказать, что выявленные изменения не связаны с простым взрослением пациентов . В перспективе набор и обучение нескольких психотерапевтов (наркологов), предоставляющих интервенцию, активирующую ПМ, в нескольких медицинских учреждениях, позволит провести многоцентровое исследование Изучение роли потенциальных факторов, влияющих на результаты (например, социальных и личностных факторов), повысит надежность будущих исследований вмешательств с применением фасилитации ПМ, а продление периода катамнестического наблюдения позволит доказать стойкость выявленных изменений
ВЫВОДЫ
1 Интервенции, направленные на активацию проспективного мышления, способствуют осмыслению негативных и позитивных аспектов личного будущего, а также дают положительные результаты в плане увеличения длительности ремиссии после завершения комплексного лечения у пациентов с зависимостью от психостимуляторов
2 . Применение интервенций по активации проспективного мышления улучшает показатели, связанные с приверженностью лечению, повышает общий уровень мотивации к лечению и уровни отдельных ее компонентов, уменьшая их амбивалентность в отношении серьезности проблемы, улучшая признание проблемы и готовность к активным действиям у пациентов с зависимостью от психостимуляторов
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Финансирование. Авторы заявляют об отсутствии внешнего финансирования при проведении исследования. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Согласие на публикацию. В статье использованы обезличенные клинические данные пациентки в соответствии с подписанным ей добровольным информированным согласием. Вклад авторов: Леонов Е. В. — концепция и дизайн исследования, сбор и обработка материала, написание текста, редактирование; Тучина О. Д. — обработка материала, написание текста, редактирование; Федотов И. А., Агибалова Т. В. — обработка материала, редактирование; Шустов Д. И. — концепция и дизайн исследования, редактирование. Авторы подтверждают соответствие своего авторства международным критериям ICMJE (все авторы внесли существенный вклад в разработку концепции, проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией).
Funding. This study was not supported by any external sources of funding. Conflict of interests. The authors declare no conflicts of interests. Patient consent. The article uses the patient's clinical data in accordance with the informed consent signed by her.
Contribution of the authors: E. V. Leonov — concept and design of study, collection and analysis of data, writing the text, editing; O. D. Tuchina — analysis of data, writing the text, editing; I. A. Fedotov, T. V. Agibalova — analysis of data, editing; D. I. Shustov — concept and design of study, editing. The authors confirm the correspondence of their authorship to the ICMJE International Criteria. All authors made a substantial contribution to the conception of the work, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, drafting and revising the work, final approval of the version to be published and agree to be accountable for all aspects of the work.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Schacter D.L., Benoit R.G., Szpunar K.K. Episodic future thinking: mechanisms and functions // Curr. Opin. Behav. Sci. 2017. Vol. 17. P. 41-50. doi: 10.1016/j.cobeha.2017.06.002
2. Nandrino J.-L., El Haj M. The grey future: Overgenerality of emotional future thinking in alcohol-use disorders // Drug Alcohol Depend. 2019. Vol. 205. P. 107659. doi: 10.1016/j.drugalcdep.2019.107659
3. Агибалова Т.В., Нобатова В.Н., Тучина О.Д., и др. Обзор факторов, влияющих на формирование ремиссии у наркологических больных // Российский медико-биологический вестник имени академика И. П. Павлова. 2023. Т. 31, № 1. C. 155-163. doi: 10.17816/PAVL0VJ105809
4. Bickel W.K., Athamneh L.N., Snider S.E., et al. Reinforcer Pathology: Implications for Substance Abuse Intervention // Curr. Top. Behav. Neurosci. 2020. Vol. 47. P. 139-162. doi: 10.1007/7854_2020_145
5. Morris A.N., El Haj M., Moustafa A.A. Episodic future thinking in drug addiction. In: Moustafa A.A., editor. Cognitive, Clinical, and Neural Aspects of Drug Addiction. Academic Press; 2020. P. 187-204. doi: 10.1016/B978-0-12-816979-7.00008-X
6. Snider S.E., LaConte S.M., Bickel W.K. Episodic Future Thinking: Expansion of the Temporal Window in Individuals with Alcohol Dependence // Alcohol. Clin. Exp. Res. 2016. Vol. 40, No. 7. P. 1558-1566. doi: 10.1111/acer.13112
7. García-Pérez Á., Aonso-Diego G., Weidberg S., et al. Effects of episodic future thinking on reinforcement pathology during smoking cessation treatment among individuals with substance use disorders // Psychopharmacology (Berl.). 2022. Vol. 239, No. 2. P. 631-642. doi: 10.1007/s00213-021-06057-6
8. Forster S.E., Steinhauer S.R., Ortiz A., et al. Evaluating effects of episodic future thinking on valuation of delayed reward in cocaine use
disorder: a pilot study // Am. J. Drug Alcohol Abuse. 2021. Vol. 47, No. 2. P. 199-208. doi: 10.1080/00952990.2020.1865997
9. Mellis A.M., Snider S.E., Deshpande H.U., et al. Practicing prospection promotes patience: Repeated episodic future thinking cumulatively reduces delay discounting // Drug Alcohol Depend. 2019. Vol. 204. P. 107507. doi: 10.1016/j.drugalcdep.2019.06.010
10. Patel H., Amlung M. Acute and extended exposure to episodic future thinking in a treatment seeking addiction sample: A pilot study // J. Subs. Abuse Treat. 2020. Vol. 116. P. 108046. doi: 10.1016/j.jsat.2020.108046
11. Rafei P., Rezapour T., Bickel W.K., et al. Imagining the Future to Reshape the Past: A Path to Combine Cue Extinction and Memory Reconsolidation With Episodic Foresight for Addiction Treatment // Front. Psychiatry. 2021. Vol. 12. P. 692645. doi: 10.3389/fpsyt.2021.692645
12. Chang Y.-C., Ladd B.O. Effects of content and valence of episodic future thinking on delay discounting and alcohol demand // Psychol. Addict. Behav. 2023. Vol. 37, No. 1. P. 177-189. doi: 10.1037/adb0000862
13. Collado A., Stokes A. Imagining the future can shape the present: A systematic review of the impact of episodic future thinking on substance use outcomes // Psychol. Addict. Behav. 2024. Vol. 38, No. 1. P. 134-152. doi: 10.1037/adb0000933
14. Климанова С.Г., Трусова А.В., Киселев А.С., и др. Адаптация русскоязычной версии опросника для оценки готовности к изменениям (SOCRATES) // Консультативная психология и психотерапия. 2018. Т. 26, № 3. С. 80-104. doi: 10.17759/cpp.2018260305
15. Deeprose C., Holmes E.A. An exploration of prospective imagery: the impact of future events scale // Behav. Cogn. Psychother. 2010. Vol. 38, No. 2. P. 201-209. doi: 10.1017/s1352465809990671
16. Тучина О.Д., Агибалова Т.В., Киатрова Л.Р., и др. Апробация методики «Задача на беглость проспективного мышления» в русскоязычной выборке // Консультативная психология и психотерапия. 2022. Т. 30, № 3. С. 172-193. Сом 10.17759/срр.2022300310
17. Поплевченков К.Н., Агибалова Т.В., Бузик О.Ж., и др. Особенности темперамента и характера пациентов с коморбидной психиатрической патологией и сочетанной зависимостью от психостимуляторов и других психоактивных веществ // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. 2022. Т. 30, № 4. С. 507-518. Сом 10.17816/РДУШУЛ05870
18. Уткин С.И., Бузик О.Ж. Нарушения гемодинамики при синдроме отмены алкоголя // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. 2024. Т. 32, № 3. С. 401-412. Сом 10.17816/РДУ1_0У^23055
19. Bickel W.K., Freitas-Lemos R., Myslowski J., et al. Episodic future thinking as a promising intervention for substance use disorders: a reinforcer pathology perspective // Curr. Addict. Rep. 2023. Vol. 10. P. 494-507. doi: 10.1007/s40429-023-00498-z
20. Athamneh L.N., Brown J., Stein J.S., et al. Future thinking to decrease real-world drinking in alcohol use disorder: Repairing reinforcer pathology in a randomized proof-of-concept trial // Exp. Clin. Psycho-pharmacol. 2022. Vol. 30, No. 3. P. 326-337. doi: 10.1037/pha0000460
21. Ng R.M.K., Di Simplicio M., McManus F., et al. 'Flash-forwards' and suicidal ideation: A prospective investigation of mental imagery, entrapment and defeat in a cohort from the Hong Kong Mental Morbidity Survey // Psychiatry Res. 2016. Vol. 246. P. 453-460. doi: 10.1016/j.psychres.2016.10.018
REFERENCES
1. Schacter DL, Benoit RG, Szpunar KK. Episodic future thinking: mechanisms and functions. Curr Opin Behav Sci. 2017;17:41-50. doi: 10.1016/j.cobeha.2017.06.002
2. Nandrino J-L, El Haj M. The grey future: Overgenerality of emotional future thinking in alcohol-use disorders. Drug Alcohol Depend. 2019; 205:107659. doi: 10.1016/j.drugalcdep.2019.107659
3. Agibalova TV, Nobatova VN, Tuchina OD, et al. Review of Factors Affecting Remission in Narcological Patients. I. P. Pavlov Russian Medical Biological Herald. 2023;31(1):155-63. (In Russ). doi: 10.17816/ PAVL0VJ105809
4. Bickel WK, Athamneh LN, Snider SE, et al. Reinforcer Pathology: Implications for Substance Abuse Intervention. Curr Top Behav Neurosci. 2020;47:139-62. doi: 10.1007/7854_2020_145
5. Morris AN, El Haj M, Moustafa AA. Episodic Future thinking in drug addiction. In: Moustafa AA, editor. Cognitive, Clinical, and Neural Aspects of Drug Addiction. Academic Press; 2020. P. 187-204. doi: 10.1016/B978-0-12-816979-7.00008-X
6. Snider SE, LaConte SM, Bickel WK. Episodic Future Thinking: Expansion of the Temporal Window in Individuals with Alcohol Dependence. Alcohol Clin Exp Res. 2016;40(7):1558-66. doi: 10.1111/acer.13112
7. García-Pérez Á, Aonso-Diego G, Weidberg S, et al. Effects of episodic future thinking on reinforcement pathology during smoking cessation treatment among individuals with substance use disorders. Psychopharmacology (Berl). 2022;239(2):631-42. doi: 10.1007/s00213-021-06057-6
8. Forster SE, Steinhauer SR, Ortiz A, et al. Evaluating effects of episodic future thinking on valuation of delayed reward in cocaine use disorder: a pilot study. Am J Drug Alcohol Abuse. 2021;47(2):199-208. doi: 10.1080/00952990.2020.1865997
9. Mellis AM, Snider SE, Deshpande HU, et al. Practicing prospection promotes patience: Repeated episodic future thinking cumulatively reduces delay discounting. Drug Alcohol Depend. 2019; 204:107507. doi: 10.1016/j.drugalcdep.2019.06.010
10. Patel H, Amlung M. Acute and extended exposure to episodic future thinking in a treatment seeking addiction sample: A pilot study. J Subs Abuse Treat. 2020;1 16:108046. doi: 10.1016/j.jsat.2020.108046
11. Rafei P, Rezapour T, Bickel WK, et al. Imagining the Future to Reshape the Past: A Path to Combine Cue Extinction and Memory Reconsolidation With Episodic Foresight for Addiction Treatment. Front Psychiatry. 2021;12:692645. doi: 10.3389/fpsyt.2021.692645
12. Chang Y-C, Ladd BO. Effects of content and valence of episodic future thinking on delay discounting and alcohol demand. Psychol Addict Behav. 2023;37(1):177-89. doi: 10.1037/adb0000862
13. Collado A, Stokes A. Imagining the future can shape the present: A systematic review of the impact of episodic future thinking on substance use outcomes. Psychol Addict Behav. 2024;38(1):134-52. doi: 10.1037/adb0000933
14. Klimanova SG, Trusova AV, Kiselev AS, et al. Psychometric Properties and Factor Structure of the Russian Version of the Stages of Change Readiness and Treatment Eagerness Scale (SOCRATES). Counseling Psychology and Psychotherapy. 2018;26(3):80-104. (In Russ). doi: 10.17759/cpp.2018260305
15. Deeprose C, Holmes EA. An Exploration of prospective imagery: The Impact of Future Events Scale. Behav Cogn Psychother. 2010;38(2):201-9. doi: 10.1017/s1352465809990671
16. Tuchina OD, Agibalova TV, Kiatrova LR, et al. Testing Future Thinking Task in Russian-Speaking Sample. Counseling Psychology and Psychotherapy. 2022;30(3): 172-93. (In Russ). doi: 10.1 7759/ cpp.2022300310
17. Poplevchenkov KN, Agibalova TV, Buzik OZ, et al. Peculiarities of Temperament and Character of Patients with Comorbid Psychiatric Pathology and Combined Dependence on Psychostimulants and Other Psychoactive Substances. I. P. Pavlov Russian Medical Biological Herald. 2022;30(4):507-18. (In Russ). doi: 10.17816/PAVL0VJ105870
18. Utkin SI, Buzik OZ. Hemodynamic Disorders in Alcohol Withdrawal Syndrome. I. P. Pavlov Russian Medical Biological Herald. 2024;32(3):401-12. (In Russ). doi: 10.17816/PAVLOVJ623055
19. Bickel WK, Freitas-Lemos R, Myslowski J, et al. Episodic future thinking as a promising Intervention for substance use disorders: a reinforcer pathology perspective. Curr Addict Rep. 2023;10:494-507. doi: 10.1007/s40429-023-00498-z
20. Athamneh LN, Brown J, Stein JS, et al. Future thinking to decrease real-world drinking in alcohol use disorder: Repairing reinforcer pathology in a randomized proof-of-concept trial. Exp Clin Psychopharmacol. 2022;30(3):326-37. doi: 10.1037/pha0000460
21. Ng RMK, Di Simplicio M, McManus F, et al. 'Flash-forwards' and suicidal ideation: A prospective investigation of mental imagery, entrapment and defeat in a cohort from the Hong Kong Mental Morbidity Survey. Psychiatry Res. 2016;246:453-60. doi: 10.1016/j.psychres.2016.10.018
ОБ АВТОРАХ
* Леонов Егор Владимирович;
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4624-5815;
eLibrary SPIN: 8297-1263; e-mail: [email protected]
Тучина Ольга Дмитриевна, к.псих.н.; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0683-9080; eLibrary SPIN: 8420-3548; e-mail: [email protected]
Федотов Илья Андреевич, к.м.н., доцент; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2791-7180; eLibrary SPIN: 4004-4132; e-mail: [email protected]
Агибалова Татьяна Васильевна, д.м.н.; ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1903-5265; eLibrary SPIN: 2859-1293; e-mail: [email protected]
Шустов Дмитрий Иванович, д.м.н., профессор; ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7803-3388; eLibrary SPIN: 3887-5475; e-mail: [email protected]
AUTHORS' INFO
* Egor V. Leonov;
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4624-5815;
eLibrary SPIN: 8297-1263; e-mail: [email protected]
Ol'ga D. Tuchina, Cand. Sci. (Psych.);
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0683-9080;
eLibrary SPIN: 8420-3548; e-mail: [email protected]
Il'ya A. Fedotov, MD, Cand. Sci. (Med.), Associate Professor; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2791-7180; eLibrary SPIN: 4004-4132; e-mail: [email protected]
Tat'yana V. Agibalova, MD, Dr. Sci. (Med.); ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1903-5265; eLibrary SPIN: 2859-1293; e-mail: [email protected]
Dmitriy I. Shustov, MD, Dr. Sci. (Med.), Professor; ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7803-3388; eLibrary SPIN: 3887-5475; e-mail: [email protected]
* Автор, ответственный за переписку / Corresponding author
