CC BY
75
Игумен Михаил (Крастелев)
СТАРООБРЯДЧЕСТВО В ЛИФЛЯНДИИ В ЭПОХУ НИКОЛАЯ I. УЧРЕЖДЕНИЕ РИЖСКОГО ВИКАРИАТСТВА
В начале XIX в. в Прибалтийском крае1 широкое распространение получило старообрядчество. Оказание противодействия старообрядчеству в Лифляндской губернии явилось одной из главных причин, из-за которой было принято решение по учреждению в Риге архиерейской кафедры. В 1836 г. было учреждено Рижское викариатство Псковской епархии, которое затем выросло в самостоятельную православную Церковь Латвии. Первым епископом Рижским был назначен Иринарх (Попов), впоследствии ставший архиепископом Рязанским.
Ключевые слова: старообрядчество, Лифляндия, генерал-губернатор, Православная Церковь, Псковская епархия, Рязанская епархия, Рижское викариатство, единоверие, епископ Иринарх.
Старообрядцы впервые появились на территории Прибалтики в 1659 г.2 Этому способствовали объективные процессы, в частности преследование старообрядцев на территории России в конце XVII в., откуда они бежали или были высланы. На землях Прибалтики, находившихся в это время под господством шведов вне досягаемости русского правительства, а затем на окраине российской империи старообрядцы чувствовали себя в безопасности.
Территория Ливонии в результате польско-шведской войны к середине XVII в. была совершенно опустошена и разорена. С 1657 по 1661 годы в Курляндии свирепствовала эпидемия чумы, какой не было уже несколько столетий3. Численность населения здесь резко сократилась, многие пашенные земли были заброшены и превратились в пустоши. В таких условиях местные помещики были заинтересованы в притоке беглых крестьян из российских губерний, предоставляя им землю в аренду и другие льготы.
Староверы селились в Лифляндии, в герцогстве Курляндском и на территории современной Латгалии (Latgale), которая после Ливонской войны отошла с 1581 г. к Польше. О расселении беглецов на принадлежавшей Польше территории «в Польскую Державу отъе-ха в лето 7207», сообщается в «Житии» основателя федосеевщины Феодосия Васильева4, который ещё в 1694 г. был направлен новгородцами за границу для предотвращения соединения проживающих там староверов с «никонианской церковью»5. Задачу, возложенную на него, Феодосий выполнил успешно и «вообще приобрел в том краю сильное влияние»6.
Откуда пошло название староверов Лифляндии, сообщает чиновник министерства внутренних дел Ю. Ф. Самарин; он пишет, что Феодосий Васильев «увлек за собой лиф-ляндских раскольников, которые и прозвались его именем»7.
Вскоре численность староверов в Лифляндии еще более увеличивается в результате бегства их из северо-западных областей России. Это переселение приобретает большой размах в первой половине XVIII в., особенно в результате реформ Петра I.
На территории Лифляндии переселенцы занимались преимущественно земледелием, но некоторые из них обосновались в городах. Например, большое число староверов поселилось в Якобштадте (ЕкаЬрЙ8), получившем в 1670 г. права города. В первой четверти XVIII в. наблюдается усиление притока староверов в Ригу.
После присоединения Лифляндии к России администрация на местах фактически оставалась прежней, поэтому положение староверов в первое время почти не изменилось, и они по-прежнему находились вне досягаемости государственных чиновников из Петербурга и Св. Синода и продолжали жить согласно правилам своей веры.
В письме архимандрита Маркелла Радышевского в Св. Синод в августе 1723 г. сообщается, что многие рижские раскольники, чтобы не причащаться в «святую четыреде-сятницу, поуходили» и кроются поблизости в Курляндии, а только не успевших укрыться было «записано душ больше пятисот»8. О росте в Курляндии числа русских купцов-раскольников и «всякого рода беглых»9 сообщается им же в донесении из Митавы (Е1-gava), последовавшем в июле 1724 г.
Старообрядцы, переселившиеся на территорию Лифляндии, постепенно попали в полную крепостную зависимость от местных помещиков. В то же время, с середины XVIII в., беглые крестьяне все чаще селятся не в отдаленных хуторах, а оседают в «торгово-промышленных селах, а так же на окраинах и в предместьях городов»10, где развивалось производство.
Вскоре городские старообрядческие общины стали являться организациями, которые могли предоставить беглым крестьянам приют и укрытие. В это время в городских общинах быстро идет процесс имущественной дифференциации: с одной стороны это разоренные, забитые нуждой приверженцы «древнего благочестия»11, а с другой - зажиточные их единоверцы: купцы, домовладельцы, хозяева предприятий.
В Риге уже с середины XVIII в. существует одна из крупнейших в Российской империи федосеевских общин12. В 1760 г., в царствование Елизаветы Петровны, в здании купца первой гильдии С. Дьяконова был основан старообрядческий храм13 и при нем богодельня, «благословением Федора Никифоровича Саманского»14.
Рис. 1. Рижская Гребенщиковская старообрядческая община, XVIII в., современный вид. Фотография.
Моленная помещалась в небольшом деревянном здании. В 1812 г. постройки были уничтожены огнем, вскоре возведены новые кирпичные здания «Рижской Богоугодной больницы и храма Рождества Христова и Пречистыя Его Матери Успения»15.
Позиции Рижской общины особенно укрепились после выхода в 1762 г. манифеста Екатерины II, призывавшего бежавших старообрядцев вернутся в Россию. Им предоставлялись некоторые льготы: на шесть лет они освобождались от всяких податей и работ, имели право записываться в государственные крестьяне или даже купцы. Другими указами отменялись многие прежние ограничения, такие, как двойной налог, уничтожалась особая «раскольничья контора».
Возрастает приток староверов в Ригу16, в конце XVIII в. в городе появился второй храм, а в 1809 г. - третий. «Рижское старообрядческое общество имело в это время три моленных. Главная молельня помещалась в Гребенщиковской богадельне, новая близ лютеранской церкви Спасителя на Спасской улице Московского форштадта, третья находилась недалеко от Покровского кладбища»17. Во второй половине XVIII века значительными центрами расселения старообрядцев являлись Режица (Rezekne) и особенно Динабург (Daugavpils). Этот факт сильно беспокоил императрицу, признание этого содержится в сенатском докладе 1775 г., в котором предлагается с целью противодействия расколу построить за счет казны православные церкви в Режице и Динабурге18.
Власть в старообрядческих общинах оказалась в руках купцов и крупных домовладельцев, что нашло свое отражение в так называемых «Правилах» рижских старообрядцев, принятых в 1813 г. и утвержденных генерал-губернатором 28 февраля 1828 г., которые «предоставляли рижским староверцам большую свободу в делах внутренняго управления»19.
Двадцатые годы XIX в. являются периодом особого расцвета Рижской старообрядческой общины, которая имела кроме больницы, богадельни, приюта для сирот, уже свою еще и школу в которой в 1829 г. обучалось 110 детей. Об этом писал Н. С. Лесков: «Крепость и процветание рижской староверческой общины, имевшей свои больницы, заводы, мызы и школы, когда их и помину уже не было в Москве, удивляло всех»20.
Н. Лесков в книге «О раскольниках города Риги, преимущественно в отношении к школам» указывает на свободу действий рижских старообрядцев в сфере образования. Старообрядческая школа существовала в Риге при Гребенщиковской общине с позволения гражданских властей, в ней она находилась наряду с больницей, большой моленной, кельями наставников и певческой.
Контроль за школой осуществляло ведомство Рижского Приказа Общественного Призрения, а непосредственно она подчинялась надзору местного директора училищ. Учителем в школе был шкловский мещанин Емельянов, обучавший детей чтению, письму и арифметике.
Из представления Рижского гражданского губернатора Е. Ф. фон Фелькерзама генерал-губернатору барону М. И. Палену от 15 августа 1830 г. за № 72 видно, что «мещанин Дорофей Дмитриевич Емельянов имеет от губернского директора училищ свидетельство, выдано 28 сентября 1828 г. за № 649 на право преподавания в первоначальной школе»21.
Лесков особо отмечает, что правительство на эту школу «не обращало никакого внимания со дня ее основания», а наибольший интерес, с точки зрения старообрядцев, она представляла не как педагогическое учреждение, а как приют, в который «подбирали с улиц» бедных детей.
Известный историк-старообрядец И. Заволоко подчеркивает, что «Пользуясь покровительством местной власти, рижские старообрядцы открыли вторую школу»22. Он цитирует Е. Чешихина: «К своему крайнему удивлению, узнали что в центре Риги существует чисто старообрядческая школа с преподователем - старообрядцем»23.
Обученных в школе мальчиков брали под свою опеку члены старообрядческой общины, их пристраивали в лавки к торговцам, или в ученики к ремесленникам, а одаренных направляли в хор для молитвенного пения. Действуя, таким образом, община пополняла в дальнейшем собственные ряды, при этом пользовались всеми доступными способами: «родственными связями, богатством и разными хитростями своих наставников и наставниц, - доселе не мало успевают совращать, - особенно молодых, безприютных бедняков и всех легковерных простаков из Русских ежегодно весною на стругах во множестве прибывающих в Ригу, наипаче из безпаспортных»24.
Если в 1816 г. в Риге насчитывалось 2112 старообрядцев, то в 1826 г. - 5424, а в 1830 г. здесь проживало уже 7904 старообрядца25. Такой быстрый рост количества староверов объясняется, тем, что гнет лютеранских помещиков постоянно вел к разорению крестьян и бегству их в город, где они искали работу и укрытие.
Так в докладной генерал-губернатора Палена в 1830 г. сообщается о «неимоверном умножении раскольников в Риге», и о том, что они укрывают беглых, достают им фальшивые паспорта и т. д.26
Как следует из рапорта рижского полицмейстера Вакульского от 20 декабря 1835 г., в Риге проживало среди старообрядцев 150 крестьян27. Вероятно, это были те, кто к данному времени не смог оформить переход в другое сословие.
Местные власти, основу которых составляло немецкое дворянство, испытывавшее ненависть ко всему русскому, а следовательно, и православному, с попустительством от-
носились к распространению и умножению старообрядчества на Прибалтийских землях. Архимандрит Павел пишет о причине увеличения численности рижских старообрядцев: «благодаря недостатку безкорыстия и уважения к закону в полицейских и по ненависти немецких властей к православным»28.
Согласно документам, в Риге, Якобштадте (Ekabpils), Динабурге (Daugavpils), Митаве (Elgava) и в других городах Лифляндской губернии проживали «беспаспортные» старообрядцы, причем «не только иногородние, но и с другой губернии»29. Росту числа староверов способствовали и частые случаи «уклонения из православия в раскол», о чем говорят дела30 канцелярии остзейского генерал-губернатора: число староверов в Риге «постоянно увеличивается новыми присоединениями»31.
Переход в раскол облегчался тем, что в Лифляндской губернии православная церковь была слаба и не могла достаточно энергично противостоять старообрядчеству, пользовавшемуся сочувствием местных лютеранских властей, видевших в лице православия своего противника.
Но главным образом в старообрядчество переходили потому, что многие беглые крестьяне и разорившиеся горожане нуждались в поддержке со стороны определенной организации, которой являлась старообрядческая община, при этом зажиточные руководители ее в свою очередь получали дешевую рабочую силу.
О количестве старообрядцев, их молелен и прочих сектантов в Лифляндии на 1836 г. можно судить по ведомости «О старообрядцах и раскольниках разных согласий и сект по Лифляндской губернии за 1836 год»32. Согласно этой Ведомости в Риге числятся при моленной в Гребенщиковском «убогом заведении» 253 человека, в Новой моленной 13 человек, в моленной в доме купца Панина на Санкт-Петербургском форштадте проживают 14 человек. Скопцов в Риге - 33 человека.
В Риге «раскольников разных согласий беспоповцев»33 числятся: мужчин 3370 человек, женщин 4390 человек, помещичьих крестьян 220 человек.
Такое увеличение числа староверов, их действия по «совращению православных в раскол» при попустительстве местных властей, очень беспокоило правительство, поэтому оказание противодействия старообрядчеству в Лифляндской губернии, явилось одной из главных причин, из-за которой было принято решение по учреждению в Риге архиерейской кафедры.
В начале 1836 г. стало известно, что несколько купцов-старообрядцев из Рижской старообрядческой моленной изъявили словесное желание присоединиться к единоверческой Церкви. Зная озабоченность государя положением дел в Лифляндии в вопросе «раскола», Св. Синод принял данную инициативу местных старообрядцев с одобрением.
Это желание было доведено до государя, который высказал в связи с этим Синоду свою следующую мысль: «не было бы полезно устроить в Риге новую епархию, как в одном из значительнейших городов Империи; не надобно забывать, что с течением времени много дворянских фамилий чрез браки делаются русскими и исповедуют нашу веру; при том в Риге стечение русских весьма велико и неимение высшего духовного лица, может быть, способствует усилению раскола. Ежели мысль мою Синод примет, то выбрать человека умного надежного и премерного качествами сердца, дабы беседой привлекать заблужденных»34.
При этом, император поручил Св. Синоду высказать предложение: «что полезнее для православной Церкви в Лифляндии и Курляндии: открытие ли самостоятельной архиерейской кафедры или же учреждение викариатства Псковской епархии?»35
17 июня 1836 г. синодальный обер-прокурор, граф Н. А. Протасов объявил Святейшему Синоду, что государь император 13 июня 1836 г. дал свое согласие на предложение Святейшего Синода об учреждении в Риге викариатства.
В указе Святейшего Синода № 8021 от 29 июня 1836 г. епископу Псковскому Нафа-наилу36, сообщалось об учреждении Рижского викариатства этот указ, находится в деле №265 архива Рижской духовной консистории37.
Св. Синод вынес на рассмотрение государя достойных претендентов на «занятие сей новоучреждаемой архиерейской кафедры»38.
Среди кандидатов были: первый - викарий тверской епархии, епископ Старицкий Ири-нарх, второй - настоятель второклассного Киево - Братского монастыря, архимандрит Иннокентий, ректор Киевской духовной академии, имевший степень первоклассного архимандрита, третий - настоятель первоклассного Пафнутьево-Боровского монастыря, архимандрит Виталий, ректор Санкт-Петербургской духовной академии.
14 сентября 1836 г. в Москве, император Николай I, рассмотрел доклад Святейшего Синода и собственноручно наложил резолюцию: «Быть первому, а в прочем быть по сему. Николай». Так было учреждено Рижское викариатство Псковской епархии, в дальнейшем, ставшее самостоятельной православной Церковью Латвии. [39]
Епископ Иринарх (Попов) был Рижским викарием до октября 1841 г., с декабря 1863 г. он архиепископ Рязанский, а августе 1867 г. уволен на покой. Умер 25 сентября 1877 года в возрасте 87 лет, погребен в Рязанском Троицком монастыре.
Примечания
1 «Под именем Прибалтийского края обыкновенно подразумевают три губернии - Курляндскую, Лифляндскую и Эстляндскую, составлявшие некогда области древней Ливонии. Никакими естественными границами не отделен Прибалтийский край от коренных русских земель, полоцких, псковских, новгородских; он есть не что иное как продолжение той огромной равнины, которая составляет русскую государственную область» (Че-шихин, Е. В. Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края : в 4 т. Рига : Печатано в типографии А. И. Липинского, на Зюндерской улице в доме Попова, 1877. Т. 1. С. VII).
2 Хронограф Литовский двухсотлетний, сиречь летописец степенный, древлеправос-лавного христианства. С. 99. (Нумерация страниц по фотокопии рукописи, хранящейся в отделе рукописей Библиотеки РАН в Санкт-Петербурге.)
3 История Латвийской ССР : учебное пособие : в 2 т. Рига, 1952. Т. 1. С. 277.
4 Житие Феодосия Васильева, основателя федосеевского согласия, написанное сыном его, Евстратом, в 7250 году : материалы для истории безпоповщинских согласий в Москве, федосеевцев преображенского кладбища и поморской монинского согласия : собранные Николаем Поповым // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. М., 1869. Кн. 2. С. 78.
5 ЦРИА. Ф. 1473. Оп. 1. Д. 29. Л. 650.
6 Там же. Д. 29. Л. 650.
7 Хронограф Литовский. С. 132.
8 Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Русской империи. СПб., 1876. Т. 4. С. 204.
9 Бантышев-Каменский, Н. Н. Обзор внешних сношений России. М., 1897. С. 20.
10 Рындзюмский, П. Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма // Вопросы истории религии и атеизма. М. : [б. и.], 1950. Вып. 1. С. 190.
11 Липранди, И. П. Краткий обзор русских расколов, ересей и сект. СПб. : [б. и.], 1870. С. 65.
12 Нильский, И. Семейная жизнь в русском расколе : исторический очерк раскольнического учения о браке. СПб. : Напечатано в типографии земельных уделов, Литейный проспект, № 39, 1869. Вып. 2. С. 125, 126.
13 ЛГИА Ф. 1. Оп. 10. Д. 136. Л. 8.
14 Там же. Д. 136. Л. 8.
15 Заволоко, И. Н. История Церкви Христовой. Рига : Издание Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Латвии, 1961. С. 156.
16 Брамбе, Р. К. Население города Риги в конце XVIII - первой половине XIX века. Рига, 1975. С. 3-32.
17 Чешихин, Е. В. Сборник материалов... C. 551.
18 РГАДА. Ф. 18. Оп. 1. Д. 290. Л. 1-4.
19 Заволоко, И. Н. История Церкви Христовой. С. 156.
20 Лесков, Н. С. Иродова работа // Исторический вестник. СПб. : [б. и.], 1882. Т. 8. С. 188.
21 Лесков, Н. С. О раскольниках города Риги, преимущественно в отношении к школам. Рига : [б. и.], 1863. С. 19.
22 Заволоко, И. Н. История Церкви Христовой. С. 156.
23 Там же. С. 157.
24 Павел (архимандрит). О Православии между Латышами и Эстами в Прибалтийских губерниях // Вятские епapxиальные ведомости. Вятка : [б. и.], 1864. С. 755.
25 ЛГИА. Ф. 1. Оп. 10. Д. 136. Л. 7. Статистические данные о раскольниках.
26 ЛГИА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1029. Л. 5. Отношение генерал-губернатора М. И. Палена в МВД за 1830 г. о умножении численности раскольников.
27 ЛГИА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1478. Л. 91. Рапорт полицмейстера Вакульского гражданскому губернатору Фелькерзаму о раскольниках в Риге.
28 Павел (архимандрит). О Православии. С. 755.
29 ЛГИА. Ф. 1. Оп. 10. Д. 1312. Л. 3. Отношение генерал-губернатора М. И. Палена в МВД.
30 ЛГИА. Ф. 1. Оп. 10. Д. 111, 427, 45. Дела канцелярии Рижского военного генерал-губернатора о раскольниках.
31 Чешихин Е. В. Сборник материалов. C. 545.
32 ЛГИА. Ф. 291. Оп. 8. Д. 350. Л. 2-5. Ведомость о старообрядцах и раскольниках разных согласий и сект по Лифляндской губернии за 1836 г.
33 Там же. Д. 350. Л. 2-5.
34 Рижские Епархиальные Ведомости. 1898. № 1. С. 26.
35 Чешихин, Е. В. Записки священника Андрея Петровича Полякова : сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края : в 4 т. Рига : Печатано в типографии А. И. Липинского, на Зюндерской улице в доме Попова, 1880. Т. 3. С. 546.
36 Нафанаил (Павловский) - архиепископ Псковский и Лифляндский. В 1817 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью магистра. С 7 мая 1819 года - инспектор Санкт-Петербургской духовной академии. С 26 июля 1821 года - ректор Ярославской духовной семинарии и архимандрит Ростовского Богоявленского Авраами-ева монастыря. С 1827 года - ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии. 8 сентября 1830 года хиротонисан во епископа Полтавского и Переяславского. С 12 мая 1834 года - епископ Псковский и Лифляндский. 15 июня 1836 года возведен в сан архиепископа. Скончался 28 июля 1849 года, погребен в Троицком соборе в Пскове. Преосвященный Нафанаил - наилучший архипастырь Русской православной Церкви своего времени, по отзыву митрополита Московского Филарета (Дроздова). Но жизнь его была слишком короткой. Козни врагов православия в Лифляндии, тогда принадлежавшей к Псковской епархии, смуты и казнокрадство в самом местном духовном управлении, скорби от лже-братии сильно повлияли на ослабление телесных сил преосвященного Нафанаила и сокращение самой жизни, но не ослабили его высоких душевных качеств. См.: Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы : в 2 кн. / архиепископ Филарет. СПб., 1884. 3-е изд, кн. 2. C. 466.
37 ЛГИА. Ф. 10. Оп. 10. Д. 265. Л. 6. Указ Св. Синода епископу Псковскому Нафанаилу
об учреждении викариатства в Риге № 265.
38 Рижские Епархиальные Ведомости. 1898. № 1. С. 31.
39 Там же. С. 32.
