Становление взглядов Н. А. Бердяева на общество и государство в дореволюционный период Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 1(091) (470)

СТАНОВЛЕНИЕ ВЗГЛЯДОВ Н.А. БЕРДЯЕВА НА ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО В ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД

В.В. Савченко

Подробно рассматриваются проблемы генезиса политико-правовых взглядов Н.А. Бердяева; подвергаются анализу достоинства и недостатки его взглядов в данной сфере; показывается свободное владение современной историографией и проблематикой вопроса. Удачным решением является детальный анализ понятия и сущности либерально-христианских воззрений Н.А. Бердяева, а также исследование эволюции политико-правовых взглядов философа. К несомненным достоинствам исследования необходимо отнести и анализ типичных противоречий в работах Н.А.Бердяева.

Ключевые слова: «Вехи», Н.А. Бердяев, интеллигенция, либерально-христианская философия, социализм, марксизм, правовое государство.

Особенностью формирования философских взглядов на общество и государство в нашей стране было то, что открытия русских мыслителей (философов, юристов, публицистов и т.д.) в разных направлениях политической и правовой мысли фактически служили одной цели - поиску путей к решению социально-политических проблем России конца XIX-начала XX вв.

Самый яркий пример подобного поиска - создание уникального авторского коллектива, выпустившего знаменитые сборники «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918). Авторами первого из них, сборника «Вехи», были семь широко известных в общественно-политических кругах России начала XX в. философов, экономистов, юристов и литераторов право-кадетского толка: Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, А.С. Изгоев, С.Л. Франк, Б.А. Кистяковский и М.О. Гершензон [3, с. 5]. Обычно смысл их статей сводят к одному тезису: в пореформенной России появилась страшная разрушительная сила - революционная интеллигенция, которая стала смертельной угрозой для буржуазного общества и государства. Однако значение этого события, как и дальнейшая творческая деятельность каждого из его авторов, выходит за рамки этого тезиса. Фактически авторы «Вех» создали новое направление в русской и мировой философии - либерально-христианскую философию, соединившую лучшие черты либерализма (идею прав человека и правового государства, отрицание социальной революции, защиту демократии и т.д.) и русской христианской философии (высокую нравственность, основанную на идеалах христианства, учет национальных особенностей России, патриотизм и т.п.).

Некоторый интерес представляет статья философа и социолога Б.А. Кистяковского (1868-1920) «В защиту права (Интеллигенция и правосознание)». Автор делает вывод, что «русская интеллигенция никогда не уважала права, никогда не видела в нем ценности; из всех культурных ценностей право находилось у нее в наибольшем загоне. При таких условиях у нашей интеллигенции не могло создаться и прочного правосознания, напротив, последнее стоит на крайне низком уровне развития». Это, по его мнению, объясняется тем,

что «в идейном развитии нашей интеллигенции... не участвовала ни одна правовая идея», а в «совокупности идей, из которых слагается мировоззрение нашей интеллигенции, идея права не играет никакой роли». Поэтому «правосознание русской интеллигенции никогда не было охвачено всецело идеями прав личности и прав государства, и они не пережиты вполне нашей интеллигенцией» [3, с. 113].

Причину подобного отношения российской интеллигенции к праву Б.А. Кистяковский видит в том, что право никогда не занимало в России такого места, как в западно-европейских странах. Сравнивая нашу страну с Англией, Францией и Германией, он приходит к выводу, что если на Западе лучшие произведения политико-правовой мысли («Левиафан» Т.Гоббса, «Дух законов» Ш.Л.Монтескье, «Общественный договор» Ж.-Ж.Руссо и т.п.) всегда были предметом обсуждения не только узкого круга специалистов, но и самых широких кругов общественности, то в России ничего подобного никогда не было. «Где наш «Дух законов», наш «Общественный договор»?»,- спрашивает Б.А. Кистяковский [3, с. 115-117].

Результатом равнодушия российского общества к проблемам права, по мнению автора, стало равнодушие к важнейшему институту правового государства - правам личности. Б.А. Кистяковский отмечает, что в условиях, когда «основу прочного правопорядка составляет свобода личности и её неприкосновенность», наделение личности «всеми правами и свободно пользующейся ими» никогда не интересовало интеллигенцию, а «идея борьбы за права личности» была «совершенно чужда» всем её идеологам от народника Н.К.Михайловского до либерала К.Д.Каверина [3, с. 119].

Другой аспект правового государства, рассматриваемый в статье «В защиту права», - сравнение правового и социалистического государства. Б.А. Кистяковский пишет: «.право только там, где есть свобода личности. В этом смысле правовой порядок есть система отношений, при которой все лица данного общества обладают наибольшей свободой деятельности и самоопределения. Но в этом смысле правовой строй нельзя противопоставлять социалистическому строю. Напротив, более углубленное понимание обоих приводит к выводу, что они тесно друг с другом связаны, и социалистический строй с юридической точки зрения есть только более последовательно проведенный правовой строй. С другой стороны, осуществление социалистического строя возможно только тогда, когда все его учреждения получат вполне точную правовую формулировку» [3, с. 122].

Таким образом, в этой статье Б.А. Кистяковского впервые появляется ещё одна характерная черта русской либерально-христианской философии, позже получившая развитие в работах Н.А. Бердяева, - попытки соединить либерализм с социализмом. Однако это не значит, что, по мнению автора, российские социалисты начала XX в. автоматически являются сторонниками правового государства. Доказывая обратное, он привел отрывок из речи Г.В. Плеханова на II съезде РСДРП, когда этот «наиболее видный теоретик партии» социал-демократов договорился до того, что если бы в ходе грядущей революции «народ выбрал очень хороший парламент., то нам следовало бы стремиться

сделать его долгим парламентом; а если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели». Поэтому Б.А. Кистяковский совершенно прав, когда дал подобным высказываниям следующую оценку: «Провозглашенная в этой речи идея господства силы и захватной власти вместо господства принципов права прямо чудовищна» [3, с. 126-127].

К сожалению, скончавшийся в 1920 г. Б.А. Кистяковский не смог продолжить свои научные поиски, но это сделал другой автор «Вех» - Н.А. Бердяев.

Н.А. Бердяев разделял в 90-е годы XIX века марксистские идеи. Не случайно первая статья Н.А. Бердяева «Ф.А.Ланге и критическая философия в её отношении к социализму» была опубликована в 1899 г. в журнале немецких социал-демократов, который редактировал К.Каутский, а в критике народничества он не раз ссылался на работы В.И. Ленина, во многом соглашаясь с его оценками взглядов Н.К. Михайловского и других либеральных народников. Однако «марксизм» Н.А. Бердяева был, по его собственным словам, не «ортодоксальным», а «критическим», когда молодой русский философ заменял ряд теоретических «блоков» марксистского учения идеями, заимствованными их марксистских источников (кантианство, неокантианство и т.п.) [1, с. 54-55]. В результате он все дальше уходил от марксизма, даже в его либеральной форме, «легального марксизма». Сам Н.А.Бердяев в своей автобиографической книге «Самопознание», написанной им незадолго до смерти, вспоминал: «Свобода, личность, творчество лежат в основании моего мироощущения и миросозерцания. .Порвав с традиционным аристократическим миром (автор этих строк был из богатой и знатной семьи, его дед был генералом, атаманом Войска Донского, отец - председателем правления крупного банка, мать - из рода князей Кудашевых) и вступив в мир революции, я начал борьбу за свободу в самом революционном мире, . в марксизме», однако вскоре «понял, что революционная интеллигенция не любит по-настоящему свободы» и, «ещё будучи марксистом, . увидел в марксизме элементы, которые должны привести к деспотизму и отрицанию свободы. .Проблема отношений свободы и социализма очень остро мной переживалась, и в молодости у меня были минуты, когда я испытывал смертельную тоску перед лицом этой проблемы. Я считал лицемерными и лживыми аргументы либерализма и индивидуализма против социализма, считал фальшивой их защиту свободы. Но для меня было ясно, что социализм может принять разные обороты, может привести к освобождению, но может привести и к истреблению свободы, к тирании, к системе Великого Инквизитора. Предчувствия возможности большевизма у меня очень рано были, ещё когда я вращался в марксисткой среде. Тогда я уже боролся с тоталитаризмом во имя свободы, мысли и творчества» [2, с. 14].

Поэтому Н. А. Бердяев вскоре отрекся от одного из главных тезисов марксизма - принципа материалистической детерминации исторического процесса. Примат экономики был отвергнут им во имя «идеальных целей человеческой жизни». Между экономикой и духовной жизнью общества, по его мнению, есть соответствие, но «идеологический ряд» отнюдь не является простым

порождением «экономического ряда», а экономическое развитие лишь «создает почву, условие для идеального развития человеческой культуры». Прямым результатом подобных взглядов философа стал его поворот от марксизма к религиозному мировоззрению, который наметился накануне революции 1905-1907 гг. Однако если до революции его богоискательство носило отвлеченный характер, то в годы революции оно стало идеологическим обоснованием нереволюционной, либерально-христианской альтернативы развития России. Н.А. Бердяев доказывал, что революции необходимо противопоставить иную, более содержательную и богатую, альтернативу развития. Такая альтернатива виделась ему в духовном творчестве, по сравнению с которым любой социальный прогресс был малозначительным, а грядущее обновление российского общества должно было осуществиться на основе «нового религиозного сознания», созданного в свою очередь, на базе реформированного православия. Поэтому Н.А. Бердяев призывал «убить зверя политики» и перейти к иным, неполитическим формам совершенствования общества, растворить политику «в культуре и в религии», противопоставив государству и «насилию власти» «иное начало, внегосударственное, ...не новое политическое насилие, а свободу иных путей» [1, с. 17].

Отсюда - главная идея либерально-христианской философии, сформулированная Н.А. Бердяевым в его статье в «Вехах» «Философская истина и интеллигентская правда», идея синтеза науки и религии: «Русская философия таит в себе религиозный интерес и примиряет знание и веру», поэтому «русская интеллигенция может перейти к новому сознанию лишь на почве синтеза знания и веры, синтеза, удовлетворяющего положительно ценную потребность интеллигенции в органическом соединении теории и практики, «правды-истины» и «правды -справедливости».

Впрочем, реальное российское государство начала XX в. было очень далеко и от христианской утопии Н.А. Бердяева и от «здорового» национального государства П.Б. Струве. Поэтому профессиональные российские юристы того времени, в отличие от авторов «Вех», сосредоточились не на поиске путей к будущей «Великой России», а на анализе государственно-правовых институтов российской монархии, возникшей в результате реформ 1905-1906 гг. Главной их задачей стала задача сравнения идеала правового государства с его практическим воплощением в Основных законах Российской империи 1906 г.

Таким образом, в трудах российских философов начала XX в. теория исходила из политико-правовых реалий того времени, в какой-то мере даже оправдывая их (достаточно вспомнить попытки некоторых либералов объявить третьеиюньскую монархию «конституционной»). Между тем в дореволюционной России явно отсутствовали необходимые государственно-правовые предпосылки для формирования полноценного правового государства. Для той эпохи характерны неразвитость конституционализма, практически неограниченная императорская власть, правовой нигилизм и т.п. В то же время ученые-либералы, борясь за «конституционное право» на два фронта, против «само-

державного права» на правом фланге и «революционного права» на левом, успешно разрабатывали теорию правового государства. Рассматривая конституционное государство в России как альтернативу полицейскому государству Александра III и Николая II, они уже подходили к выводу, что переход от самодержавия к конституционному государству ещё не означает перехода к правовому государству. Так Б.А. Кистяковский, отмечая, что абсолютистско-монархическое государство накануне своей гибели приобретает некоторые черты правового государства, предупреждал, что «конституционное государство после своего формального учреждения далеко не сразу становится правовым» [4, с. 611]. Другие российские юристы начала XX в., разделявшие его взгляды, сформулировали главный тезис концепции правового государства: правовое государство должно быть основано только на праве, и главное условие его деятельности - безусловное господство права. Поэтому, защищая классическую формулу «всё, что не воспрещено законом, то разрешено», они придавали юридическим запретам смысл положительных предписаний с позиций справедливости. Как сформулировал эту мысль Б. А. Кистяковский, в правовом государстве право и государство тесно переплетаются друг с другом и взаимно дополняют друг друга, когда «каждое из них, постоянно меняясь ролями с другим, как бы является попеременно то причиной, то следствием другого» [4, с. 656].

Попыткой преодолеть эти слабости российской политико-правовой мысли стала либерально-христианская философия, которая, опираясь на открытия основателей русской христианской философии, считавших главной целью государства «совокупно организованную жалость», а средством её достижения - подчинение насилия праву и произвола - законности, создала национальную концепцию правового государства. Авторы «Вех», соединив лучшие черты христианской философии, либерализма и социализма, заложили фундамент принципиально новой концепции правового государства, получившей полное развитие в годы Второй русской революции и в эмиграции. При этом уже тогда в либерально-христианской философии наметились два направления, которые можно назвать линией Ильина и линией Бердяева. Первое, представленное в «Вехах» П.Б.Струве, главное внимание сосредоточило на поисках пути к созданию правового государства через победу «здорового» русского национализма. Логическим продолжением этого курса уже в эмиграции стали ильинская апология монархии и русской национальной диктатуры, устряловский «национал-большевизм» и т.п. Второе, бердяевское, направление стремилось к тому, чтобы в новом российском обществе утверждалась «правда коммунизма, но освобожденная от лжи». Так закладывались основы двух основных направлений российской политической мысли XX в. - социально-либерального, в основе которого лежит бердяевская идея синтеза лучших элементов либерализма, социализма и христианской философии, и государственно-патриотического, фундаментом которого стали ильинские идеи об установлении в России национальной диктатуры, противостоящей западным демократиям («закулисье»).

Список литературы

1. Бердяев Н.А. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М.: Наука, 1990. 160 с.

2. Бердяев Н.А. Критика исторического материализма//Мир Божий. 1903. №10. С. 14-28.

3. Вехи. Интеллигенция в России: сб. статей. 1909-1910. М.: Наука, 1991.

337 с.

4. Кистяковский Б. А. Социальные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М.: Издание М. и С. Сабашниковых, 1916. 704 с.

Савченко Владимир Владимирович, аспирант, _procellarum@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет.

FORMATION OF VIEWS N.A BERDYAEV ON SOCIETY AND STATE IN PRE-REVOLUTIONARY PERIOD

V.V. Savchenko

The author examines in detail the genesis of the political and legal views of N.A. Berdyaev, analyzes the strengths and weaknesses of his views in this area, showing fluency modern historiography and problematic issue. A good solution is a detailed analysis of the concept and essence of the liberal Christian faith, N.A. Berdyaev, and a study of the evolution of the political and legal views of a philosopher. The undoubted advantages of study should include an analysis of typical and contradictions in the works N.A. Berdyaev.

Key words: Milestones, Berdyaev, intellectuals, liberal and Christian philosophy, socialism, Marxism, the rule of law.

Savchenko Vladimir Vladimirovich, graduate student, procellarum@yandex.ru, Russia, Tula, Tula State University.