CC BY
102
УДК 130.2 : 070 : 316.28
И. Н. Блохин
Становление традиции социологического анализа журналистики и массовой коммуникации в России
В статье описаны условия возникновения социологической науки в России в XIX в. Автор выделяет основные направления социологии (позитивизм, марксизм, феноменология), анализирует существующие теории и концепции, применяет их положения к исследованиям журналистики и массовой коммуникации, делает вывод о возрастании значимости коммуникации в социальных изменениях.
The article describes the conditions for the occurrence of sociology in Russia in the XIX century. The author highlights the main areas of sociology (positivism, marxism, phenomenology), analyzes the theory and concepts, applying the theory to journalism and mass communication research and coming to the conclusion of the importance of communication for social changes.
Ключевые слова: журналистика, массовая коммуникация, аудитория, социология, система, структура, функция, феноменология.
Key words: journalism, mass communication, audience, sociology, system, structure, function, phenomenology.
Потребность в социологическом знании и научном исследовании общества появляется в условиях нарастания социальной дифференциации, которую исследователи-обществоведы начинают рассматривать в качестве главной причины общественных противоречий и конфликтов. Наиболее ярко проблема социальных противоречий проявилась на рубеже XVIII-XIX вв., когда произошли события, свидетельствующие о высокой степени нарушения традиционного социального порядка: крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева, Великая французская революция, последовавшие за ней наполеоновские войны. Впервые на авансцену истории в дополнение и часто в противовес героической и лидирующей личности вышли народные массы как особый субъект развития. Огромные массы людей оказались вовлечены в исторические события, и это явление требовало своего осмысления. Усиление роли масс в истории стало катализатором осознания потребности в познании законов общественного развития.
© Блохин И. Н., 2013
Социальные взаимодействия в указанное время становятся более интенсивными, чем ранее, когда общественные группы были замкнуты в рамках сословий. Сословная структура характеризовалась культурной автономностью социальных групп, низкой степенью групповой и индивидуальной мобильности, особой «сакрализацией» существующего социального порядка. Сословия были первыми целевыми аудиториями периодической печати: для духовенства и грамотной части его паствы предназначалась церковная пресса, дворяне были читателями дорогих и «толстых» (требующих временных затрат и образованности) альманахов и журналов, буржуа ориентировались на газеты с их емкими информативными сообщениями о товарах и рынках.
Промышленная революция и политические потрясения 2-й половины XVIII - начала XIX в. привели в движение застывшую систему социальной организации, общественное развитие стало наблюдаемым, наглядным и эмпирически познаваемым. В данный период формируется массовая аудитория, появление которой было бы невозможным без определенных социальных предпосылок. Во-первых, необходимым условием ее возникновения является достижение такого уровня жизни, который позволяет большой массе людей обращаться к СМИ, а потребление массовой информации становится их насущной потребностью. Во-вторых, необходимо наличие значительного числа грамотных людей. В-третьих, у этих людей должно быть достаточно свободного времени. Все перечисленные условия сложились в европейских странах и США на рубеже ХК-ХХ вв., когда сформировались большие массы пролетариата и интенсивно росло городское население. В этот период благодаря профсоюзному движению произошло сокращение продолжительности рабочего дня; тогда же владельцы промышленных предприятий были вынуждены открывать вечерние школы для рабочих, поскольку технологические условия производства требовали труда квалифицированных специалистов.
С осознанием роли масс в общественном развитии связано основное функциональное изменение в эволюции журналистики: на нее непосредственное влияние оказывает изменение значения ее функций, а также отношения к ним и в целевой аудитории, и в самом профессиональном журналистском сообществе. Журналистика в условиях массового общества является средством идеологической концентрации, суть которой заключается в умении угождать и пота-
кать большинству (или представлению о большинстве, образ которого создается СМИ). Таким образом, любые идеи и ценности приспосабливаются к среднему уровню восприятия и понимания посредством использования доступных «массе» лозунгов, символов и категорий.
Решающую роль в формировании системы социологического знания сыграли деформация социальной структуры и вызванная ею потребность в управлении социальными процессами на основе принципа познаваемости законов общественного развития. Развитие социологического знания о журналистике шло параллельно с формированием системы массовой коммуникации и самой журналистики как социального института. С течением времени интерес социологов к процессам, происходящим в среде массовой коммуникации, усиливался по мере возрастания роли журналистики в социальных изменениях.
Параллельно с формированием теоретической базы социологии шла апробация ее эмпирических методов. Развитие эмпирического знания, прикладного уровня социологии в применении к сферам журналистики и массовых коммуникаций было связано с потребностями установления обратной связи как фактора устойчивого развития системы отношений «редакция - аудитория», развития рынка массовой информации, апробации методов исследования общественного мнения и текстов периодической печати.
Первым отечественным опытом применения социологических процедур к материалам периодической печати считается исследование содержания журнала «Собеседник любителей российского слова» (1783-1784), предпринятое Н. А. Добролюбовым в 1855-1856 гг. Объектом анализа стали письма читателей: Добролюбов рассчитал структуру авторов по полу, социальному положению и месту проживания. Результаты исследования были опубликованы в журнале «Современник» за 1856 год (№ 8, 9, 10). Добролюбов использовал процедуры метода количественного анализа содержания, который можно считать предтечей контент-анализа. Анализ полученных данных привел к выводу, что журнал издавался, прежде всего, для того, чтобы печатать труды императрицы Екатерины II. Добролюбов доказывает, что публикации в журнале ее произведений служили задаче управления общественным мнением в России [2].
Одним из направлений применения социологических методов в деятельности прессы стало изучение аудиторий. Начало исследования читательской среды в России обычно связывают с именем Н. Г. Чернышевского, бывшего инициатором статистического анализа аудитории журнала «Современник» (1859-1861) [13, с. 8-10]. Изучение преследовало разные цели: от народнического просветительства до утилитарного обеспечения издательского бизнеса. Большую роль в исследовании читающих аудиторий сыграла земская статистика.
Русская теоретическая социология XIX в., как и западная, развивается в русле позитивизма. Функциональный подход к анализу журналистики применяет Д. И. Писарев в работе «Схоластика XIX века» (1861). Он выделяет и обосновывает просветительскую функцию журналистики в условиях появления массовой аудитории («аудитория журналов»). Писарев начинает работу с диагностики того состояния, в котором оказалась читательская аудитория к середине XIX столетия, когда возникает новый - массовый - тип общества и, соответственно, массовая аудитория:
«Периодические издания расходятся по всем концам России, и идеи, выработанные в тиши кабинета, за письменным столом, становятся достоянием целой обширной страны, становятся почти единственною умственною пищею для нескольких десятков тысяч людей. Большинство публики читает одни журналы, это факт, в котором мог наглядно убедиться всякий, кто жил в провинции и бывал в обществе какого-нибудь уездного города. Один экземпляр "Современника" или "Русского вестника" читается целым городом, переходит из рук в руки и возвращается обыкновенно к владельцу в самом жалком, истрепанном виде, так что ему приходится только сказать: "Расчитали вдребезги". При этом некоторые отделы остаются совершенно не тронутыми и даже не разрезанными; отметить подобные отделы было бы, конечно, любопытно для физиологии общества, но я не с этою целью повел речь о распространении журналов в массе читающей публики. Кроме журналов, этой публике действительно читать нечего. <...> ...журналы неотразимою силою привлекают к себе этих господ: во-первых, они дают свежие новости; во-вторых, разнообразие, часто даже пестрота оглавления дает каждому все средства выбрать себе чтение по вкусу и по плечу; в-третьих, одна книжка не успевает еще приглядеться, как она сменяется новою, и провинциальный читатель следит за идеями и интересами века, не успевая соскучиться и не утомляя свой мозг усиленною работою» [9, с. 783-784].
К середине XIX в. в России сформировалась своеобразная социальная группа «разночинцев» - выходцев из разных слоев населения, но объединенных высоким уровнем образования и соответствующими такому уровню информационными интересами и потребностями. Предназначение журналистики в новых для нее
условиях функционирования Писарев видит, во-первых, в просвещении аудитории, во-вторых, в нигилистической пропаганде среди молодых образованных людей:
«Но что же может и что должна сделать журналистика для той публики, которая исключительно занимается чтением журналов? Она должна разбить ее предрассудки и помочь ей выработать себе разумное миросозерцание. При этом она должна иметь в виду ту часть публики, которая способна подвинуться вперед, людей молодых и свежих, людей, способных принять истину и отрешиться от отцовских заблуждений» [9, с. 789].
П. Л. Лавров - социолог, публицист, идеолог народничества -в труде «Три беседы о современном значении философии» (1860) обращается к отличительным функциональным признакам публицистики в контексте философии жизни:
«Рядом со строгой, бесстрастной наукой создается наука публицистов, часто неточная, поверхностная, неприличная и увлекающаяся, но служащая началу развития в данную минуту более, чем истинное знание. Рядом с жрецами красоты являются авторы, пренебрегающие формой, но сильные патетическим действием, потрясающие массу более, чем истинные художники» [5, с. 567].
Как позитивист Лавров видит предназначение публицистики в борьбе за дело прогресса:
«По разнообразию местных задач и местных средств к борьбе за прогресс невозможно дать общие правила для этой борьбы. Это дело публицистики в каждом частном случае, но разумна лишь та публицистика, которая опирается на ясно понятую теорию прогресса» [4, с. 323].
Место и функции журналистов в системе социальной стратификации описаны в труде Б. Н. Чичерина «Курс государственной науки» (II том - «Наука об обществе или социология» - увидел свет в 1896 г.). Чичерин определяет ряд социальных групп, в том числе «новый общественный слой» интеллигенции, в которой он выделяет «умственную аристократию» и «умственный пролетариат». Чичерин отмечает такие признаки интеллигенции, как особое экономическое положение (интеллигенция живет доходами от своего умственного труда), противоречивость ее положения в обществе (она связана, с одной стороны, с техническим прогрессом и представляющим его промышленным капитализмом, с другой - с теми сферами практической деятельности, которые не связаны с экономикой). С этой противоречивой и неоднородной природой интеллигенции Чичерин связывает и противоречивость ее идейных позиций и убеждений [8, с. 22-23].
«Притязания велики, а средств для удовлетворения нет. Отсюда внутренний разлад, недовольство и озлобление против существующего порядка, в особенности против богатства, которое тем ненавистнее, чем более чувствуется в нем недостаток. <...> В этом отношении русский нигилизм представляет поучительное явление. Без сомнения, он не объясняется одним размножением умственного пролетариата; корни его лежат гораздо глубже. Они кроются вообще в современном состоянии европейских обществ и в особенности в том гнете, который так долго тяготел над русскою мыслью. Чем сильнее было давление, тем беспорядочнее действует сила, освобожденная от оков. Нет ничего ужаснее взбунтовавшихся холопов, а таковы именно русские нигилисты. <...> Недоученные юноши, руководимые фантазирующими журналистами, у которых смелость заменяла знание и талант, вообразили себя цветом человечества, призванным разрушить весь существующий строй и дать русскому народу невиданные доселе формы жизни. И во имя этих диких мечтаний совершались чудовищные злодеяния, глубоко потрясшие все русское общество и свернувшие Россию с правильного пути гражданского развития» [14, с. 217-218].
Чичерин - антагонист Писарева не только в оценке нигилизма, но и в анализе роли журналистов в распространении революционных идей. Однако и тот, и другой отмечают пропагандистскую функцию журналистики - к концу XIX в. роль прессы в социальных изменениях оценивалась уже как очевидная.
Рубеж XIX-ХХ вв. в истории русской общественной мысли связан с распространением марксизма. Наиболее известным теоретиком и пропагандистом идей Маркса в России в этот период был Г. В. Плеханов. В 1897 г. в работе «А. Л. Волынский. "Русские критики. Литературные очерки"» он указывает на взаимосвязь общественной науки, эстетики, критики и публицистики:
«Внушать критике: ты не должна ударяться в публицистику, - так же бесполезно, как и разглагольствовать о "вечных" законах искусства. Если вас и послушают, то лишь до поры, до времени, т. е. до тех пор, пока, под влиянием общественного развития не изменятся господствующие вкусы и не будут открыты новые "вечные" законы искусства. <...> .есть эпохи, когда не только критика, но и само художественное творчество бывает полно публицистического духа. <...> Если существуют действительно вечные законы искусства, то это те, в силу которых в известные исторические эпохи публицистика неудержимо врывается в область художественного творчества и распоряжается там, как у себя дома» [10, с. 580-585].
Плеханов применяет марксистский классовый подход к анализу деятельности литераторов, критиков и публицистов, указывая на то влияние, которое оказывает на нее новая наука об обществе.
Под влиянием марксизма сформировалась советская теория журналистики, одним из основополагающих принципов которой был вывод В. И. Ленина о функциях прессы в жизни общества и о роли газеты в классовой борьбе. Функция политической и социальной организации была определена Лениным в работе «С чего начать?» (1901):
«Газета - не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор. <...> При помощи газеты и в связи с ней сама собой будет складываться постоянная организация, занятая не только местной, но и регулярной общей работой, приучающей своих членов внимательно следить за политическими событиями, оценивать их значение и их влияние на разные слои населения, вырабатывать целесообразные способы воздействия на эти события со стороны революционной партии. Одна уже техническая задача - обеспечить правильное снабжение газеты материалами и правильное распространение ее - заставляет создать сеть местных агентов единой партии, агентов, находящихся в живых сношениях друг с другом, знающих общее положение дел, привыкающих регулярно исполнять дробные функции общерусской работы, пробующих свои силы на организации тех или иных революционных действий» [6, с. 9-12].
В начале ХХ в. в российской социальной науке получает развитие феноменологическое направление. Феноменология как философский подход, основанный на исследовании собственно интеллектуальных процессов в познании явлений опытным путем (путь феноменологической редукции [1, с. 156]), является базой социологического изучения личности. Отечественный философ феноменологического направления Г. Г. Шпет обосновывает свой подход к анализу коммуникации в герменевтическом ключе в работе «Герменевтика и ее проблемы» (1918), предлагая разграничить в коммуникации значение и смысл, с помощью чего достигается переход от многозначности к однозначности интерпретации [16, с. 226]. В труде «Эстетические фрагменты» (1923) Шпет вычленяет коммуникативный аспект, лежащий в основе герменевтики, приравнивая слово к сообщению и выводя из этой связки понимание культуры как структурной организации:
«Структура должна быть отличаема от "сложного", как конкретно разделимого, так и разложимого на абстрактные элементы. Структура отличается и от агрегата, сложная масса которого допускает уничтожение и исчезновение из нее каких угодно составных частей без изменения качественной сущности целого. Структура может быть лишь расчленяема на
новые замкнутые в себе структуры, обратное сложение которых восстанавливает первоначальную структуру. Духовные и культурные образования имеют существенно структурный характер, так что можно сказать, что сам "дух" или культура - структурны» [17, с. 381-382].
Шлет в конструируемой им системе коммуникаций предлагает свой взгляд на авторскую личность:
«В целом личность автора выступает как аналог слова. Личность есть слово и требует своего понимания. Она имеет свои чувственные, онтиче-ские, логические и поэтические формы. Последние конструируются как отношение между экспрессивными формами случайных фактов ее поведения и внутренними формами закономерности ее характера» [17, с. 470-471].
В книге «Введение в этническую психологию» (1927) Шпет отмечает значение знаков в межкультурных взаимодействиях. Его идеи предвосхищают концепции толерантности как коммуникативной совместимости в исследованиях межэтнических взаимодействий [15, с. 62]. Г. Г. Почепцов рассматривает идеи Шпета как основу методологии московско-тартуской школы [12, с. 20]. Феноменологическая социология служит основой для формирования концепции картины мира, широко используемой в исследованиях журналистики1.
Таким образом, в начале ХХ столетия в структуре социологического знания оформились два основных направления, обусловленных различием в понимании природы социального взаимодействия. В рамках первого направления оформилось понимание общества как объективной реальности, детерминирующей человеческое поведение. Социальная статика в данном направлении оперирует категориями социальной системы, состоящей из элементов (институтов, организаций, статусов) и связывающей их социальной структуры. Социальная динамика описывает движение социальных систем с помощью социальных функций - институциональных, организационных и реляционных (личностных). Теории общественного развития в структуре первого (системного) направления дифференцировались в зависимости от трактовки целей системной динамики - социальной стабильности и социального конфликта: от позитивизма к структурному функционализму, от марксизма и социального дарвинизма к конфликтологическим концепциям. Журналистике в теориях первого направления отводятся
1 В качестве примеров можно привести работы В.Д. Мансуровой [7], О.А. Попова [11], Л.В. Кузнецовой [3].
соответствующие функции социального института. Свой вклад в формирование и развитие социологического знания о журналистике и массовой коммуникации с позиций системного анализа внесли Н. А. Добролюбов и Н. Г. Чернышевский (первые эмпирические опыты); Д. И. Писарев, П. Л. Лавров и Б. Н. Чичерин (позитивизм); Г. В. Плеханов и В. И. Ленин (марксизм). Дальнейшее развитие отечественной общественной мысли осуществлялось в институциона-лизации таких направлений, как социология общественного мнения, социология конфликта, социология культуры, социология личности, социальное прогнозирование.
Представители второго направления, базирующегося на герменевтическом методе, рассматривают общество как результат субъективной интерпретации. Соответственно, журналистика выступает в качестве среды (сферы, поля, пространства) индивидуально обусловленных коммуникаций. Особый интерес для исследователей второго направления представляют структуры языка, формирующие и упорядочивающие (по их представлениям) социальное пространство. Подобные позиции лежат в основе феноменологической концепции Г. Г. Шпета. Дальнейшее развитие феноменологии и структурализма в нашей стране связано с формированием школы структурализма, семиотическими исследованиями московско-тартуской школы и развитием театральной теории социального взаимодействия.
Список литературы
1. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. 1 / пер.с нем. А. В. Михайлова. - М.: Академ. проект, 2009. -489 с.
2. Добролюбов Н. А. «Собеседник любителей российского слова». Издание княгини Дашковой и Екатерины II, 1783-1784 // Добролюбов Н. А. Собр. соч.: в 9 т. Т. 1. - М.; Л.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1961. - С. 182-278.
3. Кузнецова Л. В. Способы выражения временной пропозиции и «картина мира» журналиста // Изв. РГПУ им. А. И. Герцена. - 2007. - Т. 16. -№ 40. - С. 149-151.
4. Лавров П. Л. Критическая история философии // Лавров П. Л. Философия и социология. Избр. произв.: в 2 т. Т. 2. - М.: Мысль, 1965. -С. 329-352.
5. Лавров П. Л. Три беседы о современном значении философии. Беседа третья. Что такое философия в жизни? // Лавров П. Л. Философия и социология. Избр. произв.: в 2 т. Т. 1. - М.: Мысль, 1965. - С. 551-573.
6. Ленин В. И. С чего начать? // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 5. - М.: Изд-во полит. лит-ры, 1967. - С. 1-13.
7. Мансурова В. Д. Журналистская картина мира как фактор социальной детерминации. - Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2002. - 237 с.
8. Медушевский А. Н. История русской социологии: учеб. пособие для вузов. - М.: Высш. шк., 1993. - 317 с.
9. Писарев Д. И. Схоластика XIX века // Русская социально-политическая мысль. 1850-1860-е годы: хрестоматия / сост.: И. Ю. Демин, А. А. Ширинянц; под ред. А. А. Ширинянца. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2012. - С. 783-818.
10. Плеханов Г. В. А. Л. Волынский. «Русские критики. Литературные очерки» // Плеханов Г. В. Литература и эстетика. Т. 1. Теория искусства и история эстетической мысли. - М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1958. - С. 554-585.
11. Попов О. А. Журналистская картина мира и внутренний мир аудитории: противоречия и взаимодействие. - М.: Лаборатория кн., 2012. - 111 с.
12. Почепцов Г. Г. Теория коммуникации. - М.: Центр, 1998. - 352 с.
13. Таловов В. П. Читательский спрос на газету: учеб. пособие. - СПб.: СПбГУ, 1999. - 88 с.
14. Чичерин Б. Н. Курс государственной науки: в 3 т. Т. 2. Наука об обществе или социология. - М.: Типография товарищества И. Н. Кушнерев и Ко, 1896. - 432 с.
15. Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию. - СПб.: Издательский дом «П.Э.Т.» при участии издательства «Алетейя», 1996. - 160 с.
16. Шпет Г. Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст (ежегодник), 1990. - М., 1990. - С. 231-267.
17. Шпет Г. Г. Эстетические фрагменты // Шпет Г. Г. Соч. - М.: Правда, 1989. - 608 с. - С. 345-474.
