CC BY
16
УДК 726.5.03
МАСЛЕННИКОВА ДИАНА СЕРГЕЕВНА, канд. архит., доцент, diana_masl@mail. ru
Тихоокеанский государственный университет, 680035, г. Хабаровск, ул. Тихоокеанская, 136
СТАНОВЛЕНИЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ ОРГАНИЗАЦИИ ВНУТРЕННЕЙ СТРУКТУРЫ МОНАСТЫРЕЙ НА ВОСТОЧНОЙ ОКРАИНЕ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ СВЯТО-ТРОИЦКОЙ ОБИТЕЛИ В УССУРИЙСКОЙ ТАЙГЕ
Исследование процесса формирования архитектурных закономерностей проведено на примере крупнейшей обители восточной окраины Российского государства - Свято-Троицкого Николаевского Шмаковского иноческого царства. Определены хронологические границы эволюционных этапов строительства монастыря; выявлено влияние природно-климатических условий и социально-экономического фактора динамичной дифференциации монашеской деятельности на преобразование традиционной планировочной и объемно-пространственной композиции монастырского ансамбля в рациональную линейно-регулярную структуру; выдвинута гипотеза о символическом содержании необычного контурного размещения храмов в ключевых точках рельефа на границе монастырских владений.
Ключевые слова: сложный рельеф; пространственная организация; функционально-типологический спектр; монастырские стены; композиция храмового ядра; византийский стиль; лавра; концентричная схема; линейно-регулярная планировка.
DIANA S. MASLENNIKOVA, PhD, A/Professor, diana_masl@mail. ru Pacific National University,
136, Tikhookeanskaya Str., 680035, Khabarovsk, Russia
FORMATION OF REGIONAL PRINCIPLES FOR MONASTERY ORGANIZATION IN EASTERN RUSSIA IN CONSTRUCTING THE HOLY TRINITY MONASTERY IN USSURI TAIGA
The paper presents a study of architectonic regularity formation on the example of the largest abode in Eastern Russia, the Saint Trinity Nicholas Shmakovskii monastic Kingdom. Chronological boundaries of the monastery evolution are identified; climatic conditions and socioeconomic factor of the dynamic differentiation of monastic activity are shown at transformation of traditional planning and three-dimensional compositions of the monastic ensemble to the rational linear-regular structure; a hypothesis was made concerning the symbolic content of the unusual contoured placement of temples in key topography points on the border of monastic properties.
Keywords: rugged topography; spatial organization; functional-typological variety; monastic walls; temple core composition; Byzantine style; laura; concentric layout; linearly-regular layout.
© Д.С. Масленникова, 2013
Традиционные принципы формообразования монастырей - Якутского, Селенгинского и Посольского, учрежденных в регионе Забайкалья и Дальнего Востока Российского государства в период с XVII по XIX вв., противостояли непринужденной свободе планировки и композиции более поздних монастырских ансамблей Приморья, Приамурья, Камчатки и Сахалина. Наиболее решительное преобразование каноничных приемов и становление новых региональных принципов организации внутреннего пространства архитектурных монастырских ансамблей произошло при строительстве крупнейшей обители на восточной окраине России - Свято-Троицкого Шмаковского иноческого царства.
Первый этап - деревянного строительства - длился всего три года (1893-1896) с момента официального учреждения монастыря в 1893 г. [12]. Указом Святейшего синода игуменом Свято-Троицкой обители, первой в Приморье, был назначен о. Алексий, прибывший в Россию из Греции и ранее служивший в русском Свято-Пантелеймоновском монастыре на Афоне [13, 18, 23]. В результате долгих поисков земли под строительство монастыря (поначалу рассматривался берег Петропавловского озера в Приамурье) о. Алексий остановил свой выбор на живописной местности в Уссурийской тайге [11, 14, 15, 17]. Участок с довольно сложным низкогорным рельефом и рекой Драгункой располагался недалеко от железнодорожной станции Шмаковской, название которой, как и название тайги, отразилось в топонимике будущего архитектурного ансамбля [24].
Формирование элементарного функционально-типологического спектра обители началось со строительства необходимых сооружений у подножия цепи горных хребтов, полукругом охватывающих монашеское поселение и защищавших его от резких холодных ветров в зимнее время. Игумен о. Алексий максимально использовал возможности природного ландшафта для создания комфортного микроклимата во внутренней среде будущего знаменитого иноческого царства; кроме того, он мечтал в скором времени воздвигнуть на вершине Преображенской горы, возвышавшейся над монастырским участком, величественный каменный собор в византийском стиле, подобный храмам святогорских обителей [25]. Но в первую очередь монастырская братия, силами которой выполнялись почти все работы в монастыре, приступила к сооружению объектов хозяйственно-бытового назначения (жилых изб, кухни с трапезной, конюшни, амбаров, сараев, погребов и ледников) по идентичной конструктивно-типологической схеме - небольшие одноэтажные срубы на свайных основаниях перекрывали двускатной крышей и обмазывали глиной в противопожарных целях [20]. В конце 1895 г. геометрический центр земельного участка обители обрел композиционно-смысловой акцент в виде двухэтажного дома, в котором расположились кельи первых иноков и домовая церковь во имя Николая Чудотворца, давшая второе название монастырю [16, 19].
Архитектурное чутье настоятеля проявилось в разумном, комплексном всестороннем учете особенностей местных условий при решении функциональных задач обеспечения кратчайшей и удобной пешеходной связи между отдельными компонентами во внутренней среде монастыря; при трассировке
связей между отдаленными объектами монастырского хозяйства; в умелой организации элементов благоустройства территории (ливневых стоков и пр.). Так, желание сохранить духовную связь с Афоном проявилось не только в богослужебной и архитектурно-художественной сфере, но и на уровне ландшафтного оформления иноческого царства - на южном склоне Преображенской горы были посажены сосны и кедры, выращенные из привезенных с Афона семян. У о. Алексия не было профессионального технического образования, он не имел опыта создания на новом месте монастырских ансамблей, но, тем не менее, он достойно справился со стоявшей перед ним грандиозной градостроительной задачей закладки архитектурного комплекса на неосвоенной, труднодоступной территории, отдаленной от крупных населенных пунктов. Основное ядро монастырской застройки при первом игумене получило традиционную концентричную структуру. Домовый храм, хоть и совмещался с общественно-жилыми помещениями и в силу этого не отличался по своим архитектурно-художественным свойствам от остальных первоначальных построек, занимал все же центральную позицию во внутреннем пространстве обители, доказывая своим расположением стремление воплотить в строящейся обители один из основных принципов планировки и композиции монастырских ансамблей, сложившихся в древнерусском зодчестве, принцип выделения храма как основного ядра монастырской застройки. Таким образом, на самом раннем этапе существования Шмаковской обители закладывалась концентричная схема организации внутреннего монастырского пространства. Затем довлеющее значение оказал региональный фактор - тенденция к свободному, независимому расположению построек. На последующих этапах развития Свято-Троицкого Николаевского Шмаковского монастыря, довлеющее значение оказал региональный фактор, под влиянием которого произошла корректировка идеальной схемы и наметилась тенденция к свободному, независимому от каноничных принципов расположению построек.
Второй этап формирования монастыря (1896-1903) начался, когда о. Алексий отбыл на Афон и игуменом монастыря в 1896 г. назначили о. Сергия [21, 22]. Дальнейшее структурирование внутренней объемно-пространственной среды монастыря осуществлялось по принципу компромисса между традиционной схемой и своеобразием природной ситуации. По мере строительства Уссурийского монастыря накапливались отступления от изначально принятой каноничной идеальной модели, вызванные стремлением связать архитектурный монастырский ансамбль со сложным природным ландшафтом (рис. 1).
Так, архитектурным центром обители на втором этапе стала группа новых монастырских зданий, возведенных за небольшой период: трапезная; школа для крестьянских детей и приют для учеников, находящихся на монастырском иждивении; две гостиницы для паломников; дом настоятеля, жилые корпуса для монахов и послушников [4].
Растущие разнообразные здания в монастыре складывались во фронтальную застройку, подчиненную границе перепада рельефа. Вторую линию застройки продолжили многочисленные мастерские. Ключевым объектом, замыкающим эти два протяженных ряда зданий, стала Иннокентьевская церковь (осв. 1899 г.), выстроенная в неорусском стиле и явившаяся, по дерзкому
предположению автора, прообразом практически одновременно сооруженной Свято-Николаевской церкви в Харбине (осв. 1902 г.).
Рис. 1. Генеральный план основного ядра общественно-жилой, хозяйственно-бытовой и сакральной застройки Уссурийского монастыря. Реконструкция автора
Так или иначе, но оба упомянутые выше храма имеют сходную объемно-пространственную композицию центрального объема и своеобразную трёхшатровую звонницу. Иннокентьевская церковь, выполнявшая функции главного монастырского собора на втором этапе, до строительства Преображенского собора, заняла не символически-традиционное место прежней снесенной домовой Никольской церкви, а вершину холма на границе монастырских владений - позицию более выгодную в отношении панорамного восприятия. Как справедливо отмечают исследователи древнерусской архитектуры, если в обители строили новый собор, он, как правило, занимал место старого [1]. Однако в Шмаковской обители композиционное главенство основного монастырского храма не было выдержано. Корпуса зданий образовывали подобие пространственных пропилей, в фокусе которых открывался вид на монастырский храм. Деревянная Иннокентьевская церковь, стоявшая на возвышенности, прекрасно обозревалась даже с самых дальних точек благодаря своему удачному расположению. Когда в 1902 г. на уступе горы рядом с Ин-нокентьевским храмом выстроили еще Казанскую часовню и вершину самой высокой Преображенской горы стали разравнивать, чтобы увенчать её одноименным собором, наметившаяся тенденция решительного смещения храмов с каноничного центрального места на фланкирующие замыкающие позиции окончательно закрепилась, обусловив появление нового, регионального варианта размещения храмового ядра по контурному типу (рис. 2).
Основным принципом пространственной организации Шмаковского монастыря стал рационализм, и расположение монастырского кладбища далеко за пределами основной монастырской застройки подтверждает преоблада-
ющее значение практического смысла над образно-ассоциативным при функциональном зонировании территории обители. В русских обителях кладбище традиционно устраивалось внутри монастырской ограды, символизируя сущность монашеского образа жизни: «монашествующий мертв для жизни, и келья его - могила» [1].
Г I
Рис. 2. Иннокентьевская церковь Уссурийского монастыря. Реконструкция автора
Социально-экономические и природно-климатические факторы явились главной причиной трансформации традиционных принципов (доминирования собора в композиции и планировке монастыря; компактной структуры застройки, в которой архитектурные составляющие распределены по замкнутым иерархичным зонам) и обусловили преобразование первоначальной концентричной схемы в линейно-регулярную, применявшуюся впоследствии и в других региональных монастырях. Процесс образования новых региональных закономерностей организации внутреннего пространства происходил в скитах Приморской Шмаковской обители на Камчатке и Сахалине, в Читинском, Благовещенском, Феодоровском, Рождество-Уссурийском монастырях.
Закреплению и дальнейшему динамичному развитию линейно-регулярной планировки в Шмаковской обители способствовал социальный фактор: вместе с новым настоятелем в число братии вступили уволившиеся в запас из армии и флота бывшие мастеровые [5], и благодаря им в монастыре произошла закладка мощной экономической платформы - развитой инфраструктуры производственной сферы деятельности (рис. 3).
5 ' ■ -
ВВ*
т
л
'.'6
■г*
7
№
у-
Рис. 3. Ситуационная схема главных функциональных зон Николаевского Уссурийского монастыря:
1 - общественно-жилая и хозяйственно-бытовая застройка; 2 - Иннокентьевская церковь; 3 - Преображенский собор; 4 - территория кладбища; 5 - пасека и свечной завод; 6 - лесодобывающий и лесоперерабатывающий комплексы; 7 -скотные дворы и маслоперерабатывающий завод; 8 - карьер и кирпичный завод. Реконструкция автора
Интенсивная дифференциация производственной сферы в монастыре происходила по принципу разделения на промышленную и сельскохозяйственную зоны, расположенные в значительном отдалении от основного ядра монастырской застройки - в «подмонастырье».
Сельскохозяйственная сфера монастыря разделилась на следующие отрасли: животноводство, рыболовство, пчеловодство, растениеводство, что повлекло за собой строительство соответствующих сооружений [2]. Первая производственная зона «подмонастырья» - рыболовецкая - сформировалась на берегу реки Драгунки и состояла из пристаней, складов, цеха по переработке рыбы, коптильни, холодильников, устроенных в толще скалистых береговых откосов. Вторая - животноводческая - включала в себя помимо пастбищ, оленьей фермы, скотных дворов с домами для послушников даже маслоперерабатывающий завод. Третья - растениеводческая - развивалась
на основе многочисленных садов и огородов, разбитых по всей свободной монастырской территории.
Промышленная сфера разрасталась и укреплялась не менее значительно: в первой производственной зоне был разработан карьер и выстроен кирпичный завод; вторая зона - свечного производства - включала в себя пасеки с редчайшими медоносами, жилые здания для послушников и собственно свечной завод (функционально-типологическая структура его состояла из четырёх объектов: здания, где выделывали восковые свечи; хранилища свеч и воска; помещения для изготовления сырья и жилого здания с кухней и кельями для братии, трудящейся на заводе); третья - лесоперерабатывающая отрасль - представлена была мощными лесопилками и столярными цехами с современным оборудованием [2].
Особое значение имело создание мануфактурного книгопечатного комплекса, благодаря которому в монастыре развернулась широкая издательская деятельность. Собственная фотолаборатория и типография с переплетной мастерской - исключительно редкий пример наличия подобных типологических компонентов в функциональном спектре монастырских сооружений в начале XX в. не только в исследуемом регионе, но и во всей России.
По мере интенсивного развития социальной сферы дифференцировалась функциональная составляющая монастырского феномена, и, соответственно, одновременно расширялся типологический спектр архитектурных составляющих иноческого царства. Как следствие, усложнялась архитектурно-планировочная схема и объемно-пространственная композиция внутренней среды обители. Вместе с тем структурировались архитектурные объекты не в рамках традиционной иерархии - по концентричным зонам, образуя каре корпусов, а линейно-регулярными фронтами, подчиненными сложному рельефу. Так, несмотря на то, что некоторые сельскохозяйственные сооружения и заводы были отнесены в «подмонастырье», остальные объекты монастырского производства внедрялись непосредственно во внутреннюю среду архитектурного ансамбля и наряду с общественно-жилыми корпусами формировали основное регулярное пространственное ядро обители.
Застройка, свободно распределенная по террасированным склонам горных вершин - в «чаше амфитеатра», представляла собой протяжённые ряды относительно небольших одно- и двухэтажных однотипных зданий. При этом конструктивное однообразие - общность архитектурно-планировочных схем, объемно-пространственных композиций и внешнего облика зданий, обусловленное экономическими факторами, стало приоритетным направлением развития типологии не только Свято-Троицкого монастыря, но и всех исследуемых региональных монастырей. Идентичность монастырских построек нарушали лишь сакральные объекты, выразительный внешний архитектурно-художественный облик которых воспринимался еще контрастнее на фоне остальных однообразных общественно-жилых и хозяйственно-бытовых построек.
Итак, на протяжении второго этапа строительства Свято-Троицкого Шмаковского иноческого царства за краткий отрезок времени - буквально за шесть лет - сформировались многочисленные функциональные сферы с широчайшим типологическим спектром архитектурных составляющих, прису-
щих каждому направлению. Дифференциация разнообразных функций монастырской деятельности способствовала выходу на новый уровень организации внутреннего пространства архитектурного ансамбля, когда традиционная система распределения различных типологических объектов по иерархическим уровням в зависимости от смыслового содержания становится неудобной и уступает место более рациональной структуре застройки. Первоначальная концентричность пространственной структуры окончательно преобразовалась в линейно-регулярную планировку, представляющую собой ступенчато распределенные протяженные фронты в обрамлении храмов на границе участка. Рационализм проявился не только на уровне организации пространственной структуры, он обусловил и практически полную архитектурно-конструктивную идентичность монастырских зданий (за исключением сакральных объектов). Все эти изменения, являющиеся отступлением от канона, не вписывались в традиции древнерусского монастырского зодчества, но тем не менее стали закономерными для регионального строительства обителей.
Третий этап существования Свято-Троицкого иноческого царства (1903-1916) характеризуется принципиальными изменениями его архитектурно-художественного облика: каменное строительство приходит на смену деревянному; появляется собор в византийском стиле (рис. 4).
Рис. 4. Спасо-Преображенский собор Уссурийского монастыря. Реконструкция автора
Вопрос о сооружении третьей составляющей храмового ядра обители остро встал в начале третьего этапа, когда высокий уровень благосостояния и мощная экономическая платформа сделали обитель широко известной далеко за пределами Приморья - пустыни процветающего монастыря обустраивались даже на Камчатке и Сахалине, паломники прибывали со всего Дальнего Востока, а также из Забайкалья и Якутии, и деревянная Иннокентьевская цер-
ковь уже не вмещала всех паломников [5]. Наступило время для воплощения мечты первого игумена обители, определившего место для Преображенского собора еще во время первого посещения этой местности и предугадавшего тонкое равновесие вертикальных акцентов храмов, живописно подчеркнутых природным ландшафтом, и основной массы монастырской застройки. Эффектное пространственное звучание собора усиливалось игрой светотени на объемной пластике фасадов и насыщенной полихромией изящной декоративной отделки центрального купола и боковых глав. Последние располагались не диагонально, как это принято в храмах с подобной композицией центрич-ного объема «четырехконха», а по рукавам пространственного креста, что встречается крайне редко в храмах византийского стиля [6].
Преображенский собор, поставленный на самой высокой отметке рельефа, на значительном расстоянии от Иннокентьевской церкви и от основной массы монастырской застройки, хорошо видный издали, безусловно, стал доминирующим композиционным стержнем, объединяющим элементом всего архитектурного ансамбля (рис. 5).
Рис. 5. Панорама архитектурного ансамбля Уссурийского монастыря со стороны святых врат. Реконструкция автора
В условиях сложной природной ситуации такой прием расположения главной составляющей идейно-духовного ядра, не вписывающийся в рамки канона, позволил придать исключительную значительность и монументальность сравнительно небольшому храму и обойтись как без сложного многоглавого завершения, так и без высокой колокольни, пристроенной или выступающей в качестве самостоятельного архитектурного объема - обязательного элемента древнерусских и средневековых монастырей [1]. Колокольный звон собора и Иннокентьеской церкви и так распространялся свободно на достаточно большие расстояния. Монастырские храмы, к которым вели широкие торжественные лестницы, сами служили пространственными ориентирами (рис. 6).
Живописно-свободно раскинувшиеся на вершинах гор, окружающих обитель, храмы композиционно «держали» внутреннее пространство грандиозного архитектурного комплекса, фиксировали границы иноческого царства, не позволяя ему распадаться на независимые, разрозненные части и формировали выразительный силуэт ансамбля. Итак, контурная композиция храмового ядра, сложившаяся в Шмаковской обители с появлением собора, отличала
Приморский монастырь от всех остальных ранее учрежденных обителей Забайкалья и Якутии с треугольной композицией сакрального центра. Окончательное закрепление пограничных позиций храмов в монастырях Дальнего Востока (скиты Шмаковского монастыря на Сахалине и Камчатке, Феодоров-ский монастырь под Хабаровском, Успенский монастырь на Русском острове; женские обители - в Чите и в с. Линевичи), развивающихся одновременно с Приморской обителью, позволяет сделать вывод о становлении региональной закономерности размещения храмов, имеющей веское символическое обоснование, которое еще с древности следовало именно за формой, за объектом или явлением [3]. Монастырские храмы, расположенные по периметру земельных владений, вероятно, символизировали пограничные форпосты на пути расширения сфер влияния Русской православной церкви в регионе Тихоокеанского побережья Российской империи.
4
Рис. 6. Панорама архитектурного ансамбля Уссурийского монастыря со стороны речной пристани. Реконструкция автора
Одновременно с завершением строительства собора в Николаевской Уссурийской обители происходило дальнейшее развитие сферы монастырской деятельности и укрепление экономического благосостояния [7]. Функционально-типологическая структура заполнила все пространство обширных монастырских владений [8-10]. За два десятилетия своего существования (1893-1916) Свято-Троицкая Николаевская обитель достигла высочайшего уровня развития монастырского комплекса - уровня лавры, тогда как лавра Святого Афанасия - крупнейший православный монастырь на Афоне, Трои-це-Сергиева лавра, Киево-Печерская проделали этот путь за столетия. Значение Шмаковской обители в регионе Тихоокеанского побережья было подобно значению Троице-Сергиевой лавры для центральных областей Российской державы.
Парадоксально, но на тот момент процветающий монастырь не имел ограды [2]. Братия успела выстроить лишь массивные святые ворота, от которых далее предполагалось возводить монастырские стены (рис. 7, 8).
Парадный вход Шмаковского монастыря представлял собой трёхпро-лётную арку с щипцовым завершением и тремя луковичными главками, что создавало полное сходство с ранее выстроенными парадными святыми вратами Посольского Спасо-Преображенского монастыря в Забайкалье. В древне-
русских монастырях земельные владения обносили оградой сразу же после их возникновения, в Уссурийской же обители ограду не строили.
Рис. 7. Развертка архитектурного ансамбля Уссурийского монастыря по оси север-юг. Реконструкция автора
Рис. 8. Развертка архитектурного ансамбля Уссурийского монастыря по оси запад-восток. Реконструкция автора
Как указывалось в описании монастыря, причиной стало отсутствие денежных средств на возведение монументальной каменной стены [8], т. к. необходима была не деревянная - экономичная, легко и быстро возводимая конструкция, а надежная монолитная огнеупорная защита, способная уберечь обитель от частых лесных пожаров и степных палов, характерных для региона. Отсутствие привычной белокаменной массивной стены производило неприятное ощущение отсутствия чего-то очень важного и необходимого; обитель проигрывала в отношении зрительного восприятия, что отмечено в воспоминаниях современников [2]. Тот факт, что братия не тратила сил даже на возведение хотя бы невысокого деревянного тына, свидетельствует об окончательной утрате основной функции монастырских стен - стратегической, а также о преобладании рационализма над стремлением выразить символическую сущность ограждения внутреннего пространства иноческого царства, ассоциативно уподобляемого Небесному Граду [3], что еще раз доказывает приоритетную позицию практических целевых установок иноков.
Но, к сожалению, отнюдь не лесные пожары стали причиной гибели процветающего иноческого царства. Строительство святых врат оказалось завершающим действием в формировании крупнейшего монастырского архитектурного ансамбля на окраинных землях Российского государства - в 1916 г. Свято-Троицкое иноческое царство сочли достойным статуса лавры, но получить это высокое звание монастырю не удалось в виду известных политических причин, как не удалось в целом продолжить свое существование в наступившую атеистическую эпоху.
В настоящее время монастырь активно восстанавливается, и уникальные особенности, региональные закономерности организации его внутреннего пространства, несомненно, станут основой дальнейшего строительства в обители.
Выводы
Таким образом, основные принципы пространственной организации Шмаковской обители, ставшие устойчивыми при формировании региональных монастырей в исследуемый период, заключаются в следующем: концентричность иерархичных зон застройки как закономерная при формировании древнерусских монастырей перестает быть обязательной в динамичном развитии внутренней структуры. Стремительные процессы функционально-типологической дифференциации монашеской сферы деятельности способствовали закреплению линейно-регулярной схемы, основывающейся на преобладающем значении практического смысла составляющих объектов. Рационализм как основной принцип структурирования внутренней среды Шмаков-ской обители, выделяющий её из ряда других древнерусских и средневековых монастырей и присущий в равной степени всем остальным дальневосточным ансамблям, проявился на всех уровнях монастырского феномена: в правильной геометрии архитектурно-планировочной схемы; в конструктивном однообразии зданий при удивительно широком функционально-типологическом спектре; в отсутствии обязательных с точки зрения символического значения элементов - ограждающих стен, утративших свое приоритетное практическое и стратегическое назначение; в новаторском размещении храмов, их относительно небольших размерах и весьма лаконичном декоре. В Уссурийском монастыре сформировался региональный тип контурной композиции сакрального ядра, позволяющей подчеркнуть символический смысл храмов и главенствующее значение собора не каноничным центральным расположением, довлеющим количеством глав и более развитым завершением по сравнению с другими храмами, как это принято в древнерусском монастырском зодчестве, а постановкой их в ключевых точках сложного рельефа - на самых высоких отметках рельефа, в значительном отдалении от основного места локализации монастырских зданий. Стилевой диапазон монастырских храмов Уссурийской обители был представлен синтезом древневизантийских традиций и регионального варианта деревянного народного зодчества, причем внешний образ Спасо-Преображенского собора является достаточно редкой интерпретацией приемов святогорских схем построения объемно-пространственной композиции. Тем не менее в ней целое приведено к определенной упорядоченности, складывающейся в сложный многоплановый силуэт, архитектурно-художественная выразительность которого достигается сочетанием горизонталей общественно-жилой и хозяйственно-бытовой застройки с композиционными акцентами сакральных объектов.
Отсутствие пенитенциарных помещений отличало Свято-Троицкую Шмаковскую обитель (а также приморские и приамурские монастыри, созданные на рубеже Х1Х-ХХ вв.) от раннее возникших монастырей региона -Якутского Спасского, Свято-Троицкого Селенгинского и Посольского на Байкале. Уникальной особенностью Приморской обители являются исключи-
тельно сжатые сроки формирования, за которые она прошла все этапы эволюции монастырского ансамбля - от скита до лавры. И хотя по своим архитектурно-художественным качествам Шмаковский ансамбль уступал святогор-ской лавре Святого Афанасия и отечественным древним лаврам - Троице-Сергиевой, Киево-Печерской, Почаевской, Александра Невского, - по масштабу хозяйственно-экономической производственной деятельности приморский монастырь превосходил вышеупомянутые знаменитые духовные центры.
Библиографический список
1. Бусева-Давыдова, И.Л. Монастырские комплексы / И.Л. Бусева-Давыдова / Русское градостроительное искусство. Древнерусское градостроительство X-XV вв. / под общ. ред. Н.Ф. Гуляницкого. - М. : Стройиздат, 1993. - С. 291-310.
2. Далёкая обитель на краю Руси / сборник исторических документов / под ред. Н.Г. Мизь. - Владивосток, 2008. - 206 с.
3. Иконников, А.В. Тысяча лет русской архитектуры / А.В. Иконников. - М. : Искусство, 1990. - 384 с.
4. Мизь, Н.Г. Свято-Троицкий Николаевский Шмаковский монастырь / Н.Г. Мизь // Записки Общества изучения Амурского края. - Владивосток, 1996. - Т. 29. - С. 73-89.
5. Религия и власть на Дальнем Востоке России : сб. документов Государственного архива Хабаровского края / сост. Е.Б. Бакшеева. - Хабаровск : Частная коллекция, 2001. - 400 с.
6. Савельев, Ю.Р. Византийский стиль в архитектуре России: вторая половина XIX - начало XX века / Ю.Р. Савельев. - СПб. : Лики России - Проект 2003. - 2005. - 272 с.
7. РГИА. ДВ Ф. 702. Оп. 5. Д. 123. Л. 1. Поселенный бланк от 1910 г. Свод документов об экономической, финансовой и хозяйственной жизни обители.
8. РГИА. ДВ Ф. 702. Оп. 5. Д. 742. Л. 11 - 11 (об.). Л. 12 - 12 (об.). Перечень зданий и помещений обители на 1910 г.
9. РГИА. ДВ Ф. 702. Оп. 5. Д. 123. Л. 24 (об.). Техника полеводства и способы обработки и уборки хлебов. 1910 г.
10. РГИА. ДВ Ф. 702. Оп. 5. Д. 123. Л. 25 (об.). Плата месячным, сроковым и годовым рабочим в 1910 г.
11. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 7. Докладная записка иеромонаха Алексия (Осколко-ва) господину Обер-Прокурору Святейшего Правительствующего Синода Его Высокопревосходительству К.П. Победоносцеву от 28 июня 1893 г.
12. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 26 - 26 (об.). Указ Святейшего Правительствующего Синода от 14 июля 1893 г.
13. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 39. Указ Святейшего Правительствующего Синода от 18 мая 1894 г.
14. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 56. Прошение иеромонаха Алексия (Осколкова) господину Обер-Прокурору Святейшего Правительствующего Синода Его Высокопревосходительству К.П. Победоносцеву от 11 мая 1894 г.
15. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 99. Прошение настоятеля и строителя вновь устрояе-мого общежительного монастыря во имя Святой Троицы и Святителя Николая в Приамурском крае игумена Алексия (Осколкова) в Святейший Правительствующий Синод от 15 ноября 1894 г.
16. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 104. Состояние капиталов и имущества устрояемого общежительного монастыря во имя Святой Троицы и Святителя Николая в Приамурском крае на 22 ноября 1894 г. Сост. игумен Алексий (Осколков).
17. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 142 (об.). Чертеж - план местности, составленный о. Алексием (Осколковым) после посещения Петропавловского озера от 10 октября 1893 г.
18. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 148. Указ Его Величества Государя Императора Николая Александровича от 29 ноября 1894 г.
19. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 162. План, фасады, разрез храма для обители. Сост. игумен Алексий (Осколков).
20. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 162 (об.). Планы, фасады гостиницы, трапезной и дома архиерея. Сост. игумен Алексий (Осколков).
21. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 169. Телеграмма (прошение об увольнении) игумена Алексия (Осколкова) Его Превосходительству С.М. Духовскому от 02 августа 1895 г.
22. РГИА. Ф. 796. Оп. 174. Д. 1209. Л. 251-252. Указ Святейшего Правительствующего Синода от 17 августа 1896 г.
23. РГИА. Ф. 796. Оп. 175. Д. 1942. Л. 4. Указ Святейшего Правительствующего Синода от 03 августа 1894 г.
24. РГИА. Ф. 387. Оп. 7. Д. 39846. Л. 37. Проект границ участка близ станции Шмаковки к делу отвода его монастырю Свято-Троицкому Николаевскому в Южно-Уссурийском крае от 14 августа 1895 г.
25. РГИА. Ф. 799. Оп. 26. Д. 1166. Л. 1-2 (об.). Прошение иеросхимонаха Алексия (Осколкова) в Министерство Финансов на имя Его Высокопревосходительства Владимира Николаевича о помощи в строительстве нового храма.
REFERENCES
1. Buseva-Davydova, I.L. Monastyrskie kompleksy. Russkoe gradostroitel'noe iskusstvo. Drevne-russkoe gradostroitel'stvo X-XV vv. [Russian town-planning art. Old Russian town-planning between the 10-15th centuries]. Ed. N.F. Gulyanitskii. Moscow, Stroiizdat, 1993. Pp. 291-310. (rus)
2. Dalekaya obitel' na krayu Rusi [Faraway Russian abode]. Ed. N.G. Miz'. Vladivostok, 2008. 206 p. (rus)
3. Ikonnikov, A. V. Tysyacha let russkoi arkhitektury [Russian architecture millennium]. Moscow, Iskusstvo, 1990. 384 p. (rus)
4. Miz', N.G. Svyato-Troitskii Nikolaevskii Shmakovskii monastyr' [Saint Trinity Nicholas Shmakovskii Monastery]. Zapiski Obshchestva izucheniya Amurskogo kraya. Vladivostok, 1996. V. 29. Pp. 73-89. (rus)
5. Religiya i vlast' na Dal'nem Vostoke Rossii [Religion and power in the Far East of Russia]. Sbornik dokumentov Gosudarstvennogo arkhiva Khabarovskogo kraya. Originated by E.B. Baksheeva. Khabarovsk, Chastnaya kollektsiya, 2001. 400 p. (rus)
6. Savel'ev, Yu.R. "Vizantiiskii stil'" v arkhitekture Rossii: vtoraya polovina XIX - nachala XX veka ['Byzantine style' in Russian architecture: late 19th and early 20th centuries]. St.-Petersburg, Liki Rossii - Proekt 2003, 2005. 272 p. (rus)
7. RGIA DV, F. 702, In. 5, case 123, list 1. Poselennyi blank ot 1910 g. Svod dokumentov ob ekonomicheskoi, finansovoi i khozyaistvennoi zhizni obiteli [Settlement form of 1910. Documents on economic and financial activities of monastery]. (rus)
8. RGIA DV, F. 702, In. 5, case 742, list 11 - 11 (reverso), list 12 - 12 (reverso). Perechen' zdanii i pomeshchenii obiteli na 1910 g [A list of monastery buildings and rooms by 1910]. (rus)
9. RGIA DV, F. 702, In. 5, case 123, list 24 (reverso). Tekhnika polevodstva i sposoby obrabotki i uborki khlebov. [Field cropping and harvesting methods]. 1910. (rus)
10. RGIA DV, F. 702, in. 5, case 123, list 25 (reverso). Plata mesyachnym, srokovym i godovym rabochim v 1910 g [Payments for monthly, periodical, and annual workers in 1910]. (rus)
11. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 7. Dokladnaya zapiska ieromonakha Aleksiya (Oskol-kova) gospodinu Ober-Prokuroru Svyateishego Pravitel'stvuyushchego Sinoda Ego Vyso-koprevoskhoditel'stvu K.P. Pobedonostsevu ot 28 iyunya 1893 g [A report by monk Alexis (Oskolkov) to attorney-general of the Holy Governing Synod to His High Excellency K.P. Pobedonostsev]. (rus)
12. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 26 - 26 (reverso). Ukaz Svyateishego Pravitel'stvuyush-chego Sinoda ot 14 iyulya 1893 g [Holy Governing Synod's Decree of 14 July 1983]. (rus)
13. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 39. Ukaz Svyateishego Pravitel'stvuyushchego Sinoda ot 18 maya 1894 g [Holy Governing Synod's Decree of 18 May 1984]. (rus)
14. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 56. Proshenie ieromonakha Aleksiya (Oskolkova) gos-podinu Ober-Prokuroru Svyateishego Pravitel'stvuyushchego Sinoda Ego Vyso-koprevoskhoditel'stvu K.P. Pobedonostsevu ot 11 maya 1894 g [A petition from monk Alexis
82
ff. C. MacneHHUKoea
(Oskolkov) to attorney-general of the Holy Governing Synod to His High Excellency K.P. Pobedonostsev of 15 Nov. 1894]. (rus)
15. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 99. Proshenie nastoyatelya i stroitelya vnov' ustroyae-mogo obshchezhitel'nogo monastyrya vo imya Svyatoi Troitsy i Svyatitelya Nikolaya v Pri-amurskom krae igumena Aleksiya (Oskolkova) v Svyateishii Pravitel'stvuyushchii Sinod ot 15 noyabrya 1894 g [A petition from Alexis (Oskolkov), the abbot and builder of anew building monastery in the name of Saint Trinity and bishop Nicholas in the Priamurye to the Holy Governing Synod of 15 Nov. 1894]. (rus)
16. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 104. Sostoyanie kapitalov i imushchestva ustroyaemogo obshchezhitel'nogo monastyrya vo imya Svyatoi troitsy i Svyatitelya Nikolaya v Priamurskom krae na 22 noyabrya 1894 g [State of assets and premises of the monastery built in the name of Saint Trinity and bishop Nicholas in the Priamurye by 22 Nov. 1894]. Sost. igumen Aleksii (Oskolkov). (rus)
17. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 142 (reverso). Chertezh - plan mestnosti, sostavlennyi o. Aleksiem (Oskolkovym) posle poseshcheniya Petropavlovskogo ozera ot 10 oktyabrya 1893 g [Area layout made by Alexis (Oskolkov) after his visit to Petropavlovskoye lake of 10 Oct. 1893]. (rus)
18. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 148. Ukaz Ego Velichestva Gosudarya Imperatora Nikolaya Aleksandrovicha ot 29 noyabrya 1894 g [Decree from His Majesty Emperor Nikolai Ale-ksandrovich of 29 Nov. 1894]. (rus)
19. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 162. Plan, fasady, razrez khrama dlya obiteli. [Plan, facades, and cross section of the temple for abode]. Sost. igumen Aleksii (Oskolkov) (rus)
20. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 162 (reverso). Plany, fasady gostinitsy, trapeznoi i doma arkhiereya [Plans, hostel facades, dinner room, and bishop's house]. Sost. igumen Aleksii (Os-kolkov). (rus)
21. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 169. Telegramma (proshenie ob uvol'nenii) igumena Aleksiya (Oskolkova) Ego Prevoskhoditel'stvu S.M. Dukhovskomu ot 02 avgusta 1895 g [A telegram from bishop Alexis (Oskolkov) to His Majesty S.M. Dukhovskii of 02 Aug. 1895]. (rus)
22. RGIA, F. 796, In. 174, case 1209, list 251-252. Ukaz Svyateishego Pravitel'stvuyushchego Si-noda ot 17 avgusta 1896 g [Decree from the Holy Governing Synod of 17 Aug. 1896]. (rus)
23. RGIA, F. 796, In. 175, case 1942, list 4. Ukaz Svyateishego Pravitel'stvuyushchego Sinoda ot 03 avgusta 1894 g [Decree from the Holy Governing Synod of 03 Aug. 1894]. (rus)
24. RGIA, F. 387, In. 7, case 39846, list 37. Proekt granits uchastka bliz stantsii Shmakovki k delu otvoda ego monastyryu Svyato-Troitskomu Nikolaevskomu v Yuzhno-Ussuriiskom krae ot 14 avgusta 1895 g [Project on the area boundaries next to Shmakovka station to give it to Saint Trinity and Nicholas monastery in the South-Ussuri krai of 14 Aug. 1895]. (rus)
25. RGIA, F. 799, In. 26, case 1166, list 1-2 (reverso). Proshenie ieroskhimonakha Aleksiya (Os-kolkova) v Ministerstvo Finansov na imya Ego Vysokoprevoskhoditel'stva Vladimira Niko-laevicha o pomoshchi v stroitel'stve novogo khrama [A request from bishop Alexis (Oskolkov) to the Ministry of Finances for His Majesty Vladimira Nikolaevich to assist in building of new temple]. (rus)
