CC BY
127УДК 340
СТАНОВЛЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ГОСУДАРСТВЕННОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ
ХАБИРОВ Радий Фаритович
кандидат юридических наук, заместитель начальника Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике, г. Москва, Россия. E-mail: niippg@mail.ru
В статье автор анализирует становление взглядов на природу и содержание государственного суверенитета западноевропейских мыслителей далекого прошлого. В работе находят отражение суждения по данной и смежным проблемам Ж. Боде-на, Т. Гоббса, Г. Гроция и прежде малоизвестного отечественной теории Г. Паркера. Автор обращает внимание не только на основное содержание политико-правовых концепций периода зарождения представлений о суверенитете, но также останавливается на некоторых деталях, которые не нашли должного отражения в российской юридической науке. Сравнительный анализ приведенных суждений приобретает в статье системный и взвешенный характер. В работе отмечается, что на заре становления представлений о государственной суверенитете в западноевропейской политико-правовой мысли наблюдались как общие позиции, так и существенные расхождения, но высокое значение этой категории для публичной власти того периода признавалось практически всеми прямо или косвенно занимавшимися данной проблематикой авторами.
Ключевые слова: государственный суверенитет, теория государства и права, становление политико-правовых взглядов на суверенитет.
FORMATION OF THE IDEAS OF STATE SOVEREIGNTY IN THE WESTERN EUROPEAN POLITICAL AND LEGAL
THOUGHT
KHABIROV Radiy Faritovich
Candidate of Sciences (Law), Deputy Head of the Russian President's Domestic Policy Directorate, Moscow, Russia. E-mail: niippg@mail.ru
The author analyzes the formation of the views of Western European thinkers of the remote past on the nature and content of state sovereignty. The paper reviews the statements on this and related issues of J. Bodin, Th. Hobbes, H. Grotius and G. Parker, this last previously was little known in domestic theory. The author pays attention to not only the main content of political and legal concepts of incunabula of sovereignty notions, but also describes some details, which were not adequately reflected in the Russian legal science. A comparative analysis of these statements takes a comprehensive and balanced form in the article. The author remarks that at dawn of the formation of sovereignty ideas in the Western European political and legal thought, there were both common positions and significant differences; but almost all the authors directly or indirectly dealing with this issue recognized the highest value of this category for public authorities of that period.
Key words: state sovereignty, theory of state and law, formation of political and legal views on sovereignty.
Все изучаемые теорией государства и права явления в основе своей определяются как статической, так и динамической характеристиками. При этом динамические процессы позволяют понять сущность трансформаций, происходящих с явлениями в их обыденной интерпретации, социальном значении, практическом приложении и научном осмыслении, верно определить предпосылки генезиса и дальнейшей эволюции, точнее оценить качественные актуальные состояния, этапы и перспективы развития.
При рассмотрении вопроса о зарождении и раннем развитии теории суверенитета важно опираться на взгляды тех мыслителей прошлого, которые в своих рассуждениях достигли уровня отдельной новой оригинальной концепции, внесли существенный вклад в имеющиеся, стали провозвестниками качественных трансформаций взглядов и идей в этой области. Поэтому вне предмета настоящего ретроспективного анализа, как и вне предмета истории политических и правовых учений, по меткому выражению В.С. Нерсесянца, «остаются различные фрагментарные, не развитые до уровня самостоятельной и оригинальной теории высказыва-
ния и суждения разных мыслителей, общественных и политических деятелей, писателей, поэтов и т.д. о политических и правовых явлениях ...» [1, с. 2]. Тем не менее, в процессе кросс -культурного анализа без обращения к творческому наследию различных цивилизаций порой сложно представить в полном объеме проблемы специфичности понимания суверенитета, как и всех без исключения государственных и правовых явлений. Развернутое понимание суверенитета, как представляется, на заре становления учений о нем складывается из ответов на вопросы о соотношении рассматриваемой категории с государством, о видовой его характеристике и носителе, о его универсальности и специфичности, о теоретическом и эмпирическом уровне познания данного явления.
Для более точного отражения самого процесса зарождения теории суверенитета представляется уместным также обратить внимание на позиции тех авторов, которые в отечественной теории права и государства либо незаслуженно обойдены вниманием, либо их высказывания по предмету нашего исследования не сведены в систему, либо интерпретация их взглядов требует переосмысления в виду современных все более широких возможностей использования практически неограниченного числа зарубежных и отечественных источников.
Возникновение термина «суверенитет» исследователи связывают с именем Жана Бо-дена. В духе современному ему времени Ж. Боден религиозные предрассудки удивительно органично без намека на эклектику сочетает с интеллектуальным личным вызовом и в потоке современников, находившихся на одной с ним пропагандистской волне, становится самым ярким исследователем проблем рассматриваемого аспекта государственности. Симбиоз неплохого общего образования в Кармелитском монастыре в Анжере, юридического образования в Тулузе и опыта преподавания в университете с выполнением государственных обязанностей третьего советника парламента, королевского прокурора и советника герцога Анжуйского позволили Ж. Бодену и на теоретическом, и на эмпирическом уровне раскрыть все свои грани таланта государствоведа.
По справедливому замечанию Е.Е Волошиной, известность приходит к Ж. Бодену в 1566 г. после публикации «Метода легкого изучения истории»*, где мыслитель государство рассматривает в качестве высшей стадии экономического, социального и культурно-исторического развития цивилизации [2, с. 72-73]. Однако завершенным учение о государстве Ж. Бодена становится в трактате «Шесть книг о государстве», который вышел в свет в 1576 году на французском языке, и спустя десятилетие был переведен автором на латынь для того, чтобы его идеи получили самое широкое распространение в свете интересов целевой аудитории современного ему времени. В последующем труд стал настолько востребован, что его переводили и на другие языки мира. При этом первоначальный английский вариант перевода и французский оригинал несколько отличались. В первом случае речь шла о суверенитете как высшей, абсолютной, вечной власти над гражданами и субъектами в содружестве**. Французский вариант сказанного был, по мнению отдельных исследователей, более точным, поскольку суверенитет интерпретировался в качестве абсолютной и вечной власти республики (государства) [3, р. 11]. Использованием в своих рассуждениях категории «ЯевриЬ^ие» Ж. Боден не позволяет рассчитывать читателю даже на намек о республиканской форме правления, поскольку он апеллирует к ней в значении термина «государство», иногда употребляя обычное «^аЪ» [4, с. 157]. Судя по второму оригинальному стереотипному французскому изданию 1577 года, суверенитету Ж. Боден посвятил VIII часть Первой книги, где содержалась историко-политическая фактология без четко определенного теоретического дискурса [5 р. 89-118]. Суверенитет для Ж. Бодена стал не просто признаком государства или атрибутом государя, а определял саму сущность организации политической власти в обществе. Его концепция сильного государства представляла собой систему категорий, взглядов и подходов, сконцентрированных вокруг понятия «суверенитет»[6, с. 90]. Поэтому о боденов-ском суверенитете, как об особой власти, присущей всякому государству независимо от его формы [7, с. 16], мы можем рассуждать с известной долей условности. В предисловии к изданию «Шести книг о республике» Ж. Боден адресовал свои рассуждения тем, кто желал бы по-
156
стоянно видеть состояние королевства «в его первоначальном великолепии, процветающим армией и законами или так, чтобы никогда не было и не будет Республики [более] превосходной в красоте, которая не стареет, подчиненная потоку неуловимой природы, движущей все на свете от самого малого, изменение которого является нежным и естественным, насколько возможно, но ни насильственным, ни кровавым». Это один из ключевых пунктов концепции Ж. Бодена, которые, по его же собственному признанию, он «изложил ., начиная с семьи и продолжая по порядку о суверенитете, беседуя о каждой части Республики, а именно о Сенате, об офисье и магистратах; о корпусах и коллегиях, штатах и общинах, о могуществе и обязанностях каждого ...» [8, с. 226]. Нельзя также не отметить, что согласно концепции Ж. Бодена основой суверенитета выступало исключительное право монарха издавать законы; при этом суверен возвышался над человеческим, гражданским законом, но подчинялся законам Бога и природы. Поэтому идея естественного права у Ж. Бодена имела теологическую направленность [9, с. 107-108].
Связь актуализации темы суверенитета с началом первых столкновений власти монархов и папы в целом справедлива и обоснована. Однако в Англии XVII-XVIII веков, которая не в такой степени как континентальные государства была подвержена влиянию папского престола в связи с дистанцированием от католичества посредством англиканской церкви, причины крылись в первых конфликтах короля и парламента. Это видно на примере рассуждений Генри Паркера о природе власти и соотношении власти короля, парламента и народа. Г. Паркер в 1642 году писал о том, что не конкуренция властей короля и парламента, не хаос и анархия, а известные правила - лучший выход из ситуации. При этом он считал, что власть парламента и его двух палат в связи с их поддержкой народом эффективней власти короля, в случае нависшей над королевством угрозы. При этом Г. Паркер постоянно в своей риторике опирался на аргумент о том, что правила лучше анархии [10, p. 2-5]. К. Скиннер в свете анализа неоримской концепции свободных государств отметил, что Г. Паркер отстаивал тезис о том, что власть государя производна и вторична, а источником и причиной суверенитета является народ. При этом К. Скиннер отмечает незамедлительную реакцию роялистов, которые в ответ на защиту Г. Паркером парламента заявили, «что личность короля должна рассматриваться как единственный «субъект» или носитель суверенитета» [11, с. 15-16]. С роялистских позиций освещались события той эпохи в попытке передать «истинную суть» происходящих трансформаций, с тем, чтобы «Его Величество было удовлетворено настоящим, чтобы подтвердить верность, и преданность всех Своих любящих подданных и восстановить за границей репутацию и честь Его Королевского Правосудия» [12, p. 2]. Столкновение взглядов роялистов и сторонников парламента имели в то время и некоторые общие позиции: точное распределение публичной власти без смут и анархии рассматривалось как стратегическое направление общественного развития. Восстановление авторитета власти монарха за рубежом хотя и было на руку роялистам, но рассматривалось также в контексте общих интересов. В «Трактате о монархии», пережившем не одно переиздание (цитируемое было уже четвертым с 1663 года без обозначенного авторства, но вернее всего автором был Ф. Хантон), обмечалась божественное начало публичной власти: по божественному постановлению в человеческих сообществах установлена магистратура правительства [13, p. 2]. В этом смысле суверенитет приобретал сакральный характер. Цитируя Ф. Хантона (1663), К. Скиннер отмечал, что, по мнению исследователя XVIII века, суверенитет королей был уже в то время ограничен параллельной властью двух других сословий, представленных в парламенте [11, с. 16].
Одним из самых ярких представителей зарубежной теоретико-государственной мысли был и остается Томас Гоббс, в политической доктрине которого суверенитет занимал особое место. Зарубежные исследователи творческого наследия Т. Гоббса отмечали, что для него государство рассматривалось в качестве «искусственного» образования, поэтому по отношению к тем, кто его построил, оно должно было иметь жизненно важное значение. Теория суверенитета стала интересна Гоббсу в связи с конкуренцией за суверенитет, поскольку христианская церковь из добровольного объединения вне государства превратилась в гигант-
157
скую организацию со сложной структурой и правовой системой. Папу и Императора сравнивали с солнцем и луной, хотя возникали споры, кто был солнцем, а кто - луной. При этом в серьезных конфликтах церковь имела очевидное преимущество, поскольку получила свою власть от прямого откровения. Она представляла на земле высшее существо, и это было поручено ею силой соблюдения моральных законов, которые совпадают с законами природы [14, p. 176]. Т. Гоббс утверждал, что «суверенитет» является единым и неделимым, обязательно предполагает право взимать налоги, вести войну, заключать мир и воплощается во власти короля. Однако практически речь шла о передаче суверенитета от короля к парламенту. Т. Гоббс писал о важности разделения на законодательную, исполнительную и судебную власть в государстве, отмечая, что британская конституция представляет собой разумную смесь из трех элементов: аристократии, монархии и демократии, конфликты которых регулируются замечательной системой сдержек и противовесов [14, p. 28., 199-200]. Наши отечественные исследователи политико-правового учения Т. Гоббса представляют его противником разделения государственной власти, который считал, что это только ослабит ее [15, с. 150]. Раскрывая суть сказанного Т. Гоббсом по поводу государственной власти, Я.А. Кирсанов пишет: «Неограниченная власть индивида сменяется неограниченной властью государства, носителем которой становится суверен или группа лиц. Власть государства, в свою очередь, абсолютна и неделима» [16, с. 148]. Напротив, в процитированной выше английской литературе по этому поводу коннотация «замечательная система сдержек и противовесов» приписывается именно Т. Гоббсу как некое технологическое и конъюнктурное развитие его идей. Впрочем, противоречивость в интерпретации сказанного Т. Гоббсом вызвана в первую очередь неоднозначностью его политико-правовых взглядов, в связи с чем, даже современниками он не был до конца понят, поскольку одни считали его роялистом, другие - вольнодумцем. С чем нельзя не согласиться, так это с тем, что концепция суверенитета Т. Гоббса не имела достаточных эмпирических оснований, была определена им как условие обеспечения потребности в безопасности. Локус суверенитета (подавляющей власти) находился, согласно теории Т. Гоббса, у монарха или объединения людей [17, p. 55, 58]. Однако мало кто вспоминает, что именно Т. Гоббс заложил основы для попрания суверенитета соседей, которыми не гнушаются пользоваться сегодня отдельные страны во внешнеполитическом курсе. Т. Гоббс по этому поводу писал о том, что города и королевства для собственной безопасности расширяют свои владения под разными предлогами (опасности, боязни завоевания или той помощи, которая может быть оказана завоевателю), стараясь подчинить и ослабить своих соседей грубой силой, тайными махинациями, поступая при этом вполне справедливо, поскольку нет других гарантий безопасности, а «в веках их деяния вспоминают со славой» [18, с. 117]. Еще один рецепт от Т. Гоббса могут «отлить в бронзе» те, кто сегодня в борьбе за суверенитет стремятся к внутреннему спокойствию, поскольку «в хорошем управлении мнениями состоит хорошее управление действиями людей с целью водворения среди них мира и согласия» [18, с. 123]. Параллели напрашиваются сами собой, поскольку указанные технологии обеспечения внутреннего и внешнего суверенитета остаются наиболее актуальными для самых агрессивных стран мира и сегодня. «Государство, - писал Т. Гоббс, - есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты. Тот, кто является носителем этого лица, называется сувереном, и о нем говорят, что он обладает верховной властью, а всякий другой является подданным» [18, с. 119].
В логику этих рассуждений органично выписывается гоббсовское выделение типологических моделей приобретенного и установленного суверенитета. В системе приобретенного суверенитета государствообразующая воля основана на конкретно историческом и реальном соотношении сил по результатам свершившегося завоевания: побежденные предпочитают гибели повиновение и репрезентацию новых представителей во власти, таким путем восстанавливая свой суверенитет. В аллегории Левиафана выражен дискурс власти и безальтер-
158
нативность последствий завоевания: по большому счету механизм власти универсален как по отношению к побежденным так и по отношению к тем, кто еще находится в первобытном «естественном состоянии» или существует уже в конституционализировавшемся государстве. В ситуации с установленным суверенитетом речь идет не о передаче прав и качеств, принадлежащих индивидам, а о функции их представления, репрезентации в суверене.
Т. Гоббса нередко представляют в качестве последовательного сторонника неделимости суверенитета [19, с. 27]. Однако, как отмечают зарубежные исследователи, в последующих пассажах он допускал деление суверенитета между государем и потенциальным правителем, т.е. между сувереном и тем, кто должен им стать [20, p. 111]. В современной отечественной теории права и государства, как известно, суверенитет считается единым и неделимым признаком государства, а не конкретных его органов или должностных лиц. Впрочем, при всей кажущейся привлекательности сентенций Т. Гоббса для конкретной целевой аудитории современного мыслителю периода «идея суверенитета, присущего абсолютному государству, как концептуально «чистой» формы общественной власти, то есть формы, не допускающей смешения и балансировки с другими политическими формами, в Англии отклика не нашла» [21, с. 233].
Актуализация темы суверенитета Нового времени неразрывно связана с проблемой зарождения основ международного права. Поэтому обойти вниманием рассуждения о естественном праве как основы формирования права войны и мира Гуго Гроция было бы методологически неверным. Профессиональный юрист из Голландии раннего периода Нового времени, государственный деятель, христианин и, как ни парадоксально, философ, поэт и драматург Г. Гроций заложил основы международного права. Феодальное законодательство раннего периода Нового времени было эклектичным, противоречивым, громоздким, и неслучайно Г. Гроций попытался найти методологически безупречное универсальное начало - естественный разум. Несмотря на то, что зарождение и развитие категории «естественное право» имело место уже в древней и средневековой политико-правовой мысли (Аристотель, Цицерон, Лао-Цзы, Фома Аквинский и др.), «именно с начала XVII в., а конкретнее - с работ Гуго Гро-ция, оно принимает рационалистическую трактовку, оказывает существенное воздействие на формирование идеологии XVII-XVIII вв. и государственных принципов республиканского строя» [22, с. 153]. Основанная на политико-правовой идеологии античности концепция чистого рационалистического естественного права Гуго Гроция являлась, если только полунамеком секуляризации политических и правых явлений, поскольку смелое утверждение «естественное право существует, даже если Бога нет» в его фундаментальном трактате «О праве войны и мира» (1625) сопровождалось осторожной оговоркой о том, что об этом нельзя говорить без крайней наглости [23, с. 218]. Мать естественного права Г. Гроций видит в самой природе человека. При этом само естественное право является матерью по отношению к законодательству, установленному людьми [24, P. vii]. Отечественная интерпретация сказанного Г. Гроцием сводится к тому, что естественное право «не зависит не только от произвола людей, но и от воли бога. В том, что оно действует, нельзя сомневаться, если даже допустить, что бога нет или что он не печется о человеческих делах. Гроций не считает возможным сделать такое допущение, не совершая тягчайшего преступления» [25, с. 12]. Так или иначе, но в вопросе придания проблемам правовых и связанных с ним политических явлений, событий и фактов светского контекста (если мы разумно не настаиваем на полной секуляризации) Г. Гроцию нет равных среди современников. Такие осторожные терминологические взбросы были скорее на руку светской власти, поскольку даже означенные оговорки не позволили Г. Гроцию избежать ответственности: в 1627 году его трактат «О праве войны и мира» попадает в список запрещенных папской курией книг. Поэтому в борьбе за власть монархов и папского престола Г. Гроций скорее был на стороне первых, тем более, что после побега из заключения во Францию в 1621 году ему назначает пенсию Людовик XIII, который отдает должное его интеллекту и таланту. Учение о государственном суверенитете Г. Гроция «оправдывало предоставление широких полномочий правителям и независимость их от наро-
159
да в решении многих важнейших вопросов жизни государства. Тут нельзя не видеть связи взглядов Гроция с политическими результатами Нидерландской революции. Она, как известно, не открыла доступа массам к какому-либо участию в государственных делах; ее последствием было установление в Голландии республике с бесконтрольной властью купеческой олигархии и ее союзников из среды нидерландского дворянства. Отстаивая сам принцип подобной организации управления государством, Гроций, однако, теорию государственного суверенитета разрабатывал в основном применительно не к республиканским, а к монархическим порядкам, которые в то время определенные слои буржуазии продолжали считать для себя приемлемыми» [25, с. 19]. Г. Гроций вместе с тем, не считал суверенитет необходимым качественно определяющим сущность государства признаком. Он без особой аргументации заявил тезис о том, что «существуют несуверенные государства, состоящие в полном обладании, то есть с возможностью их отчуждения» [25, с. 118]. По справедливому замечанию И.Ю. Козлихина, в отличие от Ж. Бодена, считавшего, что носитель суверенитета представлен личностью правителя (правителей), Г. Гроций выделял двух носителей суверенитета в общем и особенном смысле слова: используя метафору с человеческим организмом, в котором общим носителем зрения выступает все тело, особенным - непосредственно глаз, правовед определял, что общим носителем верховной власти является государство, как совершенный союз, таковым в собственном смысле слова является одно или несколько лиц, сообразно законам и нравам того или иного народа. В этом контексте суверенитет становится свойством государства независимо от формы правления и смены правителя [26, с. 268].
В русском переводе трактата Г. Гроция «О праве войны и мира» нередко используется категория «верховная власть» [27, с. 32, 36, 74], аутентичная, по мнению переводчиков, термину «суверенитет», используемому автором. Несмотря на то, что рассуждения о точности перевода скорее прерогатива лингвистов, но в зарубежной литературе эту категорию нередко рассматривают именно как суверенитет. Более того, развивается концепция «Гротианства», которая хотя очевидно имеет мало общего с Г. Гроцием, но, тем не менее, позволяет по-новому взглянуть на сущность международных ограничений национальных государственных юрис-дикций. В процессе принятия государствами законности международных нормативных или процедурных ограничений оригинал национального суверенитета трансформируется в международный авторитет. Хотя суверенитет и остается центральным принципом упорядочения миропорядка в сообществе государств, режимы нуждаются в ограничении для того, чтобы уменьшить ущерб от международной анархии [29, p. 601-602].
В отличие от Т. Гоббса, Г. Гроций вмешательство извне как нарушение суверенитета конкретного государства оправдывает лишь в одном случае войны в интересах других, «чужих подданных», когда творится явное беззаконие, «если какой-нибудь Бузирис, Фаларис или Диомед Фракийский творит над подданными такое, что не может быть оправдано никем, кто не утратил справедливости, то право человеческого общества не упраздняется. Так, Константин брался за оружие против Максенция и Лициния; другие римские императоры брались за оружие против персов или же грозились взяться за оружие, если те не прекратят гонения в отношении христианской религии» [30, 562-563]. Таким образом, основание нарушения внешнего суверенитета и достаточный повод к вмешательству во внутренние государственные дела Г. Гроций видел не вообще в любых формах мнимых и действительных опасений за собственную безопасность, а лишь в исключительных случаях явного беззакония по отношению к подданным, в том числе, в гонениях на церковь. Обобщая идеи Т. Гоббса и Г. Гроция, западные исследователи отмечают, что их концептуальные положения ознаменовали «переход восприятия суверенитета от раннего дискурса, что подчеркивалось способностью политической власти осуществлять контроль над данной территорией ..., на более поздний дискурс свободы от любого внешнего вмешательства» [30, p. 40]. Однако, как мы видим, свобода от внешнего вмешательства для Г. Гроция носила универсальный характер, а ее ограничения - исключительный, в то время как для Т. Гоббса любая агрессивная внешняя политика была всегда оправданной.
На заре становления представлений о государственном суверенитете в западноевропейской политико-правовой мысли наблюдались как общие позиции, так и существенные расхождения, но высокое значение этой категории для публичной власти того периода признавалось практически всеми прямо или косвенно занимавшимися данной проблематикой авторами.
Примечания
* Точность русского перевода названия и содержания книги «Метод легкого изучения истории» (1566) (Трактат переведен на русский язык М.С. Бобковой в 2000 году с отдельными ошибками и неточностями. См.: Боден Ж. Метод легкого познания истории / пер. М.С. Бобковой. М. : Наука, 2000. 412 с.) в литературе обоснованно подвергнута сомнению, поскольку, по мнению А.А. Соловьева, использование термина «изучение» приравнивает данный труд к какому-нибудь простому учебнику, «пособию для поступающих в вузы». Поэтому более правильным будет перевод фразы как «Метод легкого познания истории» (Соловьев А.А., Боден Ж. Метод легкого познания истории / пер. М.С. Бобковой. М., 2000: [Рецензия] // Правоведение. 2001. № 3. С. 260).
** Именно такое понимание Ж. Боденом суверенитета в конечном интерпретационном варианте встречается в исследованиях отдельных отечественных ученых (см., например: Батурин А.П. Власть и подданные: проблема взаимодействия в сочинениях французских политических писателей XVI в. // Вестник КемГУ. 2013. № 2 (54). Т. 3. С. 17).
Библиографические ссылки
1. История политических и правовых учений : учебник для вузов / под общ. ред. акад. РАН, докт. юрид. наук, проф. В.С. Нерсесянца. 4-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, 2004.
2. Волошина Е.Е. Общественная мысль Франции в XVI веке: политическая теория Жана Бодена // Культура, наука, интеграция. 2011. № 1 (13). С. 71-74.
3. Stéphane Beaulac The social power of Bodin's «sovereignty» and International Law // Melbourne Journal of International Law. May 2003. Vol. 4 (1). P. 1-28.
4. Дегтярева М.И. Разработка понятия суверенитета Жаном Боденом // Полис. 2000. № 3. С. 157-169.
5. Six livre de la Republique. De I. Bodin. Angeuin, a monseigneur du faur seigneur de pibrac, conseiller du Roy en son priué conseil. A Paris, Chez Iacques du Puys, Libraire Iuré à la Samaritaine. 1577. 797 p.
6. Федорова М.М. Классическая политическая философия. М. : Изд-во «Весь Мир», 2001.
7. Батурин А.П. Власть и подданные: проблема взаимодействия в сочинениях французских политических писателей XVI в. // Вестник КемГУ. 2013. № 2 (54). Т. 3. С. 16-21.
8. Баязитова Г.И. Жан Боден. «Шесть книг о государстве». Предисловие: перевод и комментарии. Книга VI. Глава VI // Европа T. VII. № 7-7. 2007. С. 225-229.
9. Баязитова Г.И. К вопросу о божественном и естественном законах в политической философии Жана Бодена и Томаса Гоббса // Вестник Тюменского государственного университета. 2012. № 10. С. 106-109.
10. Some few observations upon His Majesties late answer to the declaration or remonstance sic of the Lords and Commons of the 19 of May, 1642. 1 edition By Parker Henry.
11. Скиннер К. Свобода до либерализма / пер. с англ. А. В. Магуна; науч. ред. О.В.Хархордин. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2006.
12. A true account and declaration of the horrid conspiracy against the late king, His present Majesty, and the government as it was order'd to be published by His late Majesty. 2nd ed. Published 1685 by Printed by T. Newcomb in the Savoy [London].
13. A treatise of monarchy. Containing two parts. I. Concerning monarchy in general. II. Concerning this particular monarchy, also a vindication of the said treatise. Done by an earnest desirer of his countries peace. Published 1689 by Printed for E. Smith and are to be sold by Randal Taylor near Stationers-Hall in London.
14. Hobbes. By Sir Stephen Leslie. English men of letters. London: MacMillan and Co., Limited nineteen hundred and four. 1904.
15. Абукарова М.У. Теоретический взгляд на учение о государственном абсолютизме Томаса Гоббса // Теория и практика общественного развития. 2015. № 3. С. 149-150.
16. Кирсанов Я.А. Метафора машины власти в «Левиафане» Т. Гоббса: механицистская и абсолютистская традиции дискурса // Вестник Челябинского государственного университета. 2008. № 32. С. 145-149.
17. James R. Hurtgen Hobbes's theory of sovereignty in Leviathan // Reason papers No. 5. (Winter 1979). P.55-67.
18. Гоббс Т. Левиафан. М.: Мысль, 2001.
19. Галимова А.Ш. Учение о суверенитете в трудах ученых-юристов «школы естественного права» и политических мыслителей XVII - XVIII вв. : автореф. ... дис. канд. юрид. наук. М., 2011. 31 с.
20. Hoekstra Kinch Hobbes on the Natural Condition of Mankind // The Cambridge Companion to Hobbes's Leviathan/ Edited by Patricia Springborg University of Sydney. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P.109-127.
21. Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса / пер. с немецкого Д.В. Кузницына. СПб.: «Владимир Даль», 2006.
22. Волков С. Рационалистическая интерпретация теории естественного права в трактате Гуго Гроция «О праве войны и мира» // Актуальт проблеми вггчизняно1 та всесвггньо1 юторп. 2009. № 12. С. 152-160.
23. Аннерс Э. История европейского права (пер. со швед). / Институт Европы. М.: Наука, 1994.
24. On the rights of war and peace an abridged translation by W. Whewell. Published 1853 by Univ. Press in Cambridge.
25. Гроций Г. О праве войны и мира : Репринт, с изд. 1956 г. М.: Ладомир, 1994. 868 с.
26. Козлихин И.Ю. Гуго Гроций. // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1999. № 4. С. 268. С. 263-271.
27. Галимова А.Ш. Понятие и источники суверенитета в учениях юристов «школы естественного права» // Актуальные проблемы российского права. 2009. № 3. С. 48-54.
28. Гроций Г. О праве войны и мира. М.: Юрид. лит., 1956.
29. Donnelly J. International human rights: a regime analysis. // International Organization. Massachusetts: Massachusetts Institute of Technology and the World Peace Foundation, Summer 1986. 40, 3. pp. 599-639.
30. Rigueira P. Sovereignty and human rights: external, internal and structural reconfigurations. // Portuguese journal of international affairs. 2011. № 5 Spring/Summer. P. 37-65.
References
1. Istoriya politicheskikh i pravovykh ucheniy (History of Political and Legal Doctrines), Uchebnik dlya vuzov, Pod obshch. red. akad. RAN, dokt. yurid. nauk, prof. V. S. Nersesyancza. 4-e izd., pererab. i dop. M.: Norma, 2004.
2. Voloshina E.E. Obshchestvennaya mysl Francii v XVI veke: politicheskaya teoriya Zhana Bodena (Public Opinion in France in the XVI Century: the Political Theory of Jean Bodin), Kultura, nauka, integraciya, 2011, № 1 (13), pp. 71-74.
3. Stéphane Beaulac. The Social Power of Bodin's «Sovereignty» and International Law // Melbourne Journal of International Law. May 2003. Vol. 4 (1). pp. 1-28.
4. Degtyareva M.I. Razrabotka ponyatiya suvereniteta Zhanom Bodenom (Development of the Concept of Sovereignty of Jean Bodin), Polis, 2000, № 3, pp. 157-169.
5. Six livre de la Republique. De I. Bodin. Angeuin, a monseigneur du faur seigneur de pibrac, conseiller du Roy en son priué conseil. A Paris, Chez Iacques du Puys, Libraire Iuré à la Samaritaine. 1577. 797 p.
6. Fedorova M.M. Klassicheskaya politicheskaya filosofiya (Classical Political Philosophy), Moscow, Izd-vo «Ves Mir», 2001,
7. Baturin A.P. Vlast i poddannye: problema vzaimodeystviya v sochineniyakh franczuzskikh politicheskikh pisateley XVI v. (Power and Subjects: the Problem of Interaction in the Writings of French Political Writers of the XVI Century), Vestnik KemGU, 2013, № 2 (54), T. 3, pp. 16-21.
8. Bayazitova G.I. Zhan Boden. «Shest knig o gosudarstve». Predislovie: perevod i kommentarii. Kniga VI. Glava VI (Jean Bodin. "Six Books on the State". Preface: Translation and Commentary. Book VI. Chapter VI) // Evropa T. VII . № 7-7. 2007. pp. 225-229.
9. Bayazitova G.I. K voprosu o bozhestvennom i estestvennom zakonakh v politicheskoy filosofii Zhana Bodena i Tomasa Gobbsa (On the Question of the Divine and Natural Law in the Political Philosophy of Jean Bodin and Thomas Hobbes), Vestnik Tyumenskogo gosudarstvennogo universiteta, 2012, № 10, pp. 106109.
10. Some few observations upon His Majesties late answer to the declaration or remonstance sic of the Lords and Commons of the 19 of May, 1642. 1 edition By Parker Henry.
11. Skinner K. Svoboda do liberalizma (Freedom to Liberalism), per. s angl. A. V. Maguna; nauch. red. O.V. Kharkhordin. SPb.: Izd-vo Evrop. un-ta v S.-Peterburge, 2006.
12. A true account and declaration of the horrid conspiracy against the late king, His present Majesty, and the government as it was order'd to be published by His late Majesty. 2nd ed. Published 1685 by Printed by T. Newcomb in the Savoy [London].
13. A treatise of monarchy. Containing two parts. I. Concerning monarchy in general. II. Concerning this particular monarchy, also a vindication of the said treatise. Done by an earnest desirer of his countries peace. Published 1689 by Printed for E. Smith and are to be sold by Randal Taylor near Stationers-Hall in London.
14. Hobbes. By Sir Stephen Leslie. English men of letters. London: MacMillan and Co., Limited nineteen hundred and four, 1904.
15. Abukarova M.U. Teoreticheskiy vzglyad na uchenie o gosudarstvennom absolyutizme Tomasa Gobbsa (Theoretical view of Thomas Hobbes on the Doctrine of State Absolutism), Teoriya i praktika obshchestven-nogo razvitiya, 2015, № 3, pp. 149-150.
16. Kirsanov Ya.A. Metafora mashiny vlasti v «Leviafane» T. Gobbsa: mekhanicistskaya i absolyutistskaya tradicii diskursa (The Metaphor of the Machine Power in Th. Hobbes's "Leviathan": Mechanistic and Absolutist Tradition of Discourse), Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta, 2008, № 32, pp. 145149.
17. James R. Hurtgen. Hobbes's theory of sovereignty in Leviathan, Reason papers, No. 5, (Winter 1979), p. 55-67.
18. Gobbs T. Leviafan (Leviathan), Moscow, Mysl', 2001.
19. Galimova A.Sh. Uchenie o suverenitete v trudakh uchenykh-yuristov «shkoly estestvennogo prava» i politicheskikh myslitelei XVII - XVIII vv. (The Doctrine of the Sovereignty in the Writings of Legal Scholars of the "Natural Law School" and Political Thinkers of XVII - XVIII Centuries), avtoref. ... dis. kand. yurid. nauk, Moscow, 2011.
20. Hoekstra Kinch. Hobbes on the Natural Condition of Mankind // The Cambridge Companion to Hobbes's Leviathan/ Edited by Patricia Springborg University of Sydney. Cambridge: Cambridge University Press, 2007, pp. 109-127.
21. Shmitt K. Leviafan v uchenii o gosudarstve Tomasa Gobbsa (Leviathan in Thomas Hobbes's Theory of State), Per. s nemeczkogo D.V.Kuznicyna. Saint Petersburg, «Vladimir Dal», 2006.
22. Volkov S. Racionalisticheskaya interpretaciya teorii estestvennogo prava v traktate Gugo Grociya «O prave voyny i mira» (The Rationalist Interpretation of the Theory of Natural Law in the Treatise of Hugo Grotius "On the Law of War and Peace"), Aktualni problemi vitchiznyanoi' ta vsesvitnoi' istorii, 200, № 12, pp.152-160.
23. Anners E. Istoriya evropeyskogo prava (per. so shved). (History of European Law (trans. from Swedish), Institut Evropy, Moscow, Nauka, 1994.
24. On the rights of war and peace an abridged translation by W. Whewell. Published 1853 by Univ. Press in Cambridge.
25. Grociy G. O prave voyny i mira (On the Law of War and Peace), Reprint, s izd, 1956 g., Moscow, Lado-mir, 1994.
26. Kozlikhin I.Yu. Gugo Grociy (Hugo Grotius), Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Pravovedenie, 1999, № 4, pp. 263-271.
27. Galimova A.Sh. Ponyatie i istochniki suvereniteta v ucheniyakh yuristov «shkoly estestvennogo prava» (The Concept and Sources of Sovereignty in the Theories of the Lawyers of the "School of Natural Law"), Aktualnye problemy rossiyskogo prava, 2009, № 3, pp. 48-54.
28. Grociy G. O prave voyny i mira (On the Law of War and Peace), Moscow, Yurid. lit., 1956.
29. Donnelly J. International human rights: a regime analysis // International Organization. Massachusetts: Massachusetts Institute of Technology and the World Peace Foundation, Summer 1986, 40, 3, pp. 599-639.
30. Rigueira P. Sovereignty and Human Rights: External, Internal and Structural Reconfigurations, Portuguese Journal of International Affairs, 2011, № 5, Spring/Summer, pp. 37-65.
Дата поступления: 15.05.2016 Received: 15.05.2016
