CC BY
124
Вестник ПСТГУ Слободчиков Виктор Иванович,
IV: Педагогика. Психология член-кор. РАО, д-р психол. наук, профессор
2015. Вып. 1 (36). С. 87—94 Институт психолого-педагогических проблем детства РАО,
сихологии религии БФ ПСТГУ dir- irdorao@ ya.ru
Научный центр современной западной пси
<V
—„отечественной
ХРИСТИАНСКОЙ психологии:
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ1
$
В. И. Слободчиков
Статья посвящена проблеме места христианской психологии в системе психологического знания. Автор указывает на необходимость различения двух систем этого знания: психологии психики и психологии человека. Психология психики — это наука о процессе становления той или иной психической формы; психология человека — наука об уже установившихся психических формах, уже присутствующих в нашем сознании и «живущих по своим законам».
Автор предлагает различение разных логик исследования и описания его результатов и насчитывает таковых три: первая логика работает с объектным незнанием, незнанием объекта изучения, вторая — с незнанием истории и закономерностей становления некоего феномена, третья — с незнанием смысла и назначения феномена. Он призывает исследователей и практиков переходить от первой, объектной логики, к третьей, работать на стыке не «души и тела», а «души и духа».
Для этого, по мнению автора, необходимо гармонизировать христианскую, психологическую и педагогическую антропологии и, вследствие антропологической парадигмы в системах гуманитарного знания, различать три типа психологического знания: психологию психики, психологию человека и православную (христианскую) психологию — психологию пути.
логия психики и психология человека
Еще 35—40 лет назад в целом ряде научных исследований того времени2 было достаточно убедительно показано, что изначально, в самом своем существе «психика» представляет собой такое же общеприродное явление, как, например, гравитация, электромагнетизм, жизнь и т. п. Психическое — лишь один из общих, естественных процессов в живой природе, а потому оно не может быть понято
Статья
ья подготовлена в рамках проекта «Современная западная психология религии: адаптация в российском контексте» (грант РНФ 14-18-03771, организация-адресат финансирования — ПСТГУ).
2 См.: МиракянА. И. Контуры трансцендентальной психологии. Кн. 1. М., 1999. Кн. 2. М., 2004; Панов В. И. Непосредственно-чувственный уровень восприятия движения и стабильности объектов // Вопросы психологии. 1998. № 2. С. 82—107.
быть
анным 1ей мере
в методологии предметной деятельности человека; но оно вполне может объяснимо в логике естественнонаучной парадигмы. В соответствии с дан представлением А. И. Миракян предлагал ввести различение по крайне двух наук, двух систем знания: «науки психики» и «науки психологии».
Лет 20 тому назад я тоже предложил свое различение по крайней мере двух систем психологического знания — «психологии психики» и «психологии человека». Первая, как я уже говорил, это наука о естественном, органическом процессе в живой природе, но главное — это наука о процессе становления той или иной психической формы. Вторая — это наука об уже ставших, случившихся, уже присутствующих психических формах в нашем сознании и «живущих по своим законам». И потому эта наука — наука психологии — оформилась и существует как феноменология, как логос о феноменах психического.
Различение систем психологического знания по их источникам и по способам получения этих знаний ставит вопрос о логике исследования некоего психического или психологического феномена и логике описания результатов его изучения. Сколько их, этих логик? Одна, несколько, много?
В истории теоретической психологии еще на моей памяти обсуждали и противопоставляли две логики: формальную (аристотелевскую) и диалектическую (марксистско-гегелевскую). Впоследствии стали различать причинно-следственную логику, целевую, ценностно-смысловую, исходя из типа детерминации изменений изучаемого явления. В свою очередь, ответственное введение в контекст научно-психологических исследований принципа развития потребовало еще одну конкретизацию и логики исследования, и логики описания, каждая из которых специфицировалась в зависимости от типологического блока вопросов, на которые они призваны были ответить.
Разные логики отвечают на сугубо свои вопросы и дают сугубо свои ответы. Они не хуже и не лучше — они разные. Рассмотрим эти блоки вопросов.
Первая логика отвечает на вопросы: что это такое, как это устроено, как функционирует? Здесь работает естественнонаучная, структурно-функциональная, феноменологическая, объектная логика; логика уже ставшего. Первая логика работает с объектным незнанием, с незнанием объекта изучения.
Вторая логика отвечает на вопросы: как это стало таким, как это оказалось возможным? Здесь работает гуманитарная, генетическая логика, логика развития. Вторая логика работает с незнанием истории и закономерностей становления некоего феномена, обретения им развитой формы — например, индивидуальной истории становления личности человека (в этом случае — не что такое личность, а как она возможна, если в генах и социуме она не записана?).
Но сегодня очевидно, что существует и третья логика, которая призвана отвечать на вопрос «а каким это должно быть ?». Здесь должна работать содержательная, проектная, конструктивно-преобразующая, субъектная логика, логика саморазвития, логика должного и беспрецедентного опыта. Третья логика работает с незнанием назначения и смысла либо того, что происходит с человеком, либо того, что потенциально для него возможно.
Понятно, что подобная фиксация разных исследовательских позиций резко проблематизирует весь состав классической, традиционной психологии, психо-
логии и педагогики сегодняшнего дня. Надо же честно отвечать хотя бы самому себе: а на какой тип знаний я опираюсь в своем практическом действии как практический психолог или педагог?
Печалью, что антропологическая практика (психотерапевтическая, педагогическая, врачебная, управленческая и т. д.) опирается на громадные достижения классической психологии, работающей в рамках именно первой логики —
ичие м
ными психологическими школами, парадигмами, подходами: в массе своей они все находятся в этой первой логике.
Должен достаточно четко фиксировать: классическая психология, психотерапия и все, что с ними связано, — это психология «ветхого человека». Пси-
вой ло
объектной, логики ставшего. Причем мне сейчас не важно различие между раз-
хология до сих пор работает на стыке «души и тела», но не доросла, чтобы ра-
во всей е я психо
ботать на стыке «души и духа». Поэтому и человека во всей его полноте, в его духовно-душевно-телесных измерениях современная психология и педагогика учитывают только в его натуральной обыденности, в его природе, как она есть в этом падшем мире. В секулярном сознании, включая сюда и секулярную науку, высшим оправданием такой природы являются ее биологические, социальные и культурные измерения.
Для рационалистической, позитивистски-гуманистической науки подлин-
ный человек в своей высшей форме развития — это тот, который способен осво-
веческой ен к п
ить разные образцы сложившейся человеческой культуры, следовать существующим моральным принципам, способен к принятию расхожих человеческих ценностей, к практическому преобразованию действительности. То, что я перечислил, как правило, и входит в состав так называемой культурной, светской духовности.
соста
Собственеловеческое в человеке
Однако остается важнейший вопрос: что есть главное в самой человеческой реальности, что является ее вершиной, квинтэссенцией, а главное — кто является «удерживающим» собственно человеческое в человеке? Ответ на этот вопрос необходимо, видимо, искать не в классической философии и не в классической психологии, а, скорее всего, в святоотеческом богословии, в христианской антропологии. Сегодня, наконец-то, происходит достаточно серьезная, пока правда осторожная, встреча христианской антропологии и гуманитарной, человеко-ориентированной психологии. И место этой встречи, на мой взгляд, — личность человека. Современная христианская антропология признает, что именно категория личности, которая утвердилась в современной философии и психологии, в наибольшей степени сближается с ее представлением о самом главном в человеке. И, казалось бы, замечательно все складывается, однако не все так просто.
Когда мы говорим о возможной психологии и педагогике становления личности человека, сразу же возникает вопрос: а есть ли у них адекватные средства онятия, категории, принципы), которые могли бы удерживать эту перспективу ботать с ней? Вынужден констатировать, что таких средств у этих систем
знаний нет, не появятся эти средства и в тех ориентирах развития знания, ко рые повсеместно складываются в психолого-педагогической эмпирии.
Проблема в том, что в сложившихся гуманитарных науках за понятием «личность» скрывается множество разноречивых содержаний: это и системное качество психики человека, и структура психо-биологических свойств индивида, и социально-деятельностные характеристики субъекта. В итоге считается, что личность — это социальный инструмент, орудие жизнедействия человека. Личности нет изначально, она постепенно, по мере социализации индивида «накапливается»3.
Именно в этом пункте кроется вызов и для христианской антропологии и для психологии человека. Именно здесь следует утвердить, что «личность» — это не качество, не особая структура свойств или черт человека, «личность» — это не «что». Личность — это прежде всего и главным образом «Кто», являющий себя в целостном, всеохватном способе бытия сразу, всего человека, в своей предельной адресованности Другому и в своей предельной открытости Богу.
Так, понятие «человек» — это «что». Это его природа, сущность, структура свойств и т. д.
В то же время понятие «человек Павел» — это «Кто», его ипостасность, уникальность, единственность.
Подобная целостность, а главное, тотальность личностного способа бытия не есть, конечно, плод естественного созревания; здесь всякий раз усилие и преодоление собственной самости и восхождение к собственной ипостасности. Ипостасное бытие человека — это и есть принцип становления и способ существования «собственно человеческого в человеке», способ бытия его именно как личности, а не как человекообразного существа. Именно поэтому Ф. М. Достоевский мог сказать: личностью надо «выделаться», и не всякий индивид во всякое время осуществляет личностный способ жизни.
Итак, личность — это единственное «кто» в человеке, его уникальное «лицо» как динамичный, противоречивый образ, складывающийся и существующий в интервале лика и личины. Все остальное в человеке — это действительно «что».
Традиционная психология как естественнонаучная дисциплина, собственно, и изучает это «что»; даже в личности ищет «что», то есть «не-личность». «Ктойность» в человеке (если можно так выразиться) не выразима, не описуема до конца: ни извне (что это такое?), ни изнутри (как это становится?). Все такого рода вопросы лишь ориентиры в огромном пространстве «ктойности» (личности) человека, необходимые для свершения всегда рискованного действия (поступка): либо от первого лица, либо навстречу к нему, к этому Лицу.
Возможно, ответ на вопрос «Кто?» — это сам человек, весь, еще без имени; отвечающий Вопрошающему и ищущий имени своего всю свою жизнь. И полный ответ на такое вопрошание в Замысле Господнем об этом именно человеке, и подлинное имя его — в Книге Жизни у Господа. До этого весь че-
знани'
Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1968; Леонтьев А. Н. Деятельность. Сое. Личность. М., 1975.
ловек — в местоимении (вместо имени), в явленности, например: «Я есмь!», «Вот я, Господи!»
Такая явленность не объектна (не предметна) и не субъектна (не самостна); она — в инаковости (иночестве), на каждом шаге восхождения к подлинному имени, в новом именовании (в монашестве, схиме, например). Такая явлен-ность — это откровение «ктойности» меня в Другом; без Другого, а в пределе — без Бога нет и моего собственного имени, нет и «ктойности» во мне, очень часто есть лишь кличка («что»), когда меня кто-то не призывает, не вызывает, а окликает: «Эй!»
Но как же возможно для человека обретение собственного имени, собственного не общего выражения Лица в интервале его индивидуальной жизни: с чего все начинается, как это происходит, на что может человек опереться в этом движении? И главное для нас — психологов — как это понять, как это рационально, в языке понятий выразить, объяснить, как описать само это восхождение к Первообразу? Вот неполный круг задач, встающих перед любым исследователем, приступающим к построению подлинной психологии человека.
Христианская (православная) психология На мой взгляд, в поиске оптимального подхода к решению этих проблем
должен сложиться умный, терпеливый и доброжелательный союз научной психологии, педагогики и православного богословия. Принципиально необходима
гармонизация (а не бесплодный параллелизм или разрушительные несогласия) систем знаний о человеке. Союз христианской антропологии как учения о происхождении, назначении и абсолютных смыслах бытия человека; психологической антропологии как учения о закономерностях становления субъективной реальности, внутреннего мира человека в интервале его индивидуальной жизни; и педагогической антропологии как учения о путях становления его базовых способностей, сущностных сил в универсуме образования и культуры.
Следует особо подчеркнуть, что виденье человеческой реальности в свете христианской антропологии — это целостный взгляд на всего человека, во всей его тотальности; это одновременное виденье человека в трех исходных интуици-ях Священного Писания и Священного Предания: творения человека (его происхождения), его падения (или деградации) и его спасения. В человеке нет ничего, что не подлежало бы религиозному осмыслению и освящению; относительно такого осмысления все другие точки зрения на человека в своей отдельности и специфике — научная, этическая, эстетическая, прагматическая и др. — имеют, может быть, важный, но частичный, периферийный, а в своих претензиях на всеобщность и неистинный характер.
Для религиозного сознания жизнь человека только тогда есть, тогда обретает свой подлинный смысл, когда она устремлена к Высшему, Абсолютному, Иному бытию, нежели то, которое открывается человеку в горизонте его обыденного существования. Подобное стремление предполагает наличие в нем особого нала, не сводимого ни к природному (натуральному), ни к общественному (сольному), ни к культурному (аксиологическому); начала, не объяснимого ни
наследственностью, ни влиянием окружающей среды. Это начало духовное, и оно составляет основу бытия человека во всех его измерениях; во всем, что в человеке (и с ним самим) свершается в пределах его индивидуальной жизни.
Тезис о примате духовного начала в человеке ставит вопрос о феноменологии индивидуального духа, о ступенях его раскрытия и воплощения в эмпирической жизни каждого из нас. Именно этот вопрос, на мой взгляд, и является одним из центральных для христиански ориентированной психологии4.
Если определять христианскую психологию апофатически (т. е. беспредметно), то это не психология психики, это не еще одна наука в ряду других наук о психологических феноменах; это не психология религии; это не наука о психологических особенностях христианина; это не психология верующего человека, это психология для человека. Такие не-предметные определения христианской психологии защищают нас, по крайней мере, от соблазна впасть (в который уже раз) в структурно-феноменологическую редукцию высшего к низшему, инопри-родного к пошло-обыденному, в банальный объективизм и устраненность, где «сам человек вроде бы и не при чем».
Поэтому христианская психология, в сущности своей, — это психология воцерковления человека, это психология его Встречи с Благой Вестью. Христианская психология призвана выявлять благоприятные (способствующие) и не благоприятные (препятствующие) условия этого процесса как в самом человеке, так и в обстояниях его жизни. Именно поэтому христианская психология — это не просто специфические знания о человеке абстрактном, о «человеке вообще» с его психофизическими и биосоциальными свойствами, а психология, как уже говорилось, для человека, выходящего на путь воцерковления.
Иными словами, это такая психология, которая прозревает человека в перспективе его оббжения, можно было бы сказать: христианская психология — это психология пути.
Я думаю, что в свете антропологической парадигмы приходится рассматривать теперь уже не одну и единую науку «психология», а различать, по крайней мере, три типа психологического знания:
• психологию психики (общая психология) — как объектно-ориентированную систему знаний о психических феноменах (что это?);
• психологию человека — как проектно-конструктивную дисциплину, выявляющую и создающую условия становления субъективности, внутреннего мира человека (как это возможно?);
• православную (христианскую) психологию — как психологию пути, как учение о человеке становящемся, падающем и спасающемся (как должно
И последнее. Подобное различение систем психологического знания позволяет обсуждать вопрос о правильном устроении иерархии в самой человеческой
«психическое» — есть принцип и результат преобразования «телесного»; «с ивное» — есть принцип и результат преобразования «психического»;
Франк С. Л. Реальность и человек. Минск, 2009.
92
тропология, педагогическая антропология.
«духовное» — есть принцип преображения и телесного, и психического, и субъективного в собственно человеческое (личностное) в человеке.
Но следует помнить, что такое правильное устроение есть плод специальных, духовно-душевных усилий человека и в случае небрежения такой работы происходит обратный процесс. То, что имело служебный статус, начинает господствовать над вышестоящими уровнями; происходит оплотнение, становится плотским и психический, и субъективный, и даже духовный планы бытия человека. Гармонично сотворенная цельность человеческая ниспадает в самость, в так называемое свое-образие и свое-подобие.
Не по образу и подобию Божию — а по своему; по своему, говоря словами Ф. М. Достоевского, «ндраву»... Как это явлено в Евангельской притче о блудном сыне.
Ключевые слова: личность, психическое, субъективное, духовное, духовно-душевные усилия, психология психики, психология человека, православная
(христианская) психология, христианская антропология, психологическая ан-(христианская) психология, христианская антропология, психологическая ан-
Emergency of Russian Christian Psychology: Problems and Perspectives
V. Slobodchikov
The main problem of this essay is a place of Christian psychology in the system of psychological knowledge. The author emphasizes necessity of diversification in psychological knowledge. Psychology of psychics is a studying of becoming one or another psychical form. Psychology of a human is a studying established psychical forms, 'living their own lives' in our consciousness.
The author purposes a distinction between three different logics of investigation and description of its results. The first logics deals with objective ignorance, the second — with phenomena formation ignorance, the third — with phenomena's purpose ignorance. Dr. Slobodchikov urges researchers and practicing psychologists and teachers to move from the first logic to the third, to work not on the edge of body and soul, but on the edge of soul and spirit.
The author states a necessity for that to harmonize Christian, psychological and pedagogical anthropology and following anthropological paradigm in the humanities, differ one from another three types of psychological knowledge: psychology of psychics, psychology of human and orthodox (Christian) — way psychology.
Keywords: personality, psychic, subjective, spiritual, spiritual and soul effort, psy-ology of psychics, psychology of human, orthodox psychology, Christian psychology, stian anthropology, psychological anthropology, pedagogical anthropology.
Список литературы
1. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1968.
2. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
3. Миракян А. И. Контуры трансцендентальной психологии. Кн. 1. М., 1999; Кн. 2. М., 2004.
4. Панов В. И. Непосредственно-чувственный уровень восприятия движения и стабильности объектов // Вопросы психологии. 1998. № 2. С. 82—107.
5. Франк С. Л. Реальность и человек. Минск, 2009.
/ /
\
/ /
о*
з-
с?
