CC BY
37
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Свято-Филаретовский институт, соискатель кафедры истории Церкви
Дашевская Зоя Михайловна,
2021. Вып. 99. С. 110-133
Б01: 10.15382Миг11202199.110-133
Российская Федерация, 105062, г. Москва, ул. Покровка, 29,
МГУ им. М. В. Ломоносова
нежилое помещение 2
dean@sfi.ru
ОИСГО: 0000-0002-2193-3382
Становление историко-литургического
НАПРАВЛЕНИЯ В РУССКОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКЕ КОНЦА XIX — НАЧАЛА XX в .: ИССЛЕДОВАНИЯ ЦЕРКОВНЫХ ТАИНСТВ
З. М. Дашевская
Аннотация: В русской академической науке второй половины XIX в., вплоть до закрытия духовных школ, историко-литургические исследования занимают особое место. Рассматривая их в комплексе, можно наблюдать формирование самостоятельного направления, в рамках которого развивалась целая отрасль исторической науки. Плодом этого развития стали формирующееся литургическое источниковедение и становление исследовательской методологии, показавшей свою плодотворность и в последующее время, в ХХ в. Работы представителей русской школы, в том числе А. А. Дмитриевского, А. И. Алмазова, И. А. Карабинова, архиепископа Венедикта (Алентова), использовали в своих разработках известные специалисты Папского восточного института, последователи так называемой «Школы Матеоса». Историко-литургический анализ последований церковных таинств составлял важнейшее направление в этих работах. Подходы русских ученых к изучению историко-литургических аспектов церковных таинств и их научная методология являются предметом данной статьи. Исследования литургической стороны чинопоследований в работах литур-гистов не конфликтовали с догматическим содержанием церковных таинств, поскольку их авторы увязывали развитие богослужения (в том числе таинств и обрядов) с церковной и общественной историей, как и с развитием богословских идей и концепций. Плоды трудов представителей историко-литургического направления свидетельствуют о формирующейся историко-литургической научной школе в России в пореформенное время. Русские литургисты, несмотря на разные позиции в отношении литургической истории и даже взаимную критику, привнесли в историческую науку историко-критический и сравнительно-генетический методы изучения литургических памятников; их работы стали вкладом в интеллектуальную историю России, а исследовательские подходы и сегодня сохраняют свою актуальность. Разработка историко-литургического направления в русской духовной школе стимулировала дальнейшие историче-
© Дашевская З. М., 2021.
Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2021. Вып. 99.
С. 110-133.
ские исследования; ученые, оставаясь в рамках науки, продолжали критически рассматривать и анализировать исторические свидетельства в их взаимосвязи. Их работы дают возможность выстроить целостную историю развития богослужения византийского обряда.
Ключевые слова: литургика, церковные таинства, богослужение, византийский обряд, А. А. Дмитриевский, И. А. Карабинов, А. И. Алмазов, архиепископ Венедикт (Алентов).
Начиная со второй половины XIX в., в особенности в последней четверти столетия вплоть до закрытия духовных школ в послереволюционное время, русская церковно-историческая наука переживает свой расцвет. В это время формируется литургическое источниковедение, предметом которого становится исследование литургического «сегмента» православного церковного предания. Процессы становления национальной исследовательской школы в области гуманитарного знания, и в особенности развитие историко-литургического направления, продолжают привлекать внимание специалистов, занимающихся интеллектуальной историей России1. Заслуги русских литургистов признаны наиболее авторитетными учеными-литургистами последних десятилетий2, в то же время обобщающий анализ их трудов пока не стал предметом специальных работ.
В пореформенное время, в особенности после принятия академического Устава 1881 г., наряду с публикацией большого количества источников, позволяющих анализировать традицию существенных временных периодов и разнообразных регионов, можно зафиксировать появление фундаментальных обобщающих исследований богослужебного устава византийской традиции, литургии и последований церковных таинств. Комплексный анализ докторских и магистерских диссертаций, исследований и публикаций, лекционных курсов академических профессоров духовных школ помогает выявить черты историко-литургического направления в российской церковно-исторической науке и определить тенденции его развития как формирующейся научной школы.
1 См.: Сухова Н. Высшая духовная школа: проблемы и реформы (вторая половина XIX века). М., 2006; Она же. Вертоград наук духовный: сб. статей по истории высшего духовного образования в России XIX — начала XX века. М., 2007; Она же. Система научно-богословской аттестации в России в XIX — начале XX в. М., 2009; Она же. Формирование литургики как академической дисциплины // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. Вып. 2(18), 2017. С. 88—116, а также многочисленные статьи этого автора по данной проблематике.
2 Arranz M. Les archives de Dmitrievsky dans la bibliothèque d'Etat de Leningrad // Orienta-lia Christiana Periodica, vol. XL, fasc. I. 1974; Getcha Job. Les études liturgiques russes au XIXe — XXe siècles et leur impact sur la pratique // Les mouvements liturgiques. Corrélations entre pratiques et recherches. Roma, 2004. P. 279—290; Тафт Роберт, архим. Литургическое дело 25 лет спустя после Александра Шмемана (1921—1983): человек и его наследие // Он же. Статьи. Т. II. Омск, 2011; Желтов Михаил, диак. Историко-литургические аспекты сакраментологии // Православное учение о церковных таинствах. Т. I: Синодальная библейско-богословская комиссия. М., 2009. С. 124—133 (Материалы V Международной Богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах», Москва, 13—16 ноября 2007 г.); Он же. Обзор истории православной литургической науки до конца XX века. URL: // https://b ogoslov. ru/article/1883125.
Особое место занимают работы, посвященные литургической стороне церковных таинств.
Историко-литургические исследования «внешней истории» богослужения таинств показательны для характеристики становления историко-литургического направления в целом3. Поскольку для русской «школьной» богословской мысли было свойственно рассмотрение таинств только в догматическом ключе, попытка исследовать собственно обрядовую сторону таинств в их развитии указывает на стремление выявить основные вехи формирования этих по-следований в истории и свидетельствует о становлении целостного подхода к их изучению.
Традиционно для русской догматической мысли не без влияния схоластического подхода4 церковные таинства рассматривались как система, в которой «седмеричное число» и последовательность имели немаловажное значение5. Существенным представляется «поворот» от исключительно догматического рассмотрения таинств к изучению их так называемой внешней истории. Первые попытки исследовать литургическую сторону церковных таинств были опубликованы в виде статей в русских академических журналах, открывших эру иссле-
3 «[Церковно-богослужебный обряд] принимался и рассматривался тут в законченной форме некоторой неподвижной окаменелости и в этом виде как бы догматизировался, поскольку своей древностью необходимо возводился к апостольскому первоисточнику во всех своих главных элементах. Исторический генезис или совершенно отрицался, или едва допускался в виде случайных иллюстраций к тому, что застыло в стереотипной неприкосновенности. Натурально, что без раскрытия исторического развития не могло быть и объективного разумения подлинной природы, без чего немыслимо правильное постижение и верное истолкование, которые заменяются схоластической символикой» (Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 2002. С. 106).
4 Готц Р. Таинства в истории отношений между Востоком и Западом. См. в особенности раздел «Схоластические влияния в русском богословии таинств». С. 219- 227.
5 Катанский А. Л. Догматическое учение о семи церковных таинствах. М., 2003. С. 10. В своей докторской диссертации А. Л. Катанский располагает таинства следующим образом: крещение и миропомазание; евхаристия; покаяние; священство; брак и елеосвящение. Работу А. Л. Катанского можно назвать первым шагом на пути освоения литургической стороны совершения церковных таинств. Н. Ф. Одинцов в диссертации «Порядок общественного и частного богослужения в древней России до XVI века» перечисляет таинства в следующем порядке: крещение и миропомазание, покаяние, брак и священство, елеосвящение. Автор рассматривает евхаристию не в рамках таинств, особо выделяя прежде всего ее литургическую сторону. Иным образом поступали авторы догматических «школьных» изложений. Так, авторы «школьных» руководств прот. Митрофан Филиппович Ястребов (Ястребов М. Ф. О таинствах // ТКДА. 1907. Т. 2. Кн. 8. С. 481-504; Он же. Таинство Крещения // ТКДА. 1907. Т. 3. Кн. 9. С. 26-40; Он же. Таинство Миропомазания // ТКДА. 1907. Т. 3. Кн. 12. С. 589-602; Он же. Таинство Евхаристии // ТКДА. 1908. Т. 1. Кн. 1. С. 1- 23; Т. 1. Кн. 2. С. 147-163; Он же. Таинство Покаяния // ТКДА. 1908. Т. 1. Кн. 3. С. 362-369; Он же. Таинство Елеосвящения // ТКДА. 1908. Т. 1. Кн. 3. С. 370-377; Он же. Брак // ТКДА. 1908. Т. 2. Кн. 6. С. 179-193; Он же. Таинство Священства // ТКДА. 1908. Т. 2. Кн. 6. С. 193-207) или протопресвитер Александр Алексеевич Желобовский (Желобовский А. А., протопр. Краткое объяснение семи таинств Христовых. 4-е изд., испр. СПб.: Арт. Журн., 1907), для которых историко-литургическая сторона церковных таинств не играла существенной роли, располагали материал следующим образом: крещение, миропомазание, евхаристия, покаяние, елеосвящение, брак, священство.
дований литургической стороны таинств в русской духовной школе6. Возможность работать в заграничных библиотеках и рукописных хранилищах, которая представилась академическим профессорам в пореформенное время7, также стимулировала подготовку специальных работ. Обобщающие исследования литургической стороны совершения таинств в русской церковной практике, появившиеся в 1880-е гг., принадлежат Н. Ф. Одинцову8 и А. А. Дмитриевскому9. Наряду с работами по изучению богослужения в Русской Церкви следует упомянуть обобщающие исследования церковных таинств и близких к ним последований от их зарождения до современного состояния10. В 1884 г. А. И. Алмазовым была защищена магистерская диссертация «История чинопоследований Крещения и Миропомазания», написанная под руководством проф. Н. Ф. Красносельцева11, которая впоследствии вызвала острую критику со стороны А. А. Дмитриевско-го12. Следует отметить также докторскую диссертацию А. И. Алмазова на степень
6 См., например: Катанский А. Л. Очерк истории литургии нашей православной Церкви. СПб., 1868—1870. 2 вып.; Он же. К истории литургической стороны таинства брака // Христианское Чтение. 1880. № 1/2. С. 98—127; Он же. Очерк истории обрядовой стороны таинства Елеосвящения // Христианское Чтение. 1880. № 7/8. С. 92—131; Голубцов А. П. Об обрядовой стороне таинства Елеосвящения: [Пробная лекция] // Прибавления к творениям св. отцов. 1888. Ч. 42. Кн. 3. С. 113—130 (1-я пагин.); Петровский А. В. К истории последования таинства Елеосвящения // Христианское Чтение. 1903. № 7. С. 44—59; Он же. Некоторые особенности древней крещальной практики и их следы в современном чине крещения // ХЧ. 1908. № 1. С. 124—131; Он же. К истории развития обрядовой стороны чина венчания // Христианское Чтение. 1908. № 12. С. 1599—1619; Красносельцев Н. Ф. К истории православного богослужения по поводу некоторых церковных служб и обрядов ныне не употребляющихся: Общее маслосвящение в Великий четверток или в Великую субботу // Православный собеседник. 1887. Ч. 2. № 5. С. 75—98. Материал о литургической стороне церковных таинств можно также почерпнуть в академических курсах литургики (см., например, соответствующий раздел в курсах литургики Н. В. Покровского).
7 Сухова Н. Ю. Научные командировки российских богословов за границу и их значение для российского духовного образования и богословской науки (вторая половина XIX — начало XX в.) // Вертоград наук духовный. С. 172—216. Н. Ю. Сухова особо отмечает «судьбоносные» «экспедиции Н. В. Покровского и Н. Ф. Красносельцева, существенно повлиявшие на судьбу духовно-академической церковной археологии». Следует упомянуть в этой связи также литургические труды Н. Ф. Красносельцева, в особенности экспедиции А. А. Дмитриевского «по поиску и описанию древних литургических рукописей в библиотеках и хранилищах Православного Востока» (Там же. С. 206, 209).
8 Одинцов Н. Ф. Порядок общественного и частного богослужения в древней России до XVI века. СПб.: Изд. книгопрод. И. Л. Тузова, 1881.
9 Дмитриевский А. А. Богослужение в Русской Церкви за первые пять веков. Казань: тип. Имп. ун-та, 1882; Он же. Богослужение в Русской Церкви в XVI веке. Ч. 1: Службы круга сед-мичного и годичного и чинопоследования таинств: Историко-археологическое исследование. Казань: Тип. Имп. ун-та, 1884.
10 Желтов Михаил, диак. Историко-литургические аспекты сакраментологии // Православное учение о церковных таинствах. Т. I: Синодальная библейско-богословская комиссия. М., 2009. С. 129.
11 Соколов И. И. Николай Фомич Красносельцев // Византийский Временник. СПб., 1898. Т. 5. С. 830.
12 Дмитриевский А. А. Тайная исповедь в исследовании профессора А. И. Алмазова: Критический этюд // ТКДА. 1897. № 11. С. 419-425; № 12. С. 623-638. О магистерской диссертации см. с. 419: «...профессор-канонист Алмазов, дебютировавший не вполне благополучно
доктора церковного права «Тайная исповедь в Православной восточной Церкви: Опыт внешней истории: Исследование преимущественно по рукописям» (защищена в 1895 г.), а также магистерскую диссертацию архиепископа Венедикта (Алентова) «Чин таинства Елеосвящения: Историко-литургический очерк», посвященную историко-литургической стороне таинства Елеосвящения, написанную под руководством профессора И. А. Карабинова (защищена в 1917 г.). Эти работы представляют собой попытку дать целостную картину совершения отдельных таинств от начала христианства до развитых форм чинопоследова-ния. Евхаристия как самостоятельное таинство входила в группу так называемых общественных богослужений и рассматривалась отдельно.
Литургические аспекты совершения таинств нашли свое отражение в академических курсах литургики профессора Санкт-Петербургской духовной академии Николая Васильевича Покровского и профессора Киевской духовной академии Алексея Афанасьевича Дмитриевского. Существенную часть курса литургики Покровского составляло изложение богослужебных особенностей церковных таинств, в авторском изложении входившее в раздел «Частное богослужение Православной Церкви»13. Дмитриевский в своих курсах, читанных им в КДА с 1884 по 1907 г.14 и на Высших Богословских курсах Петрограда с 1923 по 1928 г.15, рассматривал становление чинопоследований церковных таинств, не оставляя без внимания и их догматическую сторону16. Таинству поставления на церковные служения (священству) посвящены также разделы в уже упоминавшихся работах и курсах А. А. Дмитриевского, а также диссертация его ученика А. З. Неселовского17. Магистерских и докторских диссертаций по историко-литургической стороне последования церковного брака в предреволюционное время не появилось. Тематически к вышеперечисленным примыкают работы, посвященные последованиям, некогда бывшим церковными таинствами и впо-
еще в 1884 году с своею магистерскою диссертацией под заглавием "История чинопоследований крещения и миропомазания", не новичок в литургической науке. С изумительною настойчивостью, в несомненный ущерб прямой своей специальности, он уже давно стремится завоевать себе место в ряду немногочисленных русских ритуалистов, исследователей исторической судьбы византийско-русского богослужения».
13 Николай Васильевич рассматривал литургию в своем курсе как последование, состоящее из различных частей, каждая из которых имеет свою историю формирования. Евхаристия как таинство и история формирования литургии на Востоке и Западе рассматриваются Н. В. Покровским в разделе «Общественное богослужение» вместе с богослужением суточного круга, постами, праздниками и др.
14 Акишин С. Ю. Биография профессора А. А. Дмитриевского и обзор его письменного наследия // Дмитриевский А. А. Лекции по литургике. Ч. 1: Курсы лекций, прочитанные студентам Казанской духовной академии в 1882-1884 гг. Екатеринбург, 2017. С. 9-81. С. 18.
15 Курсы профессоров и доцентов духовных школ были авторскими, поэтому подходы к формированию курсов и к изложению материала могли сильно разниться. Так, например, в опубликованный курс лекций А. П. Голубцова в МДА, в который входят разделы литургики, чинопоследования церковных таинств не включены.
16 К сожалению, эти лекционные курсы А. А. Дмитриевского пока остаются недоступными для широкого круга исследователей.
17 Неселовский А. З. Чины хиротесий и хиротоний: Опыт историко-археологического исследования. Каменец-Подольск, 1906.
следствии утратившим этот статус18, а также исследования, посвященные чинам и молитвам, вышедшим из употребления, но в данной статье они не рассматриваются19.
Как полагают авторитетные литургисты, исследования русских ученых в области литургики определили развитие целого научного направления, а сама историческая литургика «из малоразвитого раздела церковной археологии стала глубокой и серьезной наукой»20. Тем не менее сами эти исследования остаются вне критической рецепции, хотя многократно упоминаются в различных статьях и работах; их сильные и слабые стороны не выявлены. Необходимо определить, какие подходы используют ученые для рассмотрения историко-литургической стороны церковных таинств, можно ли говорить о попытке расширить понимание таинств через историко-литургическое исследование их чинов. Для проведения историко-литургических исследований сегодня важно установить, что из использованных учеными подходов сохраняет актуальность с точки зрения современной литургической науки, насколько продуктивной оказалась их методология и сформировали ли эти специалисты и их ученики полноценную научную школу.
Литургические исследования обрядовой стороны церковных таинств
Методология. Издавший незадолго до А. А. Дмитриевского свой труд Н. Ф. Одинцов выделил в своем методе сравнение как основной инструментарий при исследовании: «...метод сравнения богослужебного порядка древней России главным образом с порядком богослужения современного нам и древнего богослужения греческого»21. А. А. Дмитриевский особо настаивал на историко-критическом рассмотрении последований: «.при изучении чинов и последований Православной Церкви необходимо не только историческое рассмотрение их постепенного образования, но и критическое отношение к ним, с целью выделить из них элементы случайные, привнесенные людьми <...>. Путем историко-критического изучения чинопоследований нашего богослужения нам, быть может, удастся восстановить чины и последования нашего богослужения в той первобытной чистоте, которую они имели по выходе из рук своих творцов и художников»22. Курс лекций и научные работы А. А. Дмитриевского, в которых
18 См., например: Пальмов Н. Н. Пострижение в монашество. Чины пострижения в монашество в Греческой Церкви: Историко-археологическое исследование. Киев, 1914.
19 См., напр.: Красносельцев Н. Ф. К истории православного богослужения: По поводу некоторых церковных служб и обрядов, ныне не употребляющихся.
20 Желтов М., диак. Историко-литургические аспекты сакраментологии // Православное учение о церковных таинствах: Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах» (Москва, 13-16 ноября 2007 г.). М., 2007. Т. 1. С. 128.
21 Одинцов Н. Ф. Порядок общественного и частного богослужения в древней России до XVI века. С. 6.
22 Дмитриевский А. А. Лекции. С. 141. Ср. Тафт: нужно восстановить элементы так, как они были задуманы.
он обозначил свою исследовательскую методологию, датируются 1884-1885 гг., также и защита А. И. Алмазовым магистерской диссертации о таинстве Крещения. А. И. Алмазов писал свое магистерское сочинение в Казанской духовной академии под руководством Н. Ф. Красносельцева, как и А. А. Дмитриевский, и потому магистерская диссертация Алмазова должна передавать черты концептуального подхода своего руководителя. В своих работах А. И. Алмазов и А. А. Дмитриевский обозначают свою методологию сходным образом, хотя, на наш взгляд, А. А. Дмитриевский выступает более последовательно. В основание своих исследований Алексей Афанасьевич полагал сравнительно-генетический и историко-критический методы23. А. И. Алмазов свою методологию характеризует следующим образом: «...главная задача нашего исследования должна состоять в историческом обозрении внешнего и внутреннего развития чинопоследова-ний крещения и миропомазания. При такой задаче, очевидно, методом нашего исследования должен быть метод генетический, т. е. метод, показывающий ход и образование намеченных чинопоследований»24. Метод, который обозначили А. А. Дмитриевский и А. И. Алмазов, сильно отличается от подхода, с помощью которого предлагали рассматривать историю богослужений современные им авторы учебных пособий и руководств по изучению «науки о богослужении». Автор учебника «Литургика, или Наука о богослужении православной восточной кафолической Церкви» профессор Киевской духовной академии протоиерей Даниил Смолодович дает следующую вводную характеристику: «.познание древности установления служб церковных и всех священнодействий убеждает сына Православной Церкви в целости и непрерывном сохранении единства, чистоты и святости преданий Церкви и чрез сие внушает повиновение уставам ея»25. Ему же вторит архим. Гавриил (Голосов): «Литургика не должна оставлять без объяснения церковных служб в смысле созерцательном, прообразовательном, духовном и таинственном, т. е. в чувственном проразумевать сверхчувственное,
23 Дмитриевский А. А. Лекции по литургике. Ч. 1: Курсы лекций, прочитанные студентам Казанской духовной академии в 1882-1884 гг. Екатеринбург, 2017. С. 114. «Следовательно, единственно надежный, вполне научный и самый богатый по своим результатам, при нынешнем состоянии изучения первоисточников нашего богослужения, остается метод исследования, названный нашим автором (Н. Ф. Одинцовым. — З. Д.) генетическим.» (Он же. Богослужение Русской Церкви за первые пять веков. С. 150). «Только здесь, т. е. в богослужебных памятниках христианского Востока, при помощи вполне научного и единственно возможного для нашего исследования метода — сравнительно-генетического, мы и можем найти более или менее правильное решение всех, за весьма немногими исключениями, тех вопросов, которые волновали нас при изучении памятников богослужебной письменности нашей Церкви XVI века. Избранный нами метод исследования прямо приводит нас к решению самого главного, самого существенного вопроса в истории богослужения нашей Церкви: где кроется действительная причина той разницы богослужебных особенностей, которую мы наблюдаем между нашими рукописными и старопечатными богослужебными книгами и теми, которые имеют место в современной нам богослужебной практике нашей Церкви?» (Он же. Богослужение в русской Церкви в XVI веке. Ч. 1. С. IX).
24 Алмазов А. И. История чинопоследований Крещения и Миропомазания. Казань, 1884. С. VII.
25 Смолодович Д., прот. Литургика, или Наука о богослужении православной восточной кафолической Церкви. Изд. 2-е. Киев, 1861. С. 2-3.
от вещественного восходить к созерцанию духовного, в таинствах церкви земной видеть начало таинств пренебесных»26. Аналогично выглядели рассуждения других авторов учебных пособий — священника Федора Хорошунова и Петра Лебедева, которых подверг критике А. А. Дмитриевский, давая обзор существующих пособий в начале своего лекционного курса27. В противоположность им, Дмитриевский объясняет цель литургической науки следующим образом: «... вовсе не нужно прибегать к неестественному способу систематизации, к введению. чуждых этой науке рубрик и параграфов. не следует считать изъяснение богослужения главной задачей нашей науки, а наоборот, настоятельно необходимо излагать богослужение нашей Церкви естественным историческим путем. Такой путь изучения нашей науки мы считаем единственно научным и вполне целесообразным.»28. Таким образом, методология, использованная как Дмитриевским, так и Алмазовым, сильно отличается от предлагаемого современниками в руководствах: существующие богослужебные последования ученые предлагают рассматривать в развитии, учитывая, что это развитие имеет свои как положительные, так и отрицательные стороны29.
Крещение и миропомазание. Как следует из введения, магистерская диссертация А. И. Алмазова «История таинств крещения и миропомазания», подготовленная им под руководством Н. Ф. Красносельцева, была написана на основе доступных автору рукописей российских библиотек и собраний: Синодальной, Императорской публичной, Румянцевского музея, Соловецкого монастыря. А. И. Алмазов ставит перед собой масштабную задачу дать целостное представление о развитии чина. Характер его исследования объясняется ограниченной доступностью источникового материала; автор опирается на исследования и опубликованные источники, которые он характеризует во введении, и дает следующую оценку работам о таинствах: «С одной стороны, большая часть таких произведений, хотя трактуют о таинствах вообще, и даже предлагают их историю. более задаются исследованием догматической стороны наших таинств и только мимоходом касаются стороны практической. С другой стороны, сочинения, прямо трактующие о совершении наших таинств в древней Церкви, или трак-
26 Гавриил (Голосов), архим. Руководство по литургике, или Наука о православном богослужении, применительно к программе, изданной учебным комитетом для учеников Духовных Семинарий. Тверь, 1886. С. 15.
27 Дмитриевский А. А. Курс лекций в КазДА. С. 126—133. «Таким образом, первая и главная причина нерасположения к нашей науке со стороны слушателей заключается. в неудовлетворительности учебных руководств, которые мало дают пищи для ума и чрезмерно обременяют память. Вторая причина. — что за преподавание литургики брались и берутся люди малоподготовленные» (Там же. С. 133).
28 Там же. С. 134.
29 Исследователи второй половины ХХ в. согласны в том, что процесс формирования богослужебных последований не был движением лишь в одном направлении: «.процесс формирования обрядов был не расхождением, как обычно полагают, а объединением. И то, что мы находим в современных обрядах, есть не синтез всего бывшего ранее, а скорее результат эволюционного отбора: выживание наиболее подходящего, но не обязательно самого лучшего» (Тафт Р. Ф. Как растут литургии // Матеос Х., Тафт Р. Ф. Развитие византийской литургии. Киев: Quo Vadis, 2009. 128 С. 78).
туют вообще о совершении их в древней практике, без отношения к векам, или рассматривают совершение их за какой-либо один век, а более всего за первые III—IV вв., так, что совершение крещения и миропомазания с VI в. для исторического исследования представляет поле, совершенно почти необработанное»30. Его интуицию можно признать верной, однако его работа получилась по преимуществу описательной, дробной, хотя в ее основу положена объединяющая схема литургических действий и молитв последования. Алмазов объединяет элементы, предшествующие чину крещения, а также рассматривает действия не только совершителей, но и участников таинства. Особенностью дискурса Алмазова (в отличие от А. А. Дмитриевского) является отсутствие критического анализа работ других исследователей по своему вопросу.
Несмотря на многословие и стилистическую нечеткость, Алмазов стремился работать прежде всего со структурой последования; рассмотрев развитие литургических действий и молитв, он предложил периодизацию для развития обоих чинов. В его выводах периодизация развития последования выглядит следующим образом: «А) I—II вв. — период простоты и несложности крещального чина и полнейшей свободы в совершении его второстепенных актов; Б) III—V вв. ... период торжественного крещального чина, в каковое время развился и существовал институт оглашенных, крещение совершалось в большинстве случаев в присутствии епископа и в торжественные дни, и в этот чин быстро один за другим вводились новые торжественные обряды; VI—X вв. период постепенного упрощения крещального чина, что случилось благодаря вошедшему во всеобщую практику обычая крещения младенцев; XI—XVI вв. — период постепенного развития большего и большего разнообразия списков крещального чина, в отношении к порядку и форме изложения его частностей; XVII в. — и до настоящего времени — период господства однообразной (и в греческой, и в Русской Церкви) редакции крещального чина»31.
Взяв за основу современные чины крещения и миропомазания, Алмазов разделил их на элементы, не объясняя, впрочем, на каком основании он выделяет каждую из частей; для структурирования последований он стремится различить молитвы и литургические действия — дуновение, осенение знамением креста, погружение и др., трактуя и огласительный подготовительный период как элемент таинства. Ученый рассматривает части каждого последования, выводя вопросы места, времени, совершителей и участников за пределы анализа по-следований. Автор в каждом из таинств постарался выделить наиболее древние, на его взгляд, элементы и обозначить особенности совершения литургических действий в различные периоды в истории греческой и русской Церквей.
Ученый пытается рассмотреть формирование особенностей чина в хронологическом порядке рукописей, отмечает умножение отдельных элементов и изменение отдельных молитв и возгласов, однако не анализирует трансформацию каждой части последования во времени. Следуя той же логике, что и А. А. Дмитриевский, и не совпадая с Н. Ф. Одинцовым, Алмазов пытается увя-
30 Алмазов А. И. История чинопоследований Крещения и Миропомазания. Казань, 1884. С. VI.
31 Там же. С. 685.
зывать появившиеся нововведения в чине крещения с особенностями греческой практики. Алмазов не подвергает критическому рассмотрению эволюцию подготовки к крещению ни с содержательной стороны, ни со стороны требований к крещаемому, ни в отношении причин сокращения сроков подготовки; никакой определенной «генеалогии» в формировании собственно чина он также не прослеживает. Несмотря на описательный характер работы Алмазова и небольшой объем (сравнительно с его же докторской диссертацией «Тайная исповедь») рукописного материала, который ему удалось проработать, результатом его труда явилось в достаточной степени объемное для своего времени представление об обрядовой стороне этого таинства в византийской традиции. А. А. Дмитриевский в курсе лекций «Наука о православном богослужении», читанном им в 1920-х гг., также исходит из структуры молитв и действий таинства: он разбирает процесс оглашения, заклинание, огласительные молитвы и последование крещения, воцерковления и миропомазания32, рассматривая историческое развитие чина через особенности отдельных рукописей, греческих и русских, и тем самым осуществляя свой сравнительно-генетический метод.
Учитывая существенные недостатки магистерской диссертации А. И. Алма-зова, критические отзывы А. А. Дмитриевского и неполный, по сравнению со своим же докторским исследованием, объем использованных литургических рукописей и печатных изданий, всё же можно сказать, что обобщающая работа А. И. Алмазова и сегодня до некоторой степени закрывает лакуну в русскоязычных исследованиях историко-литургической стороны таинства Крещения. По-видимому, аналитический подход Дмитриевского дает более плодотворные результаты при освоении рукописного и печатного материала. Кроме того, в течение последних десятилетий в центре внимания исследователей оказалась региональная практика в ее многообразии и взаимовлиянии, что существенно скорректировало представление о развитии последований церковных таинств33. В настоящее время рассмотрение таинств Крещения и Миропомазания происходит с привлечением разнообразных богословских и религиозно-культурных контекстов34, дополняющих региональную специфику богослужебных последований совершения этих таинств. Тем не менее работа Алмазова сохраняет свою значимость на этапе формирования историко-литургического направления в России во 2-й половине XIX — первых десятилетиях ХХ в.
Покаяние. Последования церковных таинств в русской традиции были рассмотрены в работах А. А. Дмитриевского «Богослужение в Русской Церкви за
32 Дмитриевский А. А. Наука о православном богослужении. Вып. 5-й и 6-й: Чинопосле-дование таинства Крещения.
33 См., в особенности: Бухингер Х. Крещение и миропомазание в сирийской традиции III-IV вв. // Православное учение о церковных таинствах: Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах» (Москва, 13-16 ноября 2007 г.). М., 2007. Т. 1. С. 220-233; Джонсон М. Крещение и Миропомазание в египетской традиции Ш—]У вв. // Там же. С. 234-256.
34 Меррас М. Некоторые важнейшие аспекты Крещения и Миропомазания в ранневи-зантийской традиции // Там же. С. 280-294.
первые пять веков» 1882 г. и «Богослужение в Русской Церкви в XVI веке. Ч. 1: Службы круга седмичного и годичного и чинопоследования таинств» 1884 г. А. А. Дмитриевский обобщает последование, разбивая его на структурные элементы, и отмечает все особенности, которые в этих элементах появляются в греческой, сербской и славянской традиции. Такого же структурного подхода он придерживался и десятилетиями позже, в курсе лекций «Наука о православном богослужении», читанном в Петрограде. Масштабное исследование таинства Покаяния (и Исповеди как ее части) было предпринято А. И. Алмазовым, проанализировавшим огромный корпус источников с историко-литургических и канонических позиций35. Не задаваясь целью «представить всестороннюю историю исповеди, минуя внутреннюю, догматическую ее сторону», Алмазов планировал представить «историческое обозрение устава совершения исповеди и связанных с исповедью церковно-гражданских постановлений». Труд Алмазова, по его замыслу, «представляет собственно обрядово-каноническое исследование»36. Вначале ученый анализирует «внешнюю историческую судьбу» исповеди до Х в. и после, на основании источников, историю исповеди в период с Х по XVI в. Алмазов проанализировал 189 греческих, 12 южнославянских и 427 русских рукописей, а также многочисленные печатные издания, предприняв также и многочисленные экскурсы в историю древней Церкви. Как полагают авторы статьи в «Православной энциклопедии», исследовательский метод Алмазова позволил ученому структурировать последование и выявить в нем сочетание функционально различных частей: «. 1) литургических элементов, которыми являются псалмы, апостольские и евангельские чтения; 2) предысповедных и поисповед-ных молитв, исповедных поучений, вопросо-ответных статей; 3) так называемых поновлений — систематических перечислений кающимися своих грехов и др.»37; авторы также отмечают тщательный анализ функций указанных разделов в различных редакциях чина. Диссертация А. И. Алмазова, представленная на соискание Макарьевской премии, обсуждалась в академической печати и, несмотря на внушительный объем и перечисленные достоинства, получила в свой адрес серьезную критику со стороны проф. Н. А. Заозерского и проф. А. А. Дмитриевского. Н. А. Заозерский, признавая заслуги А. И. Алмазова в обработке большого объема материала, указывает на пренебрежение исторической критикой, произвольность датировок и выводов, а также на необоснованность избранной периодизации: Х в. для истории последования исповеди А. И. Алмазов считает поворотным, по мнению Н. А. Заозерского, безосновательно38. В свою очередь, А. А. Дмитриевский высказался в свойственной ему эмоциональной манере и
35 «Открытием Алмазова явилось доказательство того факта, что русские редакции чина исповеди, хотя в них широко используются тексты греческого и южнославянского происхождения, в целом представляют собой плод самостоятельной пастырской деятельности русских духовников» (Желтов М. С., К. А. М. А. И. Алмазов // Православная энциклопедия. Т. 2. С. 38-39).
36 Алмазов А. И. Т. 1. С. III.
37 Там же. С. II.
38 Заозерский Н. А. К вопросу о тайной исповеди: Отзыв о представленном на соискание Макарьевской премии сочинении проф. А. Алмазова «Тайная исповедь» // Христианское чтение. 1902. № 2. С. 302-306.
резко критиковал Алмазова за неточные и произвольные датировки издаваемых им в 3-м томе приложений и за небрежность при издании: он обнаружил многочисленные пропуски и ошибки при переписывании рукописей и прямые искажения текста, лично сверив опубликованные Алмазовым тексты с оригиналами. Более того, Дмитриевский указывает, что некоторые искажения при публикации греческих и славянских рукописей были внесены Алмазовым сознательно, а издание подготовлено «спешно и на скорую руку и не проверяя самого себя»39. Таким образом, высказанная в адрес автора критика, подкрепленная многочисленными примерами ошибок в его издании, не позволяет целиком полагаться как на выводы автора, так и на не всегда корректную публикацию текстов источников.
А. А. Дмитриевский, рассматривая таинство Покаяния в богослужении Русской Церкви, выделяет три редакции чина, ориентируясь на структуру последо-вания, и также указывает два дополнительных извода — так называемое скитское покаяние и последование для священнослужителей. В свою очередь, А. И. Алмазов при работе над докторской диссертацией не стал обобщенно рассматривать последование с точки зрения его структуры, но «пошел вслед» за материалом и, как видится, не смог совладать с его объемами. На наш взгляд, предложенный Алмазовым вариант систематизации этого огромного богослужебного наследия, помимо региональной специфики (греческие, южнославянские, русские памятники), не выявляет в достаточной степени общих тенденций развития чина. В курсе «Наука о православном богослужении» через несколько десятилетий после выхода диссертации А. И. Алмазова из печати А. А. Дмитриевский продолжал его критиковать. Алексей Афанасьевич указывал, что несмотря на предпринятый Алмазовым обширный труд, история последовательного развития чина исповеди так и осталась ненаписанной: «Как труд библиографический он, быть может, и будет иметь значение в науке, но как материал для систематически-последовательной истории таинства Покаяния он не только не полезен, а даже прямо вреден. Он загромоздил историю излишним балластом, и много предстоит труда разобраться в нем будущему исследователю. В погоне за полнотою своего библиографического обзора печатных изданий чина покаяния он забыл свою прямую задачу — писать внешнюю историю последования покаяния»40. Дмитриевский усмотрел два главных просчета Алмазова: отсутствие внятной истории развития последования как до Х в., так и после, и оставление без внима-
39 Дмитриевский А. А. Тайная исповедь в исследовании проф. А. И. Алмазова: Критический этюд // Труды Киевской духовной академии. 1897. № 12. С. 623-624. См. также: Корого-дина М. В. Исповедь в России в ХГУ-ХЬХ вв.: Исследование и тексты. С. 14. Исследовательница отмечает у А. И. Алмазова многочисленные опечатки в текстах, сохраняющих древнерусскую и церковнославянскую орфографию, и в шифрах рукописей; эти многочисленные неточности повлекли за собой ошибочные выводы: «.неточности в датировке рукописей в работе А. И. Алмазова часто ведут к ошибкам в датировке различных процессов в истории исповеди на Руси. Кроме того, в работе А. И. Алмазова присутствует ряд спорных вопросов и положений: деление отдельных памятников на редакции; место и значение того или иного текста в общей системе».
40 Дмитриевский А. А. Наука о православном богослужении. Вып. 10-й: Таинство Покаяния. С. 6-7.
ния большой группы рукописных и печатных текстов (из рукописных хранилищ Греции и Афона, а также русских старопечатных книг), которые дали бы автору необходимый фактический материал и избавили бы его от излишних гипотез и предположений41. Сам Дмитриевский предпочел изложить структуру последова-ния таинства Покаяния более кратко: «Мы лично, имея под руками рукописи восточных библиотек, предпочитаем бесплодному библиографическому обзору всех известных в науке памятников чина Покаяния представить из греческих чинов тип идеального последования таинства Покаяния»42 «как священнодействия Православной Церкви»43. В Петроградском курсе А. А. Дмитриевский подробно разбирает вопрос о характере таинства Покаяния как сакраментального действия, рассматривает положение дел с практикой частной и общей исповеди в русской истории и указывает на разнообразие самой этой практики совершения таинства, помимо разнообразия списков чина. Дмитриевский в лекционном материале опирался преимущественно на собственные научные изыскания, однако его подход и достаточно краткое аналитическое изъяснение последования как совокупности молитв и действий в их развитии представляются более оптимальными, нежели перегруженная фактическими деталями работа Алмазова. Несмотря на обработку немалого источникового материала, в работе А. И. Алмазова не сформулированы общие выводы об истории развития чина (его масштабная работа не предполагает завершающего раздела); отмеченные недостатки дают повод для критических оценок его работы в современной историографии44.
Священство (Поставление). В отношении таинства Поставления (Священства) также показательны работы А. А. Дмитриевского и его ученика А. З. Не-селовского по истории богослужения Русской Церкви. Алексей Афанасьевич издал работу «Ставленник», но ее вряд ли можно отнести собственно к исследованиям, поскольку она написана в помощь кандидатам на церковные должности: к каждому поставлению Дмитриевский дает историко-археологический комментарий, но не ставит в данной работе никаких исследовательских задач. Фактически это сделал его ученик А. З. Неселовский в своей работе «Чины хи-ротесий и хиротоний»45; он в научных подходах целиком следует за своим руководителем: каждое последование структурировано, ко всем молитвам и литургическим действиям дается подробный историко-литургический комментарий по рукописям; перечень использованных рукописей автор, как полагалось в рамках академических требований, дает в начале своей работы. Несомненным достоинством работы А. З. Неселовского следует назвать привлечение большого количества источникового материала и историческое описание всех по-следований внутри развития их структуры, как низших клириков (вратара, эк-зорциста, свещеносца, чтеца и певца, диакониссы и иподьякона), так и чинов
41 Дмитриевский А. А. Наука о православном богослужении. Вып. 10-й: Таинство Покаяния. С. 6.
42 Там же. С. 28.
43 Там же. С. 30.
44 Корогодина М. В. Исповедь в России в XIV—XIX вв.: Исследование и тексты. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. С. 14.
45 Неселовский А. З. Чины хиротесий и хиротоний: Опыт историко-археологического исследования. Каменец-Подольск, 1906.
поставления диакона, пресвитера и епископа. Неселовский уделяет внимание и региональным особенностям, рассматривая севернорусский и южнорусский чины хиротонии епископа. Автор рецензии священник А. Петровский, профессор Санкт-Петербургской духовной академии, указал на ряд противоречий в работе, в особенности относительно времени поставления иподиакона, возгласа «аксиос» в диаконской хиротонии и вручения залога новопоставленному пре-свитеру46. В целом эти замечания не умаляют достоинства всей работы, в большей степени отражая скорее напряженные отношения между представителями Санкт-Петербургской и Киевской академий и научными подходами каждого из них, чем собственно научную полемику.
Брак. Последование церковного брака не стало предметом магистерских и докторских диссертационных исследований, однако нашло отражение в лекционных курсах. Так, анализ последования детально разработан и представлен в курсе А. А. Дмитриевского «Наука о православном богослужении»: ученый вначале представляет исторические и культурные контексты совершения брака и далее рассматривает структуру всего последования, которое четко подразделяется на две части — обручение и венчание, и в них литургические действия и молитвы, в том числе обряд снятия (и связывания) венцов на 8-й день и особенности венчания второбрачных. Ученый в каждом разделе раскрывает эволюцию чина, рассматривая греческое, сербское (южнославянское) и русское рукописное наследие и старопечатный материал47. В завершение своего аналитического обзора А. А. Дмитриевский отмечает негативное влияние книгопечатания, которое повлекло за собой унификацию и искажение смысловых частей последования: «По нашему глубокому убеждению, основанному на всестороннем изучении памятников богослужения византийской Церкви с древнейшего времени до XVII века включительно, последование браковенчания сделало в XVI веке значительный регресс. <...> Формула венчания "Положил еси на главах их венцы" заняла место прокимна перед апостолом, а другая молитвенная формула "Господи Боже наш, славою и честью венчай их" превратилась, по толкованию некоторых, в совершительный и даже как бы сакраментальный момент таинства брака. Апостол из Послания к Ефесянам получил свой устрашительный конец "Жена да боится своего мужа", чего не имели рукописные чины XV и многие даже XVI веков. ОКОНЧАТЕЛЬНО И НАВСЕГДА ПОРВАЛАСЬ (выделено автором. — З. Д.) связь таинства Брака с таинством Евхаристии, и слабое воспоминание об этой некогда живой и органической связи слышится ныне лишь в просительной ектении и пении "Отче наш". Общая чаша лишена тех выразительных и довольно сложных символических молитвенных действий, какими сопровождалась в древних чинах положенная над нею молитва, уцелевшая в чине и доселе. Круговое хождение вылилось в форму подобных хождений в чинах хиротоний с пением тех же самых тропарей, и некоторыми канонистами
46 Петровский А., свящ. Неселовский А. Чины хиротесий и хиротоний. Опыт историко-археологического исследования. Каменец Подольск, 1906 // Христианское чтение. 1907. № 6. С. 912-917.
47 Дмитриевский А. А. Наука о православном богослужении. Вып. 7-9 (в 2 ч.). Чинопос-ледование таинства Брака.
и ритуалистами признается моментом совершительным в чине венчания. Одним словом, в современном последовании венчания, по-видимому, все налицо: здесь есть для формальной догматики и форма, и материя, и совершительный момент, но для истинно православной богословствующей мысли здесь весьма многого недостает: отсутствует возвышенное православно-богословское учение о браке как таинстве и то высокое поэтически-художественное творчество мысли в молитвах формулах, каковые качества в изобилии были присущи последо-ваниям венчания глубокой христианской древности»48. Ученый также отмечает «рабскую зависимость» православной практики браковенчания от «печатных венецианских греческих богослужебных книг, в большей части редижирован-ных в Риме»49. Выводы, которые делает А. А. Дмитриевский на основе анализа греческих, южнославянских и русских рукописей, указывают на сложную, «нелинейную» траекторию развития чина; общие выводы А. А. Дмитриевского о развитии последований, сделанные им в 1920-е гг. и ранее, в целом совпадают с аналитическим итогом, к которому приходят представители так называемой «школы Матеоса», специализирующиеся на исследованиях богослужения византийского обряда.
Елеосвящение. В отношении таинства Елеосвящения литургические аспекты рассматриваются в статьях А. Л. Катанского, А. П. Голубцова и А. В. Петровского. А. Л. Катанский пытается реконструировать этапы формирования последо-вания в период с IX до XV в. и выделить в нем наиболее древние молитвы, однако автору, очевидно, недостает источников, чтобы сделать серьезные обобщения50. А. П. Голубцов акцентирует внимание на тесной связи последования с литургией и трансформацией последования в помазание умерших51. Особый интерес представляет статья А. В. Петровского: при реконструкции составных частей последования он исходит из опубликованных работ (так, следуя И. Д. Мансветову и его исследованию песненного последования, Петровский указывает, что «паннихи-да» — это не заупокойная служба, а песненная служба суточного круга) и опирается на публикацию рукописей, выполненную А. А. Дмитриевским, что определяет его исследовательскую оптику и выводит его небольшое исследование на новый уровень. Петровский структурирует последование и выделяет следующие этапы его формирования: в период с УШ-К до XIV в., кроме молитв и песнопений вечерни и утрени, в состав последования «входит вся первая часть литургии до малого входа включительно, а иногда и весь ее чин с заключительным актом приобщения, пред которым совершалось помазание больного елеем»; поворотная точка — XIV в., из последования вытесняется вечерня, но сохраняется связь с утреней, молитвы и песнопения из которой сливаются с чином елеосвящения; под влиянием совершения таинства в домах вместо храмов элементы литургии
48 Дмитриевский А. А. Наука о православном богослужении. Вып. 7-9 (в 2 ч.). Чинопос-ледование таинства Брака. С. 39.
49 Там же. С. 40.
50 «Из следующих веков X, XI, XII и XIII до конца XIV и начала XV в. мы не имеем данных для истории последования таинства Елеосвящения» (Катанский А. Л. Очерк истории обрядовой стороны таинства Елеосвящения // Христианское Чтение. 1880. № 7/8. С. 125).
51 Голубцов А. П. Об обрядовой стороне таинства Елеосвящения: [Пробная лекция] // Прибавления к творениям св. отцов. 1888. Ч. 42. Кн. 3. С. 125-126.
вытесняются и чин приобретает современную трехчастную структуру. Основываясь на сопоставлении рукописей, А. В. Петровский делает важное заключение о неравномерном формировании каждой из частей в различные временные пе-риоды52. Согласно Петровскому, вторая часть последования — собственно освящение елея — также имеет свои этапы формирования: она представляет собой «вполне самостоятельное, обособленное от других частей целое. <...> в истории образования ее состава довольно ясно различаются три периода»53. В XIV в. «прекращается древний обычай соединять елеосвящение с вечернею и литургией, а утреня утрачивает свою обособленность, ее молитвы образуют первую часть последования. Это общее стремление к компактности, уничтожению дробления и обособленности частей отразилось и на составе освящения елея. <...> в XIV и особенно XV в. под влиянием указанного стремления опускаются начальные молитвословия, исчезает замечание об отпусте, и вторая часть последования — освящение елея — утрачивает прежнюю обособленность, сливается с первою»54. После XIV в. Петровский отмечает умножение общего числа молитв и стихир. Третья часть, состоящая из апостольских и евангельских чтений и молитв, также имеет свои особенности и претерпевает изменения во времени. Петровский особым образом отмечает региональные особенности, которые можно извлечь из рукописей. В завершение статьи ученый делает следующие выводы о развитии греческой и славянской редакций последования: «В качестве особого самостоятельного последования елеосвящение становится известным с XIV столетия. До этого времени оно соединялось с тремя службами суточного круга: вечернею, утреннею и литургией. Отделившись от них в XIV в., елеосвящение распалось на три существующие и теперь части, значительная доля содержания которых обязана своим происхождением первоначальному обычаю соединять таинство с указанными службами. Древняя утреня образовала первую часть современного чина, а литургия дала ему семикратное чтение апостола и евангелия. Кроме этого основного изменения на тот же XIV в. падает изменение и других более или менее крупных особенностей первоначального состава елеосвящения. Именно в это время исчезает обособленность второй части чина, в третьей — слагается та самая группа молитв, которая существует доселе; прекращается древний обычай совершать семикратное елеопомазание больного в конце последования — он заменяется современною практикою; и, за немногими исключениями, намечается теперешний состав заключительных действий. Образование других, более мелких подробностей принадлежит XVI ст.»55.
В русле необходимости выстроить целостную картину развития последо-вания, опираясь на рукописи, действовал и автор магистерской диссертации о чине елеосвящения, одной из последних, защищенной в послереволюционной России, будущий архиепископ Венедикт (Алентов). Его работа остается важнейшей из исследований на русском языке, посвященных таинству Елеосвящения.
52 Петровский А. В. К истории последования таинства Елеосвящения // Христианское Чтение. 1903. № 7. С. 48.
53 Там же. С. 49.
54 Там же. С. 51.
55 Там же. С. 59.
Диссертация была написана на достаточном количестве рукописного материала и успешно защищена в 1917 г., несмотря на тяжелые обстоятельства революционного времени56. Его исследование остается на сегодняшний день одной из немногих, если не единственной, русскоязычной работой, в достаточной степени характеризующей развитие литургической стороны этого таинства. Автор рассматривает формы использования елея у древних народов, описывает его употребление в Церкви согласно свидетельствам святых отцов и раннехристианских памятников. Далее он разбирает историю чина Елеосвящения по греческим, грузинским, славянским рукописям и печатным изданиям. Последняя глава посвящена истории совершения таинства Елеосвящения над умершими. Работа снабжена приложениями с чинопоследованием таинства по славянским рукописям XIV—XVI вв.57 Свое сочинение автор характеризует как «первую попытку дать историю чина святого елея на основе 1) древних литургических памятников, свидетельств отцов и учителей церкви, житий святых; 2) греческих рукописных чинов св. елея, изданных проф. А. А. Дмитриевским; 3) славянских рукописных и печатных требников, собранных, в отечественных книгохранилищах»58. Автор обосновывает исторический метод, который использует, и поясняет, что «историко-литургическое рассмотрение данных вопросов — место совершения таинства, совершители таинства и лица, над которыми оно совершается — имеет самостоятельный интерес, независимый от канонического и догматического их разрешения». Метод исторической реконструкции позволяет объяснить «происхождение тех или иных особенностей литургической практики».
Архиепископ Венедикт объединяет общие вопросы истории развития по-следования в первую главу (древние свидетельства о совершении таинства, описание совершителей и всех категорий участвующих в таинстве, место, время и обстоятельства совершения и др.) и в последующих рассматривает греческие рукописи (распределенные им на две группы — в зависимости от связи елеосвящения с богослужением суточного круга), южноиталийские, грузинские, южнославянские и славяно-русские, а также южнославянские, южнорусские и московские печатные варианты чина, дополняет исследование помазанием умерших, тем самым представляя многообразие вариантов последования в хронологическом порядке, с учетом региональных и содержательных особенностей. Ученый реконструирует формирование чина следующим образом: свидетельства наиболее древних евхологиев о елеосвящении в соединении со службами суточного
56 По мнению автора статьи В. С. Христофорова, диссертация еп. Венедикта «сохраняет свою актуальность и в наст. время, оставаясь одним из лучших исследований по данной теме». Христофоров В. С. Венедикт // Православная энциклопедия. Т. 7. С. 576—577.
57 В 2009 г. в издательстве Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке была издана небольшая работа П. И. Мейендорфа «Помазание больных» (Meyendorff P. The Anointing of the Sick. Orthodox Liturgy Series 1. Crestwood, N. Y.: SVS Press, 2009), которая представляет собой популярный обзор исцеляющих таинств церкви, краткую историю и обзор современного состояния чина, а также пастырские рекомендации; сравнительный анализ рукописного материала автором не предусматривался; список источников и библиография в издании отсутствуют.
58 Венедикт (Алентов), архиеп. К истории православного богослужения: Историко-литургическое и археологическое исследование о чине таинства Елеосвящения. Киев: Изд-во им. свт. Льва, папы Римского, 2004. С. 7.
круга, к которой автор относит и литургию; этап самостоятельного существования чина вне богослужения суточного круга, с которым связано неустойчивое состояние последования и большое разнообразие рукописей; появление в XVI в. современной формы чина59.
Наиболее древняя структура чина, которую архиепископ Венедикт обнаружил в евхологии РНБ 226Порфирия Успенского, двухчастная: в нее входят молитвы на освящение елея и молитвы на помазание елеем больного. Наиболее древнюю форму из имеющихся он видит в редакции евхология Coislin 213, которую полагает более древней, нежели ту, что находится в евхологии Barberini gr. 33660. Семикратное помазание автор связывает с седмеричным числом церковных таинств и указывает на седьмое место, которое отводилось таинству Елеосвящения к моменту формирования чина61. Разработанная автором четкая и логичная структура исследования на основе региональной классификации рукописей свидетельствует о направлении, в котором могли бы развиваться историко-литургические исследования, если бы не революционный переворот.
Общие выводы об историко-литургических исследованиях таинств
в 1880-1920-е гг.
1. Поскольку историко-литургическая проблематика предполагает признание факта развития последований во времени, исследователи акцентировали внимание на изменяемости чинов. Это для развития науки в духовных школах явилось существенным шагом вперед по сравнению с более распространенной тенденцией рассматривать существующую форму последования таинств как исторически неизменную. Характерной чертой историко-литургических исследований второй половины XIX — 20-х гг. ХХ в. стало освоение нового материала и формирование методологии, что указывает на становление новой научной оптики: исследователей заинтересовали источники, которые прежде были недоступны и не являлись объектом научного рассмотрения; в своих работах они стремились охватить как можно больше материала, их обобщенное видение развития последований становится всё более точным. Сама научная область историко-литургических исследований постепенно обретает свои тематические границы. Специалисты, работавшие в области литургики (историки, канонисты, церковные археологи), и ученые, специализировавшиеся целиком в обла-
59 Венедикт (Алентов), архиеп. Указ. соч. С. 171.
60 Евхологий Barberini, gr. 336 — древнейшая из сохранившихся рукописей византийского евхология, создана не ранее 730 г. и не позднее нач. IX в., вероятнее всего, в Южной Италии; является важнейшим источником для изучения кафедрального богослужения и хранится в библиотеке Ватикана; отражает доиконоборческую богослужебную практику. Евхологий из собрания еп. Порфирия Успенского РНБ. Греч. 226 X в. также отражает доиконоборческую практику так называемой литургической периферии. Евхологий Coislin. 213 был написан по заказу пресвитера храма св. Софии Стратигия и датируется 1027 г., находится в Парижской национальной библиотеке; отражает особенности богослужения Константинополя послеи-коноборческого времени.
61 Там же. С. 36.
сти историко-литургических исследований, своими работами определили границы дисциплины, задали планку при работе с источниками и смогли прийти к масштабным обобщениям, выявив тенденции в развитии поместной практики византийского обряда. Как церковные историки и канонисты они привлекали работы католических и протестантских ученых (Брайтмана, Ф. Пробста, Свейн-сона, А. Баумштарка), но при этом работы представителей русской литургической науки сохраняют самостоятельный характер, оставаясь в рамках общей традиции академических исследований.
2. Использованная учеными методология — рассмотрение чинопоследо-ваний таинств в развитии и сопоставление греческих и славянских памятников — продолжает оставаться актуальной и оправданной с научной точки зрения. Богослужение в восприятии ученых начиная с 1880-х гг. перестает быть неподвижным, имеющим лишь одну форму бытования и существующим неизменно от апостольских времен до современного состояния. Представители русской академической и университетской науки, разрабатывавшие литургическую сторону церковных таинств, стремились создать наиболее полное описание истории богослужебной традиции, греческой и русской, в ее развитии. Историческое изменение чина неизбежно требовало изучения историко-культурного контекста, внутри которого развивались последования таинств, и этот пласт российские исследователи также постепенно разрабатывают. После исследований русских ученых-литургистов рассмотрение церковных таинств вне их историко-литургической реконструкции вряд ли представляется возможным.
3. Можно восстановить этапы работы ученых с материалом. На первом этапе они стремились максимально собрать и обработать источниковый литургический материал греческой и русской богослужебной традиции и практики, относящийся к последованию таинств. Следующим шагом становится определение структуры последований и ключевых элементов в них (молитвы, литургические действия и рубрики). На третьем этапе можно наблюдать стремление выявить изменения структуры, объяснить перемещение элементов и реконструировать развитие последований на протяжении истории, с учетом региональных особенностей. Наиболее продуктивным оказывается не просто суммирование материала источников и их описание, но попытка структурировать каждое последова-ние, рассмотрев историческое развитие всех его элементов.
4. Целостный и фундаментальный подход, стремление охватить как можно большее количество рукописных и печатных богослужебных книг, структурирование материала, внимание к национальной и региональной богослужебной практике свидетельствуют о формировании нового научного направления. Ли-тургисты не ставили перед собой задачу намеренно дистанцироваться от богословской проблематики, их исследования декларировались как история обряда или «внешняя» история, однако с учетом проделанного авторами аналитического описания можно говорить о некоторой «эмансипации» их исследований от богословия, что не всегда происходило бесконфликтно. Литургисты фактически формировали новую научную дисциплину; открытые в академиях после появления редакции академического Устава 1910-1911 гг. отдельные кафедры
литургики укрепили позиции этой дисциплины как самостоятельного научного направления.
5. На основании проведенного анализа можно зафиксировать устойчивую тенденцию: формируется самостоятельная национальная «школа» литургических исследований, которой присуще тематическое разнообразие разработанного материала, а также продуктивная научная методология. Обобщенное наименование литургистов и их работ «русской литургической наукой», «школой русской литургики» требует дальнейшей конкретизации, выявления исследовательских приоритетов и применения их достижений при изучении богатого литургического наследия.
Список литературы
Бухингер Х. Крещение и миропомазание в сирийской традиции III—IV вв. // Православное учение о церковных таинствах: Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах» (Москва, 13—16 ноября 2007 г.). М., 2007. Т. 1. С. 220— 233.
Венедикт (Алентов), архиеп. К истории православного богослужения: Историко-литургическое и археологическое исследование о чине таинства Елеосвящения. Киев: Изд-во им. свт. Льва, папы Римского, 2004. Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем
состоянии. М.: Изд-во Свято-Владимирского братства, 2002. Готц Р. Таинства в истории отношений между Востоком и Западом / пер. с нем.; науч. ред. П. Д. Сахаров. М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2014.
Джонсон М. Крещение и Миропомазание в египетской традиции III—IV вв. // Православное учение о церковных таинствах: Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах» (Москва, 13—16 ноября 2007 г.). М., 2007. Т. 1. С. 234-256.
Дмитриевский А. А. Лекции по литургике. Ч. 1: Курсы лекций, прочитанные студентам
Казанской духовной академии в 1882-1884 гг. Екатеринбург, 2017. Дмитриевский А. А. Наука о православном богослужении: Курс лекций, читанный на
Петроградских Богословских курсах. 1923-1928. Желтов Михаил, диак. Историко-литургические аспекты сакраментологии // Православное учение о церковных таинствах. Т. I: Синодальная библейско-богословская комиссия. М., 2009. С. 124-133. Желтов М., свящ. Обзор истории православной литургической науки до конца ХХ века. // Сайт «Богослов.ru». URL: http://www.bogoslov.ru/text/1883125.html (дата обращения 17.09.2011).
Желтов М. С., К. А. М. А. И. Алмазов // Православная энциклопедия. Т. 2. М.: ЦНЦ
«Православная энциклопедия», 2001. С. 38-39. Катанский А. Л. Догматическое учение о семи церковных таинствах в творениях древнейших отцов и писателей церкви до Оригена включительно. Историко-догматическое исследование. М.: Паломник, 2003.: Репринт с издания 1877 г. Корогодина М. В. Исповедь в России в XIV-XIX вв.: Исследование и тексты. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006.
Меррас М. Некоторые важнейшие аспекты Крещения и Миропомазания в ранневизан-тийской традиции // Православное учение о церковных таинствах: Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах» (Москва, 13—16 ноября 2007 г.). М., 2007. Т. 1. С. 280-294.
Пентковский А. М. Покаянная практика христианской Церкви во второй половине первого тысячелетия по Р. Х. // Православное учение о церковных таинствах: Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах» (Москва, 1316 ноября 2007 г.). М., 2007. Т. 3. С. 203-215.
Санюк Глеб, свящ. Литургические исследования профессора СПбДА А. Л. Катанского // Христианское Чтение. 2015. № 2. С. 178-187.
Сухова Н. Ю. Высшая духовная школа: проблемы и реформы (вторая половина XIX века). М.: Изд-во ПСТГУ, 2006.
Сухова Н. Ю. Вертоград наук духовный: сб. статей по истории высшего духовного образования в России XIX — начала XX века. М.: Изд-во ПСТГУ, 2007.
Сухова Н. Ю. Система научно-богословской аттестации в России в XIX — начале XX в. М.: Изд-во ПСТГУ, 2009.
Сухова Н. Ю. Формирование литургики как академической дисциплины // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2017. Вып. 2(18). С. 88-116.
Тафт Роберт, архим. Литургическое дело 25 лет спустя после Александра Шмемана (1921-1983): человек и его наследие // Он же. Статьи. Т. II. Омск, 2011.
Тафт Р. Ф. Как растут литургии // Матеос Х., Тафт Р. Ф. Развитие византийской литургии. Киев: Quo Vadis, 2009.
Ткаченко А. А. Исповедь // Православная энциклопедия. М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2011. Т. 27. С. 624-634.
Ткаченко А. А., Реморов Иоанн, диак. Елеосвящение // Православная энциклопедия. М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2008. Т. 18. С. 325-337.
Христофоров В. С. Венедикт // Православная энциклопедия. М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2004. Т. 7. С. 576-577.
Getcha Job. Les études liturgiques russes au XIXe — XXe siècles et leur impact sur la pratique // Les mouvements liturgiques. Corrélations entre pratiques et recherches. Roma, 2004. P. 279290.
Meyendorff P. The Anointing of the Sick. Orthodox Liturgy Series 1. Crestwood, N. Y.: SVS Press, 2009.
Sauget Joseph-Marie. Bibliographie des liturgies orientales, 1900-1960. Pont. Institutum Orientalium Studiorum, 1962. P. 57-59.
The Church at Prayer: Vol. III: The Sacraments. The Liturgical Press: Collegeville, Minnesota, 1987.
The Study of Liturgy (Revised Edition). Edited by Cheslyn Jones, Edward Yarnold, SJ, Geoffrey Wainwright, and Paul Bradshaw. Oxford university press, 1992.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2021. Vol. 99. P. 110-133 DOI: 10.15382/sturII202199.110-133
Zoya Dashevskaya, St. Philaret's Institute, Graduate Student, Department of Church History, Moscow State University 29 Pokrovka, Moscow, 105062, Russian Federation, dean@sfi.ru ORCID: 0000-0002-2193-3382
Emergence and Development of Historical and Liturgical Studies in the Late 19th and Early 20th Centuries in the Russian Academia: a Study of the Sacraments
Abstract: Studies in historical liturgies played an important role in the Russian science from the second half of the 19th century up to the period when theological academies were forcibly closed by the Communist revolution. Taking an integrated look on these studies, we can discern the emergence of a new and independent line of research out of which originates a whole new branch of historical science. The studies in question make advances both in terms of detailed research into primary liturgical source material and in terms of overall methodology, as becomes evident in the 20th century. The works of representatives of this Russian school (A. A. Dmitrievsky, A. I. Almazov, I. A. Karab-inov, Archbishop Benedikt (Alentov), and others) have been used by well-known specialists of the Pontifical Oriental Institute and by followers of the Spanish theologian Juan Mateos. A historical and liturgical analysis into the way how the Church celebrated its mysteries became one of the most important lines of research in these studies. The approaches and methodology of the Russian scholars used in the study of the Sacraments make up the topic of this article. Studies into the liturgical aspect of various rites in the works of these liturgical scholars did not conflict with the dogmatic content of the Sacraments because the authors assume that a theological development (including that of the Sacraments and the accompanying rites) is directly related to the developing history of the church and society, along with their prevailing theological ideas and concepts. The result of these endeavours is the emergence of a historical-liturgical school in Russia in the second half of the 19th century. Russian liturgists, despite their differing views on liturgical history and even their mutual criticism, managed to introduce the application of the historical-critical and comparative methods to the study of liturgical artefacts; their work forms a significant contribution to Russia's intellectual history, and even today their research methods preserve their relevance. The development of the field of historical liturgics within the Russian theological school stimulated historical research; the scholars, while remaining within the scientific framework, continued to analyse and discuss historical evidence and the interrelation of various historical data. The work of these scholars provides us with the opportunity to build an integrated vision of the historical development of the Byzantine rite in the church service.
Z. Dashevskaya
Keywords: liturgies, the Sacraments, Byzantine rite, A. A. Dmitrievsky, I. A. Karabinov, A. I. Almazov, Archbishop Benedikt (Alentov).
References
Buchinger H. (2007) "Kreshchenie i miropomazanie v siriiskoj traditsii III—IV vv." [Baptism and Chrismation in the Syrian tradition of the III—IV centuries]. Pravoslavnoe ucheniie o tserkovnykh Tainstvakh [Orthodox doctrine of the Sacraments], vol. 1. Moscow, p. 220—233 (in Russian).
Cheslyn Jones, Edward Yarnold, SJ, Geoffrey Wainwright, Paul Bradshaw (eds) (1992) Study of Liturgy (Revised Edition). Oxford.
Dmitrievsky A. (2017) Lektsiipo liturgike, 1 [Lectures in liturgics 1]. Ekaterinburg (in Russian).
Dmitrievsky A. (1923—1928) Nauka o pravoslavnom bogosluzhenii [The study of Orthodox worship]. St Petersburg (in Russian).
Johnson M. (2007) "Kreshchenie i Miropomazanie v egipetskoi traditsii III—IV vv." [Baptism and Chrismation in the Egyptian tradition of the III—IV centuries]. Pravoslavnoe ucheniie o tserkovnykh Tainstvakh [Orthodox doctrine of the Sacraments], vol. 1. Moscow, p. 234—256 (in Russian).
Getcha Job (2004) Les études liturgiques russes au XIXe — XXe siècles et leur impact sur la pratique. Les mouvements liturgiques. Corrélations entre pratiques et recherches. Roma, p. 279— 290.
Glubokovskii N. (2002) Russkaia bogoslovskaia nauka v ee istoricheskom razyitii i noveishem sos-toianii [Russian theological scholarship in its historical development and present state]. Moscow (in Russian).
Hotz Robert (2014) Sakramente — Im Wechselspiel Zwischen Ost und West. Moscow (Russian translation).
Khristoforov V. (2004) "Venedikt". Pravoslavnaia entsiklopediia, vol. 7, p. 576—577. Moscow (in Russian).
Korogodina M. (2006) Ispoved' v Rossii v XIV—XIXvekakh: Issledovnanie i teksty [Confession in Russia in the XIV-XIX centuries: Research and texts]. St Petersburg (in Russian).
Merras M. (2007) "Nekotorye vazhneishie aspekty Kreshheniia i Miropomazaniia v rannevizan-tijskoj tradicii" [Some important aspects of Baptism and Chrismation in the early Byzantine tradition]. Pravoslavnoe ucheniie o tserkovnykh Tainstvakh [Orthodox doctrine of the Sacraments], vol. 1, p. 280-294 (in Russian).
Meyendorff P. (2009) The Anointing of the Sick. Orthodox Liturgy Series 1. Crestwood, NY: SVS Press.
Pentkovskij A. M. (2007) "Pokajannaja praktika khristianskoj Tserkvi vo vtoroj polovine pervogo tysjacheletij a po Rozhdestvu Khrista" [The penitential practice of the Christian Church in the second half of the first millennium A.D.]. Pravoslavnoe ucheniie o tserkovnykh Tainstvakh [Orthodox doctrine of the Sacraments], vol. 3, pp. 203-215 (in Russian).
Sanjuk Fr. Gleb (2015) "Liturgicheskije issledovanija professora SPb Dukhovnoj Academii A. L. Katanskogo" [A. L. Katansky, Professor of Liturgics in St Petersburg Theological Academy: Liturgical Studies]. Khristianskoje chtenije, 2. pp. 178-187 (in Russian).
Sauget Joseph-Marie. Bibliographie des liturgies orientales, 1900-1960. Pont. Institutum Orien-talium Studiorum, 1962. Pp. 57-59.
Sukhova N. Yu. (2006) Vysshaya dukhovnaya shkola: problemy i reformy (vtoraya polovina XIXveka) [Higher Theological School: Problems and reforms (the second half of the 19th century)], Izd-vo PSTGU, Moscow (in Russian).
Sukhova N. Yu. (2007) Vertograd nauk dukhovnyi: Sbornik statei po istorii vysshego dukhovnogo obrazovaniya v Rossii XIX — nachala XX veka [The garden of spiritual science: a collection of
articles on the history of theological education in Russia in the 19th — early 20th centuries], Izd-vo PSTGU, Moscow (in Russian).
Sukhova N. Yu. (2009) Sistema nauchno-bogoslovskoi attestatsii v Rossii v XIX — nachale XX v. [The system of academic theological attestation in Russia in the 19th — the beginning of 20th century], Izd-vo PSTGU, Moscow (in Russian).
Sukhova N. Yu. (2017) "The Formation of Liturgical Studies as an Academic Discipline", Vestnik Ekaterinburgskoi dukhovnoi seminarii, no. 2(18), pp. 88—116, Moscow (in Russian).
Taft P. F. (2011) "Liturgicheskoe delo 25 let spustya posle Aleksandra Shmemana (1921-1983): chelovek i ego nasledie" [The liturgical enterprise 25 years after Alexander Schmemann: the person and his heritage], in Taft R. F. Stat'i [Articles], vol. II. Omsk (in Russian).
Taft P. F. (2009) "Kak rastut liturgii" [How liturgies grow: the evolution of the Byzantine "divine liturgy"]. Mateos X., Taft R. F. Razvitie vizantijskoj liturgii. Kiev: Quo Vadis.
The Church at Prayer: Volume III: The Sacraments. The Liturgical Press: Collegeville, Minnesota, 1987.
The Study of Liturgy (Revised Edition). Edited by Cheslyn Jones, Edward Yarnold, SJ, Geoffrey Wainwright, and Paul Bradshaw. OXFORD UNIVERSITY PRESS, 1992.
Tkachenko A. (2011) "Ispoved" [Confession]. Pravoslavnaja entsiklopedia [Orthodox encyclopaedia], vol. 27, pp. 624-634, Moscow (in Russian).
Tkachenko A. A., Remorov Ioann (2008) "Jeleosvjaschenij e" [Chrismation]. Pravoslavnaja entsiklopedja [Orthodox encyclopaedia], vol. 18, pp. 325-337, Moscow (in Russian).
Venedikt (Alentov), archbishop (2004) K istorii pravoslavnogo bogosluzheniya: Istoriko-liturgicheskoe i arxeologicheskoe issledovanie o chine tainstva Eleosvyashheniya [Towards the history of Orthodox worship: historical, liturgical and archaeological study of the rite of the Sacrament of the blessing of oil]. Kiev: Izdatefstvo imeni svt. LVa, papy Rimskogo.
Zheltov M. S., К.А.М. (2001) "A. I. Almazov". Pravoslavnaya ehntsiklopediya [Orthodox encyclopaedia], vol. 2. pp. 38-39, Moscow (in Russian).
Zheltov Mikhail, deacon (2009) "Istoriko-liturgicheskij e aspekty sakramentologii" [Historical and liturgical aspects of sacramentology]. Pravoslavnoe ucheniie o tserkovnykh Tainstvakh [Orthodox doctrine of the Sacraments]. Moscow: Synodal Biblical-Theological Commission, vol. 1. pp. 124-133 (in Russian).
Zheltov M. (2011) "Obzor istorii pravoslavnol liturgicheskol nauki do kontsa XX veka" [Outline of the history of Orthodox liturgical studies up to the end of the 20th century], available at http://www.bogoslov.ru/text/1883125.html (17.09.2011).
