CC BY
227
СССР 1985-1991 гг.:
история случайной самоликвидации власти?1
Анатолий Евгеньевич Савченко,
кандидат исторических наук, заместитель директора по науке и развитию Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток. E-mail: savich21@mail.ru
Представленная статья объясняет распад Советского Союза взаимосвязью задач его внешнеполитического позиционирования и удержанием власти внутри страны. В отличие от других работ, в которых излагается общеприня -тое геополитическое объяснение дезинтеграции СССР дефицитом ресурсов, обусловленным чрезмерными издержками на военные расходы, в данном исследовании показано, что непосредственным стимулом к распаду страны был успех горбачёвской внешней политики. С одной стороны, это сделало М.С. Горбачёва одним из самых популярных государственных деятелей в ми -ре и открыло доступ к иностранным займам, а с другой — лишило его свобо -ды использования силового ресурса в пределах страны. Во внутренней по -литике дезинтеграционные тенденции усиливались сочетанием накопленной институциональной слабости и сложной политической игры М.С. Горбачёва по выстраиванию новых, независимых от Коммунистической партии осно -ваний собственной власти. Привычный упрёк Горбачёву в нерешимости во -время порвать с КПСС может быть в равной степени заменён и на противо положный: его желание дистанцироваться от партии, подорвать её власть внесло свой вклад в распад государства. Одерживая локальные победы над реальными и мнимыми противниками перестройки, её архитекторы нена меренно спровоцировали сепаратистские стратегии республиканских и региональных правителей. Основной тезис статьи — распад СССР едва ли воз можно объяснить какой - либо одной причиной. Напротив, мы имеем дело с хитросплетением долговременных и краткосрочных процессов, стратеги -ческих и тактических решений.
Ключевые слова: Советский Союз, геополитика, дезинтеграция, децентра -лизация, власть, управление.
USSR 1985-1991: The story of unintended self-destruction of power.
Anatolij Savchenko, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples
of the Far East, FEB RAS, Vladivostok, Russia. E-mail: savich21@mail.ru.
1 Автор выражает благодарность Центру Азии и глобализации Института публичной политики им. Ли Куан Ю Национального университета Сингапура за возможность работы с литературой, необходимой для написания данной статьи, в рамках ста -жировки приглашённым исследователем в 2015—2016 гг.
The article focused on explanation of the disintegration of the Soviet Union via detecting an interconnections of the task of the Soviet foreign policy and task of holding the power in the country. While the geopolitical explanation of the pro -cess of the disintegration as outcome of shortage of the sources due to exces -sive costs for military and defense is common view, the article shows that the very success of the gorbachev's foreign policy was the direct impetus for the disintegration. As result of his maneuvers on the international stage, Gorbachev found itself as hostage by its image of "democrat" and "man who changed the World". Such reputation, as well as growing dependence on the Western's finan -cial support deprived him of the room for maneuver in domestic policy, first of all he was restricted significantly in capability to suppress opposition and dis obedience. The main argument of the paper: hardly it is possible to explain the disintegration of USSR by sole main reason. Just the opposite, we have to deal with the fine spun node of short term and durable processes, tactic and stra tegic decisions.
Keywords: Soviet Union, geopolitics, disintegration, decentralization, power, governance.
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Современность распада СССР, его обсуждение в политике и в нашей повседневной жизни удерживают эту тему в фокусе общественного ин -тереса, но одновременно играют с ней злую шутку. Зачарованные мас -штабом события, мы не можем поверить в его обыденность. Мы уже склонны забывать, что этот распад вовсе не был уникальным: с 1990 по 1992 г. прекратили своё существование все социалистические федерации: не только весьма своеобразная Югославия, но и Чехословакия, не обре -менённая и десятой долей тех проблем, которые истощали Советский Со юз [15, р. 38—55]. Иными словами, рассматривая предмет исследования в перспективе, мы видим, как тускнеют привычно значимые, освящённые долгой историографической традицией факторы. Интриги вокруг союз ного договора, взлёт и падение ГКЧП, «роковая» встреча в Беловежской пуще — всего этого могло бы и не произойти, однако маловероятно, что бы это спасло единое государство. Нам остаётся только искать наиболее общие и системные причины дезинтеграции.
АНАЛИТИЧЕСКИЕ РАМКИ И СТРУКТУРА СТАТЬИ
Первое, что должно бы остановить любого, кто вознамерился распу тать хитросплетённый узел советского коллапса, — невозможность найти какую - то одну необходимую и достаточную для этого причину. Действи -тельно, конец советской системы был «слишком большой», чтобы выстро -ить единое и непротиворечивое объяснение [13, р. 5]. За 6 лет от начала
перестройки и до кульминации кризиса в конце 1991 г. произошло мно -гое: тотальное геополитическое отступление СССР, отмирание давно од -ряхлевшей идеологии, полный упадок экономики и политических инсти -тутов, территориальный распад самого государства.
Всему этому исследователи уже дали объяснение, основываясь на гео -политической теории, миросистемном анализе, теориях революций, ин -ституциональном подходе, теории элит и на объединении данных теорий [см., например: 4; 7; 9; 11; 15; 18; 19]. Этот же добротный фундамент мы используем, представляя распад СССР как непреднамеренное саморазрушение центральной власти, произошедшее в результате синергии напря мую не связанных между собой процессов.
ГИПОТЕЗЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Масштаб исследуемого события таков, что необходимо рассматри -вать его с нескольких сторон. В первой части работы, касаясь внешнего контура, связанного с положением СССР в мире, мы будем основывать -ся на геополитической теории Р. Коллинза, приходя к пониманию, каки -ми путями и с какими намерениями М.С. Горбачёв двигался к тому, что его действия на внешней арене катастрофически сужали пространство для манёвра внутри страны. Речь будет идти о том, как М.С. Горбачёв стал «демократом» и какие последствия это имело для вверенного ему госу -дарства. Таким образом, в первой части статьи мы проверим гипотезу, согласно которой распад СССР был побочным следствием геополитической игры советского лидера, цель которого состояла в завершении холодной войны на более или менее выгодных для страны условиях.
Во второй части, рассматривая внутренний контур, в качестве глав -ного инструмента мы используем неоинституциональный подход, вклю чающий модель «принципал — агент». Этот подход мы поместим в более широкий, веберианский контекст, используя «идеальные типы» господ -ства2. Какие условия направили М.С. Горбачёва на путь, который в рет -роспективе кажется едва ли не добровольной ликвидацией собственной власти? «Неужели он сам так собой управил?» — остаётся спросить нам, вспоминая М.А. Булгакова. Но есть и более интересный вопрос, правда, уже заданный ранее С. Коткиным: почему никто не помешал М.С. Горба -чёву провести эту ликвидацию, которая означала также и конец домини рования значительной части партийной советской элиты? Этот вопрос, в свою очередь, скрывает в себе ещё один: почему не только реформа -торы, но и те, кто был их скрытым или явным оппонентом, действовали
2 Имеются в виду идеальные типы господства, сформулированные М. Вебером:
1) традиционный тип, основанный на вере в священность существующих порядков;
2) харизматический тип, в основе которого лежит признание за лидером неких вы -дающихся личностных качеств; 3) рациональный (легитимный), базирующийся на подчинении не личностям, а законам и письменным инструкциям [21, p. 212—216].
так, а не иначе? Тестируемая гипотеза, которая призвана ответить на эти вопросы, следующая: стремление М.С. Горбачёва использовать своё харизматическое лидерство для демонтажа традиционного господства и последующего выстраивания легитимных оснований власти создало не только благоприятные возможности для массового предательства нижестоящими бюрократами своего патрона, но и множество центробежных траекторий, по которым они разбежались.
В заключительной части статьи, стремясь показать, как и почему ре -зультатом внешнеполитического успеха перестройки и обвала власти внутри страны стал именно территориальный распад государства, мы све дём эти гипотезы вместе.
ВНЕШНИЙ КОНТУР: ЦЕНА ПОПУЛИЗМА
За 18 лет брежневского правления СССР на внешнеполитической арене полностью утратил свою революционность и дрейфовал в сторону консерватизма, всё более сосредотачиваясь на поддержании послевоен ного порядка, в котором стране дорогой ценой удалось занять почётное место одной из двух мировых сверхдержав [18, р. 25]. Внешне это было похоже на получение респектабельности — способности говорить с Запа дом на равных, принимать в Москве ведущих мировых политиков, вес ти с ними торг по принципиальным вопросам. Параллельно с этим имела место более или менее брутальная конкуренция с Западом на периферии мира, а в самом ядре капитализма советские идеологи пытались влиять на местную политику, финансируя западные коммунистические партии и средства массовой информации.
Экономически же Советский Союз всё глубже интегрировался в мир, причём на правах партнёра, зависимого от своих могущественных конку рентов. В капиталистические страны продавались нефть и газ — главный источник валюты для приобретения у них передовых технологий и про довольствия [см., например: 2, с. 313—205; 10, с. 152]. Эти процессы за -шли ещё дальше в странах Варшавского блока: крупнейшие из них глу боко увязли в долгах перед Международным валютным фондом. Попутно заметим, что таков был всеобщий «недуг», которому оказались подверже ны многие полупериферийные страны как в Восточной Европе, так и в Ла тинской Америке, в них примерно в то же время параллельными путя ми происходил демонтаж авторитарных режимов. Здесь прослеживается общая тенденция, которая порождалась не коммунистическим строем, а, скорее, профилем, которым та или иная страна была интегрирована в ми ровую экономику и политику.
Для коммунистических режимов подобная зависимость являлась также и идеологической. СССР «конкурировал» с тем капитализмом, которого на Западе больше не было. Произошедшие там перемены и яркие контрасты не в пользу советской действительности приходилось скрывать с помощью
цензуры, пропаганды и ограничения на выезд из страны [18, p. 172]. В то же самое время коммунистическая элита постепенно приобретала вкус к за падному образу жизни, наслаждаясь высокими стандартами потребления, устраивала своих детей за границей, например в Лондоне (современная любовь наших состоятельных соотечественников к Великобритании, ока зывается, имеет крепкие советские корни) [см., например: 12, с. 419].
Это были долговременные процессы, свидетельствовавшие о том, что поражение СССР в холодной войне началось задолго до провозглашения перестройки. По большому счёту у страны не было ничего для поддержа -ния престижного статуса в мире, кроме сильной армии. Сфера военной конкуренции являлась единственной, в которой Москва имела шансы на успех, но в начале 1980- х гг. именно здесь её силы иссякли: падение дохо -дов из за обвала цен на нефть; сокращение притока передовых техноло гий вследствие западных санкций, наложенных на страну в ответ на войну в Афганистане и сбитый в небе над советским Дальним Востоком южно -корейский пассажирский Боинг. (Здесь весьма трудно избавиться от на -вязчивых параллелей с днём сегодняшним.)
Когда М.С. Горбачёв занял высший партийный пост, материальные ре -сурсы для успешного продолжения холодной войны были уже подорва ны, моральный авторитет СССР в мире был ничтожен — образ «империи зла» успешно экспортировался рейгановской администрацией. Альтерна тив для глубокой нормализации отношений с западными странами оста валось немного, необходимо было решить, как выйти из холодной войны на выгодных условиях.
Ход М.С. Горбачёва был изначально очень сильным, хотя и отражал его в целом популистский политический стиль. Новый генеральный секретарь вознамерился вернуть забытую революционность советской внешней по литике, завернув её в новую обёртку гуманизма и общечеловеческих цен -ностей. До сих пор вызывает удивление та скорость, с которой Москва перешла от классового подхода к глобалистскому, более свойственному западным либералам, а сдача геополитических позиций представляется результатом неопытности и наивности [14, p. 536]. Однако какие у нас есть основания, чтобы заподозрить в наивности творцов перестройки, прошедших долгий путь выживания и продвижения в коридорах партий ной власти? Скорее наоборот, мы имеем дело с почти иезуитским замыс лом — вырваться из полуизоляции и попасть в ядро мировой политики с той стороны, откуда меньше всего ждали. Не просить, а взять самому то, что нужно, переиграть западных политиков на их же поле, апеллируя непосредственно к общественному мнению их стран, и, таким образом, не оставлять им иного выбора, кроме как поддерживать инициативы но вого советского лидера, попутно выдавать ему долларовые кредиты для «изменения страны» — мало сомнений в том, что горбачёвский замысел был если и не в точности таким, то близок к этому. Тем более что для розыгрыша такой партии складывались благоприятные структурные воз можности: риторический накал в противостоянии СССР и США заставлял
западного обывателя верить — те, кто принимают решения в Кремле, дей ствительно могут определить судьбу мира, в распоряжении Москвы была не только трибуна Совета Безопасности ООН, но и разветвлённая мировая сеть подконтрольной прессы. Любая её инициатива по определению явля лась глобальной и вызывала более широкий эмоциональный отклик, чем если бы подобную или даже более мощную инициативу выдвинули бы, например, Пекин или Дели.
Успех на внешнеполитической арене был оглушительным, особенно в Западной Европе, которую М.С. Горбачёв стремился взять «очарова нием» [20, р. 201]. Удивительным образом сочетая идеализм ранних ком -мунистов и трезвый расчёт уже встроенного в большой мир политика, он приобрёл невиданный для советского лидера престиж [6, с. 104]. Послед -ний лидер СССР и сам чувствовал, что мог получить от Запада «всё, что хотел» [см. подробнее: 5], правда, ровно до того момента, когда для внеш -него мира стало очевидным: власть советского правителя внутри страны стремительно рушится.
М.С. Горбачёв стал заложником своего успеха. Его внешнеполитичес кий популизм, основанный на здравом и естественном стремлении с досто инством выйти из холодной войны, высвободить ресурсы для модерниза ции экономики, выпускал и разрушительную энергию внутри не только советского блока, но и самого СССР, одновременно связывая политику руки для активных действий. В атмосфере нового мышления и общечело веческих ценностей всё труднее было обосновать вмешательство Москвы во внутренние дела стран Восточной Европы, а «отпустив» их, едва ли воз можно было уйти от «забытых» вопросов присоединения Прибалтийских республик. Параллельно вспыхнули южные национальные окраины самого Союза, а богатые природными ресурсами провинции удивительно быст ро перешли от благодарности Москве за отеческую заботу к обвинениям в колониальной эксплуатации и требованиям большей автономии и новых полномочий. Само по себе это не было критичным для выживания стра ны. Настоящим вызовом явилось сокращение силового ресурса для эф фективного усмирения восстаний и подавления инакомыслия. Гигантский силовой аппарат ещё был в наличии, однако использовать его становилось всё труднее. Причина здесь была двойственной: начавшееся масштабное геополитическое отступление с попутным сокращением расходов на обо рону и углублением внутриэлитного раскола на реформаторов и консер ваторов подрывало лояльность генералитета3. Ещё сильнее её подрывало то, что М.С. Горбачёв, легитимность которого всё больше опиралась на его международный вес, а не на поддержку внутри страны, просто не мог взять на себя ответственность за силовое подавление конфликтов, так как это разрушало его авторитет демократического реформатора, уже сло -жившийся в мире. Этот авторитет был ценен не сам по себе — его поте ря не только перекрыла бы доступ к иностранным кредитам, зависимость
3 Здесь следует сказать, что это то место на траектории коллапса, до которого иде -ально работает теория Р. Коллинза.
от которых становилась критической (иностранные визиты М.С. Горбачё -ва в 1989—1991 гг. — это, в первую очередь, поездки за деньгами, внеш -ний долг СССР за время его правления почти утроился), но и развязала бы руки оппонентам для быстрого отстранения лидера от власти. Здесь весь -ма кстати вспоминаются сумбур в верхах после силового подавления бес порядков в Тбилиси в 1989 г. и Вильнюсе в 1991 г., непонятные манёвры войск под Москвой также в 1991 г., за которые никто не решался брать ответственность.
Мастерски разыгрывая партию в мировой политике, М.С. Горбачёв в прямом смысле слова обезоружил себя перед лицом внутренних угроз. В ответ на всплеск дезинтеграционных тенденций Центру мало что оста -валось, кроме как двигаться по пути уступок и широких обсуждений, фор -мируя пространство для политического торга, в итоге сделав предметом переговоров структуру, форму и судьбу союзного государства.
ВНУТРЕННИЙ КОНТУР: ПОИСК ВЛАСТИ
В. Банс сформулировала идеальный тип социалистического режима вполне в духе М. Вебера4: идеологическая приверженность быстрой мо -дернизации (в оригинале — трансформации), слияние политики и эко -номики, доминирование единой партии, глубоко интегрировавшей -ся в общество [15, p. 130]. К середине 1980- х гг. советское государство не соответствовало ни одному из этих параметров: выхолощенная форма лизмом идеология при обнулении темпов экономического роста, глубо кая трещина между политической и хозяйственной ветвями власти, КПСС, расколотая по вертикали и горизонтали и лишь поверхностно управляю щая обществом. К середине 1980- х гг. это была уже в известной степени фрагментированная система, скреплённая воедино псевдоцентрализован ной экономикой и формальной партийной дисциплиной.
Сам успех советской индустриализации, проведённой под руково дством бюрократии, помноженный на социально - географический мас -штаб государства, неизбежно приводил ко всё более чувствительному смещению ресурсов от партийных идеологов к министрам технократам и от верхних к нижестоящим этажам управления. Для советской системы это означало рассеивание власти, проводником которого служила инсти туциональная структура государства, формально закреплявшая множе -ство посредников в проведении государственной политики: на верхнем этаже в виде федерации с её республиканскими коммунистическими партиями и национальными элитами и далее вниз по вертикали, к авто номным национальным республикам и краевым и областным комитетам КПСС [см. подробнее: 15, p. 49—52].
4 В «духе Макса Вебера» означает, что перед нами «идеальный тип» социалистичес -кого режима, характеристики которого строго сформулированы и могут выступать как «переменные».
С другой же стороны, советская система управления была спроектиро вана настолько цельной и взаимосвязанной, что решение любой пробле мы зависело от государства. Эта система являлась именно «администра тивно командной», требовала постоянных усилий и координации между разветвлённой сетью партийно государственной иерархии. Даже деньги имели относительную ценность, которая определялась, например, способ ностью предприятия организовать поставки продукции для своих потреб ностей или товаров для того, чтобы работники могли купить необходимые вещи на свою зарплату. Всё это, в свою очередь, зависело от напористости первого секретаря в том или ином регионе, и не менее — от министерских и госплановских бюрократов, распределяющих фонды [22, р. 53].
Поэтому у нас нет оснований встать на позицию, согласно которой в позднем СССР можно было бы реформировать одну часть системы, но не трогать другую: преобразовать экономику, но не трогать государствен ную систему, или реформировать последнюю, не касаясь партии [13, р. 7]. Начать менять эту систему, постепенно заменяя какие то элементы в ней, означало вытаскивать карту за картой из огромного карточного домика. Если и принять умозрительно возможность такого варианта, то в любом случае трудно вообразить сочетание стратегического видения и такти ческого мастерства, которое требовалось при его реализации. Сам во прос о том, какой могла бы быть «правильная» политика реформирова ния СССР, оставляет нас на зыбкой почве догадок и широких допущений. У нас будет перспектива получить ответ, обладающий объяснительной силой, если мы переформулируем сам вопрос: почему именно та поли тика реформ, которую проводил М.С. Горбачёв (скажем, до 1989 г., когда он уже в значительной мере потерял контроль над ситуацией в стране), казалась ему наиболее приемлемой? Почему, собственно, он избрал путь глобального «перезапуска» советского государства, не менее революци онный, чем смена курса во внешней политике? Ответ, который нам пред стоит обосновать, звучит так: потому что главной задачей было «найти» власть реальную, обеспечив себя инструментом для дальнейших измене ний, и одновременно не потерять в процессе поиска власть формальную.
Одним из любимых риторических приёмов М.С. Горбачёва было оп -равдание текущих и стратегических действий наследием В.И. Ленина, ко торое казалось неисчерпаемым в своей способности предоставить ответ на любой вопрос советской политики. Есть основания предположить так же, что последний советский реформатор не менее серьёзно относился к опыту Н.С. Хрущёва, хотя и предпочитал не высказываться на этот счёт публично5. Данный опыт говорил о том, что главная опасность происхо -дит не из роста общественного недовольства, а от верхушки правящей бюрократии — сопротивление которой могло блокировать любую, как
5 Намного позже сам М.С. Горбачёв, говоря о 1986 — 1987 гг., признавался: «И вот я думал, что нас ожидает ситуация с Хрущёвым, когда соберётся Пленум и скажет: ребята, вы незрелый народ, вы вообще не понимаете ни ответственности её, ни ро -ли, ни положения. Всё, хватит, давайте другого» [11, с. 183].
либеральную, так и жёстко авторитарную, линию. Но вероятность жёст кой линии по мере развития внешнеполитического успеха «нового мыш -ления» становилась всё более призрачной. Как и нормализация отноше ний с Западом во внешней политике, либерализация внутри страны в той или иной мере была безальтернативной. Возможно, «на фоне нарастаю -щего общественного давления, требующего смягчения режима, кое - ко -му хотелось бы с помощью КГБ „завинтить гайки". Но ещё труднее оказа -лось отыскать такие „гайки"» [8, с. 299]. Для успеха намеченного курса во внешней и внутренней политике М.С. Горбачёву предстояло одновремен -но блокировать возможность верхушечного заговора и преодолеть скры тое (хотя скорее мнимое) сопротивление реформам в разветвлённой пар тийно - государственной вертикали6.
Новый политический стиль генерального секретаря, его стремление на прямую общаться с людьми, раздавая громкие обещания, быстро решить основные проблемы страны, означал нечто большее, чем популизм, — это было приобретение собственного политического капитала. Здесь, видимо, следует сказать, что это был усвоенный партийной верхушкой урок стали низма: высшие руководители страны не должны были иметь собственно -го политического капитала. Именно КПСС являлась его источником, де лая из любой посредственности выдающегося государственного деятеля, партия же относительно легко производила деконструкцию этого капита ла, инвестируя его в нового «лидера». Впервые это было опробовано после смерти И.В. Сталина (критика культа личности), затем легко был низведён до нуля политический капитал Н.С. Хрущёва («волюнтаризм»), и в конеч ном итоге нечто подобное было произведено после смерти Л.И. Брежнева («застой»). Руководитель государства успевал почувствовать себя выдаю щимся деятелем, видным теоретиком марксизма ленинизма и, как прави ло, после оставления поста, — прямым или косвенным виновником глав -ных бед страны. Это была система, обеспечивающая безопасность и власть партийного аппарата, способного как нарастить, так и уничтожить поли тический вес своего лидера.
В отличие от трёх своих предшественников, М.С. Горбачёв начал быст -ро приобретать собственный капитал в виде харизматического лидерст ва, обращённого как вовнутрь страны, так и вовне. Как бы следуя выкрику кого то из окруживших его на улице в ходе знаменитой поездки в Ленин град простых людей «Держитесь ближе к народу, мы вас никогда не под
6 Это большой и важный для понимания судьбы авторитарных режимов вопрос, тре -бующий специального исследования, — в силу какой логики нижестоящие уровни власти оказываются политически ответственными за те или иные проблемы стра ны? Что же касается СССР, то косвенным подтверждением того, что широкое со -противление реформам было скорее мнимым, чем реальным, выступает тот факт, что интенсивная кадровая перетряска, начавшаяся ещё при Ю.В. Андропове и про -должавшаяся при М.С. Горбачёве, не оказывала влияния на продвижение задуман -ных преобразований. Это, в частности, признаёт и сам М.С. Горбачёв: «За 3—4 года сменил 3—4 состава секретарей, особенно на уровне горкомов и райкомов, и при -ходят всё те же кондовые» [11, с. 183].
ведём!» [3], последний генеральный секретарь всё более склонялся к за -ключению альянса с обществом против партийного аппарата. Это означало рождение советской публичной политики, уменьшало опасность верхушеч ного заговора и открывало возможности для широких реформ. Но в пер вую очередь этот выход в самостоятельное политическое плавание означал вывод М.С. Горбачёвым своего политического капитала из партии.
Чтобы ещё на взлёте подрезать крылья реальным и мнимым против -никам демократизации, с Отделом пропаганды ЦК КПСС был иницииро ван «урок правды» в виде расширения свободы слова и последовавшего затем разоблачения преступлений сталинизма и злоупореблений властью в брежневский период. Важно, что на яркий свет выставлялись самые мрач ные страницы советского прошлого, связанные с массовыми репрессиями и депортациями, рукотворным голодом, обстоятельствами присоедине ния Прибалтики. Но ещё важнее, что эта отрезвляющая правда хлынула на людей одновременно с прорывом плотины, сдерживающей информацию о жизни в странах ядра капитализма — именно той части мира, на успеш ном социально экономическом соревновании с которой и строилась офи циальная советская пропаганда. КПСС оказалась ответственной одновременно и за преступления прошлого, и за удручающую жизнь в настоящем.
Даже для очень близких к М.С. Горбачёву людей была удивительной та скорость, с которой исчезал авторитет партии среди всех слоёв об -щества, а с ним — и авторитет марксизма ленинизма, само упоминание о котором становилось чем - то неприличным [12, с. 879]. То, что называ -лось «советской действительностью», теперь вызывало отторжение. Ес ли бы даже нашлись те, кто был готов публично агитировать в защиту разрушающегося социального строя, вряд ли они могли найти для этого действенные аргументы. Сейчас сложно представить ту степень развития в СССР культа иностранных потребительских товаров и западного образа жизни. Тогда ещё мало кто бывал в Европе и Америке, однако в откры вавшихся по всей стране видеосалонах молодое поколение уже засмат ривалось американскими фильмами7. В день открытия первого в Совет -ском Союзе «Макдоналдса», в январе 1990 г., был установлен мировой рекорд посещаемости для этой сети ресторанов — 30 тыс. чел., а очередь на Пушкинской площади в Москве растянулась на несколько километ ров. Уже с трудом верится в реальность захватывающего дух концерта «Монстры Рока» в подмосковном Тушине, куда почти сразу после прова ла августовского путча съехалось более миллиона человек со всей стра -ны, чтобы увидеть вживую легендарных американских и европейских ис полнителей. Сами западные звёзды не ощущали прежде и едва ли увидят потом такой мощный выплеск эмоциональной энергии. Можно ли пред ставить, что на сцену к этим людям вышел бы какой - нибудь партийный
7 Любопытно, что эти платные видеосалоны учреждались МЖК — молодёжными жилищными кооперативами, изначально созданными для выполнения жилищной программы, но впоследствии, на закате СССР, ставшими «инкубаторами» раннего предпринимательства.
агитатор с намерением напомнить об идеалах социалистического образа жизни? Это была пружина, десятилетиями сжимаемая прессом идеоло -гического и административного контроля и теперь сметавшая всё на пу ти своего разжимающего движения.
Роль краха официальной идеологии в распаде СССР всё ещё остаётся на периферии исследовательского интереса, тем временем именно внима ние к этой некогда бережно хранимой и поэтому застывшей и быстро вет шавшей опоре советского режима позволяет продвинуться в понимании той лёгкости, с которой Советский Союз исчез с политической карты мира.
Вспомним факт, который лежит буквально на поверхности и оттого редко попадает в фокус рефлексии: территориально СССР распадался с Запада на Восток [13, p. 8]. Процесс начался в Прибалтике, затем пере -кинулся на Кавказ, Украину и саму Россию. Бежали из Союза, прежде все го, те государства, которые хотя бы в силу своего географического поло жения имели шансы быть интегрированными в западный мир.
Здесь мы подходим к последнему кругу вопросов: почему всё это оз начало не только конец социализма и власти КПСС, но и конец единого государства? Почему правители трёх республик, фактически приговорив ших СССР к исчезновению, решили идти в капиталистический мир по от дельности, а не единым, более мощным союзным государством? И поче му на всех уровнях общества распад страны был встречен поразительно равнодушно? Один из ответов кроется в динамике децентрализации со ветской системы управления, которая была одновременно как ответом на объективные проблемы страны, так и личной игрой М.С. Горбачёва.
Политическая и экономическая децентрализация должна была лишить противников перестройки реальной власти. Была у неё и менее явная цель: перенаправить растущую энергию общественного недовольства на нижестоящие уровни партийно государственной иерархии, уберегая та ким образом от обнуления политический капитал самого М.С. Горбачёва.
Демократизация и децентрализация подразумевали, что Центральный Комитет КПСС больше не будет гарантировать власть своим агентам на местах, но одновременно эти процессы создавали тем же агентам поли тическое пространство для защиты их интересов и позиций. Это как раз тот случай, когда «политика создаёт политиков» [16, p. 6]. То, что рань -ше было сферой управления, вдруг оказалось минным полем политичес кой борьбы.
В свою очередь, экономическая децентрализация, наряду с умень -шением количества плановых показателей, также сокращала гаранти рованные поставки централизованных ресурсов в регионы и расширяла автономию предприятий. Последние получили прямой доступ на внеш -ний рынок, где легко продавали сырьё или обменивали его на дефицит ные в СССР товары8. Итогом стал всплеск дефицита сырья и компонен -тов для промышленности, а также потребительских товаров на местах.
8 Только в 1989 г. Министерство внешнеэкономических связей выдало лицензии 14 тыс. предприятий для осуществления такой деятельности [22, p. 67].
Региональные руководители, для которых эта острая нехватка и хаос ста ли угрозой их политического выживания, ответили установлением снача ла скрытого, а затем и явного контроля над теми ресурсами, которые им были доступны в пределах территорий [19, р. 230—231]. Наиболее ощу -тимо этот процесс разворачивался на уровне союзных республик, но он принципиально не отличался и на уровне краёв и областей. Основная цен трализующая тенденция — необходимость согласовывать в московских министерствах планы и выбивать поставки ресурсов — уступила место тенденции противоположной: придерживать ресурсы у себя (в министер стве, в регионе, на предприятии) для последующего обмена с другими ре гионами и предприятиями. Горизонтальные связи, издавна существовав шие в полулегальной зоне, вытесняли не только связи вертикальные, но и организующий их Центр.
На нижестоящих уровнях, среди руководства предприятий, общест венных организаций, ослабление контроля Центра и новые открывшиеся возможности экономической деятельности направили энергию агентов на извлечение коммерческой выгоды от использования государственных ак тивов, которые приватизировались явочным порядком.
Вырастала новая элита и новые центры власти, которые конкуриро -вали с партийно советским государством. Всё это вместе очень походи ло на то, что В. Ганев, разворачивая в обратном направлении военно - на -логовую теорию Ч. Тилли и объясняя таким образом логику разрушения, а не строительства эффективной власти, назвал «извлечением ресурсов из государства» [17, р. 438]. Где - то этот процесс проходил под аккомпа -немент национализма, а где то парадоксальным образом озвучивался громогласной риторикой защиты стратегических интересов российско го государства9.
Именно экономическая и политическая децентрализация образовала тот горючий коктейль, который превратил отношения между Центром и регионами (союзными республиками, краями и областями) в игру с от рицательной суммой, когда в борьбе за политические и экономические ресурсы они превратись из игравших по определённым правилам сопер ников в явных врагов [16]. Открывшееся пространство публичной полити -ки позволяло региональным правителям наращивать свой политический
9 В этом плане интересный материал для размышления даёт риторика партийной и научной элиты Дальнего Востока. Так, например, в 1991 г. представители партий -ных организаций Хабаровского края, признавая себя «заложниками центра», вы нужденными «...нести ответственность за развал экономики и снижение жизненно -го уровня», прямо обвинили ЦК КПСС и Политбюро в том, что последние не смогли «вооружить партийные организации стратегией и тактикой борьбы» за реализацию намеченных целей «и главное — добиться реальных результатов за последние шесть лет». Более того, некоторые дальневосточные экономисты приходили к выводу, что «все прошедшие годы именно в силу централизации гражданские обязанности на местах выполнялись, а политика Центра во многом не отвечала интересам мест», и что интересы Центра — это главным образом сумма узковедомственных интере -сов [ГАХК. П - 35. Оп. 117. Д. 430. Л. 100—102; 1, с. 6].
капитал и институциональную мощь за счёт союзного Центра без опа сений потерять власть. С другой стороны, в угаре политической борь бы М.С. Горбачёв и лидеры союзных республик, стремясь ослабить друг друга, сами раскручивали эту центрифугу дезинтеграции: они расширя ли число участников борьбы в надежде привлечь их на свою сторону; бо -лее того, поощряли их стремление перехватывать полномочия и ресурсы, рассчитывая, что таким образом они не достанутся главным противникам.
Секрет лёгкости распада СССР состоит в том, что как единой системы управления к концу 1991 г. его уже не существовало, и это было очевидно и тем, кто принимал решения на всей обвалившейся вертикали управле -ния, и обычным гражданам, которые уже несколько лет читали в газетах и видели по телевизору политические баталии за судьбу и структуру но -вого союзного государства. Это один из ключей к ответу на вопрос о том, почему распад СССР в декабре 1991 г. был воспринят так спокойно — по -тому, что в декабре этого же года в Беловежской пуще не произошло ни -чего значимого. Ничего не изменилось в краткосрочной перспективе, да же М.С. Горбачёв не был отправлен в отставку автоматически, а ушёл сам и не сразу.
К 1991 г. уже слишком многие внутренне распрощались с СССР. Судь -ба Союза ко времени беловежской встречи уже 2 года была предметом жарких дискуссий, и не существование СССР, а сама возможность его со -хранения были поставлены под вопрос. Поэтому образование Содруже -ства Независимых Государств казалось в том контексте скорее выходом из тупика. Вспомним сейчас, что это объединение предполагало сохра нение единой армии и валюты. И более того, по форме оно мало чем от личалось от проекта ССГ (Союза Суверенных Государств), выработанного в ходе протекавшего под председательством самого М.С. Горбачёва Но -воогарёвского процесса.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ: СКЛАДЫВАЯ ВСЁ ВМЕСТЕ
Теперь перед нами стоит задача упорядочения всей этой мозаичной картины. Геополитические факторы вновь и вновь показывают нам свою значимость, выступая если не причиной, то непременным условием распа да СССР. Правда, в данном случае их роль предстаёт перед нами в несколь -ко ином свете. Непосредственно распад Советского Союза сделали воз можным не издержки геополитического напряжения (в отличие от случая с Организацией Варшавского Договора), а скорее наоборот, успех М.С. Гор -бачёва на мировой арене, сделавший его не только обладателем Нобелев -ской премии, но и заложником обретённого статуса «человека, изменив -шего мир». Всё это принципиально сужало возможности для применения Москвой силового ресурса с целью удержания союзных республик в рам ках единого государства. Но и на этом роль геополитики не заканчивает ся, по ходу разворачивающейся драмы она ещё заявит о себе, Когда вдруг
станет очевидным для всех, насколько безнадёжно СССР проиграл сорев нование за создание благополучного общества.
Внутренняя траектория распада имела собственную логику, пересека ясь с геополитикой в своих критических точках. К началу перестройки Со ветский Союз вместе со всеми социалистическими режимами уже долгое время накапливал институциональную слабость, а монолитная внешне вер тикаль управления фрагментировалась. Однако это было лишь начальным условием, определившим не сам распад, а направление действий М.С. Гор -бачёва и его решимость вывести свой политический капитал из КПСС. Воз вращаясь к «идеальным типам» М. Вебера, мы можем сказать, что по мере развёртывания перестройки в жертву приносилось традиционное господ ство Партии ради сохранения харизматического лидерства первого лица государства, необходимого ему для перехода к легитимному правлению. Однако в итоге потерянным оказалось всё. Партийная иерархия, админи стративная субординация, идеология и экономика рушились вместе.
Люди, подписавшие приговор Союзу, ещё совсем недавно были клю чевыми партийными функционерами. Да, теперь они скорее следовали своим узким интересам и сиюминутным настроениям масс, но ирония была в том, что сам М.С. Горбачёв не оставил им иного выбора. Что они имели перед собой? Внезапно возникнувшую публичную политику, ко -торую последний лидер СССР изначально создавал прежде всего для се бя; тотальную идеологическую капитуляцию перед Западом, что само по себе было побочным эффектом внешнеполитического успеха перестрой ки; сокрушительное саморазоблачение собственного прошлого, которое изначально виделось М.С. Горбачёву как средство разрушения основ для традиционного господства КПСС. В конце концов, они имели перед со бой единого конкурента в тотальной войне за ресурсы и полномочия в ви де союзного Центра, заигрывавшего через их головы с правителями об ластей и автономий внутри союзных республик. Это было следствием децентрализации, которую изначально М.С. Горбачёв рассматривал как способ ослабления противников перестройки на местах. Иными слова ми, внешними и внутренними факторами было неумышленно создано по литическое пространство, структурированное таким образом, что побе ду одерживал тот, кто выступал за большую автономию, кто решительнее всех рвал с «тёмным» прошлым, мрачным настоящим, брал курс на За пад, к вожделенной демократии и рыночной экономике. У М.С. Горбачёва оставалось всё меньше средств воздействия на этот процесс.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Ветчинкин В.И. Рынок и территория. Благовещенск: АмурКНИИ ДВО АН СССР, 1991. 61 с.
2. Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. 2 е изд., испр. и доп. М.: РОССПЭН, 2007. 448 с.
3. Горбачёв в Ленинграде. 1985 год // WWW.YOUTUBE.COM: видеохостинг. URL: http://www.youtube.com/watch?v=5kKwVLAhofY (дата обращения: 08.05.2015).
4. Дерлугьян Г.М. Чем коммунизм был? // Есть ли будущее у капитализма? / пер. с англ. / Под ред. Г. Дерлугьяна. М.: Изд - во Института Гайдара, 2015. 320 с.
5. Козырев А.: настоящий камикадзе. Интервью с бывшим министром иностран -ных дел А. Козыревым // WWW.FORBES.RU: журнал Forbes. URL: www.forbes. ru/ekonomika/lydi/74504- andrey - kozyrev - nastoyashchii (дата обращения: 20.06.2016).
6. Коллинз Р. Макроистория: Очерки социологии большой длительности. М.: УРСС, 2015. 504 с.
7. Крыштановская О. Анатомия Российской элиты. М.: Захаров, 2004. 470 с.
8. Левин М. Советский век. М.: Европа, 2008. 680 с.
9. Модсли Э., Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачёва. Центральный коми -тет и его члены, 1917-1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. 432 с.
10. Славкина М.В. Триумф и трагедия: Развитие нефтегазового комплекса СССР в 1960-1980- е годы. М.: Наука, 2002. 221 с.
11. Стародубровская И.В., Мау В.А. Великие революции: от Кромвеля до Путина. М.: Вагриус, 2004. 511 с.
12. Черняев А. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972 — 1991 годы. М.: РОССПЭН, 2010. 1047 с.
13. Barnes A. Three in One. Unpacking the "Collapse" of the Soviet Union // Problems of Post - Communism. September — October 2014. Vol. 61, № 5. P. 3—13.
14. Berryman J. Geopolitics and Russian foreign policy // International Politics. 2012. № 49. P. 530—544.
15. Bunce V. Subversive institutions: the design and the destruction of socialism and the state. Reprinted. New York: Cambridge University Press, 2002. 208 p.
16. Falleti T. Decentralization and subnational politics in Latin America. New York: Cam -bridge University Press, 2010. 285 p.
17. Ganev V. Post - communism as an episode of state building: A reversed Tillyan per -spective // Communist and Post - Communist Studies. 2005. № 38. P. 425—445.
18. Kotkin S. Armageddon averted. The Soviet collapse 1970—2000. Oxford: Oxford Uni -versity Press, 2008. 280 p.
19. Solnick S.L. Stealing the state: control and collapse in Soviet institutions. Second printing. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1999. 352 p.
20. Tuathail G., Agnew J. Geopolitics and discourse: practical geopolitical reasoning in American foreign policy // Political geography. 1992. March. Vol. 11. № 2. P. 190—204.
21. Weber M. Economy and Society. An outline of interpretive sociology / ed. by Roth G., Wittich C. New York: University of California Press, 1978. 1469 p.
22. Woodruff D. Money unmade: barter and the fate of Russian capitalism. New York: Cornell University Press, 1998. 228 p.
23. ГАХК (Гос. арх. Хабаровского кр.).
REFERENCES
1. Vetchinkin V.I. Rynoki territorija [Market and territory]. Blagoveshhensk, AmurKNII DVO AN SSSR Publ., 1991, 61 p. (In Russ.)
2. Gajdar E.T. Gibel' imperii. Uroki dlja sovremennoj Rossii [Downfall of the empire. Lessons for contemporary Russia]. Moscow, ROSSPJeN Publ., 2007, 448 p. (In Russ.)
3. Gorbachev v Leningrade. 1985 god. [Gorbachev in Leningrad. 1985]. Available at: http://www.youtube.com/watch?v=5kKwVLAhofY (accessed: 08.05.2015). (In Russ.)
4. Derlug'jan G.M. Chem kommunizm byl? [What the communism was?] Est' li budush-hee u kapitalizma? Moscow, Izd - vo Instituta Gajdara Publ., 2015, 320 p. (In Russ.)
5. Kozyrev A.: nastojashhij kamikadze. Interv'ju s byvshim ministrom inostrannyh del A. Kozyrevym ["A real kamikaze". An interview with ex - minister of foreign affairs A. Kozyrev]. Available at: www.forbes.ru/ekonomika/lydi/74504 - andrey - kozyrev -nastoyashchii (accessed: 20.06.2016). (In Russ.)
6. Kollinz R. Makroistorija: Ocherki sociologii bol'shoj dlitel'nosti [Macrohistory: Essays of sociology of long duration]. Moscow, URSS Publ., 2015, 504 p. (In Russ.)
7. Kryshtanovskaja O. Anatomija Rossijskoj jelity [Anatomy of the Russian elite]. Mos -cow, Zaharov Publ., 2004, 470 p. (In Russ.)
8. Levin M. Sovetskij vek [The Soviet epoch]. Moscow, Evropa Publ., 2008, 680 p. (In Russ.)
9. Modsli Je., Uajt S. Sovetskaja jelita ot Lenina do Gorbachjova. Central'nyj komitet i ego chleny, 1917—1991 gg [The Soviet elite from Lenin to Gorbachev. The central committee and its members, 1917-1991]. Moscow, ROSPJeN Publ., 2011, 432 p. (In Russ.)
10. Slavkina M.V. Triumf i tragedija: Razvitie neftegazovogo kompleksa SSSR v 1960—1980-e gody [Triumph and tragedy. The development of oil and gas sector of the USSR in 1960s-1980s]. Moscow, Nauka Publ., 2002, 221 p. (In Russ.)
11. Starodubrovskaja I.V., Mau V.A. Velikie revoljucii: ot Kromvelja do Putina [Great revo -lutions: from Cromwell to Putin]. Moscow, Vagrius Publ., 2004, 511 p. (In Russ.)
12. Chernjaev A. Sovmestnyj ishod. Dnevnik dvuh jepoh. 1972 — 1991 gody [Joint out -come. The diary of two epochs. 1972-1991]. Moscow, ROSSPJeN Publ., 2010, 1047p. (In Russ.)
13. Barnes A. Three in one. Unpacking the "Collapse" of the Soviet Union. Problems of Post-Communism, September — October 2014, vol. 61, no. 5. pp. 3—13. (In Eng.)
14. Berryman J. Geopolitics and Russian foreign policy. International Politics, 2012, no. 49, pp. 530—544. (In Eng.)
15. Bunce V. Subversive institutions: the design and the destruction of socialism and the state. Reprinted. New York, Cambridge University Press Publ., 2002, 208 p. (In Eng.)
16. Falleti T. Decentralization and subnational politics in Latin America. New York, Cam -bridge University Press Publ., 2010, 285 p. (In Eng.)
17. Ganev V. Post - communism as an episode of state building: A reversed Tillyan per -spective. Communist and Post-Communist Studies, 2005, no. 38, pp. 425 — 445. (In Eng.)
18. Kotkin S. Armageddon Averted. The Soviet Collapse 1970—2000. Oxford, Oxford Uni -versity Press Publ., 2008, 280 p. (In Eng.)
19. Solnick S.L. Stealing the state: control and collapse in Soviet institutions. Second printing. Cambridge, Massachusetts, Harvard University Press Publ., 1999, 352 p. (In Eng.)
20. Tuathail G., Agnew J. Geopolitics and discourse. Practical geopolitical reason -ing in American foreign policy. Political Geography, 1992, March, vol. 11, no. 2, pp. 190—204. (In Eng.)
21. Weber M. Economy and Society. An outline of interpretive sociology. New York, Uni -versity of California Press Publ., 1978, 1469 p. (In Eng.)
22. Woodruff D. Money unmade: barter and the fate of Russian capitalism. New York, Cornell University Press Publ., 1998, 228 p. (In Eng.)
