CC BY
65
Сравнительный анализ возрастной структуры научных кадров
Украины, России и Беларуси
Резюме. В статье рассматривается ситуация с научными кадрами, которая сложилась в Украине, России и Беларуси. Проведен сравнительный анализ возрастной структуры исследователей как основного индикатора состояния кадрового потенциала науки этих стран и имеющихся диспропорций. Определены положительные и отрицательные тенденции в данной сфере за последнее десятилетие. Делается вывод о том, что воспроизводство кадрового потенциала науки на новом качественном уровне является актуальнейшей проблемой научной политики постсоветских стран.
Ключевые слова: кадровый потенциал науки, возрастная структура исследователей, разрыв поколений, научная политика, механизмы кадровой политики.
Александр Попович,
главный научный сотрудник отдела системных исследований научно-технического потенциала Института исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г.М. Доброва НАН Украины, доктор экономических наук, профессор
Елена Кострица,
младший научный сотрудник отдела системных исследований научно-технического потенциала Института исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г.М. Доброва НАН Украины
Михаил Артюхин,
руководитель Центра мониторинга миграции научных и научно-педагогических кадров Института социологии НАН Беларуси, кандидат философских наук, доцент
Сохранение и воспроизводство кадрового потенциала науки является актуальнейшей проблемой государственной научной политики, поскольку он выступает одним из основных ресурсов развития научной сферы. Важный индикатор его состояния - возрастная структура исследователей. Внимание к данному вопросу не случайно: статистические данные последнего десятилетия свидетельствуют о нарастающей тенденции старения кадров и катастрофическом для науки разрыве поколений в большинстве постсоветских стран [6-14].
В связи с этим важно изучить жизнеспособность национального научного потенциала, которая определяется наличием в нем оптимальной доли высококвалифицированных ученых продуктивных возрастов, а также созданием эффективной системы подготовки научных кадров и действенных механизмов закрепления талантливой молодежи в науке.
Анализ динамики возрастной структуры исследователей Украины, России и Беларуси за период 2000-2014 гг. показывает, что во многом тенденции ее развития для этих стран имеют общие черты. Однако наблюдаются и существенные различия.
Рис. 1. %
Эволюция
возрастной 30
структуры 25
исследователей 20
в Украине
за период 1$
2002-2014 гг. (%) 10
Составлено авторами С
на основе данных 3
Госстата Украины 0
Рис. 2.
Эволюция 30
возрастной
структуры а
исследователей 20
в России за период
2000-2014 гг. (%) 15
Составлено авторами
на основе данных [16] 10
О
Рис. 3.
Эволюция
возрастной 50
структуры 25
исследователей
Беларуси го
за период 15 10
2000-2014 гг.
Составлено авторами
на основе данных £
[7, 8, 17] О
Рис. 4. г;
Сравнение
показателей воз- го
растнои структуры исследователей в Украине, России и Беларуси по итогам 2014 г. (%)
Построено авторами на основе данных Госстата Украины, а также [8,16,17]
Например, утверждение о тотальном старении кадрового потенциала науки в Украине является грубым упрощением той непростой ситуации, которая сложилась на данный момент [10-13]. Несмотря на беспрецедентные потери научных кадров с момента объявления
ДО 29 И-» 40-49 50-59 60-69 ТО и
ДА»
3019
40-49
50-59 Иибо^ее
%
40-49 50-54 «-Б9 70 н Бол»
¥щ)дчн»2014 — • Россия 2014
до 29 Э089 4^39 30-59 ТО «боля
независимости (1991 г.), после 2005 г. наблюдается стабилизация и постепенное увеличение их численности в группе 30-39 лет, которая к 2014 г. достигла 22%, а вместе с более молодыми учеными - 37%. Об этом говорят данные, приведенные на рис. 1: если по состоянию на начало 2005 г. кривая возрастного профиля исследователей напоминала гауссовское нормальное распределение с несколько приподнятой левой («молодежной») частью, то в последующие годы отмечается нарастание максимума, соответствующего профильной группе 30-39 лет. Это дает некоторое основание для сдержанного оптимизма как в плане оценки нынешнего состояния кадрового потенциала украинской науки, так и возможностей его укрепления при соответствующей поддержке со стороны государства.
Вместе с тем наблюдается новое для украинской науки явление, которое не может не вызывать тревоги - нарастающее из года в год, начиная примерно с 2009 г., уменьшение численности исследователей возрастной группы 40-49 лет. Это свидетельствует о том, что их значительная часть, приобретя соответствующую квалификацию и другие конкурентные преимущества, переходит в другие сферы деятельности в поисках более достойной оплаты труда.
В то же время представленные на рис. 1. кривые демонстрируют наличие весьма весомой доли ученых продуктивных возрастов: в 2014 г. около 75% исследователей Украины были моложе 60 лет. Существенно выросшая группа молодых научных работников 30-39 лет (37%) в сочетании со значительным количеством высококвалифицированных ученых (докторов и кандидатов наук) старшего поколения дает все основания рассчитывать на поступательное развитие кадрового потенциала украинской науки в среднесрочной перспективе.
Что касается России, то с 2002 г. до 2004 г. доля ученых в возрасте 30-39 лет падала, затем начала увеличиваться и в 2014 г. составила 20% от общей численности исследователей. Одновременно вырос и приток молодежи в науку - в 2014 г. группа моложе 29 лет составляла 20,2% (рис. 2).
Однако в России, как и в Украине, наблюдается устойчивая тенденция падения доли возрастной группы 40-49 лет - она уменьшилась с 2000 г. по 2014 г. более чем вдвое (с 26,1% до 13,2%). Вместе с тем этот факт не дает
%
%
Кадровый потенциал науки
основания говорить о каком-то катастрофическом старении российской науки. В 2014 г. более 41% ее представителей были моложе 40 лет, а более 54% - 50 лет. Следует также отметить, что средний возраст российских ученых в течение рассматриваемого периода практически не менялся - в 2010 г. он составлял 48 лет, далее же начал постепенно уменьшаться и в 2014 г. был равен 46 годам [12].
Во многом аналогичная динамика возрастного профиля исследователей наблюдается и в Беларуси (рис. 3).
Как видим, если в 2000 г. доля ученых в возрасте до 29 и 30-39 лет в общей численности белорусских исследователей составила чуть более 15%, то в последующие годы наблюдается их устойчивый рост и «кадровый провал» постепенно смещается в сторону возрастной группы 40-49 лет. Ее доля с 2000 по 2014 г. уменьшилась на 17% и составила в 2014 г. 13,5%.
Сравнительный анализ современного состояния кадровой ситуации в России, Украине и Беларуси показывает, что в 20122014 гг. возрастная структура исследователей в этих странах в целом стабилизировалась (по крайней мере, возрастные профили ученых 2012, 2013 и 2014 гг. мало отличаются друг от друга) (рис. 4).
Диаграмма, представленная на рис. 4, позволяет отметить достаточно значимое отличие кадровой ситуации в Беларуси. Здесь доля молодых исследователей до 29 лет составляла 23%, в России - 20%, в Украине - 15%. Этот факт может служить подтверждением, с одной стороны, того положительного влияния на развитие кадровой ситуации в белорусской науке, которое оказывает возрожденное в 1997 г. государственное распределение бюджетных выпускников вузов, направляемых в научную сферу, а с другой, является следствием действенной и последовательной молодежной кадровой политики государства, осуществляемой с начала обретения независимости и до настоящего времени.
Тем не менее следует отметить, что по другим показателям возрастная структура исследователей Беларуси ничем не отличается от других стран. Здесь так же, как и в России и Украине, в полной мере проявился «кадровый провал» возрастной группы исследователей 40-49 лет. В первую очередь это касается кандидатов наук, вступивших в пору, когда они могли бы дать в своей научной деятельности максимальную отдачу.
На рис. 5 представлены данные о возрастной структуре кандидатов наук, сложившейся в Украине, Беларуси и России в 2014 г. и свидетельствующей о негативных изменениях, произошедших за период 2000-2014 гг. Первое, на что следует обратить внимание,- крайне малая доля ученых, имеющих такую ученую степень, в возрасте до 29 лет, и на «кадровый провал» наиболее продуктивной возрастной группы 40-49 лет.
Как известно, ядро научной элиты составляют доктора наук. Если их нет, то трудно ожидать от науки прорывных результатов. Поэтому
%
и> — ■ —-. —-V-" — ■— . .
а -10 ^ \ я* // __,___
¥
15
10 ' 2(19 \
2014
э тО " - ■ Россия 1014
ДО 19 ДМ9 40-49 И-49 Н-Ю ГО н волее
45 40
м
м к 20 и 1» 5 О
50 41
и »
10
15
10 &
А
-Украина 2002
-Россия 2000 Беларусь 2000
да 49 Э0-Э9 40-4? ТОнйолее
'—Украина 2019 -Россия 2014 —Беларусь гом
да »
30-И 4(И9 Ь0-^Э 50-65 70 И белее
Рис. 5. Сравнение возрастных профилей исследователей -кандидатов наук в Украине, Беларуси и России в 2014 г.
Составлено авторами на основе данных Госстата Украины, а также [7, 8,16,17]
Рис. 6. Изменение возрастных профилей докторов наук России, Украины и Беларуси за 2000-2014 гг.
Составлено авторами на основе данных Госстата Украины, а также [7, 8,16,17]
%
%
формирование докторского корпуса требует особого внимания со стороны государства. Причем здесь важен не столько количественный, сколько качественный возрастной состав.
Как показывает опыт передовых государств, насколько национальная наука хотела бы развиваться в русле мировых достижений, настолько значимой должна быть доля молодых докторов наук в общей численности ученых. Ведь именно они должны стоять у истоков новых направлений исследований и выступать основателями перспективных научных школ. Однако в развитии докторского корпуса науки всех рассматриваемых стран наблюдаются негативные тенденции (рис. 6).
В соответствии с данными в Украине и России за период 2002-2014 гг. в докторском корпусе наблюдаются следующие изменения: немного выросла доля молодых докторов наук в возрасте 30-39 лет, значительно уменьшилось количество докторов наук в возрасте 40-49 и 50-59 лет. Основными по численности стали возрастные группы 60-69 лет и 70 и более лет.
Еще более тревожная ситуация наблюдается в Беларуси. Здесь произошло более значимое, чем в России и Украине, старение докторского корпуса. Так, если в 2000 г. доля докторов наук до 40 лет в их общей численности составляла 1,7%, то в 2014 г.- всего 0,6%. В результате средний возраст докторов наук в Беларуси 69,4 года, тогда как в России - 63,4, а в Украине - 63,1 года.
Свидетельством жизнеспособности научной системы России, Украины и Беларуси является наличие весомого количества ученых продуктивных возрастов до 60 лет. Их доля, несмотря на беспрецедентные потери научных кадров, в 2014 г. составила соответственно 74%, 73% и 81%. Пока они в большинстве, можно говорить о возможности поступательного развития науки, становления перспективной научной молодежи и усилении воспроизводственной функции кадрового потенциала.
Невзирая на имеющиеся серьезные проблемы, все же надо отметить положительные тенденции в развитии кадрового потенциала науки как России и Украины, так и Беларуси: рост за последние два десятилетия численности докторов наук, достижение достаточно значимой доли молодых исследователей до 29 лет. Эти подвижки можно расценить как действенный импульс для начала радикальных
изменений в научной сфере при условии принятия действенного пакета государственных мер. Они должны быть направлены на закрепление высококвалифицированных кадров в науке как путем обеспечения научных исследований современной соответствующей мировому уровню материально-технической базой, так и за счет повышения уровня оплаты труда. Стратегической целью предпринимаемых действий является удовлетворение потребностей науки и научных комплексов высокотехнологичных отраслей промышленности в кадрах, усиление мотивации научной деятельности, выработка новых принципов и эффективного социально-экономического механизма кадровой политики. СИ
5 See: http://innosfera.by/2016/10/age_structure
Литература
1. Добров Г.М. Наука о науке.- 3-е изд. Доп. и перераб./ отв. ред. Н.В. Новиков.- Киев, 1989.
2. Добров Г.М. Научно-технический потенциал: структура, динамика эффективность / Г.М. Добров, В.Е. Тонкаль, А.А. Савельев и др.- Киев, 1988.
3. Малщький Б.А. Прикладне наукознавство / Б.А. Малщький.- КиТв,2007.
4. Малицкий Б.А. Принцип фазового развития деятельности ученого и его применение в организации труда научной молодежи // Тез. докл. II Респ. конф. молодых ученых-медиков УССР.- Львов, 1979.
5. Малицкий Б.А. Формирование возрастной структуры научных кадров на основе метода фазового баланса. Киев: И н-ткибернетики АН УссР, 1979.
6. Дежина И.Г. Кадровые проблемы в российской науке и инициативы государства // Наука та наукознавство. 2006, № 1. С. 28-34.
7. Научные кадры в условиях инновационного развития Республики Беларусь /под.общ. ред. М.И. Артюхина; Ин-т социологии Нац. акад. наук Беларуси - Мн., 2010.
8. Белорусская наука в условиях модернизации:социологический анализ / М.И. Артюхин [и др.]; науч. ред. М.И. Артюхин; Ин-т социологии Нац. акад. наук Беларуси.- Мн., 2015.
9. Димитрук П.П. Молодежь в науке Беларуси / / Проблемы управления. 2011, № 3. С. 96-103.
10. Вашуленко О.С. Вщова структура кадрового потенцилу науковоТ системи УкраТни // Наука та наукознавство. 2009, № 3. С. 31-45.
11. Грига В.Ю., Вашуленко О.С. Оцшка стану наукових кадрв УкраТни: вдовий аспект // Наука i наукознавство. 2013, № 1. С. 38-46.
12. Аллахвердян А.Г. Динамика научных кадров в советской и российской науке: сравнительно-историческое исследование.- М., 2014.
13. Попович О.С., Костриця О.П. Змн втовоТ структури кадрового потенщалу украТнськоТ науки // Наука i наукознавство. 2015, № 4. С. 52-66.
14. Попович О.С., Костриця О.П. Вщова структура наукових кадрiв як фактор життЕздатност науковоТ системи УкраТни // Наука та нноваци'. 2016, № 3.
15. Малицкий Б.А. Формирование возрастной структуры научных кадров на основе метода фазового баланса.- Киев,1979.
16. Наука та шноваци' // https://issuu.com/udovenko.ua/docs/block201602.
17. Наука и инновационная деятельность в Республике Беларусь.- Мн., 2015.
18. База данных федеральной службы государственной статистики // www.gks.ro/wps/wm/ cjnnect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/science_and_innovations/science.
