CC BY
52
Экономические науки
УДК 332.13
Глазырина Ирина Петровна Irina Glazyrina
Яковлева Ксения Александровна Kseniya Yakovleva
Жадина Наталья Викторовна Natalia Zhadina
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО ЛЕСОПОЛЬЗОВАНИЯ
SOCIO-ECONOMIC EFFICIENCY OF REGIONAL FOREST USE:
А COMPARATIVE ANALYSIS
Предложены удельные количественные показатели социальной и бюджетной эффективности использования лесов в различных регионах России. Эффективность оценивалась по двум показателям: поступлениям в региональный бюджет и заработной плате работников в расчете на единицу использованного ресурса, то есть в данном случае на 1 м3 заготовленной древесины. Проведенные расчеты показали высокую степень дифференциации налоговых поступлений в региональные бюджеты по федеральным округам и по субъектам РФ в расчете на 1 м3 заготовленной древесины, а также то, что в Забайкальском крае эти показатели — практически самые низкие в России. Потенциал трансграничного сотрудничества с Китаем, обладающим технологиями комплексного использования лесных ресурсов и их глубокой переработки, в Байкальском регионе до сих пор остался неиспользованным. До сих пор не создано реальных стимулов, которые в условиях Байкальского региона — то есть приграничного положения и удобной транспортной инфраструктуры — сделали бы глубокую лесопереработку более привлекательной, чем банальные поставки «слегка об-
The article proposes per-unit indicators of social and budget effectiveness of regional forest use. Effectiveness has been estimated by two indicators: financial flows into regional state budget and salary per unit of extracted wood. Calculations showed substantial difference between federal districts and regions (sub-federal units). Our results also demonstrated that these indicators in Transbaikal region are the lowest in Russia. The potential comparative advantages connected with transboundary cooperation with China, the country possessed modern technologies for wood-processing, remain underused in Baikal region. Economic incentives which can make deep wood-processing industry more attractive than raw timber extracting are not created yet, in spite of near —border position and infrastructural advantages in Baikal region. The conjuncture of economic and institutional factors in near-border of the eastern Russian regions does not provide development of deep wood-processing industry, and therefore an increase in state budget effectiveness of forestry. It is necessary to rearrange state forest policy towards new priorities oriented to growth of welfare instead of export expansion and benefit of extracting companies
работанной» древесины. Сочетание экономических и институциональных факторов в восточных приграничных регионах России и регионах, имеющих приемлемые инфраструктурные условия для экспорта в КНР, не способствует развитию производств глубокой переработки древесины и, как следствие, повышению бюджетной эффективности лесопользования. Необходимо перейти к формированию новой системы приоритетов лесной политики — они должны, прежде всего, отражать задачи повышения благосостояния граждан, а не рост экспорта и доходов лесопромышленных компаний
Ключевые слова: лесопользование, социальная и бюджетная эффективность, экспорт леса
Key words: forest use, social and budget effectiveness, forest export
Работа выполнена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН № 31 «Роль пространства в модернизации России: природный и социально-экономический потенциал», а также при поддержке РГНФ (проект № 13-02-00093)
Один из ключевых вызовов для природ-но-ресурсных регионов России в XXI в. — формирование условий для инновационного развития сырьевого и энергетического секторов. Это в полной мере относится и к лесопользованию. Попытки государственного регулирования — увеличение таможенных пошлин на необработанную древесину для сокращения доли сырьевого экспорта кардинально не решили проблему. После вступления России во Всемирную торговую организацию были введены квоты, в рамках которых взимается пониженная вывозная пошлина: на необработанные лесоматериалы хвойных пород в пределах тарифной квоты установлена ставка вывозной таможенной пошлины 13 % на ель и 15 % на сосну. Доля экспорта круглого леса снизилась, а его место заняли пиломатериалы первичной переработки [7]. Но в приграничных регионах не произошло диверсификации лесного сектора, развитие глубокой и безотходной переработки, внедрение новых технологий [8]. Как показывает табл. 1, почти все регионы, имеющие удобные инфраструктурные условия для
поставок древесины в КНР, определенно отстают по удельному показателю обработки древесины в расчете на 1 м3 лесозаготовок. Исключением является Приморский край, однако высокие удельные показатели по обработке древесины обусловлены, по-видимому, высокой долей древесины особо ценных пород.
Особенно выделяется Забайкальский край, где негативную роль играют сразу три (на первый взгляд, позитивных) фактора: приграничное положение, большие запасы лесных ресурсов и наличие нескольких трансграничных переходов, в том числе крупнейшего на российско-китайской границе автомобильного и железнодорожного перехода Забайкальск-Манчжурия. Таким образом, развитая транспортная инфраструктура (в российских условиях) служит дополнительным преимуществом для экспорта сырья и снижает привлекательность обрабатывающих производств.
Лесопромышленный комплекс Забайкальского края является экспортно-ориентированным с 1998 г. Тогда в результате девальвации российского рубля резко возросла рентабельность экспорта в КНР. В 2007 г. он превысил 4 млн м3 — это исторический максимум. С 1998 по 2007 гг. доля необработанной древесины в общем объеме экспорта превышала 90 %. Приграничное положение региона, относительно низкие расходы на транспортировку, которые мог-
ли бы стать конкурентным преимуществом, на самом деле оказались барьерами для создания современного лесопромышленного комплекса — более выгодным оказался экспорт круглого леса, чем обработанной древесины. Важным фактором стало и то, что вывоз необработанной древесины не был
связан с высокими коммерческими и инвестиционными рисками, которые в российских условиях сопровождают большинство видов бизнеса в обрабатывающем секторе, а также обеспечивал значительно более быстрый оборот средств.
Таблица 1
Удельные показатели: обработка древесины и производство изделий из дерева (тыс. руб.) за 2011 г. в расчете на 1 м3 заготовленной древесины
(источник данных: www.fedstat.ru
Субъект РФ Обработка древесины и производство изделий из дерева, тыс. руб. Объем заготовленной древесины, тыс. м3 Обработка древесины и производство изделий из дерева в расчете на 1 м3, руб.
Амурская область 578 200,7 1 838,6 314,5
Забайкальский край 208 732,8 2 487,4 83,9
Респ. Бурятия 444 625,1 2603,38 170,86
Иркутская область 20 027 655,4 26 075,7 768,1
Красноярский край 13 631 029,8 13 865,8 983,1
Приморский край 6 699 444,4 3957,38 1693
Хабаровский край 4 244 625,4 7 245,0 585,9
Алтайский край 5 625 778 3345,5 1682
Томская область 5 1 68 748 4334 1192,6
Новосибирская область 2 317 999,4 1 251,0 1 852,9
области говорит о том, что значительная часть этих потоков — продукты достаточно высокого качества и глубокой переработки. Существенное падение лесного экспорта из Забайкальского края и Бурятии после 2008 г. часто объясняют резким повышением таможенных пошлин и снижением спроса вследствие экономического кризиса. Однако пример Иркутской области, экспортирующей в Западную Европу в два с половиной раза больше древесных продуктов, чем Забайкальский край поставляет в КНР, говорит о том, что причины гораздо глубже.
Таблица 2
Экспорт из субъектов РФ Байкальского региона, 2012 г. (Источник: материалы Сибирского таможенного управления, расчеты авторов)
Сложившаяся модель регионального лесопользования, которая принесла определенные позитивные результаты в краткосрочном и среднесрочном планах, оказалась практически тупиковой в плане долгосрочном: после кризиса 2008-2007 гг. свои позиции на внешних рынках смогли сохранить лишь регионы, которые сохранили и расширили обрабатывающие производства в ЛПК. В этом контексте интересно сравнение показателей субъектов РФ Байкальского региона (табл. 2).
География экспортных поставок древесины и изделий из нее из Иркутской
Субъекты РФ Экспорт древесины из изделий из нее, тыс. долл. США, %
Всего КНР Зап. Европа Страны АТР Средняя Азия и Афганистан Ближний Восток и Сев. Африка
Забайкальский край 45 382,3 44738,7 (98,6 %) 511,2 (1,1%) 112,9 (0,25 %)
Республика Бурятия 76 287,90 71934,5 (94,3 %) 1229 (1,6 %) 1352,2 (1,8 %) - 1108 (1,5 %)
Иркутская область 1 681 256,8 955 148 (57 %) 109 164 (6,5 %) 246 544 (14,7 %) 261 174 (15,5 %) 87 264 (5,1 %)
Но даже мощный ЛПК Иркутской области более половины своей экспортной продукции поставляет в виде необработанной древесины и пиломатериалов первичной обработки в КНР. Китай занимает особое место в географии российского лесного экспорта. Доля экспорта необработанной древесины в Китай в общем объеме экспортируемого пиловочника до 2009 г. постоянно росла: 27,3 % — в 2001 г.; 40,8 % - в 2005 г.; 55,2 % - в 2007 г.; 75,5 % — в 2009 г.; после 2010 г. доля экспорта круглого леса в КНР составляла около 70 % [7]. Основные поставщики круглого леса и пиломатериалов в КНР - регионы Сибири и Дальнего Востока: Амурская область, Забайкальский край, Иркутская область, Красноярский край, Хабаровский край, Приморский край и Республика Бурятия.
До сих пор не создано реальных стимулов, которые в условиях Байкальского региона — то есть приграничного положения и удобной транспортной инфраструктуры — сделали бы глубокую лесо-переработку более привлекательной, чем банальные поставки «слегка обработанной» древесины.
В этом контексте важно оценить эффективность использования ресурсов леса, которые, вопреки разговорам о недоиспользовании расчетной лесосеки, не являются неограниченными ( истощение доступных лесных ресурсов в Сибири и на Дальнем Востоке отмечают многие исследователи, см., напр. [6]). Эту эффективность можно оценивать по двум показателям: поступлениям в региональный бюджет и заработной плате работников в расчете на единицу использованного ресурса, то есть в данном случае на 1 м3 заготовленной древесины. Поступления в региональные бюджеты от лесопользования можно считать ключевым показателем.
Рис. 1 показывает высокую степень дифференциации налоговых поступлений в региональные бюджеты по федеральным
13 «
м3 заготовленной древесины. Самые низкие показатели — в Сибирском федеральном округе, который является крупнейшим экспортером древесины и изделий из нее. Самые высокие показатели — в ЦФО с очень небольшими объемами экспорта. ЦФО лидирует и по удельным поступлениям от лесопереработ-ки в региональные бюджеты.
250,0 200,0 150,0 100,0 50,0 0,0
:
—Г"1— Т 1 ■ 1 гг 1 1 1—1 : -
га 5 >■
а. ч ф Ф со
5
га а.
й ^ >■
^ го
^ а
Ю ф о
^ ч
О <и
О С >.
-а го ^
^ =
го ф о а. ч
> <и
ф
□ "Обработка древесины и производство изделий из дерева"
□ "Лесное хозяйство"
I Итого поступлений
Рис. 1. Средние удельные налоговые поступления от лесопользования по федеральным округам за период 2010-2012 гг.
В табл. 3 представлены удельные по- ких и некоторых дальневосточных регио-казатели ( в расчете на 1 м3 заготовленной нов от лесопользования, в которых годовой древесины) налоговых поступлений за объем рубок превышает 1 млн м3 (без про-2012 г. в региональные бюджеты сибирс- изводства бумаги и целлюлозы).
Таблица 3
Налоговые поступления в региональные бюджеты сибирских дальневосточных регионов от лесопользования в расчете в расчете на 1 м3 заготовленной древесины, 2012 г. (Источник данных - www.nalog.ru, расчеты авторов)
Районы Объем заготовлен. древесины, тыс. м3 «Обработка древесины и производство изделий из дерева» «Лесное хозяйство» Итого поступлений руб/1 м3
налог. поступл., тыс. руб. налог. поступл., руб/м3 налог. поступл., тыс. руб. налог. поступл., руб/м3
Дальневосточный федеральный округ 15 033,7 533 037,0 35,5 1 491 923,0 99,2 134,7
Республика Саха (Якутия) 1 571,0 51 820,0 33,0 97 615,0 62,1 95,1
Приморский край 3 774,9 315 188,0 83,5 313 858,0 83,1 166,6
Хабаровский край 6 939,6 112 771,0 16,3 644 409,0 92,9 109,1
Амурская область 1 804,1 16 096,0 8,9 181 081,0 100,4 109,3
Магаданская область 87,7 4 031,0 46,0 15 352,0 175,1 221,0
Сибирский федеральный округ 56 474,3 1 890 232 33,5 2 137 834 37,9 71,3
Республика Бурятия 2 293,8 23 169,0 10,1 130 992,0 57,1 67,2
Алтайский край 2 982,0 199 056,0 66,8 227 959,0 76,4 143,2
Забайкальский край 2 369,5 13 577,0 5,7 85 974,0 36,3 42,0
Красноярский край 13 700,9 521 545,0 38,1 537 526,0 39,2 77,3
Иркутская область 25 134,0 564 568,0 22,5 792 433,0 31,5 54,0
Кемеровская область 1 075,5 56 442,0 52,5 41 303,0 38,4 90,9
Новосибирская область 1 195,8 99 551,0 83,3 98 459,0 82,3 165,6
Омская область 1 965,4 46 293,0 23,6 52 062,0 26,5 50,0
Томская область 4 530,7 340 047,0 75,1 104 489,0 23,1 98,1
Лидерами по бюджетной эффективности лесопользования являются Новосибирская область, Алтайский край и Томская область. Новосибирская область экспортирует продукты деревообработки преимущественно в Западную Европу и Японию (около 20 % в 2012 г.), Среднюю Азию (40 % в 2012 г.), на Ближний Восток (около 37 % в 2012 г.) и совсем не экспортирует их в КНР. Экспортные потоки древесины и изделий из Алтайского края направлены преимущественно в Среднюю Азию (53,5 % в 2012 г.) и Афганистан (35,4 % в 2012 г.). В КНР из Алтайского края вывозится около 10 % экспортной древесины. Томская область вывозит в Среднюю Азию 52
% экспортной древесины (2012 г.), в КНР (35,5 % в 2012 г.) и в Афганистан (12,5 % в 2012 г.).
Забайкальский край и здесь имеет самые низкие показатели как по совокупным поступлениям в региональный бюджет от лесопользования, так и по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева». Низкие показатели поступлений от деревообработки мы видим также у Республики Бурятия и Амурской области — т.е. у регионов, обладающих хорошими инфраструктурными условиями для экспорта в КНР. В Иркутской области, на долю которой приходится почти половина экспорта пиломатериалов СФО, показатели бюд-
жетной эффективности и по лесопользованию в целом, и по деревообработке в полтора раза ниже средних по округу. Обращает на себя внимание тот факт, что для большинства регионов ЦФО, ПФО бюджетная эффективность ВЭД «Обработка и производство изделий из дерева» существенно выше, чем ВЭД «Лесное хозяйство», дает больший удельный бюджетный эффект, чем лесозаготовки. В то же время для всех регионов СФО и ДВФО — то есть там, где лучшие транспортные условия для экспорта древесины в КНР — картина в точности обратная. Это можно объяснить тем, что в последнем случае относительная рентабельность производства круглого леса, как правило, выше, чем рентабельность производства пиломатериалов (из-за высоких тарифов на электроэнергию и трансакцион-ных издержек) , а именно они составляют большую долю продукции лесопереработки в восточных регионах страны.
Пока не ясна роль проектов развития ЛПК, инициированных постановлением Правительства РФ от 30.06.2007 г. № 419 «О приоритетных инвестиционных проектах в области освоения лесов» (ИНр://ёос8.
cntd.ru/document/902051628). Практически везде в СФО и ДВФО наблюдается существенное отставание от плана инвестиций. Распространенной практикой стало затягивание ввода обещанных мощностей глубокой переработки леса, а вместо этого инвесторы, воспользовавшись льготными условиями предоставления лесных участков, наращивают объемы рубок и экспорт в КНР круглого леса и пиломатериалов ([1, 2, 10]; http://greenpressa.ru/ у1е,^ор1с.рИр?р=9129 ; http://govemment. ru/news/2497 )
Одним из основных факторов кризисного состояния отрасли большинство исследователей называют низкую заработную плату ее работников и даже при этом отмечают, что состояние производства находится на грани рентабельности. Об уровне оплаты труда работников можно судить по величине уплаченного подоходного налога и на этой основе провести межрегиональные сравнения социально-экономической эффективности. Данные о поступлениях НДФЛ в сибирских и тех дальневосточных регионах, которые можно отнести к «лесным», приведены в табл. 4.
Таблица 4
Поступления НДФЛ от лесопромышленного комплекса в расчете на 1 м3 заготовленной древесины, 2012 г. (источник данных: www.nalog.ru, расчеты авторов)
Субъекты РФ Объем заготовленной древесины, тыс. м3 «Обработка древесины и производство изделий из дерева» НДФЛ, руб/ 1 м3 Итого поступлений НДФЛ, руб/1 м3
Новосибирская область 1 195,8 35,5 94,4
Приморский край 3 774,9 38,4 83,3
Алтайский край 2 982,0 31,6 69,9
Республика Тыва 159,8 8,4 68,5
Хабаровский край 6 939,6 7,9 63,3
Амурская область 1 804,1 3,1 62,1
Красноярский край 13 700,9 21,0 45,3
Кемеровская область 1 075,5 25,3 45,2
Республика Алтай 628,9 7,5 36,7
Республика Бурятия 2 293,8 3,9 35,9
Томская область 4 530,7 22,5 34,5
Республика Хакасия 438,1 6,7 32,9
Иркутская область 25 134,0 13,1 30,0
Омская область 1 965,4 10,9 29,8
Забайкальский край 2 369,5 2,3 24,0
Наблюдается большая разница между лидерами и аутсайдерами по показателю удельных поступлений НДФЛ по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева». Например, между Новосибирской областью и Забайкальским краем — почти в 4 раза, ее нельзя объяснить разницей в качестве лесных ресурсов и разницей первичных цен.
Таким образом, лесопромышленный комплекс Новосибирской области, где общий объем рубок почти вдвое меньше, чем в Забайкальском крае, обеспечивает почти вдвое больший фонд заработной платы. Относительно высокую рентабельность экспорта круглого леса и близость к границе можно считать благоприятными условиями для теневого лесопользования, и, по-видимому, этот фактор тоже сказывается на показателях социально-экономической эффективности.
Выводы
1. К настоящему времени сложилась высокая степень дифференциации регионов РФ по показателям бюджетной эффективности лесопользования.
2. Бюджетная эффективность лесопользования в СФО, регионы которого поставляют наибольшее количество необработанной древесины и пиломатериалов в КНР, в несколько раз (от 1,5 до 8 раз) ниже, чем в других ФО. В этих условиях ориентация на увеличение масштабов рубок вряд ли оправдана. Это еще раз подтверждает выводы исследователей в рамках новой институциональной экономической теории, что наращивание экспорта не всегда является безусловным благом для социально-экономического развития [11, 12]. Органы власти по-прежнему продолжают осуществлять эту политику в своих решениях.
3. Потенциал трансграничного сотрудничества с Китаем, обладающим технологиями комплексного использования лесных ресурсов и их глубокой переработки, в Байкальском регионе до сих пор остался неиспользованным. Для модернизации лесопро-
мышленных комплексов здесь необходимо создавать дополнительные стимулы, которые могли бы генерировать соответствующие бизнес-инициативы и новые формы сотрудничества. С учетом всех сформировавшихся к настоящему времени факторов, одним из наиболее перспективных направлений глубокой переработки древесины для Забайкальского края представляется развитие производства топливно-энергетических продуктов на основе древесного сырья в сочетании с высококачественными пиломатериалами и продукции для деревянного домостроения.
4. Сложившаяся за последние 15 лет модель лесопользования в Байкальском регионе характеризуется низкой бюджетной и социальной эффективностью. Она неспособна стать серьезным фактором роста региональной экономики. Ее следует кардинально изменить, для чего необходимы изменения государственной лесной политики на региональном уровне. В первую очередь это относится к формированию новой системы приоритетов, которые должны, прежде всего, отражать задачи повышения благосостояния граждан, а не рост экспорта и доходов лесопромышленных компаний. Это не значит, что надо отказываться от задач роста экспорта совсем — но условием любой государственной поддержки и преференций, в том числе в рамках государственно-частного партнерства, должны быть высокие показатели бюджетной и социальной эффективности проектов.
5. Сочетание экономических и институциональных факторов в восточных приграничных регионах России и регионах, имеющих приемлемые инфраструктурные условия для экспорта в КНР, не способствует развитию производств глубокой переработки древесины и, как следствие, повышению бюджетной эффективности лесопользования, что характерно не только для лесопользования. Тенденции трансграничной асимметрии наблюдаются и в других отраслях [3-5, 9].
Литература_
1. Антонова Н.Е., Юн С.Е. Эффекты от реализации инвестиционных проектов: региональные и корпоративные ожидания (на примере ЛПК Хабаровского края) // Вестник ТОГУ. 2013. № 3. С. 173-182.
2. Антонова Н.Е. Лесной комплекс Дальнего Востока: реалии и возможности российско-китайского взаимодействия // ЭКО, 2014. № 6. С. 40-55.
3. Бардаль А.Б. Транспортные взаимодействия России и Китая на уровне региона: Дальний Восток // ЭКО. 2014. № 6. С. 80-91.
4. Глазырина И.П., Фалейчик А.А., Фалейчик Л.М. Приграничное сотрудничество в свете инвестиционных процессов: пока минусов больше, чем плюсов // ЭКО. 2011. № 9. С. 50-70.
5. Глазырина И.П. Парадоксы трансграничной экономики // XIII Апрельская международная конференция по проблемам развития экономики и общества. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2012. С. 281-290.
6. Заусаев В.К. Лесная индустрия дальнего Востока: остался ли за деревьями лес // ЭКО. 2013. № 11. С. 45-52.
7. Колесникова А.В. Анализ эффективности экспортно-тарифной политики в лесном секторе России в среднесрочном периоде // Экономика природопользования. 2013. Вып. № 5. С. 106-118.
8. Колесникова А.В. Основные проблемы и вызовы в развитии отечественного лесного комплекса // ЭКО. 2013. № 11. С. 5-25.
9. Кулешов В.В., Атанов Н.И., Безруков Л.А. [и др.]. О некоторых аспектах совершенствования российско-китайского межрегионального сотрудничества // Проблемы Дальнего Востока. 2010. № 6. С. 62-69.
10. Машкина Л.В. Бабенко Т.И. Блам Ю.Ш. Ермолаев О.В. Лесопромышленный комплекс России в контексте мирового сектора // ЭКО. № 11. 2013. С. 26-56.
11. Рыжова Н.П. Роль институтов в международной экономической интеграции // Пространственная экономика. 2013. № 1. С. 72-88.
12. Rodriguez F., Rodik D. Trade Policy and Economic Growth: A Skeptic Guide to Cross-National Evidence// NBER Working paper. 7081. 1999. 48 p.
References
1. Antonova N.E. Vestnik TOGU (Bulletin of PNU), 2013, no. 3. P. 173-182.
2. Antonova N.E. EKO (EKO), 2014, no. 6. P. 40-55.
3. Bardal' A.B. EKO (EKO), 2014, no. 6. P. 8091.
4. Glazyrina I.P., Faleychik A.A., Faleychik L.M. EKO (EKO), 2011, no. 9. P. 50-70.
5. Glazyrina I.P. XIIIAprelskaya mezhdunarod-naya konferentsiya po problemam razvitiya ekonomiki i obshhestva (XIII International Conference on Economic and Social Development). Moscow: Publishing House of the Higher School of Economics, 2012. P. 281-290.
6. Zausaev V.K. EKO (EKO), 2013, no.11, P. 45-52.
7. Kolesnikova A.V. Ekonomika prirodopol-zovaniya (Environmental Economics), 2013, no. 5, pp. 106-118.
8. Kolesnikova A.V. EKO (EKO), 2013, no. 11. P. 5-25.
9. Kuleshov V.V., Atanov N.I., Bezrukov L.A. [and others]. Problemy Dalnego Vostoka (Problems of the Far East), 2010, no. 6. P. 62-69.
10. Mashkina L.V. Babenko T.I. Blam Yu.Sh. Ermolaev O.V. EKO (EKO), 2013, no. 11. P. 26-56.
11. Ryzhova N.P. Prostranstvennaya ekonomika (Spatial Economics), 2013, no. 1. P. 72-88.
12. Rodriguez F., Rodik D. Trade Policy and Economic Growth: A Skeptic Guide to Cross-National Evidence (Trade Policy and Economic Growth: A Skeptic Guide to Cross-National Evidence): NBER Working paper. 7081. 1999. 48 p.
Коротко об авторах_
Глазырина И.П., д-р экон. наук, профессор, зав. каф. «Прикладная информатика и математика», Забайкальский государственный университет, зав. лабораторией эколого-экономических исследований ИПРЭК СО РАН, г. Чита, РФ [email protected]
Научные интересы: экономика, региональная экономика, экология
Яковлева К.А., аспирант, Забайкальский государственный университет, г. Чита, РФ [email protected]
Научные интересы: региональная экономика, лесопромышленный комплекс
Жадина Н.В., магистрант, Забайкальский государственный университет, г. Чита, РФ, [email protected]
Научные интересы: региональная экономика
_Briefly about the authors
I. Glazyrina, doctor of economic sciences, professor, head of the Applied Computer Science and Mathematics department, Transbaikal State University, Chita, Russia
Scientific interests: economy, regional economy, ecology
K. Yakovleva, postgraduate, Transbaikal State University, Chita, Russia
Scientific interests: regional economy, timber industry
N. Zhadina, undergraduate, Transbaikal State University, Chita, Russia
Scientific interests: regional economy
