Специфика воплощения русского национального характера в прозе Л. Улицкой (на материале романа «Медея и ее дети») Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Филология

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2014, № 2 (2), с. 144-146

УДК 801.73

СПЕЦИФИКА ВОПЛОЩЕНИЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА В ПРОЗЕ Л. УЛИЦКОЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «МЕДЕЯ И ЕЕ ДЕТИ»)

© 2014 г. А.Т. Джиоева

Мордовский госуниверситет им. Н.П. Огарева

[email protected]

Поступила в редакцию 26.04.2014

Анализируется проблема национального характера в романе Л. Улицкой «Медея и ее дети». Показано, что автор воплощает в своих героях не только черты русской национальной ментальности, но и делает их носителями общегуманистических ценностей.

Ключевые слова: национальный характер, прием, герой, сюжет, роман, ментальность.

В настоящее время понятие «национальный характер» в связи с пристальным вниманием к проблемам идентичности и самосознания плодотворно используется в философии, этнологии, политологии, социологии, культурологии и литературоведении. С позиций литературоведения категория национального характера оказывается, с одной стороны, способом образно раскрыть национальное миросознание, а с другой -«средством утверждения личностного начала, гуманистического уважения к праву личности на самоопределение, на внутренние поиски, на духовный рост» [1, с. 20]. Из всего многообразия определений, на наш взгляд, наиболее значимым представляется следующее: «Национальный характер - это представление народа о самом себе, <...> безусловно важный элемент его народного самосознания, его совокупного этнического Я» [2, с. 8]. В этом определении наглядно продемонстрирована связь между явлением «национального характера» и миросо-знанием этноса. Более того, очевидно, что национальный характер - это некий совокупный образ, сформированный национальным менталитетом и наделенный наиболее показательными, «узнаваемыми» чертами, воспринимаемыми имманентно присущими данной нации. Персонаж, атрибутируемый как «национальный характер», в своих действиях, эмоциях, размышлениях раскрывается именно как выразитель национальной идеи (в соответствии с тем пониманием этой идеи, которое свойственно создателю данного персонажа). Опираясь на концепцию «национального характера» Д.С. Лихачева, мы полагаем, феномен «национального характера» включает в себя такие ключевые составляющие русского духовного облика, как интеллигент-

ность, «чувство собственного достоинства», свободолюбие, «доведение всего до границ возможного», крайний максимализм [3, с. 373374].

Весьма показательно в свете заявленной проблематики творчество Л. Улицкой, чья проза сегодня - редкий «образец серьезной литературы, имеющей коммерческий успех» [4, с. 144]. «Космополит» и «крещеная еврейка», по собственному определению, писательница практически во всех своих романах, по справедливому наблюдению О.Ю. Осьмухиной, так или иначе затрагивает вопрос национального характера в связи с решением главной проблемы ее творчества - «проблемы толерантности, терпимости людей к друг другу, их способности уважать друг друга, способности к подлинно гуманистическому мировидению» [4, с. 154].

Примечательной особенностью персонажей Л. Улицкой является то, что они соединяют в себе множество черт, присущих различным национальным характерам, и во многом отсюда - их многогранность и неоднозначность: культурная, этническая, нравственная. Так, в романе «Медея и ее дети» речь идет об огромной семье, объединяющим звеном в которой становится старая Медея - своего рода «старейшина» огромного многонационального рода, в дом к которой приезжает на лето многочисленная семья, такая большая, что «всех ее членов даже не знаешь в лицо и они теряются в перспективе бывшего, не бывшего и будущего» [5, с. 81]. Медея, бездетная вдова, относится ко всем племянникам, внучатым племянникам как к собственным детям и искренне любит. Семья в романе объединяется не столько по признаку кровного родства, сколько по родству духовно-

Специфика воплощения русского национального характера в прозе Л. Улицкой

145

му: «по-настоящему родственными могут быть не только представители «кровного» родства, но люди, близкие друг другу духовно и телесно» [4, с. 146]. Семья Медеи Синопли многонациональна: в нее входят греки, армяне, евреи, русские. Это нашло отражение в характерах самих персонажей, которые впитали в себя черты многих этносов.

Конечно, характер Медеи Синопли нельзя назвать типично русским. Это обусловлено многими факторами: считая себя русской, по происхождению она была гречанкой, замуж вышла за еврея, жила на земле крымских татар среди многонационального населения. Но при этом в ее характере нашли отражение лучшие черты русского этноса: обязательность, терпеливость, сила воли, свободолюбивый, независимый дух, «чувство собственного достоинства» [3, с. 373]. Ее образ предстает почти идеальным. Впитав в себя все лучшие особенности русской ментальности, Медея, однако, не восприняла те отрицательные черты, которые традиционно приписывались русским: «лень, безволие, недисциплинированность» [2, с. 116]. Напротив, ее жизнь - свод строгий правил, законов, путей, которые проходятся Медеей из года в год: «для местных жителей Медея Мен-дес давно уже была частью пейзажа. Если не сидела она на своем табурете в белой раме ре-гистратурного окна, то непременно маячила ее темная фигура либо в восточных холмах, либо на каменистых склонах к западу от Поселка» [5, с. 27].

Одной из важнейших черт, присущих Медее и нашедших отражение в характеристике русской ментальности, является религиозность. Это качество, почти принимающее форму пра-ведничества, соединяясь с глубокой нравственностью и неспособностью принимать то, что ей чуждо, то, что противоречит ее внутренним правилам, переходит в крайнюю мудрость, моральность, терпимость к окружающим, и дает возможность сохранить внутренний стержень и жить тихо и спокойно. Кстати, своеобразным продолжателем дела Медеи является Георгий, который по характеру особенно схож со своей родственницей. Георгий - духовный наследник Медеи. Как никто другой он привержен «семейности» и медеиному «внутреннему закону». Он умен и серьезен, основателен во всем. Георгий - опора семьи, верный муж и ответственный отец. Ему чужды проявления романтики, эмоции удается держать под строгим контролем: «Тогда все пели Окуджаву, а Георгий, единственный из всех, не любил этих песен. Они раздражали его манжетами и бархатом

камзолов, синевой и позолотой, запахами молока и меда, всей романтической прелестью, а главное, может быть, тем, что они были пленительны, против воли вползали в душу, долго еще звучали и оставляли в памяти какой-то след» [5, с. 67]. Л. Улицкая отмечает присутствие упрямства и лени в характере Георгия, а также те основы, которые заложила в нем мать по отношению к семье. Эта приверженность и стала основополагающей в формировании отношения к роду и близким, осознания Георгием весомости и важности этих категорий, обретающих статус сакральности.

В плане осмысления концепции национального характера весьма примечательны образы Маши и Ники. Несмотря на внешнюю различность героинь, обе они отражают в себе такую важную черту русской ментальности, как стремление к красоте. Однако выражают по-разному: Ника - в художественном творчестве, Маша - в поэтическом. Маша - тонко чувствующая натура, ищущая. Ее муж оправдывает измены супруги тем, что она поэтесса, ранимая и ищущая. Так, в своем письме Бутонову она пишет: «На практике оказалось, что я исповедую другую веру, что мне важно выражение лица, внутреннее движение, поворот слова, поворот сердца. А если этого нет, то мы друг для друга только вещи, которыми пользуемся. Собственно говоря, меня это больше всего и мучает: разве, кроме взаимоотношения тел, нет никаких иных? Разве нас с тобой ничего не связывает, кроме объятий до потери мира? Разве там, где теряется ощущение границы тела, не происходит никакого общения превыше телесного?» [5, с. 252].

Маша пребывает в вечном поиске Красоты и Справедливости, но этот поиск доводит ее до сумасшествия, которое, в конечном итоге, толкает героиню на самоубийство. В этом поступке также выражается черта русской ментальности: протест против несправедливости перетекает не в борьбу за правду, а в отказ от мира. Несмотря на то что на этот поступок Маша пошла в момент помутнения рассудка, вероятно, суицид был единственным разрешением трагического бытия героини. Нам представляется, что в данном эпизоде проявляется еще и безволие, зачастую встречающееся при характеристике русского человека. Героине не хватило сил противостоять обстоятельствам, как это делает Ника.

В отношении к несправедливости Маше созвучен Бутонов. В его жизни случались моменты, когда разочаровавшись в чем-то, он сдавался, отказывался от мечты, цели, плана: «И все рухнуло в один миг. Не было, оказывается, ни-

146

А.Т. Джиоева

какой независимости - одна видимость. И неподвижное инвалидство до самой смерти... Зимнюю сессию, последнюю, Бутонов сдавать не пошел. <...> Бутонов вообще больше не пошел в училище. Полгода пролежал на диване, ожидая повестки в армию. В феврале ему исполнилось восемнадцать, и в начале весны его забрили. Предложили сначала идти в ЦСКА, сработал его первый разряд по гимнастике, но он, к большому изумлению военкома, отказался. Все Бутонову было безразлично, но в спорт он возвращаться не хотел» [5, с. 112]. Бутонов в жизни всегда ведом: карьера, семья, любовные связи - все это осуществляется как бы само собой, ничего ему не приходится добиваться, поэтому при встрече с первой же несправедливостью он сдается. «Внутри него происходит буря», каждый раз все сильнее охлаждающая интерес к жизни, но бороться с обстоятельствами персонаж не в силах. По сути своей, несмотря на всю физическую мощь, он является слабым и безвольным, жизнь воспринимает под призмой сиюминутных порывов. Он, по сути, эмоционально мертв. Тем не менее, образ Бутонова противоречив, что тоже является отражением русской ментальности: при всей своей податливости судьбе, Бутонов доходит до пределов, когда заинтересовывается чем-то. Например, его беспримерная самоотдача проявляется в увлечении спортом, которое превратило его практически в аскета. А приносящая удовольствие работа в цирке довела до изнеможения.

Таким образом, в персонажах Л. Улицкой воплотились черты русской ментальности: не только чувство собственного достоинства, крайний максимализм, «доведение всего до

грани возможного» [3, с. 374], свободолюбивый дух, но и безволие, а нередко и нежелание прилагать какие-либо усилия для изменения собственной судьбы. При этом, учитывая многона-циональность персонажей Л. Улицкой (русские, армяне, евреи, греки), нередко соединяющих в себе «несколько кровей», можно с уверенностью утверждать, что герои писательницы являются прежде всего носителями общечеловеческих, общегуманистических ценностей, важнейшей из которых становится нравственное чувство, верность себе и своему роду, семье как средоточию высших ценностей.

Статья выполнена в рамках проекта РНФ (№14-18-02173) «Русская проза в полифоническом сознании рубежа XX—XXI столетий: рецепция классических традиций, авторские стратегии, жанровые трансформации».

Список литературы

1. Солдаткина Я. В. Мифопоэтика русской эпической прозы 1930-1950-х годов: генезис и основные художественные тенденции. М.: Экон-Информ, 2009. 356 с.

2. Касьянова К. Особенности русского национального характера. М.: Институт национальной модели экономики, 1993. 267 с.

3. Лихачев Д. С. Об интеллигенции. (Приложение к альманаху «Канун», выпуск 2). 446 с.

4. Осьмухина О. Ю. В поисках утраченной толерантности // Вопросы литературы. 2011. №1 С.144-156.

5. Улицкая Л. Медея и ее дети. М.: Эксмо, 2007. 320 с.

THE SPECIFICITY OF THE RUSSIAN NATIONAL CHARACTER IN PROSE BY L. ULITSKAYA (ON MATERAILE OF NOVEL «MEDEA AND HER CHILDREN»)

A. T. Dzhioeva

Analyses the problem of national character in the novel by l. Ulitskaya "Medea and her children". Novelist embodies their heroes not only features the Russian national mentality, but also makes them carriers of the humanistic values.

Keywords: national character, device, hero, plot, novel, mentality.

References

1. Soldatkina Ya. V. Mifopoetika russkoy epicheskoy prozy 1930-1950-kh godov: genezis i osnovnye khudozhestvennye tendentsii. M.: Ekon-Inform, 2009. 356 s.

2. Kas'yanova K. Osobennosti russkogo natsio-nal'nogo kharaktera. M.: Institut natsional'noy modeli ekonomiki, 1993. 267 s.

3. Likhachev D. S. Ob intelligentsii. (Prilo-zhenie k al'manakhu «Kanun», vypusk 2). 446 s.

4. Os'mukhina O. Yu. V poiskakh utrachennoy toler-antnosti // Voprosy literatury. 2011. №1 S.144-156.

5. Ulitskaya L. Medeya i ee deti. M.: Eksmo, 2007. 320 s.