CC BY
14адаптации со стороны живой системы). Следует отметить, что ответы, вошедшие в эту группу, преимущественно представляют собой перформативные высказывания.
Освещенная в статье обработка экспериментальных данных является фрагментом комплексного исследования, каждый этап которого направлен на уточнение и корректировку выдвинутых ранее гипотез и сделанных на основе обработки экспериментальных данных выводов. Как представляется, такое многоэтапное изучение коммуникативного взаимодействия позволяет выстроить и верифицировать модель, в которой находят отражение сущностные характеристики коммуникации: континуальность, гибкость и пластичность. При этом построенная модель может быть экстраполирована на разные виды коммуникации, что дает основания говорить о ее универсальном характере.
В.В. Киселев V. V. Kiselev
СПЕЦИФИКА ВЕРБАЛЬНОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО СОБЫТИЯ В РУССКОЙ И ЕВРЕЙСКОЙ
ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
VERBAL PRESENTATION OF AN ACT OF TERRORISM AND ITS SPECIFICS IN RUSSIAN AND JEWISH LINGUOCULTURES
В статье рассматриваются особенности вербальной репрезентации политического события, связанного с освещением в СМИ террористического акта. Исходя из положения, что особенности национального характера вербализованы в языковой картине мира носителя определенной лингвокультуры, авторы исследуют вербальные компоненты, представленные в текстах СМИ политического дискурса еврейской и русской лингвокультур. Несоответствие характера представления событий в новостных статьях в этих лингвольтурах обусловлено различием культурного, национального, исторического и политического контекста.
Ключевые слова: межкультурная коммуникация, лингвокультура, политическое событие, терроризм, русский язык, иврит.
The article deals with the specifics of verbal presentation of political event that is associated with the media representations of an act of terrorism. According to the statement, that the singularities of the national character are verbalized in the linguistic worldview of a member in the definite culture, the authors analyze the verbal components that are presented in media texts of the political discourse of Jewish and Russian linguocultures. Discrepancy of the specifics of presentation of such events in news articles in these linguocultures is determined by differences of their cultural, national, historical and political context.
Key words: intercultural communication, linguoculture, political event, terrorism, Russian, modern Hebrew.
В настоящее время терроризм во всех его формах и проявлениях и по своим масштабам и интенсивности, по своей бесчеловечности и жестокости -одна из самых острых и злободневных проблем глобальной значимости. Проявление терроризма влечет за собой массовые человеческие жертвы, разрушаются духовные, материальные, культурные ценности, которые невозможно воссоздать веками. Для многих людей, групп, организаций, терроризм стал способом решения политических, религиозных, национальных проблем. Серьезным следствием терроризма является ненависть и недоверие между социальными и национальными группами.
Террористические акты привели к необходимости создания международной системы борьбы с ним. Международное сообщество оценивает терроризм как тягчайшее преступление против человечности. Однако представление даже одного и того же террористического акта в политических дискурсах разных стран не одинаково. Это обусловливает необходимость выявления специфики репрезентации событий, связанных с терроризмом, в разных лингвокультурах и определения факторов, способствующих этой спецификации. Решение такой проблемы может способствовать эффективности межкультурной коммуникации между носителями разных лингвокультур.
Наша задача - исследование характера представления событий террористических актов в политическом дискурсе русской и еврейской лингвокультур. В нашем исследовании мы исходим из положения, что особенности национального характера вербализованы в языковой картине мира носителя определенной лингвокультуры с помощью широкого арсенала лексических языковых средств.
Согласно УК РФ (ст.205) «Террористический акт - это совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».
Федеральный закон от 06.03.2006 N 35-Ф3 (ред. от 31.12.2014) «О противодействии терроризму» так определяет терроризм «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий».
Законодательное и политическое определение терроризма свидетельствует о том, что с точки зрения ментальности носителя русской лингвокультуры в этом понятии актуальны семантические компоненты жестокость, насилие, жертвы. Обратимся к исследованию новостных статей еврейской лингвокультуры, репрезентирующих события, связанные с совершением террористических актов.
В настоящем исследовании проведем анализ конкретного набора лексических средств речевого воздействия на аудиторию, использованных автором статьи.
При этом мы исходим из нескольких базовых положений. Во-первых, любой текст, в том числе и медиа-текст, является не «объективным» отображением реальности, а всегда субъективной интерпретацией какой-либо актуальной для продуцента проблемы - социальной, научной, бытовой и т.д. Во-вторых, текст всегда обусловлен совокупностью социального, политического, исторического и др. контекстов, в которых он создается, - в определенном дискурсе. Дискурс, в-третьих, задает специфические способы работы со словом (П. Серио), в том числе и обусловленные сферой функционирования данного текста. В СМИ актуализируются, в-четвертых, следующие факторы: точка зрения заказчика текста, формат издания, политическая актуальность проблемы. Полагаем, что отображение событий, связанных с терроризмом, в политическом дискурсе осуществляется исходя из национальной специфики картины мира конкретного народа, действующей политической и социальной обстановки в стране и истории этого народа.
Цель анализа данного текста - найти способы языкового представления содержания текста, которые а) репрезентируют «объективность» позиции автора и б) одновременно подчеркивают личностность, индивидуальность его позиции (последнее - необходимое условие текста СМИ, в котором точка зрения «заказчика» текста должна быть обязательно представлена как глубоко личная, а потому эмоционально-экспрессивная точка зрения самого автора).
Исследуя вербальные компоненты, представленные в текстах СМИ еврейского политического дискурса, можно сделать вывод, что большинство лексем являются нейтральными, используются устойчивые политические понятия, термины и штампы, характерные для официально-делового стиля речи: ЬйПЯ Ьш '1' №й (террористический акт (досл. теракт со стрельбой)), лпиш! пиш
(сотрудники пограничной охраны), упш ЛУй трйП ?'ЛШ(оказались в момент совершения теракта на месте преступления), Л'ЛШ1 т'рп 'й Ьу (по предварительному расследованию), ЬппйЛ ЛН )Ьо'П (террориста ликвидировали), ЛйЬшЛ'Шй ЛИ'Ь (отстрелять полный магазин).
Личностное отношение к произошедшему событию практически не реализуется, что отражено в отсутствии эмоционально-оценочных компонентов, которые, как правило, характерны для новостей в русской лингвокультуре. Террористов называют нейтрально ^зпал, либо подчеркивают принадлежность к ПНА - ^зпа ТОО^палестинский террорист) или к арабскому миру - 'ЗЛУЛ ^зпап(арабский террорист), также их называют 1:з'1Х(наши враги), П'У^Л л^ПУ "^(злостные негодяи). Такому явлению можно дать объяснение: в связи с тем, что теракты в Израиле случаются довольно часто, у носителей еврейской лингвокультуры выработалась рациональная реакция на них, что постепенно стало и чертой мировоззрения. Уже с первых дней образования государства евреи воевали с
арабскими странами (арабо-израильская война6 1947-1949 гг., война Судного
7 8
дня, Шестидневная война). В связи с тем, что теракты совершают преимущественно арабы, израильтяне видят в них недоброжелателей и уже ожидают от них подобные действия. Именно поэтому они и демонстрируют вполне рациональное поведение, однако эти факты проявления терроризма обязательно освещаются в прессе. Такое неэмоциональное, объективированное представление террористических актов имеет положительные черты: мирные граждане не впадают в панику, а последовательно выполняют те требования, которые предписаны в случаях терактов. Для евреев теракт - новостное событие, и они объективно сообщают об этом.
Освещая события теракта, автор стремится подчеркнуть, с одной стороны, профессионализм сотрудников полиции и специальных служб Израиля, занимающихся борьбой с терроризмом, с другой стороны, вовлеченность каждого гражданина, даже случайно оказавшегося на месте совершения теракта, в решение социальных проблем:
луз трап гпю ,п-тх! п'х^'а ^"П ,з"\ла л-01№1 -го '-'а з"\пх та лпп птл ^зпап УЛ'ХП (Террорист был застрелен на месте сотрудниками пограничной охраны, солдатом запаса и гражданским лицом, оказавшимися в момент совершения теракта на месте преступления), рат з"\^а ,тв^а Л1П13 уп'зп тра^ тп '-'П '-пх та П17Х 717 (Сразу после совершения теракта на место прибыли полиция, пограничная охрана и скорая помощь), пу п^зчпз п'пвзха л'лз-^п пузп лчзт^п п''тз ^зпап лх Ъ-и'т лзз-п п^з лх п^а ,-рпп ^зпап лх пп'т п^рп лзз-з члпз^а '-' Х^^Т (Полицейский, который не был при исполнении служебных обязанностей и просто ехал со своей семьей в трамвае, заметил террориста, дернул стоп-кран и обезвредил преступника «голыми руками», без стрельбы).
Если же специалистам не удается сразу справиться с поставленной задачей, то на это существуют объективные обстоятельства. Таким образом, в СМИ ни в коем случае не возлагается вина на непрофессионализм или на равнодушие органов, обеспечивающих правопорядок: 'доп 7^з 7ау П-Ш 01з1В1ХП 1^'Х! ,ла!^п ^ 7ПХ 7^з пау П'ЛВ'Ш пх-:п ^33 пУ|Х... (...однако, как ^зпап ^ ^ю'П? 7У -р' рт 7зх пз .пптуа ^зпап лх -'лот ,ла1хп ^ видно, полицейские стояли на одной стороне перекрестка, а автобус, который был обстрелян, стоял на другой стороне, и тем самым заслонял террориста от поля зрения полицейских. Так было потеряно драгоценное время до
уничтожения террориста полицейскими).
6 Арабо-израильская война 1947—1949 годов — война между еврейским населением Палестины, а впоследствии — вновь созданным государством Израиль, и армиями соседних арабских государств и нерегулярных арабских военных формирований. В Израиле она называется «Война за независимость» (ивр. лто^л лпПгп)
7 Четвёртая арабо-израильская война («война Судного дня», Октябрьская война) — военный конфликт между коалицией арабских стран с одной стороны и Израилем с другой. Началась 6 октября 1973 года с нападения Египта и Сирии и завершилась через 18 дней; при этом обе стороны понесли значительные потери.
8 Шестидневная война (ивр. П'П'П л^ лап^й, — война на Ближнем Востоке между Израилем с одной стороны и Египтом, Сирией, Иорданией, Ираком и Алжиром с другой, продолжавшаяся с 5 по 10 июня 1967 года.
В статье также не просто описываются события «со стороны», но, обязательно, приводятся слова лиц, ставших свидетелями случившегося. Их наблюдения и впечатления передаются как посредством прямой речи, так и через косвенную речь:
"о л~13'О 'Зп1 'лх л~1О1юл (сотрудник полиции Ати Рахави рассказала, что...), л'ПЗЧ1? (по ее словам), 'лх л~1Хлаю '33 (вот как описывает происшедшее Ати), ^та П?Оах лпз'О (Мазаль Амсалам, рассказала), 13'О Х"7аз ючп ^ззл 'зхт (Зеви Хенфлинг, фельдшер скорой помощи Израиля, рассказал.), ,П'У1^зла 7пх ,НОХ 'ЗХ птпю (Эви Эсеф, один из раненых, вспомнил..), ,х"7аз ттп ЛХ131 ючп ллз лпту П'О1Л (Азария Коэн, фельдшер реанимационного отделения скорой помощи, добавил..).
Такой прием помогает читателю, с одной стороны, узнать о случившемся «от первого лица» и, в каком-то смысле, даже окунуться в атмосферу происходящего. С другой стороны, автор, при изложении событий и фактов, подтверждает свои слова описанием и эмоциями очевидцев либо других официальных лиц, имеющих прямое или косвенное отношение к произошедшему.
В текстах СМИ, освещающих события терактов, совершенных со стороны арабского населения, подчеркивается ненависть и неприязнь по отношению к евреям. Власти Израиля постоянно призывают руководство ПНА прекратить подстрекательство собственного населения к совершению терактов, и воспитание молодого поколения в духе ненависти к еврейскому государству. Террористы преднамеренно выбирают в качестве жертв представителей именно еврейской национальности:
а'ТП' |р'У3 П'лтю т пт'Х^ уъл^ О'^пл (Он принял решение приехать в район, где живут преимущественно евреи), плча^ пиЬ ^зпал О'^пл 27.3.17 ['1хлз 'тл'З лтр7 У1Г3 уитз '"У П'тл' (27 марта 2017 года террорист решил совершить теракт против лиц еврейской национальности, путем нанесения смертельных ножевых ранений), ллча1? алзв О'^пл ,л'ТП' л!лт л^уз гз'уз ллхию ппх^ (Он решил убить ее после того, как понял, что Канино является еврейкой).
Гибель гражданина Израиля является тяжелой утратой всего еврейского народа. В текстах СМИ подчеркивается значимость каждого погибшего, и никто в стране не остается равнодушен даже к смерти совершенно незнакомого человека.
птз ,31Ю''л р ,тлхлт 1р'л 'п^х (Наш дорогой и любимый Эльхай, житель нашего поселения, погиб), зш пха пха! уш ,1Ю1а |уз (Он был скромным и одаренным юношей, которого очень любили), п'з'зпл ,п'1зпл ,П'33юл з^з п^за зхзл !лтх И'р1лт 'п^х лх П'злю П'зпл З1^''л '33 1У1зл лучзлз (Боль пронзает сердца соседей, друзей, членов молодежного движения и многих членов общины, которые были знакомы с Эльхаем и почитали его), З1л лхт ^О'ЗХ лх п'рзпа 1зпзх !3'лп^7 '7 П'Ю'Ю П?1У ХпЗа П'^рзат ,7л!Х (Мы обнимаем Авиталь и раввина Охада (родители погибшего - прим. пер. ВК) и просим у Творца вселенной, чтобы больше не случалось несчастий), лхт т^узю 133'1х ^у пз^ !3'тз ю'ю П'3'аха чзпзх (Мы верим, что сможем одолеть наших врагов, которые причинили это горе).
Таким образом, каждый житель Израиля разделяет горечь утраты с семьями погибших в теракте граждан.
Особенностью еврейского политического дискурса является тот факт, что при описании событий терактов, очень подробно описываются действия преступника:
^ пз^ -зу ^х з-рлп ,тзоп лх 1^'уаа ра -пх^т т'лзп -'р щпха -ЛЛ0П хл Пашз !'30П ЛШахз •Л'зр лх -р71 тхп^п Л^'а лх ^трз -ах ,П№ХП (Преступник спрятался за стеной здания, после этого достал из-под пальто нож, подошел к женщине со спины, произнес вслух Шахаду и с силой нанес Канино ножевое ранение), П-'У^П ЛХ -р71 1'30 Л'р^па НЭ13ЛП Л7а!УП П-'У^з тпзп^а
1Т^УП ПЭП з^эз П'аУЭ -Э0а (Заметив стоящую рядом с собой молодую девушку, он нагнулся, достал из своей сумки нож и нанес ей несколько ударов в верхнюю часть тела),
Такой прием может использоваться с целью подробного объяснения гражданам особенностей поведения террориста, чтобы в будущем можно было сразу опознать преступника и предотвратить жертвы со стороны мирного населения.
Таким образом, терактом является и нападение с ножом пу П-'У^П лх -р7 !'30(зарезал молодую девушку ножом), П-'р7 'У^э(ножевые ранения), ПЛ1а^ т-^ 'ПП'з п-'рт У1ГЭ УЧХ'з '"У П'ПП' ^(совершить теракт против лиц еврейской национальности, путем нанесения смертельных ножевых ранений), и попытки применения огнестрельного оружия -зу1? !-' п'^зпа(террористы обстреляли), ^зпа №Хз ПЛЭ №1ап(вооруженный террорист открыл огонь), и наезд на жертв на автомобиле 0-7 *?зпап(террорист сбил/наехал на автомобиле).
В русском политическом дискурсе события террористических актов освещаются несколько иначе.
Анализируя вербальные компоненты в статьях русской прессы, мы обнаружили особенность русского политического дискурса - сочетание разных элементов: официально-деловых и разговорных, фиксирующих повышенную эмоциональность и оценочность («тяжелых» пострадавших, тщательная проверка, смертница, час пик, смертник подорвал, очень многих, еще большего количества жертв, серьезное ранение, вооруженное нападение, масштабная спецоперация, один из самых кровавых бандглаварей, жестокое убийство, начала неадекватно действовать, страшное преступление, серия убийств, воспользовавшись темным временем суток дождливой погодой, густым туманом, указания из-за границы, игнор федерального ТВ ), подчеркивается профессионализм специалистов (высококлассные специалисты - медики, незамедлительно приступить к эвакуации, группа опытных следователей, машинист принял правильное решение) добавлением оценочного слова, событию придается больший трагизм, усиливается впечатление (переполненном троллейбусе, если бы не, прогремел взрыв, место трагедии, на помощь раненым пришли, воспользовались сильным туманом, первые погибшие окликнуть товарищей не смогли, прикрыл собой, посмертно представят к высоким государственным наградам, обезглавленное тело девочки, отрубила ребенку
голову и разгуливала с ней около станции метро, размахивая перед прохожими головой, она угрожала взорвать себя прямо возле метро, отсеченной головой своей воспитанницы).
В анализируемой статье на новостном портале содержится также ссылка на другие похожие события (Читайте также: Учитель и полицейский из Дагестана ранены в перестрелке с бандитами), что нагнетает волнение, эмоциональное состояние страха и ужаса. Этот факт говорит о том, что русские воспринимают теракт как неожиданное и ужасное событие, которое, к счастью, в большом масштабе случается редко, благодаря деятельности правоохранительных органов и специальных служб. Журналисты усиливают, нагнетают негативные эмоции. СМИ также не ставят перед собой целью успокоить общественность. Стараясь подогреть интерес читателей к своему изданию, они открыто заявляют, что история еще не закончена и будет, возможно, не менее кровавое и ужасное продолжение (их удалось ликвидировать в 2006 году, однако на этой территории еще остались их последователи, родственник уничтоженного главаря боевиков).
Особенностью политического дискурса русской лингвокультуры является и тот факт, что, в отличие от еврейских СМИ, преступление, совершенное представителями другой национальности, не называется терактом. С уверенностью можно сказать, что если бы преступление, совершенное няней-мусульманкой, произошло в Израиле, СМИ, не задумываясь, охарактеризовали произошедшее зверским терактом. Это говорит о том, что в русской лингвокультуре не спешат делать поспешных выводов и разжигать ненависть к представителям другой национальности, ведь Россия - это многонациональное государство и угроза межнациональных конфликтов не исключается. В еврейской лингвокультуре преступление представителей другой национальности, совершенное против еврея, является терактом. Террористический акт, в свою очередь, является проявлением жестокости в наивысшей степени. Таким образом, подчеркивается значимость и ценность каждого гражданина Израиля, сплоченность общества.
Анализируя события, связанные с осуществлением террористической деятельности, можно выделить следующие тенденции. Во-первых, печатные СМИ стараются не разжигать национально-этнические противоречий, а предпочитают препарировать происходящее в плоскости противостояния «террористическое подполье — государство», а самих террористов не относят к какому-либо этносу и конфессиональной принадежности, называя их «смертниками», «боевиками», «экстремистами», в крайнем случае «исламскими радикалами» (отделяя от ислама как от религии).
Вторая очевидная тенденция — признание эффективности действий силовых структур и государства в целом в борьбе с организаторами терактов, защита населения перед лицом террористических угроз. В случае возникновения терактов, ситуация представляется как ошибка правоохранительных органов, присутствует определенный оптимизм относительно того, что с террором
удастся в скором времени покончить. В то же время, данная тенденция в последнее время все чаще подвергается сомнению.
Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать вывод, что культурно-исторический контекст национального дискурса, в том числе и политического дискурса, задает СМИ особенности репрезентации политических событий. В еврейском политическом дискурсе автор стремится не реализовывать свое личностное отношение, используя при этом лексические единицы меньшей коннотации, по сравнению с лексическими единицами в русской лингвокультуре. В то же время, в большинстве случаев, все факты, излагаемые автором, подтверждаются словами очевидцев и лиц, имеющих отношение к случившемуся, которые, зачастую, весьма эмоциональны. В текстах СМИ подчеркивается горечь утраты каждого гражданина, и никто не остается равнодушен к гибели человека. Репрезентируя события терактов, автор детально описывает действия преступника. Полагаем, что преследуемая таким образом цель - показать поведение террористов и, возможно, предостеречь население от появления новых жертв. В русской лингвокультуре автор только нагнетает страх и ужас на читателя, однако старается не разжигать национальной или религиозной ненависти по отношению к представителям другой нации или религии. Преимущественно, и в Израиле, и в России теракты совершают мусульмане, однако, для представителей русской лингвокультуры это не является причиной относить всех мусульман к террористам. В еврейском политическом дискурсе любой араб считается потенциальным преступником. И убийства, совершаемые в отношении лиц еврейской национальности, являются террористическими актами против Израиля.
Е.Ф. Косиченко E. F. Kosichenko
РОЛЬ ОНИМОВ В ОРГАНИЗАЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО
ПРОСТРАНСТВА ONOMASTIC MEANS OF MAPPING LITERARY SPACE
Статья посвящена изучению роли имен собственных в создании художественного пространства; при этом онимы понимаются не только как средства локализации повествования и создания аналогии между художественной действительностью и реальным миром, но также как факторы, определяющие характер самого пространства, которое может сужаться или расширяться в зависимости от плотности онимов в тексте.
Ключевые слова: имя собственное; художественный текст; художественное пространство; ономастическая плотность; жанр; структурообразование.
The article develops an onomastic approach to the problem of creating literary space. Names are regarded not only as indexes of a certain place and a way of revealing correspondences between real life and fictitious reality, but also as factors
