CC BY
288
ШУШАРИН Станислав Александрович, аспирант, ассистент кафедры «Дизайн и технологии медиаиндустрии». Статья поступила в редакцию 11.04.2013 г.
Адрес для переписки: stanislav.shusharin@gmail.com © л. М. Дмитриева, С. А. Шушарин
УДК 1331б.33 Э. М. ДУМНОВА
Новосибирская государственная архитектурно-художественная академия
СПЕЦИФИКА РУССКОГО МЕНТАЛИТЕТА В СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ XX ВЕКА________________________________
В статье рассматривается проблема поливариативности трактовки русского национального менталитета в социально-философской мысли. Приводится анализ концепций ряда русских религиозных философов: Н. Я. Данилевского, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского. Выявляется общее и особенное в их взглядах относительно факторов-детерминант русского менталитета и их влияния на становление ментальных качеств русского народа.
Ключевые слова: менталитет, факторы-детерминанты, ментальные качества, русский характер, антиномичность.
Современному российскому обществу присущи динамичные социальные процессы, формирующие новые условия жизни, сопряженные с рядом последствий. Одним из них является трансформация менталитета. В современных социально-философских и культурологических исследованиях до сих пор отсутствует единство мнений в оценки этого процесса. Для более глубокого понимания причин изменения менталитета в российском обществе нам представляется необходимым обращение к истокам его формирования. Менталитет является определенным индикатором социального развития, поскольку сквозь него преломляются все преобразования, происходящие в социуме. В этой связи мы считаем обоснованной точку зрения, разделяемую рядом современных авторов о способности менталитета трансформироваться. Вместе с тем, чтобы выявить изменения, происходящие в русском менталитете, и закономерности его развития, необходимо проанализировать его факторы-детерминанты и характеристики в начальный период формирования.
Целью статьи является сравнительный анализ социально-философских концепций становления русского менталитета.
В современных историко-философских трудах, посвященных русской философии, упускается из виду одно из ключевых направлений теоретических изысканий русских философов — проблема своеобразия и сущности русского национального менталитета. В Х1Х — ХХ вв. специфика русского менталитета была раскрыта в ряде трудов русских социальных философов. Большой вклад в изучение русского менталитета внесли Н. Я. Данилевский, В. О. Ключевский, И. В. Киреевский, А. И. Герцен, К. Д. Кавелин, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Н. О. Лос-ский и др. Сущность русского национального менталитета многогранна, т.е. представляет собой сложное сочетание взаимосвязанных ментальных
качеств. Этим и обусловлена многоаспектность его исследований. Менталитет подвержен трансформации под влиянием ряда факторов, главным образом обусловленных изменением социальной среды. Закономерности трансформации русского (российского) менталитета представляются возможным выявить исходя из анализа исконных ментальных свойств русского народа и истоков их формирования.
Идея о существовании русского народа, как отдельной социально-исторической общности, была выдвинута великим русским ученым Н. Я. Данилевским. В знаменитой работе «Россия и Европа» [1], изданной в 1871 г., философ обосновывает концепцию культурно-исторических типов и, как следствие, цивилизационный путь развития, уникальный у каждого общества. Одним из десяти культурно-исторических типов был обозначен славяно-русский, являющийся целостным духовным пространством и имеющим самобытную историю. Н. Я. Данилевский полагал, что каждый культурноисторический тип проявляет себя в четырех сферах: религиозной, государственной, в сфере искусства и науки, а также в технической сфере. Последняя из выделенных сфер, достижения человека в которой прямым результатом имели практическую пользу в виде усовершенствования социальной жизнедеятельности, соотносится в современном понимании с цивилизацией. В этой связи Н. Я. Данилевский видит полезным заимствования в сфере технических достижений, которые способствуют развитию любого культурно-исторического типа без ущерба его самобытности и уникальности его культуры. В силу того, что философ позиционирует каждый культурно-исторический тип как самодостаточный, он полагает, что любые заимствования в сфере культуры и традиций по сути своей деструктивны, поскольку ведут исключительно к разрушению и даже уничтожению национальной культуры.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013
Многообразие форм духовного и материального существования русского народа в рамках славянорусской цивилизации в совокупности своей определило его национальное самосознание, в основе которого лежит исторический опыт народа, одной из составляющих которого является опыт религиозный. По мнению Н. Я. Данилевского, утрата религии как одной из системообразующих компонент русского сознания и менталитета в целом ведет к разрушению России как социокультурной целостности.
Анализ социально-философских концепций русского менталитета, позволяет выделить несколько факторов-детерминант менталитета русского народа, а вместе с тем и самой русской цивилизации. Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского объединяет общность позиции по поводу предпосылок формирования русского менталитета, который, по их мнению, сформировался в результате влияния: 1) природно-географических условий; 2) особенностей организации социальной жизни; 3) специфики духовной жизнедеятельности.
Вместе с тем каждый из них рассматривает влияние данных факторов под определенным углом зрения. В этой связи в качестве предмета исследования в данной статье выступают особенности позиционирования факторов-детерминант русского менталитета и его специфики в концепциях русских религиозных философов.
Первичным из выделенных факторов является природно-географический, который нашел глубинное толкование в русской философии. Н. А. Бердяев в работе «Судьба России» отмечает предопределенность менталитета русского народа территорией его проживания, огромными просторами. Сравнивая западный и русский менталитет, философ акцентирует внимание на объективных внешних факторах, детерминирующих специфику и несопоставимость обоих. Он отмечает, что европейский человек зависим от узости пространства и вынужден направлять максимум своей энергии для организации стабильной жизни в его рамках. Широта же русских просторов породила ряд недостатков в русском характере, среди которых «лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности» [2, с. 61]. В этой связи географические условия проживания играли немалую роль в процессе складывания двух типов культур: экстенсивной (русской) и интенсивной (европейской). Русский человек возлагал надежды на огромное пространство, которое и ограничивало его активность, и давало чувство защищенности, не требуя напряжения сил. Размеры пространства земли сообразны пространству души.
И. А. Ильин в работе «Сущность и своеобразие русской культуры» рассматривает особенности русского менталитета, продолжая идею Н. А. Бердяева о том, что географическое положение и религиозность явились его основными факторами-детерминантами. Философ приходит к убеждению, что на вопрос: «В чем сущность русского народа?» невозможно дать ответ, не рассматривая взаимосвязь души и природы: «Душа народа находится в живой и таинственной взаимосвязи с его природными условиями...» [3].
Взгляд И. А. Ильина на сущность русской души несколько отличен от ее понимания Н. А. Бердяевым. Автор усматривает в русской натуре деятельность и страстность, затаенный заряд напряженности, своеобычную мощь бытия и существования, пламенное сердце, порыв к свободе и независимости. Эти черты, по его мнению, связаны с форми-
рованием русской души на огромных равнинных просторах, взрастивших свободолюбие русских, которое проявилось в истории в неспособности к рабскому существованию, русские «не поддаются чужому господству и друг другу подчиняются они неохотно» [3, с. 23]. Сочетание простора с суровыми климатическими условиями потребовало от русского человека выносливости и терпения, закалка стала необходимостью для выживания. При этом стойкость русского характера породила и его житейскую мудрость. И. А. Ильин отмечает: «они добродушны и сердечны, очень гостеприимны и надежны, хорошо обращаются со своими рабами и пленными, но склонны к резкой индивидуализации мнений, объединяются с трудом, с ними непросто договориться» [3, с. 23]. Необходимость к постоянному приспособлению к природным условиям, температурным перепадам, сформировало напряженность как имманентную черту русского характера. Философ видит одну из причин неуравновешенности и порывистости русской души именно в этом.
Активность русского народа, о которой умалчивает Н. А. Бердяев, И. А. Ильин видит в укреплении русского темперамента, которое происходило веками, через стремление к сохранению собственной самобытности, самостоятельности и самоосмысле-нию. Он отмечает проявление мощи, стихийности и красоты русской природы в русском характере, в его максимализме, выраженном в «русской тяге к полному достижению цели, мечте о последнем и конечном, желании заглянуть в необозримую даль, способность не страшиться смерти» [4, с. 7]. Обусловленность русского менталитета природной стихией закреплена в любви к родине, «русский, где бы он ни жил, всегда тоскует по своей суровой и могучей родине» [4, с. 8] .
Суровость и твердость русского характера сочетается со способностью обостренного чувствования. Это способность ощущать приближение весны, внутренне меняться и оживать, возрождаться к жизни вместе со всей природой, которая чужда европейцу, не знающему как «тело и душу изнуряют не столько сами изотермы, сколько крайности в перепадах температуры, требующие от человеческого организма серьезной перестройки» [4, с. 4].
Природно-климатические условия признаны в русской социальной философии весьма значимым фоном для формирования таких ментальных свойств русских как: материальная непритязательность, аритмический характер трудолюбия — перепады трудовой энергии и лени, надежда на «авось», душевная открытость, щедрость, свободолюбие в специфически русской безмерной окраске, терпимость к иноплеменникам, отсутствие национального эгоизма, слабовыраженная внутриэтническая солидарность.
Религиозный фактор, проявившийся со временем, дополнил воздействие природно-географического, и в совокупности они обусловили дуализм русского менталитета.
Н. А. Бердяев выделяет черты русской души сквозь призму религиозности. В работе «Истоки и смысл русского коммунизма», вышедшей в свет в 1937 г., философ отмечает некоторые устойчивые свойства, выработанные русской душой, такие как: догматизм, аскетизм, способность нести страдания и жертвы во имя своей веры [4]. При этом особо подчеркнута мистичность, присущая русскому народу, которая в сочетании с мощной религиозной энергией направляет его на целедостижение. Транс-
цендентность русской души выражается не только в достижении религиозных, но также социальных целей.
Религиозность определяет уникальность русской души, ее стремление к целостности и некоторую отрешенность от мирских дел. Вместе с тем религиозность русского человека весьма специфична. По мнению Н. А. Бердяева, русское православие снисходительно, оно не ставило высоких нравственных задач. Главное требование и форма дисциплины личности — это смирение. Добродетель смирения как некий реально достигаемый идеал освобождала русского человека от идеала святости, к которому у него не было смысла стремиться. Он выработал свое отношение к святости: «русский человек не идет путями святости, никогда не задается такими высокими целями, но он поклоняется святым и святости,. возлагается на святых, на их заступничество.» [2, с. 70]. Святость трансцендентна для русского народа, она не является его имманентным состоянием, что обуславливает ряд ментальных качеств. Честность для него не есть необходимое качество, формирующее стержень личности, поскольку смиренность освобождает от честности. Н. А. Бердяев отмечает, что в понимании русского человека «.бесчестность — не великое зло, если при этом он смиренен в душе, не гордится, не превозносится» [2, с. 69].
Пассивность православного, которую философ определяет как женственную религиозность и женственную мораль, выражается в стремлении спрятаться, укрыться, найти защиту. Подобные жизненные ориентиры русского народа предопределяют не только судьбы отдельных людей, но и всей России. В этой связи Н. А. Бердяев доводит мысль о том, что русскому человеку пора развивать в себе сознание ответственности, жизненную духовную активность, чего требует историческое время. Парадоксальным является незыблемая константность русского менталитета, независящая от течения исторического времени, от изменения роли религии в обществе и степени религиозности русского народа. Качества русского человека, детерминированные в свое время православной религиозностью, выступают основой русского национального характера и в условиях нерелигиозного общества.
Представляется важной антиномия славянского Востока и Запада, которая раскрывается в творчестве Н. А. Бердяева посредством сравнения русской и польской души. Вражда между русскими и поляками имеет глубокие исторические корни. Философ отмечает, что единая расовая принадлежность, общеславянский корень не способствуют лучшему взаимопониманию двух народов. Он определяет противостояние русской и польской душ, как противостояние православной и католической душ, каждой из которых свойственен свой уклад и свое чувство жизни. Русский православный человек является таковым по своему душевному типу, в котором сконцентрированы качества, не повторяющиеся в душе католического типа, поэтому православной душе так трудно постичь и понять католическую. Русская душа, как отмечает Н. А. Бердяев, полна простоты, прямоты и безхитренности. Это душа грешащая, не стремящаяся ввысь, как душа католическая. Автор приходит к осознанию русской души как души народной, в какой-то степени обезличенной через ее смирение во Христе. Индивидуализм, не присущий русскому человеку, выступает остовом католического духовного типа. Философ видит его проявление в жертвенности католической души и неспособности
к смирению, а, напротив, в стремлении к свободе. Русский человек в отличие от поляка находится в состоянии внутреннего рабства, с которым не борется, поскольку и не видит его, оно является его имманентным состоянием.
Отмечая созерцательность и чувственность русской души, И. А. Ильин уточняет, что русская душа основывается на двух видах сил: первичных и вторичных. К первичным, определяющим сущность русской души, он относит чувство и созерцание, свободу совести и свободу молитвы, таким образом, не обходит значимость религиозной составляющей в формировании русской души. Позиционируя созерцательность сердца как основное ментальное качество русского народа, философ при этом не отрицает значения вторичных сил русской души, которые дополняют первичные. «В качестве вторичных сил выступают воля, осознанная мысль, сознание и организаторские функции» [3, с. 49].
И. А. Ильин высоко оценивает русскую созерцательность, понимая ее как исконную стихию русского народа, от которой невозможно отказаться или преодолеть. Более того, философ делает вывод о том, что созерцающее сердце является источником русской православной веры. Дисциплина и рационализм способны только разрушить ее. В отличие от
Н. А. Бердяева, который рассматривает формирование русского менталитета через православную веру и религиозность народа, И. А. Ильин полагает, что созерцательность русского сердца породила сущность и своеобразие русско-православного религиозного опыта. Именно это ментальное свойство русского народа приблизило его к Богу. Ильин пишет: «Бог — это само совершенство и сама любовь» [4, с. 29]. Русский человек взирает на Бога с любовью, которая приближает к нему, к совершенству. Философ видит в этой любви любовь духовную, которая и есть путь к совершенству.
И. А. Ильин не отождествляет православную и католическую веру, и, вместе с тем, не отрицает стремления православных к духовному совершенствованию, которое Н. А. Бердяев закрепляет исключительно за католиками, то есть представителями западноевропейского и западного славянского менталитета. И. А. Ильин пишет о том, как «потрясающим образом сумела восточная православная церковь показать человеку огромное расстояние между его земным несовершенством и его высоким святым призванием. Она привила ему искусство любви к совершенству, искусство созерцания его и поклонения ему и наряду с этим <умение> видеть бездну собственных прегрешений» [4, с. 32]. Православный осознает свое несовершенство, отличие от Бога и в этом его грех, который он искупает переживанием жизненных тягот, лишений, болезней, это и есть путь его духовного очищения и выражение стремления к совершенствованию. Смиренность трактуется И. А. Ильиным как колоссальная выносливость и сила жертвенности русского народа, а вовсе не попытка спрятаться, как определял ее Н. А. Бердяев.
И. А. Ильин аргументирует наличие духовного восхождения православных христиан обращением к феномену отшельничества в истории православной церкви и это не подлежит никакому сомнению. Аскет доходит до истинного смирения, самоотречения, преодоления страха и растворение собственного Я в служении Богу. Отличительной чертой русского православия И. А. Ильин считает первичность сердечного созерцания, которое направляет волю. Воля в принципе не отвергается, но она подчинена
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013
созерцанию. Воля без созерцания способна породить «субъективный человеческий произвол». Вслед за волей возникает мысль. Философ приходит к выводу о том, что «сначала любовь, затем созерцание с любовью и из любви, затем действие, соответственное волевой установке. И только затем разумное осмысление любимого, постигнутого, пережитого. Именно так развивалось восточно-православное богословие» [3, с. 30].
H. О. Лосского, так же как Н. А. Бердяева и И. А. Ильина, интересует религиозность русского народа, его основные ментальные свойства, которые обуславливают самобытность русского характера, его загадку. Он связывает религиозность народа с его основным и первичным свойством — добротой. Вопреки Н. А. Бердяеву, который отмечал женственную сущность русского народа, Н. О. Лосский пишет о сочетании в русском характере «мужественной природы с женственною мягкостью» [5]. Н. О. Лосский подчеркивает распространенность этого качества у представителей всех социальных слоев, особенно у простолюдинов. Он отмечает проявление доброты в русском характере через отсутствие злопамятности, неожиданно сочетающееся с максимализмом, тем неоспоримо присущим русскому народу свойстве, которое не обошли в своих работах и другие русские философы. Н. О. Лосский пишет, что «нередко русский человек <...> испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека, однако при встрече с ним <...> сердце у него смягчается, и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость.» [5, с. 6]. Религиозность, как основополагающий компонент русского менталитета, по мнению автора, созидательна и воплощена в доброте, в способности к беззаветной любви. Это чувство философ рассматривает в разных ипостасях: как любовь женщины и мужчины, как любовь к ребенку и, в целом, как любовь к человеку.
Традиционно русскому народу был свойственен христианский идеал добра. Н. О. Лосский полагает, что абсолютное добро осуществимо только в Царстве Божием, где люди могут освободиться от эгоизма посредством любви к Богу, которая становится больше, чем любовь к самому себе. Цель жизни людей в Царстве Божием состоит в творении добра, красоты и познании истины. Идея правдоискательства, по мнению философа, всегда существовала в русском менталитете, хотя меняла свои формы выражения. Н. О. Лосский делает вывод о наличии у русского человека ряда первичных свойств, определяющих его своеобразие. Они получили свое развитие в рамках православной религиозности, которая сделала возможным накопление нравственного и эстетического опыта, сформировавшего способность к сопереживанию и чувствованию чужой боли.
Исходя из проведенного анализа, мы полагаем возможным сделать следующие выводы:
I. Авторы рассмотренных выше концепций сходятся во мнении о влиянии православия на внутреннюю структуру национального менталитета. В определенной степени религиозность русского народа обусловила доминирование в нем чувственно-созерцательного начала над волевой и рациональной составляющей. Русский народ — это народ сердца
и чувства, национальное сознание которого носит ярко выраженную эмоциональную окраску, иррациональное здесь доминирует над рациональным началом. Следовательно, холизм выступает как основная общая характеристика русского менталитета.
2. Комплементарный характер выделенных факторов, обусловил противоречивость русского менталитета, выразившуюся в ряде антиномий, которые, на наш взгляд, следует позиционировать как уникальное ядро русского менталитета. Антиномич-ность русской души воплощается в сочетании женственной пассивности и мятежной непокорности; в ее внутренней борьбе, внутреннем несогласии, в страдании, в обреченности, поэтому, на вечный поиск правды; в наличии таких ментальных качеств как доброта, сострадание, смиренность — с одной стороны, а с другой — проявление жестокости, свободолюбия. В целом, дуализм русского менталитета сформировался в процессе накопления русским народом специфического социально-исторического опыта.
3. Анализ факторов-детерминант, выявленных в ряде рассмотренных концепций, делает возможным их условную классификацию по критерию относительной константности. К константным факторам, на наш взгляд, следует отнести природно-географические условия. Их устойчивость обеспечивает пролонгированную детерминацию и воспроизводство ряда ментальных качеств русского народа, которые сохраняются в современном российском менталитете. Что касается менее стабильных факторов, то к ним следует отнести особенности организации социальной жизни и специфику духовной жизнедеятельности. Предложенная классификация может служить аргументом для обоснования процесса трансформации русского менталитета, который при этом сочетается с сохранением базовых черт национального характера.
Библиографический список
1. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа / Н. Я. Данилевский. - СПб., 1871.
2. Бердяев, Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности / Н. А. Бердяев. — М. : Мысль, 1990. — 207с.
3. Ильин, И. А. Сущность и своеобразие русской культуры / И. А. Ильин ; сост, подгот. текста, вступ. ст., коммент. Ю. Т. Лисицы. — М. : Русская книга — XXI век, 2007. — 467 с.
4. Бердяев, Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. / Н. А. Бердяев. — Репринтное воспроизводство издания YMCA-PRESS, 1955г. — М. : Наука, 1990. — 224 с.
5. Лосский, Н. О. Характер русского народа / Н. О. Лосский. — М. : Посев, 1957. — Кн. 2. — 98 с.
ДУМНОВА Эльнара Михайловна, кандидат философских наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин.
Адрес для переписки: dumnova79@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 25.02.2013 г.
© Э. М. Думнова
