CC BY
211
TERRA ECONOMICUS (Экономический вестник Ростовского государственного университета) Ф 2009 Том 7 № 1 Часть 2
5. Погребняк Е.В., Шварева Н.В., Галимов Д.И. Результаты оценки компромиссной траектории изменения тарифов естественных монополий и анализ их влияния на отрасли промышленности в среднесрочной перспективе. Сборник научных трудов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. - М.: МАКС Пресс, 2004. С.150-176.
6. Практика реформы жилищно-коммунального комплекса. Аналитический доклад. - М.: Фонд "Институт экономики города", 2003.
7. Саакян Ю.З. О решении Правительства РФ по темпам роста тарифов на услуги естественных монополий. Экспертное мнение ИПЕМ от 19 мая 2008 г. www.ipem.ru
8. Федеральный закон РФ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об основах регулирования тарифов организаций коммунального комплекса" и некоторые законодательные акты Российской Федерации" от 26.12.2005 г. №184-ФЗ.
9. ArrowK. J. (1964) The Role of Securities in the Optimal Allocation of Risk-Bearing // The Review of Economic Studies, Apr. 1964.
10. Eckstein, O., Wyss D. (1972), "The Econometrics of Price Determination", Washington D.C., Board of Governors of Federal Reserve System and Social Science Research Council, 1972;
11. Nordhaus W. D., (1970), "The Econometrics of Price Determination: Recent Development in Price Dynamics" // Cowles Foundation Paper 377, Oct. 1970.
12. Stigler, G.J., Kindahl J., (1970), "The Behavior of Industrial Prices", NY: NBER, 1970.
13. Straszheim, D. H., Straszheim, M. R., (1976), "An Econometric Analysis of the Determination of Prices in Manufacturing Industries" // The Review of Economics and Statistics, May 1976, 58(2).
14. Wolak F., (2001), "Identification and Estimation of Cost Functions Using Observed Bid Data: An Application to Electricity Markets", NBER, Working Paper 8191.
15. Wolak, F.A., Patrick, R.H., (2001), "The Impact of Market Rules And Market Structure On Price Determination Process In The England And Wales Electricity
ДЕЙНЕГА В.Г.
Волгоградский государственный университет, Урюпинский Филиал г Урюпинск, доцент кафедры экономики и менеджмента, 403113, Волгоградская область, Урюпинск, ул. 50-летия Победы, д. 5.
СПЕЦИФИКА РОССИЙСКОЙ МОДЕЛИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ
В западном мире госсектор в рыночной среде создавался постепенно, в то время как в России он, строго говоря, не создавался, а расформировывался и самим фактом своего уменьшения способствовал формированию рыночной среды.
Ключевые слова: госсектор, приватизация, эффективность, престиж, управление; мировые модели госсектора
Коды классификатора JEL: И11, И51
Приступаявначалеэкономическихпреобразованийкреформированиюгипертрофированного госсектора, Россия стояла перед выбором: по какому пути пойти, какую модель госсектора реализовать? Отрицательный опыт прошедших 15 лет экономических преобразований в этом отношении фактически ничего не изменил - дилемма до сих пор сохраняется. Оставлять все в прежнем виде нельзя, но и не совсем ясно, в каком направлении должны происходить позитивные сдвиги.
Беспристрастный анализ показывает, что никаких стандартов и шаблонов в отношении государственного сектора экономики не существует. Так, в одних странах госсектор очень большой (например, в Греции, Италии и Франции), в других - он почти отсутствует (например, в Японии и Люксембурге); в одних странах он сконцентрирован на небольшом числе хозяйственных участков и отраслей (например, в Нидерландах), в других - он «размазан» по всей экономике (например, во Франции и Португалии). В некоторых странах он является высокоэффективным (например, в Швеции и Франции), а в других - он малоэффективен (например, в Бельгии и
США); в ряде стран действует унифицированная система управления предприятиями госсектора (например, в Швеции), а где-то работает система «точечного» (пообъектного) управления (например, в США). Таким образом, везде действует конкретная «национальная модель» госсектора и основной вопрос заключается в эффективности ее практической реализации. Можно утверждать, что к настоящему моменту теоретические дебаты о выборе «правильной» модели госсектора уже прекратились; даже в России данная проблема перешла в практическое русло проб и ошибок.
Тем не менее определенные общие принципы и схемы построения национальных моделей все же существуют. Основной принцип работы государства с госсектором состоит в том, что никакое правительство страны не может мириться с большим, но неэффективным и обременительным в финансовом отношении госсектором. Либо госсектор неэффективен и тогда его размеры и объем финансирования должны быть минимальными, либо госсектор высокоэффективен и тогда его доля в национальной экономике может быть весьма велика. Можно выделить три модели госсектора - западноевропейскую (Португалия, Франция и др.), североамериканскую (США и Канада) и азиатскую (Япония и Южная Корея).
Для западноевропейской модели в основном характерен довольно большой по объему, высокоэффективный госсектор, имеющий довольно разнообразную отраслевую структуру. Для североамериканской модели, наоборот, типичен слаборазвитый, низкоэффективный госсектор, специализирующийся главным образом на государственных функциях, обороне и социальной инфраструктуре на базе системы строго контролируемого финансирования. Обеим моделям присуща четкая грань между частным бизнесом и государством. Для восточноазиатской модели эта грань размыта, переплетение интересов государства и бизнеса идет через своих представителей во властных и корпоративных структурах. Результатом такой модели является формально небольшой госсектор с хорошей финансовой и организационной поддержкой со стороны государства.
Каждая из рассмотренных моделей имеет свои исторические и географические крайности. Так, например, в свое время администрация Р. Рейгана, будучи проводником североамериканской модели госсектора в своей рафинированной форме, предлагала приватизацию таких «нетрадиционных» объектов, как национальные парки и охраняемые природные территории, национальная служба погоды, морские нефтяные месторождения, железнодорожные транспортные компании, почта, школы и даже тюрьмы. Многое из этого так и не было реализовано, однако сам принцип, предполагающий максимальную «разгрузку» государственного бюджета в период «холодной войны», когда бюджет был и так перенапряжен расходами на оборону, является симптоматичным. Примером другой крайности в реализации европейской модели является Швеция, которая при построении своего так называемого шведского социализма опирается па огромный госсектор (32% занятых в стране) и фантастические государственные расходы (64% ВВП) [4, р. 343-348].
Оба приведенных примера имеют своих последователей и продолжателей в лице стран Восточной Европы. По пути шведского социализма идет Польша, которая поддерживает долю государственных расходов в ВВП на уровне 47%, что в 1,5 раза больше аналогичного показателя в США [3, с. 70]. Не исключено, что Польша со временем развернёт свою политику в совершенно другом направлении, однако в данном случае важно другое - выбранная ими модель госсектора.
В настоящий момент можно уже смело констатировать, что Россия среди двух главных моделей госсектора - западноевропейской и североамериканской - выбрала именно североамериканскую. Действительно, размеры российского госсектора за прошедшие годы стали незначительными, его финансирование урезано до предела, а результаты его деятельности крайне неудовлетворительные. Однако проблема осложняется еще и тем, что Россия не смогла построить североамериканскую модель госсектора в чистом виде. Наоборот, с точки зрения хозяйственного механизма функционирования предприятий отечественного госсектора явно просматривается его преемственность с азиатской моделью. Переплетение интересов государственных чиновников с представителями бизнеса лишает российский госсектор необходимой прозрачности и эффективности.
На наш взгляд, подобная модель отечественного госсектора является нерациональной. Дело в том, что сама североамериканская модель госсектора имеет исторические предпосылки: США миновали феодальный строй с его проблемами и социально-экономическими последствиями; в
TERRA ECONOMICUS (Экономический вестник Ростовского государственного университета) Ф 2009 Том 7 № 1 Часть 2
TERRA ECONOMICUS (Экономический вестник Ростовского государственного университета) Ф 2009 Том 7 № 1 Часть 2
стране не сложились мощные антикапиталистические силы; не была сформирована центральная власть с широкими полномочиями в хозяйственной сфере; к власти не приходили левые силы с масштабными программами национализации. История России, наоборот, изобилует подобными фактами, в связи с чем более логичным представляется выбор ею западноевропейской, а не американской модели госсектора. Учитывая, что в настоящее время отечественный госсектор продолжает активно эволюционировать, было бы более правильно внедрять к российскую практику в большей степени европейские методы и стандарты работы с госсектором и за счет этого хотя бы частично выправить сложившуюся ситуацию.
К сожалению, мировой опыт свидетельствует о том, что никаких единых стандартов и рекомендаций по поводу того, в каких отраслях экономики участие государства наиболее целесообразно, нет. Как правило, этот вопрос решается в рамках конкретной национальной модели, которая предполагает определенные отраслевые приоритеты и «национальный» взгляд на роль госсектора в экономике страны. В то же время межстрановой анализ показывает, что за исключением нескольких «особенных» стран (таких, как США и Япония) отраслевые позиции госсектора в различных государствах хотя и различаются, но не настолько сильно, как его суммарные относительные размеры. Например, в Италии крупнейшие государственные компании контролируют черную металлургию, электротехническую и судостроительную промышленность. В Испании государство, постепенно расширяя госсектор в области производства электроэнергии, установило в этой сфере строгий государственный контроль. Госсектор Великобритании доминирует в угольной промышленности и ядерной энергетике. Во Франции наиболее сильны позиции госсектора в электроэнергетике, в отраслях аэрокосмической, электронной, химической промышленности, металлургии, автомобилестроении.
Если же говорить о каких-то общих закономерностях, то можно констатировать, что госсектор «оккупирует» в основном почтовые услуги, железнодорожные перевозки, телекоммуникации и электроэнергетику. Даже в США госсектор полностью доминирует в почтовых услугах и составляет примерно 1/4 в сфере железнодорожного транспорта и электроэнергетике [2, с. 17]. Таким образом, энергетика, транспорт и связь являются теми отраслевыми приоритетами, на которых госсектор всех стран концентрирует свое самое пристальное внимание. Особенно ярко данная закономерность проявляется в европейских странах. Причем, как подчеркивал А. Бизаге, большое влияние госсектора в названных трех отраслях постоянно во времени и пространстве [1, с. 67].
Во многих странах доля госсектора внушительна в газовой и сталелитейной промышленности, воздушном транспорте и частично в автомобилестроении. Но это уже более «мелкие» закономерности, которые не имеют той степени устойчивости как тенденции для энергетики, транспорта и связи.
В России наиболее сильные позиции госсектора остаются в отраслях топливно-энергетического и оборонного комплексов, медицинской и микробиологической промышленности, на транспорте и связи. Наименьшее распространение частная форма собственности получила в отраслях естественных монополий: электроэнергетике и железнодорожном транспорте. Учитывая, что эти отрасли почти во всех странах мира являются традиционной нишей для государственного предпринимательства, можно утверждать, что Россия на протяжении 90-х годов прошлого века шла в общем русле развития мировой экономики.
Однако данный тезис носит слишком общий характер и должен быть уточнен. Во-первых, в последнее время происходят определенные изменения в сторону ослабления позиций российского госсектора даже в его традиционных нишах. Во-вторых, истинные различия в архитектуре отечественного госсектора просматриваются при сравнении более детализированных отраслевых структур.
Наиболее болезненным сегментом отечественного госсектора можно считать его промышленную часть, сосредоточим на этой отрасли наше основное внимание. На сегодняшний день данные о российском госсекторе неполны и не слишком точны, но они все же позволяют нарисовать общую картину процесса и уяснить основные проблемы в развитии государственного предпринимательства. Имеющиеся данные о масштабах госсектора в отраслях промышленности сгруппированы в табл. 1.
Таблица 1
Относительные масштабы госсектора в промышленности России в 2000 г. (в%)
Отрасли промышленности Доля в общем объеме выпуска Доля в общей численности работников Доля в полной балансовой стоимости основных фондов Интегральная доля госсектора
Всего 10,1 14,9 11,9 12,3
В том числе: электроэнергетика 9,3 10,4 7,1 8,9
топливная 3,9 13,6 4,8 7,4
черная металлургия 2,6 5,7 3,9
цветная металлургия 15,6 10,7 27,2 19,8
химическая и нефтехимическая 8,0 14,5 13,5 12,0
машиностроение и металлообработка 20,9 21,7 20,6 21,1
лесная, деревообрабатывающая и целлюлознобумажная 5,2 10,5 9,5 8,4
производство строительных материалов 4.3 5,9 6,5 5,6
стекольная и фарфорофаянсовая 1,7 4,4 7,4 4,5
легкая 4,9 6,2 5,6 5,6
пищевая 6,6 9,3 12,4 9,1
микробиологическая 40,1 41.5 49,2 43,6
мукомольная, крупяная и комбикормовая 12,3 17,8 18,1 16,1
медицинская 15,8 18,3 23,3 19,1
полиграфическая 52,5 47,9 59,4 53,3
Из приведенных данных видно, что одного частного показателя для оценки масштаба такого явления, как госсектор, вообще говоря, недостаточно, так как по разным долевым показателям масштаб отрасли может очень сильно колебаться. В связи с этим в аналитической практике можно дополнительно использовать некий интегральный показатель относительного масштаба госсектора. В качестве последнего можно использовать усредненную величину трех «первичных» показателей. Подобный подход активно используется в зарубежной практике анализа развития госсектора; в данном случае он адаптирован к российской системе статистической отчетности.
Сопоставление отраслей российской промышленности по величине интегрального показателя относительного масштаба госсектора позволяет сгруппировать их в три кластера. Первый из них включает отрасли с высокой долей. госсектора (более 1/3), а именно полиграфическую и микробиологическую промышленность. Второй кластер состоит из отраслей с умеренным масштабом участия госсектора (более 10%, но не более 1/3): машиностроение, цветная металлургия, медицинская, мукомольная и химическая промышленность. Остальные 8 отраслей попадают в третий кластер отраслей с низкой долей госсектора (< 10%).
Уже на данном этапе видны некоторые важные несообразности в структурном рассредоточении госсектора отечественной промышленности. Так, если высокая доля госсектора в микробиологической промышленности в значительной степени оправданна и объяснима, то его доминирование в полиграфической индустрии выглядит как нонсенс.
Чтобы глубже разобраться в возникших структурных диспропорциях, необходимо знать тот «идеал», относительно которого происходит деформация национальной экономики. Строго говоря, такого «идеала» нет. Однако для получения хоть какой-то определенности в нашем исследовании можно опереться на возможности межстранового анализа. В данном случае будем рассматривать французскую экономику, в которой госсектор имел традиционно сильные полиции и отличался довольно высокой экономической эффективностью. Данные по некоторым отраслям
TERRA ECONOMICUS (Экономический вестник Ростовского государственного университета) Ф 2009 Том 7 № 1 Часть 2
TERRA ECONOMICUS (Экономический вестник Ростовского государственного университета) Ф 2009 Том 7 № 1 Часть 2
французской промышленности приведены в табл. 2, где отражена динамика удельного веса госсектора для двух периодов: непосредственно предшествующему приходу в 1982 г. к власти левого правительства Ф. Миттерана и последовавшему за его приходом (1982-1986 гг.) [5, р. 84].
Прямое сопоставление отраслевой структуры российской и французской промышленности невозможно из-за имеющихся различий в классификации отраслей. Однако,бросается в глаза основной дисбаланс в распределении госсектора, заключающийся в «размывании» его промышленного сегмента. На наш взгляд, вклад госсектора в общие объемы промышленного производства в России уже опустился ниже своей естественной отметки. Например, во Франции в 80-х годах XX в. доля госсектора в совокупном промышленном выпуске колебалась в диапазоне 17-30% против 10,1% в России. Конечно, французская модель госсектора не может служить в качестве безусловного ориентира для России. Тем не менее, учитывая размеры российской экономики, традиции в формировании мощного госсектора и масштаб стоящих перед правительством экономических проблем в области промышленной политики, было бы желательно решать за счет осуществления правильного структурного маневра немного «выправить» сложившееся положение в сторону усиления роли государственных предприятий. Пока же можно лишь констатировать, что российское правительство, боясь финансовых проблем промышленного госсектора, настолько сжало его масштабы, что тем самым лишило себя основного рычага реформирования национальной промышленности. Если заглянуть внутрь промышленности, то там можно увидеть следующую картину. Безоглядная приватизация привела к тому, что в электроэнергетике доля госсектора в России оказалась более чем в 10 раз меньше, чем во Франции, где эта отрасль была почти полностью обобществлена. Примечательно, что в Австрии, Великобритании, Франции, Австралии, Швейцарии и Канаде в середине 80-х годов также более 1/3 всех активов электроэнергетики находилось в руках государства. В этой связи поистине поражает тот факт, что, несмотря на достигнутый столь «впечатляющий» результат, российское руководство продолжает «продавливать» вопрос о дальнейшей приватизации данной отрасли.
Ненамного лучше положение дел в топливной промышленности, в которой доля госсектора во Франции ниже 40% не опускалась, а в России не достигает и 4%. В цветной металлургии российский госсектор в 2000 г. имел меньшую долю, чем французский, в 1982 г. После 1982 г. французский госсектор расширил свое присутствие в отрасли в 3,7 раза, а Россия движется в направлении, обратном общемировой тенденции. В стекольной промышленности французский госсектор имел в 20 раз большую долю, чем российский. Химическое производство во Франции также было значительно шире представлено государственными предприятиями, чем в России.
Таблица 2
Роль предприятий госсектора Франции в промышленности
Отрасли промышленности Доля госсектора в стоимости выпускаемой продукции^
до 1982 г после 1982 г.
Всего 17,3 29,9
В том числе: добыча угля 99,3 99,3
добыча нефти и природного газа 39,7 39,7
добыча железной руды 0,0 68,3
добыча неметаллического сырья н/д 52,6
электроэнергетика 97,8 98,2
цветная металлургия 16,3 60,7
промышленность строительных материалов н/д 5,8
стекольная промышленность 0,0 34,7
производство основных химикатов 11,6 47,8
производство специальных химикатов 5,1 9,2
фармацевтическая промышленность 6,6 24,3
текстильная промышленность 0,0 1,2
деревообрабатывающая промышленность 0,0 2,4
целлюлозно-бумажная промышленность н/д 7,6
полиграфическая промышленность 0,0 0,3
Между тем имеют место и прямо противоположные структурные перекосы. Так, относительный размер российского госсектора в полиграфической промышленности был в 175 раз больше соответствующего показателя во Франции, в легкой промышленности госсектор России имел долю в 4 раза большую, чем французский госсектор в текстильной промышленности. Если учесть, что в кожевенной, обувной и пищевой промышленности Франции госсектор вообще хронически отсутствовал, то зафиксированный структурный перекос становится еще более впечатляющим. В области деревообработки российский госсектор был почти в 2 раза больше, чем во Франции.
Нарисованная картина недвусмысленно подводит к главному выводу: там, где присутствие госсектора было целесообразно сохранять, Россия от него активно избавлялась, а там, где от него было желательно избавиться, там она его «приберегала». Поэтому можно констатировать, что сегодняшняя отраслевая структура промышленного госсектора России весьма далека от оптимальной. В этой связи необходим радикальный пересмотр существующей парадигмы реформирования отечественной индустрии для устранения образовавшихся структурных несоответствий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бизаге А. Государственный сектор и приватизация. - М.: Композит, 1996.
2. Государственная собственность в развитых капиталистических странах в 80-е годы: курс на приватизацию и создание смешанных предприятий. - М.: ИНИОН, 1989. С. 17.
3. Эрроу К. Коллективный выбор и индивидуальные ценности. — М.: ГУ ВШЭ, 2004. С. 70.
4. National Consumer Council. Models of Regulation. London: NCC, 2000.
КАРПЕНКО Г.Г.
Ставропольский государственный аграрный университет, докторант кафедры менеджмента, кандидат экономических наук, доцент, e-mail: Karpenko [email protected]
к вопросу о методологии науки управления
Происходящие в реальности процессы, не всегда находят объяснения в экономической науке. Методология науки управления является развивающейся наукой в России, базирующейся на фундаменте собственно методологии. В основе предлагаемой теории лежит взаимосвязь методологий.
Ключевые слова: наука; экономика; управление; методология; рефлексия; принципы; способы; средства; интегрированная модель; исследования; результаты; элементы; подходы, парадигмы; проблемы; приоритеты; ориентиры; критерии; альтернативы; процедуры выбора; государственное регулирование
Коды классификатора JEL: B41
Происходящие в реальности процессы не всегда находят объяснения в экономической науке. Суждения, предлагаемые экономической наукой, не всегда могут быть проверены на адекватность путем проведения эксперимента, а последствия ошибок экономической политики оказываются масштабными и разрушительными. Примером являются тенденции экономической трансформации вначале 90-х г. в России. Очевидно, для оценки истинности научных положений особое значение имеет то, каким образом научные результаты получены, какими были побуждающие мотивы, как результаты аргументированы и проверены, как они сопоставлены с реальными процессами в экономике, то есть в данном случае речь идет о значимости методологии в научных исследованиях.
По мнению Т. Куна, среди главных мотивов, побуждающих человека к научному исследованию, можно назвать желание добиться успеха, вдохновение от открытия новой области, надежда найти закономерность и стремление к критической проверке установленного знания [3].
Собственно методология долгое время рассматривалась дословно лишь как учение о методах деятельности («метод» и «логос» - учение). Подобное понимание методологии ограничивало ее предмет анализом методов начиная с Р. Декарта [2]. Для того времени сложилась классическая психологическая схема деятельности: цель - мотив - способ - результат. По мнению
TERRA ECONOMICUS (Экономический вестник Ростовского государственного университета) Ф 2009 Том 7 № 1 Часть 2
