CC BY
87
УДК 81'23
О. Г. Дубровская
СПЕЦИФИКА И СУБЪЕКТНЫЙ ПРИНЦИП РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КОМПОНЕНТА В ДИСКУРСЕ
Статья посвящена проблеме изучения социокультурной специфики дискурсивной деятельности субъектов - носителей русского и английского языков, вопросам, связанным с локализацией социокультурного компонента в дискурсе, описанию механизма реализации социокультурного компонента в дискурсе. В начале статьи кратко систематизируются научные взгляды отечественных и зарубежных ученых по проблеме национально-культурной специфики языка и речи, затем предлагается собственная интерпретация проблемы.
Ключевые слова: социокультурная специфика дискурса, «коллективный» субъект дискурсивной деятельности, «авторский» субъект дискурсивной деятельности, контекст как когнитивно-коммуникативное образование.
Национально-культурная специфика языка и речи в разное время становилась поводом для научных размышлений в трудах многих отечественных и зарубежных ученых. Исследователи полагают, что национально-культурная специфика языка как системы репрезентируется разнообразными языковыми единицами. К числу традиционных национально-культурных образований относят пословицы и поговорки, безэквивалентные языковые единицы, лексемы с фоновым значением, изучение которых связано с именами Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, В.Н. Телия и др.
Национально-культурная специфика речевого поведения становилась предметом изучения в трудах А.А. Леонтьева, Ю.А. Сорокина, Е.Ф. Тарасова. В наши дни поиском культурного компонента занимаются также М.Б. Бергельсон, Л.И. Гришаева, О.А. Леонтович, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, С.Г. Тер-Минасова, Л.В. Цурикова.
Национально-культурная специфика языкового значения описывается с применением разнообразных терминосочетаний: культурное значение, культурные смыслы (cultural meaning) (C. Strauss, N. Quinn), культурологическая информация (Е.Г. Беляевская), культурно значимая информация (Е.О. Опарина), культурологический комментарий (В.Н. Телия), национально-культурный компонент, национально-культурная специфика (Д.О. Добровольский, И.Ю. Марковина), культурное знание (Т. Ю. Сазонова, И. С. Бороздина), национальные особенности коммуникации и национально-культурная специфика речевого поведения (А.А. Леонтьев) и, как правило, связана с сопоставлением фактического материала нескольких языков.
В науке о языке понятие «культурный» может обозначать как связанный с кодом культуры (в работах В.Н. Телия), так и отличительный,
нетипичный для своей культуры (в работах И.А. Стернина и З.Д. Поповой). В.Н. Телия отмечает: «Культурная коннотация - это в самом общем виде интерпретация денотативного или образно мотивированного, квазиденотативного, аспектов значения в категориях культуры» [Телия 1996: 214]. И.А. Стернин полагает, что «национальная специфика семантики лексической единицы представляет собой отличие ее по составу семантических компонентов от значений близких по семантике слов другого языка, включая случаи полной безэквивалентности значения» [Стернин 2007: 99] (подчеркнуто - О.Д.).
По мнению О.А. Леонтович, под культурным значением целесообразно понимать вне-контекстную, не-интерактивную, статичную сущность, а именно: «закрепленное за языковой единицей содержание, маркированное с точки зрения его национальной или этнической принадлежности» [Леонтович 2008: 503]. Культурные смыслы, по мнению автора, создаются в процессе переговоров между его участниками и являются результатом их совместного творчества: они контекстуально обусловлены, интерактивны, динамичны и формируются на основе культурных значений. О.А. Леонтович выстраивает следующую типологию культурных значений: по форме выражения; с точки зрения соответствия формы и содержания; по месту культурного значения в семантической структуре наименования; по способу передачи содержания; с точки зрения выражения отношения к обозначаемому явлению в конкретной лингвокультуре; по степени выраженности культурного компонента; по удельному весу культурного компонента; по количеству представленных в наименовании культур; по сбору представления знания; по характеру соотношения друг с другом [Леонтович 2008: 502-510].
Поиск культурного знания ведется также на материале концептов духовной культуры [Степанов 2007], социально значимых концептов [Кузнецов 2008]. Различные формы культурноспеци-фичной концептуализации реальной действительности освещены в работах отечественных исследователей И.С. Бороздиной, Т.Ю. Сазоновой [Сазонова, Бороздина 2010]. Язык как культурный код изучается в работах Л.И. Гришаевой [Гри-шаева 2008]. В настоящее время известны такие методики описания культурных значений языковых единиц и национально-культурной специфики речевого поведения, как: метод установления лакун И.Ю. Марковиной и Ю.А. Сорокина [Мар-ковина, Сорокин 2008], методика контрастивного анализа лексики И.А. Стернина [Стернин 2007], приемы семантико-когнитивного описания концептов З.Д. Поповой и И.А. Стернина [Стернин, Попова 2007].
Начало изучения национально-культурного компонента в дискурсивной деятельности конкретного общества как системного описания в отечественной лингвистике можно связать с выходом в 1977 г. монографии «Национально-культурная специфика речевого поведения». В парадигме этнопсихолингвистики были изучены и описаны многие особенности вербального и невербального поведения представителей того или иного социума.
Национально-культурная специфика речевого поведения (общения), по мнению психолингвиста А.А. Леонтьева, складывается «из системы факторов, обусловливающих отличия в организации, функциях и способе опосредования процессов общения, характерных для данной культурно-национальной общности» [Леонтьев 1977: 8]. К таким факторам А. А. Леонтьев относит как собственно языковые, так и психолингвистические, общепсихологические, а также факторы, связанные с культурной традицией речевого и неречевого поведения, с социальной ситуацией и социальными функциями общения, с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности. В указанной выше монографии описаны обращения, приветствия и прощания в речевом этикете венгров (Ж. Лендел), речевой этикет американцев в США (Е.А. Аршавская), кинесическая речь арабов (В. Д. Осипов) и др.
На протяжении многих веков текст служит для филологов источником поиска как индивидуально-личностных представлений автора о мире, так и мировоззрений, характерных для общности
людей, создавших текст. Так, И.Ю. Марковина и Ю.А. Сорокин исследуют художественный текст как «модель некоторого культурологического фрагмента, в котором зафиксированы национально-специфические особенности вербального и невербального поведения того или иного этноса» [Мар-ковина, Сорокин 2008: 5]. Ученые отмечают, что любой текст как форма фиксации знаний о мире, созданный общностью людей или определенным автором, обладает культурно-национальной спецификой, обусловленной историческим временем и интеллектуальным состоянием общества / автора, в контексте которых он был создан. В нем обязательно эксплицитно или имплицитно выражаются отношение создателей текстов / автора, даются оценки конструируемым или описываемым событиям, предметам, которые основаны на ценностях, нормах и правилах, характерных для определенного периода развития человеческого общества.
Поиск социокультурного компонента личных и бытовых рассказов осуществляет в своих работах М.Б. Бергельсон. Автор приходит к выводу о том, что при всем бесконечном многообразии способов выражения мыслей, которые дает язык его носителю, при всей свободе, которой обладает говорящий в дискурсе по сравнению с жесткостью морфологических и синтаксических правил, «формальная организация дискурса в каждой конкретной его точке не случайна, а мотивирована внешними по отношению к значению языковых единиц факторами» [Бергельсон 2007: 37].
Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации изучается в исследовании Л.В. Цуриковой. Автору удается установить, в частности, что в условиях межкультурного общения «нарушения прагмалингвистической адекватности дискурса иноязычными коммуникантами обусловлены причинами когнитивного характера, связанными с существованием у них дискурсивных моделей родной языковой культуры и их влиянием на иноязычный дискурс» [Цу-рикова 2002: 9].
В теории и практике межкультурной коммуникации поиск социокультурного или национально-культурного компонента связан с описанием особенностей невербального поведения представителей разных культур. Национально-культурная специфика дискурса иногда сводится к описанию внешних коммуникативных фактов (коммуникант, деятельность, интенции и др.), поскольку, по мнению некоторых исследователей, вербальная составляющая дискурса является про-
изводной от лингвистических и экстралингвистических факторов [Безуглая, Бондаренко, Донец
2005].
Лингвокогнитивный подход к анализу коммуникации представлен в работах В.В. Красных. Автор отмечает, что, анализируя фрейм-структуры сознания и их конкретное воплощение, «мы анализируем дискурс в свете лингво-когнитивного подхода с точки зрения его (дискурса) культурной составляющей» [Красных 2004: 250].
Зарубежные авторы ведут поиск национально-культурного компонента в теории контра-стивной риторики (U. Connor), межъязыковой прагматики (K. Bardovi-Harlig, B. Hartford), теории этносинтаксиса (N.J. Enfield). Компоненты, маркирующие дискурсивное поведение, выявляются с применением культурных измерений Э. Холла, Г. Хофштеде. В зарубежной контра-стивной риторике (contrastive / intercultural rhetoric) изучены модели построения текстов на материале арабского, китайского, японского, корейского, испанского и др. языков. Описаны особенности построения текстов заявления на работу, написанных на английском языке фламандскими и американскими студентами, выявлены их структурные, смысловые, социокультурные особенности [Connor 1996].
В целом, в отечественной и зарубежной научной мысли сложились определенные направления и методики в изучении социокультурного компонента в тексте и дискурсе, связанные с возможностью включать в объект изучения поликодовые тексты, расширять методику семиотического и дискурсивного анализов [Анисимова 2003; Сонин
2006]. Наиболее разработанными в этом отношении оказываются такие приемы анализа, как: анализ интеракций в социолингвистике [Fishman 1998], корпусный анализ текстов [Stubbs 1996], социально-семиотический анализ фильмов [Iedema 2001], вер-бально-визуальный анализ текстов [Kress 1998], социокультурный анализ дискурса [Alexander 2000], конверсационный анализ [Hutchby 1998], контра-стивно-риторический анализ [Connor 1996] и др.
Предлагаются разнообразные способы описания культурного компонента: культурные скрипты А. Вежбицкой, вербальные стили С. Тин-Туми. А. Вежбицкой также принадлежит идея о возможности изучения культуры на основе языковых данных [Wierzbicka 1997] и др. С одной стороны, наделяя ту или иную лингвокультуру конкретными стереотипами, и потом, обнаруживая свидетельства, противоречащие этим стерео-
типам, исследователи рассматривают их (свидетельства) в качестве исключений из правил, не учитывая, на наш взгляд, важный факт о том, что за языком стоят определенные структуры знаний об особенностях вербального познания мира1. Так, например, отмечается, что «в ряде ситуаций «холодные и сдержанные англичане» в общении демонстрируют удивительную эмоциональность и экспрессивность»; «они часто дают завышенную оценку как собеседнику, так и всему происходящему и наблюдаемому, используя для этого большое количество разнообразных эмоционально нагруженных лексем» [Ларина 2009: 116]2. Однако, как отмечает Е.С. Кубрякова, лингвист может заниматься репрезентацией тех или иных категорий и концептов в сознании (ментальных мирах) человека «исключительно только после того, как он обнаружил их в естественном языке путем лингвистического анализа представленных в нем языковых форм» [Кубрякова 2006: 29] (выделено - О.Д.).
С другой стороны, все чаще признается, что «дискурсивное поведение индивида обусловлено его принадлежностью к определенной языковой и социокультурной общности» [Цурикова 2001: 22] и, как следствие, изучаются особенности проявления социально-культурной обусловленности знания в дискурсивной деятельности.
До сих пор неоднозначно толкуются и понимаются взаимоотношения языка, культуры, языка и сознания, культуры, дискурсивного стиля и коммуникативного стиля. Высказываются, например, мнения о том, что «коммуникативный стиль -явление, детерминированное культурой» [Куликова 2009: 193]. Национальный коммуникативный стиль понимается как «устойчивая совокупность коммуникативных представлений, правил и норм, опосредованных культурой как макроконтекстом
1 Сами авторы используют понятие «парадокс» для объяснения так называемых исключений. Например: «Сдержанные англичане» и «эмоциональные русские»: парадоксы межкультурного общения [Ларина 2009: 116]. Сравните также: стереотип социальный - «схематический образ или представление о социальном явлении или объекте, обычно эмоционально окрашенные и обладающие большой устойчивостью»; «выражает привычное отношение человека к какому-либо явлению, сложившееся под влиянием социальных условий и предшествующего опыта; составная часть установки» [СЭС 1985: 1267].
2 Далее идет перечисление «эмоционально нагруженных лексем», таких как: great, excellent, perfect, gorgeous, wonderful, brilliant, superb, fantastic, fabulous, marvelous, divine, ravishing, terrific, delighted, enjoyable и приводятся примеры: How absolutely marvelous! (Как абсолютно чудесно!) (в саду у друга)» [Ларина 2009: 116].
коммуникации, проявляющихся в отборе языковых средств, организации смысла и национально маркированном коммуникативном поведении носителей языка» [Куликова 2009: 250], то есть не дифференцируются и даже смешиваются как собственно вербальные (языковые), так и невербальные (неязыковые) модели поведения. Иными словами, не учитывается невербальность природы человеческого мышления. По справедливому замечанию Р. И. Павилениса и других когнитологов, не все мышление осуществляется на языке: языком репрезентируется часть концептуальной картины мира [Павиленис 1983] (см. также [Болдырев 2006; 2007]).
Внимательные наблюдения за результатом и процессом дискурсивной деятельности представителей той или иной лингвокультуры свидетельствуют о том, что в разных ситуациях действительности субъекты дискурсивной деятельности репрезентируют разнообразные дискурсивные стили (или конфигурацию стилей) и, что в дискурсе проявляется не столько социокультурная обусловленность дискурсивной деятельности, сколько реализуется ее социокультурная специфика.
Таким образом, несмотря на имеющиеся важные результаты, полученные при изучении социокультурного компонента как в языке, так и в дискурсе, нельзя признать решенными вопросы, связанные с локализацией социокультурного компонента, его места в дискурсе, способов его репрезентации, собственно специфики его проявления (реализации). Обращение исследовательского интереса к этим проблемам можно признать актуальным.
Цель данной работы - опираясь на работы отечественных ученых-когнитологов, сформировать представление о социокультурном компоненте как о концептуальной системе, системе мнений о мире, сформированной и формируемой субъектом дискурсивной деятельности в результате когнитивной обработки поступающей к нему информации, и индивидуальным образом присвоенной и присваиваемой каждым субъектом дискурсивной деятельности, о зависимости социокультурного компонента от контекста как когнитивно-коммуникативного образования, а также о механизме реализации социокультурного компонента через дискурсивные стили и дискурсивные практики, материализующие когнитивную активность «коллективного» и «индивидуального» субъектов дискурсивной деятельности. Материалом на этом этапе работы послужили «коллективные» тексты, а также «авторские» тексты как ре-
зультаты когнитивно-дискурсивной деятельности «коллективных» и «авторских» субъектов дискурсивной деятельности.
Критический анализ научной литературы по теме, а также понимание дискурса как «особой формы использования языка [Кубрякова 2004: 526], процесса и результата когнитивно-дискурсивной деятельности человека свидетельствуют, что поиск социокультурной специфики дискурса следует проводить в парадигме функционального подхода к языку. Функциональность, как известно, проявляется в выполнении языком своих основных функций, к которым традиционно относят коммуникативную, когнитивную, эмоциональную, мета-языковую (подробнее см. [ЛЭС 1990]). Однако в описании специфики проявления социокультурного компонента дискурса должна быть учтена, на наш взгляд, ориентирующая, или миросозидающая функция языка как «высшая функция языка», выявленная Е.С. Кубряковой [Кубрякова 2009: 16]. Ориентирующая функция языка, по Е.С Кубряко-вой, с очевидностью проявляет себя с момента рождения человека: «родители не только выбирают из окружения простейшие предметные сущности и указывают на них, одновременно их называя, но делают это и по отношению к лицам рядом с ребенком»; «когда ребенка начинают обучать в школе, знакомя его с миром не только в реальных процессах коммуникации, но и с помощью описаний этого мира» [Кубрякова 2009: 17].
Учет когнитивной и ориентирующей функций языка открывает, на наш взгляд, большие возможности для лингвиста в постижении специфики проявления социокультурного компонента в дискурсе, поскольку дискурсивная деятельность протекает в «сложной системе социально обусловленных и культурно значимых координат», «имеет социально-исторические корни и всегда связана с реальными потребностями и намерениями людей, всегда обусловлена конкретными условиями общения (участниками общения, его фоном, местом и временем общения, целями)» [Кубрякова 2008: 44]. В своих работах Е.С. Кубрякова отмечает, что существует объективный мир, независящий от человеческого разума, и субъективный мир, который человек конструирует в своем сознании.
Иными словами, дискурсивная деятельность субъекта протекает в рамках как объективного мира, с одной стороны, так и субъективного мира, созданного человеком, - с другой, то есть в контексте как когнитивно-коммуникативном образовании. В этом смысле субъект дискурсивной деятельности не только проявляет активность в
конструировании мира, но также ориентируется в нем сам и, как следствие, ориентирует других субъектов: своей дискурсивной деятельностью он репрезентирует себя как члена общества, социума, культуры.
Когнитивная природа контекста связана с познавательной деятельностью человека, с когнитивной обработкой поступающей к нему информации, а коммуникативная природа контекста обеспечивается нахождением человека (людей) на определенном пространственно-временном континууме. Такое понимание контекста как образования когнитивно-коммуникативной природы позволяет нам выявить предпочтительные дискурсивные стили как «манеру речи» [Гришаева, Цурикова 2007: 305], характерные для дискурсивного сознания носителей русского и английского языков, которые могут быть описаны на более объективных основаниях, чем коммуникативные стили, описанные в научной литературе.
Поскольку социокультурная специфика как категория внешнего мира кроется во внешней действительности - мире как объективной действительности, то как категория внутреннего мира (сознания человека), часть социокультурной специфики репрезентируется в языке. Однако в языке как части мозга человека, осмысление получает только то, что «остановило внимание человека» [Кубрякова 1999: 8]. С этой мыслью Е.С. Кубря-ковой мы связываем наше понимание социокуль-туры как отличительного (одни субъекты «остановили» внимание, а другие «прошли мимо»), ибо вся дискурсивная деятельность, по мнению ког-нитивистов, «культурна»: «Найти в языке нечто вне семиотического пространства или же вне культуры кажется неправомочным»: <...> «в языке нет ни единиц, ни категорий, не маркированных культурологически» [Кубрякова 2007: 26] (см. также [Болдырев 2007]).
Аналогичный принцип «остановки внимания» может быть заимствован и для дискурсивной деятельности субъекта как носителя того или иного языка и уникальным образом присвоенной общественной языковой и неязыковой культуры. Однако, субъект дискурсивной деятельности -наименее изученная координата функциональной представленности человека в языке как «действии» (дискурсе) и в то же время, по справедливому мнению О.В. Магировской, «наиболее антро-поцентричная» [Магировская 2009: 8].
Меньшая изученность субъекта дискурсивной деятельности в науке объясняется сложным характером процесса познания, который, в свою
очередь, связан с осмыслением множественности объектов окружающего мира, их различием, а также особенностью и степенью освоенности и выделенности в сознании человека. Процесс познания человеком - субъектом мира, по справедливому мнению О.В. Магировской, предполагает взаимосвязь и интеграцию различных когнитивных уровней, важными из которых признаются три: эмпирическое восприятие, понятийное осмысление, интерпретативно-оценочное осмысление [Магировская 2009: 11].
Сложность описания социокультурной специфики дискурсивной деятельности человека (субъекта) - носителя того или иного языка связана, на наш взгляд, как раз с тем, что он сам моделирует событие и осмысливает его либо как активное действие, либо приписывает ему определенные свойства или отношения. Культура «репрезентирует личность, ее духовное пространство и ориентиры» [Фролов 2006: 24]. Дискурс, или речь, по Н.К. Фролову, есть «повседневное практическое сознание и воплощение этнолингвистических и культурных традиций» [Фролов 2006: 25]. Практическое сознание, по Н.К. Фролову, обладает такими характеристиками, как «непосредственное знание предметно-смыслового содержания окружающей действительности, как культурно-речевая деятельность индивида» [Фролов 2006: 25].
На основании вышеизложенного, в проводимом нами исследовании под социокультурной спецификой дискурса понимается уникальным образом присвоенное, сформированное и формируемое миропонимание, возникающее в результате осмысления общего для всех людей мира, характерное для каждого субъекта, отличающее его от всех остальных субъектов, и одновременно объединяющее его с остальными членами общества, которое имеет специфику вербальной реализации. Такое понимание социокультурной специфики дискурса приближает к осмыслению механизма реализации социокультурного компонента в каждом конкретном дискурсивном событии.
В качестве субъекта дискурсивной деятельности может выступать народ, общество или группа людей, а также конкретный индивид. Находясь на одном и том же отрезке объективного мира, в одном и том же объективном пространстве, существующем независимо от воли человека, «коллективный» субъект познает мир, конструирует и ка-тегоризирует его и вырабатывает продукт дискурсивной деятельности - «коллективные» тексты. В них репрезентируется часть результатов работы человеческого сознания по осмыслению мира и
роли человека в нем, находят преломление ценностные установки1, характерные для определенного исторического периода времени. Каждый конкретный человек в силу индивидуального присвоения общественного опыта может соглашаться или не соглашаться, принимать или не принимать «результаты работы коллективного человеческого сознания», но он вынужден жить рядом с ними: материализуясь в разнообразных текстах (рекламах, объявлениях, текстах СМИ и др.), результаты деятельности «коллективного» сознания сопровождают субъекта - носителя языка и дискурсивной деятельности в его повседневной жизни.
Анализ результатов «коллективной» дискурсивной деятельности человека (текстов) дает представление о дискурсивных особенностях распределения информации, поступающей к «коллективному» субъекту. Нами выявлены дискурсивные стили, которые предпочтительны для русской и английской лингвокультур: целостность - детализация, экспланаторно-поучительный и практико-ориентированный, эксплицитный - имплицитный дискурсивные стили, соответственно. Это означает, что проанализированный русский материал обнаруживает тенденции к целостному способу категоризации информации с точки зрения языка «в действии», тогда как английский материал демонстрирует преференции к детализированному способу вербальной категоризации мира. Например: значительное место в английских текстах Интернет-страниц о высшем образовании в Великобритании уделяется описанию достопримечательностей университетов и городов, в которых они находятся, даются историографические справки, указываются подробные варианты проезда. Содержатся не только сведения о маршруте, но и том, где можно приобрести товары, перекусить, обменять деньги на фунты. Более разнообразной является тематика вопросов, связанных с учебной, профессиональной и обыденной жизнью обучающихся: Your physical health, mental wellbeing and religious support are all important facets of daily life that the University of Glasgow supports and promotes. University services are available to ensure all your needs are met, thus enabling to focus on your studies and success. В русской модели этот фрагмент реальной действительности не получает ярко выраженную активизацию. Не выражены или менее разработаны такие смысловые зоны, как, например, схема проезда.
1 Другая часть репрезентируется иными семиотическими способами: балет, кино, литература и мн. др.
Экспланаторно-поучительный дискурсивный стиль связан с идеей наставления, разъяснения, поучения, вербализуемой в русских текстах «коллективных» авторов, тогда как практико-ориентиро-ванный дискурсивный стиль материализует «убеждающую» интенцию английского субъекта. Так, в рекламе чипсов Pringles на английском языке и в этой же рекламе на русском языке отмечается следующая особенность: английский дискурсивный стиль рекламы активизирует когнитивную активность человека, связанную с описанием и убеждением потенциального покупателя в привлекательности товара, тогда как русский вариант этой же рекламы активизирует когнитивную активность, связанную с объяснительной деятельностью человека: In every can of new and improved Pringles there is fun that goes on and on and on. With around 90 cheeps per can there is one thing you can be sure of. One can - 90 Pringles - a whole lot of fun. Everything pops with new Pringles!; Представляем новый Принглз. Теперь целая пачка хорошего настроения. Все потому, что 90 чипсов в каждой банке. Поэтому теперь вы можете быть уверены. 90 Принглз! Так много хорошего настроения. Попробуй хорошее настроение на вкус. Теперь по новой, более низкой цене.
Примером эксплицитной преференции как вербальном способе организации информации могут служить русские женские брачные объявления. В отличие от английских женских брачных объявлений, активизирующих имплицитный способ распределения информации, в русских текстах актуализацию получают атрибуты, соответствующие действительному положению дел: русская женщина скорее всего правдиво заявит о своем росте (невысокая, низкая), тогда как англичанка скорее скроет его, либо предложит стандартную «позитивную» формулу - tall. Сравните также когнитивный механизм метафоры в следующих примерах на английском языке: A breath of fresh air; Amazing woman,..willowy..; Anyone for Venice? (женщины о себе).
Дискурсивные стили контекстуализированы дискурсивными практиками. Например, выявлены такие дискурсивные практики, реализующие дискурсивный стиль «детализации информации», как: дискурсивная практика «уточнения», дискурсивная практика «выделение участка мира», «фокусировки внимания» и др. Важно отметить, что исследование свидетельствует о том, что дискурсивные стили и практики, их формирующие, не претендуют на «конечность» списка, а ориентированы на свободное проявление когнитивно-
дискурсивных возможностей субъекта дискурсивной деятельности. Например, важность того или иного события для «коллективных» субъектов может служить поводом для вербальной детализации информации, поступающей к субъектам как английской, так и русской лингвокультур (важность событий, связанных с местом проведения Олимпиады - 2014, с трагическими событиями на теплоходе «Булгария» в 2011 г.).
Особенно разнообразны дискурсивные стили и практики на уровне «авторских» субъектов дискурсивной деятельности. Примерами таких текстов могут быть интервью В. Познера1 и С. Сакура2 с политиками, учеными, общественными деятелями, деятелями культуры и др. Наш анализ материала показывает, что дискурсивное поведение «авторских» субъектов зависит от приобретенного ими ранее опыта общения с миром, с одной стороны. С другой стороны, в их дискурсивной деятельности активизируются те когнитивные механизмы, которые соответствуют каждому конкретному контексту - интервью с каждым из приглашенных в студию гостей. Так, смена контекста (приглашенного в студию гостя) активизирует дополнительные, новые или аналогичные с предыдущим контекстом дискурсивные стили и дискурсивные практики. Например, в дискурсивном поведении В. Познера с Ж. Алферовым, Ю.М. Лужковым и др. активизируются дискурсивные практики, которые профилируют дополнительные (или усиливают прежние) социокультурные смыслы, характеризующие В. Познера как представителя той или иной социокульту-ры (журналиста, гражданина страны, сторонника той или иной партии, человека и др.).
1 В данной работе приводятся примеры из передач «Познер»: интервью с мэром Москвы Ю.М. Лужковым в ноябре 2008 г., интервью с Ж.И. Алферовым, октябрь 2009 г. (Владимир Познер родился в Париже, жил также в Америке, Германии, России. В 1994 г. был избран президентом Академии Российского Телевидения и возглавлял ее до 26 октября 2008 г. С ноября 2000 по июль 2008 г. В. Познер вел еженедельное общественно-политическое ток-шоу «Времена» на «Первом канале». 17 ноября 2008 г. на «Первом канале» состоялась премьера авторской передачи Владимира Познера «Познер» (vladimirpozner.ru). Ж.И. Алферов - лауреат Нобелевской премии, ученый, политический деятель.
2 Примеры из передач «Hard Talk» Стивена Сакура (bbc.com): интервью с заместителем председателя правительства С. Ивановым, август 2008 г., интервью со спикером парламента Грузии Д. Бакрадзе, август 2008 г., посвященные военным действиям в Осетии. (Стивен Сакур (Stephen Sackur) родился в Великобритании, учился также в Гарварде. С 2004 г. является ведущим программы «Hard Talk» в Британской Вещательной Корпорации BBC).
Так, в интервью с Ю.М. Лужковым В. Познер активизирует дискурсивные практики «согласия с мнением адресата», «приглашения к дискуссии», тогда как с Ж.И. Алферовым ведущим активизируются дискурсивные практики «собственная точка зрения ведущего», «несогласие» и профилируются дополнительные социокультурные смыслы о себе как о человеке, который придерживается противоположного взгляда на обсуждаемые вопросы (не коммунист, например). Сравните: В. Познер - Ю.М. Лужкову: Есть такая организация - можно ей доверять - не доверять, тем не менее, она пользуется некоторым авторитетом в мире, называется Mercer Human Resource Consulting, вот она выбрала 215 крупнейших городов мира и расставила их по качеству жизни, как она это понимает. На первом месте - Цюрих, на последнем, 215-м - Багдад. Москва по их расчетам находится на 173-м месте. Вот как вы относитесь к этой оценке?; Так. Поговорим о Москве. Любите Москву?; Неужели у вас ностальгия по баракам? (дискурсивные практики «приглашение к дискуссии»). В. Познер -Ж.И. Алферову: Послушайте, Жорес Иванович, мой отец был сыном эмигранта. Семья покинула Советский Союз в 1922 году. И у него оставались романтические такие мечты о том, каким был революционный Петроград, он все помнил. И он жил за границей долго, очень успешно работал в киноиндустрии, стал человеком весьма преуспевающим. Не брал никакого гражданства - ни французского, ни американского - потому что он хотел вернуться в Советский Союз. И в декабре 1952 года он привез нас, свою французскую жену, меня, 19-летнего, моего брата. Если бы Сталин не умер через 2 месяца, моего отца посадили бы 100 процентов. И, скорее всего, с концами. Мою мать, наверное, тоже. Может, и меня, 19-летнего. Пашку - нет, Пашку, наверное, в какой-нибудь детдом. Я понимаю, что это трагедия, когда страна разваливается, когда целый народ старался, верил, пытался что-то делать. Но когда посмотришь, что там делали с этим народом, когда посмотришь, сколько было диких страданий, сколько несправедливо убитых, посаженных, сколько людей бежало. Как можно мечтать о восстановлении этого? Я этого не понимаю (дискурсивная практика «несогласия с мнением гостя»).
В интервью с С. Ивановым С. Сакур профилирует смыслы «доверия сказанному», «согласия с мнением адресата», «уважения к адресату». В контексте интервью с Д. Бакрадзе, наоборот,
С. Сакур репрезентирует недоверительное и неодобрительное отношение к точке зрения адресата. Актуализируя разнообразные дискурсивные стили и практики, С. Сакур субъектно реализует социокультурный компонент в дискурсе; его когнитивная активность направлена на поиск объяснения событий 8 августа 2008 г. в интервью с С. Ивановым и на необходимость приведения доказательной базы, на логическую обоснованность действий - в интервью с Д. Бакрадзе. Сравните: С. Сакур - Д. Бакрадзе: Hang on! Given what has happened in the last few days would you accept you were suckered into a Russian trap to quote your Vice Prime Minister (name), he said just the other day, quote: "We will never win a military confrontation. Any face-to-face confrontation has been in Russia's interest. We don't want to do that anymore." The realization has struck, hasn't it, that it has been a terrible mistake; What on earth are you thinking? С. Сакур - С. Иванову: If I may pick on that point - talk about securing peace. Again referring to local reports including information coming from the United State Department there are still reports of violence inside South Ossetia. Now it appears to be violence conducted on behalf of militias, of South Ossetian militia, that is pro-Russian militia, who are apparently burning villages and looting property belonging to ethnic Georgians inside South Ossetia. Can you confirm that? What is Russia doing to try to stop it?
Анализ дискурсивных стилей и практик в дискурсивной деятельности В. Познера, С. Сакура, активизирующих разнообразные когнитивные способности каждого из «авторских» субъектов являются свидетельством того, как в контексте -когнитивно-коммуникативном образовании - локализуется социокультурный компонент, который в дискурсивной деятельности материализует и активизирует те дискурсивные стили, практики и мыслительные операции субъекта, которые репрезентируют его (субъекта и субъектов) как носителя определенных социокультурных свойств и качеств и реализуют его социокультурную специфику и роль в мире и обществе людей.
Иными словами, социокультурный компонент (или социокультурная специфика дискурса) локализован (локализована) в контексте как когнитивно-коммуникативном образовании. Социокультурный компонент репрезентирован дискурсивными стилями и практиками, с помощью которых субъект («коллективный» и «авторский») репрезентирует часть концептуальной системы своего сознания, а значит, демонстрирует себя как
человека, члена общества, социума, культуры, эксплицирует и профилирует смыслы, которые усвоил и усваивает в процессе общения с миром. В контексте субъекты реализуют дискурсивные стили и практики, профилируют тот или иной смысл благодаря сложному взаимодействию человека, мира и языка, то есть контекст проявляет себя как фактор конфигурации дискурсивных стилей и практик.
На уровне «коллективных» субъектов социокультурный компонент - понимание мира, присвоенное и присваиваемое в процессе концептуализации и категоризации целой группой людей (социумом, культурой, этносом). Часть этого опыта вербально репрезентирована дискурсивными стилями как манерой речи. На уровне конкретных авторов («авторских» субъектов) социокультурный компонент также представляет собой миропонимание, полученное конкретным субъектом в процессах концептуализации и категоризации поступающей информации. Он также локализован в контексте как когнитивно-коммуникативном образовании и репрезентирован дискурсивными стилями и практиками. На уровне конкретных индивидуумов «авторского» субъекта социокультурный компонент демонстрирует многообразие интерпретаций мира, материализует субъекта как носителя определенных ценностей, миропонимания, традиций.
Таким образом, социокультурный компонент дискурсивной деятельности связан с особенностями концептуализации и категоризации мира человеком. Социокультурный компонент - это сформировавшийся и формирующийся в процессе концептуализации и категоризации, в процессе и результате социализации и присвоения общественного языкового и неязыкового опыта субъектный (принадлежащий субъекту) взгляд на мир, часть которого активизируется субъектом дискурсивной деятельности, протекающей в контексте как когнитивно-коммуникативном образовании. Соответственно, социокультурный компонент локализуется в контексте и репрезентируется дискурсивными стилями и практиками. Социокультурный компонент является процессом и результатом присвоения общественного опыта и особенностей его вербализации и характеризуется зависимостью от контекста как когнитивно-коммуникативного образования сложной природы, в котором протекает дискурсивная деятельность человека. Социокультура - способ жизни, то, что «возделывает» «коллективный» и «автор-
ский» субъект в процессе осмысления мира, частью которого он является: культуры - как наследия и социума как конкретной среды, в которой живет. В каждом конкретном контексте в дискурсивной деятельности субъект («коллективный» и «авторский») дискурсивными стилями и практиками репрезентирует часть «способа жизни», материализуя тем самым свои ценностные установки, ориентиры, когнитивные намерения, свою роль в обществе и мире. В этом, на наш взгляд, состоит принцип субъектной реализации социокультурного компонента в дискурсе и видится основание специфики реализации социо-культуры в дискурсе.
Список литературы
Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креоли-зованных текстов). М.: Изд. центр «Академия», 2003.
Безуглая Л.Р., Бондаренко Е.В., Донец П.Н., Мартынюк А.П., Морозова Е.И., Пасынок В.Г., Пихтовникова Л.С., Солощук Л.В., Фролова И.Е., Швачко С.А., Шевченко И.С. Дискурс как когнитивно-коммуникативный феномен / под общ. ред. И.С. Шевченко. Харьков: Константа, 2005.
Бергельсон М.Б. Прагматическая и социокультурная мотивированность языковой формы. М.: Университетская книга. 2007.
Болдырев Н.Н. О понятии культуры и культурологическом анализе языка // Филология и культура: материалы VI Междунар. науч. конф. 17-19 октября 2007 г. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. С. 27-32.
Болдырев Н.Н. Языковые категории как формат знания // Вопр. когнитивной лингвистики. 2006. №2. С. 5-22.
Гришаева Л.И. Язык как культурный код или как языковые средства передают культурно специфические знания о мире // Теоретические и прикладные аспекты описания языка и межкультурной коммуникации: сб. науч. тр. / отв. ред. Л.В. Цурикова. Вып. 2. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2008. С. 222-249.
Гришаева Л.И., Цурикова Л. В. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М.: Академия, 2007.
Красных В.В. Анализ дискурса в свете концепции фрейм-структур сознания // Культурные слои во фразеологизмах и в дискурсивных практиках / отв. ред. В.Н. Телия. М., 2004. С. 243-245.
Кубрякова Е.С. В поисках сущности языка: Вместо введения // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке: сб. науч. тр. / гл. ред. сер. Е.С. Кубрякова, отв. ред. вып. Н.Н. Болдырев. М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Изд. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 11-24.
Кубрякова Е.С. О методике когнитивно-дискурсивного анализа применительно к исследованию драматургических произведений (пьесы как особые форматы знания) // Принципы и методы когнитивных исследований языка: сб. науч. тр. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. C. 30-45.
Кубрякова Е.С. О соотношении языка и культуры // Филология и культура: материалы VI Междунар. науч. конф. 17-19 октября 2007 г. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. С. 25-27.
Кубрякова Е.С. Что может дать когнитивная лингвистика исследованию сознания и разума человека // Междунар. конгресс по когнитивной лингвистике: сб. материалов 26-28 сентября 2006 г. / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2006. С. 26-31.
Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянских культур, 2004.
Кубрякова Е.С. Языковое сознание и языковая картина мира // Филология и культура. Ч. III. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. С. 6-13.
Кузнецов В.Г. Социально значимые концепты в синхронии и диахронии // Вопр. когнитивной лингвистики. № 4 (017). 2008. С. 38-45.
Куликова Л.В. Коммуникативный стиль в межкультурном общении: моногр. М.: Флинта: Наука, 2009.
Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации: Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009.
Леонтович О.А. Типология культурных значений // Язык. Культура. Общение: сб. науч. тр. в честь юбилея заслуженного проф. МГУ С.Г. Тер-Минасовой. М.: Гнозис. 2008. C. 502-510.
Леонтьев А.А. Национальные особенности коммуникации как междисциплинарная проблема. Объем, задачи и методы этнопсихолингвисти-ки // Национальнокультурная специфика речевого поведения. М.: Наука. 1977. С. 5-14.
ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990.
Магировская О.В. Репрезентация субъекта познания в языке: автореф. ... дис. докт. филол. наук. Тамбов. 2009.
Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Культура и текст. Введение в лакунологию. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2008.
Павиленис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983.
Сазонова Т.Ю., Бороздина И. С. Содержание пространственных концептов как отражение культурного знания // Вопр. когнитивной лингвистики. 2010. № 2 (023). С. 27-33.
Сонин А.Г. Моделирование механизмов понимания поликодовых текстов: автореф. дис. ... докт. филол. наук. М., 2006.
Степанов Ю. С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации. М.: Языки славянских культур, 2007.
Стернин И. А. Контрастивная лингвистика. Проблемы теории и методики исследования. М.: АСТ: Восток-Запад, 2007.
Стернин И.А., Попова З.Д. Когнитивная лингвистика. М.: АСТ: Восток - Запад, 2007.
СЭС - Советский энциклопедический словарь / ред. А.М. Прохорова. М.: Сов. энцикл., 1985.
Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологиче-ский аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996.
Фролов Н.К. Введение в тюменскую региональную этнолингвистику. Тюмень: Изд-во «Вектор Бук», 2006.
Цурикова Л.В. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации: автореф. дис. ... докт. филол. наук. Воронеж, 2002.
Цурикова Л.В. Социально-культурная обусловленность знания и анализ дискурса в межкультурной коммуникации // Вестн. ВГУ. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2001. № 2. С. 17-25.
Alexander R. Culture and Pedagogy. International Comparisons in Primary Education. Oxford: Blackwell, 2001.
Connor U. Contrastive Rhetoric: Cross-Cultural Aspects of Second Language Writing. Cambridge: Cambridge University Press. 1996.
Fishman P. Conversational insecurity // The Feminist Critique of Language (2nd ed.) / Ed. by D. Cameron. London: Routledge, 1998. P. 253-258.
Hutchby I., Wooffitt R. Conversation Analysis. Principles, Practices and Applications. Cambridge: Polity Press, 1998.
Iedema R. Analysing film and television: a social semiotic account of Hospital: An Unhealthy Business // Handbook of Visual Analysis / T. Leeu-wen, C. Jewitt. London: Sage, 2001. P. 183-204.
Kress G., Ogborn J, Martins I. A satellite view of language: some lessons from science classrooms // Language awareness. 1998. Vol. 7. № 2/3. P. 69-89.
Stubbs M. Text and Corpus Analysis. Oxford: Basil Blackwell. 1996.
Wierzbicka A. Understanding Cultures through their Key Words: English, Russian, Polish, German, and Japanese. N.Y., Oxford: Oxford University Press, 1997.
O.G. Dubrovskaya
SPECIFICITY AND THE MAIN PRINCIPLE OF SOCIOCULTURAL COMPONENT OF DISCOURSE
The article discusses the problem of sociocultural specificity of discourse activity by speakers of Russian and English. It is argued that sociocultural specificity is realized in context as а cognitive and communicative phenomenon and contextualized by discourse styles and practices
Key words: sociocultural specificity, discourse activity, texts of "collective" and "individual" authors, discourse styles and practices, context.
