CC BY
79
гызстана. // Евразийский союз ученых. 2016. № 2. С. 6770 [Lukhverchik L.N., Alatortseva G.N., Nurmatov Z.Sh., Zverev V.V. Studies of the role of hepatitis e virus in the etiology of acute viral hepatitis in Kyrgyzstan. Evraziiskii soyuz uchenykh. 2016; 2: 67-70 (In Russ.)].
4. Барамзина С.В., Любезнова О.Н., Бондаренко А.Л., Протасов А.В. Суперинфекция гепатита Е как фактор развития острой печеночной энцефалопатии на фоне HBV-ассоциированного цирроза печени. // Терапевтический архив. 2018. Т. 90. № 2. С. 108-110. [Baramzina S.V.,
Lyubeznova O.N., Bondarenko A.L., Protasov A.V. Superinfection of hepatitis E as a factor of development of acute hepatic encephalopathy on the background of HBV-associated liver cirrhosis. Terapevticheskii arkhiv. 2018; 90(2): 108-110 (In Russ.)].
5. Ильченко Л.Ю., Малинникова Е.Ю. Фульминант-ные случаи гепатита Е. // Современные проблемы науки и образования. 2014. N° 2. С. 313 [Il'chenko L.Yu., Malinnikova E.Yu. Fulminant cases of hepatitis E. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya. 2014;2:313 (In Russ.)].
УДК 616.527.4-036-07-08
СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ЭТИОПАТОГЕНЕЗЕ, ОСОБЕННОСТЯХ КЛИНИКИ, ДИАГНОСТИКИ И ЛЕЧЕНИЯ ДОБРОКАЧЕСТВЕННОЙ СЕМЕЙНОЙ ПУЗЫРЧАТКИ ГУЖЕРО-ХЕЙЛИ-ХЕЙЛИ. ОПИСАНИЕ РЕДКОГО КЛИНИЧЕСКОГО СЛУЧАЯ
Дрождина М.Б., Кошкин С.В.
ФГБОУ ВО Кировский государственный медицинский университет Минздрава России, Киров, Россия (610998, г. Киров, ул. К. Маркса, д. 112), e-mail: [email protected]
Описаны современные представления об эпидемиологии, предрасполагающих факторах, особенностях гистологических и генетических изменений, роли кодирующего мутантного гена ATP2C1, локализованного на хромосоме 3 в патогенезе доброкачественной семейной пузырчатки Гужеро-Хейли-Хейли. Представлены данные о причинах общего дефекта адгезии кератиноцитов, роли кальций-связываю-щих трансмембранных гликопротеидов, взаимосвязанной с ними потери чувствительности рецепторов к прикреплению и переносу ионов Ca2+ и Mn2+, последующему нарушению процесса фосфорилирования молекул адгезии. Описан механизм дезорганизации функционирования десмоглеина и белков адгезии (кадгедринов). В статье приведены научно-исследовательские данные о нарушении преобразования ке-ратина-14 в кератин-10 и влиянии этого процесса на формирование клиники доброкачественной семейной пузырчатки Гужеро-Хейли-Хейли. Представлены дифференциально-диагностические критерии заболевания, описана гипотеза единства генеза семейной пузырчатки и болезни Дарье, клинические и лабораторные критерии постановки диагноза, а также даны методики лечения доброкачественной семейной пузырчатки Гужеро-Хейли-Хейли современными препаратами (дапсон, метотрексат, рети-ноиды, этретинат, алефацепт, гликопирролат, кадексомера иодид) на основании обзора публикаций по данной теме в российских и зарубежных источниках. В статье приводится описание и фотографии редкого случая заболевания из практики авторов.
Ключевые слова: доброкачественная семейная пузырчатка Гужеро-Хейли-Хейли, кодирующий мутантный ген ATP2C1, адгезивные свойства кератиноцитов, секреторный путь фермента Ca2+/ Mn2+ АТФазы (hSPCA1).
VIEW OF THE ETIOPATHOGENESIS, CLINIC FEATURES, DIAGNOSIS AND TREATMENT OF FAMILIAL BENIGN PEMPHIGUS (HAILEY-HAILEY DISEASE). DESCRIPTION OF RARE CLINICAL CASE
Drozhdina M.B., Koshkin S.V
Kirov State Medical University, Kirov, Russia (610998, Kirov, K. Marx St., 112), e-mail: [email protected]
Modern ideas about epidemiology, predisposing factors, peculiarities of histological and genetic changes, the role of the encoding mutant ATP2C1 gene, localized on chromosome 3 in the pathogenesis of benign familial pemphigus Guzhero-Haley-Haley, are described. The data on the causes of the general defect in keratinocyte adhesion, the role of calcium-binding transmembrane glycoproteins, the associated loss of receptor sensitivity to the attachment and transfer of Ca2+ and Mn2+ ions, and subsequent disruption of the phosphorylation of adhesion molecules. A mechanism of disorganization of the functioning of desmoglyin and adhesion proteins (cadhedrin) is described. The article presents research data on the violation of the conversion of keratin-14 to keratin-10 and the effect of this process on the formation of the clinic of benign familial pemphigus by Guzhero-Hailey-Hailey. The differential diagnostic criteria of the disease are presented, the hypothesis of the unity of the genesis of the family pemphigus and Darya's disease, the clinical and laboratory criteria for diagnosing, the methods of treatment of the benign family pemphigus of Guzhero-Haley-Haley with modern drugs (dapsone, methotrexate, retinoids, etretinate, alefacept, glycopyrrolate, cadexomer iodide) based on a
review of publications on this topic in Russian and foreign sources. The article publishes a description and photographs of a rare case of the disease from the practice of the authors.
Key words: Hailey-Hailey disease, encoding the mutant gene ATP2C1, adhesive properties of keratinocytes, secretory path of the enzyme Ca2+/ Mn2+ ATPase (hSPCAl).
Доброкачественная семейная пузырчатка Гу-жеро-Хейли-Хейли первоначально была описана H. Gougerot в 1933 году, несколько позднее опубликовали результаты своих наблюдений и предложили название болезни братья Hailey (1939) [1]. Это хронически рецидивирующее заболевание, передающееся аутосомно-доминантно с неполной пенетрацией генов. Примерно 2/3 пациентов с данным диагнозом имеют семейный анамнез, 1/3 случаев - спорадические [2]. Описаны многочисленные внутрисемейные фенотипические вариации заболевания, а также отсутствие четких корреляций генотип-фенотип. Это свидетельствует о том, что влияние факторов окружающей среды и/или других генетических факторов может модифицировать клиническую картину заболевания.
И мужчины, и женщины одинаково часто страдают доброкачественной семейной пузырчаткой [2]. Как правило, заболевание дебютирует в подростковом возрасте или до 40 лет, высыпания преимущественно располагаются в кожных складках, на участках трения кожных покровов, зачастую характеризуются зловонным запахом. Доброкачественная семейная пузырчатка провоцируется потоотделением, ультрафиолетовым облучением, травматизацией, воздействием тепла. Высыпания крайне редко можно обнаружить на открытых участках кожных покровов. Обычно заболевание обостряется в летнее время, в зимнее наблюдается неполная ремиссия.
Опасение вызывает часто присоединяющееся вторичное инфицирование, бактериальное, микоти-ческое или герпетическое, требующее назначения соответствующей терапии. Это заболевание, безусловно, снижает качество жизни пациентов, но не является угрожающим фатальными последствиями. Средняя продолжительность жизни пациентов с доброкачественной семейной пузырчаткой не отличается от таковой в обычной популяции. Около 70% пациентов с данным заболеванием демонстрируют продольную лейконихию (бессимптомные белые продольные полосы на ногтях) [3].
Однозначно доказанной теории возникновения доброкачественной семейной пузырчатки в настоящее время не существует. Известно лишь, что в патогенезе заболевания важная роль отводится нарушению адгезивных свойств кератиноцитов. Как известно, кератиноциты связаны между собой посредством десмосом и адгезивных соединений. Эти соединения состоят из кальций-связывающих трансмембранных гликопротеидов, которые отвечают главным образом за клеточную адгезию. Общий дефект адгезии кера-тиноцитов является вторичным по отношению к основному дефекту белка, отвечающего за процессинг кальциевого насоса. Продукция этого белка кодируется геном ATP2C1 в 3q22.1, который контролирует секреторный путь фермента Ca2+/ Mn2+ АТФазы (hSPCA1). Мутантный белок ATP2C1 при семейной доброкачественной пузырчатке Гужеро-Хейли-Хей-ли вызывает потерю чувствительности рецепторов к связыванию и переносу ионов Ca2+ и Mn2+. Как следствие, нарушается процесс фосфорилирования мо-
лекул адгезии [4, 5]. Низкий уровень Са2+ в аппарате Гольджи вызывает нарушение процессов обработки белка, в частности дезорганизацию функционирования десмоглеина и белков адгезии (кадгедринов) [3]. Следствием всех этих процессов является интраэпи-дермальный акантолиз и проявляется клиника доброкачественной семейной пузырчатки. Кератиноциты, пораженные акантолизом, в данном случае получили сравнение с «ветхой кирпичной стеной» (ряд десмо-сомальных контактов кератиноцитов не утрачен, они удерживают клетки между собой как часть неразрушенной цементной кладки).
В 2009 году было проведено исследование пациентов с доброкачественной семейной пузырчаткой, которое показало, что содержание Са2+ в базальных кератиноцитах значительно снижено по сравнению с кожей здоровых людей, кроме того, в этом исследовании было выявлено нарушение преобразования кератина-14 в кератин-10 [6]. Переход кератина-14 в кератин-10 как при доброкачественной семейной пузырчатке Гужеро-Хейли-Хейли, так и при болезни Дарье является аномальным. Отвечают за этот процесс кератиноциты, экспрессирующие цитокератин, которые обычно не выявляются в нормальном эпидермисе, а при вышеуказанных заболеваниях выявляются в большом количестве. Авторы выдвинули гипотезу, что нарушенный градиент кальция связан с изменениями рецепторов к АТФ и, как следствие, нарушается экспрессия цитокератина, усиливается аномальный переход кератина-14 в кератин-10, что приводит к реализации клиники болезни Дарье и доброкачественной семейной пузырчатки Гужеро-Хей-ли-Хейли.
Клиника хронической доброкачественной семейной пузырчатки характеризуется появляющимися на неизмененной или слегка гиперемированной коже буллезными высыпаниями, которые локализуются преимущественно в области естественных складок: подмышечных, паховых, бедренных, межъягодичных, под молочными железами. Реже поражаются боковые поверхности шеи, внутренняя поверхность бедер, половые органы. Появляются тонкостенные пузыри, которые могут быть сгруппированы. Пузыри, как правило, небольших размеров с серозным содержимым, без субъективной симптоматики. На месте легко вскрывающихся пузырей образуются эрозии, на поверхности которых возникают серозно-гнойные слоистые корки, напоминающие импетиго. Учитывая то, что пузыри быстро вскрываются, обнаружить их обычно не удается. Диаметр эрозий с ровными или полициклическими очертаниями может составлять 10 см и более, они могут сопровождаться зловонным запахом. По периферии очага поражения нередко видны вялые пузыри и мелкие единичные эрозии с обрывками покрышек пузырей. Поверхность очагов в складках кожи мацерирована, покрыта глубокими извилистыми трещинами, напоминающими мозговые извилины, что является патогномоничным клиническим признаком заболевания. Очень часто присоединяется вторичная стафилококковая и кандидозная инфекция. Своевременное назначение антибиотико-
терапии обеспечивает достаточно быстрый успех в лечении. В мазках-отпечатках с поверхности эрозий обнаруживают акантолитические клетки, которые в отличие от акантолитических клеток Тцанка при истинной пузырчатке характеризуются отсутствием дегенеративных изменений. При хронической доброкачественной семейной пузырчатке акантолитические клетки сохраняют жизнеспособность, размножаются и в конечном итоге, достигая покрышки пузыря, оро-говевают [3]. Положительный симптом Никольского определяется лишь у части больных в пределах очагов поражения. Слизистые оболочки и конъюнктива, как правило, не поражаются. Заболевание длится десятилетиями, сопровождается рецидивами (преимущественно в летнее время) и ремиссиями. При этом самочувствие больных не страдает, а летальные исходы даже при генерализованных формах дерматоза не наблюдаются. Обычно при разрешении очагов поражения на их месте возникают папулы или вегетации с явлениями ороговения и длительное время остается гиперпигментация.
Изучение семейных и спорадических случаев семейной доброкачественной пузырчатки в китайской популяции выявило ряд мутаций, рассеянных по всему гену АТР2С1 [8, 5]. На сегодняшний день выявлено не менее 81 различной мутации.
В плане дифференциальной диагностики интересно сравнение доброкачественной семейной пузырчатки Гужеро-Хейли-Хейли с болезнью Дарье. Помимо анамнестических (более раннее начало -преимущественно в детском возрасте) и клинических различий данных заболеваний (локализация очагов поражения на коже шеи, груди, лица, а не в естественных складках, как при доброкачественной семейной пузырчатке, множественный характер узелковых высыпаний), различий в гистологической картине (при буллезной форме болезни Дарье в отличие от хронической доброкачественной семейной пузырчатки в эпидермисе наблюдаются «круглые тела» и «зерна», отсутствие пальцевидных вдавле-ний в эпидермис отечных сосочков дермы) решающее значение в дифференциальной диагностике играет выявление генетических мутаций, кодирующих данные заболевания: при семейной пузырчатке мутация в гене АТР2С1, локализованном на хромосоме 3, весьма схожа с дефектом гена при болезни Дарье, при которой также определяется дефект кальциевого насоса, но кодируется этот дефект мутацией гена АТР2А2 [7, 8]. Кроме того, у болезни Гужеро-Хейли-Хейли выявлен единый мутантный ген с акантолитическим дерматозом складок нижних конечностей (АТР2С1), в результате чего можно предположить, что данное заболевание может быть вариантом болезни Гужеро-Хейли-Хейли [9]. Эта гипотеза является весьма интересной, так как это далеко не первый случай, когда при различных дерматологических нозологиях определяется одинаковый кодирующий мутантный ген. Таким образом, была, например, доказана ассоциация эпи-дермолитического ихтиоза и эритрокератодермии симметричной Готтрона. У этих, казалось бы, гетерогенных заболеваний были выявлены единые кодирующие мутантные гены, ККГ1 и ККГ10, что позволило авторам доказать, что эритрокератодермия симметричная Готтрона является разновидностью эпидермолитического ихтиоза, а не самостоятельным заболеванием [10, 11].
Распространение инфекции является показанием для назначения системных антибиотиков с целью подавления активации протеаз и акантолиза. Предпочтение отдается макролидам и тетрациклинам. Поддерживающая терапия осуществляется местным применением такролимуса [12].
Пациентам, торпидным к проводимой терапии, назначался дапсон, метотрексат, ретиноиды (изотре-тиноин или ацитретин) [13] и этретинат. Данные методики лечения не показали выраженного стойкого эффекта.
Методики применения иммунодепрессантов, хоть и уменьшают симптомы воспаления (боли, отеки, скованность), но с точки зрения стойкого терапевтического эффекта являются спорными. Ни одно крупномасштабное исследование не предлагает четкого доказательного подхода к иммуносупрессивной терапии при лечении доброкачественной семейной пузырчатки. Поскольку неблагоприятные последствия могут быть тяжелыми и иногда даже смертельными, такие методы лечения должны инициироваться осторожно и взвешенно.
Применение дапсона обосновано в первую очередь его бактерицидным и бактериостатическим эффектом. Его противовоспалительный механизм действия, скорее всего, связан с ингибированием нейтрофилов путем подавления галогенид-миелопе-роксидазной системы.
В тяжелых случаях течения заболевания был отмечен хороший эффект от применения фотодинамической терапии с 5-аминолевулиновой кислотой [14].
Интересные результаты были получены при применении низких доз инъекций ботулотоксина А [15-18]. Контроль гипергидроза, который усугубляет семейную доброкачественную пузырчатку Гужеро-Хейли-Хейли, может быть механизмом этого нестандартного подхода к терапии данного заболевания. Ремиссии продолжительностью не менее 12 месяцев были достигнуты с использованием только ботулини-ческого токсина.
Также имеются сообщения об использовании гликопирролата для лечения семейной доброкачественной пузырчатки с целью контроля за потоотделением. Это препарат растительного происхождения с антихолинергическим эффектом. В отличие от химических аналогов препарат имеет короткий период полувыведения и, как следствие, оказывает меньшее влияние на центральную нервную систему [19].
Опубликованы данные о пероральном применении системного ацитретина [20], а также внутримышечных инъекциях алефацепта [21], дающие хороший терапевтический эффект при семейной доброкачественной пузырчатке. Имеются сообщения о применении кадексомера иодида [22]. Из физиотерапевтических процедур применяются узкополосная ультрафиолетовая фототерапия Б, лазерная абляция, дермабразия [23-25].
Приводим клиническое наблюдение.
Больной Я., 1973 г.р., поступил в кожное отделение Кировского областного клинического кожно-венерологического диспансера (КОККВД) 15.12.2017 с жалобами на наличие распространенных высыпаний, поражающих боковые поверхности шеи, подмышечные впадины, пахово-бедренные складки. Болен в течение 7 лет, когда впервые об-
ратил внимание на появление высыпании в подмышечных впадинах и в паху, сопровождающихся неприятным запахом. Отмечает ухудшение состояния кожных покровов в летнее время. Обратился к дерматовенерологу, был госпитализирован в стационар КОККВД, выставлен диагноз: Доброкачественная семеИная пузырчатка Гужеро-Хейли-Хейли, получал лечение преднизолоном, десенсибилизирующую терапию, местно - мазь с клобетазолом и антибиотиком. Заболевание протекает хронически, обострения 3-4 раза в год, регулярно получает стационарное лечение (2-3 раза в год), самостоятельно использует комплексную мазь, содержащую в своем составе бетаметазон, гентамицин, клотримазол. В течение последних 7 лет принимает преднизолон (40 мг/сут., нерегулярно). Со слов больного, при снижении дозы препарата сразу отмечается обострение патологического кожного процесса. Периодически принимает омепразол (по 1 капсуле на ночь), препарат калия. Данное обострение ни с чем не связывает, характеризует увеличением размеров и количества высыпаний, усилением зуда.
Из анамнеза жизни: родился и провел детство в Узбекистане, наследственность отягощена, отец пациента страдал аналогичными высыпаниями. Привычные интоксикации: курит, регулярно употребляет алкоголь. Из перенесенных заболеваний: сифилис (пролечен в 2000 году, снят с учета), частые острые респираторные заболевания. Сопутствующие заболевания больного: гипертоническая болезнь 2 ст., хроническая сердечная недостаточность 1, функциональный класс 2. Распространенный остеохондроз. Хронический холецистит вне обострения. Хронический гастрит вне обострения. Первичный генерализованный остеоартроз. Нарушение функции суставов 1. Остеопороз, ассоциированный с приемом глюкокортикостероидов. III группа инвалидности по основному заболеванию. Постоянно принимает лизиноприл, индапа-мид. Оперирован по поводу катаракты. Аллерголо-гический анамнез: на пыльцу растений - чихание, слезотечение, лекарственная непереносимость -пенициллин (потеря сознания).
Общий осмотр: отмечаются явления кушинго-ида в виде лунообразного лица, ожирения в области пояса верхних конечностей и шеи (рис. 1), множественные стрии в области живота и наружной поверхности бедер.
При осмотре, аускультации, пальпации и перкуссии - внутренние органы без особенностей.
Физиологические отправления в норме.
Локальный статус: патологический процесс распространенный, симметричный, хронического течения в стадии обострения. Локализуется на коже боковых поверхностей шеи, в подмышечных и па-хово-бедренных складках, на мошонке. Представлен эрозивными бляшками с четкими границами, с умеренной инфильтрацией, размером до 15-20 см в диаметре, розово-красного цвета с синюшным оттенком, покрытыми белым налетом (рис. 2-5). Поверхность очагов в складках кожи мацерирована, имеются извилистые трещины, напоминающие извилины мозга, эрозии, коркочешуйки. Симптом Никольского отрицательный. Дермографизм розовый. Ногтевые пластины на пальцах кистей и стоп не изменены. Патологические изменения волос отсутствуют. Периферические лимфоузлы не увеличены.
Рис. 1. Явления кушингоида у пациента с доброкачественной семейной пузырчаткой Гужеро-Хейли-Хейли
Рис. 2. Характерная клиника заболевания
Рис. 3. Излюбленные места локализации
Рис. 4. Симптом мозговых извилин
Рис. 5. Излюбленные места локализации
Данные проведенных исследований:
Клинический анализ крови: лейкоциты 9.3 10*9/1; эритроциты 4.37 10*12/л; гемоглобин 122 г/л; тромбоциты 252 10*9/л; СОЭ 8 мм/ч; эозинофилы 1%; лимфоциты 30,9%.
Общий анализ мочи: соломенно-желтая, прозрачная; белок 0,015 г/л; удельный вес 1,003, глюкоза - отрицательно; рН 6,5; лейкоциты, эритроциты не обнаружены.
Биохимический анализ крови: АЛТ 14 Ед/л; АСТ 17 Ед/л; креатинин 90,95 нмоль/л; холестерин 5,12 ммоль/л; билирубин общий 5,4 нмоль/л.
Результаты иммуногистохимического анализа: выявляются внутриэпидермальные пузыри. В слоях дермы выражена инфильтрация лимфоцитами (преимущественно CD3+ - Т-клетки), плазмоцитами, встречаются эозинофилы. Сосуды в тканях дермы расширены, наблюдается отечность эндотелия.
Лечение пациенту было назначено в соответствии со стандартом специализированной медицинской помощи при среднетяжелых формах пузырчатки. Назначена ударная доза преднизолона - 90 мг в сутки (таблетированная форма). В течение 3 недель удалось постепенно снизить дозу преднизолона до 50 мг в сутки, был дополнительно назначен метотрексат в дозировке 7,5 мг каждые 7 дней, что позволило постепенно снизить ежедневную дозировку преднизо-лона до 30 мг. В качестве заместительной и сопутствующей терапии, в том числе для профилактики побочных эффектов, пациент получал омепразол, препараты калия, глюконат кальция, капсулы, содержащие в своем составе витамины А и Е, препарат, содержащий сульфат железа и витамин С. Местное
лечение: туширование эрозий раствором фукорцина, мазь, содержащая мометазона фуроат.
Продолжительность лечения в стационаре составила 5 недель. В ходе лечения прекратилось появление свежих пузырей, эрозии эпителизировались, на их месте образовались очаги вторичной гиперпигментации. Симптом Никольского отрицательный, высыпания на слизистых отсутствуют. Больной выписан в удовлетворительном состоянии под диспансерное наблюдение дерматовенеролога по месту жительства.
Представленный материал демонстрирует современные возможности диагностики и лечения доброкачественной семейной пузырчатки Гужеро-Хейли-Хейли, практикуемые в других странах, и необходимость обсуждения внесения корректировок в стандарты оказания специализированной медицинской помощи пациентам с данным заболеванием в нашей стране. Учитывая возможности современной медицины, необходимо предоставлять пациентам не только высокоэффективное, но и максимально безопасное с точки зрения развития побочных эффектов лечение. Рассматривая тактику лечения пациента, предложенную в данной статье, необходимо учесть, что, несмотря на полученный эффект, больной вынужден принимать поддерживающую дозу преднизолона, что сопряжено с массой побочных эффектов. Возраст пациента, наличие сопутствующей патологии диктуют необходимость рекомендации препаратов, сочетающих в себе оптимальное соотношение эффективность-безопасность. Однако федеральные клинические рекомендации в настоящее время не дают возможности применить более оптимальные методы лечения, описанные в данной статье. Дальнейшее изучение данного заболевания и принятие решений по оптимизации терапии предоставят возможность оказания пациентам более эффективной, безопасной и современной медицинской помощи.
Литература/References
1. Елькин В.Д., Митрюковский Л.С., Седова Т.Г. Избранная дерматология. Редкие дерматозы и дерматологические синдромы. Иллюстрированный справочник по диагностике и лечению дерматозов. Пермь, 2004. 946 с. [El'kin V.D., Mitryukovsky L.S., Sedova T.G. Selected dermatology. Rare dermatoses and dermatological syndromes. Illustrated guide to the diagnosis and treatment of dermatoses. Perm, 2004. 946 p. (In Russ.)].
2. Nilofar Diwan, Nidhi Jivani, Pragya Nair. Hailey-Hailey disease: 2 case reports. J of Evolution of Med and Dent Sci/ elSSN- 2278-4802, pISSN- 2278-4748/ Vol. 4/ Issue 63/ Aug 06, 2015. doi: 10.14260/jemds/2015/1597.
3. Burge S. Hailey-Hailey disease: the clinical features, response to treatment and prognosis. Br. J Dermatol. 1992;126(3):275-82.
4. Fairclough R.J., Dode L., Vanoevelen J. et al. Effect of Hailey-Hailey Disease mutations on the function of a new variant of human secretory pathway Ca2+/Mn2+-ATPase (hSPCAl). J Biol Chem. 2003. Jul. 4. 278(27):24721-30.
5. Foggia L., Aronchik I., Aberg K., Brown B., Hovnanian A., Mauro T.M. Activity of the hSPCAl Golgi Ca2+ pump is essential for Ca2+-mediated Ca2+ response and cell viability in Darier disease. J Cell Sci. 2006. Feb. 15. 119:671-9.
6. Leinonen P.T., Hagg P.M., Peltonen S. et al. Reevaluation of the normal epidermal calcium gradient, and analysis of calcium levels and ATP receptors in Hailey-
Hailey and Darier epidermis. J Invest Dermatol. 2009. Jun. 129(6):1379-87.
7. Foggia L., Aronchik I., Aberg K., Brown B., Hovnanian A., Mauro T.M. Activity of the hSPCAl Golgi Ca2+ pump is essential for Ca2+-mediated Ca2+ response and cell viability in Darier disease. J CellSci. 2006. Feb. 15. 119:671-9.
8. Leinonen P.T., Hagg P.M., Peltonen S. et al. Reevaluation of the normal epidermal calcium gradient, and analysis of calcium levels and ATP receptors in Hailey-Hailey and Darier epidermis. J Invest Dermatol. 2009. Jun. 129(6):1379-87.
9. Lipoff J.B., Mudgil A.V., Young S., Chu P., Cohen S.R. Acantholytic dermatosis of the crural folds with ATP2C1 mutation is a possible variant of Hailey-Hailey Disease. J Cutan Med Surg. 2009. May-Jun. 13(3):151-4.
10. Marina Eskin-Schwartz, Marianna Drozhdina, Ofer Sarig, Sergey Koshkin et al. Epidermolytic Ichthyosis Sine Epidermolysis. Am JDermatopathol. 2017;0:1-5.
11. Кошкин С.В., Чермных Т.В., Евсеева А.Л., Рябова В.В., Рябов А.Н. Ламеллярный врожденный ихтиоз. // Вестник дерматологии и венерологии. 2016. № 5. C. 4450. [Koshkin S.V., Chermnykh T.V., Evseeva A.L., Ryabova V.V., Ryabov A.N. Lamellar congenital ichthyosis. Herald of Dermatology and Venereology. 2016;5:44-50 (In Russ.)].
12. Rabeni E.J., Cunningham N.M. Effective treatment of Hailey-Hailey disease with topical tacrolimus. J Am Acad Dermatol. 2002. Nov. 47(5):797-8.
13. Hunt M.J., Salisbury E.L., Painter D.M., Lee S. Vesiculobullous Hailey-Hailey disease: successful treatment with oral retinoids. Australas J Dermatol. 1996 Nov. 37(4):196-8.
14. Ruiz-Rodriguez R., Alvarez J.G., Jaen P., Acevedo A., Cordoba S. Photodynamic therapy with 5-aminolevulinic acid for recalcitrant familial benign pemphigus (Hailey-Hailey disease). J Am Acad Dermatol. 2002. Nov. 47(5):740-2.
15. Konrad H., Karamfilov T., Wollina U. Intracutaneous
botulinum toxin A versus ablative therapy of Hailey-Hailey disease a case report. J Cosmet Laser Ther. 2001. Dec. 3(4):181-4.
16. Lapiere J.C., Hirsh A., Gordon K.B., Cook B., Montalvo A. Botulinum toxin type A for the treatment of axillary Hailey-Hailey disease. Dermatol Surg. 2000. Apr. 26(4):371-4.
17. Lopez-Ferrer A., Alomar A. Botulinum toxin A for the treatment of familial benign pemphigus. Actas Dermosifiliogr. 2012. Aug. 8.
18. Monica Bedi and Lowery Tarylor. Recalcitrant Hailey-Hailey Disease Responds to Oral Tacrolimus and Botulinum Toxin Type A. Cutis. 2015. 96: E14-E16.
19. Kaniszewska M., Rovner R., Arshanapalli A., Tung R. Oral glycopyrrolate for the treatment of hailey-hailey disease. JAMA Dermatol. 2015. Mar. 1. 151(3):328-9.
20. Berger E.M., Galadari H.I., Gottlieb A.B. Successful treatment of Hailey-Hailey disease with acitretin. J Drugs Dermatol. 2007. Jul. 6(7):734-6.
21. Hurd D.S., Johnston C., Bevins A. A case report of Hailey-Hailey disease treated with alefacept (Amevive). Br J Dermatol. 2008. Feb. 158(2):399-401.
22. Tang M.B., Tan E.S. Hailey-Hailey disease: effective treatment with topical cadexomer iodine. J Dermatolog Treat. 2011. Oct. 22(5):304-5.
23. Hamada T., Umemura H., Aoyama Y., Iwatsuki K. Successful therapeutic use of targeted narrow-band ultraviolet B therapy for refractory hailey-hailey disease. Acta Derm Venereol. 2012. Jun. 27.
24. Fisher G.H., Geronemus R.G. Improvement of familial benign pemphigus after treatment with pulsed-dye laser: a case report. Dermatol Surg. 2006. Jul. 32(7):966-8.
25. Fernandez Guarino M., Ryan A.M. et al. Experience with photodynamic therapy in Hailey-Hailey disease. JDermatolog Treat. 2008. 19(5):288-90.
