CC BY
141
Рудь Марина Юрьевна
доктор философских наук, профессор
Плотников Владимир Валериевич
кандидат философских наук,
доцент кафедры философии и социологии
Краснодарского университета МВД России
(e-mail: inkognito13@inbox.ru)
Современные подходы к исследованию экстремизма как социального явления
В статье дается обзор современных исследований, рассматривающих феномен экстремизма в рамках социологической науки, проведен анализ современных концепций, показана авторская позиция, обосновывающая необходимость противодействия экстремизму на институциональном уровне.
Ключевые слова: экстремизм, экстремальная деятельность, экстремпарантность, дисфункция социальных институтов, современная социология, социальная деструкция, государство.
M.Yu. Rud, Doctor of Philosophy, Professor;
V.V. Plotnikov, Master of Philosophy, Assistant Professor of the Chair of Philosophy and Sociology of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: inkognito13@inbox.ru Modern approaches to the study extremism as a social phenomenon
The article provides an overview of current research examines the phenomenon of extremism within sociology, an analysis of modern concepts, shows the author's position, justifying the need to counter extremism at the institutional level.
Key words: extremism, extreme activity, extremparantnost, dysfunction of social institutions, modern sociology, social destruction, state.
Проблема всестороннего научного изучения феномена экстремизма является одной из приоритетных задач современной России. Необходимым является не только выявление основных специфических характеристик данного явления, но и анализ причин и детерминирующих факторов. Тем самым станет возможным противодействие не на уровне пресечения проявлений, а комплексное решение проблемы. Данный концепт лежит в основании серии публикаций Н.В. Нарыкова, в чьих работах мы видим указание как на социально-детерминирующий фактор глобальных изменений [1], так и на необходимость утверждения национальной идеи как основания российской государственности [2]. Авторская позиция такова, что противодействие негативным явлениям современного трансформирующегося общества необходимо начинать на этапе укрепления позиций государства.
Интерес представляет позиция Е.В. Сальникова, в чьих работах мы видим подробное рассмотрение феномена экстремизма через аналитику проблемы легитимизации насилия
[3]. Автор считает, что, оставаясь сущностной характеристикой политической власти, насилие не способно обеспечить реализацию претензий власти быть выразителем социального, находясь исключительно в пространстве политики. В этом случае оно остается сугубо внешним для общества и приводит только к деструкции социального организма. Это препятствие преодолевается путем легитимационной мифологии оправдания насилия как необходимой технологии реализации проекта построения социального единства. Рациональная легитимация позволяет насилию обрести социально-политическую природу, стать причастным обществу в такой мере, что оно воспринимается не как внешнее принуждение власти, а как необходимое утверждение норм социально-политической жизни самим обществом.
С позиции Е.В. Сальникова, именно такую социально-политическую природу имеет экстремистское насилие. Оно направлено на утверждение норм и принципов жизнедеятельности общества, на построение социального проекта, неотделимо от идеологической мифо-
318
логии, легитимирующей его, и проявляется во всей полноте форм насилия в обществе. Такая характеристика экстремистского насилия обусловила, с одной стороны, качественное отличие экстремистского насилия от общеуголовного преступного насилия, а с другой стороны, указывает на значительную близость экстремизма и противостоящего ему властного насилия. Это обстоятельство породило в научной среде концепции, отрицающие самостоятельную природу экстремизма, как тождественного властному насилию, и сводящие его к насилию политических противников в борьбе за власть.
В исследованиях А.В. Серикова мы находим интенцию к определению сущности экстремизма через молодежь как социальную группу (возрастная дифференциация) и этно-конфессиональные факторы (социокультурная дифференциация) [4]. В целях гармонизации межэтнических отношений необходимо обеспечить равные возможности для самореализации и саморазвития молодежи всех национальностей.
Очевидно, что профилактика молодежного экстремизма требует системного и научного обеспечения. К сожалению, несмотря на обилие научных публикаций и диссертаций по проблемам экстремизма и терроризма, на Юге России не проводится всесторонний мониторинг молодежного экстремизма, терроризма, других форм растущей агрессивности молодежи в бытовой, политической и иных сферах публичной жизни. В большинстве публикаций речь идет о молодежной возрастной когорте вообще или профессиональных группах (студенты, безработные и т.д.). Выявлять социальный, социально-психологический портрет «среднего» экстремиста необходимо, но недостаточно для эффективной профилактики социальных девиаций. Давно назрел детализированный анализ состава экстремистских групп и сочувствующего окружения: выявление возрастных когорт в диапазоне от 15 до 30 лет, этническая, конфессиональная идентификация, политические взгляды, уровень образования и его характер, семейное положение, уровень и происхождение доходов, побудительные мотивы, психотип, механизм вовлечения в организованный или стихийный экстремизм и т.д. Проблема конфессиональности экстремистских тенденций отражена и в работах других исследователей, среди которых интерес представляет работа Д.С. Райдугина, Е.В. Рябченко, Л.В. Карнаушенко [5].
Только детализированная типология экстремизма и терроризма на Северном Кавказе, которые нельзя сводить к этноконфессиональ-ному, позволит разработать дифференцированный подход к каждой из групп экстремистски настроенной молодежи, выявить группы риска и осуществлять соответствующие технологии по профилактике данных взглядов или подавлению профессиональных террористов и бандподполья. Без определения целевой аудитории гуманитарные технологии профилактики экстремизма будут малоэффективными, если не безрезультатными, а полицейские методы, не носящие точечного характера, будут провоцировать новые группы молодежи на насильственные ответные акции, превращая умеренных радикалов в экстремистов и террористов. В этой связи стоит отметить заслугу А.В. Серикова в постановке проблемы поиска современной методологии противодействия экстремизма и выявлении тенденций системных деструктивных процессов, проявляющихся в конкретных территориальных локациях.
Результатом многолетних трудов по противодействию экстремизму в рамках социологии стала концепция экстремпарантности Е.О. Ку-бякина [6]. Автор показывает социальные детерминанты молодежного экстремизма [7; 8], их определенность в информационной среде [9] и далее приходит к проблеме социальной обусловленности индивидуальной экстремальной деятельности. По мнению Е.О. Кубя-кина, экстремизм представляет собой экстремистскую деятельность социальной группы, принципиально отличающуюся от личностного проявления экстремальности по критерию системности характера субъекта; экстремизм не равноценен делинквентному поведению, т.к. обладает признаком межинституциональности проявления; экстремизм не является революционной деятельностью, т.к. не имеет целью ускорение прогресса общества, а лишь пытается изменить его и его авторизацию; также экстремизм не равен терроризму, т.к. обладает цельной социальной природой и необязательно является в форме террористической деятельности.
Экстремизм представляет собой социальное явление, характерное лишь для общества, стоящего на определенном уровне социальных отношений - политических, экономических, правовых. Очевидно, что проявление самой межинституциональной природы экстремизма возможно лишь в развитых социальных отно-
319
шениях на уровне межгосударственных связей, что означает наличие развитой на определенном уровне мировой системы отношений, а не только лишь конкретного государства. К тому же проявление экстремизма характерно лишь в ситуации доминирования на мировом уровне определенного типа социальных отношений. В настоящее время социальная ситуация полностью соответствует этим условиям.
Как одно из основных условий проявления экстремистской деятельности стоит отметить готовность к ее совершению - рассмотрение данного социального явления позволяет объяснить предпосылки возникновения экстремизма. Для определения этого социального феномена необходимо введение нового термина - экстремпарантность. Экстремпарантность представляет собой готовность к совершению экстремизма как разновидности экстремальной деятельности, включающую возможность и способность к ее совершению [6].
Концепция Е.О. Кубякина раскрывает социологические основания предпосылок экстремальной деятельности индивидуальных представителей общества. На наш взгляд, данная позиция существенным образом может быть дополнена институциональным анализом функциональной определенности основных социальных институтов. Данная позиция и ранее высказывалась нами в контексте вопроса о социальной деструкции [10] и дисфункции [11]. На настоящем этапе необходимо исследование системных процессов социальной дисфункции с выводами для государства. Также стоит учитывать, что нарушения эффективности социальных институтов могут быть вызваны как внешними, так и внутренними факторами. Однако в итоге реализуются системные нарушения протекания социальных процессов. Немаловажно, что, помимо механизмов развития социальной деструктивности, имеют место также и защитные механизмы в обществе. Функциональные нарушения в отдельных сферах зачастую компенсируются адаптацией смежных социальных институтов к сложившейся ситуации. Это определяет сопротивляемость общества к деструктивным тенденциям. Однако процессы адаптации имеют индивидуальный характер и приводят к возникновению структурно-функциональной неоднородности в обществе. Кроме того, перенос функциональной нагрузки с одного социального института на другие может быть эффективен только
при условии их оптимальной функции. Однако даже при условии их изначально оптимальной функциональности под влиянием повышенной нагрузки и недостаточной поддержки со стороны дисфункционального социального института они сами оказываются уязвимы для внутренних нарушений. Ситуация, когда в рамках общества имеют место существенные нарушения на уровне одного социального института, означает общее снижение эффективности социальных процессов. Выход из состояния функциональной адекватности сразу нескольких социальных институтов может привести к краху общественной структуры.
Итак, рассмотрим подробнее проблему дисфункции важнейших социальных институтов. Дисфункция института религии приводит к утрате единства социального мировоззрения, снижению эффективности процессов социализации, снижению уровня положительной социальной мотивации членов общества и общему повышению уровня конфликтности в обществе. В результате повышается нагрузка на институты права, семьи и образования, а государство утрачивает серьезный рычаг идеологического воздействия на население. Смещение акцентов социального мировоззрения приводит к изменению динамики развития социальных запросов. Нарушения в сфере религии приводят к повышению интенсивности развития различных вариаций социального мировоззрения, что приводит одновременно к снижению эффективности социального взаимодействия и повышению интенсивности и многообразия социальных запросов. Кроме общего снижения эффективности института религии, немаловажна и другая вариация его выхода из стабильного состояния. Речь идет о возникновении институционального конфликта, свидетельствующего о рассогласовании института религии и какого-либо из других социальных институтов. Как пример можно взять сферу экономики, прагматичная этика которой не согласуется с установками многих религий. Для государства институциональный конфликт представляет одну из наиболее острых проблем, поскольку требует глубокой реорганизации одного из вступающих в противоречие социальных институтов.
Дисфункция института семьи приводит к снижению уровня социально активного населения (из-за наркомании, алкоголизма), снижению уровня трудовых ресурсов, понижению рожда-
320
емости (что на долгосрочную перспективу ведет к обострению демографической проблемы), ухудшению условий социализации и социального контроля. Снижается эффективность экономической сферы, страдает преемственность религиозных ценностей, повышается нагрузка на социальные службы государства, институты образования и права. В результате активность населения и степень ее эффективности падает, как следствие - снижается общий уровень достатка, что приводит к социальным противоречиям (нищие - богатые). Немаловажно и то, что косвенно (через институт экономики) дисфункция института семьи приводит к общему снижению уровня материальных ресурсов общества и государства.
Дисфункция института образования на системном уровне приводит к ухудшению эффективности экономики за счет снижения общего уровня профессионализма и недостаточного числа квалифицированных работников. В частных случаях речь идет о практически нулевой динамике развития отдельных отраслей экономической сферы ввиду отсутствия соответствующих образовательных программ. Кроме того, недостаток экономической эффективности населения приводит к снижению общего уровня достатка, что отрицательно влияет на картину потребления. Одним из следствий дисфункции образовательной среды становится компенсация недостаточно эффективной организации образовательного процесса на уровне институтов экономики и семьи, что приводит к повышению их функциональной нагруженно-сти. Также повышается нагрузка на институт права ввиду недостаточно эффективного социального контроля и правового информирования в образовательной среде. Для государства это означает недостаток квалифицированных работников, ухудшение социальной ситуации, снижение эффективности научных исследований (в нарушенной образовательной среде меньше условий для возникновения талантливых и достаточно образованных деятелей науки). Последнее приводит к снижению конкурентности государства на уровне внешней экономики, нехватке адекватной аналитики социальных и природных процессов и, как следствие, запаздыванию, государственных мер (устранение проблем вместо их профилактики).
Дисфункция института права влечет за собой снижение уровня контроля государства
над социальными процессами, а также нарушает внутреннюю целостность социальных институтов. Нарушения правовой структуры общества приводят к ситуации, когда проблемы, обладающие внутренним характером для определенного социального института, решаются с задействованием сторонних ресурсов и методов, что нарушает естественный ход развития социального института. Применение силовых методов в экономической деятельности или экономических ресурсов в образовательной сфере - явный пример выхода социальных отношений за рамки правовой определенности. Негативным следствием этого процесса является утрата социальным институтом внутренней целостности и идентичности, нарушение механизмов саморегуляции и постепенная деградация социального института. По этой причине нарушение эффективности правовой сферы приводит к глубоким системным нарушениям на всех уровнях организации общества. В итоге возникают структуры и организованные формы отношений, направленных на поглощение общественных ресурсов (коррупция, организованная преступность, злоупотребление властью и т.д.). Как результат - потеря ресурсов общества, снижение эффективности исполнительной сферы государства, падение эффективности стабилизирующих государственных мер и многоуровневое деструктивное воздействие на основные социальные институты.
Нарушение эффективности любого из рассмотренных социальных институтов влечет за собой двойственный процесс ослабления возможностей государства и усложнения ситуации в обществе. Однако сами по себе нарушения структуры и функции социальных институтов не являются типовыми: существует множество возможных комбинаций деструктивных тенденций в рамках одного конкретно взятого социального института. По этой причине реальная социальная ситуация требует углубленного изучения на предмет того, какой именно тип дисфункции социального института имеет место. Приводимый анализ влияния дисфункции основных социальных институтов на состояние государства дает общие теоретические и методологические основания для определения специфики конкретной социальной ситуации. При этом он позволяет рассмотреть общие тенденции развития социальной деструктивности.
321
1. Нарыков Н.В. Глобализация как источник международных конфликтов и обострения конкуренции // Общество и право. 2003. № 1. С. 32-35.
2. Нарыков Н.В. Социокультурный подход к национальной идее, отечеству, патриотизму // Общество и право. 2014. № 1(47). С. 247-251.
3. Сальников Е.В. Социально-философский анализ экстремизма. Орел, 2012.
4. Сериков А. В. Молодежный экстремизм в современной России: динамика и отражение в общественном мнении студентов: дис. ... канд. социол. наук. Ростов н/Д, 2005.
5. Райдугин Д.С., Рябченко Е.В., Карнаушен-ко Л. В. Религиозный экстремизм и особенности противодействия ему на Северном Кавказе: учеб.-метод. пособие. Краснодар, 2007.
6. Кубякин Е.О. Основания социологического обоснования феномена экстремизма. Экстремпарантность. Краснодар, 2014.
7. Кубякин Е.О. Молодежный экстремизм в сети Интернет как социальная проблема // Историческая и социально-образовательная мысль. 2011. № 4.
8. Кубякин Е. О. Особенности профилактики молодежного экстремизма в современной России // Общество: политика, экономика, право. 2011. № 1.
9. Кубякин Е.О., Сафронов А.Н. Информационный экстремизм в среде молодежи как деструктивный феномен современного российского общества // Вестн. Краснодар. унта МВД России. 2013. № 4(22). С. 100-104.
10. Плотников В. В. Деструкция социальной группы как среда существования экстремизма // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2014. № 4. С. 38-41.
11. Плотников В. В. Дисфункциональный кризис социальных институтов и локальная угроза национальной безопасности // Теория и практика общественного развития. 2014. № 19. URL: http://teoria-practica.ru/rus/files/ arhiv_zhurnala/2014/18/philosophy/plotnikov-plotnikov.pdf (дата обращения: 25.12.2014).
1. Narykov N.V. Globalization as a source of international conflicts and increased competition // Society and law. 2003. № 1. P. 32-35.
2. Narykov N.V. Sociocultural approach to national idea, fatherland, patriotism // Society and law. 2014. № 1(47). P. 247-251.
3. Salnikov E.V. Socio-philosophical analysis of extremism. Orel, 2012.
4. Serikov A.V. Youth extremism in modern Russia: dynamics and reflected in public opinion of students: diss. ... Master of Law. Rostov-on-Don, 2005.
5. Raydugin D.S., Ryabchenko E.V., Kar-naushenko L.V. Religious extremism and specific character of countering it in the North Caucasus: guidance manual. Krasnodar, 2007.
6. Kubyakin E.O. Bases of sociological study of the phenomenon of extremism. Extremparant-nost. Krasnodar, 2014.
7. Kubyakin E.O. Youth extremism in the Internet as a social problem // Historical and socio-educational thought. 2011. № 4.
8. Kubyakin E.O. Especially the prevention of youth extremism in modern Russia // Society: politics, economics, law. 2011. № 1.
9. Kubyakin E.O., Safronov A.N. Information extremism among young people as a destructive phenomenon of modern Russian society // Bull. of the Krasnodar University of Russian MIA. 2013. № 4(22). P. 100-104.
10. Plotnikov V.V. Destruction of social group as environment of existence of extremism // Humanitarian, social and economic and social sciences. 2014. № 4. P. 38-41.
11. Plotnikov V. V. Dysfunctional crisis of social institutions and local national security threat // Theory and practice of social development. 2014. № 19. URL: http://teoria-practica.ru/rus/files/ar-hiv_zhurnala/2014/18/philosophy/plotnikov-plot-nikov.pdf (date of access: 25.12.2014).
322
